Sayonara piano sonata: Volume 1

• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 

Магазин на краю света

Окна вагона были чуть приоткрыты, и в салон постепенно проникал запах моря.

Сегодня воскресенье, и кроме меня в вагоне никого не было. На летних каникулах на пляж хлынут толпы отдыхающих. А сейчас только начало апреля, и купальный сезон начнется еще не скоро. В это время можно было встретить, разве что, учащихся средних школ, у которых сейчас весенние каникулы… как и у меня.

Громыхая, поезд плавно вошёл в поворот. Цепи гор и бамбуковые леса остались позади, и перед моими глазами раскинулся живописный пейзаж, сопровождаемый все более ощутимым запахом моря. Сбитые в кучки крыши домов и медно-ржавое море, темнели под мрачным небом.

Покачиваясь, поезд остановился на небольшой станции.

Я достал свой портфель с полки. Спустившись на платформу, я сразу же увидел серую полосу, виднеющуюся между темно-зеленых гор.

Не знаю, когда это началось, но долина превратилась в огромную свалку. Была ли она законной или нет, но сюда со всей округи приезжали грузовики и сваливали горы сломанной техники и мебели. Со временем это место погрузилось в странную тишину. Было настолько тихо, что создавалось ощущение, словно 15 минут назад наступил апокалипсис, в результате которого образовалось замкнутое пространство. Средняя школа, в которой я учился, находится неподалеку от пляжа, и с тех пор, как случайно забрел сюда, я стал называть это место «магазином сокровенных желаний». Название было мною позаимствовано из одного романа , и хотя оно длинное и напыщенное, это не имеет значения, потому что я не собираюсь никому об этом рассказывать.

У моего отца странная профессия – музыкальный критик (хоть это и грубо по отношению к критикам в других областях, мне всё же хочется подчеркнуть, насколько необычна для меня работа моего отца), и поэтому наш дом заполнен всевозможными звуковыми системами, пластинками, дисками, нотами и прочим музыкальным хламом. Не выдержав всего этого, моя мать ушла от нас около 10 лет назад. У меня тогда ещё не было никаких планов или стремлений, но в ту ночь, когда мне исполнилось 6 лет, я поклялся, что никогда не стану музыкальным критиком.

Давайте на время оставим это. Отец небрежно относится к оборудованию, которое требуется для его работы. Он ломает всё – будь то колонки, проигрыватель для пластинок или DVD-плеер. В детстве мне не покупали игрушек, так что я довольствовался тем, что разбирал сломанную технику, и со временем научился чинить и собирать её. Сейчас для меня это почти что хобби.

Из-за нужд моего увлечения, я посещаю «магазин сокровенных желаний» раз в два-три месяца для того, чтобы найти необходимые детали. Прогуливаясь по этой свалке, я чувствую себя единственным живым человеком на Земле, и надо сказать – это довольно приятное чувство.

Однако, в тот день я был не единственным посетителем .

Пробираясь к долине сквозь заросли леса, я увидел гору заброшенных холодильников и машин, покрытых ржавчиной. К моему удивлению, до меня донеслись звуки фортепиано.

Сперва я решил, что мне послышалось, но выйдя из леса и посмотрев на представшую передо мной гору мусора, я понял, что сверху, действительно, доносились звуки, и не только от фортепиано. Низкие аккорды фагота были подобны зеркальной глади неподвижного моря… а чуть позже до меня донеслись звуки кларнета.

Я не знал, что это была за композиция, но я слышал её раньше. Скорее всего, это французский концерт для фортепиано 19-го века. Но почему же он звучит здесь?

Я залез на крышу заброшенной машины и стал подниматься по горе мусора. Мелодия фортепиано сменилась на марш. Поначалу казалось, что звуки издавало не полностью разрядившееся радио, но эта мысль испарилась в считанные секунды - глубина звука была другая; точно, играли в живую.

Взобравшись на вершину, я посмотрел на раскинувшуюся внизу долину... То, что предстало перед моим взором, настолько шокировало, что у меня захватило дыхание.

Среди шкафов и сломанных кроватей было погребено большое фортепиано. Его чёрная крышка, напоминающая крылья птицы, переливалась на свету, словно облитая водой. С другой стороны фортепиано, в такт изящным звукам покачивалась копна каштановых волос.

Это была девушка.

Она сидела перед покосившейся клавиатурой, её взгляд, из-под длинных ресниц, был сконцентрирован на руках. Глубокие и изысканные звуки, вылетавшие из-под её пальцев, напоминали капли дождя, выпрыгивающие одна за другой из инструмента.

Почему-то мне было знакомо ее лицо.

Сосредоточенное и бледноватое, оно было просто неземным. Она была настолько красивой, что я не мог отвести взгляд; её каштановые волосы переливались, словно янтарь на солнце.

Я уже где-то видел ее раньше… но где же?

Я не мог вспомнить ни её имени, ни название произведения, которое она играла.

Вокруг не было ни души, и я должен был слышать только звуки фортепиано и шум волн, доносящийся сквозь лес. Так почему? Почему я слышал оркестр?

Вдруг, я заметил, что, когда она сильно брала низкие ноты, фортепиано вибрировало. И не только оно; зарытый в мусоре велосипед, ржавый металлический контейнер, сломанные плазменные панели - всё резонировало с фортепиано.

Погребенный в долине мусор пел.

Эхо всех этих звуков пробудило воспоминания об оркестре, сопровождающим эту мелодию.

Это всего лишь мои слуховые галлюцинации, но звуки казались слишком реальными.

Я знаю это произведение, но как же оно называлось?

Почему… оно так сильно тронуло меня?

Марш в темпе аллегро напоминал шквал шагов, вливавшийся в широкое устье реки перед рассветом, постепенно переходя в плавное адажио. Бесчисленные крохотные пузырьки нот поднимались из глубины моря и, всплывая на поверхность, постепенно рассеивались. Затем издалека снова прогремел оркестр; и, казалось, дальше мелодия продолжится…

Но внезапно музыка прервалась.

Затаив дыхание, я посмотрел вниз на фортепиано, присосавшись к вершине горы, словно пиявка.

Девушка перестала играть и с невероятно сердитым лицом уставилась на меня. Послышавшийся мне оркестр, эхо фортепиано и даже шелест листвы – всё исчезло, создавая ощущение, будто действительно наступил апокалипсис. - …И как давно ты там стоишь?

Она заговорила. Её голос был звонким, как звук разбившегося об пол бокала. Она была рассержена. Я оступился и чуть не поскользнулся на холодильнике, на котором стоял.

- Я задала вопрос: "как долго ты там стоишь"?

- Мм, ну…

Выдавив из себя эту фразу, я, наконец-то, смог вдохнуть.

- …Наверное, с каденции.

- Каденция, которая в начале?

Она вскочила, и её мягкие каштановые волосы упали с плеч. И только тогда я заметил, что на ней было белое платье.

- Так ты слушал с самого начала?

Я ничего не мог поделать! Что ты хотела, чтобы я сделал? Станцевал индийский танец, крича во весь голос, привлекая твоё внимание? Глядя на её покрасневшее лицо и развевающиеся волосы, я постепенно успокоился. Я не сделал ничего плохого. Просто кто-то пришел сюда раньше меня, так ведь?

- Псих! Извращенец!

- Нет, погодите! - с чего это меня обвиняют в таких вещах?

- Подумать только, ты преследовал меня аж до сюда!

- Пресле… Эй! Я пришел сюда, чтобы просто собрать кое-какие детали!

В тот момент, когда она захлопнула крышку фортепиано, что-то срезонировало. Затем, холодильник, на котором я стоял, сильно вздрогнул. Он слегка наклонился, и я скатился вниз вместе с ним.

- Ээээээ!

Я скатился от холодильника и капота заброшенной машины в низ ямы, где находилось фортепиано, и врезался спиной в его ножку.

- …Ай!

Собираясь встать, я увидел перед собой её лицо. Она пристально смотрела на меня темно-синими глазами. Опешив, я замер. Я мог лишь глазеть на её губы, нежно вздрагивающие, будто лепестки камелии.

- Если ты меня не преследуешь, то, что же ты здесь делаешь?

- Э? А, нет, видишь ли…

Она нахмурила брови. Сковывающая меня таинственная магическая сила немного ослабла. Я, наконец, пришел в себя и подвинулся назад, всё еще сидя на земле.

- Я же сказал – я здесь, чтобы собрать кое-какие запчасти для аудиотехники! Время от времени я приезжаю сюда. Я не преследую тебя.

- …Правда?

Зачем мне врать? С другой стороны, может она знает, что её могут преследовать?

- В любом случае, немедленно уходи отсюда и никому не говори, что видел меня. Также ты должен стереть из памяти мелодию, которую слышал .

- И как же я это сделаю?..

- Абсолютно. Никому. Не рассказывай! – На её глазах мерцали слёзы, словно падающие с неба звёзды. Увидев это, я больше не мог ничего сказать.

- Я понял. Я просто уйду, хорошо?

Взгромоздив на плечи рюкзак, я начал карабкаться вверх по горе мусора. Вдруг позади меня раздались кряхтящие звуки техники, а вслед за ними крики – «А! Йа!».

Повернув голову, я заметил на фортепиано диктофон размером с ладонь – он издавал странный звук. Она всё это время записывала?... Похоже, кассета крутилась то в одну сторону, то в другую. Я не мог больше смотреть на то, как она взволнованно держит диктофон. Я подошел и выключил его.

- …Он… Он сломался? – спросила она дрожащим голосом, поднимая его повыше и держа в ладонях, словно яйцо, из которого вот-вот вылупится птенец.

- Ааа, не делай этого. Нельзя вот так просто разламывать его.

Она резко прекратила попытки снять крышку. Я положил рюкзак на фортепиано и достал отвертку. Заметив это, она посмотрела на меня ошарашенными глазами .

- …Ты хочешь его разобрать?

- Не волнуйся. Я осторожно его починю.

Взяв из её рук устройство, я заметил, что это вовсе не обычный диктофон, а двухколейный, плюс ещё и проигрыватель. Он не только мог проигрывать обе стороны кассеты одновременно, но и записывать на них по отдельности. Однако, надписи на диктофоне были на языке, с которым мне раньше не приходилось сталкиваться, и это явно был не английский.

- Что это за язык?

- Венгерский, – нежно ответила она. Европейская техника, значит. Смогу ли я починить его?

После того, как я открутил шурупы и снял крышку, то увидел, что диктофон был сделан из знакомых мне деталей. Международные стандарты и вправду весьма полезны.

- Его… можно починить?

- Скорее всего.

Опустив крышку фортепиано, чтобы можно было использовать её как рабочий стол, я принялся медленно разбирать диктофон. Как я и думал, магнитную ленту зажевало - она была вывернута наружу, скомкавшись в пучок. Мне пришлось повозиться, чтобы достать кассету.

- …Эй, этот диктофон с самого начала был бракованным?

- Э? А, ммм… кассета продолжает крутиться даже после того как она проиграет до самого конца. Так что она запутывается еще больше, если не нажать стоп.

Понятно, автоматический тормозной механизм был неисправным изначально.

- Э-это из-за того, что ты внезапно появился, я забыла остановить его.

Так снова виноват я? Купила бы лучше новый…

- Он тебе дорог?

Ведь она пользовалась им, несмотря на то, что он сломан.

- Э? – удивленно посмотрев на меня, она опустила голову. – Ммм.

Венгрия, значит?... Тогда получается она не японка? Судя по её чертам лица, казалось, что она полукровка. Придя к такому выводу, я покопался в мусоре и, отыскав нужные детали, наконец завершил операцию над диктофоном. Теперь он не будет выходить из-под контроля, и можно без проблем перематывать плёнку назад и вперёд.

- Ну вот и готово.

- Ээ… А, ммм. – по её лицу было видно, что она не верит своим глазам.Я было хотел включить диктофон, чтобы проверить его работоспособность, но она вдруг выхватила его из моих рук.

- Тебе нельзя слушать.

Она убавила громкость до минимума и затем включила диктофон, чтобы проверить его исправность.

- …С-спасибо.

Опустив голову, она покраснела и, крепко прижимая диктофон к груди, тихо меня поблагодарила. Я смутился, хоть и не понял из-за чего. Потом отвернулся и кивнул.

Когда я почти закончил убирать свои инструменты обратно в рюкзак, она спросила:

- Почему ты взял с собой так много вещей?

- Я уже говорил – мне нравится возиться с техникой, поэтому я приехал сюда, чтобы поискать запчасти!

- И… это весело?

Её внезапный вопрос сбил меня с толку, и я не знал, как ответить .

- Хмм… Не уверен, что починка сломанной техники – весёлое занятие. Но все радуются, получая назад то, что считали навсегда потерянным.

Мы переглянулись, и она снова покраснела, поспешно отворачиваясь. В то время как я смотрел на её профиль, у меня появилось внезапное желание засыпать её кучей вопросов. Почему пришла сюда? Точнее… Кто ты? Как называется произведение, которое ты играла? К тому же, я хотел послушать, что она записала. Может быть, оркестр мне всё-таки не послышался? У меня в голове было столько вопросов, но если я их озвучу, девушка, наверное, опять разозлится.

Она положила диктофон на фортепиано, после чего села на шкаф, как на стул и посмотрела на свои ноги. Я хотел продолжить разговор, но атмосфера к этому больше не располагала, и я не мог найти повода, чтобы заговорить. Бог с ним, всё равно я, похоже, мешал. Пойду-ка просто домой.

Наверное, я не увижу её здесь в следующий раз ? Или может она приехала сюда, потому что у неё дома нет фортепиано? Думая обо всём этом, я собрался залезть на гору мусора. И тут, я услышал за спиной её голос:

- Умм...

Я обернулся.

Она ерзала рядом с фортепиано. И не похоже, что она сердилась - она смущенно стояла с покрасневшим лицом.

– Ты живёшь рядом?

Я склонил голову на бок.

- …Нет. На поезде ехать примерно 4 часа.

- Ты сейчас идёшь на станцию?

Когда я кивнул, она сразу же облегченно вздохнула. Повесив диктофон на пояс, она принялась карабкаться по склону, двигаясь в мою сторону.

- Ты возвращаешься? Тогда я могу просто остаться здесь…

- Нет, не можешь! Давай, шевелись!

Какого чёрта?…

Безрадостно маневрируя между грудами мусора, я медленно пробирался обратно к лесу рядом с долиной. Девчонка постоянно жаловалась, что у неё болят ноги и что она вот-вот упадет, но всё равно следовала за мной.

- Слушай… - повернувшись, сказал я. Она вздрогнула от неожиданности и нервно заерзала в трех метрах позади меня.

- Ч-что?

- А ты случайно не забыла дорогу обратно?

Из-за того, что её кожа была намного светлее, чем у типичного японца, было очень заметно, когда она краснела. Хотя она резко затрясла головой, кажется, я попал прямо в точку. Я невольно вздохнул:

- Хм, когда я приехал сюда в первый раз, тоже потерялся.

Чтобы потеряться на пути от побережья до станции, достаточно всего лишь одного единственного шага не в ту сторону.<line 379>

- Я здесь не впервые. И была уже здесь раза три.

- И ты до сих пор не запомнила дорогу, хотя была здесь аж три раза…

- Я же сказала, что всё не так!

- Ну, так и иди одна.

- Ааа…

Она стиснула зубы и уставилась на меня. Мне ничего не оставалось, кроме, как прекратить спорить с ней и тихо выйти из леса. По дороге мимо нас проехал фиолетовый грузовик, скорее всего направляющийся на свалку. Он скрылся из вида, и лес снова погрузился в глубокую тишину. Отдаленные звуки грузовика и шелест трущихся друг об друга веток напомнили мне о богатом ансамбле концерта для фортепьяно.

То было поистине потрясающее выступление, от которого у меня захватило дыхание. Однако этого чуда бы не произошло, если бы эта девушка не играла на фортепиано в таком особенном месте. Я шел дальше и иногда украдкой посматривал на неё.

И всё же, где я её раньше видел? Может она была моей давней подругой? Иначе, почему она вела себя со мной настолько вызывающе и своенравно?

Нет, этого не могло быть, ведь так?…

Если бы я знал девушку, которая произвела на меня такое сильное впечатление, я бы её не забыл.

Когда мы дошли до маленького городка между морем и горами, с множеством подъёмов и спусков, перед нами внезапно появилось скопление домов и станция. На арке торговой улицы не горело почти ни одного декоративного фонаря, а на крыше четырехэтажного здания, сохранившегося со времен эры Сёва, был рекламный щит «Gliko». Даже набегает тоска по прошлому… Слева, с верха дома свисал знак с логотипом «JR» и названием станции. Кроме нас и нескольких бездомных кошек, рыскающих в поисках еды, у входа в магазинчик собы, ничего не двигалось.

- Вот мы и пришли.

- Я вижу.

Это всё, что она сказала, перед тем как ринуться ко входу на станцию.

Находясь в ступоре и обдумывая, что мне делать дальше, я не мог даже окликнуть её по имени. Ничего не поделаешь. Я только что встретил её, и к тому же она попросила меня забыть о ней.

Наверное, стоит просто вернуться и продолжить собирать запчасти.

Я повернулся к ней спиной, и уже было собрался уходить, как услышал чей-то голос:

- Эй, ты.

Голос принадлежал полицейскому среднего возраста, вышедшему из небольшого полицейского участка напротив автобусной остановки. Но, похоже, он обращался не ко мне. В ужасе, она робко повернулась. Полицейский подошел и спросил:

- Эй, а ты разве не Эбисава-сан?

- …Э? Мм, ну…

Её лицо побелело от испуга.

- Ааа, я прав. Даже твоя одежда подходит под описание. Тебя ведь ищет твоя семья, правильно? Кажется, ты приезжала сюда и в прошлый раз, когда убежала из дома. Как бы то ни было, иди за мной. Я свяжусь с твоими родителями.

Сбежавшая из дома девочка… И видимо не в первый раз, так что лучше мне с ней не связываться. Я продолжил идти дальше, но поравнявшись с полицейским, почувствовал на себе её пристальный взгляд, молящий о помощи. Чёрт, и всё же я это заметил.

Казалось, её искренний и слезливый взгляд говорил: если ты мне не поможешь, я буду ненавидеть тебя всю жизнь.

Успокойся. Просто не обращай на неё внимания.

Но было уже поздно. Мне было бы стыдно называть себя человеком, уйди я молча после того как увидел её глаза.

- Мм…

Глядя на вымокшую от пота спину полицейского, я заговорил. Он уже собирался отвести девочку в полицейский участок, но обернулся. Судя по его выражению лица, он заметил мое присутствие только сейчас.

- Мне кажется, Вы перепутали её с кем-то другим. Видите ли, мы с этой девочкой едем на экскурсию.

- Что?

Лицо полицейского искривилось, будто он съел таракана.

- Эй, пошли быстрей. Если пропустим поезд, придется долго ждать.

- А, э… ммм.

Она отошла от полицейского, я кивнул ему, и вместе мы направились к станции. Не знаю, понял ли он, что я ему только что сказал, но оставаться там не имело смысла.

Купив билеты и пройдя через турникеты, мы посмотрели в сторону автобусной остановки.

- Сработает ли?... Ты ведь мне подыграешь, если он нас поймает?

- Я, я… - девочка отвела глаза. – Я не просила тебя о помощи!

- Хорошо, я тогда пойду, позову полицейского. Врать – не хорошо.

Девочка покраснела, не сказав ни слова. Однако она несколько раз шлёпнула меня по спине.

- В следующий раз, когда убежишь из дома, выбери место, где родители тебя не найдут!

- Да нет же! Всё не так как ты думаешь…

Получается, я сунул нос не в свое дело. Она что, и вправду на меня сердится? Эй, я же её выручил!

Она сдержала гнев и, кинув на меня сердитый взгляд, пошла в сторону платформы линии Кудари. В противоположную сторону, нежели я… Мне стало чуточку спокойней, но в то же время немного грустно.

На станции прозвучала мелодия, сообщающая о прибытие поезда. Это очень знакомая мелодия – «12 вариаций до-мажор на тему "Ah vous dirai-je, Maman"».

- А…

В моей голове вдруг загорелась лампочка. Я вспомнил, кто она. Разве полицейский не упомянул тогда, что её фамилия – Эбисава?

- Эбисава… Мафуйу?

Девчонка начала было подниматься по лестнице, но она была настолько удивлена, что замерла на месте. Она обернулась; её светлое лицо быстро покраснело, а глаза напоминали тёмно-свинцовое небо перед грозой.

Не удивительно, что она показалась мне знакомой – я видел её раньше на обложках дисков и по телевизору. Она необыкновенно одаренная пианистка, ставшая самой молодой победительницей Международного конкурса фортепианной музыки всего лишь в 12 лет. На её дебютном выступлении аплодировал весь зал. Эбисава Мафуйу.

Два с половиной года назад эта загадочная девушка выпустила достаточно много альбомов, но в 15 лет исчезла из мира музыки.

И сейчас, эта таинственная персона стояла прямо передо мной, схватившись за перила и находясь на грани слёз.

- …Ты… меня знаешь?..

Шум сигнала железнодорожного перехода почти заглушил её запинающийся голос, но я всё равно слегка кивнул. Я не только её знаю, но и даже помню названия всех песен, которые она выпустила.

- Ага, знаю. Потому что у меня есть все твои альбомы…

- Забудь обо всем!

- Ээ?

- Просто забудь всё!

Я хотел что-то сказать, но увидел лишь как она бежала вверх по лестнице и её каштановые волосы, развивающиеся на ветру. *Динь-динь-динь* - в тот момент раздался сигнал, и шлагбаумы на переходе опустились. Какое-то время я стоял на одном месте в недоумении.

- Эй! – прозвучал сбоку голос.

Я повернул голову и увидел на противоположной платформе белый силуэт. Мы переглянулись, и затем она, Эбисава Мафуйу, махнула рукой и что-то кинула.

Через пути перелетел красный предмет. Я вытянул руки, пытаясь его поймать, но он ударился о кисти и упал возле моих ног. Это была банка колы.

Между нами проехал поезд.

Она зашла в поезд, и он отъехал от станции, оставляя меня одного на платформе. Кола катилась по асфальту, и чуть было не упала на пути, но я вовремя поднял её. …Ещё холодная – наверное купила её в том автомате. Значит, она хотела меня этим отблагодарить?

Эбисава Мафуйу.

Я слышал все ее альбомы, хотя естественно они были куплены не мной. Их бесплатно дали моему отцу, так как он музыкальный критик. Его музыкальная коллекция каждый месяц увеличивается примерно на несколько сотен дисков, но ее произведения – единственные, которые я не устаю слушать. Даже порядок композиций произвел на меня сильное впечатление. Мне нравилось искать те неосознанные проблески теплого ритма среди той ясной, ровной и неодушевлённой мелодии.

Потом я подумал о произведении, которое она играла на свалке. Его не должно было быть ни на одном из её альбомов. Иначе, я бы его точно запомнил.

Что с ней случилось? Что она пережила?

Такой унылый мотив не в стиле Эбисавы Мафуйу.

Её последние слова эхом звучали у меня в ушах: «Просто забудь всё!»

С колой в руке, я сел на скамейку. Пока не приехал поезд, эхо её голоса и того интригующего концерта для фортепиано звучали у меня в голове.

Такое невероятное совпадение случилось со мной на весенних каникулах перед поступлением в старшую школу.

Когда я вернулся домой, то начал раз за разом слушать «12 вариаций до мажор на тему "Ah vous dirai-je, Maman"» в исполнении Мафуйу. Я вспомнил события этого дня, и ко мне в голову невольно вкралась мысль, что всё это могло быть всего лишь сном. Ведь мусор просто не мог резонировать с фортепиано, и совсем невозможно то, что он звучал как оркестр.

Единственное, что могло доказать реальность всего случившегося, была брошенная мне кола, которая прыснула на меня, как только я потянул за кольцо. Блин, и правда: нельзя трясти или бросать газированные напитки. После того, как я вытер пол тряпкой, меня охватило ощущение, будто единственное оставшееся чувство реальности тоже исчезло.

Даже если бы она не хотела, чтобы я забыл обо всём, я бы, наверное, всё равно забыл. Я занятой человек и не могу даже вспомнить, что мне снилось два дня назад.

Тогда, я ещё не подозревал, что снова встречусь с Мафуйу в похожей ситуации.

Глава 2 - Цветочные поля, забытый музыкальный кабинет

В мире существует тип не очень приятных взаимоотношений, как раз он и связывает меня и Аихару Чиаки. Мы живем рядом, так что вполне естественно, что ходили в одну и ту же школу, включая среднюю. Однако, мы с ней проучились в одном классе 9 лет подряд и даже умудрились попасть в одну и ту же старшую школу. Некоторые скажут, что это из-за того, что мы примерно на одном интеллектуальном уровне, но проблема в том, что нас обоих зачислили в третий класс первого года. Что я могу ещё сказать, кроме того, что наши неприятные отношения невероятно крепки?..

- Разве не здорово? Я плохо знаю математику и английский, и могу списывать у тебя. Но в отличие от меня, ты не очень спортивный. Так что, давай отныне помогать друг другу, - шлепнув меня по спине, Чиаки сказала мне это вскоре после вступительной церемонии в нашем кабинете, в котором ещё витал запах воска. Ты хороша в спорте, но мне-то как это поможет?

- Он прикольный парень. Как войдешь к нему домой, сразу увидишь гору музыкальных дисков, которая тут же рухнет вниз.

- Ничего себе! Почему? Он, что, живет в музыкальном магазине?

- Почему ты уже побывала у него дома?

Вот так, используя меня, Чиаки быстро разговорилась с остальными девчонками в нашем классе, которых встретила совсем недавно. Мы с ней единственные из нашей средней школы, кто попал в эту старшую школу, так что здесь не было ни одного знакомого. Её способность адаптироваться ужасает.

- Эй, какие у вас отношения? – шёпотом спросил парень, заинтересовавшийся мной.

- А? Да так, мы просто учились в одной средней школе.

- Но разве ты не помог ей завязать бант перед вступительной церемонией? – вдруг спросил другой одноклассник позади меня, от чего я в шоке позеленел. Они всё видели?

- Мм… Ну, это потому что…

- Да ладно?! Ни чё се! Вы женатая парочка?!

- Разве обычно не наоборот? Это ведь девчонки должны помогать парням!

Какую же труднообъяснимую ситуацию они выбрали в качестве темы для разговора. Чёрт, вот за это я и ненавижу Чиаки. Я уже много раз учил её – запомнила бы хоть как самой завязывать бант!

- Вы вместе со средней школы?

Я сильно повертел головой много раз, всеми силами отрицая это предположение, и все парни вокруг облегченно вздохнули. Они оттащили меня от девчонок, и мы отошли в угол кабинета. Затем, они начали шептаться.

- Аихара Чиаки - одна из немногих высококачественных штучек в нашем классе! Отлично.

- Изначально мне нравились девчонки с длинными волосами, но теперь я понимаю, что ошибался.

Ошарашенный, я слушал мнения парней, а потом посмотрел на Чиаки, которая всё ещё сидела на парте и болтала в другом конце кабинета. Тогда у неё была очень короткая стрижка с пробором посередине, придававшая ей довольно свирепый вид. Но с тех пор, как она ушла из своего кружка, осенью на третьем году, она начала отращивать волосы. Теперь её короткие волосы выглядят симпатичнее и более женственно. Но постойте, проблема в том, что…

- У этой девчонки вспыльчивый характер, и к тому же у неё первый дан по дзюдо. Вам не кажется, что лучше держаться от неё подальше?

- Она в кружке дзюдо? Может мне тоже пойти записаться?

- А у нас есть кружок дзюдо?

- Парни и девчонки всё равно обычно занимаются отдельно друг от друга.

- Зачем же отдельно? Нужно разрешить практиковать «технику борьбы лежа» всем вместе!

Вы хоть слушаете, что я говорю?

Но в прошлом году Чиаки повредила спину, и поэтому она больше не занимается дзюдо. Примерно в то же время как нас приняли в старшую школу, по неизвестной причине она стала учиться играть на барабанах. Раньше она ни капельки не интересовалась музыкой и, наверное, не могла начать учиться в одиночку, ведь так? Что касается причины, по которой она захотела стать барабанщиком, Чиаки сказала следующее: «Ещё на новый год, когда врач сказал мне, что я не смогу больше заниматься дзюдо, от безысходности я выпила немного пива… – несовершеннолетние не должны пить! – Опьянев, я заснула, и мне приснился Бонзо».

Бонзо – барабанщик Led Zeppelin - умер от аспирации рвотными массами, после того, как в стельку напился. Смерть не из приятных.

Чиаки ведь не могла увидеть его дух, будучи при смерти?

- И он мне сказал: «Всё, что у тебя осталось – это барабаны». Так как это сказал Бонзо, у меня не оставалось другого выбора, кроме как послушаться его.

- Это точно был Бонзо?

- Я видела, как он стоял на усеянном цветами поле на берегу реки и махал мне руками. Это без сомнения был Бонзо. Он потрясающе говорил по-японски, хотя и на диалекте Цугару.

…Это, наверное, твой дедушка, скончавшийся в прошлом году.

Я выяснил истинную причину, почему Чиаки начала учиться играть на барабанах только после того, как поступила в старшую школу.

Каждый день после школы она без конца уговаривала меня вступить в кружок изучения народной музыки.

- Но у тебя нет никаких увлечений кроме музыки, ведь так? Ну, давай же, присоединяйся к нам.

- Ты лезешь не в свое дело. Кстати, что там у вас с этой народной штукой? Такого кружка, по-моему, не существует.

Я вспомнил брошюру с разными кружками, которую я получил на вступительной церемонии, а также людей, поджидающих у ворот новых учеников, чтобы завербовать их в свои кружки. Не припомню кружка с таким сложным названием. Если уж говорить о музыке, то я люблю только слушать её…

- На самом деле под так называемой народной музыкой подразумевается рок! Если бы мы называли себя рок группой, учителя бы этого никогда не одобрили, тем более что в группе только мы с Кагуразакой-сенпай.

Так вот почему она так отчаянно пытается затащить меня в свой кружок…

- Перестань вербовать меня в кружок, который ещё даже не существует! И вообще, что за Кагуразака-сенпай?

- Впечатляющий и достойный восхищения человек из первого класса второго года.

После осторожного допроса, все загадки были, наконец, разгаданы. Похоже, Чиаки познакомилась с Кагуразакой прошлым летом. То, что она поступила в эту старшую школу по рекомендации и то, почему она начала заниматься барабанами – всему была причиной эта некая Кагуразака. Смешно. Я схватил свою сумку и вышел из кабинета. На наш разговор уже стал обращать внимание весь класс, и меня это очень сильно смущало. Чиаки догнала меня и сказала:

- Подожди меня! Что плохого в том, чтобы вступить в наш кружок? Ты ведь ничем другим не занят, правильно?

- Я не вступлю в кружок, даже если мне нечего делать.

- Почему?

- Потому что… я всё равно не задержусь на долго.

Изначально я хотел сказать: « Ты меня втянула в дзюдо, и я вскоре бросил его, ты же сама знаешь». Но всё же, я не сказал этого.

- Правда? Тогда чем ты планируешь заниматься в старшей школе?

Учиться. Но, естественно, я не мог ответить так неискренне, хоть и толерантно.

- Тогда разве тебе не скучно жить?

А твоя жизнь значит такая интересная?

- Какая тебе разница, скучная у меня жизнь или нет? – небрежно спросил я, и Чиаки вдруг замерла на месте. Оборачиваясь, я увидел, как она отвела взгляд и слегка опустила голову. Что происходит?

Чиаки отвернула голову и спросила:

- …А ты как думаешь, почему?

Я не имел ни малейшего представления, что на это ответить.

- Потому что у тебя тоже уйма свободного времени?

Руки Чиаки потянулись к воротнику моего пиджака. Я не успел даже сообразить, что происходит, когда мое тело уже прокрутилось в воздухе, и я врезался спиной в пол коридора.

- …Айй! – у меня заискрилось в глазах, и некоторое время я не мог дышать. Несмотря на это, я попытался встать, опираясь руками о стену.

- Может, прекратишь уже спонтанно бросать меня через плечо, а?!

- Это не бросок через плечо. Это подворот через бок.

- Дело не в этом! Ты меня убить пытаешься?!

- И-идиот!

Чиаки ударила ногой мне по бедру, развернулась и ушла. Что за фигня?! Причина, по которой я не вступил ни в один кружок, была до ужаса негативной – мне все это докучало. Однако, была и другая причина, которую можно было считать позитивной – я нашел, чем заниматься после школы.

Проводив взглядом Чиаки, я спустился на первый этаж и, выйдя из школьных ворот, дошел до маленького дворика. Рядом с ржавой печью для сжигания мусора, не использовавшейся долгое время, стояло узкое здание. Оно было прямоугольной формы и сделано из бетона, сильно напоминая публичный туалет какого-нибудь сада. По бокам было несколько дверей. Так как никто не пользовался им достаточно долго, стены и двери были покрыты грязью. Территория частной школы почему-то постоянно увеличивается, но к тому же число поступающих сюда учеников постепенно уменьшается. В результате всего этого в школе теперь много бесхозных кабинетов и зданий. На третий день учебы, с левой стороны здания я обнаружил незапертую дверь. Когда я бродил по территории, я попытался повернуть ручку, и дверь открылась. Позже, я понял, что если потянуть ручку вниз по диагонали направо и повернуть её на 45 градусов, то замок откроется.

В комнате находились железная полка, шкафчик и старый письменный стол. Стены были покрыты звукоизоляционным материалом с круглыми отверстиями. Судя по царапинам на полу, можно было предположить, что здесь когда-то находилось пианино. Всё, что осталась от школьного инвентаря – это маленькая аудио система, стоявшая возле стола.

На самом деле, эта школа – альма-матер моего отца. Когда-то он мне говорил, что в этой школе был музыкальный кружок, но его закрыли вскоре после того, как он окончил её. Раньше он полушутя поговаривал: «Ученики в том году плохо себя вели, и поэтому кружок закрыли». Хотя это вполне могло быть правдой.

Благодаря звукоизоляции, я могу приносить сюда свои диски и слушать любимые песни на любой громкости. Это хороший способ убивать время после школы. Если я пойду домой, то там мой отец наверняка сам будет слушать классическую музыку, врубив её на полную катушку, и мне будет негде в покое насладиться собственной музыкой.

Так как эта комната не в слишком хорошем состоянии, звукоизоляция не идеальна. Перед тем, как включить аудио систему, придется заткнуть щели между косяками и дверью полотенцем. В тот день первое, что я послушал – это живое выступления Боба Марли, и моё настроение изменилось под стать регги. Наверное, на меня повлияли слова Чиаки.

Разве тебе не скучно жить?

Я никогда раньше об этом не думал. Но мне не нравится, что мою жизнь считают скучной только потому, что я не вступил в кружок. Чем ей это не нравится? Можно сказать, что я в кружке ценителей музыки! К тому же, я не доставляю никому неудобств. Я пользуюсь этим кабинетом без разрешения, но его уже долгое время никто не использует, и тем более я здесь прибираюсь. Если никто снаружи не слышит музыку, то всё в порядке, разве не так?

Ложь, бэнто, партита

На классном часу, рано утром, когда наш учитель, по кличке Отставник (из-за того, что он был похож на Мито Комона), привёл в кабинет ту девочку, весь класс мгновенно замер. Я дремал, слушая плеер, и поэтому не заметил этого изменения. Только после того, как Чиаки, сидящая впереди меня, повернулась и ткнула меня в плечо, я поспешно снял наушники. В независимости от того, какой урок, утром в классе, всегда, все болтали. Но сейчас, было слышно только шёпот нескольких одноклассников.

- Эй, она…

- Ага, наверняка.

- Эбисава—

- Э? Та самая? А разве не говорили, что её местонахождение не известно?

Я взглянул на подиум, и мой плеер чуть не упал на пол. Волосы у девочки были убраны за спину. Это была та же прическа, что и в рекламе, и поэтому все сразу её узнали. Это действительно была Эбисава Мафуйу собственной персоной. На ней была наша школьная форма, но создавалось такое ощущение, будто это чья-то шутка. Что за…? Я не слышал, что сказал Отставник, и сначала не понял, что она перевелась к нам в школу.

- Давайте дадим Эбисаве возможность представиться, - размеренно сказал учитель и передал ей мел.

Мафуйу зажала мел между большим и указательным пальцами. Она неловко смотрела на него некоторое время и затем, побледнев, повернулась лицом к доске. Мел выскользнул из её длинных тонких пальцев, и раздался на удивление резкий звук ломающегося мела, нарушив спокойствие в кабинете.

Наступила удушливая тишина. Мафуйу неподвижно смотрела на мел. Отставник лишь медленно поглаживал свою козлиную бородку, но, даже проучившись в этой школе всего месяц, мы знали - это действие означало, что наш учитель не понимал, что происходит.

- Ммм, ну… - еле-еле произнес Отставник и, подняв сломанный пополам мел, отдал его Мафуйу. Однако, когда она взяла мел, было видно, что её пальцы дрожали.

Наконец, Мафуйу посмотрела на пол и потрясла головой. Она положила мел на место.

- Я не хочу писать своё имя.

Когда она это сказала, воздух в кабинете как будто наэлектризовался. Стоп, что она хочет этим сказать?

- Это всего лишь имя. Что здесь такого? – сказал Отставник. Говорил он по-прежнему медленно, но он явно не знал, что делать, потому что его руки ёрзали возле бедер.

- Я не хочу.

- Ммммм… Почему?

- Мне не нравится фамилия моей семьи.

Слова Мафуйу возымели такой же эффект, как если бы в уже ледяной кабинет влили жидкий кислород. Я заметил выражение лица Мафуйу в тот момент, когда она прикусила нижнюю губу. Оно было таким же, как и в тот день – в день, когда мы впервые встретились - выражение лица, которое было у неё, когда мы растались.

Но естественно я не сказал ни слова. На выручку пришла девочка, сидевшая в первых рядах.

- Ничего страшного, учитель. Мы все уже знаем, как её зовут.

- Ага. Её ведь зовут Эбисава Мафуйу, да?

- Угу—

Атмосфера в кабинете стала очень странной. Одна за другой раздавались тихие фразы типа: «она та самая пианистка» и «я видел её в рекламе». Я заметил, что тонкие руки Мафуйу слегка подрагивали из-за реакции учеников. Возможно, я единственный, кто заметил признаки беды.

- А, ммм, если так… - Отставник посмотрел на Мафуйу и спокойно сказал, - Эбисава, у тебя есть, что сказать своим одноклассникам?

Вдруг одна девочка подняла руку и спросила:

- Можно узнать, когда ты выпустишь свой следующий альбом?

Я не совсем запомнил её имя, но знал, что она болтушка. В след за этим вопросом обрушилась лавина других.

- Разве ты не говорила, что будешь учиться в колледже музыки?

- Ты больше не появляешься в рекламе. Почему?

Несколько парней, всё ещё не до конца понимающие ситуацию, спросили: «Какая реклама?» - «Эта та реклама страховки. Ты что, не знаешь?» - «А, эта. Знаю» - «Хмм? Правда?». В кабинете вдруг стало шумно.

Мафуйу смотрела в потолок с каменным лицом, и именно тогда она внезапно заговорила резким звонким голосом:

- Пожалуйста, забудьте обо всём.

Тишина, воцарившаяся в кабинете, была подобна поверхности замерзшего озера.

Напряженный голос Мафуйу продолжал эхом раскатываться по кабинету – прямо как тогда.

- …В июне я исчезну, так что, пожалуйста, забудьте меня.

После слов Мафуйу никто не проронил ни слова – никто и не знал, что сказать. Нас спас звонок, ознаменовавший окончание классного часа.

- А, в-вот как? Тогда… Мафуйу, сядь, пожалуйста, вон там.

Отставник указал в конец кабинета. Придя в себя, я понял, что слева от меня было свободное место.

- Староста класса – Тэрада. Не стесняйся и обращайся к ней, если тебе будет что-то не понятно.

Тэрада была самой первой, кто задала Мафуйу вопрос. Затем учитель взял классный журнал и быстро вышел из кабинета.

Мафуйу сглотнула и слегка выровняла дыхание. Потом она окинула кабинет враждебным и недоверчивым взглядом, и тихо спустилась с подиума. В кабинете была гробовая тишина. Она шла между рядами парт, и все следили за каждым её движением. Могло ли случиться так, что Мафуйу исчезнет в мгновение ока, если взгляды оторвутся от неё хоть на секунду? Нет, это невероятно глупо. Это невозможно, но я всё равно присоединился. Может из-за того, что все на неё глазели, Мафуйу специально прятала лицо, проходя мимо меня. Внезапно звук шагов рядом со мной прекратился.

- А!

Она заметила. Мафуйу показала на меня своим слегка дрожащим пальцем и в шоке закричала: «Ч-ч-что ты здесь делаешь?!». Я обхватил голову руками и лёг на стол. Я понял, что взгляды всех в классе были нацелены на меня. Оставьте меня в покое.

- Что? Вы знакомы?

Чиаки посмотрела сначала на Мафуйу, а потом на меня. Я многократно потряс головой, будто хотел дочиста вытереть лбом парту.

- Нет-нет-нет, я её не знаю. Она наверняка перепутала меня с кем-то.

Но Мафуйу сказала: «Зачем ты врёшь?!»

- Это ведь ты хотела, чтобы я тебя забыл, разве не так?

- Вот видишь, помнишь же! Я попросила тебя забыть меня!

Ааааа… Я больше ничего не понимаю.

- Ммм, ну так я тебе и говорю, что уже всё забыл. Напомни ещё разок, кто ты?

- Лжец!

Пожалуй, со стороны наш диалог казался очень идиотским. Разговоры наших одноклассников становились все громче и громче, а любопытный пристальный взгляд Чиаки – все более пронзительным. Вторым уроком была классическая литература, которую я ненавидел больше, чем любой другой предмет, но в данный момент старуха-учительница была просто спасительницей в моих глазах.

Даже принимая во внимание её невероятно красивое лицо и статус знаменитости, Мафуйу не та девочка, с которой я бы захотел добровольно сблизиться. С тех пор, как она перевелась к нам, её окружали любопытные девчонки, и ей задавали кучу вопросов. Но, кроме редких «не знаю» и «я не хочу отвечать», она почти ничего не говорила.

- Почему она перевелась в такое необычное время?

Во время обеда Чиаки посмотрела на кучку учеников и тихо сказала:

- У нас самая обычная школа, а её предмет по выбору – изобразительные искусства. Почему?

В нашей школе, мы должны выбрать музыку, изобразительные искусства или каллиграфию в качестве гуманитарного предмета на выбор. Если честно, для пианистки довольно странно не выбрать область, в которой она преуспевает.

- Просто спроси человека, о котором идёт речь, и получишь ответ.

Чиаки затрясла руками и сказала: «я не могу пробиться сквозь стену людей, которая её окружает». Затем она взяла часть еды из моего бэнто и начала есть большими кусками. В последнее время я кладу больше еды себе в бэнто из расчета, что она отхватит какую-то её часть.

- И всё-таки, где и когда ты с ней познакомился?

- …Во сне?

- Захотелось отдохнуть в медкабинете?

- Неа. Блин, сложно всё объяснить.

- До конца обеденного перерыва ещё далеко, так что можешь начать объяснять всё сначала, - у Чиаки был непреклонный взгляд, несмотря на её улыбку. Пока я пытался уклониться от темы, она уже быстро доела мой бэнто.

Мафуйу продолжала своё антисоциальное поведение на занятиях, будто ей было абсолютно наплевать – она ничего не записывала, и её учебники часто падали на пол. Некоторые учителя не давали ей никаких поблажек, несмотря на то, что она только-только перевелась, и сразу же вызвали её к доске. Она настояла на том, чтобы остаться на своём месте, ответив: «Я не хочу». Если честно, я считал ее очень крутой, потому что даже при желании не смог бы сделать то же самое. По словам Чиаки, на физкультуре она только сидела с краю площадки и наблюдала.

На второй день после того, как она перевелась, во время обеденного перерыва, Мафуйу похоже начало немного надоедать то, что её донимают любопытные девчонки, и она несколько раз умоляюще смотрела на меня сквозь щели в человеческой стене, прося о помощи. Ну, я не могу помочь, как бы ты этого не хотела.

Большинство вопросов, которые задавали девчонки, касались обыденных вещей, например, что собой представляла студия; какие знаменитости были в телевизионной компании, и встречала ли она кого-нибудь из них. Только я собрался встать со стула и отойти подальше от них, как услышал, как кто-то ударил по столу. Повернув голову, я увидел Мафуйу, которая стояла в центре группы девчонок и показывала на меня пальцем сквозь них. Со слезами на глазах она сказала: «Пойдите, спросите у вон того парня. У этого извращенца есть все мои альбомы, так что он должен много чего обо мне знать».

Э? Что?

