Bakemonogatari! (Russian) Hitagi Crab:003
Я вышел из класса, закрыв за собой дверь, и не успел сделать ни единого шага, как за моей спиной,
«О чём ты говорил с Ханекавой-сан»?
Голос.
Я оборачиваюсь.
Пока я оборачивался, я еще не знал, кто именно находиться за моей спиной – голос был мне незнаком. Хотя я слышал его раньше… Именно, во время урока, тот самый слабый голос, который всегда отвечал «Я не знаю», -
«Не двигайся».
После первого из этих двух слов я понимаю, что это Сендзёгахара.
В тот момент, когда мы уже были лицом к лицу, я также понимаю, что в моём рту находится нож – как будто он всегда был там, как будто она прорезала им пространство и время.
Нож-резак.
Касающийся моей левой щеки.
«!»
«Ах, позволь мне исправиться. “Ты можешь двигаться, если хочешь, но это может быть опасно” в этой ситуации было бы более точным».
Она не даёт мне никакой возможности двинуться, пока не насилием, а только намёком на него – лезвие ножа касается внутренней стороны моей щеки.
Я стою как дурак, трясусь, как будто примёрзший к одному месту.
Я боюсь, думаю я.
Но не ножа.
Сендзёгахару, которая угрожает мне ножом, её холодного неподвижного взгляда. У неё –
Когда я видел такое опасное выражение?
Я уверен – сейчас.
В глазах Сендзёгахары, хотя она ещё ничего мне не сделала – ей нож внутри моей щеки касался её отнюдь не тыльной стороной лезвия.
«Ты словно любопытный таракан – настырно лезешь в секреты других людей. Эта невоспитанность раздражает. Ты действуешь мне не нервы, жалкая ошибка природы».
«Ээээ…»
«Что случилось? Твоя правая щека чувствует себя одиноко? Надо было сказать мне об этом в первую очередь».
Сендзёгахара поднимает левую руку.
Движение такое быстрое, как будто она собирается влепить мне пощёчину. Я готов к этому но ничего не происходит. Нет, только не это.
В левой руке она держит степлер.
Прежде чем я успеваю идентифицировать объект, она уже сует мне его в рот. Конечно, она не засовывает его полностью, но у меня складывается впечатление, что она собирается вогнать скрепку в мою правую щёку – она вставила его в мой рот, как будто собирается к ней что-то приколоть.
И небрежно нажать.
Как будто собирается к ней что-то приколоть.
«…А»
Большая и тяжелая штуковина, та, что с острыми концами скрепок была вставлена в мой рот и конечно привела к моей полной неспособности произносить речи. Из-за ножа я был не в состоянии двигаться, но мог говорить – но сейчас я не смел даже попытаться. Я не мог об этом даже подумать.
Сначала она отрыла мне рот тонким лезвием ножа, а дальше последовал степлер – от продуманности её плана было страшно.
Проклятье, последний раз в мой рот что-то втыкали, когда я лечил инфекцию зуба. Чтобы никогда не повторять этот опыт, я чистил зубы каждый день, жевал резинку, чтобы удалять паразитов и вот теперь я попал в скверную ситуацию… но теперь у меня нет никакой резинки чтобы избавиться от степлера. Или ножа.
В один миг я полностью оказался в ловушке.
В этом коридоре частной старшей школы, я был в ситуации настолько абсурдной, что невозможно было поверить, что буквально за стеной Ханекава обдумывает деятельность класса на фестивале культуры.
Ханекава…
Что ты имела в виду под «её фамилия может и звучит опасно»?
Она чрезвычайно опасна.
Как неожиданно, что Ханекава недооценила её.
«После того как ты расспросил Ханекаву-сан – о моей жизни в средней школе, собираешься спрашивать обо мне у классного руководителя, Хошимы-сенсея? Или ты решил пропустить классного руководителя и отправиться прямо к школьному доктору Харуками-сенсею»?
«…» Я не мог говорить.
«Никогда бы не подумала, что на лестнице может оказаться банановая кожура».
«…»
Моя жизнь находиться в руках девушки поскользнувшейся на банановой кожуре. Но намного важнее то, откуда взяться банановой кожуре на лестнице в школе?
«Ты всё понял, не так ли»?
Она должно быть дочь какой-нибудь богатой семьи.
«Всё верно. У меня нет веса».
Невесомая.
Ну, хоть я так сказала, невозможно совсем не иметь веса. Исходя из моего роста и телосложения, мой ожидаемый вес находиться в диапазоне от сорока до сорока девяти.
Он вероятно, килограмм пятьдесят.
Мою правую щёку насильственно вытягивают наружу, правая также чувствует давление.