Мафуйу опрокинула стул ударом ноги, затем как пуля промчалась мимо меня и вылетела из кабинета.

На меня обрушились бесчисленные взгляды, и первой заговорила староста Тэрада: «…Какие у тебя отношения с ней, извращенец?» Какого чёрта ты называешь меня извращенцем?!

- Из вашего разговора было похоже, что ты её уже знал до этого.

- Ага.

Проклятая девчонка - надо же было ляпнуть что-то настолько безответственное, только ради того, чтобы убежать от них…

Какой-то парень сказал: «Наверное, этот чел знаком с ней, потому что его отец музыкальный критик».

- Ах да, классическая музыка?

- Так значит, ты уже был с ней знаком?

- Твой отец должен многое о ней знать, да?

- Задай пару вопросов, когда вернёшься домой! Например, почему Эбисава выбрала эту школу. Сама она отказывается что-либо о себе рассказывать.

Откуда же мне знать подобные вещи? Вы думаете, мир классической музыки настолько мал? Несмотря на эти мысли, я неоднозначно кивнул, чтобы отвязаться от них.

И всё же, она захотела поговорить с Мафуйу, несмотря на то, что та так холодно к ней относилась. Были ли это её добрые попытки позволить Мафуйу найти общий язык с одноклассниками, или же её терпеливость была порождением любопытства? Я не имел ни малейшего представления. Может быть, по чуть-чуть и того, и другого…

Вернувшись в тот день, домой, я, наконец, понял, насколько же на самом деле тесен наш мир.

- Тэтсуро, ты помнишь Эбисаву Мафуйу?

Пока я готовил ужин, я кинул этот вопрос отцу, который в тот момент был в гостиной. Я уже забыл, когда начал звать его по имени – наверное, через некоторое время после того, как моя мать ушла из дома? Не знаю почему, но вскоре после этого я больше не мог относиться к нему, как к своему отцу.

Тэтсуро в свитере сидел на стуле. Он барабанил по миске китайскими палочками под ритм вальса Чайковского, который громко орал из колонок. «Ужин ещё не готов?» - несколько раз прокричал он. Разве так ведет себя мужчина, которому за 40, и у которого к тому же есть сын?

- …Что ты сейчас сказал?

Тэтсуро повернул голову, но продолжал барабанить по миске. Во мне внезапно загорелась злость. Я выхватил палочки и выключил колонки. Тэтсуро надулся как ребенок.

- Я спросил, ты помнишь человека по имени Эбисава Мафуйу?

- Хмм? Да, помню. Эбисава Мафуйу – всё-таки Бах идет ей больше всего. Почти во всех его партитах некоторые части не очень плавные, но именно поэтому они такие захватывающие. Иногда, появляются молодые музыканты, которые потрясающе хорошо играют музыку Баха. Возьмем, например…

- Хватит. Я не хочу выслушивать твои взгляды на этот счёт.

Чёрт с ним. Для него она, скорее всего, просто ещё одна пианистка среди многих, так что понятно, почему он говорит только о вещах, связанных с музыкой. Пока я шёл обратно в кухню, Тэтсуро снова заговорил:

- Но я слышал, она перевелась в твою школу?

- Откуда ты знаешь?

Я с удивлением обернулся и чуть не упал, ударившись ногой о кастрюлю.

- Мы с Эбичири учились в одном классе в твоей школе. И так как Эбичири директор школы, конечно, он заставит её там учиться.

- Ах да…Она его дочь.

Эбисава Чисато, или Эбичири, как его обычно называли - один из немногих известных дерижеров. Раньше он был дерижером в Симфоническом оркестре Бостона и Чикаго, и к тому же он прославленный музыкант. Между прочим, это Тэтсуро дал ему такое прозвище. Критики – страшные люди.

Когда Мафуйу дебютировала, одной из самых обсуждаемых тем было то, что её отец «всемирно известный Эбичири». Скорее всего, многие хотели, чтобы отец и дочь выступили вместе, но Мафуйу исчезла из мира музыки, прежде чем это выступление смогло претвориться в реальность.

- Дело в том, что наша школа больше не специализируется на музыке. Так почему же она всё равно перевелась туда?

- Я слышал, это из-за постоянных жалоб его дочери. Было уже решено, что она будет поступать в колледж музыки, но она сказала, что не хочет. У него не было выбора, кроме как позволить ей учиться в обычной школе, и поэтому она перевелась к вам. Она ведь больше не играет на фортепиано, да? Когда я впервые послушал её произведения, то подумал, что она одна из тех деструктивных пианисток. Звучание её контральто напоминает семейную ссору.

Хмм? Но…

Я слышал, как она играла на фортепиано в тот день, в «магазине сокровенных желаний».

Она… больше не играет на фортепиано? Почему?

- Эй, ужин еще не готов?

Ужин~ ещё~ не готов? Тэтсуро начал напевать эти слова под мелодию «Non più andrai» из «Женитьбы Фигаро». Блин, какой ты шумный. Иди, пожуй свои пластинки что ли!

Если она и правда по какой-то причине бросила фортепиано и в самую последнюю минуту решила поступить в мою школу вместо колледжа музыки, то тогда понятно, почему она перевелась в такое странное время. И всё же, почему она бросила фортепиано?

Я потряс головой, не желая больше думать об этом. Если бы мои одноклассники услышали, что сказал только что мой отец, они, наверное, подумали бы, что я и вправду очень много знаю о Мафуйу. Мы всего лишь ученики, сидящие за соседними партами, и, похоже, у неё есть кое-что, что она скрывает ото всех. Так как она не может вмешиваться в мою жизнь, мне остаётся только не обращать на это внимание, ведь так?

Однако, Мафуйу ворвалась в мою жизнь на следующий же день…

…Совершенно неожиданным образом.

Stratocaster, красный чай

После окончания уроков, Мафуйу исчезла из кабинета в мгновение ока. С тех пор, как она перевелась сюда, её местонахождение стало самой большой тайной для третьего класса первого года.

- Её ботинки всё ещё были в ящике для обуви, так что я не думаю, что она пошла домой сразу после школы.

- Староста, когда ты ушла домой вчера?

- Хмм, около 5-ти.

- Я видела Мафуйу рядом с учительской.

Классный час вот-вот начнётся, а Мафуйу нигде не видать. Несколько девчонок собрались вокруг её парты, которая стояла рядом с моей, и обменивались имеющейся информацией. Хватит уже лезть не в свое дело!

- Я думала, ей нравится рисовать, раз она выбрала изобразительные искусства, и попыталась пригласить её в кружок искусства… но она убежала, наговорив каких-то странностей. Что за бред?!

- Кстати говоря, эта девчонка вообще ничего не делает на занятиях, да? Она только открыла свой альбом для рисования и оставила его там! У неё с мозгами всё в порядке?

- Выбрала бы просто музыку. Ведь она и учителям создает проблемы.

Они продолжали говорить, а их мнение о Мафуйу только ухудшалось, хотя этого и стоило ожидать.

- Извращенец, ты что-нибудь знаешь о ней?

Они вдруг включили меня в разговор.

- Вы не могли бы ко мне так не обращаться, пожалуйста?..

- Тогда, как тебе «Эксклюзивный критик Мафуйу»?

- Ничего себе. Звучит так, как будто он её преследует.

- Это мне тоже не нравится.

- А если я совмещу их и получим «Извращенный критик»?

- Хватит совмещать слова, как тебе взбредет в голову! - благодаря необоснованной клевете Мафуйу, у меня теперь жизненный кризис.

– Мы всего лишь встретились один раз перед началом занятий, так что я про неё ничего не знаю.

Почему вы с таким недоверием смотрите на меня?!

Зазвонил звонок, но Мафуйу всё ещё не было в кабинете, и Чиаки, как всегда, тоже ещё не пришла. Похоже, она по утрам где-то тренировалась играть на барабанах. Преимущество барабанщиков в том, что ты можешь тренироваться почти где угодно, если у тебя есть палочки, метроном и стопка старых журналов.

В тот момент, когда звонок закончил звенеть, и учитель начал закрывать журнал, дверь в конце кабинета вдруг открылась.

- Я успела! Я успела, да? – закричала Чиаки, врываясь в кабинет, и она почему-то тащила за собой Мафуйу. У тихой Мафуйу было сердитое выражение лица, и она оттолкнула руку Чиаки.

Наш учитель был добрым и сказал: «Я не отмечу вас, как опоздавших. Садитесь по местам». А вот если бы Чиаки была одна, учитель бы без промедления отметил её в журнале.

- Извини, одолжи мне на секунду свою тетрадь. Я быстренько спишу.

Сев, Чиаки схватила мою тетрадь.

Смотря на её спину, пока она яростно списывала мои записи, я тихо спросил: «Чем вы двое сейчас занимались?»

- Я тренировалась в коридоре на третьем этаже и увидела Мафуйу. Было, похоже, что она потерялась.

- Я не потерялась… - промямлила Мафуйу. Я тайком взглянул на неё – казалось, что она немного злилась, и её лицо было покрасневшим. Значит… она плохо ориентируется? Школа достаточно большая, но как-то смешно потеряться, пытаясь добраться до своего собственного кабинета.

- По пути я зашла в кабинет музыки, и по дороге обратно…

- Так, я начинаю урок, так что, вы двое – хватит болтать, - резко оборвал учитель, и наши одноклассники приглушенно засмеялись. Кабинет музыки? Почему туда? Мои сомнения продлились недолго, так как учитель вызвал меня отвечать. Всё, что мне оставалось, это выхватить свою тетрадь у Чиаки.

Как всегда после школы, я сбежал от попыток Чиаки затащить меня в свой кружок. Я зашел в библиотеку, чтобы вернуть книги, а после направился в заброшенный кабинет позади главного здания школы. После того, как я повернул за угол и увидел трубу печи для сжигания мусора, до моих ушей донеслись еле уловимые звуки электрогитары.

Они доносились из кабинета, которым я пользовался. И я вдруг подумал: не оставил ли я там включенным магнитофон? Чёрт! Но подойдя к двери и прислушавшись, я понял, что дело не в этом. Из кабинета доносилась мелодия, которуя я раньше никогда не слышал, но всё же она была мне очень знакома.

«Венгерская рапсодия №2» Листа.

Это очень сложная сольная партия для фортепиано. Во время очаровывающей фришки ноты берутся на несусветных скоростях; к тому же, исполнение было гитарное. Что это? У меня нету такого изумительного альбома… Нет, постойте, это вживую – значит, сейчас кто-то это играет, воткнув электрогитару в усилитель, который я модифицировал.

Я ничего не мог с собой поделать – у меня по телу пробежали мурашки. Такую мелодию было невозможно сыграть в одиночку, даже если бы у человека было 4 руки. Однако мелодия, доносившаяся до моих ушей, абсолютно точно звучала от одной гитары. Кем же мог быть этот человек?..

Я ухватился за ручку.

И тогда, перед моими глазами возникло то фортепиано, погребенное на свалке.

Я надавил на ручку по диагонали и повернул её. Послышался приглушенный металлический звук, и я почувствовал, как замок открывается. Когда я открыл дверь, музыка мгновенно стихла.

Мафуйу сидела на длинной парте и смотрела на меня с потрясённым взглядом. Её гитара чуть не соскользнула с её ног. Наверное, у меня было такое же выражение лица, как и у неё.

Почему… Мафуйу здесь? В моём кабинете (которым я пользуюсь без разрешения) и с гитарой? Какого чёрта здесь происходит? Когда и почему начался этот сон? Неужели всё, что произошло с нашей встречи на весенних каникулах – всего лишь сон?

- …Почему—

Мафуйу пришла в себя чуть раньше и заговорила первой. В шоке, я слегка отпрыгнул назад.

- Э? А, нет… подожди, прекрати, ты меня убьёшь, если ударишь по мне этой гитарой!

С покрасневшим лицом, Мафуйу махала тяжелым Stratocaster’ом, гоняясь за мной. Пытаясь убежать от неё, я захлопнул дверь.

- …Что ты здесь делаешь? Извращенец! Преследователь!

Крики Мафуйу проникали через щели между дверью и косяками. Подожди, это я должен у тебя спрашивать!

- Я использовал этот кабинет с самого начала, зачем ты в него просто так взяла и пришла? – хотя я тоже пользовался им без разрешения…

- Я… Я получила разрешение у Мукоуджима-сенсея, перед тем как прийти сюда.

- Э?

Мукоуджима Маки, хотя все зовут её Маки. Она - молодая учительница музыки, которую все считали понимающей и одновременно пугающей. Понятно, так вот почему она ходила утром в кабинет музыки? Нет, стоп, почему это ей разрешили пользоваться кабинетом? Так значит, если бы я попросил у учителя разрешения, то мне бы разрешили пользоваться кабинетом?

- Убирайся уже отсюда!

Хоть она и сказала это, но я уже перенес сюда кучу своих дисков, починил усилитель и даже положил несколько подушек – я потратил столько сил, чтобы сделать этот кабинет как можно более удобным! Если ты хочешь, чтобы я ушел, ты же не думаешь, что я просто скажу: «Хорошо, так уж и быть» и покорно уйду!

- …Э, что здесь происходит? Почему учитель?..

Она не ответила, но вместо этого в ответ послышалось царапанье огромного когтя о стену – это была отдача электрической гитары. Прекрати, или усилитель сломается!

Всё, что мне оставалось, это вздохнуть и отойти от двери.

Когда я шёл по коридору школьного здания, меня внезапно охватила волна гнева. Это явно была моя территория – она пришла позже, но только посмотрите на нее - расселась как у себя дома, как ни в чем не бывало. Кто мог закрыть на это глаза? В таком случае, я пожалуюсь Маки-сенсей. Однако, приближаясь к дверям, мой гнев утих. На двери висел огромный постер Отсуки Кэнджи – неужели Маки-сенсей – фанатка группы «Kinniku Shoujo Tai»? К тому же, ничего что она вот так, в открытую, вывешивает такие плакаты?

Пока я пытался успокоиться, мы поиграли с Отсуки Кенджи в гляделки. Я едва мог расслышать расслабляющую мелодию концертной группы по-соседству – это музыка из игры-симулятора «Проедься на поезде «A»».

В не зависимости от твоих слов, я тоже пользовался кабинетом без разрешения – если я пожалуюсь Маки-сенсей, то и себе на голову раздобуду неприятностей.

Ммм, всё равно, если ты хочешь, чтоб я просто так сдался…

- Да? Ищешь меня?

Я в шоке отпрыгнул от внезапного голоса сзади и врезался лбом в лицо Отсуки Кееджи. Я повернул голову и увидел Маки-сенсей, стоящую позади меня с легкой улыбкой на лице. Она была одета в белую блузку и мини юбку. Так как ей до ужаса идёт этот наряд, ученики в тайне зовут её «Эротической учительницей». Из-за неё парни на первом году, выбравшие изобразительные искусства или каллиграфию, сожалели о своём выборе. Однако посетив её уроки, именно парни, выбравшие музыку, сейчас сожалели больше всего.

- Э? А, да нет.

- Ничего, входи. Я как раз хотела попить чая. Не хочешь присоединиться ко мне?

С этими словами, Маки-сенсей втащила меня в кабинет.

Он был в два раза меньше обычного кабинета. В нём было довольно тесно, так как тут стояли полка с нотами и фортепиано.

- В чайнике есть горячая вода. Пакетики в ящике. Ну и порежь заодно медовый торт.

Так Вы поручаете всё мне?

- Одной чашки будет достаточно, а торт порежь на три части.

- Э? Вы не будете чай?

- Ты о чем? Естественно, он для меня. Я ничего не говорила насчет того, что ты что-то получишь.

и что ещё я могу на это сказать?

- Если ты так уж хочешь попить чая, я могу дать тебе пососать те безвкусные использованные пакетики.

Нет, спасибо. Ааа, я уже хочу домой…

Маки-сенсей похлопала меня по спине и сказала, что это всего лишь шутка. Приготовив две порции чая и торта, я, наконец, смог сесть на стул. И тут, Маки-сенсей внезапно сказала:

- Ты зашёл, чтобы поговорить о том кабинете музыки, не так ли?

Я чуть не выплюнул чай.

- К-как Вы узнали?

- Ара-ара. Я уже всё знаю. Например, то, что ты две недели пользуешься кабинетом без разрешения; то, что ты модифицировал CD-плеер, чтобы к нему можно было подключать внешние устройства; или то, что ты починил радио… и то, что на подушках очень удобно сидеть…

- Ааааааааааааа!

Я искренне подумывал, не спрятаться ли мне под стол. Нет, если я это сделаю, Маки-сенсей меня просто убьет.

- Но раз ты там прибирался, я закрыла на это глаза. Всё равно, кроме меня, никто не заметил.

- Извините-извините, я больше не буду.

- Раз Мафуйу уже может ипользовать кабинет легально, лучшего времени не найти.

Я перестал сжимать голову и посмотрел на Маки-сенсей.

Смеясь, она сказала: «Ты ведь пришёл, чтобы пожаловаться на неё?»

- Нет… У меня всё равно нет права жаловаться.

- Если ты хочешь использовать кабинет – у меня претензий нет. Я не могу тебе отказать, раз уж дала разрешение Мафуйу. Почему бы вам не попытаться подружиться?

- Нет, это невозможно.

Кстати, я вообще не понимал, что сейчас происходит.

- Вы с Мафуйу уже были знакомы до этого?

- Да. Я была ученицей её отца и часто играла с Мафуйу.

У Маки-сенсея было слегка одинокое выражение лица.

- Что касается Мафуйу… кое-что произошло, и она перевелась в эту школу. Потом она сказала мне, что ей нужна комната, которой она смогла бы пользоваться одна. Конечно, это просто своенравие дочери директора, но раз она не доставляет никому неудобств…

- Понятно…

Значит, учителя уже, молча, одобрили это.

- Так что ты тоже можешь пользоваться этим кабинетом, если готов делить его с Мафуйу.

В итоге тем, кто остался без кабинета оказался я!

- Но почему она играла на гитаре? Я слышал, она больше не играет на фортепиано, это правда? Она ведь сначала хотела пойти в колледж музыки? Почему она перевелась к нам в школу?

- Я не могу тебе всё это рассказать… - выражение лица Маки-сенсея сразу сделалось серьёзным – К тому же, она не хочет, чтобы об этом кто-то знал. Если честно… мне кажется, она зря это скрывает, но, в конце концов, решать Мафуйу.

У меня не было ни малейшего представления, что здесь происходит, и Мафуйу ничего мне не объяснила.

Поэтому, моя самая большая проблема заключалась в том, что мне было делать с кабинетом музыки. Если бы учителя узнали, что я пользуюсь кабинетом без разрешения и запретили мне им пользоваться, то я бы сразу сдался. Однако если вы хотите, чтобы я сидел рядом с Мафуйу и слушал свои диски, пока она играет на гитаре, то я не за что на это не соглашусь!

- Попробуй поговорить с ней насчет совместного пользования кабинетом.

- Но она же пыталась забить меня до смерти своей гитарой, когда я пытался с ней поговорить.

- Быстро же ты сдался! Ты же молодой парень!

Отругав меня, Маки-сенсей, наконец, позволила мне покинуть кабинет.

Токката, замок, революция

Если честно, я кое-что не сказал Мафуйу – с тем кабинетом есть серьёзная проблема: щели между дверью и косяками. Звукоизоляция там не идеальная, так что звук слышен за пределами кабинета. Из-за этого, несколько дней спустя, по школе разнесся слух о том, что после уроков в школьном дворе можно услышать впечатляющее гитарное соло.

- Какое произведение? «Сияряри ~Молоко, прыскающее из носа~»?

- Я тоже раньше это слышал. Если заслушиваюсь надолго, то у меня начинает кружиться голова.

На самом деле это «Toccata and Fugue in D minor, BWV 565» Баха. Ей очень нравится Бах, да? Классный час ещё не начался, и я равнодушно слушал утренние сплетни девчонок, вспоминая композиции, которые иcполняла Мафуйу.

- Вчера она опять играла «Farewell». Как же она его быстро играла. Сначала я не мог понять, что это было за произведение.

- А, так это был «Farewell»?

Я тоже слышал гитарную версию «Farewell». Изначально, её нужно было играть в очень высоком темпе – примерно в 4 раза быстрее, чем современные версии – так что, в каком-то смысле, версия Мафуйу была на самом деле правильной. Мне хотелось сказать это вслух, но тогда все точно начнут называть меня критиком-извращенцем или маньяком-преследователем, поэтому я решил промолчать. Подождите, что за бред? Неужели гены критика, доставшиеся мне от Тэтсуро, делают что-то странное с моим телом? Прекратите немедленно!

Учитель открыл дверь до конца звонка, и Мафуйу вошла вслед за ним. Весь класс вдруг затих. Быстро переглянувшись между собой, все расселись по местам, как будто ничего не произошло – единственный, кто не понимал, в чём дело, была сама Мафуйу. Но все же, похоже, Мафуйу почувствовала что-то неладное. На пути к своей парте, она озадаченно посмотрела на всех.

- Не хочешь после школы пойти послушать?

- Тогда послушаю перед кружком…

Я слышал, как некоторые перешёптывались, и видел, как несколько парней, во всю ухмыляясь, тайком посматривали на Мафуйу. С тех пор, как она перевелась к нам, прошло меньше недели, но количество девчонок, готовых завести с ней разговор, снизилось почти до нуля – наверное, все относились к Мафуйу, как к диковинному зверю.

Однако это стало проблемой и для меня. Тот кабинет был моим местом отдыха, а теперь его занял кто-то другой. Похоже, придется отнять его.

Я придумал план противодействия – я закроюсь в кабинете, и Мафуйу не сможет зайти. Когда закончился 6-ой урок – математика, я тут же схватил сумку и, поклонившись учителю, ринулся из кабинета.

Однако, придя к старому музыкальному зданию, я был ошарашен. На двери кабинета уже висел замок. Чёрт бы её побрал, как она посмела сделать это с моей комнатой?!

Пока я смотрел на замок, я вспомнил, что у меня в сумке были скрепка и плоская отвертка. Не стоит недооценивать навыки, которые я приобрел, с детства модифицируя звуковые системы – чтобы взломать такой дешёвый замок, всё, что мне нужно – это длинный, тонкий провод. Нет, тогда это будет считаться преступлением, не так ли? К слову, мне кронты, если кто-нибудь увидит, как я взламываю замок. Но если я поспешу, то это, скорее всего, займет меньше минуты… «Что ты делаешь?»

Вдруг сзади послышался голос. От испуга я чуть не подпрыгнул на три метра. Я повернул голову—

Это была Мафуйу. Она была просто в ярости, и её каштановые волосы как будто стояли дыбом.

- Ах ты, преступник, ты, наверное, хотел взломать замок, да? Пожалуйста, никогда больше не подходи ко мне.

Так и есть, но на каких это основаниях у тебя есть право меня отчитывать?

- Почему ты постоянно меня преследуешь?

Как грубо. Значит, и она тоже считает, что я её преследую? Преследование – это преступление, если она решит подать на меня жалобу. Похоже, в моей жизни сейчас полоса чернее некуда.

- Нет, слушай… Я всегда пользовался этим кабинетом, и этот усилитель модифицировал тоже я, - объяснил я, сдерживаясь изо всех сил.

- Ты просто пользовался им без разрешения!

- Но Микоуджима-сенсей и мне тоже дала разрешение…

- Это комната для репетиций, а не место для того, чтобы ты бездельничал и попусту тратил время, слушая музыку!

Мафуйу оттолкнула меня в сторону. Отворив замок, она вошла в кабинет и закрыла дверь. Я замер и несколько секунд находился в раздумии. Затем без задней мысли, открыв дверь с такой силой, будто я пытался её снести с петель, я ворвался в комнату.

- Хватит относиться ко мне как к идиоту, попусту тратящим время. Жизнь в том и заключается, что человек тратит время до своей смерти.

- Тогда почему бы тебе, просто, не умереть?

По-моему она только что сказала что-что невероятно жестокое.

- Не могу. Если я умру, моей матери и сестре будет очень грустно, - я позволил себе нести чушь. – Я уже знаю, что твой единственный родственник – это твой никчемный отец, - Что это ещё за ответ такой? Чёрт, она что, уже прочитала статьи Тэтсуро? Этот дурак постоянно меня в них упоминает. Например: «Адажио у этого дерижера идет так же медленно, как делает салат мой сын» и тому подобное.

- Я признаю, что он никчемный, и ты можешь считать его идиотом, если хочешь. Но неудобства доставляешь ты мне. Извинись сейчас же – в основном передо мной!

- Само существование критиков, уже, само по себе доставляет неудобства. Они постоянно пишут ерунду.

Эй, эй, ты, что это говоришь? Мафуйу вдруг сделала серьёзное лицо, и казалось, она вот-вот заплачет. Хотя, почему я с ней спорю в таком месте?! От этой мысли я быстро успокоился.

- Сами-то они не играют. Они только поверхностно слушают, а потом начинают нести всякую чушь, прямо как ты сейчас.

- Мм, ну… - "Нести чушь" - это моя черта характера. Я так и хотел сначала сказать, но, подумав, я понял, что это было бы очень глупым ответом. Поэтому, мне оставалось только захлопнуть рот.

- …Это всего лишь гитара. Я тоже умею на ней играть!

Эти слова сорвались у меня с языка. Но это была не чушь.

Так как я слушаю рок, я тоже играл на гитаре, хотя это было ещё летом, когда я учился на втором году средней школы. Я нашёл старую акустическую гитару у себя в кладовке и начал упорно учиться играть на ней «Stairway to heaven». Однако, я больше к ней не притрагиваюсь.

Мафуйу прищурилась и холодно посмотрела на меня. У неё было такое выражение лица, как будто она хотела сказать: «Готова поспорить, ты просто опять говоришь ерунду».

Только я хотел снова заговорить, как Мафуйу вдруг подняла свою гитару, прислоненную к столу, и подключила её к усилителю. Затем она подошла ко мне и насильно надела на меня большие наушники.

- Чт?..

- Не шевелись!

Она нежно взяла медиатор двумя пальцами и провела по струнам. Я был резко поглощён потоком звуков. Среди диссонансов, постоянно меняющиеся ноты хлынули подобно водопаду с верха скалы. Затем последовали величественное, и в то же время зловещее арпеджио, а также плавная мелодия, похожая на чечётку. Было ощущение, будто оба звучания доносились из глубины долины.

Это… «Étude Op. 10, No. 12» Шопена.

У меня в голове бушевала гроза, но её резко прервала внезапная каденция.

Я был потрясен. Мафуйу сняла у меня с головы наушники, и звуки реальности медленно влились в моё сознание. Стук моего сердца; звуки моего дыхания; рёв мотора на отдаленной дороге; радостные восклики, сопровождающие игру бейсбольной команды – каждый звук казался нереальным. Мафуйу наклонилась и пристально посмотрела на меня, как будто говоря: «Твоё «умею играть» чем-то похоже на это?» Наступило тяжёлое молчание.

- …Ты по-прежнему утверждаешь что «это всего лишь гитара. Я тоже умею на ней играть»?

Я помню, что она ещё и вздохнула.

Сначала мне хотелось произнести: «Хватит держать меня за идиота», но у меня вышло бы неубедительно.

- Я уже тебе сказала. Убирайся. Это место предназначено для того, чтобы репетировать.

- Да что ты заладила про музыкальные инструменты? – пожаловался я. – То есть, ты хочешь сказать, если я принесу сюда гитару, то тоже смогу пользоваться кабинетом?

- Не подражай мне, если не способен на это. Пошёл вон!

Пока я пребывал в растерянности, Мафуйу вытолкала меня из кабинета.

Вскоре, из-за плотно закрытой двери, сквозь щели послышалось ещё одно произведение. Это «Marche Funèbre» из «Piano Sonata No. 2 in B♭ minor» Шопена. Она специально нарывается? Нет, она ведь не знала, что музыка слышна снаружи… Чёрт.

Я опустил голову и опёрся руками о дверь. В течение какого-то времени, я позволял звукам гитары Мафуйу просачиваться в моё тело. Постепенно становилось невыносимо больно, но я не мог сдвинуться с места.

Я подумал – почему гитара?

Играла бы просто на своём фортепиано. Тогда, я смог бы слушать, как ты играешь, и наивно думать: «Хотя она молодая, её техника просто изумительна». Зачем тебе обязательно вторгаться в мой мир? Ведь почти все произведения, которые ты играешь – для фортепиано, разве не так? Что это за шутка такая?

"Не подражай мне, если не способен на это."

Я вспомнил слова Мафуйу. Мои плечи невольно опустились, и я убрал руки от двери. По сравнению с первоклассной техникой Мафуйу, навыки любого другого никуда не годились, кем бы он ни был. Особенно это касалось меня, так как я бросил гитару, поиграв на ней всего три месяца.

Ничего не поделаешь. Я без разрешения пользовался этим кабинетом – ведь то, что я мог слушать свои любимые альбомы на полную, не надевая наушники - довольно заманчиво. Хотя, он мне нужен был только для этого. Без него мне будет не так уж и плохо.

Я уже было повернулся, чтобы пойти в главное здание...

- Молодой человек, уже сдаёшься? – внезапно раздался позади меня голос.

Подпрыгнув от испуга, я быстро обернулся. Перед моими глазами предстала девушка в форме, сидящая на корточках прямо над дверью, на низкой крыше кабинета музыки. На её лице красовалась огромная бесстрашная ухмылка. Я не мог даже пошевелиться и просто бездвижно смотрел на неё.

…Ч-что это за человек?

У неё были красивые черты лица, и до ужаса пронзительный взгляд. Она была словно очень ухоженная кошка, сбежавшая из своего дворца, например, от какой-нибудь королевской семьи или из Египта. Посмотрев на цвет её значка на отвороте, я убедился, что она на втором году.

- Ты собираешься, упав духом убежать сразу после того, как она тебя проучила? Так ты станешь настоящим капитулянтом, знаешь ли?

- Ммм, ну… - я, наконец, смог двигать своими онемевшими ногами. Я отошел чуть-чуть назад. - …Что ты имеешь ввиду?

Затем она начала напевать песенку. «Рождён, чтобы проигрывать» Рэя Чарльза.

- Рождён, чтобы проигрывать. Тебе не кажется, что эта песня написана прямо про тебя?

- Мы все рождены, чтобы проигрывать. Разве не всегда так получается? – Нет, постойте, почему я ей отвечаю? Надо бежать отсюда.

Чую - все это не к добру. Лучше мне не приближаться к таким людям как она.

Она от души засмеялась.

- Я смотрю, ты за словом в карман не лезешь, да? Это слегка успокаивает. Почему бы тебе не достать своё оружие. Твою страну уничтожает неприятель.

~Бум-бум~ Сказав это, она постучала каблуками по двери кабинета. Почему я должен позволять тебе критиковать меня? И вообще, кто ты такая?

- Мафуйу ведь только что тебе его сыграла. «Étude Op. 10, No. 12» - «Революционный этюд», - сказала она, вытянув указательный палец.

- Ммм, - я кивнул и вдруг кое-что вспомнил—

На мне были наушники, так ведь? Откуда она узнала?

От её яростной улыбки и слон упал бы в обморок.

- Я слышу все революционные песни мира.

Она ловко спрыгнула с крыши, и её длинные волосы, заплетенные в косу, запорхали в воздухе, будто перья величественного дикого зверя. Она тихо приземлилась между мной и дверью, и затем тут же выпрямилась.

- Я хочу, чтобы Мафуйу стала моим товарищем. Поэтому, молодой человек, я нуждаюсь в твоей помощи. Пожалуйста, выручи меня.

Нет, стоп. Я действительно не понимаю, о чём ты, чёрт возьми, говоришь—

- Меня зовут Кагуразака Кйоко.

Кагуразака. Где-то я уже слышал это имя. Я принялся копаться в своей памяти.

Ах, да, Чиаки упоминала это имя.

Кагуразака-сенпай протянула мне руку.

- Кружок изучения народной музыки приветствует тебя - нашего нового члена.

Похороны, встреча, бюджет

– Значит, ты утверждаешь, что случайно встретил Кагуразака–сенпая?

На следующее утро, пока мы были в кабините, Чиаки пристально посмотрев на меня, задала этот вопрос.

– Ну да. – ответил я раздражённым тоном, – Правда мне кажется, скорее она меня поджидала, а не я её случайно встретил.

– Значит… ты собираешься вступить в кружок?

– С чего бы это?!

– Потому, что сенпай – такой человек... который обязательно получит то, что захочет.

Вчера, во дворе, напротив кабинета музыки, Кагуразака–сенпай сказала мне, ту же самую, ужасающую фразу, нацелив на меня указательный палец. «Если я что–то хочу, я сделаю всё возможное, чтобы получить это, всеми правдами и неправдами. Не важно, Эбисава Мафуйу это, этот кабинет или ты».

После того, как она мне это сказала, из кабинета музыки донеслась соната Шопена «Похоронный марш», и так совпало, что играла, как раз последняя часть, в которой на кладбище бушует ветер – на мгновение мне захотелось умереть.

Хватит напоминать мне об этих ужасных вещах! Благодаря Чиаки, эти страшные воспоминания всплыли у меня в голове.

– Я слышала… что она всегда хотела гитару, которая стоит миллион йен. В результате, она пошла работать в магазин, где продавалась эта гитара, и даже умудрилась выяснить, какая у продавца слаб— …мм, они с продавцом стали хорошими друзьями, и в итоге гитара досталась ей бесплатно.

- Куда смотрела полиция?!

– Раз она смогла прибрать к рукам ту гитару, то заполучить Нао для неё вообще – раз плюнуть.

Так ты хочешь сказать, я и миллиона йен не стою?

– Состоять в кружке с таким человеком – я действительно не понимаю, что творится у тебя в голове.

– Но Кагуразака–сенпай – офигенно крутая!

Хмм… Она может показаться мне крутой, если я буду смотреть на неё с расстояния в два километра.

– Было бы неплохо жениться на сенпае, как думаешь?

– Хорошо, давай! Но в Японии однополые браки запрещены, так что поезжай в Канаду! Знаешь, Канада! – и больше никогда не возвращайся!

– Но ни я, ни сенпай не умеем готовить. Не хочешь поехать с нами?

– При чём здесь я?!

Едва я ответил Чиаки, задняя дверь класса открылась, и зашла Мафуйу. Как раз в тот момент прозвенел звонок, словно напоминая всем, что место, где они находятся – школа. Она посмотрела на меня краем глаза и затем молча села на своё место. Я раздражённо встал и вышел из кабинета.

Сзади послышались шаги.

– Что такое? – Чиаки догнала меня.

– Я иду в туалет! Не иди за мной.

– Я слышала от сенпая...что ты проиграл Мафуйу?

Я замер на месте. Прозвенел звонок, означавший начало занятий, и коридоры быстро опустели. Остались только мы с Чиаки.

– Это нельзя считать поражением.

– Разве она не сказала… что тем, кто не играет на музыкальном инструменте, не разрешено приближаться к комнате… после чего ты убежал?

– Если ты думаешь, что можешь спровоцировать меня подобными высказываниями, ты очень сильно ошибаешься! Не стоит недооценивать мою невозмутимость! – услышав свои слова, мне невольно стало себя жаль.

– Нао, ты ведь умеешь играть на гитаре, да?

– Это нельзя назвать «умением играть» – и, что самое главное… я выбросил гитару, которую тогда использовал, так что сейчас у меня её нет.

– Ничего страшного, начнёшь учиться заново! Можешь попросить сенпая поучить тебя – у неё хорошо получается.

– Тогда почему ты не попросишь сенпая напрямую пригласить Мафуйу вступить в группу? Она узнала, что Эбисава очень хорошо играет на гитаре, и хочет заодно захапать тот кабинет, чтобы использовать его для репетиций группы, так ведь?

Мне кажется, ни одна из этих вещей не имеет ко мне никакого отношения! Я могу лишь надеятся, что они оставят меня в покое.

Чиаки вдруг притихла… Чёрт, её взгляд говорил о том, что она может в любую минуту заплакать и ударить меня. Но почему? Я что–то сказал, что её разозлило?

– …Ты не понимаешь, почему сенпай приглашает тебя? Ты действительно думаешь, что ты всего лишь приложение к Эбисаве?

Слова Чиаки звучали так, будто она с трудом выдавливала их.

– …Я. Не. Знаю!

Я невольно напрягся, и сделав несколько шагов назад, ударился спиной о стену коридора.

– Ты идиот, каких мало, Нао! На твоих похоронах я скажу:

«Жизнь Нао была такой скучной»!

После этого, Чиаки рванула обратно в кабинет.

Я зашел в туалет с тяжелым сердцем и сел на крышку унитаза. Что за бред?

Было бы здорово, если бы я умел играть на гитаре, но… если бы я только мог выдавить из себя немножко мотивации после того, как услышал игру Мафуйу. Я сидел на унитазе, обхватив колени, когда прозвенел звонок. Я не сдвинулся ни на сантиметр… Это был первый раз, когда я прогулял… а с начала учебного года прошел всего месяц – не слишком ли рано для этого? Это же мой первый шаг на пути к тому, чтобы стать абсолютно бесполезным учеником старшей школы!

В конце концов, я послушно вернулся на второй урок. Я всё равно всегда сдаюсь на полпути, а зайти в зал игровых автоматов у меня не хватит смелости. К тому же, третий и четвертый уроки – физкультура – если я прогуляю уроки физрука, потом будет страшно попасться ему на глаза.

Посередине обеденного перерыва, я направился к старому музыкальному зданию с мыслью, что нужно просто забрать оттуда все мои вещи. Когда я зашел во внутренний двор, то услышал звуки гитары, и было ощущение, как будто они взбивали мой мозг. Значит, она и в обеденный перерыв играет? Вздохнув, я подумал, что стоит просто придти в другое время. Только я собрался уходить, как мой взгляд привлекло нечто, лежавшее рядом с дверью кабинета. Это был… мешок для несжигаемого мусора. Что же в нем?

Когда я подошел к мешку и посмотрел внутрь, мое сердце вспыхнуло злостью. В мешке было огромное количество дисков: The Beatles; The Doors; Jimi Hendrix; The Clash – и все они из моей ценной коллекции! Как эта девчонка посмела?! Я с силой нажал на ручку и распахнул дверь. Меня атаковали звуки гитары, но потом они так же быстро исчезли.

– …Разве я тебе не говорила, что тебе нельзя сюда входить?!

Мафуйу сидела на подушке на столе и обнимала свою гитару. Её брови были приподняты. Но я пока ещё не собирался отступать.

Я поднял мешок для мусора и яростно запротестовал:

- Что ты наделала?

– Шкафчик слишком маленький, так что я просто вынесла их.

– Чьи, по-твоему, эти диски?

– Если они не были бы твоими, я бы их не выбросила!

Я был настолько зол, что не мог придумать, что ответить. Что ещё за бред?!

– Эй, раз ты играешь на гитаре, то должна уважать великих первопроходцев рока! – и мою собственность тоже!

– Я не слушаю рок и ничего о них не знаю. Эти вещи мозолят мне глаза, и без пользы занимают место, так что поскорей убери их!

Мафуйу вытолкала ошарашенного меня из кабинета и закрыла дверь. Затем послышалась «соната для фортепиано №12 в ля–бемоль мажор» Бетховена. Ещё один похоронный марш?! Она это ведь точно специально! И тогда, у меня в голове вдруг появилась быстрая мелодия. Я прекратил пока слушать похоронный марш и собрался с мыслями… Chuck Berry!

«Roll over Beethoven».

Она посмела сказать, что это пустая трата места? Но она ни разу их не слушала! Я пожертвовал пол своей жизни, слушая рок, а она оскорбляет его? Это настолько раздражало меня, что сначала мне хотелось поколотить дверь, но в итоге я передумал. Моим рукам есть применение получше.

В обнимку с мусорным мешком, я дошел до нашего классного кабинета. Один за другим складывая диски в стопку на парту, я начал думать, как мне побить Мафуйу… но, естественно, я не собирался и вправду её бить. Подошли мои одноклассники: «Ты что, лавку открываешь?» «Здесь вся музыка – западная». Я не сильно обращал на них внимание, несмотря на то, что они, не переставая, что–то говорили.

Что же мне делать?.. Как мне её проучить? Решено – я дам ей взглянуть на величие рока. Однако, я не могу просто швырнуть ей диски, так что...

Я, наконец, смог найти альбом Chuck Berry среди огромных стопок дисков. Засунув диск в плеер, я надел наушники. Занятия второй половины дня я провел, слушая его песни.

После школы, я помчался домой, но забыл, что дверь следует открывать осторожно, и на меня обрушилась лавина дисков. Я аккуратно сложил их обратно, а затем снял ботинки и вошел в коридор. Из гостиной послышалась музыка Bruckner’а.

– Тэтсуро, мне надо с тобой кое–что обсудить!

Я открыл двери гостиной. Тэтсуро сидел на диване с ноутбуком на коленях и с огромной скоростью печатал статью. Он сильно долбил по клавиатуре – ноутбуку скоро кронты.

Из колонок звучал бой литавр, и Тэтсуро печатал в такт музыки – похоже, он не заметил, что я уже дома. Я безжалостно выключил музыку. Тэтсуро сполз с дивана.

– Мой сын, что ты наделал? То, что меня раздражает больше всего – это когда симфония обрывается на третьей части – разве я тебе раньше не говорил об этом?

– Ты мужчина среднего возраста, у которого прервалась третья часть жизни – ты думаешь, у тебя есть право говорить такое?

– Надо же, мой малыш Нао, где ты нахватался таких грязных выражений? Папочке очень грустно!

Из твоих проклятых статей!

– Тогда и ты иногда должен слушать, что я говорю, хорошо? Прекрати там лежать, сядь по–человечески— не садись на ноутбук! Ты его раздавить хочешь?

Злобно прорычав и отругав Тэтсуро, я, наконец, добился того, чтобы он сел в позу, в которой мог нормально меня выслушать.

– Ты хочешь что–то со мной обсудить?

– Угу. Я созываю семейный совет.

– Что такое? У меня сейчас нет намерения снова жениться! Но если на такой девушке, как Чиаки, я могу подумать об этом.

– Хватит мечтать, изращенец! В мире не найдется второго человека, который захочет выйти за тебя замуж! И то, что я хочу обсудить, этого не касается!

– Тогда что ты хочешь купить?

Тон Тэтсуро вдруг стал серьёзным, и из–за этого я на какое–то время лишился дара речи.

– Ты что–то хочешь, так ведь?

– Мм… да.

Успокоившись, я сел на диван.

Естественно, я распоряжаюсь финансами нашей семьи, но это не значит, что я могу тратить деньги на что угодно. Мне приходится созывать семейный совет, если я захочу что–нибудь дорогое.

– Я...хочу гитару.

– У нас вроде была гитара, нет?

– Ты сломал её, когда размахивал ей на бейсбольном матче! Ты что, не помнишь?!

Он даже не дорожит своими музыкальными инструментами – у него вообще есть право быть музыкальным критиком?..

– …Ты это ради девушки делаешь? – внезапно спросил Тэтсуро.

– Э? Ч–что?

– Если парень вдруг захотел купить гитару, то для этого может быть только одна причина. Для того чтобы понравиться девчонкам!

– Что за пургу ты несешь? Немедленно извинись перед всеми гитаристами на земле!

– Если ты честно не признаешься, я проголосую против, - мне нечего было ему возразить. Почему с ним постоянно какой–то геморрой?! - Сколько думаешь стоит гитара? На нормальную гитару нужно как минимум 50–60 тысяч йен. Из своих денег ты можешь потратить около 20, 000 йен, не так ли?

– Почему ты такой щепетильный когда речь заходит о деньгах?

Я нахмурился и вжался в диван.

– Хочешь заработать денег? Просто напиши для меня пару статей.

Тэтсуро подвинул ноутбук ко мне.

– Нет...Не хочу больше этим заниматься, – я отодвинул ноутбук. Я помогал Тэтсуро с некоторыми статьями, когда поджимали сроки. Сначала я думал, что у статей, написанных учеником средней школы, нет шанса быть опубликованными в официальном музыкальном журнале, и я не ожидал, что редактор их использует. Наверное, это потому что Тэтсуро их немного подправил? К слову, с тем журналом действительно всё в порядке? С тех пор, мои статьи часто публиковали в журналах или на обложках альбомов, и Тэтсуро передавал мне за них оплату.

Но из заработанных на статьях денег, не вся сумма переходила ко мне в карман. Тэтсуро сказал, что моя доля 30%, а 70% пойдут в семейный бюджет. Однажды я попытался запротестовать, сказав: «Почему я не получаю полную суму того, что заработал?», но он только ответил: «Потому что я в такой же ситуации!». Я не мог с этим поспорить. Поэтому если я хочу купить то, на что у меня не хватает денег, мне приходиться созывать семейный совет.

Другими словами, мне не придется вот так созывать семейный совет, если я буду писать больше статей под именем Тэтсуро. Хотя, что мне делать с музыкальным журналом, ни разу не заметившим, что они печатают статьи, написанные школьником?.. К тому же, я хочу купить гитару сейчас, чтобы можно было сразу начать практиковаться, но пройдёт, по крайней мере, два месяца перед тем, как я смогу получить оплату за свои статьи.

– Отзывы на твои статьи довольно неплохие. Ты и вправду унаследовал мои навыки – просто невероятно! Я как раз смог написать всего две строчки с утра – может, немого поможешь мне?!

Унаследовал твои навыки... пожалуйста, не говори больше подобные вещи. Я больше никогда не стану помогать тебе писать статьи!

– Если ты не хочешь помочь, тебе придется признать, что ты хочешь купить гитару, чтобы понравиться девчонкам! Иначе, я не разрешу тебе купить гитару.

– Почему ты так на этом настаиваешь?!

– Потому что ты уже начинал учиться играть на гитаре, но сразу же бросил.

Я обнял подушки дивана и затих. Хотя он почти всегда шутит, Тэтсуро иногда попадает прямо в точку. Мне кажется, это его очень плохая привычка.

– Да, но…

– Поэтому, если парень делает это, чтобы понравиться девчонкам, то проблем никаких нет! Просто признайся. И на этот раз ты обязан обзавестись такой решимостью, что если ты бросишь на полпути, то ты не сможешь завести девушку до конца своей жизни!

Его слова звучали довольно глупо, но в то же время, почему–то очень убедительно. Я в тишине обдумывал то, что он сказал. Ради девчонок, говоришь – всё это действительно начала Мафуйу, но в данном случае я только хочу её проучить…

– …Хорошо. Я хочу играть на гитаре, чтобы понравиться девчонкам. Проголосуй уже «за»!

– Ничего себе, услышать такую глупость из уст малыша Нао – папочке очень грустно~

– Тэтсуро, у тебя нет права это говорить!

В ярости, я кинул в Тэтсуро подушку, но он неожиданно схватил ноутбук и заградился им от моей атаки.

– Я просто шучу! Когда будешь оплачивать, не забудь написать моё имя, иначе они не смогут переслать мне счет.

Я успокоился после того, как швырнул в Тэтсуро газету и недоеденный банан. Я вернулся в свою комнату и начал всё обдумывать, лежа на кровати.

Я никогда не был в магазине музыкальных инструментов. В магазинах, где продаются диски, есть несколько гитар, но я не собираюсь покупать какую–нибудь фиговую гитару. Но мне почему–то неловко специально искать такой магазин. И по возможности, я хочу купить гитару, которая подешевле.

Я находился в раздумьях уже довольно долго, когда зазвонил телефон – номер Чиаки. Если я начну разговор с того, что хочу купить гитару, она точно заставит меня вступить в кружок изучения чего–то там, так что пока не буду об этом ей говорить.

– Нао? Не рано ли ты пришел домой, трус?

– Почему это «трус»? Ах да, мне… кое с чем нужна твоя помощь.

– Просьба? Что случилось? Я выслушаю тебя, но цена моей помощи – то, что ты вступишь в кружок.

– Ни за что. Слушай, ты не знаешь какой–нибудь нормальный магазин музыкальных инструментов?

– Магазин музыкальных инструментов? Зачем?

– Естественно, чтобы купить музыкальный инструмент. Я хочу купить гитару.

Хотя я немножко сожалел об этом, я всё равно сказал ей причину. Как я и ожидал, она настояла на том, чтобы до конца во всём разобраться:

– Почему–почему? Тебе кто–то приснился? Eric Clapton?

Я – не ты! И, к тому же, Clapton еще жив!

– Неужели… это из–за того, что тебе сказала Мафуйу?

Я на секунду лишился дара речи.

– Ага! Молчишь. Я права!

– …Да я не о том...

– Эээ, Нао и Эбисава...

Мы оба замерли на полуслове практически одновременно. Последовало молчание. Через трубку, я услышал обьявление о прибытие поезда – она, наверное, позвонила со станции, по пути домой... Чиаки, наконец, сказала:

– Ну, я как раз собираюсь домой - пошли вместе?

– Ммм… тебе не обязательно идти. Просто скажи, где находится магазин, и я схожу один.

– Да ничего. Я постоянный покупатель, так что если пойдем вместе – будет скидка.

– Спасибо, но…

– А! Вот и поезд. Увидимся на станции.

Она повесила трубку прежде, чем я смог выговорить, что у меня было на душе. По непонятной причине, её голос был непривычно хриплым. Мне было неловко, но я все равно достал 50,000 йен из конверта, в котором лежали деньги на семейные расходы, и положил их к себе в кошелек перед тем, как выйти из дома. Прежде, чем сесть на велосипед, я положил руку на сердце и проверил ещё раз… Оно всё ещё горячее. Решение не было импульсивным порывом.

Чтобы добраться до магазина, о котором рассказала Чиаки, надо было выйти из северного выхода со станции, а потом пройти вниз по мосту, пока не упрешься в лестницу. Спустившись по лестнице, магазин находится прямо там, где торговая улица доходит до жилого района. Он втиснут между двумя зданиями – слегка смахивает на корешок тонкой книги. Над входом висит вывеска «Магазин музыкальных инструментов Нагашима». Здание было узковато, и на стенах, по бокам, сверху донизу, висели гитары – из-за этого магазин казался довольно устрашающим. Из него доносился вокал викинг-металла, что устрашало ещё больше.

Перед тем, как мы вошли в магазин, Чиаки сказала мне: «Я здесь постотянный покупатель, и если ты постараешься и поторгуешься, то точно получишь хорошую скидку». Торговаться мне доводилось редко, так что уверенности у меня было не слишком много.

– Но почему ты снова решил играть на гитаре? Сегодня утром у тебя не было особого энтузиазма...

Она все-таки спросила об этом.

– Хмм... Мне просто вдруг захотелось поиграть.

– Я тебя не один день знаю. Ты не из тех людей, кто делает что–то ни с того, ни сего, но… ладно. Здавствуйте.

Чиаки схватила меня за руку и зашла внутрь. Даже пол был заставлен гитарами на подставках. Я прошел мимо них вглубь магазина. Наконец, среди груд дисков и нот, мы нашли прилавок – по какой–то странной причине, на меня нахлынула ностальгия.

– Владелец здесь?

После того, как Чиаки это сказала, из двери за прилавком вышел мужчина. Его растрепанные волосы были зачесаны назад. Он был молод, но на его усталый вид было жалко смотреть – он, как будто был картофелиной, которую, собрав с поля, оставили лежать три недели.

– А, Чиаки. Извини, я занят…

– Ну, извини, но он обычный покупатель. Этому парню нужна гитара.

Когда Чиаки уже было, потащила меня к владельцу, из-за двери за прилавком показался ещё один человек.

– Владелец! Струны совсем не сходятся в учёте— ммм?

– Э? сенпай, ты сегодня работаешь?

Стоя между Чиаки и прилавком, я обалдел. На Кагуразака–сенпае был зелёный фартук, на котором был логотип магазина. В её руках была учётная книжка. Как? Что она здесь делала?

– А, товарищ Аихара. Мы сегодня проверяем инвентарь, но у нас нехватка персонала. Кстати, мы снова встретились, молодой человек. Как удобно. Решись уже и вступи в кружок.

– Мм… а, нет… Ааа, почему?

Да, Чиаки действительно говорила, что сенпай работала в магазине музыкальных инструментов, чтобы заполучить гитару… Так она имела ввиду это место? Я должен был догадаться… Чёрт, меня провели! Это подстава!

– Не торопись! Это мой магазин, так что смотри, сколько хочешь.

– Ммм, это мой магазин… – немощно запротестовал владелец.

– Твой магазин – значит и мой магазин, правильно? Кстати, количество струн Martin Extra в учете не совпадает. Ты их положил куда-то в другое место?

– А, нет, это… Как же я могу что-нибудь об этом знать, если нет шефа?

– Ты абсолютно бесполезен…

Владелец, казалось, был на грани слез.

– Тогда я ничего не могу поделать. Молодой человек, у меня есть немного свободного времени, так что я помогу тебе. Что-нибудь нужно?

– Э? Н-ну, покупать я ничего не собирался, – тут же соврал я.

– Он хочет купить гитару. Что ты посоветуешь, сенпай? – вмешалась Чиаки. Врать было безполезно.

– Хмм. В какую сумму ты хочешь уложиться, молодой человек?

– Ну…

– О, достаточно крупная сумма! Почти 50,000 йен.

– Не бери мой кошелек без разрешения! И не ройся в нём!

Я выхватил кошелек из рук Чиаки.

– 50,000, значит… За те деньги, которые у тебя есть, можно купить только дешёвки вот здесь, но это пустая трата денег.

– Не говори так…– съёжившись, сказал владелец. Я не знал, как его зовут, но мне уже становилось его жалко.

– Молодой человек, тогда как насчёт этого? Мы сыграем в «камень, ножницы, бумага». Если ты выиграешь, я продам тебе завалявшуюся на складе гитару, которая стоит 100,000 всего за полцены. Если выиграю я, то я подберу гитару в пределах твоей суммы. Как тебе такое предложение?

– Постой, Кйоко. Нельзя же быть такой неосторожной, – Владелец был взволнован.

– Говоришь, за полцены?.. А ничего, что так дёшево?

– Не беспокойся. В первой главе «Капитала» чётко написано: люди продают свой труд покупателю не для того, чтобы удовлетворить его личные нужды, а чтобы увеличить свой капитал.

– Я не совсем понял…

– Проще говоря, это значит, что большинство инструментов здесь продаются по баснословным ценам, так что даже если их продавать за полцены, прибыль всё равно будет.

– Кйоко… – владелец был на грани отчаинья.

– Он меня слишком раздражает, так что давай сыграем на улице. Молодой человек, ты принимаешь мой вызов или нет?

Кагуразака–сенпай схватила мою руку и вытащила меня из магазина.

Хотя мне было жалко владельца,но то, что сказала Кагуразака–сенпай, тоже, было логично. Наверное, это даже слишком хорошо, ведь я ничего не терял.

– Если взамен на то, что ты по дешёвке продашь мне гитару, ты хочешь, чтобы я вступил в твой кружок, то я возвращаюсь домой.

– У меня нет необходимости ставить какие-либо условия. К тому же, я не думаю, что не смогу победить рождённого проигрывать.

Чёрт, до чего же она бесцеремонная.

– Хорошо, я понял. Ты ведь продашь мне нормальную гитару в независимости от результата игры, правильно? Ты не продашь мне брак?

– Разумеется! Клянусь именем и репутацией магазина!

– Ну... хорошо.

– Готов? Я дам тебе фору.

Кагуразака–сенпай довольно улыбнулась и показала то, она держала двумя пальцми. Это… медиатор. Э? Он между указательным и средним пальцами?

Это значит, что она не покажет ножницы? Нет, стоп… Это ловушка? Она вводит меня в заблуждение, чтобы загнать в ловушку? «Камень, ножницы, бумага» – сказала сенпай, я сразу же выкинул камень. Она выпрямила пальцы, показывая бумагу – медиатор выскользнул у неё из руки и упал на землю. – …Молодой человек, ты довольно честен. Она нежно похлопала меня по голове. Это было слишком хитро! На самом деле, вместо того, чтобы называть сенпая хитрой, может мне стоит винить себя за то, что так легко попался в её ловушку? сенпай победоносно улыбнулась, а стоящий за ней владелец облегченно вздохнул.

– Ну… Я пойду на склад, чтобы выбрать наилучшую гитару в пределах твоей суммы.

Я слегка успокоился и присел на корточки. Чиаки подошла ко мне и сказала:

– Нао, какой же ты слабак...

– Заткнись…

– Ты проиграл в тот момент, когда принял вызов.

Я поднял голову, и, увидев, как сенпай выносит со склада серую гитару, я, наконец, понял, что имела в виду Чиаки.

– Эта Aria Pro II стоит 54,600 йен. Ну, если я округлю, то будет как раз 50,000.

– Мм… У неё всего 4 струны?

– Хмм? Ты не знал? Это бас–гитара. В отличие от обычной гитары, у неё на две струны меньше, и высота звука на октаву ниже.

– Нет, это–то я уж знаю. Но почему ты продаешь мне бас–гитару?

Я пришёл, чтобы купить гитару!

– Бас–гитара – тоже гитара, разве нет?

– Ммм, ну, но...

Чиаки положила руку мне на плечо и сказала:

– Потому что у кружка изучения народной музыки нет басиста – вот так–то. Теперь ты понял?

Мне понадобилось пару секунд, чтобы это обработать, прежде чем в шоке осознать – я попался в её ловушку. Она изначально хотела выбрать «гитару, которую я куплю», и поэтому она дала обещание, что я получу гитару независимо от результата. Идиотом, который не разгадал её замысел… был я.

– П–погоди…

– Меня не интересуют слова проигравшего. Чек нужен? – с улыбкой сказала Кагуразака–сенпай.

Так значит, у неё есть и милая сторона…

– Я никогда не задумывался о том, чтобы играть на бас–гитаре…

– Ну, ты и на обычной гитаре не умеешь играть, так ведь?

сенпай быстро отвергла мой слабый протест.

– И ты хочешь бросить вызов Эбисава Мафуйу, так?

– Ааа…

Я на секунду лишился дара речи.

– Эта девчонка может играть Шопена и Листа с помощью всего лишь одной гитары. Молодой человек, судя по твоим нынешним навыкам, у тебя нет ни малейшего шанса победить её!

Я особо и не бросал вызов, просто...

– Но с бас–гитарой ты сможешь выиграть.

Кагуразака–сенпай сунула тяжелую бас-гитару мне в руки—

– Я позабочусь о том, чтобы ты одержал победу.

Полотенце, средство от насекомых, скотч

По сравнению с электрогитарой, очевидное преимущество бас-гитары в том, что звук почти не издаётся, если не подключать её к усилителю.

Кагуразака-сенпай убедила меня купить бас-гитару, и на следующий день я принес её в школу. Меня моментально окружили одноклассники. «Ну сыграй что-нибудь, что угодно». Несмотря на то, что все уговаривали меня сыграть, я всё равно выкручивался: «Но это бас-гитара, звука не будет слышно!» и убегал. Если бы у меня была обычная гитара, это бы не сработало, так что, слава Богу, я купил бас-гитару – этой мыслью я мог так же утешать себя по поводу того, что сенпай обвела меня вокруг пальца.

- Но почему ты захотел бас-гитару?

Парень спросил меня о том, о чём я почти не задумывался.

- А, я уже давно думаю об этом. Тебе она ведь не сильно нужна, да?

- Эй, критик, объясни доступными словами.

- Не называй меня критиком! – я взял бас-гитару из рук одноклассника и положил её обратно в чехол. Вообще-то, я не мог им нормально объяснить только словами, но ради репутации всех бассистов на земле, мне придется что-нибудь придумать.

- Вы, сядьте вон там.

- Хорошо, профессор Нао.

- Пожалуйста, когда будешь объяснять, не используй музыкальные термины.

Блин, они всё предусмотрели заранее. Несколько парней сидели вокруг меня на коленях, так что я сейчас не мог оплошать. Что же делать? Я облизнул губы и подумал, как бы мне начать объяснение.

- …Ну, начнем с того, что вспомним лицо Отставника.

- Зачем?

- Не задавайте вопросов. Просто делайте, что я говорю.

Некоторые из них закрыли глаза, другие уставились в потолок. Лицо нашего учителя легко вспомнить, так как оно один в один, как у Мито Комона.

- Ну, затем, попытайтесь убрать с его лица козлиную бородку. Получилось?

- …Хорошо, получилось.

- О, он похож на Энари Казуки, когда он был молодой.

- Энари ведь ещё молодой, да?

- Так-так. Потом, представьте Отставника без волос.

- Профессор Нао, в этом есть какой-нибудь смысл? Это какой-то психологический тест?

- Скоро узнаешь. Ну как? Можете себе это представить?

- Я могу, но прическа Отставника довольно пышная.

- По сравнению с его козлиной бородкой, легче убрать его волосы.

- И последний шаг. Отбросьте контуры его лица, и представьте, как он будет выглядеть.

Выражения лиц у всех были, как будто они хотели сказать: «Э?»

- Что ты имеешь ввиду?

- Я не понимаю!

- Что значит контуры? Уши и типа того?

- Нет, не это. Надо убрать форму его лица. Представь, что его глаза, нос и рот появляются из пустоты. Да, представь это.

Мои одноклассники простанали: «Хмм, хмм…» один за другим. Одни прижимали пальцы к веску, другие вырывали волосы.

- …Нет, невозможно. Бесполезно, если убрать контуры его лица!

- Сколько бы я ни старался, его круглая голова всегда появляется у меня в мыслях.

- Пытайся сильней. Ты постоянно кичишься: «Мысленно, я могу снять купальники с этих красивых девушек, кем бы они ни были!», так ведь?

Мм, знаете, вам не надо напрягаться так сильно.

Они корчились ещё пару минут перед тем, как сдаться. После этого, я подитожил:

- Если мы по аналогии применим то же самое к музыке, бас-гитара – это как контуры лица для меня. Теперь понимаете?

Мои зрители всё равно были озадачены.

- Это так же, как вы можете представить песню без гитары и остальных инструментов, но не можете представить песню без бас-гитары. Поэтому, я не могу объяснить, почему бас-гитара так важна для меня.

- Понятно…

- Странно. Такое ощущение, что я понимаю, что он хочет сказать, но в то же время не понимаю.

Так вы поняли или нет? Хотя, было бы странно, если бы вы поняли, потому что я просто нёс чушь.

- Но это впечатляет, профессор. У тебя есть потенциал, чтобы унаследовать талант твоего отца.

- Не хочу я наследовать это! – Почему я должен позволять говорить это моему однокласснику?

Затем, зазвенел звонок. В то же время, дверь кабинета, находившаяся справа и сзади от меня, открылась.

Мафуйу стояла в дверях. Сначала, её взгляд упал на мою парту, вокруг которой собрались несколько ребят, а затем переместился на чехол в моих руках. Её лицо вдруг искривилось.

- …Подвинься.

Тихого, холодного слова от Мафуйу было достаточно, чтобы парни, слушавшие мой бред, отодвинулись с её пути… Эй, эй, не подходи к моей парте, просто иди на свое место!

- Профессор Нао… - один из парней наклонился очень близко ко мне и прошептал: «Вот оно что? Ты купил бас-гитару из-за Мафуйу?»

- Э? Ч-что? – мой голос странно звучал.

- Ты в последнее время часто бывал во внутреннем дворе, не так ли?

- Понятно. Значит, при помощи бас-гитары он сможет сблизиться с ней? Достаточно умно с твоей стороны, профессор!

Парни иногда поглядывали на лицо Мафуйу. Не сплетничайте, когда вы стоите так близко к ней!

Из-за её враждебного отношения, начиная со второго дня после того, как она перевелась, почти все девчонки в классе стали её врагами. Однако, парням было всё равно, и они по-прежнему беспокоились о ней. Теми, кто показывали ей путь до другого кабинета или одалживали ей учебники, когда она забывала их – были парни.

И собираются они вокруг моей парты, наверное, по той же причине? Парни такие глупые.

- Ах да, Эбисава…

Один из храбрецов повернулся и заговорил с Мафуйу. Мафуйу оторвала взгляд от учебника и посмотрела на него, и затем медленно сказала:

- Пожалуйста, не называй меня по фамилии.

- Тогда – Мафуйу…

- И по имени тоже не называй. Это отвратительно.

- Мафуйу назвала меня омерзительным… Жизнь не имеет больше смысла.

- Не переживай, твоё лицо не так отвратительно, как ты думаешь.

- Да, моё лицо. Подожди, что ты хочешь этим сказать?

Идите куда-нибудь в другое место, если хотите поиграть в комиков. Кстати, она говорила об этом в самый первый день, но неужели она настолько сильно ненавидит свою фамилию? Я всегда думал, что она просто врала. Но почему? Над ней что, кто-то раньше издевался и дал прозвище «Эбимайо»?

- А ты тоже играешь в группе? Твой преподаватель по фортепиано не разозлится на тебя за то, что ты играешь на гитаре?

Он уверенно разговаривал с ней, как вдруг лицо Мафуйу замерло.

- Ты хорошо умеешь распоряжаться своим временем, если можешь одновременно репетировать на двух инструментах.

- Она ведь, наверное, в одно и то же время репетирует? Раз произведения одни и те же.

- Да как такое возможно?!

Мафуйу перевела взгляд обратно на учебник. Но я заметил, что её пустые глаза уставились в одну точку.

- Как… вы узнали? – сказала она с опущенной головой, и парни сразу затихли.

- Мм… Ну…

- Ты же репетируешь после школы, правильно? Мы постоянно слушаем.

- Да, ты очень знаменита! Все об этом знают.

Мафуйу неожиданно встала. Её губы дрожали, а лицо становилось зеленым.

- Меня было слышно… всё это время?

Вот чёрт. Она не знала? Помрачнев в ожидании того, что могло случиться, я тихо сказал:

- Ну… Я тебе не сказал, но звукоизоляция там не идеальна. Звук проникает наружу через щели между дверью и косяками.

Лицо Мафуйу моментально побелело, и затем покраснело. Её губы не переставали дрожать.

Я обхватил голову руками и положил её на парту, ожидая, когда на меня обрушиться её кулак, но до меня лишь донесся звук удаляющихся шагов и захлопывающейся двери.

Весь третий класс первого года охватило неловкое молчание

Я поднял голову. Все делали вид, что ни о чём не догадывались, но по их глазам было видно, что во всём был виноват я.

- …Нао, чего ты ждешь? Беги за ней! – холодно сказал парень, потерявший смысл жизни из-за того, что Мафуйу посчитала его отвратительным.

- Почему я?

Потому что ты отвечаешь за Мафуйу! – по непонятной причине сказала староста Тэрада, и окружавшие её девчонки одновременно начали кивать.

Постойте, я за неё отвечаю? Что за бред?

- Давай уже. Урок скоро начнется! Быстрей!

Я не знал, что они замышляют, но на свете есть такое понятие, как атмосфера ситуации, и ей очень сложно противостоять. И под её влиянием,я встал со стула.

Выйдя из кабинета, я чуть не врезался в Чиаки, которая бежала мне на встречу, тяжело дыша.

- Что ты делаешь? Я только что видела Эбисаву…

- Куда она направлялась?

- Э? А, ммм, она просто вниз по лестнице... Нао? Постой! Нао, куда ты?

Звонок прозвенел примерно в то же время, когда я оттолкнул Чиаки и побежал прочь от кабинета.

Мафуйу закрылась в кабинете музыки во внутреннем дворе. Хотя дверь была закрыта, и изнутри не доносилось ни звука, как только я зашёл во двор, я понял – висящий на двери замок был открыт.

Стоя у старого музыкального здания, я начал размышлять. Что я делаю? Я поддался уговорам своих одноклассников и побежал искать Мафуйу, но что мне теперь делать? Извиниться перед ней? Но в чём я провинился?

Стоит просто вернуться в кабинет и сказать одноклассникам: «Я не знаю, куда она подевалась». Однако, я не мог сдвинуться с места.

Звонок уже прозвенел – на урок я опоздал. Чёрт с ним, первый урок могу пропустить! Ничего страшного, если иногда пропускаешь уроки. К тому же, мне хотелось кое-что сказать Мафуйу. Я взялся за ручку и сильно нажал на неё по диагонали вниз.

Мафуйу сложила на стол три подушки одна на другую и сидела на них, обняв колени. Даже когда я вошёл в кабинет, она лишь подняла голову с колен.

- Зря ты их так сложила. Я принес сюда три подушки, чтобы на них можно было лежать, если выложить их в ряд на стол. Я не шучу, так что не складывай их так.

Мафуйу, слегка приподнявшись, вытащила левой рукой рукой две подушки и швырнула их мне в лицо. Одну подушку я кинул обратно, а вторую положил на пол, чтобы было на чём сидеть.

- Зачем ты пришёл? – спросила Мафуйу хриплым голосом.

- Я пришел сюда, чтобы прогулять урок, но я не ожидал, что здесь будет кто-то ещё. Ничего себе совпадение – хотя это мне не очень удобно.

- Лжец.

Откуда ты знаешь, что я вру? Где доказательства?! Знаешь, доказательства! Но ты права – я соврал.

- Почему… ты мне не сказал? – уставившись в пол, прошептала Мафуйу.

Я повернул голову и посмотрел на щели между дверью и косяками, из-за которых звукоизоляция была не очень хорошей.

- Ну, потому что ты никогда не спрашивала!

В меня снова полетела подушка. Почему ты злишься из-за таких вещей?

- Нет ничего плохого в том, что звук проникает наружу. Ты ведь не занимаешься чем-то постыдным.

- Ты ошибаешься.

Мафуйу обняла колени, сильно прижав их к груди, и съежилась на краю стола. Я не могу с ней общаться. Что мне делать?

- Ты выпускала альбомы, где ты играла на фортепиано, но не хочешь, чтобы другие слышали, как ты играешь на гитаре? Разве это не странно?

- Да что ты понимаешь? – Мафуйу тихо бросила вопрос, который неловко повис между нами.

Ни с того, ни с сего, во мне закипела злость.

- А как мне понять?! – я отвел взгляд от Мафуйу. Если я этого не сделаю, я не знаю, что сделает Мафуйу, если у неё закончатся подушки. – Ты ведь ничего не говоришь! Просто честно скажи, что тебя беспокоит, потому что я не умею читать мысли!

То же самое было, когда мы впервые встретились, а потом в тот день, когда она перевелась. Мафуйу ничего не говорила, и я не знал, стоит ли мне лезть не в свое дело и волноваться за неё. Однако она, только, с презрением смотрела или хаяла меня.

- Если я тебе скажу, ты мне поможешь?

Я испуганно поднял голову, и пристально посмотрел на Мафуйу. Глаза полные слёз, тусклые и мрачные, напоминали море с впадающими в него реками.

- Если я расскажу обо всём, что меня беспокоит, что ты сможешь ради меня сделать? Если я скажу тебе поплыть в Америку, ты поплывешь туда? Если я захочу, чтобы ты отрезал себе правую руку и отдал её мне, ты действительно её отрежешь? Если я захочу, чтобы ты умер, ты умрёшь ради меня?

Я не мог вымолвить ни слова. Всё, что я чувствовал – это обволакивающий меня холод. Это ощущение было похоже на то, как если бы я безлунной ночью заглянув во тьму, увидел то, чего не следует.

- Если не можешь, то не бросайся словами направо и налево.

- Мм… ты правда хочешь, чтобы я сделал всё это ради тебя?

Мафуйу замотала головой. Похоже, она чуть заметно плакала.

- Нет.

- Если… ты не произнесёшь это вслух, то никто и не поймет. Нужно всего лишь рассказать. Терять нечего.

- Тогда отправь меня в прошлое, когда я, только, начала играть на фортепиано.

- Я не бог. Как я тебе это устрою?!

Значит, её точно что-то беспокоит. Почему она так сильно ненавидит фортепиано?

И ещё…

- Тогда давай так: пожалуйста, перестань преследовать меня. Ты мне надоел.

Я не преследую тебя! Мне обязательно нужно добиться того, чтобы она наконец это поняла.

- Я уже неоднократно говорил, что пользовался этим кабинетом с самого начала. А потом ты взяла и вломилась сюда. Так что я не понимаю, о чём ты.

Я посмотрел в дальний угол кабинета. Там, на подставке стоял её простенький Stratocaster.

Я встал, окрыл шкафчик и достал старенькое полотенце.

- Смотри, слева и справо от двери - щели. Тебе придёться затыкивать их этим полотенцем. И ещё…

Я достал из шкафчика метлу и савок и показал их ей.

- Хорошенько прибирайся здесь. Ты видишь, какой грязный пол вдоль плинтусов? Мне немало пришлось потрудиться, чтобы привести кабинет в нынешнее состояние. Запомни: моя цель – вернуть кабинет. Я, ни за что, не позволю юной гитаристке, которая даже не слышала про рок, так высокомерно вести себя.

Я, не подумав, сказал эти надменные слова и почти сразу немного пожалел об этом. Мафуйу в ступоре смотрела на меня глазами, по-прежнему полных слёз. Вскоре она глубоко вдохнула и сказала:

– …Так вот почему ты принес свою бас-гитару в школу?

Она только что плакала, как маленький ребенок, так почему у неё такое раздражённое выражение лица? Разве я приносил сюда свою бас-гитару?

- Ты думаешь, что сможешь выиграть, перейдя на бас-гитару? Идиот.

- Говори, что хочешь. Сейчас я не очень хорошо играю, но скоро я точно догоню тебя. Давай решим эту проблему раз и навсегда – этот кабинет будет призом!

Сказав это, я протянул метлу Мафуйу. Казалось, Мафуйу не могла вымолвить ни слова – она лишь неподвижно стояла, округлив глаза. Мне показалось, что она просто уклоняется от ответа, нежели ошарашена моими действиями.

Положив метлу и совок обратно в шкафчик, я достал баллончик и положил его на стол. Увидев его, Мафуйу озадаченно наклонила голову на бок.

- …Средство от насекомых?

- Ага. Иногда сюда заползают сороконожки, хотя, тараканов в последнее время почти не видно.

Вскоре после того, как я покинул кабинет, я услышал, как позади резко открылась дверь. Я повернул голову и увидел, как Мафуйу выскочила из кабинета с бледным лицом.

- …Ну что ещё?! Я уже ушёл, как ты и просила, так куда же ты? Уже поздно отправляться на урок, всё равно опоздала.

- П-п-почему ты мне не сказал об этом с самого начала?

Её лицо, когда она вот-вот заплачет, делало её очень похожей на ребёнка.

- Почему? Потому что ты не спрашивала! – ответил я. – Ты же уже столько времени там провела. Всё в порядке.

- Идиот!

Она несколько раз ударила меня по плечу.Сколько же с ней хлопот.

В итоге, мы вернулись в классный кабинет к концу первого урока. Мафуйу вцепилась в мою руку с таким выражением лица, словно она вот-вот заплачет - мне пришлось признать поражение. Я почти час травил насекомых и заклеивал скотчем щели, через которые они могли проникнуть внутрь.

Хотя, мне это казалось бессмысленным. Сороконожка легко может пролезть через щель всего в два миллиметра.

- О, принцесса вернулась.

- Вы всё-таки вместе вернулись…

Когда мы вошли в кабинет, мне стало немного не по себе от того, что на нас все смотрели. Постойте… принцесса?

Староста Тэрада подошла,и облокотившись на парту, сказала:

- Обсудив, мы решили, что отныне будем называть тебя принцессой.

Лицо Мафуйу сначала побелело, а затем быстро покраснело. Мне всегда казалось, что, несмотря на то, что она редко разговаривает, можно было легко определить, что она думает, по её выражению.

- …П-почему?

- Тебе же не нравиться, когда тебя называют по фамилии или по имени? Нам так очень неудобно с тобой разговаривать.

- Из-за этого…

Девчонка рядом с Тэрадой как будто нарочно сказала: «Если ты встанешь на колени и извинишься, мы не будем тебя так называть».

- …Ни за что.

- Понятно. Ну тогда, отныне надеемся на ваше снисхождение к нам, смертным, принцесса..

- Принцесса, ты завтра дежуришь. Поэтому приходи пораньше, а не опаздывай, как обычно.

Она опять вот-вот заплачет. Что за бред? Они собираются издеваться над новенькой? Но всё Мафуйу сама виновата, что попала в такую ситуацию, мне ни капельки её не жаль. До чего же разнятся характеры японской молодежи.

- Если тебе что-нибудь понадобится, просто спроси Нао, - это холодное предложение Тэрады мгновенно определило мою судьбу без моего согласия. Услышав это, я чуть не упал со стула.

- Почему я?

- Нао, дело вот в чём.

Парень, сидевший впереди справа, объяснил:

- К принцам или к принцессам обращаются «ваше высочество», правильно? Знаешь почему?

- Нет… И как связаны эти две вещи?

- Это обращение говорит, что люди находятся под ними и им прислуживают. Так как разговаривать напрямую с членами королевской семьи невежливо, они могут говорить только с их прислугой.

- "Аааа". - "Сегодня я узнал кое-что новое". - оживились окружающие меня придурки.

- Получается, ты и есть прислуга, о которой мы говорили!

- Я? Но почему?- я стучал кулаками по парте, однако, несмотря на мой протест, никто не обращал на это внимание, ибо решение было принято всем классом- было не в моих силах одному им противостоять. Я посмотрел в сторону моего единственного потенциального спасителя – Чиаки. Но она только с подозрением смотрела на нас с Мафуйу, и сделав странное лицо, повернулась лицом к доске.

Принцесса, революционерка

Взяв свою бас-гитару, я улизнул из кабинета сразу после занятий и пошел на крышу. Уже будучи на месте, я увидел девушку в форме, которая сидела на сетчатом ограждении и смотрела на небо. Ветер ласкал её волосы, и она, похоже, была в хорошем настроении. Это была Кагуразака-сенпай.

- Не слишком ли медленно, молодой человек? Звонок уже прозвенел.

Нет, это ты слишком рано пришла…

У нас у всех были уроки – как она могла оказаться здесь до того, как прозвенел звонок?

- В это время мелодия оповещающей сирены завода напротив звучит одновременно со звонком нашей школы. В результате получается случайная и интригующая полифония. Я очень надеюсь, что ты послушаешь её, молодой человек.

- Хаа, - кстати, не слишком ли опасно так высоко сидеть?

Сенпай спрыгнула с забора и приземлилась прямо передо мной.

- Ты еще не решил вступить в наш кружок?

- Ну… - я снял бас-гитару с плеч и прислонил её к забору. А затем нерешительно сказал: «Мне понадобится твоя помощь с бас-гитарой, но вступать в кружок…»

- Почему? – сенпай приподняла свои красивые брови.

- Это только для того, чтобы я смог вернуть тот кабинет и слушать музыку. Я стараюсь не ради тебя.

- Но ты быстро явился по моей просьбе.

- Просто мне понадобиться твоя помощь, если я хочу преподать Мафуйу урок.

- Так значит, ты имеешь в виду, что хочешь, чтобы я сначала научила тебя играть на бас-гитаре. Ты используешь меня так же, как и я тебя. Ведь так?

Она выразилась достаточно прямолинейно, но я всё равно искренне кивнул. Чтобы одержать победу над Мафуйу, мне было плевать на свой имидж.

На лице сенпая появилась улыбка.

- Ммм, ясно. У тебя больше нет выражения лица неудачника.

Её улыбка была менее показной, чем обычно – наоборот, это была чрезвычайно естественная улыбка. Я был в шоке.

- Всё нормально. Я всё равно уже предугадала, что ты к нам присоединишься. Давай начнём!

Cенпай присела на корточки и вынула из рюкзака кучу всего: мини-усилитель на батарейках, провода для него, а также запасные струны для моей бас-гитары.

- …Но почему мы занимаемся этим на крыше?

- Молодой человек, с чего думаешь начинают обучаться игре на бас-гитаре? – спросила она, доставая из пакета струны и разматывая их.

- Хмм… По-моему с крабовой походки.

Это одно из основных тренировочных упражнений. Игрок задает темп и начинает по порядку зажимать лады пальцами, а затем играть каждую струну по очереди. Так как левая рука постепенно сдвигается по горизонтали, некоторые называют это крабовой походкой. Звучит не профессионально, но это основы игры на гитаре. Однако сенпай покачала головой.

- Перед этим нужно сделать ещё кое-что. Поэтому я и позвала тебя на крышу.

Cенпай сильно потянула струну, держась за концы.

- Я протянула канат из струн отсюда до крышы общежития напротив. Ты должен пройти по нему до другого здания.

Я был ошеломлен. Я чуть не уронил басc-гитару, которую доставал из кейса.

- …Э?

- Ты не можешь быть басистом, если не можешь доверить свою жизнь струнам. Я останусь здесь и буду молиться за твою безопасность. Ты, скорее всего, умрёшь, если упадёшь, так что лучше сначала мысленно подготовься.

- Нет, нет-нет-нет, какого чёрта ты говоришь?

- Ну и ну, - Сэнпай пожала плечами.

- Прежде, чем ты сможешь, стать басистом, тебе необходимо пройти специальную подготовку, которая ставит твою жизнь под угрозу. То есть ты не знал? Даже самые известные басисты Японии - все проходили всевозможные тренировки с риском для жизни. К примеру, они стучались головой о консервную банку, или стояли в пылающем огне газового взрыва... и так далее.

- И кто же эти известные басисты Японии, о которых ты говоришь?

- Покойный Тёскэ Икария.

- The Drifters - это ведь комики - я ударил кейсом для бас-гитары об землю.

- "The Drifters" - ещё и группа! Они были на разогреве, на концерте Битлз. Это было очень грубо с твоей стороны, молодой человек.

- Я знаю, так что хватит пытаться сменить тему!

- Конечно же, про веревку я пошутила. Первое, что нужно сделать, это заменить струны бас-гитары. Поскольку инструмент долгое время лежал в магазине, натяжка струн ослабла.

Э-эта особа просто...

Я посчитал бессмысленным что-либо говорить и просто заменил четыре струны, не проронив ни слова.

- На самом деле, я позвала тебя на крышу вот почему!

Кагуразака-сэнпай прижалась к забору и показала пальцем вниз. По доносившимся звукам гитары, я понял, что она имела в виду, даже не глядя куда она показывает. Кабинет, в котором играла Мафуйу, был прямо под нами.

Но я же научил её, как звукоизолировать комнату с помощью полотенца, так почему всё равно слышны звуки гитары? Это была беззаботная мелодия Ravels - "Pavane for a Dead Princess".Это из-за того, что наши одноклассники обращаются к ней, как "принцесса"?

- Это случилось семь дней назад.

Кагуразака-сенпай облокотилась спиной о забор и посмотрела на небо.

- Я прогуляла школу с самого первого урока и сидела здесь до окончания занятий, слушая звуки улиц.

Зачем она ходит в школу?

- Потом солнце начало постепенно садиться, и ровно в тот момент, когда появилось ощущение, что пойдет дождь, послышались звуки гитары. «Хорошо темперированный клавир» Баха. Однако она пропустила фуги и играла только прелюдии. Я была так возмущена, что даже не заметила, когда начался дождь. Я села и стала слушать дальше.

- Ты так простудишься…

- Она играла только прелюдии, пока не дошла до «№24 в си минор» – это была сладостная пытка. Потом я услышала, как открывается дверь – я тайком посмотрела вниз и увидела, что из кабинета вышла красивая девушка. У неё были блестящие каштановые волосы – прямо как замороженный кленовый сироп. Этого было достаточно, чтобы я в неё влюбилась.

Бас-гитара соскользнула у меня с колен и упала на пол.

- Мм… сенпай?

- Хмм?

- Но Мафуйу ведь девушка.

- Ну и что? Мне нравятся красивые вещи. Для меня пол не играет роли. Почему, ты думаешь, я разрешила товарищу Аихара Чиаки вступить в группу? Потому что она симпатичная.

- Пожалуйста, не говори такие шокирующие вещи так равнодушно.

- В любом случае, я не ожидала, что она научится, так хорошо играть на барабанах меньше, чем за год.

- Чиаки бы заплакала, услышав это от тебя.

- Нет проблем. Я прямо скажу Чиаки о своих предпочтениях.

- Так все действительно считают тебя человеком, который заполучит всё, что захочет?

Я потерял дар речи. Я не думал, что она окажется таким человеком. Стоит просто научиться играть на бас-гитаре самому – ещё не поздно. Я начал настраивать бас-гитару.

- Но Эбисава Мафуйу не захотела меня выслушать – ни единого моего слова. К тому же, по моим внимательным наблюдениям, ты почему-то единственный человек в этой школе, кто может с ней разговаривать.

Я в шоке подскочил и поднял голову.

Передо мной предстала уничтожающе симпатичная улыбка сенпая, которую она показала на той неделе всего лишь один раз.

- Поэтому, молодой человек, мне понадобится твоя сила.

Не знаю почему, но я не мог посмотреть сенпаю в глаза – мне оставалось лишь опустить взгляд на бас-гитару, которую я держал в руках. Мне сказали это первый раз в жизни. Нет, постой на секунду, успокойся и хорошенько подумай. Сенпай сама сказала, что я всего лишь пешка в её руках.

- Значит, на самом деле ты просто хочешь собрать кучу симпатичных девчонок? Группа тут не причем, - озвучил я свои сомнения, но Кагуразака-сенпай только склонила голову набок и посмотрела на меня, часто моргая.

«Все эти разговоры с ней – ведь не галлюцинации?» - вдруг промелькнула у меня мысль.

- Молодой человек, ты знаешь, почему люди рождаются на свет?

Что за неожиданные вопросы? Откуда мне знать?!

- Ответ прост. Люди рождаются на свет ради любви и революции.

Неожиданно подул ветер, развевая длинные волосы сенпая. Я чуть не упал, хотя только еле-еле ощутил порыв ветра на плечах. Зачем она все это говорит? Может, у меня какие-то заблуждения по поводу смысла жизни? Эти вопросы быстро пробежали у меня в голове.

- Лев Троцкий… Ты, наверное, о нём не слышал, да?

У меня больше не осталось сил, чтобы покачать головой.

- Он предпоследний революционер! Он бежал в Мексику после того, как проиграл в политической схватке своему сопернику, Сталину. Он умер до того, как смог стать свидетелем начала всемирной революции. Однако беда была не в том, что Сталин не был на его стороне...

Сенпай с пустыми глазами взяла у меня бас-гитару и подключила её к усилителю.

- Беда была в том, что на его стороне не было Пола Маккартни. Последний революционер, Джон Леннон – ему повезло, что с ним был Пол Маккартни.

Сенпай сдержала переполняющие её эмоции и начала перебирать ногтями струны. Из колонок громко раздалась серия интенсивных и фальшивых звуков, стимулируя мои уши. Я совсем не понимал, как толстые струны бас-гитары могли издавать такие высокие звуки. Она играла прелюдию к «Революции» Битлз. Это революционная песня, написанная Джоном Ленноном, которую очень многие не так понимали.

- Так что любовь, революция и музыка – неотъемлемая часть моей жизни. Силы, чтобы стремиться к бесконечной революции; силы, чтобы найти Пола Маккартни, принадлежащего только мне; и силы, чтобы переложить эти мысли в свои песни – между ними нет разницы. Молодой человек, ты доволен моим ответом?

Ты вообще на мой вопрос отвечала?..

- Аа, я не имею ни малейшего представления, о чём ты говоришь.

Только я хотел озвучить ещё несколько своих мыслей, как сенпай приподняла брови и, покачивая головой, пробормотала: «Ну и ну».

- Тогда ничего не поделаешь. Если выразиться в понятных тебе словах: кроме того, чтобы собрать кучу симпатичных девчонок, я так же серьёзно хочу создать группу.

- Сразу так бы и сказала! – я снова стукнул кейсом.

- Тебе не помешает быть слегка более поэтичным.

- Ты относишься ко всем, как к идиотам, разве не так, сенпай? И сотри с лица свой гордый взгляд – я тебя не хвалю.

- Молодой человек, твои реакции довольно интересны. Подь сюды.

Сенпай робко улыбалась. Подь сюды? Выражайся немного повежливее!

- Итак, давай модифицируем бас-гитару. Мне мешает, как ты мастерски меняешь тему.

Я? Это моя вина? Как только я хотел заговорить, сенпай неожиданно вернула мне бас-гитару.

- Перед тем, как ты начнешь играть, сначала нам нужно настроить звучание. Видишь, я принесла много разных звукоснимателей. Инструменты ты принес, да?

Сенпай достала из рюкзака несколько запчастей для гитары. Звукосниматель – устройство, считывающее колебания струн. Заменив его, тональность инструмента значительно изменится. Можно также поменять внутреннюю электрику, а самая экстремальная модификация – сверлить дыры в самом корпусе гитары.

- …Ты хочешь сказать, мы будем модифицировать её сейчас?

- Твоя Aria Pro II – дешевая бас-гитара, но я специально выбрала её, учитывая тональность Stratocaster’а Эбисавы. Однако этого не достаточно. Эта бас-гитара не способна создавать тона, идеально сочетающиеся с её гитарой.

Сенпай указала вниз. Оттуда доносились серии чарующих быстрых переборов струн гитары Мафуйу. Понятно. Так вот зачем она позвала меня на крышу.

Мы с сенпаем долго размышляли над тем, как модифицировать бас-гитару. И было довольно интересно – ведь я тоже в этом хорошо разбираюсь.

- …Звучание твоей бас-гитары уже сравнимо со звучанием бас-гитары Greg Lake, - хваля, сказала Кагуразака-сенпай спустя два часа, подняв готовую бас-гитару с пола, усеянного стружкой, кусочками метала и огрызками струн. Я слегка смутился.

- Не хочешь поработать над моим Les Paul? Я хочу сделать его звучание чуть-чуть побогаче.