«…!»
«Я на намерена терпеть твои странные фантазии. Ты ведь только что представил меня обнажённой, верно»?
Она далека от истины, но результат такой же острый.
«Я должна быть в диапазоне от сорока до сорока девяти» заявляет она. Она стояла на своём.
«Но мой вес на данный момент составляет пять килограммов».
Пять килограммов.
Это не очень отличается от новорождённого ребёнка.
Мне на ум приходит образ пятикилограммовой гантели и этот вес не где-нибудь близко к нулю. Но когда пять килограммов распределены в объёме человеческого существа с соответствующей плотностью – она должна себя чувствовать так, словно не имеет веса.
Было легко поймать ее, когда она упала.
«Ну, не то чтобы я чувствовала себя весящей пять килограмм. Я не чувствую себя как то иначе с тех пор как весила в диапазоне от сорока до сорока девяти».
Значит ли это, -
Значит ли это, что на неё не действует гравитация? Дело не в весе, а в массе, которую у людей составляет главным образом вода, если принять её удельный вес за единицу – проще говоря, у Сендзёгахары одна десятая от её массы.
Если удельный вес её костей составляет одну десятую от реального веса, она должна, прежде всего, страдать от остеопороза. Её внутренние органы и мозг не могли бы работать должным образом.
Вот почему это совершенно невозможно.
«Я знаю, о чём ты думаешь».
«…»
«Пялишся на мою грудь, ты, мерзкий…»
«…!»
Клянусь, я не смотрел!
Похоже, Сендзёгахара довольно застенчивая девушка. Ничего удивительного, учитывая её внешность – ей бы ещё хотя бы тысячную долю добродетелей Ханекавы.
«Вот за что я ненавижу ограниченных людей».
Не вижу никакого способа разрешить возникшее между нами непонимание, но, что гораздо более важно, я больше не считаю Сендзёгахару больной, это только внешняя её сторона. При весе пятьдесят килограмм она не была ни больной, ни плохой. Ей можно назвать сильной, окажись она па планете с силой тяжести в десять раз меньше чем на Земле, она могла бы быть хороша в спорте. Тем более, что раньше она занималась легкой атлетикой. Хотя, она не кажется подходящей для борьбы…
«Это случилось после того как я закончила среднюю школу и еще не поступила в старшую». говорит Сендзёгахара. «В тот странный период, когда я уже не была в средней школе но еще не была старшеклассницей, я стала такой во время весенних каникул».
«…»
«Я встретила краба».
К-краб?
Она сказала – краба? Краб – как краб, которого вы едите зимой?
С панцирем и десятью ногами – членистоногими?
«Он украл мой вес».
«…»
«Ладно, не думаю, что ты способен понять. Однако ты способен создать мне кучу проблем, если будешь продолжать задавать вопросы. Поэтому я говорю с тобой сейчас. Арарари-кун. Арараги-кун, эй, Арараги-кун».
Сендзёхара повторяет и повторяет моё имя.
«Я не имею веса – у меня нет массы. Ничего, хотя бы отдалённо связанного с весом. Для меня это не является проблемой. Это как в “Удивительном мире Юсуке”. Тебе нравиться Такахаси Союсуке?»
«…»
«Единственный человек во всей школе кто знает об этом, этом Харуками-сенсей, школьный врач. По состоянию на данный момент, только Харуками-сенсей. Ни директор Ёсики-сенсей, ни завуч Шима-сенсей. Только Харуками-сенсей – и ты, Арараги-кун.»
«…»
«Итак, что я должна сделать для того, чтобы ты молчал о моём секрете? Прежде чем “распороть твой рот” чтобы ты не мог говорить, могу я рассчитывать на то, что ты поклянешься “держать язык за зубами”?»
Нож-резак.
Степлер.
С ней всё в порядке? Напала на собственного одноклассника. Её устраивает такое существование? Когда я думаю, что больше двух лет сидел в одной комнате с таким страшным человеком, меня мороз продирает по коже.
«По словам врачей из госпиталя, причина неизвестна – или, вернее нет никаких причин. После всего, что они делали с моим телом, ответ просто оскорбительный. Это было ясно с самого начала, но всё, что они могли мне сказать ”Сендзёгахара, всё будет нормально”».
«Тебе не кажется, что это абсурд? Я ведь была совершенно нормальной, вполне милой девушкой пока не закончила среднюю школу».
Давайте проигнорируем тот факт, что она называет себя милой.
Она действительно ходит в больницу.
Опоздания, ранние уходы, пропуски.
И – школьный врач.
Интересно, что он думает обо всём этом.
Такая же, как я, такая же, как я, только не на короткое время двухнедельных весенних каникул, а всегда.
От чего она отказалась?
Что оставила?
«Собираешься меня жалеть? Как это мило с твоей стороны».
Как будто прочитав мои мысли, она говорит оскорбительным тоном. Как будто увидела что-то грязное.
«Но я не хочу твоей жалости».
«…»
«Я хочу только твоего молчания и твоего равнодушия. Как думаешь, ты способен на это? Ты ведь хочешь сохранить целыми свои безупречные щёки?»
Сендзёгахара улыбается.
«Арараги-кун, если ты можешь обещать мне свое молчание и безразличие, кивни два раза. Я буду рассматривать любые другие действия как попытку к сопротивлению и буду атаковать соответствующим образом».
Что за односторонний разговор.
Никакого выбора, я киваю два раза.
«Я вижу».
Сендзёхару выбранное мною действие как будто освободило. Хотя у меня не было какого-либо выбора, хотя она одна вела переговоры, хотя её предложение было из тех, от которых невозможно отказаться – она как будто испытала облегчение, когда я принял его.
«Спасибо». Говоря это она вытаскивает нож из моего рта, но не осторожно, а мучительно медленно.
Следующим был степлер –
«…УГРХ!?»
Клац.
Невероятно.
Сендзёхара решительно сжимает степлер.
И, прежде чем я успеваю почувствовать боль, убирает его.
Я падаю на пол.
Сжимая рот от боли.
«О… ох».
«Ты не кричишь. Как замечательно», говорит Сендзёгахара с выражением равнодушия на лице. «Я позволила себе сделать это. Если ты ненавидишь собственную некомпетентность, то сможешь выполнить свою сторону сделки без унции искренности».
«…Т-ты».
Клац.
Едва я начинаю говорить, Сендзёгахара сжимает степлер, как будто собираясь скрепить что-нибудь вместе.
На моих глазах упала скрепка.
Естественно, я вздрогнул.
Условный рефлекс.
С первой же попытки – она создала условный рефлекс.
«Ладно, Арараги-кун, с завтрашнего дня, убедись, что игнорируешь меня. Я полагаюсь на тебя».
Сказав это, и, не дожидаясь моего ответа, она идёт вниз по лестнице. Не успел я подняться на ноги, как она уже повернула за угол и исчезла из виду.
«Ах, что за дьяволица».
Наш мозг, безусловно, устроен по-разному.
Несмотря на то, что произошло, какой-то частицей своего мозга я думал, что она не станет этого делать. Тот факт, что она выбрала степлер вместо ножа, несколько обнадёживал.
Я погладил себя по щеке – не для того чтобы смягчить боль а чтобы выяснить её состояние.
«…»
Порядок.
Насквозь она не проткнула.
А затем я вставил палец в рот. Палец левой руки, потому что щека была правой. И пошарил там. Боль не исчезла и не была такой слабой, чтобы я не мог найти скрепку – она была там всего одна. Как и следовало ожидать, это была всего лишь угроза и её всё еще можно было считать попыткой мирного… если честно, я надеялся на это.
Ну что же.
Тот факт, что она не проткнула щёку, означает, что скрепка не сжалась… она была в своей первоначальной форме, острыми концами наружу. Это означает, что она не использовала его в полную силу.
Большим и указательным пальцами, я вытащил её с первой попытки.
Резкая боль смешалась с железным привкусом крови.
Казалось, кровь хлещет струёй.
«Ох».
Всё в порядке.
Если дело ограничится этим, я буду в порядке.
Облизав два отверстия на внутренней стороне щеки, я складываю концы скрепки и кладу в карман пиджака. Поднимаю скрепку, которую уронила Сендзёгахара и аналогично поступаю с ней. Это будет опасно, если кто-нибудь наступит на неё необутой ногой.
«Э? Почему ты ещё здесь, Арараги-кун»? говорить выходящая из класса Ханекава.
Кажется, она закончила с бумагами.
Это заняло довольно много времени.
И я не назвал бы это время приятным.
«Разве ты не спешишь в Ошино-сану?» спрашивает Ханекава.
Похоже, она не будет спрашивать о том, что случилось.
Она была по другую сторону стены. Это очень тонкая стенка. Несмотря на это, она ничего не заметила. Сендзёгахару Хитаги действительно стоит бояться.
«Ханекава… Тебе нравятся бананы»?
«А? Ну, я бы не сказала, что ненавижу их. Они питательны и если бы мне предложили, я бы не стала отказываться».
«Неважно, насколько ты их любишь – никогда не ешь их в школе»!
«А»?!
«Ладно, можешь есть их в школе но если ты бросишь кожуру на лестнице я тебя никогда не прощу»!