- Ни за что – у меня смелости не хватит работать над такой крутой гитарой.

Сенпай усмехнулась и принялась убирать инструменты и мусор.

- Когда будешь тренироваться, старайся как можно чаще подключать бас-гитару к усилителю. Это для того, чтобы ты смог прочувствовать и запомнить то, как будет звучать гитара на живом выступлении.

Я кивнул и подключил бас-гитару к мини-усилителю. Звук стал совсем другим. Это было необходимо, чтобы звучание моей бас-гитары сочеталось с чистыми звуками Мафуйу, которые она выдавала с механической точностью. …Я был достаточно уверен в своих модификациях.

С тех пор, как сенпай заставила меня купить эту бас-гитару, я не чувствовал, что инструмент по-настоящему мой. Но сейчас было такое ощущение, будто я играю на ней уже 10 лет, будто она пропиталась моим потом. Это мой напарник, которого я создал с нуля. Я, наконец, мог начать тренироваться.

- Конечно, я не буду заставлять тебя постоянно тренировать основы. Без них не обойтись, но их ты можешь тренировать один дома. Может, это довольно неожиданно, но я хочу, чтобы ты сыграл сейчас песню.

Сенпай положила передо мной написанные от руки ноты.

- Ты знаешь эту песню?

Я кивнул в ответ. На нотах не было названия песни, но мне хватило одного взгляда, чтобы узнать её.

- Не стану отрицать, что мелодия бас-гитары не очень привлекают к себе внимание. Почти нет песен, которые люди узнают только по партии бас-гитары. Есть только одно исключение. Так что, я считаю, что всем басистам следует начинать с этой песни, и на ней же и заканчивать.

«Останься со мной», написанная Беном Кингом. Бум, бум, бадабум, бум… это ритм бас-гитары. Правильно говорят – мелодия узнается с двух куплетов.

- Так что настрой метроном и начинай играть её! Играй до ночи, пока на небе не появятся звезды, хорошо?

Закончив напевать слова, сенпай помахала рукой, открыла дверь и ушла. Я вздохнул, сел на пол и взял гитару.

Хотя сенпай часто меня удивляет, я и подумать не мог, что она заставит меня сыграть песню так скоро.

Эй! Ты что, не «останешься со мной»?

Спустя час, мне показалось, что что-то не так. Сначало я не знал, что это за чувство.

Только после того, как я перестал играть и остановил метроном, я, наконец, понял—

Я больше не слышал гитару Мафуйу. Я поднял голову и бросил взгляд на часы, висевшие на стене здания – было почти шесть. Обычно Мафуйу играет до окончания занятий, так что она ещё не должна была уйти домой. Может, она пошла в туалет?

Я слегка увеличил темп метронома и начал играть песню сначала. На этот раз я напевал слова.

Однако ритм слов отличается от ритма бас-гитары, и поэтому мне было сложно играть. Мои пальцы снова замерли – опять это ощущение, будто что-то не так.

Дверь на крышу должна быть закрыта, но она была слегка приоткрыта. Я облокотил гитару о забор и подошел к двери. Открыв дверь, я увидел испуганную Мафуйу. Она шагнула назад, но промахнулась мимо ступеньки, и начала падать назад. Пока она буйно размахивала руками, я быстро поймал её за плечи и вернул в стоячее положение.

- …Что ты здесь делаешь?

С трудом удержав равновесие, Мафуйу стряхнула мои руки со своих плеч. Она отвернула голову и быстро ответила:

- Громко же здесь наверху.

В легком шоке, я взглянул на бас-гитару. Она это услышала? Но я ведь почти и не шумел.

- Почему ты тренируешься в таком месте? – Мафуйу уставилась на меня. Она казалась довольно расстроенной.

- Разве я не научил тебя, как звукоизолировать комнату полотенцем?

- Если бы я это сделала, то не смогла бы достаточно быстро убежать, если бы в комнате что-нибудь появилось.

Если бы в комнате что-нибудь появилось?

- Это… когда что-то… появилось в комнате… или что-нибудь вроде этого, - неоднозначно сказала Мафуйу, опустив голову.

- А, сороконожки и тараканы?

- Уа! Уа! – Мафуйу закрыла уши руками и несколько раз сильно наступила мне на ногу. Больно же! Какого черта ты делаешь?!

Благодаря Мафуйу ситуация стала довольно глупой, и мне ничего не оставалось, кроме как вернуться к своей бас-гитаре. Мафуйу почему-то шла за мной.

- Эм… Что?

- Она расстроена.

Мафуйу надула щеки и с недовольством показала на мою гитару.

- Э!?

- Третья струна фальшивит. Когда я слушала, было очень неприятно. Ты что, не заметил?

Я проверил камертон – она и правда была слегка расстроена. Она смогла это услышать тремя этажами ниже? У неё настолько хороший слух?

- Дай мне её.

Я пытался настроить гитару, когда Мафуйу неожиданно выхватила её у меня. Она быстро прокрутила колки несколько раз и, настроив инструмент, вернула его мне.

- Спасибо, что помогла настроить её! Я буду платить тебе по 10 йен за каждый раз, так что можешь, пожалуйста, помогать мне иногда?

- Идиот.

Я вдруг кое-что вспомнил и начал играть «Останься со мной».

- Что это за песня? Я её уже где-то слышала, - спросила Мафуйу. Впечатляет – прямо как говорила сенпай. Так, как она была аккуратно воспитана под влиянием классической музыки, это, наверное, единственная песня, которую Мафуйу могла узнать только по партии бас-гитары.

- Эта песня называется «Останься со мной».

- …О чём она?

- О чём она? Хмм… Это история о том, как человек шёл по рельсам и вдруг нашёл труп.

Мафуйу нахмурила брови.

- …Ты опять несёшь чушь?

- Нет, я не вру, - хотя это сюжет фильма с таким же названием, а не то, о чем поется в песне.

Сев рядом с дверью на крышу, Мафуйу начала слушать, как я играю. И долго ты собираешься здесь торчать? Мне очень трудно играть, когда ты тут сидишь, так что, пожалуйста, уходи уже. Может от того, что Мафуйу пристально на меня смотрела, я достаточно часто ошибался.

- Ты счастлив? – внезапно пробормотала Мафуйу.

Я перестал играть и поднял голову.

- …Ты счастлив, что играешь на бас-гитаре?

Я не имел представления, как ответить на её неожиданный вопрос.

- Хмм, вроде неплохо. Довольно приятно постепенно учиться играть песни, которые мне нравятся.

- Правда?

Мафуйу, похоже, было совсем не интересно. Она лишь смотрела на пол.

Я задал ей тот же вопрос: «А ты несчастлива, когда играешь на гитаре?»

- Ни чуточки не счастлива.

- Если ты несчастлива, почему бы тебе тогда не бросить играть?

- Почему бы тебе просто не умереть?

Я сжал гриф гитары и сделал глубокий вдох. Хорошо, всё нормально, не злись. Если я буду всерьез воспринимать каждое её слово – это никогда не закончится. Мне надо вести себя повзрослее.

- Если ты несчастлива, то почему ты каждый день запираешься в кабинете музыки и играешь на гитаре? Иди домой и играй на фортепиано!

- Не твое дело.

Очень даже моё! Ты отняла у меня моё место для отдыха, разве нет?

- Тогда… можешь не запирать дверь на замок? По пятницам, ты идешь домой сразу после школы, правильно? Можно мне пользоваться кабинетом в этот день?

- Откуда ты узнал, что по пятницам я сразу иду домой? Извращенец!

Извращенец я или нет с этим никак не связано. Даже мне это понятно.

- Нет! Больше не приближайся ко мне!

И вот так, наш разговор закончился.

Я тихо продолжил тренироваться, но Мафуйу и не думала уходить. Она ходила туда-сюда через проём в двери и не могла решить, спускаться ли ей вниз.

- Принцесса?

От испуга Мафуйу подпрыгнула и обернулась.

- И ты тоже меня так называешь?

- Тогда как ты хочешь, чтобы я тебя называл? Эбисава?

Она яростно посмотрела на меня.

- Мафуйу?

На этот раз она опустила взгляд и кивнула, слегка прикусив губу. Значит, ей более или менее терпимо, если я называю её по фамилии? Но мне достаточно неудобно так к ней обращаться!

- Если хочешь что-то сказать - говори прямо. Я тебе сказал это ещё вчера.

- Что ты о себе возомнил?

У тебя есть какое-либо право говорить мне это? Но, только я хотел посмотреть на Мафуйу, как она отвела взгляд в другую сторону.

- …За шкафчиком что-то шевелится и гудит.

Хмм? А... так вот зачем она пришла сюда?

- У тебя разве нет средства от насекомых?

- Я опрыскала комнату до того, как быстро выбежать оттуда.

Блин, средство от насекомых так не используют! Это не то средство от насекомых, которым выкуриваешь их до смерти.

- Оно не сработает, если ты не попрыскаешь его прямо на насекомое.

- Ты хочешь, чтобы я занималась подобными вещами? – стиснув зубы, сказала Мафуйу со слезами на глазах.

Она слегка дрожала. Разве так просят кого-то об одолжении? С другой стороны, если я оставлю её в покое, Мафуйу больше не станет пользоваться кабинетом, и победа будет моей.

- Если тебе и так, и так не нравится, может, отдашь комнату, как подобает взрослой даме?

- Скотина! – сказала Мафуйу, сдерживая слезы. – Ладно, я поняла. Я сама справлюсь.

Мафуйу хлопнула дверью. По звуку её шагов было, похоже, что она спускалась вниз. Ну, давай, попробуй!

Я продолжал играть «Останься со мной».

Всё же, мне было интересно, чем все закончится, и я посмотрел вниз через ограждение.

Мафуйу неподвижно стояла у кабинета музыки. Её левая рука была сжата в кулак. Она долго смотрела на ручку двери, и, наконец, протянула к ней руку, но почти сразу остановилась, будто все силы покинули её тело. Она замерла. Её спина дрожала. Мне стало её жалко, и, выключив усилитель, я положил бас-гитару и поднялся.

В итоге оказалось, что на самом деле гудело не насекомое. Спустившись во внутренний дворик, я зашел в кабинет. Я попробовал потрясти шкафчик, и что-то, прилепленное к задней стенке, вдруг упало на пол. Это была обложка первого альбома «Iron Maiden». Скорее всего, шкафчик вибрировал из-за звуков гитары, вследствие чего страницы обложки шелестели и гудели.

Я думал, что потерял обложку этого альбома навсегда, и был очень рад, что всё-таки нашел её. Я радостно показал Мафуйу обложку с гротескным изображением зомби[[1]] – понятное дело, она прыснула мне в лицо средством от насекомых, одновременно крича и плача.

Кит, Паганини, борцы

- Если Мафуйу не нравится играть на гитаре – почему она всё равно на ней играет?

Чиаки подключила свой плеер к маленьким колонкам и слушала сарабанду «English Suites». Она задала этот вопрос, отбивая пальцами на коленках ритм мелодии.

- Она так хорошо играет на фортепиано. Даже если Мафуйу и играет на гитаре, то только произведения для фортепиано, разве не так?

- Ну, может это не всё, что она умеет играть на гитаре.

Кагуразака-сенпай разложила на бетонном полу кучу нот и, внимательно изучая их, одновременно отвечала Чиаки.

Так как кружок изучения народной музыки – неофициальный, они проводили свои занятия в основном на крыше. Я не знаю, хочет ли она потихоньку заманить меня в кружок? Хотя я не член кружка, сенпай всё равно каждый день просит меня приходить на крышу после школы. Так как у нас было командное собрание, Чиаки тоже присутствовала.

- Ну и что ты думаешь, послушав альбомы Мафуйу?

Вчера – это был 5-ый день с тех пор, как я начал учиться играть под руководством сенпай – она сказала мне:

- Собери все произведения, которые сыграла Мафуйу, и ноты для них, и принеси завтра в школу. Так как ты живешь с музыкальным критиком – дома у тебя должна быть полная коллекция, правильно?

У меня дома есть ноты и альбомы, но найти их – совсем другое дело. Я искал ноты в неряшливой библиотеке Тэтсуро почти всю ночь, из-за чего почти опоздал утром в школу. Cенпай казалась довольно радостной, просматривая ноты, что я принес. Я знал, что она одновременно слушает игру Мафуйу.

- Мафуйу играет в основном Баха. Но даже так, она ни за что не сможет сыграть фугу на гитаре. Это технически невозможно, ведь так?

- Наверное, - я кивнул.

«Фуга» происходит от итальянского «убегать». Этот стиль композиции берет начало в ранние дни современной музыки – эре барокко, и был доведен до совершенства Бахом. В этом стиле разные голоса вступают в разное время, будто догоняя друг друга – поэтому некоторые называют её «убегающей мелодией».

Это означает, – ведь на гитаре можно играть только одну мелодию – что воспроизвести фугу на гитаре невероятно сложно.

- Поэтому, если ты бросишь ей вызов, тебе придется сражаться с помощью фуги…

- Понятно… Э? Что ты сказала?

Я перестал перебирать струны бас-гитары.

- И для этого надо было проводить так называемое командное собрание?

- А для чего ты думал, оно было? – удивленно спросила сенпай. - Молодой человек, я думаю тебе пора уже осознать, что разница в твоём умении играть и в мастерстве Эбисавы Мафуйу такая же, как разница между белым муравьём и голубым китом. Невозможно победить, если мы не придумаем какую-то стратегию.

- Да знаю я, но, пожалуйста, полегче с аналогиями, хорошо?

- Тогда как насчёт яблока и Земли? – вступила Чиаки.

- Это ещё хуже!

- Однако ты не cможешь переиграть её Бахом. Не будет ни малейшего шанса победить, если ты выберешь его произведение, - продолжила тему сенпай.

- Эй, секундочку, я буду играть классическую музыку?

Cенпай подняла глаза от нот - сейчас она выглядела ещё более потрясённой.

- Ну, конечно? Как же ещё ты планируешь «проучить её»?

- ... Ммм, ну ... - честно говоря, раньше я никогда не думал об этом. - У меня не было какого-то конкретного произведения , но я хотел сыграть что-то такое из рока, что бы поразило её.

- Ты считаешь, что человек, обладающий такой безупречной техникой игры на гитаре, в данных обстоятельствах будет потрясен тем, что ты сыграешь? Во-первых, мне будет очень неудобно, если ты забыл, но я собираюсь пригласить Эбисаву Мафуйу в мой кружок изучения народной музыки в качестве моего товарища. А это значит, что я хочу пригласить её стать членом группы.

- Э?

- И что же?

- Итак, мы должны суметь сыграть произведения вместе с Эбисавой, так? - перевернув ноты на полу, Чиаки продолжила, - И это должны быть вещи, которые Эбисава знает.

Кагуразака-сенпай ласково потрепала Чиаки по голове. Ага, вот, значит, почему мы будем играть фугу. Вещи, которые обожает Мафуйу, но не может сыграть одна.

Значит, моя бас-гитара была осторожно модифицирована так, чтобы соответствовать тону гитары Мафуйу? Она это подразумевает? Но постойте… Э? Это означает, что моё вступление в кружок тоже входило в план сенпая? Так это уже само собой разумеющееся в голове сенпая? Хотя я ей не сказал чётко, что всё, что мне нужно – тот кабинет, и что я не собираюсь вступать в кружок.

- Однако она может не повестись на нашу провокацию, даже если мы с умом выберем одну из фуг Баха… К тому же, даже если мы успешно дойдем до поединка, приобретённые в последнюю минуту навыки молодого человека, скорее всего, не будут дотягивать до её уровня, и всё на том и кончится, - сенпай прикусила нижнюю губу и отбросила ноты. – Ну, есть ещё один выход - если молодой человек будет тренироваться под моим руководством на протяжении года, но это займет слишком много времени.

Мне не нужны такие тренировки! Просто такое предчувствие, что если я соглашусь на эти тренировки – моя жизнь необратимо изменится.

- …Эй, Нао. Разве Мафуйу не говорила, что исчезнет в июне?

Дослушав Чиаки, я посмотрел на небо и начал вспоминать. Да, Мафуйу действительно сказала это перед всем классом, когда только-только перевелась. Так как потом она постоянно неприятно себя вела, я совсем позабыл об этом.

Эти слова – что они означают?

Сенпай снова спросила: «Исчезнет в июне? Кроме этого, она ничего не сказала?» Чиаки уперлась пальцем в нижнюю губу и, немного подумав, покачала головой.

- «В июне я исчезну, так что, пожалуйста, забудьте меня». Это всё, что она сказала. Что это значит? Она хочет перевестись в другую школу? Может, она пойдёт учиться в школу, связанную с колледжем музыки?

- Это плохо, - сенпай скрестила руки и сказала, - Если мы добьёмся, чтобы она вступила в кружок, я смогу удержать её здесь, очаровав её своим обаянием. Однако, если она исчезнет до того, у нас будут проблемы.

- Сенпай, не забывай про «закон о защите нравственности» - ты же знаешь, что не сможешь вытворить что-нибудь чересчур безумное, да?

- Спокойствие. Я могу добиться этого и без раздевания, так что я не буду нарушать закон.

Почему у тебя такой горящий взгляд ?

- Итак… молодой человек, если у тебя не хватает решимости умереть за мою любовь и революцию… О!

Сенпай неожиданно выключила свой сидюшник..

- …Что такое?

- Эбисава Мафуйу пришла.

Я посмотрел вниз сквозь забор. Мне удалось разглядеть, как её спина и длинные каштановые волосы исчезают в кабинет старого музыкального здания. Уверен, сенпай этого не видела – тогда, как она узнала, что Мафуйу здесь? Она что, дикий зверь?

Мы пригнулись пониже и немного подождали. Вскоре мы услышали звуки гитары. Э? Что эта за мелодия? Я где-то её уже слышал, но не помню где именно. По стилю, она чуть-чуть напоминает Листа.

- Это Паганини, - сказала сенпай мне на ухо.

Я вспомнил.

Никколо Паганини – скрипач, которого прозвали дьяволом за его невероятно выдающуюся технику. Помимо этого, он был выдающимся композитором, но, будучи по натуре недоверчивым, он ненавидел опубликовывать ноты к своим композициям. Поэтому почти все его произведения потеряны.

Его концерт и каприччио для скрипки, а также этюды для фортепиано, сочиненные Францем Листом на основе его каприччио – единственные его произведения, сохранившиеся до нашего времени.

То, что играла Мафуйу – этюд Листа.

Было такое чувство, словно мои кости заскрипят от этих напряженных вибраций, если я продолжу слушать их. Чиаки наморщилась. Какое же раздражающее выступление.

- …Понятно… Паганини.

Сенпай снова что-то бормотала себе под нос. Я обернулся и увидел, что она с серьёзным видом копается в альбомах Мафуйу. Помимо этого, левой рукой она отбирала ноты. Что происходит?

Наконец, сенпай нашла нужные ноты и альбом.

- Нашла.

- И что в них такого?

- Молодой человек, ты можешь их мне одолжить?

- Ну, я не против…

- Тогда я пошла домой. Мне предстоит сочинить песню.

- Ту самую песню?

- Совершенно точно, молодой человек – Паганини. Мы сделаем точь-в-точь как Паганини. Так мы сможем выиграть.

Лицо сенпая переполнялось какой-то энергией, но теперь я совсем запутался. Что она имеет в виду? Сенпай держала в руках вовсе не Паганини.

- Разумеется, единственный человек, способный проучить Бетховена – это Бетховен. Разве не так?

Сенпай мило подмигнула перед тем, как, с нотами и диском в руках, зашагать в сторону школьного здания. Она ничуть не изменилась - всё так же говорит то, что никто не понимает. Точь-в-точь, как Паганини?

Как бы я не старался, до меня не доходило, и я положил бас-гитару обратно на бедро.

- Сенпай – прямо воплощение радости, - в изумлении пробормотала Чиаки, провожая Кагуразака Кйоко взглядом.

Ну, она всегда в радостном настроении.

- Я никогда не знала, что Нао настолько нравится Cенпаю.

- Ей нравится Мафуйу, а не я. Я только мост, соединяющий их.

Чиаки прищурилась и пристально посмотрела на меня, будто была чем-то недовольна.

- …Что?

- Ммм, ничего.

Внезапно, Чиаки встала и села сзади меня, облокотившись своей спиной о мою. От удивления, я сдвинулся чуть-чуть вперед, но так как она вжалась в меня ещё сильней, я не мог отодвинуться дальше.

- Она сказала, что мы бойцы, - неожиданно заговорила Чиаки.

- …Бойцы?

- Да. Ты не слышал? Кружок изучения народной музыки – просто прикрытие, чтобы одурачить мир. На самом деле мы революционная армия.

- Неа, вовсе нет, - прикрытие, чтобы одурачить мир? Сенпай и правда умудрилась такое сказать? Я вас умоляю!

- …Как там было? Она сказала что-то типа 6-ой интернационал или передовой отряд – как-то так.

Это что, какое-то вводящее в заблуждение студенческое движение из какой-то неизвестной эпохи? И почему 6-ой? А где 5-ый?[[2]]

- Я, честно, не знаю, что из её слов – правда, а что – сказано в шутку.

- Может быть, все её слова – правда? – Чиаки засмеялась. – Но, что если все они – в шутку? Вернее, в её словах невозможно отличить правду от шуток, разве не так?

- А – наверное, можно и так сказать.

- Я ведь травмировала спину на соревновании прошлым летом. Тогда врач сказал, что я никогда больше не смогу заниматься дзюдо.

- Разве это не случилось всего месяц назад?

- Ммм— Я наврала тебе. Мне казалось, ты сильно переживал – поэтому я тогда не решилась сразу сказать тебе.

Так значит и врач соврал? Увидев, что после травмы с ней все было в порядке, у меня как будто камень с сердца упал. Только теперь я понимаю, каким был тогда идиотом.

- Я была просто подавлена, понимаешь? Всё было написано на твоём лице – ты думал, моя травма очень серьёзная. Я не могла заставить себя сказать, что на самом деле это случилось очень давно.

- Я… никогда не думал, что это что-то серьёзное.

- Нет, думал.

Чиаки ударила своим затылком по моему.

- Не встреть я Кагуразака-сенпая, то могла так никогда тебе и не рассказать, - Она смогла бросить дзюдо, потому что теперь у неё есть барабаны – она это хочет сказать? Но разве Чиаки на самом деле настолько чувствительная?

- Тогда я часто сбегала из дома посреди ночи и одна бродила возле станции. Много кто подходил ко мне в поисках неприятностей. Меня принимали за парня, и плюс к тому из-за травмы спины я не могла полностью использовать свою силу – на самом деле я была очень слабой. Но я всё равно могла с ними справиться, если их было не больше трёх.

Не надо ввязываться в такие переделки!

- Они гнались за мной, и я забежала в подвал какого-то здания. Это оказался клуб – и именно там сенпай их и задержала. Она такая крутая – она принесла им напитки и попросила оплатить вход.

…И это круто?

- Ну, она и меня попросила заплатить за вход.

- Как я и думал.

- У меня с собой было мало денег, так что пришлось расплачиваться своим телом.

Я хотел над этим пошутить, но, в итоге, не решился. «Так что за бойцы-то?».Это слово ассоциируется с пехотинцами из фильмов.

- Ах да, сенпай сказала, чтобы начать революцию, ей нужно хотя бы ещё три человека. Председатель, казначей и по-моему что-то типа главнокомандующего армией. Если к нам присоединится Нао, остаётся только Эбисава.

- Постой, я ещё не вступил в кружок, слышишь?

Вдруг, я не перестал чувствовать прикосновение спины Чиаки. Я упал на бетонный пол, и слегка стукнулся об него головой. Боль дошла до челюсти.

- Угх…

Открыв глаза, я увидел, как перевернутое лицо Чиаки приближается к моему. Я взволновано сглотнул.

- Разве есть причина, чтобы не присоединиться к нам? И бас-гитару ты уже купил.

- Это потому что—

Чиаки обеими руками схватила мою голову. Я не мог двигаться, даже если бы мне захотелось.

- … Это ради Эбисавы?

Ради Эбисавы – причина была немного другой, нежели подразумевали эти слова, но я всё равно кивнул.

- Почему? Почему ты так много делаешь ради неё? У тебя ведь не хватает энтузиазма, разве не так? К тому же, ты в последнее время тренируешься без передышки, да и твоя техника улучшается. Знаешь, ты меня очень удивил.

Я бы не знал, как ответить, если бы она переспросила меня. «Это чтобы отвоевать свою личную репетиционную комнату» - как ни крути - звучит, как оправдание.

Если я хочу только спокойно слушать после школы музыку, для этого наверняка есть методы попроще.

Тогда, может, ради репутации рока? Или моей гордости? Как не пытался я объяснить, что-то не давало мне покоя. Но я должен бросить ей вызов, во что бы то ни стало.

Я ненадолго тихо задумался. Чиаки отпустила мою голову и встала.

- Откуда вы с Эбисавой друг друга знаете? – спросила Чиаки, снова облокотившись о мою спину.

- Почему мы обсуждаем это?

Было трудно объяснить, что произошло в тот день, и поэтому у меня не было желания разговаривать на эту тему.

- Я только что рассказала, как познакомилась с сенпаем, так что теперь твоя очередь.

Я не мог придумать, как уклониться от темы, да и Чиаки начала биться затылком об мою голову. Прокручивая в памяти события того дня, я начал рассказывать ей, как всё было. О магазине на краю света, полном мусора, и о том, как Мафуйу в одиночестве играла сонату для фортепиано.

Я не упомянул только одного – что мусор издавал звуки оркестра.

Она, скорее всего, не поверила бы мне, но я почему-то решил, что будет лучше оставить это в тайне.

- Похоже, довольно интересное место. Я тоже хочу туда съездить.

- Нет. Оно ни капельки не интересное.

Груды мусора походили на постепенно гниющие скелеты, оставшиеся после какой-то войны, посреди всего этого находилось фортепиано. Вокруг стояла гробовая тишина – для этого места наступил конец света. И Мафуйу, наверное, единственный человек, способный вернуть жизнь этому месту.

Я в очередной раз попытался вспомнить мелодию сонаты для фортепиано, которую в тот день играла Мафуйу. Она состояла из последовательности арпеджо, словно поверхность волнующегося моря. Это Дебюсси?.. Нет, стойте – наверное, Прокофьев? Я по-прежнему никак не мог вспомнить название того произведения.

Кроме того, было такое чувство, что это нечто, чего не мог коснуться. Мафуйу ведь тогда сказала, чтобы я стёр эту мелодию из памяти.

Значит, она должна быть ключом. Для Мафуйу, эта мелодия ведёт к одному из её секретов.

Только сейчас я понял, что совсем не понимаю Мафуйу.

- В любом случае…

Внезапный голос Чиаки вернул меня обратно в реальность.

Я и не заметил, что Чиаки уже сидела передо мной на корточках и пристально глядела на меня.

- Ты сильно переживаешь за Мафуйу, да?

- Хмм… ммм? – Расплывчато ответил я, - …Что? Я не знаю, о чём ты.

- Уже поздно прикидываться дурачком.

Чиаки едва заметно улыбнулась и, слегка тыкнула мне в лоб. Затем она встала.

- Ладно, я тоже пойду домой. Думала спросить, нужно ли помочь тебе освоить гитару, но, наверное, это не важно.

Чиаки дошла до выхода , даже не оглянувшись. Я остался один на широкой пустой крыше, и лишь одинокая мелодия Мафуйу доносилась снизу.

Почему все окружающие меня девчонки с такими трудными характерами? Я покачал головой и снова поднял бас-гитару.

Внезапно я вспомнил, как Мафуйу ворвалась на крышу, и я принялся тренироваться после того, как настроил инструмент.

На следующий день, когда Мафуйу пришла в классный кабинет, она достала из своей сумки квадратный светло-серый предмет и протянула его мне. Достаточно аккуратно завернут. Что же это могло быть?

- Вот…

- Э? Что?

Она сунула предмет мне в руки. Я осмотрел его со всех сторон.

- Это, это… была моя вина. Я купила это тебе.

Я не понимал, что происходит. Мафуйу мне что-то купила? Что ещё за шутки?

- Но ты ни за что не должен открывать его здесь.

Я кивнул, несмотря на то, что в моей голове был сплошной беспорядок. Однако на меня возбуждённо навалились мои одноклассники, совершенно не слушавшие, что им говорят. Один из них выхватил у меня свёрток.

- Что? Подарок от принцессы? Эй, эй, серьёзно?

- Это не диск. Нао, можно открыть?

- Э, а, стойте…

Не успели мы оглянуться, как обёртка была разорвана в клочья. Это был диск. На обложке - отвратительно ухмыляющийся зомби с окровавленным топором в руках. Название - «IRON MAIDEN Killers»

- Я же говорила не открывать! Не надо мне его показывать - он омерзителен!

Мафуйу отвернулась. По её голосу можно было предположить, что она вот-вот расплачется.

- Мафуйу опять сказала, что я омерзителен. Единственный смысл моего существования исчез.

- Не переживай. Она не о тебе говорит.

- Кстати, этот зомби немного похож на тебя, тебе так не кажется?

Мои одноклассники опять несли чушь. Я выхватил у них диск.

- Мм… ты купила его только из-за обложки?

Я выбросил обложку, которую нашёл за шкафчиком - и всё благодаря тому, что Мафуйу опрыскала её средством от насекомых. Стоя ко мне спиной, Мафуйу кивнула и пробормотала: «Убери её скорей».

Это всего лишь обложка – почему она так переживает из-за неё? Я представил себе Мафуйу, которой противно от одного только изображением зомби. Потом, я представил, как она идет в раздел металла и просматривает диски, на всех из которых экстремальные обложки, отчаянно пытаясь найти альбом Iron Maiden. Я больше не знал, что сказать ей.

К тому же—

- Что?

Мафуйу заметила, что я хочу что-то сказать. Она бросила на меня взгляд.

- Ммм, нет… ничего.

- Говори!

- Ммм… Может, мне не следует это говорить, так как ты купила его специально для меня, но это их второй альбом. Обложка, которую ты испортила – из их первого альбома, - я не мог её винить за то, что она их перепутала, потому что обложки обоих альбомов очень похожи. Услышав это, Мафуйу моментально покраснела. Чёрт.

Мафуйу ударила по парте ладонями и встала.

- Прямо сейчас пойду и куплю его.

- Не надо – урок скоро начнётся.

- Я куплю его!

- Но у меня второй альбом как раз в довольно плохом состоянии, так что я очень благодарен, что ты его купила мне, - Пока я утешал Мафуйу, прозвенел звонок. Учитель пришёл раньше обычного, и Мафуйу, наконец, выкинула эту идею из головы. Совершенно не понимаю девчонок!!!

Жар-птица, за океаном, пакет с лекарствами

Позже, ночью, отужинав в одиночестве, я тренировался играть на бас-гитаре. Но тут со стороны входной двери послышался грохот падающих вещей.

- Оооо… Это абсолютное счастье – умереть под завалом такой замечательной музыки разных времён.

У входной двери лежал в кои-то веки парадно одетый Тэтсуро, погребённый под кучей упавших дисков. Растерянно разглядывая потолок, он что-то бормотал себе под нос.

- Будь добр, прежде чем умереть, накопи достаточно средств, чтобы обеспечить моё дальнейшее существование. Кстати, помнится, я там немного прибирался. Но как бы я ни старался их складывать, стопки с дисками всё равно росли всё выше и выше – их было не остановить. Выражая недовольство по этому поводу, я откапывал Тэтсуро из-под дисков.

- Когда я умру, тебе придется положить ко мне в гроб «Жар-птицу» Стравинского. Не надо играть что-то вроде «Requiem Mass in D minor», просто поставьте «St Matthew Passion»! Тогда я побью рекорд Иисуса Христа и воскресну через два дня.

- В этом нет необходимости – просто отправляйся в ад и не возвращайся! Я же тебе говорил звонить, если выпил.

- А, мхмм. Я давно не встречался со своими одногруппниками из колледжа музыки … буэ-э-э...

Замечательная музыка разных времён, равно как и единственный дорогой костюм Тэтсуро, были испачканы его кисло пахнущей рвотной массой. Он был уже полумёртв.

- Ааааа. Придётся отдать это в химчистку.

После того как его вырвало в туалете, Тэтсуро вернулся с бледным лицом. Даже увидев насколько испоганен костюм, он сделал вид, будто это не имеет к нему никакого отношения. Только одно могло заставить Тэтсуро прилично одеться – концерт. Из-за своей работы ему часто приходиться ходить на различные выступления, а у него только один костюм. Как же мне его вразумить? В любом случае, сделаю ему чашку горячего лимонного сока, чтобы он пришел в себя.

- Аааххх, я снова полон сил. Мне очень повезло. Моя жена сбежала от меня, но Бог даровал мне сына, способного заботится обо мне.

Ох, мама, почему ты не боролась сильнее за мое опекунство?

- Хватит с меня женщин. Все 5 моих одноклассников холосты, и трое из них уже один раз развелись!

Подставляя свои собственные слова, Тэтсуро напевал арию Риголетто – «La donna è mobile». Я надел ему на голову мусорный пакет, чтобы он заткнулся. Подумай о соседях, хватит их беспокоить!

- У тебя ведь так же с девчонками, да? Ты уже выкинул гитару, нет?

- Я всё еще играю на ней! Хватит держать меня за идиота! – я показал на бас-гитару, лежавшую на диване.

- Но ты хреново играешь, разве не так?

- Ну уж извини! – значит, снаружи всё равно слышно? Лучше не буду подключать бас-гитару к усилителю, когда занимаюсь дома.

- Ааа, почему? Она настолько хороша? А, Эбисава Мафуйу, правильно? Ты о ней уже упоминал. Хорошая девчонка, да. Знаешь, в моем кругу есть глупое высказывание… Видишь ли, женщин музыкантов для обложки альбома фотографируют в профиль, в особенности это касается пианисток. Если она красивая - снимают в пол оборота. Если она сногсшибательная красотка – снимают спереди. Я работаю в этой области уже 15 лет, и Мафуйу на моей памяти первая, кого сфотографировали снизу. Э? Что такое, малыш Нао? Я попал в точку?

- Заткнись.

Я плеснул кружку воды Тэтсуро в лицо.

- Какого чёрта ты вытворяешь?.. Малыш Нао, ты так холоден в последнее время. Может, ты меня ненавидишь?

- Слушай Тэтсуро…

- Ммм?

- Ты ненавидишь налоги?

- А? С чего такой неожиданный вопрос?

- Просто ответь.

- Ммм, ненавижу ли я их или нет… Думаю, было бы лучше без них, так что может быть ненавижу. Хотя я так долго оплачиваю их, что уже забыл о подобном отвратительном чувстве.

- Ммм, примерно так же я отношусь к тебе.

- …Можно я поплачу?

- Иди на улицу, если хочешь плакать!

Тэтсуро зажал под мышкой бутылку виски, и было, похоже, что он и впрямь собирается уйти. Вспомнив, что он может потревожить соседей, я сразу же остановил его. Веди себя, как подобает в твоем возрасте, и иди уже спать!

- Но, мне кажется, у тебя с Эбисавой Мафуйу нет шансов. Потому что… ну, ты же знаешь, что ты сын музыкального критика, и ей об этом тоже известно. Я только что с концерта Эбичири. Он отказался от моего приглашения с нами выпить, сказав, что ему ещё надо на съёмки ТВ-шоу. Хотя мы поговорили во время банкета – похоже, он останется в Японии до конца месяца, но в июне он уедет в далекие края. Скорее всего, в Америку.

- Я же говорю, ты не так понял… Э?

Эбичири – отец Мафуйу – вернулся в Японию?

Он возвращается в Америку в июне. Июнь, о котором говорила Мафуйу… этот?

- …А как же тогда Мафуйу? Ты слышал что-нибудь о ней?

- Что?

- Ничего. Значит… она тоже поедет с ним в Америку?

В это же время в прошлом году, Мафуйу, скорее всего, была на мировом туре и летала со своим отцом в Америку и по Европе. Но она ведь не могла решиться на такой бессмысленный поступок, как перевестись в нашу школу всего на один месяц, правильно?

- Думаю, она, наверное, не вернется к фортепиано. Я только сегодня услышал об этом. Похоже, тамошние критики понаписали про неё всяких гадостей. Она даже участвовала в конкурсе, не имеющего отношения к Эбичири, и к тому же победила. Но она всё равно находится в тени славы её отца.

- А…

Мне вспомнился случай, когда Мафуйу смотрела на меня глазами, полными враждебности. «Само существование критиков уже само по себе доставляет неудобства. Они постоянно пишут ерунду». Она и правда когда-то сказала что-то вроде этого.

- Её стиль игры дает повод для нападок. Например, что она не достаточно живо играла; слишком спокойно; что её презентация частей была ужасной; что её музыка напоминает ползающих насекомых; или что она слишком полагалась на технику… Даже я смог тут же придумать немало гадких отзывов, и если бы захотел, смог бы написать 30 страниц на эту тему. Но, в действиительности, было бы довольно глупо так поступать– не все вещи, которые ты сыграл, посчитают хорошими только потому, что ты исполнял их с чувством.

- Так значит, Мафуйу поэтому не играет на фортепиано?

- Не думаю. Но, похоже, они написали о её личной жизни, хотя это не имеет отношения к музыке, только потому, что она дочь Эбичири. Видишь ли, её мать – венгерка, и они с Эбичири сейчас разведены.

- А… Значит она действительно только наполовину японка.

Я вдруг вспомнил тот день, когда я починил её диктофон. Венгрия.

- А, ты что, не знал об этом? Ладно, давай закроем тему. Я чувствую себя, как папарацци, охотящийся за новостями.

Тэтсуро открыл бутылку виски и отпил из горла. У меня больше не осталось сил, чтобы остановить его.

В то время, как я учился в средней школе в Японии, заботясь о своей спокойной жизни, Мафуйу уже была на другом берегу океана, под тщательно изучающими её любопытными и враждебными взглядами, и жила в страхе, крепко держась за фортепиано. Что же это за жизнь? Я совсем не могу представить себе.

Но все сводится обратно к изначальной проблеме. Если она действительно бросила фортепиано, то почему она играет на гитаре?

На следующий день, когда я зашел в классный кабинет, мои одноклассники обсуждали вчерашнюю передачу.

- Это было вживую?

- Ага, похоже, он уже вернулся в Японию.

- Интервью?

- Они говорят о вещах, в которых я не смыслю. Ведь всё равно не слушаю классическую музыку.

- Они похожи друг на друга?

- Ни сколечко. Принцесса, наверное, пошла в маму?

Только из этих отрывков я тотчас понял, что они говорят о Эбичири. Я посмотрел на пустое место Мафуйу.

- Ведущий и про принцессу спрашивал.

- Они с отцом не ладят, да?

Я всё это время думал – вы же знаете, что Мафуйу скоро придёт, и всё равно громко сплетничаете о ней?

- Нао, твой отец и Эбичири были одноклассниками, ведь так?

- …Откуда вы знаете?

- Так сказала Маки! Ещё она сказала, что когда Эбичири преподавал, твой отец постоянно флиртовал с девчонками.

Маки-сенсей… не преувеличивайте и не распространяйте эти истории по школе, пожалуйста.

- Что? Так Нао все-таки был до этого знаком с принцессой?

- Но из того, что я видел, каждый раз, когда ведущий спрашивал о его дочери, Эбичири пытался сменить тему. Ты не в курсе почему?

- Эмм, слушайте…

Я снял бас-гитару с плеч и прислонил её к своей парте. Затем я набрался решимости и сказал:

- Перестаньте спрашивать о вещах, имеющих к ней отношение, хорошо?

Все смотрели на меня с удивлением. Я сделал вид, будто раскладываю учебники, и продолжил:

- Просто оставьте её в покое, хорошо? Она как раненый дикий котенок – если вы к ней приблизитесь, она может и оцарапать вас, но если оставите в покое, она не будет вас беспокоить. Во время мирового тура, в Америке, ей хватило проблем, так что—

Говоря всё это, я обратил внимание, что окружавший меня народ смотрел в другую сторону. Почувствовав колющие ощущения в спине, я обернулся и увидел находившуюся у двери Мафуйу. Может ей передалось это от матери? Её белая кожа начала слегка краснеть. Её огромные глаза уставились на меня – кажется, это был не озлобленный взгляд, а скорее, шокированный.

- …А, слушай, я не…

Я и сам не был уверен, пытался ли я тогда придумать какое-то оправдание.

- Умело ты разбрасываешься этими словами, - пробормотала она и направилась к своей парте.

Окружавшие меня парни уже разбежались кто куда.

- Это не то, что ты думаешь.

- Не разговаривай со мной, пожалуйста.

Голос Мафуйу был словно ножницы, отстригающий расстояние между нами. Я мог лишь молчать. Недавно окружавшие меня одноклассники мельком бросали на меня опасливые взгляды.

Чиаки примчалась в кабинет вскоре после звонка. Проходя мимо нас с Мафуйу, она тоже заметила напряжённую атмосферу.

- Что случилось? – она посмотрела на меня, а потом на Мафуйу. – Вы опять поссорились?

- Я никогда раньше с ним не ссорилась, так что не употребляй слово «опять».

Сказав это, Мафуйу отвела взгляд.

Чиаки хотела что-то сказать, но я потянул её за рукав, умоляя ничего не говорить.

Какие разговоры? Мафуйу даже ни разу не посмотрела в мою сторону. Она убежала из кабинета сразу же после начала обеденного перерыва.

- Она разозлилась…

- Принцесса разозлилась…

Упрекающий шепот, а так же взгляды одноклассников, были направлены на меня. На этот раз виноват был, действительно, я. Мне ничего не оставалось, кроме как встать и выйти из кабинета.

Я вышел во двор и дошёл до старого музыкального здания. Замка на двери не было, и дверь была открыта на распашку. Я тихонько заглянул в комнату – внутри никого не было. Что происходит?

Зайдя в комнату, я увидел гитару, подсоединенную к усилителю, и оставленный на столе медиатор. Похоже, кто-то впопыхах выбежал отсюда после того, как зашёл. Значит, мне можно подождать её здесь, да? И тут до меня дошло, что я не подумал, как буду извиняться перед ней. Почему Мафуйу так сильно разозлилась на меня?

Сидя на подушке, на столе и думая, как бы перед ней извиниться, я нечаянно столкнул рукой медиатор на пол. Им, наверное, пользуется Мафуйу. Только подняв его, я обнаружил, что он имеет необычную форму.

Грубо говоря, медиатор – это тонкий кусочек пластика в форме треугольника или онигири. Но на обеих сторонах этого медиатора были пластиковые петли.

Я попробовал просунуть в петли большой и указательные пальцы, и они встали в такое же положение, в котором держат обычный медиатор. Однако, мне ещё никогда не попадался медиатор такого типа. Я видел медиаторы, одевающиеся только на указательный или большой пальцы, но медиатор с двумя петлями—

- Не трогай его!

Со стороны двери раздался голос, из-за чего я чуть опять не уронил медиатор. Мафуйу оттолкнула дверь плечом. Я положил вещицу на место и слез со стола.

- Мм, слушай… Извини.

Я посмотрел вниз и увидел, что в левой руке она держит небольшой белый целлофановый пакет… это лекарства?

- Ты плохо себя чувствуешь?

Удивленная моим вопросом, Мафуйу сказала: «Нет». Затем она засунула медиатор и пакет с лекарствами под подушку. Значит, она только что из аптеки?

- Что тебе нужно?

Сказав это, Мафуйу вздохнула, что довольно резко отличалось от её выкриков, которыми она меня прогоняла раньше. Я бы даже сказал, что сейчас её поведение более пугающее.

Я сказал ей прямо: «Я пришел, чтобы извиниться перед тобой». И начал думать, что сказать дальше, когда Мафуйу заговорила:

- Зачем? За что ты извиняешься? Давай и дальше рассказывай обо мне всё, что вздумается. Мне абсолютно всё равно.

- Слушай, я всё объясню, так что выслушай меня, - сказал я, сдерживая гнев. – Вчера Тэтсуро – это мой отец, кстати – пришел домой пьяный и рассказал мне о сплетнях, которые слышал от других критиков. Он сказал, что несколько американских критиков написали о тебе очень мерзкие вещи. Но он не вдавался в подробности, так что...

- Тогда тебе незачем извиняться передо мной!

Я моментально почувствовал, как моё лицо загорелось.

- Хватит придираться к моим словам.

- Что, ты пришёл выплеснуть на меня свою злость?

- Да нет же, пойми, - я удержал рвущиеся наружу слова и изо всех сил старался сохранить спокойствие. – Хорошо, понял. Я пришел, чтобы извиниться от лица всех критиков мира, которые пишут только ерунду.

Моя привычка говорить чепуху снова взялась за свое. Мафуйу в шоке заморгала и сделала удивленное лицо.

- Но ты ведь не критик. Хотя я слышала, что им работает твой отец.

- Я тоже критик.