«Что ты такое говоришь, Арараги-кун»!? Ханекава смотрит на меня раздраженно.
Этого следовало ожидать.
«Кроме того, Арараги-кун, Ошино-сан - -».
«Я как раз к нему собираюсь» говорю я.
Сказав это, я оставляю Ханекаву и бегу. «А, эй, Арараги-кун! Ты не должен бегать по коридорам! Я расскажу учителю»! Я слышу крики Ханекавы за спиной, но игнорирую её.
Я бегу.
Несмотря ни на что, я бегу.
Поворачиваю за угол, по лестнице.
Четвёртый этаж.
Она не может быть слишком далеко.
Рывок, шаг, прыжок, я лечу вниз по лестнице, приземление, мягкое как будто в танце.
Ноги принимают удар.
Воздействие силы тяжести.
Даже такого воздействия –
Сендзёгахара не чувствует.
Нет веса.
Нет массы.
Её сомнительный образ жизни.
И краб.
Она говорила о крабе.
«Сюда – нет, не сюда».
Она не будет пытаться скрыться. Она не знает, что я буду гоняться за ней, и она могла дойти до школьных ворот. Она не занимается клубной деятельностью, поэтому она должна быть из тех, кто, после школы идёт прямиком домой. Придя к такому выводу, я двигаюсь вниз по лестнице, мимо третьего и второго этажей без колебаний. Прыжками.
Со второго этажа на первый.
Сендзёгахара была здесь.
Из-за производимого мною шума, ей уже было известно о моём приближении и хотя я подходил к ней со спины она сразу поворачивается лицом ко мне.
Какие холодные глаза.
«Изумительно» произносит она.
«Нет, я должна быть действительно потрясена. Ты первый, кто так быстро оправился после этого, Арараги-кун».
«Первый…»
Это означает, что были и другие.
Всё же она слишком волнуется из-за пустяков.
Но, по правде я думаю её тайна «не имеющей веса» может быть уязвимой только при контакте. Это было, реально говоря, маловероятно.
Она сказала: «По состоянию на данный момент».
Она действительно могла бы стать дьяволом.
«В любом случае, я не думала, что ты сможешь оправиться от боли в щеке. По идее, ты бы не смог сдвинуться с места».
Голос опыта.
Слишком страшный.
«Ладно, я понимаю. Теперь я понимаю, Арараги-кун. Твоя позиция “око за око” плохо сочетается с моей. Я надеюсь, ты готов к этому», говорит Сендзёгахара разводя руками перед собой.
«К бою».
Перочинные ножи, степлеры, всевозможные канцелярские принадлежности начали появляться в её руках. Заточенные карандаши, циркули, разноцветные шариковые ручки, механические карандаши, суперклей, резинки, канцелярские скрепки, зажимы для бумаги, маркеры, булавки, корректоры, ножницы, кольца скотча, швейные наборы, линейки-треугольники, линейки 30-сантиметровые, транспортиры, клей, принадлежности для черчения, принадлежности для рисования, флаконы чернил.
…
У меня ощущение, что меня будут преследовать в будущем только из-за того что я находился в одном классе с этим человеком. По мне так самым опасным был моментальный клей.
«… Ты ошибаешься. Я здесь не для драки».
«Ты, нет»? В её голосе разочарование.
Но её руки не расслабляются.
Блеск разнообразного оружия.
«Тогда какое у тебя ко мне дело»?
«Это было только предположение, но:» Я говорю: «Я мог бы тебе помочь».
«Помочь мне»? Судя по её тону можно подумать, что она смеётся надо мной.
Нет, она скорее в бешенстве.
«Не шути. Я уверена, что говорила тебе, что ненавижу людей, которые меня жалеют. Ты думаешь, что способен на это? Будет вполне достаточно, если ты закроешь рот и отвалишь».
«…»
«Я буду относиться к твоей доброте как к враждебным действиям» произносит она делая шаг в мою сторону.
Она не колеблется – это я слишком хорошо знал по результатам предыдущей схватки.
Поэтому, ни говоря ни слова подношу палец к губам и показываю свою щёку.
С помощью пальца правой руки я показываю ей свою правую щёку.
Выставляя напоказ внутреннюю сторону щеки.
«А»?
Как и ожидалось, Сендзёгахара в шоке. Оружие с грохотом сыплется на пол.
«Ты – как это», - она не может завершить вопрос.
Всё верно.
Отсутствовал даже запах крови.
Рана, нанесённая степлером Сендзёгахары, уже исцелилась, не оставив следа.
| Назад к к 002 | Вернуться на главную страницу | Вперёд к 004 |