Мафуйу склонила голову на бок. Её взгляд был полон недоумения.

- Это правда. Я помогал Тэтсуро писать статьи под его именем уже около 4-5 раз, и эти статьи издавались в музыкальных журналах. Поэтому это дает мне право извиниться перед тобой, ведь так?

Мафуйу кусала губы. Потом она посмотрела на пол и покачала головой.

- Я не понимаю, что ты хочешь сказать. О чём ты? – неожиданно сказала она слегка дрожащим голосом. - Почему? Почему ты извиняешься передо мной? Я сделала тебе так много гадостей.

- Значит, ты все-таки это осознала?

- Идиот.

Мафуйу подняла голову. Её глаза отражались тусклыми цветами пасмурного неба – прямо как в день, когда я впервые с ней встретился. Было промозглое чувство, как будто надвигался ливень.

- Мне наплевать на эти глупости. Не важно, как они обо мне напишут или что напишут – это не имеет значения. Дело не в этом. Я не была так… не была так…

Я еле слышал сбивчивый голос Мафуйу, и мне постепенно становилось трудно дышать. Я думал: где конкретно она находиться? Эта непостижимая девочка, окутанная тусклой фиолетовой аурой, должна быть прямо передо мной, но в действительности, насколько далека она от меня? Почему… мои голос и руки не могут до неё дотянуться?

- Почему тебе есть до меня дело? Так же, как и тогда. Почему ты мне помог? Пожалуйста, не надо больше обо мне беспокоиться. Я всё равно скоро исчезну.

Мафуйу облокотилась о гитару и села на стол, зарывшись лицом в руки, прижимающие её колени к груди… Мрачный ливень, но капли падали только на неё.

Я вышел из кабинета, но всё ещё были слышны слабые отголоски продолжающегося ливня. Но майский небосвод был беспечно ясен, и над очертаниями зданий висело всего одно-два облачка.

Я подумал: наверняка ведь о чём-то забыл. Что-то важное о Мафуйу ускользает от меня. Но я не имел ни малейшего представления, что бы это могло быть. Казалось, что вот-вот начинаю что-то понимать, но эти чувства были целиком проглочены сопровождавшими её воображаемыми грозовыми тучами . Волоча своё будто промокшее тело, я направился обратно в сторону классного кабинета.

Пустыня, сердце, Kashmir

Через три дня, вечером, Чиаки принесла ноты ко мне домой.

- Почему тебя не было на крыше последние несколько дней? И сегодня, тоже, ты вернулся домой сразу после школы! Сенпай очень беспокоиться о тебе!

Как всегда, одетая в форму Чиаки залезла на дерево во дворе и протиснулась через окно в мою комнату. И теперь отчитывала меня, размахивая стопкой рукописных нот.

- Ммм…

Наматывая провода наушников на палец, я неопределенно ответил:

- Почему-то в последнее время мне не хватает энтузиазма.

- Это не может говорить тот, у кого и так никакого энтузиазма не было.

Мне стало ещё более грустно. Я залез на кровать и полностью накрылся одеялом.

- Прости, я виноват.

Чиаки села рядом с моей подушкой и стянула одеяло с моего лица. Затем она спросила:

- Эбисава снова тебе что-то наговорила?

Я не ответил и закрыл лицо подушкой. В моих мыслях был полный бардак.

- Эй, ты что, собираешься сказать что-то вроде: «я хочу сдаться»?

- …Наверное.

Я уже приготовился к удару или удушающему захвату "Треугольник" в исполнении Чиаки, но вместо этого она посмотрела на потолок и долго ничего не говорила.

- …Я думала мы, наконец, создадим группу.

Я услышал, как она что-то бормочет. На секунду я подумал, что мне послышалось. Как только я поднял голову, чтобы посмотреть на лицо Чиаки, она припечатала к моему лицу листы нот.

- Сенпай потратила столько сил, когда писала к произведению Бетховена ноты для бас-гитары, и всё ради тебя!

Я с ленцой начал разглядывать танцующих на нотном стане головастиков.

- Нет, не могу. Я ни за что не смогу сыграть это произведение.

- Это потому, что ты не тренировался, ведь так?

Чиаки попала в яблочко, и поэтому я накрылся одеялом и замер на кровати. Внезапно Чиаки всем весом своего тела уселась на меня верхом и начала тренироваться, барабаня мне по спине. Четвертые, восьмые, триоли, шестнадцатые... Она стучала мне по спине барабанными палочками в точно выверенном темпе.

- Чиаки, больно же!

- Я знаю.

Что значит «я знаю»?! Что это за ответ?! Она продолжила выстукивать ритмы, соблюдая один и тот же темп. Вскоре, моё внимание ослабло.

- Любому будет больно, если ударить прямо в сердце.

Я не имел ни малейшего представления, о чем она говорит. Но всё же, начал представлять боль, когда барабанят прямо по сердцу. Наверное, это настолько больно, что даже трупы повыпрыгивали бы из своих могил.

Я не знаю, входила ли она всё больше во вкус, но она начала медленней отбивать восьмые доли. Было ощущение, что моя голова – тарелка, правая рука – напольный том-том. Прекрати, стой – Чиаки-сан, мне очень больно! Вскоре произведение дошло до припева. Она начала несильно выстукивать шестнадцатые ноты на моем левом плече, которое заменяло малый барабан.

- Чиаки, постой, больно! Я же сказал, больно!

Я ерзал под одеялом, но мой противник – бывший черный пояс по дзюдо, и она очень хорошо знала, куда надо приложить силу, чтобы обездвижить меня. В конце концов, мне пришлось дождаться, когда она отбарабанит всё произведение, прежде чем я высвободился из-под её "пятой точки".

- Знаешь, что это была за песня? - спросила Чиаки после того, как я с трудом, наконец, смог-таки вылезти из-под одеяла. На её лице появилась шаловливая улыбка.

- «Hige to Boin» группы Unicorn.

- О, ты довольно внимательный.

Хотя такие случаи – редкость, но так же, как «Останься со мной» для бас-гитары, есть некоторые песни, которые можно мгновенно узнать, слушая только барабаны. На самом деле, это чудо могло случиться просто из-за того, что мы с Чиаки росли, слушая похожую музыку еще с детского сада, до того, как распались Unicorn.

- Но, к сожалению, ответ – «Asia no Junshin».

- Значит, ты просто издеваешься надо мной?! – подумать только – я только что назвал это чудом. Выходит, я идиот?

- Вовсе нет. Нам всё равно нужно стараться изо всех сил, даже если жизнь - скучная! Я буду за тебя болеть, совсем чуть-чуть.

С этими словами, она взяла свои ботинки, которые до этого положила на мой стол, и выпрыгнула в окно… и почему просто не выйти через дверь?

И я снова один. Устроившись на кровати, я взял те самые ноты, что принесла Чиаки. Тема очень простая, и темп довольно медленный – думаю, я смог бы сыграть её сходу. До момента, когда второй, третий и четвертый голоса начинают постепенно накладываться друг на друга, сложность произведения не менялась. Даже предшествующие вариации намного трудней. Что касается фуги, мне придется играть такую же сложную мелодию, как и Мафуйу, до самого конца. Как ни крути, это невозможно! Я отбросил ноты, лег и уставился в потолок. Моя спина всё еще слегка болела после того, как Чиаки побарабанила по ней.

То, что вещь слишком трудная, или то, что у меня нет мотивации – это всё отговорки. Я прекрасно это знал. Поэтому Чиаки тоже могла об этом знать. Мне было просто стыдно. Я совсем не понимаю ситуацию, в которой находится Мафуйу, и всё же с такой горячностью бросил ей вызов. Чтобы вернуть кабинет и убивать время после школы – только из-за таких глупостей? Каким же я был идиотом. Но тогда, я тем более не могу сейчас сдаться - иначе я буду еще большим идиотом.

Я быстро взял ноты и пошёл в гостиную - достать свою бас-гитару из кейса.

Когда я настраивал инструмент, вдруг порвалась струна. Будто она намекала, что это мне не по силам.

Я лежал на диване, планируя отоспаться, но спина - в том месте, по которому барабанила Чиаки - снова разболелась. И я, засунув ноты в кейс, взгромоздил его на спину и вышел из дома.

Когда я приблизился к магазину музыкальных инструментов Нагашимы, небо уже темнело. Сквозь щель толщиной с карандаш я увидел много разных гитар, светящихся под лампами магазина. Мне эта картина, почему-то, показалась настолько ностальгичной, что я чуть не прослезился. Я был в магазине всего один раз – и с чего такие чувства? <>

Кагуразака-сенпай следила за магазином одна, и покупателей тоже не было. И на другой стороне прилавка, куском желтой тряпки, она осторожно и нежно протирала гриф гитары со снятыми струнами.

- Молодой человек, я как раз только подумала, что пора бы тебе объявиться! Какое счастье, не правда ли?

Заприметив меня, она отложила гитару и встала.

- Ты пришёл купить струны для своей бас-гитары, правильно?

Я в шоке подпрыгнул и ошарашенно кивнул. Откуда сенпай это знать?

- Я должна кое за что извиниться перед тобой.

Сказав это, она достала со стеллажа сбоку от прилавка струны.

- …За что же?

- Если честно, я похимичила с третьей струной, чтобы она скорее порвалась.

- Хааа? – странно проревел я. – И зачем же?

Ты ведь быстро сдаёшься, так? Вот я и подумала, что ты можешь запереться дома, если вдруг надоест. Но если в тот момент порвется струна… Видишь, разве не идеальный повод придти, повидаться со мной? Поэтому, давай я заплачу за них?

Улыбаясь, сенпай достала из кошелька 3000-йеновую купюру и положила в кассу. По сравнению со струнами для гитары, струны для бас-гитары до ужаса дорогие, но владельцы магазинов всегда помогут поменять их. От удивления я на мгновение потерял дар речи. Я всегда думал, что струны быстро портятся из-за настройки, но, выходит, на самом деле они так легко не рвутся?

- Что бы ты делала, если бы из-за порванной струны я бросил бас-гитару?

- Я не смогла бы ничего сделать. Я уже этот вариант обдумывала – сдамся, если этому суждено случиться. Но ты ведь всё равно прибежал ко мне, разве нет?

Она произнесла всё это с улыбкой, но я не знал, что на это сказать.

- Ты получил ноты?

Я кивнул и вынул из кейса те самые рукописные ноты от сенпая.

- Итак, ты пришёл не для того, чтобы жаловаться, что ноты оказались слишком трудными, я права?

- Нет… ничего, - я отвел глаза и соврал.

- Какое место ты сейчас отрабатываешь?

- …Четвертую вариацию - я так и не смог продвинуться дальше. А еще, у меня совсем не получается сыграть фугу, и не думаю, что получится.

Сенпай быстро закончила настраивать бас-гитару с новыми струнами и начала играть, сидя на прилавке. Я слушал фугу с неопредёленными чувствами.

Музыка в исполнении Мафуйу, словно вытесана из гигантского столба льда. В сравнении, игра Кагуразаки-сенпай похожа на солнечные лучи зимой – её музыка появилась ни с того ни с сего и пробилась прямо через облака. Просто невероятно слушать такой чистый звук, плывущий без запинки.

Закончив игру, сенпай вернула мне бас-гитару. Но я не сразу смог повернуться к ней лицом.

- Это не так уж и сложно! И я даже не использовала никаких сложных приемов. Просто сбавь темп в два раза, и внимательно проиграй каждую ноту.

- Сенпай… - тихо пробормотал я с всё еще опущенной головой.

- Хмм?

- Почему ты не можешь завербовать Мафуйу без меня? Ты всё равно лучше меня играешь.

- Разве я уже не говорила? Это должен сделать ты.

Я слабо покачал головой.

- Да и я не очень-то много разговариваю с Мафуйу. Мафуйу ничего не хочет мне рассказывать, а я лишь только разозлил её…

Сенпай достала из-за прилавка две круглые табуретки и поставила их между рядами с гитарами. Затем она заставила меня сесть, надавив руками мне на плечи.

- Дело не только в этом.

- …Э? – я поднял голову. Сенпай слегка отвела от меня взгляд, переводя его куда-то вверх.

- Дело не только в этом. Видишь ли, до того, как я узнала о существовании Эбисавы Мафуйу, я уже знала о тебе.

Мне понемногу становилось трудно дышать. О чём она сейчас говорит?

- Молодой человек, ты же знаешь журнал «Друзья музыкантов», да? В июльском выпуске два года назад, я прочла опубликованную в нём статью под названием «Гендель и стихи из Библии». Грубо говоря, статья о том, как произведения Генделя, включая и не музыкальные, могут быть интерпретированы, как стихи. Хотя логика немного натянутая, всё равно довольно поразительно. Эта статья меня тронула.

Всё ещё находясь в ступоре, я сильно обнимал свою бас-гитару.

Разумеется, я знаю эту статью. Потому что она...

- Я посмотрела на имя автора, и оказалось, что это Хикава Тэтсуро – критик, который мне хорошо знаком. Однако, было ощущение, будто что-то не так. Статья была написана на простом английском, который смогли бы понять ученики средней школы, и примеры, которые приводились в статье, Хикава Тэтсуро не застал, когда учился в средней школе, так как ему уже за сорок.

- А…

Есть… есть кто-то, кто замечает это?

- Из-за этого смутного ощущения я начала подозревать всю статью. Достала старые выпуски и изучила их, прочитав каждую статью, написанную Хикавой Тэтсуро. Почему-то из них несколько статей выделялись, и все они вызывали это странное ощущение. Я попыталась отыскать несколько обзоров концертов и смогла найти один для «Финляндии» Яна Сибулиуса в исполнении Берлинского оркестра в 1959 году под дирижерством Герберта фон Караяна.

Я сглотнул. Пересохшее горло отдало болью.

- Но после этого я не смогла найти более конкретных доказательств. Из журнала я тоже никого не знала – всё, что мне было известно, это то, что у Хикава Тэтсуро был ребенок. По какой-то, непонятной причине, он несколько раз написал о своем сыне в статьях, и даже написал его имя. Поэтому, когда я наткнулась на это имя в брошюре со списком новичков – думаю, ты понимаешь, насколько я была удивлена, да?

С легкой улыбкой на лице, сенпай ткнула меня в нос.

- Преступник - это ты.

- …Эм, что значит "преступник"?

- Все мои выводы правильные, не так ли?

Сенпай вдруг приблизилась совсем близко к моему лицу, и я смог только кивнуть.

В мире всё же нашелся человек, вычисливший, что я пишу статьи под именем Тэтсуро, просто прочитав их.

- Поэтому, я уже давно обратила на тебя внимание, молодой человек. Мне нужен секретарь в мою революционную армию, и мне не приходит в голову никто, более подходящий для этой должности, чем ты. Так, что я не прошу тебя присоединиться за компанию, пока я пытаюсь завербовать Мафуйу.

Сенпай положила руки мне на плечи.

- Ты мне нужен.

Не говори таких вещей, когда ты находишься так близко ко мне, да ещё и наедине. В моей голове был бардак, и я не смог ничего сказать. Я отвернулся, избегая взгляда сенпай, и положил бас-гитару в кейс.

- Но такой, как я…

Я дотронулся до кейса.

- Ведь не то, чтобы группе будет какая-то польза, если я присоединюсь. Я не могу играть так же хорошо, как Мафуйу, и я вряд ли когда-нибудь догоню её. Все это время, я… слушал музыку один.

Сенпай прищурилась и довольно долго пристально смотрела на меня. Затем она неожиданно отвела взгляд и крикнула куда-то позади меня:

- Товарищ Аихара, может уже пора показаться? Не хочешь зайти?

Я в шоке повернул голову. Чиаки стояла рядом с дверью, в тени гитар висящих на витрине. Она тихо вышла из укрытия. У неё было мягкое выражение лица.

- Ты, наверное, преследовала его по пути сюда, так ведь? Как и ожидалось от бойца моей революционной армии. У тебя хорошие способности к секретным миссиям.

- Я не преследовала его, - злобно сказала Чиаки и, топая, подошла к нам.

- Cенпай, не говори того, что может испугать Нао!

- Твой ревностный взгляд тоже очень симпатичен!

Cенпай с любовью похлопала Чиаки по голове. Я ошарашено взглянул на неё.

Она действительно следила за мной всё это время? Это правда, или всё-таки нет?

Чиаки враждебно посмотрела на меня и сказала: «Просто так получилось, что я пришла сюда, и совсем случайно вышло, что Нао был внутри, и мне было неудобно зайти». Утешая её, сенпай сказала: «Я понимаю, я понимаю».

- Товарищ Аихара, ты взяла с собой барабанные палочки?

- …Барабанные палочки? – Чиаки склонила голову на бок и кивнула.

- Ммм, я пойду, разбужу спящего владельца и возьму ключ от комнаты звукозаписи.

Cенпай перевела взгляд на меня, и её рука приняла форму пистолета. Она сделала вид, что стреляет мне в грудь.

- Молодой человек, позволь мне разжечь твою страсть.

Третий этаж магазина музыкальных инструментов Нагашима был переделан в комнату звукозаписи, которую можно было арендовать. В длинном узком коридоре были две плотно закрытых двери. Я открыл дверь, и передо мной предстала комната размером в 4,5 татами, половину которой занимали барабаны. По обеим сторонам – два гигантских усилителя для гитары. Были также микрофоны и оборудование для звукозаписи, и удушающий запах дыма.

- Я позволила вам прийти сюда в качестве исключения, всё благодаря моим привилегиям работника этого магазина, – с этими словами, Кагуразака-сенпай втолкнула меня в комнату звукозаписи. Чиаки зашла следом.

- Ух ты – давно я не играла на настоящих барабанах.

Чиаки уселась в центре барабанной установки и с довольным видом настраивала малый барабан.

Кагуразака-сенпай подключила мою и свою гитары к усилителям. Гитара сенпая – «Gibson Les Paul», который, говорят, стоит миллион йен. Хотя я не знаю, правда, это или нет. Если да, то, скорее всего она из старой серии «Историческая коллекция». Судя по цветам гитары, это должно быть копия серии 60-х.

Я перекинул ремень бас-гитары через плечо, и затем один раз робко ущипнул струну. Маленькую комнату наполнил невыносимый звук.

По какой-то необъяснимой причине, она привела меня в эту комнату звукозаписи, вот так просто…

- Тебе не нужно играть что-то чересчур сложное, молодой человек. Тебе, просто, нужно следовать за барабанами и играть «ре» восьмыми долями и все.

- Хаа.

Высоко подняв барабанные палочки, Чиаки сказала: «Сенпай, ты готова?»

Они на секунду переглянулись. Ровно в тот момент, когда звуки тарелок исчезли, меня окружила музыка, двигавшаяся тяжелым темпом. Чиаки начала выбивать серии мощных восьмых на хай-хэте, а на барабанах в том же ритме триоли. Медленно поднимающиеся скрипящие гитарные рифы напоминали неуверенные шаги путешественника, направляющегося к морю с тростью в руке.

Я пытался подыграть в ритме Чиаки и тихо провел рукой по струнам. Сначала, я не мог поверить, что низкие ноты, давящие мне на живот, на самом деле издавались моей бас-гитарой. Затем три мелодии начали переплетаться...

После чего к ним добавился голос.

Это был голос Кагуразаки-сенпай.

Словно шепот ночной пустыни; хотя её голос был слегка хрипловат, он доносился аж до горизонта в дали.

«Kashmir» группы Led Zeppelin.

Это песня, которую я слышал бесчисленное количество раз. Я слушал её в постели посреди ночи раз за разом - столько раз, что и не сосчитать. И теперь мои пальцы отыгрывали пульс этой песни.

Там где голос стихал, гитара отвечала похожей музыкой. Чиаки держала шаг и продолжала свой бесконечный марш. Я уже стер из памяти то, что сказала мне сенпай. Когда гитара начала выводить извивающийся стиль арабской музыки, я начал искать низкие ноты, которые должны были быть спрятаны в песне, и выводил их кончиками пальцев.

Я действительно чувствовал, что песня может продолжаться вечно.

Поэтому, когда песня закончилась, появилось ощущение, будто меня оставили одного в бесплодной пустыне. Комната наполнилась гулом, но я больше не мог различить, был ли это просто шум, эхо или отголоски «Kashmir»'а, застрявшие у меня в ушах.

Лицо Чиаки было красным, и её взгляд изучал меня из-под вспотевшего лба. На её лице появилась торжествующая улыбка. Я отвел взгляд, и на этот раз перед моими глазами оказалась изящная Кагуразака-сенпай.

Не знаю почему, но я не мог смотреть прямо ей в лицо.

- …Молодой человек, как ты думаешь, что такое бас-гитара?

Я медленно поднял голову. На лице сенпай не было улыбки, но её взгляд был мягким.

- Если мы посмотрим на группу, как на человека, то вокалист будет головой, а гитара – это руки…

Сенпай перевела взгляд со своих рук в сторону Чиаки.

- Если барабаны – это ноги, то какую думаешь, часть тела представляет бас-гитара?

Я не мог отгадать загадку сенпай. С момента, когда я родился, и до сих пор, я всегда был человеком, который смиряется со всем.

Сенпай, наконец, нежно улыбнулась, и быстрым шагом подошла ко мне. Она положила ладонь мне на грудь, и я от неожиданности подскочил. Тело замерло.

- Здесь, молодой человек.

Смотря мне прямо в глаза, она продолжила:

- Сердце. Ты теперь понимаешь? Без тебя мы не смогли бы двигаться.

Я был настолько ошарашен, что потерял дар речи. Вместо меня ответило биение моего сердца.

Если я посмотрю на группу, как на человека.

Я не двигался вперед, идя по их стопам. Как человек, впервые поместивший себя в звук вместе с другими , я был в этом абсолютно уверен. Если бы я слушал запись один в своей комнате, то, наверное, никогда бы этого не понял.

Тогда я, скорее всего, думал то же самое, что и сенпай. Была бы здесь Мафуйу...

Звук её гитары. Был бы он здесь...

Крепко схватил гриф бас-гитары, я наконец-то понял, почему я играю на бас-гитаре. Это не оправдание, а настоящая причина – я играю, чтобы передать этот пылающий жар Мафуйу.

Воспоминания, обещание, оправдания

Мы были настолько поглощены репетициями, что последующие две недели пронеслись в мгновение ока, и вскоре наступил конец мая. Кожа на кончиках моих пальцев стала грубая, как сухая земля. Струны бас-гитары намного толще, чем у обычной, и мазоли на моих пальцах немного в другом месте, нежеле у Кагуразака-сенпай.

- Теперь ты больше похож на басиста.

Сенпай громко засмеялась, когда кончики наших пальцев соприкоснулись, как в сцене с пришельцем из фильма «Инопланетянин». Однако мозоли немного изменили моё осязание – эффект чувствовался, когда я работал с мелкими деталями, так, что это было немного неудобно.

Все же, прежде чем бросить вызов Мафуйу, я должен применить свое увлечение техникой кое-где еще.

На 4-ый четверг мая, после школы я побежал прямиком во внутренний дворик. Чиаки пыталась любым способом остановить Мафуйу, хотя, даже при самом оптимистичном раскладе, она могла задержать её максимум минут на двадцать. Придётся выиграть эту битву с помощью скорости. Я начал с того, что взломал замок – это заняло у меня меньше минуты. Затем я, как всегда, слегка повернул ручку двери и вошел в кабинет. Претворяя в жизнь отрывок из множества выдуманных мною прежде сценариев, я достал из сумки инструменты и провода, и начал работать над усилителем. Поспешно сняв заднюю панель устройства, над которым работал не раз, я увидел его содержимое во всём великолепии. Перепаять схему не составляет труда - большинство времени ушло, чтобы спрятать теперь уже удлинённый провод.

После того, как всё было готово, я закрыл замок, и только было собрался вернуться в главное здание, как на углу я нечаянно влетел в Мафуйу.

Мы оба просто стояли, не шевелясь. Ни я, ни она не смотрели друг на друга.

С того дня, мы почти не разговаривали. Из-за этого парни в классе жаловались, что их единственный источник информации о принцессе был заблокирован. Но никто из них не знал конкретно почему.

Только я хотел пройти мимо неё, Мафуйу заговорила:

- Ты… уже сдался?

- …Э?

- Бас-гитара. Ты раньше играл на ней, на крыше.

- Я всё ещё играю на ней. Только тренируюсь я на крыше северного здания, потому, что не хочу мешать кое-кому с невероятно хорошим слухом.

- Лжец. Я там тоже искала - тебя не было.

Я, действительно, солгал. В последнее время, я посещал магазин музыкальных инструментов Нагашима для того, чтобы знакомый басист сенпая обучал меня. Не хотелось бы, чтоб она узнала о том, как я лихорадочно тренируюсь, и поэтому соврал.

- …Ты сказала, что искала меня? Что ты имеешь в виду?

- А, это… не обращай внимания, ничего важного. Я просто немного беспокоюсь.

Голос Мафуйу стал ещё более тревожным, и она несколько раз помотала головой.

- Я просто подумала… вспоминаешь ли ты всё ещё о том, что тогда произошло?

От неожиданности я подпрыгнул и обернулся. Казалось, Мафуйу было трудно говорить, и она всё время смотрела на свои пальцы.

- Пожалуйста, забудь об этом. Со мной всё в порядке, тебе не о чем беспокоиться.

"Пожалуйста, забудь об этом." Я слышал это от Мафуйу бесчисленное количество раз.

Я почувствовал, как во мне закипает злость. Наверное, просто прямо скажу ей о своих чувствах.

- Слушай, за что ты принимаешь человеческий мозг? Мозг это тебе не какой-нибудь жесткий диск. Думаешь, достаточно произнести: «удаление памяти», а я типа: «а, вот так?» и всё забуду?

Глаза Мафуйу расширились, и она сделала шаг назад.

- Я ничего не забыл, и на самом деле помню всё очень четко. Ты сказала: «Ты думаешь, что сможешь угнаться за мной, играя на бас-гитаре?». Давай устроим поединок завтра после школы.

- …Что ещё за поеденок?

- Поединок между твоей гитарой и моей бас-гитарой, вот что. Если моя игра продержится наравне с твоей до самого конца по качеству исполнения, то тогда я одержу победу. Если я выиграю, то смогу пользоваться той комнатой. Если проиграю – я больше никогда не приближусь к тебе.

- Ты это… серьёзно?

-Конечно! Но, больше я ничего не сказал, и просто прошёл мимо Мафуйу.

Если честно, я ни чуточки не уверен, что одержу победу. Но Кагуразака-сенпай ведь говорила, что сделает так, чтобы я выиграл – не «я выиграю», а «она позаботится о том, чтобы я одержал победу».

Человек, готовый использовать любые способы, чтобы заполучить то, что хочет – по спине пробежал холодок от осознания, что лишь этих слов из её уст было достаточно, чтобы наполнить меня такой смелостью. Скорей всего, она единственная, на кого я сейчас могу рассчитывать.

- Молодой человек, ты научился довольно ловко пользоваться словами.

Когда я пришёл на крышу, сенпай сказала мне это. Похоже, она наблюдала за нами через забор.

- Я и вправду не могу поверить, что ты был тем прирожденным неудачником три недели назад.

- Не называй меня неудачником! – я отвел взгляд от Кагуразаки. Я не знаю почему, но с того дня я начал смущаться, каждый раз, когда смотрю прямо на неё.

- Если задуматься, то я всё равно ничего не теряю от этого поединка. Изначально я всё равно не мог пользоваться той комнатой, так что если я проиграю – ничего страшного. Это прямо, как наша игра в «камень-ножницы-бумага» в тот раз.

Причиной такого рода странного мышления, отчасти являлась самоирония. Но сенпай села рядом со мной, обнимая бас-гитару, и по её лицу пробежала довольная улыбка.

- Значит, ты всё еще помнишь, что я сделала в той игре.

Я посмотрел на профиль лица Кагуразаки и, наклонив голову на бок, кивнул. Тогда сенпай предложила сыграть, держа между указательным и средним пальцами медиатор. Увидев его, я решил, что она пытается одурачить меня, чтобы казалось, что она не сможет показать ножницы, так что я, долго не думая, с кашей в голове, выкинул камень, и в итоге проиграл. Но сенпай громко засмеялась и сказала:

- На самом деле, я не пыталась предугадать твои мысли и использовать их против тебя. Даже, если бы я так поступила, это бы не увеличило мои шансы выиграть в такой простой игре. В чём, думаешь, заключается стопроцентный способ выиграть в «камень-ножницы-бумага»?

- Э? – Значит, у сенпая был беспроигрышный способ?

- Это просто. Выкидывай последним.

- А?

- На самом деле, не было особой причины, по которой я держала медиатор, кроме как запутать тебя, чтобы ты выкинул, следуя моему темпу. Вот и всё. Хорошенько запомни: беспроигрышный способ – это выкинуть последним.

Я потерял дар речи, и просто смотрел на торжествующее лицо сенпай. Затем, я глубоко вздохнул. Это невозможно. С самого начала у меня не было шансов выиграть против такого человека, как она.

- Всегда считалось, что сражения выигрываются задолго до того, как они начинаются. А значит, самое важное – это то, как заманить противника на свою территорию. Ах да, ты знаешь почему я выбрала эту песню, для вашего поединка с Мафуйу? Я расскажу тебе.

С этими словами, Кагуразаки вынула из файла ноты и разложила их перед нами. Затем она сказала: «Я выбрала её по четырем причинам».

«Так бы и сказала с самого начала!» - на секунду промелькнуло у меня. Последние несколько дней, во время репетиций, я-то всё думал: почему это произведение? Однако, выслушав долгое объяснение сенпай, я смог только вздохнуть в ответ.

- Значит, ты постепенно начинаешь верить, что у тебя есть шанс выиграть?

- Ммм… немного.

Я ответил честно. Вероятность того, что я выиграю, уменьшилась в разы – теперь уже 0,2%! Вот как я себя сейчас чувствую. Смеясь, сенпай толкнула меня плечом.

- Этого достаточно! Только тебе будет известно, как развернется ваша битва. Я знаю только результаты своих сражений, и я не буду принимать участие в вашем поединке.

- Если бы ты заняла моё место, то выиграла бы… Ты это хочешь сказать? – слабо спросил я.

Сенпай чуть зло ответила:

- Смогу ли я выиграть?

Я изумленно посмотрел на неё.

- Я же уже говорила, нет? Это должен сделать ты.

Мне нечего было ответить и я опустил голову.

Вдруг сенпай вытащила лист бумаги и сунула его мне под нос.

- Ну тогда, на этом наша подготовка будет закончена. Сначала подпиши вот это, чтобы мысленно подготовиться. Этот экземпляр для Эбисавы Мафуйу.

Я поднял голову, чтобы посмотреть. Это была заявка для вступления в кружок, распечатанная на грубой бумаге; их было две. В графе, где нужно было вписать название кружка, на обоих листах ручкой аккуратно было вписано «кружок изучения народной музыки».

Я отвел взгляд и попытался сменить тему.

- Эм… думаю, я просто… пока оставлю их у себя.

- Почему? Я уже столькому научила тебя. Неужели… ты меня ненавидишь? Вот в чём дело?

Пожалуйста, не смотри на меня с таким жалостным видом. И ежу понятно, что ты притворяешься.

- Ммм, как бы это сказать?

Я убрал бас-гитару с колен.

- Мне кажется, я не подхожу. Стандарты у тебя и Чиаки слишком высоки для меня.

- Я уже раньше говорила, разве нет? Я не прошу тебя следовать за нами. Это мы должны следовать за тобой.

-Потому, что бас-гитара – это сердце. Знаю, но всё же…

- Мне просто не решить, вступить в кружок или нет. По крайней мере, сейчас. Поэтому…

Я поднял бас-гитару и уставился на струны.

- Поэтому, если я сумею выиграть у Мафуйу и заставлю её вступить в кружок…

- Если ты победишь её, ты тоже к нам присоединишься?

Я кивнул.

Если бы я согласился на других условиях, то точно бы пожалел об этом. Почему-то такое ощущение, что у меня нет права голоса, ни в чём из того, что было мне уготовано.

- Тогда… что ты будешь делать, если проиграешь? – от вопроса сенпай, у меня перехватило дыхание. Я никогда не задумывался об этом.

Однако, мне всё равно надо принять решение прямо сейчас.

- ...Если я проиграю, то всё равно буду играть на бас-гитаре. Но в кружок я не вступлю. Ты присматривала за мной всё это время, так что я не могу сказать что-то типа… "пожалуйста, позволь мне вступить в кружок, даже если я проиграю".

После недолгого молчания, я услышал тихий вздох.

- Я только недавно поняла, что ты человек с очень развитым чувством собственного достоинства.

Кагуразака нежно улыбнулась. Я уже почти не мог открыть глаза, но всё же на мгновение посмотрел на неё и тут же отвел взгляд.

- Будем считать - это обещание на день, до которого ещё далеко. Да, так и поступим.

Сенпай достала из моей сумки отвертку (без спроса) и открутила заднюю панель бас-гитары. Она в несколько раз сложила обе заявки и засунула их в свободное место между проводкой. Затем, она прикрутила панель обратно.

- …Зачем ты туда их положила?

- Послушай. Должен быть чуть слышен звук шелестящей бумаги.

Я снова положил бас-гитару на колени. Сенпай провела рукой по струнам. Звук шелестящей бумаги?

- Не-а, я ничего не слышу.

- А я слышу! – у тебя уши, как у кошки. – И может быть Эбисава Мафуйу, тоже услышит. Она ведь чувствительна к звуку шелестящей бумаги, да? Может эти еле заметные звуки подсознательно заставят её забеспокоиться и стать раздраженной.

За этим скрывалась такая логика?

- Если пойти ещё дальше – это своего рода заклинание. Точно так же, как самураи вшивали в одежду защитные амулеты.

Сенпай похлопала по бас-гитаре.

- Твоё обещание всегда будет с тобой. Так что не забудь.

На секунду замешкавшись, я кивнул.

- Желаю тебе удачи.

По пути домой я случайно встретил Маки-сенсей. Зайдя в автобус, она спросила:

- Похоже, ты в последнее время часто болтаешь с Мафуйу?

Схватившись за поручень, я поёжился. Повезло же наткнуться на проблематичного человека.

- Нет, это не совсем можно назвать болтовней.

- Просто скажи ей прямо, что будешь рад делить с ней тот кабинет. Почему всё мальчишки такие эксцентричные?

Думаете, я могу это сказать? Я? Мафуйу?

- И ещё – чем ты был занят в последнее время? Кажется, ты довольно часто общаешься с Кагуразакой, да?

- Ну чтож…

Она взяла меня за шиворот своей мертвой хваткой, и мне ничего не оставалось, кроме как рассказать ей правду.

- Поединок на гитарах?

Маки-сенсей неожиданно издала странный звук, чем привлекла внимание остальных пассажиров.

- Что мне думать? То, что ты глупый или то, что ты похож на Кагуразаку?…

Высказав свои мысли, Маки-сенсей вздохнула. Кагуразака-сенпай так знаменита и среди учителей? Она не ходит на уроки - так может быть она, как говорят, "проблемная ученица"?

- И Мафуйу сказала, что согласна на это предложение? Это же невозможно.

- Нет, она просто была поражена.

- Да, вот это больше похоже на неё! И что ты собираешься делать? Ты действительно этого хочешь?

- Тому есть много причин. Ради этого я приложу все усилия, - неоднозначно ответил я.

Конечно, я ни за что не мог рассказать Маки-сенсею обо всём, что мы сделали, чтобы Мафуйу участвовала в состязании.

Маки-сенсей на мгновение нахмурила свои красивые брови и уперлась пальцем в висок.

- Слушай… я очень благодарна тебе за то, что ты общаешься с Мафуйу, но не слишком провоцируй её. Она очень ранимая.

- Понятно…

Хотя она и сказала это, я почему-то не мог не разозлиться на то, что она попросила меня быть помягче с Мафуйу. Эта девчонка наговорила мне много гадостей, знаете ли.

- Ммм… - Маки-сенсей скрестила руки на груди, и по её лицу было видно, что она не знала, что сказать. – Я думаю, большинство проблем вызваны каким-то психологическим конфликтом. Поэтому...

- …О чём вы? Что это за «психологический конфликт»?

Маки-сенсей смотрела на меня, не говоря ни слова. Затем, хриплым голосом пробормотала: «Нао, наверное, можно об этом рассказать…» Но она сразу же замотала головой, так и не закончив мысль.

- Я не могу тебе рассказать. Будет лучше, если Мафуйу сама об этом расскажет.

Психологический конфликт. Я вспомнил то, когда Мафуйу крепко держала пакет с лекарствами.

Так значит, Мафуйу больна? С виду вроде не скажешь, но что, если...

- Эм, Маки-сенсей… - я вспомнил, о кое-чём другом, и решил спросить ее об этом. – Мафуйу… Я слышал, она скоро переведется из нашей школы. Это правда?

- Переведется? Почему?

- …А, ничего.

Она исчезнет в июне. Тогда… что это значит на самом деле? Я промолчал и снова погрузился в свои мысли. В любом случае, Мафуйу мне ничего не говорила.

- Поединок на гитарах, значит… Вот это молодость! Но может это и к лучшему.

Маки-сенсей улыбнулась, смотря вдаль.

- И Мафуйу не намеревается с кем-либо дружить. Может с моей стороны неблагоразумно так поступать, но если она вступит в кружок – это пойдет ей на благо. Тогда я могу быть куратором кружка!

- Так Вы думаете… я смогу выиграть?

- Нет, вовсе нет, - моментально ответила Маки-сенсей.

Сильно схватившись за поручень, я с грустью опустил голову.

- Но, я слышала, она начала играть на гитаре всего полгода назад.

- Правда? – она смогла достигнуть такого мастерства за полгода? Бог очень несправедлив.

- Всё равно, каждый через это проходит, разве нет? Есть случаи, когда, просто, приходится делать то, что необходимо. Всего хорошего, мой мальчик. Если ты заставишь Мафуйу плакать, это так легко не сойдет тебе с рук.

С этими словами, Маки-сенсей сильно хлопнула меня по спине.

Той ночью Тэтсуро не было дома. Он прислал на телефон короткое сообщение: «Я пошёл выпить с другом, так, что этой ночью меня, скорее всего, не будет дома». Хотелось бы узнать у него ещё о Мафуйу, но его никогда нет рядом в самое нужное время.

Я вернулся в свою комнату и сел на кровать. Положив бас-гитару себе на колени, невольно начал водить рукой по струнам. Потом я понял, что играю тот концерт для фортепиано.

Это то произведение, которое играла Мафуйу в тот день на свалке, когда мы впервые встретились.

Я зашёл в комнату Тэтсуро и начал собирать диски различных концертов для фортепиано эпохи позднего романтизма, а затем понёс их в гостиную. Я провёл всю ночь, без конца слушая все эти диски, и даже пропустил ужин. Однако, я не смог найти ту песню. Но это совсем неудивительно, ведь концертов для фортепиано – несколько тысяч.

Я выключил звуковую систему, прекратив поиски.

Я неожиданно вспомнил своё заявление Мафуйу, когда настраивал бас-гитару: «Если я проиграю, то никогда больше к тебе не приближусь». Эта фраза внезапно возникла у меня в голове, но блин. Что за бред я говорил? Я имел в виду, что никогда больше не приближусь к той комнате, и что я никогда не приближусь к Мафуйу, ведь так? Но раз мы сидим рядом друг с другом, будет невозможно не приближаться к ней. Я всё пытался дать объяснение какому-то незнакомому человеку у себя в голове.

Думал: «Что будет, если я проиграю?»

Повод для общения с Мафуйу исчезнет, да?

И я же сказал, что если проиграю, то не вступлю в кружок изучения народной музыки. Потому, что мне не хватает уверенности, чтобы создать группу с сенпаем и Чиаки.

Я вспомнил песню, которую мы играли в комнате звукозаписи – «Kashmir». Это было настолько замечательно сладко, что захватывало дыхание, и было такое чувство, будто моё тело всё в огне.

Нечего терять – какая же это была невероятно огромная ложь.

Вокруг меня было много вещей, которые я мог потерять. Вещи, которые я не хочу терять.

Если они исчезнут...

Я замотал головой и выкинул эту мысль из головы. Думать обо всём этом сейчас бессмысленно.

Завтра я могу только выложится по-полной и дать жару!

Eroica

Небо последней пятницы мая было усеяно темными облаками. Я не мог заснуть и отправился в школу рано утром. Как только я вошел в классный кабинет, меня сразу же окружили одноклассники.

- Я слышал у тебя сегодня поединок с принцессой?

- Что? Что значит поединок? А что если он проиграет?

- Может он станет ее рабом на всю жизнь?

- А чем это отличается от нынешней ситуации?

Услышав эти реплики, я позеленел.

- Эм… Ну… Почему… все об этом знают?

- А ты разве не разговаривал вчера с Эбисавой во внутреннем дворике?

- Вы это видели?

- Сначала атмосфера была довольно приятная, но надо же было тебе ляпнуть про поединок! Зрители были очень разочарованы!

Можно подумать мы вам шоу устраивали.

- Так когда вы собираетесь соревноваться? Соревноваться в чем? Что получает победитель?

А, значит, они не услышали про то, что поединок состоится сегодня после школы? Замечательно. Несмотря на то, что я пытался перевести тему, в конце концов я им все рассказал, кроме места и времени поединка.

- Новый кружок? Вместе с Эбисавой? И Аихарой? И Кагуразакой-сенпай тоже?

Почему они так возбуждены, черт подери?

- Кагуразака-сенпай – ты имеешь в виду ту, что во втором году?

- Да, та, которая похожа на главаря шайки ниндзя.

Что это за аналогия такая? Совсем не понимаю! И что, в школе сенпай настолько известна?

- Собираешься создать группу в той маленькой комнате с тремя девчонками? Нао! Это непростительно, так что лучше бы тебе проиграть!

- А мне на руку, если ты победишь – тогда я займу твое место в группе.

- Ага, ты точно должен победить, а потом я к вам присоединюсь.

- Ты же нифига не смыслишь в инструментах, нет?

- Я могу заведовать перемещением инструментов.

- Тогда… я буду вытирать им пот.

- Во мне почему-то все больше и больше энтузиазма.

И они начали петь наш школьный гимн – мне захотелось просто взять и выбежать из кабинета. Они обсуждали время поединка, когда в кабинет зашла Чиаки, и все замолчали. Я спасен…

- Это вы про меня всякие гадости говорите?

Парни неловко заулыбались и затем вернулись на свои места. Похоже, кое-что из основных правил приличия они усвоили – не сплетничать о человеке в его присутствии.

В обеденный перерыв мой стол был завален бургерами, купленными парнями в магазине. Похоже, они все молились за мою победу. Но как я смогу съесть столько?!

- Нао, тебе нельзя проигрывать.

- Хотя я не совсем понимаю, что происходит, но ты обязательно должен выиграть! – один за другим, они брали меня за плечи и подбадривали. А я только пустым взглядом смотрел на пирамиду из бургеров. Конечно, вероятность оправдать их ожидания не нулевая, но они все были настолько взбудоражены, что мне это доставляло только неудобства.

После школы я принес свою бас-гитару на крышу. Сенпай попросила меня сначала явиться сюда, но когда я пришел, ее не было. Хотя она по-моему сегодня работает, нет? Тут я заметил кое-что на полу в том месте, где обычно сидит сенпай. Я подошел посмотреть – это оказался альбом Джона Ленона «Rock 'n' Roll». Вторая песня на диске называется просто - «Останься со мной». Я достал свой сидюшник и засунул в него диск. Слушая хриплый голос Джона Ленона, я смотрел вниз через забор и ждал. Я достал кусок недоеденного бургера и запихнул себе в рот.

Посередине песни я вдруг вспомнил, что по пятницам Мафуйу всегда идет сразу домой. Черт, я ведь об этом забыл.

Но в тот момент показалась спина девочки с волосами каштанового цвета. Я был спокоен. Что такое? Ей не надо делать то, что она обычно делает?

Наблюдая, как Мафуйу вошла в кабинет музыки, я все еще позволял песне литься из наушников ко мне в тело. Я сильно схватился за забор и стоял, не двигаясь, до тех пор, пока не стих голос Джона Ленона.

Я выключил сидюшник и взял бас-гитару.

Дойдя до кабинета музыки, я услышал, как за дверью Мафуйу играет багатель Бетховена. Я застыл на месте, размышляя, как войти в комнату. Я придумал разные идиотские варианты, например открыть дверь ударом ноги с криком: «Извините, что потревожил!», но в итоге я решил просто постучать в дверь.

Багатель резко прекратилась, словно ее обездвижило шоком.

Неловкое молчание было подобно порыву пронизывающего до костей холодного воздуха, вкрадывающегося сквозь щели, и оно продолжалось довольно долго.

- Эм… - я заговорил первым, но не имел понятия, что делать. – Я пришел, чтобы состязаться с тобой. Я вчера тебе говорил об этом, ведь так?

Дверь открылась.

Гитара Мафуйу висела у нее за плечами. Она посмотрела на меня, а потом опустила глаза.

- …Ты действительно пришел.

По тону Мафуйу я почувствовал, что что-то не так. Она не такая, как обычно.

- Как представитель рока, я пришел, чтобы отомстить упрямой стороннице господства классической музыки.

- Идиот! Ты что, cерьезно? Несколько дней назад ты даже не умел «hammer-on».

Не унижай меня. И вообще, откуда она знает про это?

- Ты подсматривала, как я тренируюсь?

- Н-нет.

Покраснев, Мафуйу обеими руками захлопнула дверь.

- Зачем ты это делаешь? Ты действительно так хочешь использовать эту комнату?

Зачем я это делаю? А, я и сам не знаю.

Сенпай говорила – ради любви и революции.

Чиаки как-то сказала: «Ты очень переживаешь за Эбисаву, да?»

Я не знаю. Но я не могу позволить, чтобы так дальше продолжалось.

С другой стороны двери Мафуйу сказала:

- Делай там, что хочешь! Мне уже все равно.

И только сейчас я решил промолчать.

Ну что ж. Я знал, что все так выйдет.

Я достал свою бас-гитару, воткнул шнур в разъем и затем сел на корточки рядом с дверью. Под петлей есть дырка, через которую можно просунуть шнур. Это результат моей вчерашней работы, на которую я потратил 15 минут – кабель, протянутый от усилителей к двери.

Только я собрался захватить стерео систему, как моя рука остановилась. Не знаю почему, я вдруг вспомнил отрывок из истории музыки, который мне рассказал Тэцуро полушутя.

Начиналось все с маленькой речкой в Германии. Река протекает через свекольную плантацию и тянется через всю Европу. Она сталкивается с местной музыкой и либо насыщает её, либо вбирает в себя. Затем она вливается в море и распространяется по всему свету. Вот так в мире рождается много вещей, и рок – одна из них.

Поэтому, если проследить историю столкновений и смешений, насчитывающую более 300 лет, то получается, все вещи связаны друг с другом.

Я воткнул шнур в разъем.

В тот момент из усилители за дверью визгливо заорали.

Вид испуганной Мафуйу словно предстал у меня перед глазами.

- Что ты сделал?

Она меня спалила. В ответ я выкрутил звук своей бас-гитары на максимум. Комната наполнилась гулом.

- Эй, что ты дел—

Чтобы заглушить ее голос, я сыграл первую ноту произведения. Аллегрэтто виваче. Нужно играть не слишком быстро – как будто наступая на пол с силой, но в то же время ищя место, куда можно было бы наступить носком; использовать низкие ноты, чтобы вытоптать границы октавы, и затем нерешительными шагами отступить чуть назад.

Я даже слышал, как Мафуйу в шоке затаила дыхание. Естественно, она должна узнать это произведение с этих 8-ми тактов. Два года назад, в феврале, она выпустила альбом с этой вещью. Я слушал тот диск так много раз, что он почти пришел в негодность.

Это 35 опус Бетховена «Вариации и фуга для фортепиано в ми бемоль мажор» - вариации были позднее использованы в его «Симфонии №3». У этого произведения есть еще одно название – «Eroica Variations».

Еще тогда...

Кагуразака-сенпай сказала, что она выбрала это произведение по 4-м причинам.

- Как видишь сам… - объясняя, сенпай начала тыкать в ноты. – Эта вещь начинается с одной мелодии в низком тоне. В первых 32 тактах играет только бас-гитара, и можно сразу узнать, что это «Eroica». Сделав залп первыми, мы втянем противника в нашу музыку.

С этими словами, сенпай постучала пальцем по нотам.

- Это аллегрэтто виваче, так что не играй слишком быстро. Основное оружие Мафуйу – это умение играть точно и на высоких скоростях. Если поединок превратится в ситуацию, где скорость будет решать, кто победит… молодой человек, ты потеряешь все шансы на победу. Скорость произведения задается в первых 32 тактах – это первая причина, по которой я его выбрала.

- Но… - в моем голосе промелькнула нотка сомнения. – В этой части, ведущей к увертюре, есть место, когда 4 голоса сливаются, и после этого начинает играть Мафуйу! Если она тогда ринется…

- Молодой человек, ты думаешь лишь о тех участках, на которых можешь проиграть…

Сенпай покачала головой и вздохнула. Я съежился. Извините, но я прирожденный неудачник.

- Не беспокойся. Вот вторая причина, по которой я выбрала это произведение. Эта вариация…

Сенпай быстро пробежала глазами по нотам. Вариация – это техника, в которой короткая главная тема повторяется несколько раз.

- Почти каждая вариация заканчивается ритардандо и ферматой. Теперь ты понял? После определенного фиксированного участка – пауза. Как бы Эбисава не убыстряла темп, фермата будет сбивать ее игру, и так ты сможешь догнать её по скорости. В этом смысле это произведение уникально.

Я громко вздохнул. И правда, все логично. Я уверен, что кроме этого произведения, ничего другого выбрать нельзя было. С этим произведением я могу выиграть.

- И третья причина… - сенпай зловеще улыбнулась. – Это произведение в ми-бемоль мажор.

Я вспомнил каждое предложение сенпай, проходя начальную тему тяжелыми шагами. В конце мелодии в низком тоне, которую я сыграл – долгая пауза. Вступила гитара Мафуйу, подавляя паузу.

Когда мы дошли до второй увертюры, я затаил дыхание, и вступила серия простых, но нерешительных мелодий гитары. Моя кожа мгновенно покрылась мурашками. Гениально использованная синкопа сдвинула и перемешала только два перекрывающихся тона. Однако, вся известная нам музыка рождается из этого одурманивающего чувства, которое испытываешь, когда смешиваются два звука.

На третьей увертюре я бросил Мафуйу простую мелодию. Парящие высокие ноты гитары опустились на низкие ноты бас-гитары – казалось, будто мелодию Мафуйу окатил поток водопада.

Гитара Мафуйу вела 4-ю увертюру и завладела главной темой. Мелодия сместилась на октаву выше, пропуская оживленную среднюю октаву. Темп внезапно ускорился, и хотя меня кидало из стороны в сторону огромной силой, мне наконец-таки удалось еле-еле ухватиться за промежутки в мелодии Мафуйу и широко раскрыть их своими низкими нотами, выступающими в роли посредника. Если я ошибусь здесь – мне конец, а возможности начать заново не будет. Я притормозил, чтобы сдержать Мафуйу.

Мы, наконец, дошли до главной темы, но я уже висел на волоске. Вроде бы обычный аккомпанемент, но мои пальцы бегали не переставая. Я отчаянно попытался замедлить темп с помощью короткой паузы. Мафуйу не замедляла игру несмотря на то, что она вошла во вторую вариацию с беспощадной скоростью. Мафуйу играла три ноты за то же время, что требовалось мне, чтобы сыграть всего одну.

Перед тем, как играть 4-ю вариацию, я глубоко вдохнул. Это была первая катастрофа.

Пока я плавно играл 16-нотное легато, я понял, что Мафуйу сейчас в немного невыгодном положении – среди моих постоянно поднимающихся и опускающихся тонов, несложная мелодия Мафуйу звучала шатко. Она, наверное, думала, что я не смогу сыграть эту часть. Я затаил дыхание и сконцентрировался на интенсивном участке. Затем я снова вспомнил слова сенпай.

- Ми-бемоль мажор—

Нежно поглаживая кончиками пальцев гитару у меня на колене, она сказала:

- Ты же знаешь, да? Это самая трудная гамма для для гитары и бас-гитары.

Я кивнул.

Проще говоря, для гитары легкие гаммы – те, которые не требуют зажимание аккордов. Однако, ми-бемоль - основа ми-бемоль мажор - на полтона ниже, чем самая низкая нота на бас-гитаре. В результате, во время игры приходится зажимать аккорды, а это довольно сложно с точки зрения техники.

- Ми-бемоль мажор будет сложно играть и Эбисаве Мафуйу, особенно в той части, где ей придется играть басовые ноты высокотональной мелодии. Даже если скорость - самое сильное оружие в ее арсенале, это точно ослабит ее игру.

- Эм, нет, постой…

Я постучал по бас-гитаре.

- Мне будет так же сложно играть, да? Разве не так?

Гитара и бас-гитара после настройки имеют одинаковый тон, так что нам обоим будет тяжело играть. Поэтому сенпай транспонировала аккорды на полтона выше, и произведение стало в ми мажор.

- Молодой человек… - в глазах сенпай больше не было раздражения: теперь у нее был жалостный взгляд. – Ты все еще помнишь, что я тебе сказала? Я сказала, что мы сделаем в точности то же, что и Паганини, ведь так?

- Э?…

Я припоминаю… что-то похожее.

Сенпай… сказала это в тот день, когда выбирала произведение из огромной стопки дисков и нот. Услышав, как Мафуйу играла на гитаре, она действительно ни с того ни с сего упомянула Паганини.

- …Но можешь объяснить это?

- Концерт для скрипки №1 Паганини. Ты его знаешь, да?

Я склонил голову на бок, пытаясь вспомнить какие песни я уже слышал раньше. Затем я вспомнил про обширные знания Тэцуро---

- …А!

Бас-гитара упала на пол с глухим звуком.

«Концерт №1 для скрипки» Паганини – в ми-бемоль мажор.

Понятно. Вот значит как.

- Ты, наконец, понял?

- Я должен настроить гитару на полтона ниже?

Кагуразака-сенпай засмеялась и нежно похлопала меня по голове.

Так же как скрипачам, гитаристам тяжело играть произведения в ми-бемоль мажор. Однако, соло в концерте, сыгранным дьявольской скрипкой Николо Паганини, написана в ми-бемоль мажор. Поэтому он настроил срипку на полтона ниже...

Мне просто… надо сделать точно так же.

Настроив бас-гитару на полтона ниже, я заставлю Мафуйу играть в ми-бемоль мажор, а я буду играть просто в ми мажор.

- …Это очень подло… - нечаянно вылетело у меня изо рта.

- Почему же подло? – Кагуразака-сенпай ткнула меня в лоб медиатором. – Чтобы одержать победу, выкладываться на полную до последнего необходимо, разве нет? Плюс, таким образом ты проявляешь уважение к сопернику.

- Эм, может оно и так…

- 4-я причина – после вариаций нужно будет играть фугу. – озвучила последнюю причину сенпай.

- Эбисава Мафуйу абсолютно точно не отпустит фугу. Так что нам нужно просто дать ей понять, что эту вещь нельзя сыграть в одиночку. Вот причины, по которым я выбрала это произведение - «Eroica Variations» - потому что оно как будто специально создана для того, чтобы ты победил Эбисаву Мафуйу. Поэтому...

Сенпай положила руки мне на плечи и, глядя мне прямо в глаза, сказала:

- Наберись решимости и преподай ей хороший урок.

Сыграв длительные пассажи, я сильно прижался спиной к двери и сделал глубокий вдох. Струны и гриф бас-гитары стали скользкими от пота. 5-я вариация, наконец, вернулась к простой двухголосой полифонии, но мой отдых закончился в мгновение ока. Я ринулся в 6-ю вариацию в до минор, не имея возможности сбавить темп. Это была единственная часть, где настройка бас-гитары на полтона ниже теряла свой эффект. Мафуйу словно топором расколола начальную фразу. Визгливая мелодия потащила меня за собой – мои пальцы запутались, и я несколько раз сыграл не ту ноту. Я буквально видел знаки вопроса Мафуйу в тех местах, где я хотел остановиться; в ответ я сыграл в той же манере, но уже с примесью моего сбившегося дыхания.

Мы дошли до красивого канона, но Мафуйу не давала пощады. Если я отставал хоть на одну ноту, она моментально разносила в пух и прах мои попытки обозначить мелодию, и начинала следующую тему одна.

Я чувствовал, как что-то слегка давит мне на спину. Хотя я ничего не видел, но почему-то знал… что Мафуйу, как и я, прислонилась спиной к двери. Я почти слышал ее сердцебиение, хотя это вполне могло быть мое сердцебиение или эхо бас-гитары.

На 10-ой вариации мелодия окружала нас, словно порхающие стрекозы, и я запутывался все больше и больше. Зачем я это делаю?

Заглянув в ноты, чтобы не отставать от Мафуйу, я даже забыл, что у меня были подобные мысли. Советы сенпай уже напрочь вылетели из моей головы.

Остались только мои своевольно двигающиеся пальцы.

Какие звуки издавала моя бас-гитара, а какие - гитара Мафуйу? Я не знаю. Моя модифицированная Aria Pro II и Stratocaster Мафуйу словно близнецы, вырезанные из одного куска дерева, безупречно слились друг с другом. Объяснить этот феномен, сказав, что они идеально настроились под друг друга, было нельзя. Они как будто на расстоянии миллиметра друг от друга, с аккуратным балансом высоких и низких тонов – чудо, случающееся только после слияния всего вышеперечисленного.

Мафуйу и я были точно правой и левой руками одного человека...

Настал черед последней вариации. До минор. Она напоминала обширные просторы ночного моря после неистовой грозы.

Раскаты грома постепенно затихали, но все еще раздавались эхом в глубине облаков.

Шепот из глубины океана.

Правой рукой я сыграл низкую соль, бесконечно тянущуюся наружу.

Затем облака разошлись, и я, наконец, увидел рассвет.

Слушая одурманивающее громыхающее эхо у себя в животе, я расслабил левую руку. Затем снова крепко схватил гриф бас-гитары потной ладонью.

Фуга. Я, наконец-то доиграл до этого места.

Я убрал все мысли, горящие темным огнем, и передо мной предстало нечто, наполненное бесконечными возможностями – ансамбль, переливающийся словно кристалл. Я сразу же выдал первую ноты начальной фразы. Четрые простых голоса, существующих с начала сражения, звенели, в то время, как начал изливаться поток основной мелодии фуги. После 4-го такта Мафуйу начала гнаться за мной. Между двумя мелодиями, которые никогда не пересекутся и не соприкоснутся друг с другом, существовало нечто, похожее на призрачную музыку. Играли ее, конечно же мы с Мафуйу. Мы постоянно посылали фрагменты, и они медленно сливались в кристально чистую мелодию. Было такое чувство, будто вместе с нами играл третий человек. Я не совсем понимал, что происходит – я всего лишь играл то, что было написано в нотах. Мафуйу, похоже, моментально поняла смысл мотива и продолжала отвечать мне. Это все, до чего я смог додуматься. Но неужели это действительно возможно? Без слов, передавая наши чувства через музыку – могло ли случиться такое чудо? Или чудо исчезнет, как только я открою глаза?...

…Оно постепенно исчезло.

Я перестал двигать пальцами.

Мелодия Мафуйу, которая должна была гнаться за мной, неожиданно исчезла.

Ощущение тепла Мафуйу, которое я все это время чувствовал своей спиной, тоже исчезло.

Я обернулся. За дверью послышался странный звук. Это слабый звук отдачи гитары.

У меня было дурное предчувствие.

- …Мафуйу? – окликнул ее я.

Она не ответила.

Вместо этого, через дверь до меня донеслись зловещие стоны и плач.

Врач, каталог птиц, ответы

- Мафуйу?

Хоть я и громко кричал, ответа не последовало, и я принялся стучать в дверь. Вдруг я услышал, как что-то стучит по полу, а затем эхом донесся еще один взрыв отдачи.

Я попытался открыть дверь, сильно нажимая на ручку. На секунду я забыл, как открывается замок, и чуть не снес дверь. Я, наконец, вспомнил:перед тем, как повернуть руку, нужно нажать по диагонали вправо и вниз. Когда я открыл дверь, Мафуйу, облокотившаяся на нее, врезалась в меня. Я быстро поймал ее. Мафуйу ударилась спиной о мою бас-гитару, и из усилителей прогремел короткий звук.

Белая кожа Мафуйу еще сильнее побледнела.

- Что… случилось?

Я волновался, и поэтому мой голос был на октаву выше.

- …Я в порядке.

- И в каком же месте ты в порядке?! Ты можешь стоять?

- Не могу. Но… я действительно в порядке.

Мафуйу оттолкнула мою руку и попробовала встать. Но она тут же потеряла равновесие, и ее правую ногу парализовало. Увидев, как ее тело скривилось в странной позе, я, подпирая верхнюю часть ее тела, прислонил ее к стене.

- Почему так получилось?… - Мафуйу начала всхлипывать. Она отвернулась, чтобы не смотреть на меня, и пробормотала: «Почему? Я уже заставила себя все забыть, так почему ты сделал так, чтоб я вспомнила?»

О чем она говорит? Я понятия не имею.

Я снял с плеч бас-гитару. Струны за что-то зацепились, и по кабинету пронесся низкий звук. Левая рука Мафуйу слегка вздрогнула.

- Прекрати! Прекрати это! Не делай так, чтобы она издавала звук.

С проснувшейся в Мафуйу неожиданной силой, она вырвала у меня из рук бас-гитару и ударила ей об пол. Один из колков отвалился. Раздался громкий ужасающий звук, похожий на то, как когти скребут по стене.

Словно марионетка, у которой отрезали веревки, Мафуйу свалилась на свою гитару и мою бас-гитару, лежавшие на полу. Усилители настойчиво выдавали звук дисгармонии, похожий на чьи-то стоны, но я не знал, как их остановить. Теперь что? Почему все так вышло? Что мне делать? В любом случае...

Сначала нужно пойти в кабинет медсестры. Под гул усилителя, я, наконец, смог до этого додуматься.

- Я позову школьную медсестру.

- Мне этого не нужно, — простонала Мафуйу.

Какого черта эта идиотка говорит в такой ситуации? Я тут же помчался к главному зданию.

Только я хотел забежать в медкабинет, как чуть не врезался в Кумико-сенсей – школьную медсестру. Кумико-сенсей очень молодая, и поговаривали, что она раньше была хулиганкой, от чего становилось довольно страшно. И первое, что она сделала, это схватила меня за шиворот и закричала: «Хватит бегать по коридорам!» после чего она о чем-то вспомнила и отпустила меня.

- Ты из третьего класса первого года, так? В том же классе, что и Эбисава Мафуйу?

Я запыхался пока бежал и не мог говорить. Я еле кивнул в ответ.

- Ты не видел ее в классном кабинете? У нее сегодня прием к врачу, но из больницы позвонили и сказали, что она еще не пришла.

Она сегодня должна была идти в больницу?

Пятница. Единственный день, когда Мафуйу идет домой сразу после школы. Больница. Я был в шоке. Пытаясь урегулировать дыхание, я сказал: «Мафуйу… упала в обморок».

- Где она? – голос Кумико-сенсей все еще был спокойным, но в ее взгляде что-то изменилось.

- Внутренний двор...

Взяв с полки какие-то лекарства, Кумико-сенсей схватила меня за руку и выбежала из кабинета. Вернувшись во нутренний дворик, мы заметили Чиаки, сидевшую на корточках рядом с повалившейся Мафуйу. Что здесь делает… Чиаки?

- Аихара, пожалуйста, отойдите.

Я окажу первую помощь и потом позову кого-нибудь – я с пустыми глазами смотрел на действия Кумико-сенсей, в то время, как на меня беспомощно смотрела Чиаки.

- Что же такое случилось?

В ответ на вопрос Чиаки, я мог только покачать головой.

- Что же вы натворили, чтобы этим все закончилось?… - Кумико-сенсей смотрела на меня, прощупывая пульс Мафуйу.

- Мы… только играли на гитаре.

- И все? Как такое возможно? Играть на музыкальном инструменте для нее не должно быть проблемой.

Кумико-сенсей – она знала о состоянии Мафуйу?

- Как бы то ни было, я попросила приехать ее отца. Он сказал, что скоро будет.

Левое плечо Мафуйу слегка задрожало. Она медленно облокотилась на ноги Чиаки и приподняла голову; ее лицо выражало страдание.

- Нет… Я не хочу этого.

- Что ты говоришь? Ты должна была сегодня пойти в больницу. У тебя есть хоть какое-то желание лечить свою болезнь? Нельзя быть легкомыленной! Состояние твоего тела отличается от того, что у других людей, так что нам придется попросить приехать твоего врача…

Мафуйу замотала головой, и у нее потекли слезы.

- Нет. Я не хочу… чтобы «тот человек» видел меня в таком состоянии.

Кумико-сенсей игнорировала ее протесты и повернулась ко мне: «Опиши, что произошло поподробнее. Аихара, пожалуйста, возьми вон те подушки и подложи под Мафуйу.»

Я видел Эбисаву Чисато только на фотографиях. Несмотря на это, и хотя я был достаточно далеко, я увидел на парковке двоих мужчин в костюмах, идущих в нашу сторону – и я сразу понял, что впереди – отец Мафуйу.

- Что случилось?

Заданный кое-кем глупый вопрос прозвучал и из уст Эбисавы Чисато. Его волосы были опрятно причесаны и прилизаны, хотя попадались и седые волосы. Его строгие и четкие контуры лица явно выражали злость. Маки-сенсей пришла во внутренний дворик после звонка Кумико-сенсей. Как только она прибыла на место, он начал бушевать:

- Подумать только – такое произошло даже, когда Вы были рядом! Что вы будете делать, если что-то произойдет с Мафуйу?!

- Вы же не можете рассчитывать, что я буду около нее каждую секунду, - холодно ответила Маки-сенсей. Врач среднего возраста стоял рядом с взволнованным Эбичири и глазами говорил Кумико-сенсей, чтобы та «донесла девушку до машины».

Почему ты не поедешь в больницу? С кем ты остаешься?

Я отвел глаза и даже подумывал, не сбежать ли мне отсюда.

- Гитара? Говоришь, гитара? Ты смеешься? Кто позволил тебе играть на подобном инструенте? Мафуйу, чего ты пытаешься добиться, играя за моей спиной на гитаре? Разве ты не знаешь, насколько важны твои пальцы? Ты, может, больше никогда не сможешь сыграть на фортепиано...

- Маэстро Эбисава! Пожалуйста! Не надо так загонять Мафуйу в угол! – сказала Маки-сенсей голосом, пронизанным болью.

- Я посылал ее в старшую школу не за тем, чтобы она играла на подобных инструментах!

Я прикусил губу, слушая пронзающие крики Эбичири. Затем доктор и отец засунули Мафуйу на заднее сидение, как труп в мешке. Я ничего не мог поделать, кроме как смотреть на все молча.

Прямо перед тем, как двери машины закрылись, мы с Мафуйу переглянулись. У нее был такой же взгляд, как и тогда – не способные издать ни звука, они могли лишь отчаянно искать, на что можно было положиться – эти глаза напоминали небо перед ливнем, усеянное темно-серыми тучами. Нет, я не мог ее вот так отпустить. Я почти мог слышать шепот прямо у уха, но я не мог ни сказать ни слова, ни сделать ни единого шага.

Я не уверен, что случилось после этого. Скорее всего, меня жестоко отругала либо Маки-сенсей, либо Кумико-сенсей? Может быть, я не помнил большинство деталей, потому что ни та, ни другая не хотели рассказывать, что случилось с Мафуйу. Единственное, что я помнил, это то, что я не сказал ни слова. Почти на все вопросы вместо меня отвечала Чиаки.

Когда я вернулся домой, было уже после 6-ти, и из колонок в гостиной доносилась «Catalogue d'oiseaux» Мессиана. Перепел, соловей и даже дрозд – всего лишь одного фортепиано достаточно, чтобы озвучить голоса различных птиц. Тэцуро лежал на диване на боку и слушал музыку, попивая виски.

- Ты вернулся… Что случилось? Ты выглядишь довольно плохо, ты знаешь? Что-то произошло?

Я слабо покачал головой и, сняв с плеч бас-гитару, бросил ее на ковер. Я сел и погрузился в диван.

Несмотря на то, что Тэцуро невероятно заторможенный, бывают случаи, когда он замечает мои чувства без слов. В таких случаях, наилучший вариант – это оставить меня в покое и сделать ужин самому – как он и поступил.

На столе лежало подгоревшее мясо и салат, утопающий в соусе. Я съел только немного безвкусного супа мисо.

- Эй… Нао…

- Хмм?

- Ты не жаловался, так может еда, которую я сегодня приготовил, ничего?

- Нет, не волнуйся – отстой, как и обычно. Я наелся.

Было видно, что Тэцуро обидился на мою шутку, но я покинул его и вернулся в гостиную. Я уселся на диване и продолжил слушать крики птиц. У меня вдруг появилось желание заплакать.

Значит, Мафуйу меня ждала.

Она должна была сегодня поехать в больницу, но только из-за того, что я вчера сказал – ничего не зная, я все равно сказал такую глупость, как «Давай устроим в пятницу поединок». Из-за этого она ждала – она ждала меня.

Песня птиц закончилась. Тэцуро снял фартук и сел на диван напротив меня. Затем он молча налил себе в стакан виски. В такой ситуации, я был бы очень благодарен, если бы он не задавал никаких вопросов о том, что случилось.

- Ах да, Тэцуро…

- Хмм?

- Я думаю… это должен быть концерт для фортепиано… Он состоит из трех частей, и средняя часть – марш. Ты подобное раньше слышал, правильно?

Я промычал Тэцуро вещь, которую Мафуйу играла на свалке.

- Это должен быть концерт для фортепиано Равеля… - пробормотал Тэцуро на середине мелодии.

У меня по спине пробежал холодок.

- …Какой?

Морис Равель за всю жизнь сочинил только два концерта для фортепиано. Первый – концерт для фортепиано в соль-мажор, который он сочинил для себя. А второй...

- Тот, что в ре-мажор, - ответил Тэцуро. До этого я не догадался.

Этот концерт в ре-мажор был написан для австрийского пианиста Пауля Витгенштейна. Он потерял то, что называют «жизнью пианиста» - правую руку, во время первой мировой войны. Поэтому, концерт для фортепиано, написанный для него, также известен под названием...

- «Концерт №2 для левой руки».

Почему я не заметил раньше?

Было много знаков – Мафуйу никогда не пользовалась палочками, и она не переписывала в школе то, что было на уроках.

Вот почему она выбрала гитару.

Пальцы на правой руке Мафуйу… они, скорее всего, больше не двигались. Я только сейчас это осознал. Жестокая судьба отняла у Мафуйу карьеру пианистки, но несмотря на это она не смогла сбежать от обожаемой ей музыки. Поэтому, она изо всех сил хваталась за гитару, точно утопающий человек за кусок дерева.

Почему я не заметил этого раньше? Даже если никто больше не заметил… я должен был отыскать этот ответ!

Почему...

Почему она мне ничего об этом не рассказала? Я, тупоголовый, совсем ничего не знал, и даже, как дитя, вызвал Мафуйу на поединок. Из-за меня она осталась, и в итоге я неумышленно навредил ей.

Я правда не знал, потому что Мафуйу мне вообще ничего не сказала! Я очень хотел найти взрослого, которому я бы мог высказать свое оправдание, но Тэцуро и кейс с бас-гитарой оба молчали. Я вспомнил «Eroica Variations», которые я играл вместе с Мафуйу, и фугу, прерванную на середине. Какие чувства испытывала Мафуйу, слушая полифонию, которую больше не могла сыграть в одиночку, наблюдая, как кто-то другой играл мелодию вместо ее неподвижной правой руки?

Почему у нас всегда не получается превратить наши чувства в слова?

Через неделю наступил июнь. Мафуйу действительно исчезла – она больше не ходила в школу.

Все мои одноклассники что-то обсуждали: похоже, что-то случилось в пятницу, до каникулов. Мои одноклассники всегда игнорировали то, что говорят другие, и им было наплевать на настроение человека – но в этот единственный раз они ничего меня не спрашивали.

- Потому что ты очень расстроен… - тихо сказала мне Чиаки на обеденном перерыве.

- Расстроен? Нет. – солгал я.

- Я даже у Маки-сенсей спросила.

Чиаки на удивление мало съела. Она даже ничего не взяла из моего бенто.

- Похоже, отец Эбисавы хочет уехать в Америку. Там есть специалисты, так что ей будет удобней обследоваться или ложиться на операцию… Я не знаю подробностей, но помоему Эбисава поедет вместе с ним.

- …Да уж.

Так вот, что она имела в виду, когда говорила: «в июне я исчезну»?

Значит, Мафуйу больше не вернется? Так вот почему она хотела, чтоб мы обо всем забыли…

И теперь – у меня больше не было возможности перед ней извиниться, и улыбнуться я ей тоже больше не мог. Я не могу больше разозлить ее или испугать картинкой зомби, а тем более попросить помочь настроить мою бас-гитару.

Если бы я с самого начала знал, что она исчезнет – если бы я знал, что она говорила правду – тогда я бы забыл ее, и дело с концом.

По словам Чиаки, Кагуразака-сенпай почему-то тоже не пошла в школу. Она тоже чувствовала себя ответсвенной за то, что случилось с Мафуйу? Не может быть!

- Вернется ли она после проверок?… - пробормотала Чиаки. Мне начало казаться, что ничего больше не имеет значения. Это я все испортил и совершенно неправильно ее понял. Я всегда думал, что Мафуйу расскажет мне что-нибудь особенное, но в действительности между нами была стена гораздо толще двери музыкального кабинета, через которую не проникал звук. Я не мог не чувствовать, как прекрасна музыка – несмотря на разделявшее нас огромное расстояние, лишь сыграв то, что было написано в нотах, мне чудилось, что Мафуйу находится прямо рядом со мной. Какая чудесная сила! Сейчас же исчезни с моих глаз.

Когда я вернулся домой, я отнес бас-гитару в центр переработки. Было такое ощущение, будто где-то отошел контакт, когда Мафуйу стукнула бас-гитарой об пол, и она больше не издавала звука. Я выкрутил ручки на максимум и даже разобрал ее и собрал заново, но все было безрезультатно. С моими знаниями я мог починить ее, но я честно был не в настроении.

Даже при виде этой сцены, Тэцуро не выдавал шуток, типа: «Как и ожидалось от моего сына, ты сдался очень быстро» или «Просто останься девственником на всю жизнь», и он даже приготовил мне (ужасно отвратительный) ужин. Я всегда могу говорить такие бесполезные вещи, но я не могу озвучить свои важные чувства.

После ужина, я сел напротив Тэцуро, который работал над своими статьями, и обнял колени. Из колонок до меня слабо доносилось «Hungarian Dances».

- …Тэцуро, ты слышал?

- Хмм? А, ммм, - ответил Тэцуро, не поднимая взгляда от ноутбука.

- Я кое-что услышал от папарацци-всезнайки в музыкальных кругах. Хочешь послушать?

- Это… про правую руку Мафуйу?

- Так ты знаешь!

- …Но я ничего не знал!

Я осознал все, когда спасти уже ничего нельзя было. Тэцуро отодвинул ноутбук в сторону. Затем он посмотрел на меня и сказал: «Наверное, это было в прошлом году? Похоже, ее пальцы перестали двигаться прямо перед ее концертом в Англии. Концерт отменили, и они проскитавшись по многим больницам, так и не смогли выяснить причину заболевания. Некоторые говорили, что это из-за обсессивно-компульсивного расстройства».

Я вспомнил испуганный взгляд Мафуйу и вдруг подумал: «может, это связано с ее отцом?»

- Вот почему она вернулась в Японию. Думалось, краткий перерыв от фортепиано и немного реабилитации смогут помочь ей восстановиться. Но все не так оптимистично! Ее состояние все хуже и хуже, и ей приходиться постоянно наблюдаться у врачей.

Я чувствовал боль рядом с сердцем. Так вот, что Мафуйу так отчаянно пыталась скрыть. Она отгоняла одноклассников, пытающихся приблизиться к ней, и ни к кому не подходила. Ей очень удавалось быть раздражающим человеком. Более того, все, кто к ней пытался приблизиться – идиоты, так что никто не заметил, что с ее пальцами что-то не так.

Неужели мы ничего не могли поделать?

Я очень надеялся, что мне кто-нибудь скажет: «Ты виноват!» или «На самом деле, это не твоя вина» прямо мне в лицо без замешательства. Однако, услышав, как я это сказал, Тэцуро холодно ответил:

- Откуда мне знать? Думай сам!

Все, что мне оставалось, это в отчаянии обнять голову.

- …Тэцуро, о чем ты думаешь, когда говоришь мне эти вещи?

Вопрос был настолько глупым, что даже я еле-еле сдержался. Поэтому, я не посмел посмотреть на Тэцуро после этого вопроса.

- Ничего? Просто жалко, что я не смогу больше услышать, как она играет на фортепиано. Я очень надеюсь, что она по крайней мере запишет до конца «French Suites»! Но для меня, она одна из многих тысяч пианисток.

Если бы я мог думать, так же, как и он. Разве не было бы проще?

- Но ты воспринимаешь это не так, да?

Я поднял голову и посмотрел на него. Тэцуро кинул на меня взгляд, который говорил: «Идиот, почему же еще ты бы спросил меня это?», затем переключил внимание на свою статью.

Вернувшись в свою комнату на втором этаже, я повалился в постель, даже не переодевшись в пижаму. Я закрыл глаза и хотел все забыть, как и хотела Мафуйу.

Это легко сделать. Я абсолютно уверен в своей плохой памяти, и спустя несколько месяцев, я точно забуду, что существовал человек по имени Мафуйу, и я не вспомню обо всем, связанном с бас-гитарой. Я возвращусь к жизни, когда мне приходилось наслаждаться музыкой других.

Только если бы я не заметил, как кто-то стучит мне в окно, два дня спустя.

Layla, железная дорога, Все, что было потеряно

В тот момент я в наушниках слушал музыку в своей комнате. Это был альбом группы «Derek and the Dominos». Был четверг, третий день с тех пор, как Мафуйу перестала ходить в школу. На улице дул сильный ветер, и был слышен шелест веток деревьев возле тротуара.

Тэцуро поехал к издателю, так что дома никого не было. Обычно в таких случаях я мог спокойно пользоваться звуковой системой в гостиной, но мне было слишком лень выбираться из своей комнаты, и я продолжал лежать на кровати, слушая небольшой магнитофон, звучанию которого не хватало глубины.

Барабаны Джима Гордона заглушали все вокруг, так что сначала я не заметил этот звук. Только на середине песни, когда вступила мелодия фортепиано, я, наконец, услышал, что кто-то стучит в окно.

Я, естественно, подумал, что это Чиаки - кроме нее никто бы не стал этого делать. Уже поздняя ночь – что ей нужно? Однако, отодвинув шторы и открыв окно, я был шокирован, увидев пару голубых глаз.

На крыше напротив окна стояла Мафуйу. Это действительно была она. Ее каштановые волосы развевались на сильном ветру, обвиваясь вокруг кейса у нее на спине.

- Ты…

Я хотел что-то сказать, но у меня не получилось.

- Мне можно зайти? – невыразительно спросила Мафуйу, сняв гитару с плеч и передав мне.

- Э… А, ммм, хорошо.

У меня в голове был бардак, но я все равно взял кейс и прислонил его к стене. Хотя я был в шоке, я помню, что после того, как она сняла ботинки, я подал Мафуйу руку и втянул ее в комнату. Тогда на ней было то же голубое платье, что и в тот день, когда мы впервые встретились… хотя на вид в нем трудно передвигаться.

Я все еще не мог в это поверить. Это что, продолжение какого-то сна?

- …Правда?

Глядя на Мафуйу, я не мог не спросить.

- Что?

- Э, нет, просто… это немного странно. Как ты смогла залезть? – ведь её правая рука не двигается.

- Мои кисти все еще могут двигаться, - равнодушно ответила Мафуйу и подвигала запястьем.

Какие кисти? Даже ее локти все были в царапинах. Значит, она хочет сказать, что только ее пальцы не двигаются, и она еще в состоянии залезть сюда? Все же…

Мафуйу заметила, что я на нее смотрю, и, отвернувшись, тихо сказала:

- Я слышала, как Аихара говорила об этом в школе - о том, что она может спокойно пробираться к тебе в комнату через окно, вскарабкавшись по дереву. Я почему-то… слегка завидовала, и поэтому решила попробовать.

Все же…

- Почему… - ты пришла сюда? Это был простой вопрос, нацеленный на суть дела, но я почему-то не мог его задать. Может, потому что я думал, что она исчезнет ровно в тот момент, когда я озвучу его?

В конце концов, я сказал вот что:

- Откуда ты узнала, где я живу? – Мафуйу долго смотрела на меня, перед тем как подойти к кейсу с ее гитарой. Она что-то достала из него и передала мне.

- …Джон Леннон? – это был диск – альбом «Rock 'n' Roll», который я в тот день слушал на крыше. Мафуйу ловко открыла коробку диска левой рукой. На сияющем серебристом диске лежала сложенная бумажка. Развернув ее, я увидел, что это была карта, настолько хорошо нарисованная, что я сначала не понял, что она нарисована от руки. В ней был подробный список ориентиров в окрестностях моего дома. Что это, черт возьми, такое?…

- «Тот человек» сказал, чтобы я сидела дома и никуда не уходила, - сказала Мафуйу. Тот человек? Скорее всего, она имела в виду отца. – Так что перед поездкой в больницу я не могла выбраться из дома. Когда я собралась идти домой после проверки, этот диск как-то оказался у меня в сумке без моего ведома.

Я озадаченно посмотрел на Мафуйу. Она в ответ склонила голову на бок.

- Разве это не ты преследовал меня до больницы и положил его?…

- Кто будет делать такую глупую…

Я проглотил слова на середине предложения. Есть тот, кто мог сделать подобную глупую вещь – тот, кто без раздумий пользуется окольными способами воздействия, хотя и понятия не имеет, сработают ли они, и она и глазом не моргнет, даже если придется потратить на это полдня и огромное количество сил…

- Это Кагуразака-сенпай…

Так вот чем она занималась, когда ее не было в школе… Кстати, в чем конкретно заключается ее план? Она хочет, чтобы Мафуйу что-то сделала, раз дала ей местонахождение моего дома?

- Ты имеешь в виду ту сенпай - с очень длинными волосами, глазами как у пантеры, и которая постоянно говорит всякие странные вещи? – вот что сказала Мафуйу. Понятно, значит, Мафуйу знала, кто такая Кагуразака-сенпай?

- Ммм… По идее, это она.

- Насчет этой сенпай, я всегда… - только начав говорить, Мафуйу заметила мой взгляд и испугано вздрогнула. Она отвернулась и судорожно замотала головой: «Нет, ничего».

Мафуйу подошла к моей кровати и села на нее, создав ситуацию, в которой я не мог ни приблизиться к кровати, ни убежать из комнаты – все, что мне оставалось, это прислониться к стене рядом с окном. Мафуйу сейчас в моей комнате – честно говоря, я все еще не слишком понимал, что происходит, но – Мафуйу действительно здесь.

- Слушай… Эм… - я осторожно выбрал слова, - Я не знаю… тогда… Поэтому… извини.

- Что ты не знаешь?

- Нет, это… про… твою правую руку.

- Ты не обязан передо мной извиняться. Я расстроюсь, если ты извинишься.

Мне тоже не очень весело!

- Тем более… ты ничего плохого не сделал.

С этими словами она отвернулась.

- Это не твоя вина. Подобное иногда случается. Ни с того ни с сего правая часть моего тела постепенно становится неподвижной, и иногда я не могу даже пошевелить ногами. И я не совсем понимаю почему.

Какое-то время я не мог ничего сказать. Правая часть ее тела постепенно становится неподвижной?

- Как… ты можешь это говорить так, как будто это не имеет к тебе никакого отношения?

- Потому что… такое ощущение, что это не имеет ко мне никакого отношения.

Мафуйу опустила голову и еле заметно улыбнулась. Я впервые увидел ее улыбку, но она была такой грустной. У меня слегка заболело сердце.

- И мне как-то все равно, если она не будет двигается. Хотя для того человека и звукозаписывающей компании это будет более проблематичным.

- А! Эм… ну… разве ты не улетаешь в Америку? Я слышал, ты полетишь туда на проверку или на операцию?

- Ммм. У того человека будут гастроли в Америке, так что он вылетает завтра.

- Т-тогда ты пришла сюда в такое время, потому что…

- Мммм, я сбежала.

Я громко вздохнул. Она сбежала? Хотя она уже несколько раз сбегала из дома, да?

- Я так и планировала. Сбежать ночью за день до того, когда меня повезут в Америку. Это всего лишь моя правая рука – мне все равно, если ее нельзя вылечить. Я просто хочу взять гитару и бежать далеко-далеко, до тех пор, пока мои ноги не перестанут двигаться…

Мафуйу зажмурила глаза, словно изо всех сил пыталась не дать проступить слезам.

«Я все равно в июне исчезну».

Так вот что она имела в виду – не потому что она уезжала в Америку для лечения, а потому что она уже тогда решила сбежать.

А дальше?

Я через силу проглотил этот вопрос.

Она убежит далеко-далеко. А дальше? Что она будет делать после этого?

Я знал, что Мафуйу точно не сможет ответить на этот вопрос – даже если бы спросили меня, я бы не имел ни малейшего представления, как ответить. Люди не думают об этом, когда решают от чего-то сбежать. Они будут лишь отчаянно бежать и пытаться найти место, где они смогли бы спрятаться...

- …Почему ты искала меня?

- Потому что… - Мафуйу уставилась на мои пальцы, затем неожиданно подняла голову, - Потому что ты сказал, что я должна искренне сказать, что меня беспокоит. Ты еще помнишь?

Да, я говорил что-то подобное. Тогда Мафуйу даже хотела, чтобы я отрубил свою правую руку и отдал ей; либо это, либо отмотать время назад до того момента, когда она начала играть на фортепиано... А! Так вот в чем все дело. Блин, теперь мне еще сильней хочется плакать.

Получается, Мафуйу мне еще тогда рассказала всё! Это я просто не понял.

- Значит…

Похоже, Мафуйу затруднялась продолжить это предложение. Она снова опустила голову.

Mafuyu closed her eyes once again, and shook her head fervently. --> - Сейчас я… не могу нести свои вещи. Поэтому… вместе… - сказав это, Мафуйу снова закрыла глаза и судорожно замотала головой.

- Извини, притворись, что я этого не говорила.

Мафуйу вдруг встала и подошла ко мне. Она взяла свою гитару и собралась было взять ботинки и вылезти из окна, когда я без раздумий окликнул ее:

- Подожди!

Мафуйу обернулась. Она посмотрела прямо на меня – я не мог продолжить, и слова, которые я изначально хотел сказать, развалились у меня во рту. Вместо этого я спросил нечто глупое и не то, что хотел: «Ты не хочешь выйти через дверь?»

- Дома больше никого нет?

- Он уехал. Наверное, вернется еще нескоро.

- Понятно. Но я впервые залезла на дерево, и было довольно весело.

Проблема в том, что выражение лица Мафуйу говорило об обратном. Нет, стоп, я не это имел в виду!

- …Хорошо. У тебя есть еще какие-нибудь вещи с собой? Или ты оставила их внизу?

Мафуйу продолжала смотреть на меня и озадаченно моргнула.

- …Что?

- Я пойду вместе с тобой.

Не слишком большой рюкзак Мафуйу лежал под деревом во дворе. На нем висел диктофон, который я помог ей починить, хотя я почти забыл о том случае.

- Ты правда пойдешь со мной?

- Так это ведь ты хочешь, чтобы я пошел с тобой!

- Да, но… почему?

Я тоже не знаю. Я даже не знаю, куда дальше идти.

Я знаю только одно: нельзя позволить Мафуйу уйти одной.

Я взял рюкзак и надел его на плечи. Он легкий.

- Ах да, где твоя бас-гитара? В твоей комнате я заметила только пустой кейс.

Мафуйу внезапно задала этот вопрос пока мы стояли в темном дворе.

- Я выбросил ее.

- …Почему? А… - вдруг вскрикнула Мафуйу.

- Э-это из-за того, что случилось в тот раз? Я-я не очень хорошо помню, но она сломалась, потому что я бросила ее на пол?...

- Нет, не из-за этого. Даже если она не сломана, я бы все равно выбросил ее, - таков был мой ответ, и я не врал. Если бы я захотел, то точно смог бы починить ее. Тем более, я не хочу, чтобы Мафуйу думала, что это ее вина.

- …Почему? – Мафуйу загрустила еще сильнее.

Почему, говоришь? Я ненадолго погрузился в свои мысли.

- Потому что… мне она больше не нравится.

- Разве тебе не нравится рок?

От этого прямого безжалостного вопроса у меня заболела голова.

- Вначале было довольно интересно, и было здорово практиковаться. Но…

Я закрыл рот. Почему я, в конце концов, выбросил ее? Я и сам не могу толком объяснить.

- …А, если это из-за… из-за того, что я тогда…

Я покачал головой и перебил Мафуйу.

- Пошли скорей. Тэцуро может скоро вернуться.

Лицо Мафуйу было почти не видно в темноте, и поэтому я смог рассмотреть выражение ее лица. Почему-то было ощущение, что у нее сейчас должно быть одинокое выражение лица.

С гитарой Мафуйу на спине, я вытолкал ее за дверь.

- Куда пойдем?

- А ты как думаешь, куда нам пойти?

Мы с Мафуйу перекинулись этими глупыми вопросами.

Мы зашагали в одно и то же время. Мы прошли безлюдную улицу жилого района, освещенную всего несколькими фонарями, и направились к железнодорожной станции.

В нашем плане побега обнаружился досадный просчет – последний поезд уже ушел. Маленькая железнодорожная станция стояла одна-одинешенька посередине жилого района, и поблизости был только работающий допоздна продуктовый магазин. После отбытия поезда вокруг никого не было. Мы остановились, отбрасывая вытянувшиеся под фонарями тени на необычайно широкий тротуар.

- Что нам делать? – отчаянно спросил я.

- Разве мы не будем искать труп вдоль путей?

Я когда-то сболтнул Мафуйу об этом, и она все-таки использовала это против меня.

- Мы действительно пойдем пешком? Будет очень тяжело!

И что мне делать, если твоя правая нога перестанет двигаться, как в тот раз?

- Я слышала, обморожение – самый красивый способ умереть. Это правда?

- Невозможно замерзнуть до смерти в Японии в июне, понимаешь? К тому же у меня чувство, что что-то не так…

- Что?

- Почему я несу твою гитару, да еще и сумку?

Я забыл, когда гитара очутилась у меня на спине, но она была очень тяжелой.

- Потому что отвечаешь за то, чтобы нести весь мой багаж!

- Это не… - нет, подождите, если подумать, то так оно и есть?

Я посмотрел на Мафуйу, идущую в сторону железной дороги, и догнал ее. Глядя на ее платье бледного цвета, создавалось ощущение, будто она растворится в темноте и исчезнет, если я буду неосторожным.

Пройдя мимо сетчатого забора, мы оказались прямо рядом с железной дорогой. Пока мы шли по пологим подъемам и спускам, Мафуйу ни с того ни с сего спросила меня про мою мать.

- Потому что в статьях твой отец постоянно говорит о разводе.

Проклятый Тэцуро, ему нужно серьезно задуматься о своем положении музыкального критика.

- Ты помнишь свою мать? – спросила Мафуйу, повернув голову.

- Конечно. Я уже был в начальной школе, когда они развелись, и мы встречались раз в месяц.

- Что она за человек?

- Очень серьезный человек – до такой степени, что я не могу понять, почему она совершила такой глупый поступок – вышла замуж за Тэцуро. К тому же она очень придирчива по поводу манер за столом.

- Понятно… - Мафуйу вновь перевела взгляд на железную дорогу.

К слову, Мафуйу тоже живет с отцом после развода ее родителей. Так вот почему она спросила об этом?

- Моя мама… - смотря вперед, продолжила Мафуйу. Она рассеянно шла, и ее темп ходьбы замедлялся. – Она ушла еще до того, как я начала ходить в начальную школу. Но я слышала, она вышла замуж за немца, и сейчас они живут в Бонне. В прошлом году я даже разузнала ее адрес, так как была проездом в Бонне на моем Европейском турне.

«Наверное, она потерялась?» - подумал я.

- Но мама отказалась со мной видеться. К двери подошел ее муж и очень вежливо, на английском, попросил меня уйти.

Мафуйу остановилась, как вкопанная, и положила свои неподвижные пальцы на забор, а затем облокотилась на него лбом. Я не видел ее лицо, так что не знал, трясутся ли ее плечи от того, что она плачет.

- Тот человек сказал, что я выгляжу в точности, как мама, и может быть поэтому она отказалась меня видеть – потому что она боялась, что это может на нее повлиять. К тому же, мама тоже пианистка…

Наконец, Мафуйу обернулась, но ее лицо почти ничего не выражало.

- На следующий день после этого мы отправились в Лондон, и мои пальцы перестали двигаться прямо перед представлением. Но мне… должно было быть абсолютно все равно...

Продолжая без конца говорить, она крепко схватилась за свою правую руку.

- Даже если правая часть моего тела постепенно перестанет двигаться, а затем и левая, и, наконец, мое сердце перестанет биться, и я умру, если меня мумифицируют и пошлют тому человеку, он точно сразу же посадит меня за фортепиано и будет доволен.

- …Не говори такие неловкие вещи.

Мафуйу проигнорировала мои слова и снова начала идти.

У меня в голове вдруг появилось несколько вопросов, которые я всегда не осмеливался ей задать. Раз Мафуйу может решить просто исчезнуть, я решил найти ответы на все мои вопросы.

- Ты ненавидишь своего отца?

Мафуйу ответила не сразу. Она была в двух шагах впереди меня, но она замедлила шаг, волоча ноги.

- Я никогда не испытывала к нему таких чувств.

Голос Мафуйу мягко приземлился на асфальт и прикатился прямо к моим ногам.

- Дело не в том, ненавижу я его или нет… Я как будто застряла в бездонном болоте, беспомощная и совсем одна.

- Что за бред?! Если ты действительно ненавидишь его – так и скажи!

Мафуйу в шоке подпрыгнула и, остановившись, обернулась. Я тоже вздрогнул от своего голоса, но я больше не мог закрыв рот притворяться, будто ничего не случилось.

- …Почему у тебя такой тон, как будто ты все знаешь?

- Потому что это до боли очевидно! Тебе не нравится твой отец! Зачем ты все усложняешь? С тех пор, как мои родители развелись, я неоднократно говорил это и Тэцуро: «Ты тупое бессердечное создание, я ненавижу тебя! Мало того, что из-за тебя я потерял мать, но и мой отец тоже умер! Слава богу, еще не все члены моей семьи умерли».

Мафуйу уставилась на меня с красным лицом, и ее волосы слегка подрагивали. Затем она резко отвернулась и продолжила идти вперед.

«Имею ли я на самом деле право говорить такие вещи?» - невольно подумал я после того, как Мафуйу отвела от меня глаза. Поправив лямку кейс, который чуть было не соскользнул у меня с плеч, я быстро снова догнал Мафуйу.

Пройдя четыре станции, Мафуйу начала жаловаться, что у нее разболелись ноги. Поэтому мы зашли в небольшой парк рядом с путями и сели отдохнуть на скамейке. В парке были только маленькая песочница, двое качелей и скамейка. Одинокое было место.

- Правая нога болит?

- Нет, обе. Это здесь не при чем.

Наверное, это просто от того, что мы слишком долго шли. Что касается меня, я был очень благодарен за возможность отдохнуть, так как лямка кейса уже глубоко впивалась мне в плечо.

Я поднял голову, посмотреть на унылое беззвездное небо, и неожиданно мне на ум пришел вопрос – какого черта я делаю здесь посреди ночи? Что я буду делать дальше? Я потряс головой, посмотрел на ноги и решил пока забыть об этом вопросе.

- Мои ноги всегда быстро устают, и их часто схватывают судороги.

Если так, то зачем искать труп вдоль путей?!

- …А, так вот почему ты не наступаешь на педали, когда играешь на фортепиано?

- Это здесь не при чем. Во-первых, на педали не надо наступать, когда играешь Баха.

- Я не это имел в виду. Мне кажется, можно очень хорошо сыграть легато даже не используя педали.

- Ты настолько часто слушал мой альбом?

- Их присылают Тэцуро. Я, наверное, слышал твой каждый выпущенный альбом.

- Отвратительно.

Это ты же играла, так почему «отвратительно»?!

- Будет здорово, если сожгут все произведения, которые я играла.

Почему бы просто не записывать их, если они тебе не нравятся?

- Значит, тебе не нравится играть на фортепиано, но тебя заставляют?

Мафуйу кивнула.

- Я никогда не думала об игре на фортепиано, как о чем-то приятном.

- Но было похоже, что тебе было весело, когда ты играла этюд «Бабочка» Шопена?

- Критики всегда обожают угадывать чувства музыкантов – я иногда думаю, не идиоты ли они. Я могу сыграть веселое произведение, даже если мне не весело!

Ну… насчет этого ты права.

Музыка – всего лишь серия упорядоченных нот. Как интерпретировать скрытые в них чувства, зависит от слушателя.

- Значит, ты начала ненавидеть фортепиано, и ты не хочешь больше играть на нем?

- Я все равно не могу на нем играть. У меня только большой и указательный пальцы свободно двигаются.

Мафуйу подняла правую руку и попыталась выпрямить пальцы. Ее средний, безымянный палец и мизинец остались согнуты.

- Если тебе поставят диагноз и сделают операцию… - может быть у тебя будет шанс поправиться?

- Поэтому я и убегаю.

Мафуйу положила правую руку на грудь. Затем положила сверху левую руку, словно пытаясь защитить ее.

- Тот человек сказал, что его мечта – сыграть «Концерт для фортепиано №2» Бетховена. Я всегда думала – почему №2? Это даже не популярное произведение.

Бетховен написал 5 концертов для фортепиано. Недавние исследования показали, что «Концерт для фортепиано №2 в си бемоль-мажор» был на самом деле выпущен раньше, чем №1, и из всех его концертов для фортепиано этот играют реже всего.

- Только после того, как я нашла ранние записи, я поняла, что он играл остальные концерты с мамой и записал их.

Ты...

Я закрыл рот.

Сначала я хотел сказать: «Ты просто слишком вдумываешься в это», но я не смог заставить себя сказать это.

- И… все равно я не думаю, что мою руку можно вылечить. Вот что я думаю.

Левой рукой она крепко вцепилась в кисть правой руки.

- Я создана только для того, чтобы играть на фортепиано с тем человеком. Как только я отвернусь от фортепиано, разумеется я не смогу двигаться. Это естественно.

- Тогда почему ты играешь на гитаре?

Плечо Мафуйу дрогнуло, и она посмотрела на землю.

- И ты играешь те же произведения, которые ты раньше играла на фортепиано! Неужели ты и вправду ненавидишь фортепиано?

Мафуйу прикусила нижнюю губу, отыскивая ответ. Затем она закрыла глаза и вздохнула.

- Сначала… Когда я впервые сыграла «Hungarian Dance» вместе с мамой в 4 руки, я была очень счастлива. Мне тогда было всего 4 года. Мы всегда делали переложение для фортепиано и записывали все, что играли.

Мафуйу провела пальцами по контурам диктофона, висевшего на ее сумке.

Так его действительно оставила ей мать. И она говорила раньше, что это важная вещь.

- Но это только вначале. Я научилась играть все остальное сама, но мамы больше не было рядом, и я осталась совсем одна. Все, что осталось, это фортепиано. После того, как я заканчивала играть одно произведение, передо мной появлялись ноты следующего. Я надеялась, что с помощью гитары смогу вернуть то же чувство, и вначале я довольно сильно погрузилась в игру, но…

Сидя на скамейке, она обняла колени и опустила на них лоб. В ее голосе безошибочно различалась грусть.

- Но когда я играла, мне все больше и больше не хватало воздуха, и все же было больно, когда я не играла. Я правда не знаю, что делать. Моя голова была забита воспоминаниями, как тот человек хотел, чтобы я сыграла то это, то сё – тогда что же я чувствовала, когда играла на фортепиано до всего этого? Я уже не могу вспомнить, и может быть я уже где то потеряла эти воспоминания. Они никогда не вернутся, потому что я уже давным-давно их потеряла. Я уже не могу… их вернуть.

Я невольно закрыл глаза. Я слышал лишь страдающий голос Мафуйу.

Неужели она… не может их вернуть? Если так, то неужели я действительно не могу ничем помочь Мафуйу?

- …Это из-за того, что ты была одна слишком долго. Так ты не сможешь продолжить путь по дороге музыки.

И тогда я вспомнил ответ из известного детектива. Будет ли звук, если в безлюдном лесу кто-нибудь упадет? Ответ: нет. Если он не достигнет чьих-нибудь ушей, звук не может считаться звуком – это просто колебания воздуха.

- Я тоже это поняла, благодаря Чиаки и сенпай. Так что…

Я не знал, что я должен был сказать. О чем я, черт возьми, говорю? Это я сдался! Я знал, что это лишь причинит боль Мафуйу, но я все равно выбросил гитару и решил не обращать ни на что внимание, разве не так?

- Ты… действительно решил вступить в группу той сенпай?

- Э? А… ммм.

Точно. Бред про возвращение кабинета музыки и гордость рока больше не имел значения. Все, что я хотел, это создать с Мафуйу группу. Хотел бы я быть как сенпай и просто честно сказать ей с самого начала…

- Я хотел пригласить тебя в кружок изучения народной музыки, если бы я выиграл. Тогда мы вчетвером смогли бы репетировать в том кабинете.

- Создать группу… Я никогда не задумывалась о таких вещах.

У Мафуйу был такой взгляд, как будто она провожала птиц, улетающих поздней осенью. Я не мог не отвести глаза в сторону.

- Извини. Я был слишком возбужден, когда заставил тебя согласиться на тот поединок. Просто мне кажется… что из-за меня тебе пришлось вспомнить эти неприятные события.

- Нет! – неожиданно вскрикнула Мафуйу. – Ничего подобного. Тогда… я смогла вспомнить кое-что о том времени, когда игра на фортепиано доставляла мне удовольствие. К тому же, «Eroica Variations» - одно из моих любимых произведений. Звуки твоей бас-гитары были бесподобны – как будто она слилась с моей гитарой в один инструмент. Я впервые испытывала подобные чувства. Это было словно волшебство.

Я невольно понурил голову. Если я куплю такую же бас-гитару и таким же образом модифицирую ее, сможет ли она звучать так же, как тогда? Это невозможно. Разница всего в миллиметр и небольшое изменение напряжения приведут к километровой разнице в звуке. То сочетание звуков можно считать чудом.

- Это действительно напоминало волшебство. Может в этом и есть смысл играть в группе?

- Ммм, я немного думала об этом, когда играла «Eroica Variations». Было такое ощущение, будто моя правая рука снова могла двигаться, и я как будто вернулась в то время, когда играла с мамой на фортепиано. Если это волшебство группы… то я хочу быть ее частью.

- Если?… - я поднял голову и посмотрел на нее.

В слезах на уголках ее глаз отражались лучи света уличных фонарей.

- Но я просто не могу решиться на такую вещь, как например создать с кем-то группу…

- Не можешь? Почему?!

Мафуйу яростно замотала головой, словно пытаясь стереть в порошок колени лбом.

- Я не могу. Потому что я точно все испорчу.

- О чем ты...

- Ты же ее выбросил? Потому что я ее сломала… - пробормотала Мафуйу.

Я смог только проглотить слова, которые уже собрался произнести, и сильно сжать кулаки.

- Я сама не очень понимаю… почему я тогда это сделала.

Тогда Мафуйу взяла мою бас-гитару и со всей силы швырнула ее на пол.

- Это все бас-гитара виновата – заставила меня столько всего вспомнить. Я уже стерла все эти воспоминания! Потому что… мне очень… больно…

Мафуйу еле-еле сдерживалась, чтобы не высказать то, что у нее было на кончике языка. Она крепко схватилась за кисть правой руки. Может, мне прикрыть уши?

Наконец, она неглубоко вздохнула.

- …Извини.

Мафуйу не за что было извиняться. Я покачал головой.

- Это я все испортила. Это правда… Я не могу идти дальше одна.

Она обняла колени и зарылась в них лицом.

- И все, что я сказала, бессмысленно. Твоя бас-гитара не вернется, и я уже…

Голос Мафуйу был приглушенный.

Мне очень не хочется слышать, как она говорит подобные вещи. Более того, я пошел вместе с ней не только, чтобы услышать эти ее слова.

Что я могу сделать?

Я произнес лишь одно предложение:

- Она вот так просто не исчезнет. Давай вернем ее вместе.

Мафуйу медленно подняла голову и посмотрела на меня. Ее глаза были слегка опухшие.

- …Что?

- Вернуть мою бас-гитару, вот что! Ту, которую я выбросил. Я смогу на ней играть, после того как починю.

- Н-но… - шмыгнула носом Мафуйу.

- Когда ты ее выбросил? Ее уже должен был кто-то забрать, нет?

- Позавчера. Ее увез мусорный грузовик.

- Ты знаешь куда ее отвезли?

- Откуда я знаю? Потому-то мы и пойдем ее искать!

Я встал, но Мафуйу все еще обнимала колени и смотрела на меня своим беспомощным взглядом.

Мы точно найдем ее.

Lucille, Первые капли дождя

Мы дождались рассвета, перед тем, как сесть на первый поезд. По небу было видно, что вот-вот пойдет дождь – несмотря на то, что было утро, небо всё равно было серым.

- Эй, тебе ведь надо идти в школу, да?- спросила Мафуйу пока мы сидели в трясущемся поезде.

- Прогуляю. Один день - ничего страшного.

Тем более, я уже пропустил достаточно много уроков по различным причинам, но я решил не говорить ей об этом.

- Ты оставил записку отцу?

- Не-а. Но я думаю, ему будет всё равно, если я исчезну, пока в холодильнике будет лежать завтрак.

- Но…

Хоть сама и сбежала из дому, но, к моему удивлению, беспокоилась о других.

- Слушай, это ты меня попросила пойти с тобой! Почему ты всё еще беспокоишься о таких вещах?

- …Я думала это был мимолетный порыв, и что ты сегодня вернёшься.

Так она на самом деле смотрела на меня свысока.

- Это ты же по-настоящему убегаешь из дома! Твой отец, наверное, разыскивает тебя повсюду, да? Тем более, это уже не первый раз…

Мафуйу покачала головой.

- Завтра будет выступление. Тот человек уже, наверное, едет в аэропорт.

- Не может быть. Речь о том, что исчезла его дочь…

- Но для того человека или оркестра отсутствие дирижера будет намного более проблематичным, правильно?

Ну, она права, но…

Хотя не то, чтобы нас так легко найдут, но, наверное, будет лучше, если мы будем поосторожней, когда проходим мимо полицейских участков? Мафуйу раньше снималась в рекламных роликах, так что могут быть люди, которые узнают её с первого взгляда.

- Куда мы идем?

- В муниципалитет.

- Муниципалитет?

Мы сошли на станции в середине города, затем, пройдя через северный вход на станцию, направились в сторону административных зданий. Сбежавшая девочка Мафуйу была довольно напугана моим предложением, над которым я не очень-то и задумывался.

- Что если они поймут, что мы сбежали из дома?…

- Все будет нормально, если мы зайдем с высоко поднятыми головами! Они, скорее всего, даже не подумают о том, что два человека, сбежавшие из дома, могут вот так просто зайти в муниципалитет, верно?

С другой стороны, покажется немного странным, что я несу кейс для гитары и прочий багаж, так что я отдал это всё Мафуйу и велел спрятаться в туалете, а сам направился в офис.

- Крупногабаритный мусор? А, да, таблица вон там.

Полная женщина за прилавком взяла ручку и постучала по таблице классификации мусора до того, как я закончил своё предложение.

- Эм… У меня вопрос не по поводу того, чтобы что-то выбросить, а по поводу того, где мне найти то, что я нечаянно выбросил.

Женщина склонила голову набок и посмотрела на меня.

- Я хочу сказать… что я выбросил кое-что по ошибке…

- Что? Вы хотите что-то найти? Невозможно, абсолютно невозможно, - на секунду у меня появилось желание шлепнуть её по лбу. Понадоедав женщине еще какое-то время, я, наконец, выяснил кое-что насчет одного центра переработки. Это завод, где размельчают крупный мусор.

- Но даже если вы сходите туда… это невозможно, вы точно не найдете её. Вы знаете сколько мусора туда приходит каждый день? Вы действительно думаете, что найдете её, когда придете туда?

- Спасибо вам.

Я быстро выбежал оттуда. Она спросила, думаю ли я, что найду её, когда приду туда? Я думаю – да, вот что!

Центр переработки находился на другом конце города, на окраине. Мы сошли на станции, на которой я никогда раньше не был, и нам всё равно потребовалось 20 минут, чтобы дойти до центра, находящегося на маленьком холме. Увидев размеры здания, стоявшего среди зеленых деревьев, мы с Мафуйу невольно остановились.

Мимо нас проезжали грузовики с крупным мусором. Мы могли лишь стоять на обочине и смотреть в изумлении, будучи чуть не сбитыми этими грузовиками.

- Какой же он огромный… - пробормотала Мафуйу, будто читая мои мысли.

Поле нашей школы можно назвать обширным, но это место было совсем на другом уровне. Здание перед нами было во много раз больше школьной территории, и из него постоянно доносились громкие звуки.

У меня в ушах прозвенели слова женщины в муниципалитете: «Невозможно, абсолютно невозможно!»

- В любом случае… давай сначала посмотрим?

- Эм… ммм.

Когда мы почти дошли до входа, нас чуть не задавил грузовик. Мафуйу сильно раскашлялась от пыли, поднятой грузовиком. «Центр переработки – завод по уничтожению мусора» - было написано на вывеске.

- Куда пойдем?

Пока я осматривался, Мафуйу безмолвно указала налево. Там висела табличка «Регистрация» и стрелка, указывающая на небольшое здание неподалеку, похожее на заправку.

Приблизившись, мы увидели крышу, прилегающую к зданию. Под ней находился металлический щит размером с машину, а рядом с ним – устройство, напоминающее почтовый ящик. На асфальте белым цветом был нарисован крупный знак «STOP».

- Этим измеряется вес грузовика? – спросила Мафуйу. Понятно, значит, грузовики взвешиваются перед въездом или выездом? В таком случае, в регистрации кто-то должен быть, так?

- Думаешь, сможешь найти свою бас-гитару на такой огромной свалке? Может, её уже уничтожили?

- Я не узнаю… если мы не проверим.

Это прозвучало, как будто я себя успокаивал.

Как только мы дошли до знака «STOP» прямо перед зоной взвешивания, дверь регистрации вдруг распахнулась. Мы в шоке вздрогнули и замерли.

- Нет, нет, я сказал - нет! Вы, ребята, пришли выбросить мусор? Нельзя!

Мужчина агрессивно пошел на нас, от чего испуганная Мафуйу спряталась у меня за спиной.

- Мы не принимаем мелкий мусор… Э? Хмм? – мужчина неожиданно подошел ко мне. – Это же гитара. Ты не можешь выбросить гитару!

- Э? Вы не принимаете гитары?

- Принимаем, но я не разрешаю.

…Что?

- Гитара – это душа человека! Будет обидно, если король блюза - Би Би Кинг - бросит свою гитару – "Люсиль", да? А если и Мэй Брайан из "Queen" выбросит свой "Red Special"?

Какого черта он говорит?

- Но Джимми Хендрикс сжег довольно много гитар, нет?

- Но не выбросил же, правильно? Он сжег их, как приношения богу рока! Я могу это простить, потому что это ДЖимми Хендрикс. Э? Ты выглядишь довольно молодо, но ты слышал о нем?

- Э? Да… Мне он нравится.

Глаза мужчины засверкали. Похоже, он фанат олдскульного рока.

- А, понятно! Мне больше всего нравится его музыка, когда он был в «Experience», но после фестиваля в Вудстоке, он…

Мужчина вдруг начал возбужденно болтать… возвращайся уже к работе! Я слегка повернул голову и заметил, что Мафуйу уже нашла спасение у дальнего здания. Чертова предательница - мне пришлось одному 20 минут слушать рассказ о музыкальном фестивале в Вудстоке.

- …Так что подумай насчет того, выбрасывать ли гитару. Гнаться за мечтами надо пока молодой!

У меня, наконец, появилась возможность его перебить, и я замахал руками.

- Вы не так поняли. Я пришел не затем, чтобы что-то выбросить, а чтобы кое-что вернуть.

- Э? – я начал объяснять озадаченному мужчине, что я нечаянно выбросил бас-гитару. Со слезами на глазах мужчина неожиданно сказал:

- …Так… Так вот как… Все-таки, ты впервые купил себе инструмент… Ты об этом еще не скоро забудешь…

Эм, я ничего не говорил о том, что впервые купил инструмент. Хотя ты не ошибаешься…

- Ты, наконец-то, купил её, долгое время откладывая деньги, которые тебе дарили на новый год. Еще до того, как ты научился играть, ты уже придумал название будущей группы и первого альбома. Но твоя мать ненавидит рок, и она выбросила твою бас-гитару… Независимо от времен, рокерам всегда уготована судьба быть гонимыми… - хватит придумывать свою историю! – И вы пошли в муниципалитет, и вас направили сюда. Я тронут тем, какие вы целеустремленные. Не забудь дать ей женское имя после того, как вернешь бас-гитару!

- Э? Я смогу её найти? Вы знаете, что её доставили сюда?

- Нет. Сюда каждый день завозят тонны мусора – откуда я могу знать?!

- Не надо так быстро убивать надежду!

- Не думаю, что ты сможешь её вернуть. Скажу сразу, я не могу разрешить вам искать там, где сжимают мусор, и даже не думайте заглядывать в яму с переработанным мусором. Я могу позволить вам поискать в груде мусора до переработки, но вы будете мешать нашей работе.

- Понятно…

Похоже, надеяться было почти не на что. Может, я и вправду был слишком наивным?

- Кстати, когда забрали твою бас-гитару? Сегодня? Только не говори, что на прошлой неделе!

- Эм…хмм… Это было позавчера.

Мужчина вдруг широко раскрыл глаза: «Позавчера?»

Я чуть было подумал, что он сейчас трансформируется. Я в шоке шагнул назад.

- Уже слишком поздно… если это было позавчера?

- Неужели действительно позавчера? Это невозможно.

- …Э?

- Мы собираем мусор только по средам. И ты не приносил её сюда лично, да?

Я озадаченно кивнул.

Я действительно принес её в центр сбора мусора ночью в понедельник, и во вторник её уже не было.

- Может, кто-нибудь забрал её себе?

- Э?...

Если так, то это бесполезно. Я точно не смогу найти её.

- Телевизор и другие вещи тоже пропали, значит, может…

- Э? Тогда это, скорее всего, другие службы!

Мужчина скрестил руки на груди и кивнул, словно всё вычислил. Службы?

- Вы видели – по городу ездят маленькие грузовики, регламирующие: «Мы собираем крупногабаритный мусор бесплатно», да? Мы зовем их "саранча". Ведь на всем мусоре до того, как он выброшен, наклеиваются наклейки, выданные муниципалитетом, так? Тогда забирать этот мусор – преступление!

- Тогда… вы знаете, где находятся другие службы?

- Хмм?...

Мужчина опустил голову и задумался. Мне кажется, он не знал.

Мы пришли сюда, и всё напрасно. Значит, вероятность того, что мы найдем мою бас-гитару действительно ноль?

Я уныло кивнул мужчине в благодарность и сказал: «Извините, что доставили неудобства». Затем я начал идти к Мафуйу. Тогда, у меня из-за спины вдруг послышался голос:

- Эй! Стой, рокер. Где ты живешь?

Что?

- Если это в пределах рабочих зон служб, которые я знаю, то я могу рассказать вам о них!

Когда я повернул голову, мужчина смотрелся так круто, что чем-то напомнил Фредди Меркьюри. Он поднял большой палец и сказал:

- Ты хочешь вернуть свой любимый инструмент, так? Поэтому я не могу оставить тебя одного!

Глядя на небо через окно поезда, Мафуйу пробормотала: «Похоже, пойдет дождь».

Я кивнул. Я сидел рядом с Мафуйу, зажав гитару между ног. Я достал написанный мужчиной список служб и повторно просмотрел его. Несмотря на то, что он подробно описал шесть служб, он не знал адрес ни одной из них. Наверное, даже кто-то из центра переработки не знал этого. Службы имели названия типа «того-то транспортировка» или «такое-сякое агенство» или центр. Более того, было только имя начальника и его номер телефона – они ведь не занимались нелегальными вещами?

- Эти парни не самые доброжелательные ребята, так что будьте осторожней.

Он говорил об этом и прежде. Забирать крупногабаритный мусор не было преступлением, но и солидной и честной карьерой это нельзя было назвать.

- Ты действительно собираешься дальше искать её?

- Мммм. В любом случае, мы зайдем в муниципалитет после обеда, посмотреть адреса служб в телефонной книге или регистрационной информации.

- Мы точно не найдем её…

- Если ты устала, то можешь не ходить за мной. Хочешь, подожди меня где-нибудь и отдохни?

- Я не хожу за тобой! – Мафуйу вдруг разозлилась, - Это ты сказал, что идешь со мной, чтобы помочь нести багаж. Ты ведь не забыл, да?

- Эм, так и есть, и?…

- И я пойду с тобой!

Тогда перестань жаловаться!

Я тоже посмотрел в окно. Перед нашими глазами проплыл пейзаж улиц, но почему-то это отличалось от того, что мы видели вчера. Может, это потому что сейчас был обеденный перерыв? Проголодается ли Чиаки без моего бенто? На ум пришли вещи, связанные со школой, но казалось, будто они произошли давным-давно.

Если я вернусь к той повседневной жизни, то я возьму с собой Мафуйу. Поэтому, я точно должен найти свою бас-гитару и вернуть всё то, что я оставил позади – и найти то звучание, что связывает нас.

Бутерброд, Весна, Инженерная фирма

Посетив муниципалитет, библиотеку и центр культуры, мы смогли найти только три службы с адресами, похожими на адреса компаний. Хотя это было неудивительно, потому что, похоже, большинство людей в индустрии переработки работали в одиночку.

- Как нам их спросить, когда дозвонимся? То, что они делают ведь незаконно, да? – тихо спросила Мафуйу, сидя на стуле в центре культуры.

- Хмм… ты права…

Если они забрали крупногабаритный мусор сами, то они всё равно наверняка мне об этом не скажут; и даже если они его забрали, я не могу просто ворваться и попросить их вернуть его. В итоге, я вышел из коридора с брошюрой и ксерокопией информации. Затем я включил мобильный телефон. Ничего себе! Большинство пропущенных звонков были с номера Чиаки, и она даже послала смс’ку; Тэтсуро тоже звонил. Сейчас я мог только притвориться, что не видел всего этого.

Так как мне убедиться в этом?

Вдруг мне в голову пришла идея: всё, что мне надо сделать, это спросить, забирали ли они бас-гитару. Тогда разве это не уменьшит количество мест, в которых мне придется искать? Я принял решение и набрал первый номер.

- …Ммм, здравствуйте… Я хотел бы кое-что спросить… Да, ммм… электрическая бас-гитара.

Было очень неудобно задавать одни и те же вопросы 6 раз. К тому же, кроме какого-то агенства, у всех служб были указаны только мобильные телефоны. Я постоянно слышал громкие звуки выхлопов; звуки шумящих грузовиков и так далее; музыку, настолько громкую, что звук искажался, и сообщение о том, что: «Эта машина бесплатно собирает любую электронику». Отвечали на мой звонок, наверное, сами водители грузовиков.

Повесив трубку, я устало зашел обратно в комнату ожидания.

- Ты что-нибудь узнал?

- Ммм… Все 6 служб сказали, что не забирали бас-гитару.

- Значит… могут быть другие службы, о которых тот мужчина не знал?

Если так, то не осталось ни одной зацепки. Может быть, кто-то притворился официальной службой и забрал весь мусор до того, как решил, что с ним делать. Как бы то ни было, мы зашли в тупик.

Секретарша в центре культуры начала нас в чем-то подозревать, так что мы решили побыстрей уйти. Небо было унылым и покрыто толстым слоем туч.

Я сидел на заборе и ел напополам с Мафуйу бутерброд, который мы купили в магазине.

- Если бы у нас была зацепка… - пробормотал я, делая глоток баночного кофе, чтобы запить еду.

- Эй, почему ты прилагаешь столько сил, чтобы найти её? – спросила Мафуйу, поднимая голову. – Ты настолько волнуешься на счет того, что я сказала? Просто забудь об этом! Мы сейчас убегаем из дома! Просто брось всё и беги! Мы всё равно не найдем её.

Я продолжал смотреть на кейс Мафуйу. Хотя я не мог ей как следует объяснить…

- Я точно найду её.

- Ты просто упрямишься!

И ты тоже!

- Тогда давай поспорим!

Мафуйу широко раскрыла глаза, когда я это сказал.

- …Насчет чего спорим?

Насчет чего спорим, спрашиваешь? Хмм… Я на секунду замолчал. На самом деле, я сказал это сгоряча…

- Ну что ж… - Я перевел взгляд на асфальт и ненадолго задумался. – Если я найду её, то ты вступишь в кружок изучения народной музыки. Победитель тогда не был определен, так что можно назвать это решающим матчем после ничьей.

Держа бутерброд и чай оолонг, Мафуйу опустила голову и какое-то время ничего не говорила.

Каким-то образом, я чувствовал, что человек рядом со мной слегка кивнул.

- Взамен… - Мафуйу вдруг подянла голову. – Если ты не сможешь найти её, ты должен будешь делать все, что я скажу.

- Все, что… ты скажешь?

- Тебе придется помогать мне с багажом всю жизнь, и… ты должен будешь собирать деньги со шляпой.

Разве сегодняшняя ситуация чем-то отличается от этого? Нет, стойте…

- Что-то я не понял про собирание денег со шляпой.

- Потому, что нам нужно будет придумать, как собирать деньги! Так что…

Я не знаю, насколько серьезно она говорит.

- Так что нам придется играть у дороги на гитаре, чтоб заработать денег, путешествуя на поезде из города в город…

Голос Мафуйу становился все мягче и мягче, как будто она была во сне. Хотя с моей стороны это было довольно жалко, я всё равно посмеялся. Мне начало казаться, что такая жизнь – не так уж и плоха.

- Но разве мне не понадобиться инструмент? – полушутя прервал я её.

- Но ты очень плохо играешь. Будет лучше, если ты не будешь играть, если мы хотим заработать денег.

Я со всей силы швырнул банку из под кофе в мусорку. Я дерьмово играю, видите ли, ну уж извините за это!

- А ты думал насчет пения? Я никогда не слышала, как ты поешь.

- Я отказываюсь.

Пение, значит…

- …А!

Мафуйу в шоке обернулась, услышав мой странный голос. Она чуть не уронила на пол бутерброд, от которого только что откусила, потому, что она держала его правой рукой.

- Что? Что-то не так?

- Песня! Я нашел зацепку.

- Э?

Мафуйу наклонила голову на бок, не понимая, что я сказал. Я достал мобильный телефон, но я немного замешкался, увидев изображение на экране. Я действительно собираюсь это сделать? Я ведь сбежал из дома, да?

Проблема в том, что если я выдам эту крохотную зацепку, то больше я ничего не смогу придумать. Тем более, у меня мало времени. Моей бас-гитаре грозит быть расплющенной.

Я набрал номер моего дома.

- …Тэтсуро? Ммм, это я.

- А, это ты! Завтрак был очень вкусным! Выходит, если бутерброд охладить, он все равно будет вкусным!

- Да, ммм… - Я на секунду подумал кое о чем: может, он не понял, что меня не было дома большую часть дня, и что я сегодня не ходил в школу?

- Кстати, что ты сейчас делаешь? Что-то случилось? Звонили из школы и Чиаки – они искали тебя. Вчера я тебя тоже не видел, когда вернулся. Я думал ты сбежал к Мисако, соскучившись по объятиям твоей матери, так что я ей позвонил. Но она сказала, что такого быть не может, чтобы ты к ней пошел, и она даже попросила меня больше ей не звонить – хотя она всё еще не хочет со мной расставаться…

Тэтсуро был таким же, как и всегда. Нет, он стал ещё хуже.

- Ну… - я сглотнул, перед тем, как продолжить. – Я сбежал из дома.

Сказав это, я каким-то образом почувствовал, как глаза Мафуйу расширились.

- ...Значит, и Нао тоже сбегает от меня… Нет, я понял это вчера, но я не хотел в это верить… - Голос Тэтсуро звучал немного удушливо. – Слушай, прости. Я больше не буду по пьяни тошнить на ступеньки, и я буду убирать в своей комнате. Я никогда больше петь голышом после ванной. Давай начнем все заново, хорошо?

- Перестань говорить такие отвратительные вещи! – если хочешь, говори их Мисако! – Да нет. Это не имеет к тебе никокого отношения. В любом случае, у меня не так много времени, чтобы болтать с тобой!

- Э? Постой, не говори мне твои предсмертные слова, Нао! Я не хочу слушать, не хочу!

- Заткнись! Потом я извинюсь столько, сколько захочешь, так что ответь на мой вопрос. Тэтсуро, ты ведь был дома позавчера, так? Мимо дома проезжали грузовики, бесплатно собирающие крупногабаритный мусор?

Затем последовало долгое молчание. Я повернулся посмотреть на Мафуйу, неловко уставившейся на мой телефон, и сделал жест, что все в порядке.

- …Крупногабаритный мусор?

- Грузовики, ездящие по кругу, с орущей надоедливой музыкой.

- А – ага, да-да-да.

Тэтсуро напоминал пациента, медленно отходящего от наркоза.

- Ммм, он, скорее всего, проезжал днем? Я помню, что увеличил звук звуковой системы, так как было очень шумно.

Рука, которой я держал телефон, безостановочно дрожала.

- Так он проезжал? Тогда…

Моя ладонь увлажнилась от пота, так что я взял телефон в другую руку.

- Из грузовика доносилась какая-нибудь музыка?

На этот раз, он ответил без замешательства и довольно уверено:

- А, да. Вивальди.

Я вскочил с забора.

- Спасибо, Тэтсуро. Я, может, прощаюсь навсегда, так что не пей слишком много и ешь побольше овощей. Будь здоров!

Быстро сказав это, я тут же повесил трубку и выключил телефон.

Затем, я поднял багаж, снова неся на плечах гитару.

- Что такое?

- Я понятия не имею!

Я выбрал одну из многих брошюр, выданных мне на заводе. Во время одного из звонков, я кое-что услышал – «Времена года» Вивальди, а именно – первую часть «Весны». Инженерная фирма Муто! Мне очень повезло, так как это единственная служба из шести, адрес которой мне удалось разузнать.

Мне, наконец, удалось ухватиться за тонюсенькую нить надежды. Я начал идти в сторону железнодорожной станции, слыша, как Мафуйу бежит за мной, пытаясь догнать.

Инженерная фирма Муто находилась двумя городами дальше. Проехав на поезде четыре станции, нам всё равно пришлось пересесть на другую ветку и проехать ещё три. Был уже пятый час, когда мы добрались. Зачем им было ехать так далеко к моему дому, чтобы собрать мусор? Если бы не мужчина на заводе, я бы никогда не смог найти это место.

В городе, в котором я живу, живет не очень много людей, и из него не бьет ключом жизнь, но если слегка преувеличить, это совершенно безлюдное место. Хотя посередине протекала река, пустое пространство перед станцией, заполненное сорняками, очень выделялось. Шум от игорного зала с Патинко ещё больше подчеркивал грустное одиночество района.

Мафуйу уже какое-то время молчала.

- Твои ноги в порядке?

Если бы я спросил это, она бы точно судорожно замотала головой – но каждый бы заметил, что её шаги были совсем неуверенными. Я немного беспокоился, и сбавил шаг, насколько мог, чтобы не обгонять её. Единственная проблема была в том, что ситуация не позволяла нам идти расслабленным шагом.

Мы остановились перед книжным магазином перед станцией и сверились с картой, чтобы уточнить где находится инженерная фирма Муто. Она была достаточно далеко от станции.

Отчасти потому что Мафуйу не могла быстро идти, мы пришли на место только через полчаса. Дорога была узкой – два грузовика могли еле-еле разъехаться, а по бокам в ряд выстроились старые дома, в одном из которых находилась инженерная фирма Муто. Это было двухэтажное здание, которое было как будто вырезано из черно-белого снимка, и было понятно, что это инженерная фирма, даже без указывающей на то ржавой вывески. Весь первый этаж использовался, как рабочее пространство – в стороне был припаркован фиолетовый грузовик, а воздухе витали запахи как после сварки железа. В глубине было что-то похожее то ли на инструменты, то ли на хлам, но я не мог четко разглядеть, так как уже темнело.

- Это оно и есть?

- Ммм.

На втором этаже, который, похоже, был офисом, горел свет. Но там никого не было. Я немного замешкался у ворот. Что же делать? Пойти на второй этаж и рассказать все как есть? Они могут прикинуться, что не причем. Неужели внутри хранится всё то, что они собрали?

- Подожди здесь немного, Мафуйу. Я пойду, посмотрю.

Я оставил багаж у ног Мафуйу и вышел на парковку. Запах жженого металла стал тяжелее. Рядом с грузовиком лежала дрель, токарный станок и другая техника – старый телевизор, холодильник, микроволновка и прочий хлам.

Я начал искать в темноте свою бас-гитару в груде мусора – и не нашел.

Позади меня вдруг послышался голос, из-за чего я в шоке обернулся. Я увидел крепкого мужчину, с рукавами футболки закатанными до плеч. Выражение его лица было не очень дружелюбным.

- Что тебе надо? Здесь опасно, не входи сюда без надобности.

- Эм, ну… - кейс для гитары чуть не соскользнул с плеч, так что я поправил его. – Можно спросить… собираете ли вы электронику?…

- Собираем… но что ты хочешь, чтобы я забрал? Не всё бесплатно.

- А, нет, мне не нужно, чтобы вы что-то забрали… я только хотел узнать, не забирали ли вы какой-нибудь крупногабаритный мусор из моего дома позавчера? Адрес - №6, второй район, город K. Она была рядом с телевизором… это бас-гитара…

В итоге, я спросил его прямо. Хотя я не видел его лица, потому что он стоял перед уличным фонарем, свет которого бил мне в глаза, я всё равно почувствовал перемену в его лице.

- Хаа?

Я невольно шагнул назад.

- Эм… видите ли… Я нечаянно выбросил её…

- Черт его знает! Мы не забираем то, что от нас не требуют, и к тому же, зачем нам ехать за два города отсюда? Подумай об этом!

Это быстрое отвержение еще больше подтвердило мои сомнения. Я ему не говорил в каком городе живу, когда давал адрес. Этот парень, наверное, знал окрестности моего дома, как свои пять пальцев, так что сразу понял, о каком месте я говорю, услышав город К., но была ещё большая вероятность…

Скорее всего, этот человек забрал мусор без разрешения.

- …Но члены моей семьи сказали, что видели этот грузовик, - солгал я. У человека было такое выражение лица, как будто его жвачка превратилась в гусеницу, и он довольно долго злобно смотрел на меня. Затем он плюнул возле моих ног.

- И? Что ты хочешь?

- …Я просто хочу её забрать обратно.

- Я не знаю! – мужчина решил прикинуться дурачком; похоже, он намеревался делать вид, что ничего не знает, до последнего. – Бас-гитара? Да, мы собираем обычные гитары, и иногда случайно попадаются и бас-гитары, но мы сразу их выкидываем.

- …Куда Вы их выбрасываете?

- Я не знаю. Я тут не главный. Теперь кыш отсюда!

- Пожалуйста, можно мне узнать, куда вы их выбрасываете? Пожалуйста, скажите мне!

- Я уже сказал, что не знаю! Хватит создавать мне неприятности!

Мужчина опять плюнул, и на этот раз чуть не попал мне на ботинок. Он топнул по песчаной почве и затем зашагал по лестнице в офис. Послышался звук захлопывающейся двери, словно он хотел её сломать. Я на какое-то время замер.

Неожиданно я оказался один в темном месте, заполненным запахом метала. На мои плечи вдруг опустилась сильная усталость, и было ощущение, будто мои мышцы сжались.

Я уже пришел сюда... Я все-таки проделал весь этот путь...

Но нить надежды снова оборвалась.

У меня больше не было сил даже идти.

Внезапно послышались шаги. Я поднял голову и увидел Мафуйу, тащившую багаж. Я через силу улыбнулся. Я много раз говорил: «Я точно найду её», но в результате всё вышло иначе – и теперь мне было очень стыдно.

Я ничего не мог поделать. Мне не удалось достигнуть цели. Почему-то казалось, что подобное происходит далеко не в первый раз.

Неожиданно Мафуйу вытянула свой не очень гибкий указательный палец и указала им на парковку.

- …Хмм?

Я поднял голову и посмотрел в сторону, куда она показывала.

Фиолетовый грузовик был на половину спрятан в тени.

- Почему-то… кажется, что я уже где-то видела его, - пробормотала Мафуйу.

Я какое-то время смотрел на неё, а потом перевел взгляд на грузовик.

В этот момент, у меня в мыслях мелькнул огонек.

У меня тоже было о нем смутное воспоминание.

Я тоже раньше видел этот грузовик.

Мне знакома эта машина, значит, я её видел прежде. Наверное, он где-то проезжал мимо меня. Где же? Я пытался вспомнить, но в голове всплыл профиль лица Мафуйу. Почему? Почему этот грузовик странного цвета напомнил мне о Мафуйу? Когда я его видел? Когда, где...

- А!…

Я вспомнил.

Мне знаком этот грузовик, потому что мы видели его с Мафуйу.

В день, когда я впервые увидел её, мимо нас проехал этот грузовик.

В далеком городке рядом с морем, в тихом лесу среди гор.

- …Ты действительно думаешь, что это тот самый грузовик, который мы тогда видели?

Мафуйу не ответила, но я и не ждал от неё ответа. У нас не было другого выхода, так как это единственная оставшаяся зацепка.

Мы с Мафуйу переглянулись и одновременно кивнули.

В таком случае – поехали.

Мы вышли из инженерной фирмы и пошли обратно к станции.

К «магазину сокровенных желаний».

Магазин на краю света

Медленный, покачивающийся поезд, который довёз нас до пляжа, был последним, а, значит, мы не сможем сегодня вернуться домой. Идя по сморщенной дороге, походившую на кожу пожилых людей, мимо нас подул порыв ветра, принося с собой запах моря и дождя. Небо незаметно потемнело, и оно по прежнему было заполнено мрачными тучами. Казалось, прикосновение пальца достаточно, чтобы сломать слои облаков и залить всё дождем.

Пройдя мимо жилого района, мы подошли к маленькой тропинке, ведущей вверх – Мафуйу уже запыхалась от ходьбы. Ей приходилось останавливаться каждые 10 метров, чтобы немного передохнуть, чуть наклонившись и положив руки на колени.

- Поэтому я сказал, что тебе не нужно идти со мной.

- Идиот.

Я не знаю, из-за того ли, что Мафуйу переводила дыхание, но её ответ был чрезвычайно коротким. Кстати, тебе, наверное, надо было одеть что-нибудь, в чем удобней двигаться, если ты сбежала из дома, нет? В прошлый раз когда я тебя видел, на тебе было то же самое пушистое платье.

Что мне делать? Не могу же я оставить её одну, правильно?

-Хочешь, я понесу тебя на спине?

Если я брошу гитару и багаж, то еле-еле смогу, да? Хотя идти в горку будет трудно.

- Я никогда не решусь на что-то настолько смущающее. Всё в порядке.

Плечи Мафуйу двигались вверх-вниз, но она всё равно решительно ответила мне.

- Ты не упадешь в обморок, как в прошлый раз, так?

- Я сказала, я в порядке!

Хорошо.

Но я всё равно поддержал Мафуйу, когда мы дошли до края леса.

Гитара висела у меня на правом плече, а багаж на левом, и через шею была перекинута рука Мафуйу. Со всей этой тяжестью, я не мог даже выпрямиться, но я ловил кайф, что затмевало всю усталость, которую я должен был испытывать. Черт, что со мной?

- Тебе не тяжело?

Упрямая Мафуйу надавливала на меня весом половины своего тела и опиралась в основном на одну ногу. Хотя она из беспокойства спросила, я не ответил и начал напевать «Hey Jude» Битлз. "И когда чувствуешь боль, эй, Джуд, cдержись; Не неси мир на плечах" – это слова песни.

Рядом послышался смех Мафуйу.

- Тебе лучше будет петь. У тебя это получается гораздо лучше, чем играть на бас-гитаре.

Заткнись! Тебя никто не просил об этом заботиться.

Вес багажа был не слишком большим; самая наша большая проблема – это плохая видимость ночью. В лесу не было нормальной дороги, и хотя грузовики как бы проделали дорогу, на ней повсюду валялись корни деревьев, о которые мы могли легко споткнуться. Перед тем, как сесть на поезд, мы купили в магазине фонарик, и для нас это был единственный источник света.

Несколько раз мы чуть не споткнулись, но мы всегда поддерживали друг друга. Если бы мы и в самом деле упали, то встали бы не скоро.

Звук морских волн проник в тёмный лес – было похоже на тихие стоны нескольких тысяч людей. Из-за облаков было особенно темно, и мы не могли рассмотреть корни на земле. Даже если лес рядом с морем кончался всего в нескольких метрах от нас, мы, скорее всего, не заметили бы и пошли дальше, только чтобы споткнуться. Мы блуждали во тьме почти всю дорогу, и вдалеке слышался гром.

Всё же, когда мы дошли, мы остановились и одновременно подняли глаза от земли.

Даже среди темной ночи, мы почувствовали, что лес кончился.

- Это действительно особенное место, - подумал я. Очертания груд мусора тускло светились.

«Магазин сокровенных желаний».

Место, собравшее много порванных и потрепанных желаний.

Место окружала тишина, как будто оно перенеслось в другое измерение.

Однако, изредка сверкала молния, вспышками освещая всё вокруг, и затем доносился гром.

Когда мы увидели вход на свалку, мы облокотились друг о друга и долго просто стояли на месте.

Она слишком большая. Мне надо отрыть крохотный инструмент в этой горе тонн мусора – вдруг показалось, что мне не удастся отыскать её, даже если я проведу в поисках всё лето.

- …Ты правда её найдешь? – тихо спросила Мафуйу.

Я молча кивнул и снял руку Мафуйу с шеи, прежде, чем подойти к горе мусора. Раз уж я хочу её отыскать, и раз уж я здесь, нет смысла быть удрученным навсегда. Так не пойдет, если я не начну искать.

Если её привезли сюда позавчера, то она должна быть где-то рядом со входом. Я посветил фонариком на гору и начал начал просматривать мусор – древние велосипеды, автоматы Патинко, маятниковые часы и прочий хлам.

Я небрежно огляделся и увидел Мафуйу, сидящую на багаже и смотрящую на гору мусора с усталым видом.

Пускай отдыхает. Так как это то, что потерял я, то и найти должен я. За сколько я один раз обошел гору? Я честно не знаю. Когда я вернулся к Мафуйу, я был настолько уставшим, что еле-еле мог держать глаза открытыми. Свет от фонарика был более тусклый, чем раньше, и мои руки были грязными.

- Но ведь её невозможно найти…

Я услышал голос Мафуйу и выключил фонарик и присел рядом с ней.

- Я только… обошел её… один раз.

У меня пересохло в горле, и я еле-еле говорил.

- И, похоже, скоро пойдет дождь! Даже если она здесь, тебе не удастся починить её, если она промокнет под дождем.

- Поэтому мне надо найти её как можно скорее!

- Почему? Я не понимаю. Почему ты так настаиваешь на этом? Э-это потому что я сказала, что мне нравится её тон? Но… эти слова…

- Потому что это особенная бас-гитара, - ответил я хриплым голосом.

- Хотя это было не дорого, я поменял звукосниматель, модифицировал проводку, обстругал её и даже вставил колебательный контур – ради того, чтобы её звук соответствовал тону твоей гитары. Я создал звучание этой бас-гитары, поэтому она уникальная.

Я почти слышал, как Мафуйу задержала дыхание.

В бас-гитаре еще и обещание сенпай.

Я бы её не выкинул, если бы она не была для меня настолько важна.

- К тому же… мы не заглядывали внутрь.

Мне на лицо упала капля дождя.

Начинается дождь. Мне надо поторопиться.

Я шагнул на крышу древней машины и начал взбираться по склону. Мне столько времени понадобилось, чтобы обойти гору, так сколько же времени потребуется, чтобы прочесать всю гору? Тем более, я не обязательно её найду. У меня не было никаких доказательств, что её сбросили сюда.

И все же—

Я не мог позволить себе просто мокнуть под дождем.

Позади послышался звук трущегося друг о друга метала. Я обернулся – на тропинке, по которой мы пришли, был белый силуэт, выглядящий так, словно его сдувал ветер.

Мафуйу пошла за мной.

- Что ты делаешь?

Я забрался до ложбинки в горе первым и, протянув руку, схватил Мафуйу за кисть и подтянул к себе. Шагая неуверенно, Мафуйу чуть не упала с горы. Наконец, она с трудом взобралась на холодильник и, запыхаясь, сказала:

- Я помогу тебе её найти.

- Тебе не обязательно, и у нас все равно один фонарик…

- Я хочу помочь!

Я вздохнул и перевел внимание обратно к центру горы мусора. Смотря на гигантское болото темноты, я не мог не переполниться чувством беспомощности. Мне придется искать свою бас-гитару среди этого кошмара - огромного куска земли – от которого я никогда не проснусь.

Я направил слабый ненадежный свет фонарика на долину и вдруг увидел отражение чего-то. Я пристально всмотрелся на освещенный предмет – это не было яркий блик метала, а скорее отражение более мягкой поверхности.

Мафуйу поняла, что это, раньше меня.

- …Она все еще здесь!

Её голос был так же беспорядочен, как и её дыхание.

Затем, Мафуйу спустилась в котлован. Шагнув на край выпирающего шкафа, она схватилась за полупогребенный металлический стол и медленно, осторожно спустилась вниз. Я быстро последовал за ней, не забывая освещать дорогу Мафуйу.

Фортепиано, находившееся в котловане, было наклонено сильнее, чем когда я впервые увидел его. Крышка уже была оторвана и съехала в сторону. Сколько же гроз оно уже пережило? Я посветил внутрь – между струнами были грязь и разлагающиеся листья.

Я открыл крышку и нежно нажал на клавиши.

По болоту темноты пробежали волны от удивительно ясного звука. Но эхо исчезло в момент. Значит, тогда резонанс был моей галлюцинацией – или нет?

- Как оно может издавать звук в таком состоянии?... – сказала Мафуйу, чуть не плача.

Наверное, потому что мы в "магазине сокровенных желаний"? Потому что это особенное место, исполняющее истинные желания людей, приезжающих сюда издалека.

Мафуйу стояла перед клавиатурой и начала нажимать на каждую клавишу, начиная с самой низкой до – началось с серии медленных и уверенных шагов, и затем постепенно переросло в серию скачков, и, наконец, пронеслось, словно молния – 5 пальцев её левой руки добрались аж до самой высокой ноты до.

Она не пропустила ни одной ноты, и каждая нота была четкой и пронзающей.

Витающее вокруг звуки фортепиано застыли вокруг нас, как туман под луной.

- Почему… Мы легко нашли то, что мне не нужно, но почему мы не можем найти то, что ты ищешь? – пробормотала Мафуйу, склонив голову и держась за фортепиано.

На клавиатуру упала капля дождя, или же что-то еще? Я правда не знаю. Просто казалось, будто мусор под моими ногами громко отзывался на короткие звуки фортепиано, прерывавшие тишину.

Это чувство – словно настройка оркестра перед выступлением. Гобои начинают играть ноты ля, и скрипач-концертмейстер продолжает той же нотой.

Оркестр начинает настраиваться под этот тон.

Значит, он откликается только Мафуйу?

И тогда...

Я вдруг вспомнил кое-что.

Если это действительно особенное место...

И если оно действительно может осуществить мои желания...

- Мафуйу… - тихо сказал я.

Мафуйу подняла голову и посмотрела на меня.

- Ты можешь сыграть для меня на фортепиано?

- …Э?

- Просто сыграй что-нибудь, все что угодно. А, нет, попытайся играть песни, в которых чаще используются белые клавиши. Ты можешь… сделать это ради меня?

Мафуйу была озадачена. Она ненадолго уставилась на правую руку, прежде чем снова подняла голову, посмотреть на меня.

- Но я…

- Ничего, если ты будешь играть только левой рукой.

Потому что играть должна именно Мафуйу.

- Почему?...

- Если играть будешь ты, то думаю он отзовется на твой зов.

Мафуйу медленно отвела взгляд от моего лица и перевела его на клавиатуру фортепиано.

Это было то, что она уже забросила.

Не дожидаясь ответа Мафуйу, я вновь поднялся по склону мусора. Напротив котлована была вершина горы, состоявшая из груды машин.

Только я забрался на вершину горы...

Снизу послышались звуки фортепиано.

Пять аккордов испарились в темноте и, изменяя форму, начали распространяться, точно стая птиц, парящая на ветру.

Первый том «Хорошо темперированного клавира» - прелюдия и фуга в до-мажор.

Это одно из первых сочинений, оставленных Бахом.

Эта прелюдия похожа на кристалл, созданный накладкой одним на другой слоев тонов.

Когда она сыграла последний аккорд, кристалл мгновенно раскололся, рассыпая по горе мусора сверкающие осколки. Мафуйу как будто заставила мусор ожить, и ему не терпелось запеть.

Я сел на капот древней машины, затем закрыл глаза и прислушался.

Пальцы Мафуйу сплетали части основной мелодии фуги. Второй голос, затем третий скоро присоединились к одинокой песне на рассвете. Под звук фортепиано, мусор, погребенный в долине, начал резонировать – богатые звуки струнных; флейты и трубы; ясные звуки бубна.

Следом пошла 4-я фуга.

Но как? Пальцы на правой руке Мафуйу не должны двигаться. Я удивленно обернулся, но я увидел лишь бездонную дыру темноты. Звуки фортепиано был подобен бьющимся друг о друга волнам, но я не имел понятия, откуда они доносились. Может, она использовала технику, о которой я не знал, играя только левой рукой? Или я заполнил недостающие части с помощью воспоминаний и слуховых галлюцинаций?

Я не знаю. Все, что мне оставалось, это продолжать искать бас-гитару, прежде чем исчезнет волшебство Мафуйу.

Я нырнул в звук, заполняющий воздух, и задержал дыхание, погружаясь всё глубже и глубже. Я откопал спорящие виолончель и альт и продолжил нырять глубже в море низких звуков. Я погрузил руки в морское дно, чтобы отыскать звук, резонирующий со звуком фортепиано Мафуйу – этот редкий, крохотный звук.

Я нашел его.

Это место пульсировало каждый раз, когда фуга Мафуйу скатывалась по склону низких нот.

Это там, где находится сердце.

Я широко раскрыл глаза. Несмотря на то, что нас окружала темнота, я видел это место очень отчетливо. Я съехал по склону из древних машин и пополз вдоль края горы мусора. Наконец, я почувствовал пульс ладонями – пульс, поддерживающий отдаленные шаги фуги. Она во внутреннем склоне горы.

Я нашел её между нефтяной бочкой с дыркой в боку и маленькой машиной без колес.

Я протянул между ними руки и схватился за гриф бас-гитары.

Я чувствовал, как вибрируют струны, резонируя с каждой нотой, которую играла Мафуйу. Это точно не было моей галлюцинацией, потому что моя бас-гитара действительно дрожала в такт с реальным звуком.

Я нашел её. Я, наконец-то, нашел её.

Я достал бас-гитару из мусора. На сером корпусе было полно царапин, а 4 струны все еще слегка вибрировали, отзываясь на фортепиано Мафуйу. Я отчетливо видел последствия того, что Мафуйу бросила её на пол.

Мне вдруг вспомнились слова мужчины на заводе по переработки мусора: «Когда найдешь бас-гитару, не забудь дать ей женское имя». Но это невозможно – я понял это, только когда нашел то, что потерял. Я с одышкой посмотрел на бас-гитару у меня в руках – она словно часть меня, которую я потерял, так что нет нужды придумывать какое-то другое имя.

- …Ты действительно нашел её?

Мафуйу не веря своим глазам уставилась на Aria Pro II у меня в руках. Она все это время ждала меня рядом с фортепиано.

- Я же сказал, что точно найду её.

У меня всё ещё дрожал голос, когда я ей ответил, потому что я тоже не мог поверить этому.

Мафуйу взяла у меня бас-гитару. Она довольно долго смотрела на длинную царапину на корпусе, и затем нежно провела по ней пальцами.

- Извини… Наверное, было больно, да?

- Эм, тебе не обязательно извиняться…

- А! Не подумай, что я перед тобой извиняюсь!

Мафуйу отвернулась от меня, прижимая бас-гитару к груди.

- …Слава богу.

Как только Мафуйу это пробормотала, показалось, будто волшебство развеялось. Раздался громкий раскат грома, и на мусор начали падать огромные капли дождя.

- Идет дождь. Пойдем внутрь! Где багаж?

- Э? Внутрь?…

- А, мы оставили его в лесу, да? Я принесу его сюда, иначе твоя гитара промокнет. Иди, подожди меня внутри.

- Внутри – это где?...

Я открыл дверь машины, стоявшей на склоне. Затем я схватил Мафуйу за руку и затолкал её внутрь.

- Я совсем не заметила, что здесь зарыта такая большая машина, - сказала Мафуйу, усаживаясь на переднее сидение.

- Я нашел её, когда приехал сюда во второй раз, - когда я ответил, мои волосы уже намокли. Так как салон машины был на удивление чистым, что никто даже не заметил бы, что это заброшенная машина, я иногда приходил сюда отдыхать.

Мафуйу медленно наклонилась к заднему сидению. Когда она повернулась обратно, у неё в руках было полотенце.

Когда я забрал багаж у входа на свалку и побежал к машине, вдруг начался ливень, как будто с неба убрали дно. Чтобы гитара Мафуйу не промокла, я прикрывал её телом и промок сам. Я взял у Мафуйу полотенце и вытер волосы. Когда я откинулся на сидение, на меня накатила сонливость, но я заставил себя выпрямиться и схватился за руль.

- …Если хочется спать, то поспи, - пробормотала Мафуйу рядом со мной.

- Э? А… Я не… ммм.

- Я так сильно хочу спать, хотя почти ничего не делала, так что тебе, наверное, еще хуже, да?

- …Никогда не подумал бы, что ты можешь быть настолько тактичной по отношению к другим.

- Я беспокоюсь о тебе! Идиот!

Она выхватила у меня полотенце. Мафуйу резко отвернулась и съежилась на сидении.

Дождь лил всё сильней и сильней. В машине, наполовину погребенной в мусоре, эхо дождя звучало очень интригующе – прямо как белый шум телевизора.

Сколько сейчас времени? У меня не было сил даже достать мобильник.

Я так устал, что казалось, будто кости вот-вот сломаются

Однако, прежде чем лечь спать, мне нужно во что бы то ни стало кое о чем спросить Мафуйу – о фортепиано, которое я недавно слышал, фуга сразу после прелюдии.

Тот звук… Оставим пока прелюдию – фугу невозможно сыграть одной рукой. Неужели… тогда правая рука Мафуйу смогла двигаться?

Плечи Мафуйу ритмично опускались и поднимались, и были слышно её тихое дыхание. В конце концов, я проглотил свой вопрос.

Единственное, в чем я был уверен, это то, что моя бас-гитара сейчас лежит на заднем сидении вместе с гитарой Мафуйу. Одно это не вымысел, потому что я точно вернул её.

А если так, то все остальное не важно.

Я закрыл глаза и позволил звуку дождя продолжить шуметь вокруг меня.

Вскоре я крепко заснул.

Песня дрозда

Меня разбудили ослепляющие лучи солнца, бьющие в глаза.

Хотя я уже проснулся, всё мое тело – от шеи до позвоночника, от пояса до боков – всё болело. Я через силу проглотил стон, собиравшийся вот-вот вырваться у меня изо рта.

Я открыл глаза. Утреннее солнце светило из окна справа. Превозмогая боль во всём теле, я съежился и посмотрел на левое переднее сидение – Мафуйу всё ещё крепко спала, повернувшись ко мне, и её каштановые волосы беспорядочно лежали на откинутом сидении. Она выглядела намного лучше, чем вчера.

Я повернулся на тесном водительском сидении, размял плечи и онемевшую шею. Я смог двигаться, только после того, как немного размялся. Я тихо открыл дверь и вышел наружу.

Вчерашний дождь уже прекратился, и нас окружал толстый слой тумана. Когда я только проснулся, солнце показалось мне достаточно пронзающим, но в действительности небо едва побелело – ещё было достаточно темно. Я достал из кармана мобильник, чтобы проверить время. Только 5 утра.

Всё же, у меня не было желания возвращаться в машину, чтобы поспать.

Вчера я уснул, особо ни о чем не задумываясь, так как слишком устал. Но размышляя обо всем сейчас, Мафуйу спала прямо рядом со мной, а машина – это замкнутое пространство – как я мог уснуть?!

Тогда я вспомнил, что надо проверить, можно ли спасти мою бас-гитару.Я тихо открыл заднюю дверь, изо всех сил стараясь не шуметь.

Протягивая руку к бас-гитаре, я вспомнил, что не взял с собой никаких инструментов. Я просто идиот. Я не заметил, потому что всегда носил их с собой. Что же делать? Я не смогу достать из неё заявку на вступление в кружок. Она промокла?

Я уже подумывал о том, чтобы поискать отвертку в соседней кучи мусора, как вдруг увидел гитару Мафуйу, лежавшую рядом с моей. Я уже давно думал, что это очень выдающаяся гитара, и мне всегда хотелось дотронуться до неё. По возможности, я бы хотел один раз сыграть на ней.

Так как Мафуйу всё еще крепко спала, равномерно посапывая, я поддался своим желаниям достаточно быстро. Я отложил бас-гитару и вытащил кейс из машины. Затем, я постарался как можно тише закрыть дверь. Машина была так закопана, что слегка наклонялась со стороны переднего левого сидения, так что проделать это, не издав ни звука, было довольно тяжело.

Я взобрался по склону и присел на стиральную машину, лежавшую на боку. Чуть влажный утренний воздух был очень приятен.

Я открыл кейс гитары. Перед моими глазами предстал Stratocaster фирмы Fender с его красивой текстурой, покрытой слоем прозрачного лака. Это старая гитара со времен 60-ых, да? Она, наверное, стоит около 3-х миллионов йен. Переполняясь предвкушением, я провел дрожащими пальцами по струнам, и вышедший богатый тон не был похож на звучание электрогитары.

Я как следует уселся на стиральной машине и начал играть мелодию, используя трехпальцевую технику, одновременно выстукивая ритм большим пальцем по деке. Там, где мне были слышны истинные голоса птиц, я тихо начал напевать слова, окутанный туманом. Воздух раннего утра поглотил мой голос. Дойдя до второго куплета, я решил запеть громче, чтобы моя песня достигла птиц, которые, может, слушали мое пение...

- …Что это за песня?

Внезапно прозвучал голос человека, и я в шоке чуть не соскользнул со стиральной машины. Мафуйу стояла прямо подо мной – она смотрела на меня, протирая сонные глаза.

- Эм, ну…

Мафуйу пробралась сквозь мусор и села рядом со мной. На стиральной машине было не много места, и я ощутимо чувствовал теплоту Мафуйу.

- Извини, что играл без разрешения.

- Ничего. Как называется эта песня?

Я неожиданно смутился и уставился на руку, державшую гриф гитары.

- Эта песня называется «Дрозд».

- Хорошая песня.

Я был шокирован и поднял голову, чтобы посмотреть на Мафуйу. Мафуйу смотрела на меня, наклонив голову на бок, словно говоря: «Ты чего?». Я поспешно перевел взгляд обратно на гитару.

- Что это за песня?

На этот раз у меня не было намерения нести чушь.

- …Что ты знаешь о «The Beatles»?

- Не слишком много, - покачала головой Мафуйу.

- Понятно… хорошо, - я ненадолго задумался. Как мне рассказать ей эту историю? – Члены группы были в чрезвычайно плохих отношениях с друг другом во время записи этой песни, и они были на грани распада. И поэтому было похоже, что песни в альбоме были собраны только после того, как каждый из членов записал свой голос индивидуально.

И все же, этот альбом все равно классика. Как и говорила Майуйу, не важно сколько критики будут безосновательно обвинять их, музыканты всё равно смогут творить свои лучшие произведения в наихудших обстоятельствах.

- Говорят, Пол Маккартни всё записывал в одиночку. Джон Ленон был занят музыкой для «Revolution 9».

Пока Ленон работал над песней революции, которую он не мог передать никому, Маккартни уже закончил песню, посвященную дроздам.

- …Значит, чтобы сыграть эту песню, нужна лишь только гитара.

- Ммм, хотя она до ужаса простая, аккомпанемент всё равно очень приятно слушать.

Я разозлился, и у меня появилась озорная идея. Я решил попробовать её спровоцировать.

- Но ты не сможешь. Её ни за что не сыграть, если безымянный палец правой руки не двигается, так как для этой песни требуется применение техники трех пальцев. Поделом тебе! Если тебя это задевает, поезжай в Америку и вылечи руку, перед тем как вернуться!

Мафуйу недовольно посмотрела на меня. Затем она схватила гитару и начала играть «Blackbird» - только большим и указательными пальцами правой руки.

Она должна была пропустить некоторые ноты, да? Но всё же я слышал игру, которая не могла быть более идеальной. К тому же, она услышала эту песню впервые, нет?

Закончив первый куплет, Мафуйу надула губы и положила гитару мне на колени.

- …Ты можешь не делать так, чтобы люди без таланта не чувствовали себя второсортными?

- Если песня такого уровня, любой сможет сыграть её, если будет достаточно тренироваться.

Фига с два!

Мафуйу слезла со стиральной машины и пошла к автомобилю. Взяв мою бас-гитару, она вернулась и села рядом со мной… Она положила бас-гитару себе на колени и быстро настроила её, прежде чем сыграть ноты соль, подталкивающие меня продолжить мелодию.

Я тотчас начал играть, скоординировавшись с бас-гитарой. Замедлить темп и петь до конца…

Дрозд начал учиться летать с порванными и потрепанными крыльями, как будто всю жизнь ждал этого момента, чтобы взлететь.

- Если не подключать к училителю, это напоминает звук обычной бас-гитары… как интригует… - пробормотала Мафуйу, когда мы закончили играть песню.

- Но все равно тон будет другим, если подключить к усилителю, так что мне придется настроить её. К тому же, корпус бас-гитары покрыт трещинами и вмятинами от удара.

Мафуйу неловко посмотрела на меня:

- Ты ведь… сможешь её починить, да?

Я кивнул и снова начал играть интро к «Blackbird». Даже если крылья порваны и потрепаны, нам надо лишь дождаться момента, когда мы сможем взлететь.

- Эта… песня была написана, чтобы придать кому-то силы? – внезапно спросила Мафуйу.

Я немного замешкался, прежде чем ответить:

- Говорят, что песня была написана в защиту освобождения чёрных женщин, и мне кажется сам Пол Маккартни что-то подобное говорил раньше. Но мне не хочется думать, что это так.

- Почему?

- Потому что это слишком нелепо! Почему мы должны так задумываться над этим? Достаточно просто относится к ней, как к песне о дрозде.

- Значит, действительно есть такая птица?

- Ммм, точное название - turdus merula. Это маленькая птица с черным оперением, и лишь её клюв желтый. Я слышал, что её голос исключительно громкий. Я раньше видел её на фотографиях, но в Японии их, наверное, нет.

Мафуйу легонько улыбнулась. Тогда я впервые увидел её настоящую улыбку.

- …Есть. Я их видела.

Я наклонил голову на бок.

- Где?

Мафуйу прищурилась, и затем тыкнула меня в грудь указательным пальцем.

- Вот здесь.

Туман постепенно рассеивался, и голоса птиц становились все звонче и звонче. Сквозь лес проникал утренний свет. От меня и озадаченной Мафуйу тянулась длинная тень, доходившая аж до фортепиано в середине долины.

На пути к железнодорожной станции, мы не произнесли ни слова. На спине у меня был рюкзак, а в правой руке я нес бас-гитару, завернутую в полотенце, так что у Мафуйу не оставалось выбора, кроме как нести свою гитару. Мы шагали уверенно, в отличие от вчерашнего дня, когда мы постоянно спотыкались. Погода была на удивление ясной, и складывалось ощущение, что я смогу дойти до края света.

Однако, мы с Мафуйу не спрашивали, куда дальше пойдем, а просто бок о бок шли по улицам маленького городка, уже высохшего под утренним солнцем. Может, это из-за того, что у нас было какое-то предчувствие?

- Твои ноги в порядке?

- Ммм, сейчас в порядке.

- Правда? Не дойдет до того, что парализует половину твоего тела?

- Скорее всего, нет. Врачи ничего не сказали, но я всегда чувствовала, что правая часть тела исчезает, когда я сплю. Либо это, либо, захлебываясь, оно утонет в воде. Было очень страшно. Поэтому я всегда сплю на левом боку.

Это должно быть галлюцинации Мафуйу? Кстати…

- Но прошлой ночью ты спала на правом боку?

Мафуйу удивленно посмотрела на меня.

- Да. Ты спала, повернувшись ко мне.

- Ты врешь?

- Это правда!

- Лжец!

Зачем мне врать о таких вещах?!

- Если честно, я всегда чувствовала, что правая часть моего тела зарыта в дыру, и что скоро я не смогу двигать кистью. В таком случае, я не смогу больше играть на гитаре.

Я взглянул на правую руку Мафуйу, висящую у неё сбоку.

- Но левая рука все еще может двигаться? В таком случае…

- Я посмотрел на свою правую руку.

- В таком случае? – спросила Мафуйу. Я продолжал смотреть на свою руку.

- Почему бы тебе не научиться играть на гитаре зубами, как Джими Хендрикс?

- Идиот!

Мафуйу подняла кейс со своей гитарой и махнула им в мою сторону.

- Почему ты не мог сказать «Тогда я буду твоей правой рукой» или что-то типа этого?

- Нет, стой! Но… это моя правая рука, так? Я могу это сказать, но я хреново играю на гитаре и фортепиано! Я испорчу твою божественную технику! – объяснил я, убегая от неё.

- Главное то, что думаешь ты! Господи!

Довольно долго погонявшись за мной, Мафуйу вдруг быстро зашагала прочь от меня. Я догнал её и, немного погодя, спросил:

- Ах да, Мафуйу…

- Что? – резко ответила она, даже не обернувшись.

- Ты все еще помнишь о нашем споре, найду ли я бас-гитару?

- Ммм.

- Тогда… - я на секунду задумался. Как бы это сказать? Если я скажу что-то типа «Твоя рука больше не только твоя проблема, а проблема всей группы», Мафуйу точно разозлится.

- Пока я ещё могу играть на гитаре, так что все нормально.

- Но потом…

- Я буду играть зубами. Идет?

Ух ты, как она ответила. Похоже, она очень зла.

Я держался в трех метрах от Мафуйу и размышлял, как мне выразить это в словах.

- Я понимаю – с группой пока всё оставим, как есть, но…

Скажу ей честно.

- Я хочу услышать, как ты играешь на фортепиано.

Мафуйу не остановилась и даже не обернулась посмотреть на меня. Она долго не отвечала. Но она замедлила ход и, наконец, поравнялась со мной. Почему-то показалось, что она слегка кивнула.

В конце концов, я всё равно упустил шанс сказать то, что хотел – попросить её вылечить руку, обратившись к хорошему специалисту.

Но это может решить только сама Мафуйу. Всё, что я могу сделать, это убежать вместе с ней из дома и может иногда подставить ей плечо, о которое можно облокотиться.

Нас нашел полицейский, ехавший по ту сторону дороги. Он поспешно затормозил в 10 метрах от нас и чуть не въехал в ров на обочине. Молодой полицейский достал ноутбук, чтобы сверить наши лица, и достал рацию – кому-то доложить.

- Что будем делать? Бежать? – прошептал я на ухо Мафуйу, стоящей рядом со мной, хотя полицейский держал меня за руку.

Но она молча покачала головой.

Нашему путешествию пришел конец.

Ожидая ответа от своего начальника, полицейский требовал от Мафуйу подпись, как собака, и даже попросил её расписаться в полицейском журнале. Эй, это вообще нормально?

Затем, нас доставили на станцию. На автобусной остановке было довольно много машин, и собралась толпа взрослых – никого из них я раньше не видел. Только позже я узнал, что это были члены оркестра, который специально приехал искать Мафуйу. В прочем, среди них были и полицейские. После того, как установили наши личности, они подбежали к нам, испугав нас до смерти.

Среди них была и Маки-сенсей. Черт, что она здесь делает?! Ей разве не надо в школу? Или у неё больше свободного времени, потому что она учитель музыки? Широко шагая, она подошла ко мне с широкой улыбкой, и первое, что она сделала, это дала мне пощечину.

- Нет, стойте….

Прежде, чем я смог ответить, она шлепнула меня по другой щеке.

А затем...

К автобусной остановке на большой скорости приближалась машина, и она продрифтовала, чуть не врезавшись в полицейскую машину, перед тем как остановиться. Человек, который открыл дверь и вышел из машины был...

- Папа? – пробормотала Мафуйу голосом, слышным только мне.

Подбежавший к нам человек действительно был Эбисава Чисато. На нем криво висела футболка, и под глазами были синяки, может, потому что он не спал всю ночь. Его волосы были в беспорядке, точно, как грива поверженного льва.

- Так вы действительно приехали сюда? Что вы делали две ночи? Подумайте, как мы волновались...

- …А как же твой концерт? Он разве не сегодня?... - пробормотала Мафуйу, будто во сне.

Эбичири в ответ приподнял брови.

- О чем ты говоришь? Какой концерт, когда ты пропала? Подумать только – убежала из дома!

Эбичири вдруг обратился ко мне:

- Это ты? Ты увел Мафуйу у меня?!

Он схватил меня за ворот и несколько раз потряс, но всё, что мне пришло в голову – значит, он тоже обычный отец, который беспокоится о своей дочери. Может, я даже улыбнулся, когда думал это. Крики Эбичири неожиданно сбили меня с толку.

- О чем ты думал?! Как ты понесешь ответственность за то, если бы с Мафуйу что-то случилось...

Вдруг Мафуйу встала между мной и её отцом и оттолкнула нас в разные стороны. От внезапного толчка я упал на пол, и я услышал лишь звук падения.

Мафуйу, не веря своим глазам, смотрела на руку, которой дала пощечину отцу – правую с неподвижными пальцами. Эбичири с его опухшим лицом был ошарашен. В его глазах вспыхнул гнев, и он дал пощечину Мафуйу. Мафуйу уже было свалилась на меня от удара, как Эбичири поспешно схватил её за плечи.

- В любом случае, извинись перед всеми!

Эбичири вытащил Мафуйу в центр толпы, но я лишь пустым взглядом смотрел на её спину. Плохая привычка сразу же сдаваться передается по наследству?

После того, как нас строго отчитали три полицейских, остальные люди, которые нас искали, постепенно стали разъезжаться.

Мафуйу посмотрела на меня, когда Эбичири вел её к машине.

Её глаза больше не были наполнены тучами, как прежде. Они были немного радостными, но в то же время слегка грустными – я был не совсем уверен.

Эбичири высунул голову из окна и сказал:

- Ты тоже садись! Я тебя подвезу.

Задняя дверь машины открылась, и я был очень благодарен за это. Хотя атмосфера в машине, наверное, будет неловкой, то, что не придется ехать домой несколько часов на поезде было довольно заманчиво.

- Извините, маэстро Эбисава, но этот человек поедет со мной на поезде, - прозвучал сверху холодный голос Маки-сенсей.

Черт, это было страшно. У меня не хватит смелости повернуться к ней лицом.

Однако, отец и дочь Эбисава уехали, оставляя меня одного в клубу дыма. Другие машины тоже начали уезжать. Смотря на номера проезжающих мимо меня одна за другой машин, хотя мои чувства были уже не те, что раньше, у меня в мыслях было всё то же.

Нет, я не могу её вот так отпустить.

Я ещё не передал ей заявку на вступление в кружок. Даже если она решила уехать в Америку и не вернется в нашу школу...

Выхлопы все дальше и дальше удалялись, и в конце концов остался только звук морских волн.

На автобусной остановке больше никого не было. Я в который раз остался один.

Ах да, позади меня не человек, а демон.

- Ну, Нао. У меня есть многое, о чем я хочу с тобой поговорить. Ты, наверное, более или менее ожидал этого, да? – сказала Маки-сенсей ужасающе ласковым голосом и с неимоверной силой подняла меня за ворот.

Все, что мне оставалось, кроме как вздохнуть, это вздохнуть еще раз. Итак, наш побег из дома подошел к концу.

А это значит, что несмотря на то, что я придумал кучу оправданий, например, что хочу в туалет или хочу купить попить – хотя я придумал кучу причин улизнуть, я я всё равно не смог избежать допроса Маки-сенсей.

Прощальная соната для фортепиано

Июнь без Мафуйу подходил к концу.

Уникальной чертой моих одноклассников в третьем классе первого года было то, что их увлечения недолговечны. И всё же, были люди, которые подходили ко мне и спрашивали о Мафуйу (и слухи о том, что мы вместе сбежали из дома, уже распространились по всей школе, что заставило меня серьезно задуматься о переводе в другую школу), и некоторые из них, которые, похоже, ничего не знали о классической музыке, даже попросили меня одолжить им диски Мафуйу.

Может, это из-за того, что место рядом со мной всегда пустовало.

Но благодаря моему жуткому характеру, я неблагосклонно отнесся к новичкам, и решил сначала дать им русских композиторов Скрябина и Прокофьева. Несмотря на это, одноклассники, что одалживали у меня диски, остались довольны.

- Это обалдженно! Фотография на обложке очень впечатляет!

Иди и снова послушай диск!

- У Эбисавы дома два телохранителя! Даже я удивилась.

У нас был перерыв в репетиции на крыше. Кагуразака-сенпай сказала это с радостной улыбкой.

- Изначально, я думала, что у неё дома будет немного народа, а так как её дом еще и огромный, проникновение внутрь должно было быть несложным – но это были всего лишь мои наивные мысли. К счастью, она поехала к врачу в тот день.

Значит, это действительно сенпай тайком подсунула Мафуйу в сумку диск с картой.

- Почему ты сделала это?

Сенпай чистила гриф гитары, со снятыми струнами. Она наклонила голову на бок и сказала:

- По множеству причин! Я думала, что что-то может случится, если я сделаю это. Ну, для Эбисавы Мафуйу и тебя это может было не очень хорошо. Конечно, была и возможность того, что ничего не произойдет. Однако, чтобы начать революцию, не требуется много народу! Если мы люди что-то захотим, то нам сначала надо посеять семена, которые могут и не взойти на дикой земле.

Для меня, кто совсем не поэтичен, это прозвучало так: "О, похоже случится что-то интересное, так что я решила помочь создать возможность этому случиться". Поэтому я был ей совсем не благодарен.

Чиаки же, выполнив захват рукой и захват верблюда, закончила поворотом кобры.

- Больно, очень больно! Эти приемы не из дзюдо, да?

- Я столько раз тебе звонила, а ты даже не удостоился ответить мне сообщением!

- Прости! Ааааааай! – я многократно похлопал Чиаки по руке, прося прощения, но она не собиралась меня отпускать.

- Значит, говоришь, что встретился с Эбичири? Ты сказал ему, что ты мой сын? – недовольно спросил Тэтсуро, пока я готовил обед.

- Он всегда жалуется мне. Так как за международные звонки платит он, я специально всё говорю и говорю. Хехе!

- Он, наверное, услышал это, когда кто-то спросил как меня зовут?

Мне не слишком приятно это говорить, но большая часть людей в музыкальной индустрии знают имя сына Хикавы Тэтсуро, и то же относится и к Эбичири. Я решил остановиться на этом варианте, потому что было бы пугающе, скажи он что-нибудь вроде: «Я знаю тебя по внешности». Но по словам Тэтсуро, я больше похож на мать.

- Но это не похоже на моего сына, прибежать домой после того, как его забрали всего на два дня! Надо было просто исчезнуть! Хотя довольно неудобно, когда некому убираться дома, мне бы довелось увидеть лицо этого глупого папы Эбичири, когда он на грани слез!

Значит ценность моего существования связано с таким идиотизмом? Тогда в следующий раз мне стоит подумать над тем, чтобы и правда убежать из дома…

- А, извини. Я просто шучу. Если тебя не будет дома, то я буду беспокоиться, и я даже не посмею ходить ночью один в туалет…

- Тогда просто писайся в кровати!

- Ах да, в те две ночи между вами что-то произошло? Я не спрашиваю о том, где вы были. Давай, скажи… Расскажи мне подробности, ведь я твой отец…

Я швырнул в Тэтсуро пустую банку, и он заткнулся.

Июнь так вот и закончился.

Музыкальный кабинет так и остался нетронутым, потому что владелец ключей от двери еще не вернулся. Для меня не составляло никакого труда взломать замок, но Кагуразака-сенпай сказала: «Это нарушение правил». Так как я еще не получил её подпись на завке на вступление в кружок, я пока не был хозяином комнаты; к тому же, у меня не было намерения использовать эту комнату в одиночку.

Я не имел понятия почему, но меня больше не спрашивали о Мафуйу, и никто не рассказал, куда она уехала. Единственное, что я мог делать, это ежедневно практиковаться на крыше. Я даже выучил несколько новых песен.

Говорили, что Мафуйу не поехала с отцом в Америку, хотя это было запланировано на несколько дней спустя. Я прочитал об этом в журнале, так что я не был уверен в достоверности информации.

Она согласилась на проверки? Решила ли она поехать куда-нибудь на операцию? Даже мне было очевидно, насколько Эбичири души не чает в своей дочери. Если он устанет от того, что Мафуйу постоянно сбегает из дома, он может остаться в Америке навсегда.

Может, мне не доведется снова увидеть Мафуйу.

Представление Эбичири показали в Японии по спутниковому телевидению – одним из произведений, которые он дирижировал, был Концерт для фортепиано с оркестром №2 Рахманинова. У меня появилась робкая надежда, но пианистом оказался неизвестный мне исполнитель. Если даже её пальцы восстановились, она не могла так быстро вернуться к игре.

Я выключил телевизор и вспомнил Баха, что играла Мафуйу в тот день. Первый том «Хорошо темперированного клавира», прелюдия и фуга в до-мажор – невероятная сила, которая позволила мне вернуть тогда бас-гитару, может, исчезла без следа. Однако, сила музыки действительно велика. Если подумать, мне надо всего лишь засунуть серебристый диск в плеер и нажать "play" – и Мафуйу появится передо мной.

Музыка – это всего лишь ноты и их порядок или наложение. Это мы, люди, боящиеся одиночества, те кто интерпретируем их множеством вариантов.

Мафуйу послала мне только одно единственное письмо. Я получил его в воскресенье, после полудня. Увидев, что отправитель – Эбисава Мафуйу, я долго не мог в это поверить.

В конверте не было письма, лежала только кассета. Я достал запылившийся проигрыватель и проиграл запись. Из динамиков послышалась траурная прелюдия сонаты для фортепиано в ми-бемоль мажор.

«Соната для фортепиано №26 в ми-бемоль мажор» Бетховена.

Это произведение Бетховен посвятил своему лучшему другу, с кем он был в разлуке из-за войны. К тому же, что было для него странным, он назвал её...

«Прощание».

Я передал проигрыватель Тэтсуро, не говоря ни слова. Прослушав кассету, он сказал:

- Партии правой и левой рук были записаны отдельно, и затем соединены. Значит… её правая рука еще не восстановилась, да?

- …Ммм.

Но это действительно произведение, которое Мафуйу сыграла на фортепиано – я понял, когда услышал его. Скорее всего, оно было записано с помощью того диктофона, который я ей помог починить?

Дорогая ей вещь, которую оставила ей мать.

- …Но она выбрала довольно ужасное произведение, не так ли? Она говорит тебе: "прощай"! Какая жалость… но, наверное, ничего не поделаешь. Вся вина в том, что ты - мой сын, а значит, должен быть готов к тому, что у тебя не будет продолжительных отношений с женщинами!

- Просто заткнись и возвращайся к работе!

- Да, да…

Тэтсуро схватил свой обед – бутерброд на тарелке – и вернулся в свой кабинет.

Я знаю, что то, что сказал Тэтсуро – ложь. Эта соната действительно была написана, чтобы скорбеть о расстовании, но также есть последующие части после «Прощания».

Вторая часть называется «Разлука», а третья – «Возвращение».

Итак, во время одного обеденного перерыва в раннем июле, задняя дверь нашего классного кабинета распахнулась настежь.

- Товарищ Аихара, быстрей, пора уходить! Молодой человек, ты тоже поторапливайся. Быстрее! – прозвучал позади меня голос Кагуразака-сенпая. Все в классе сосредоточили внимание на мне. Рука Чиаки, остановилась на полпути к моему бэнто – у неё был очень удивленный вид.

Я обернулся и увидел, что на Кагуразаке-сенпай была надета… повседневная одежда? Белая футболка с черно-белой фотографией Джима Моррисона и мини-юбка… О чем она, черт возьми, думает?

- Сенпай, ты хочешь сказать – мы куда-то идем?

- В аэропорт. Рейс в 4:30, так что мы не успеем, если не выдвинемся сейчас! Поторапливайтесь!

- В аэропорт… Зачем?

- Для чего же еще? Срок заключения нашего товарища подошел к концу, и она возвращается. Разумеется, затем, чтобы произвести операцию по освобождению, когда её самолет приземлится!

Мы с Чиаки ненадолго переглянулись, и одновременно поняли значение слов сенпай.

- Мафуйу… она возвращается?

- Да. Но из-за того, что вместе с ней прилетает и её отец, они, наверное, сразу после прилета поедут к этим нудным старикашкам в колледж музыки. В аэропорту – наш единственный шанс нанести удар!

- Что? Подожди, у нас еще два урока классного часа вечером…

- У нас нет времени мешкать!

- Зачем нам торопиться?

- Молодой человек, ты меня и впрямь удивляешь иногда. Тебе разве не известна причина? На следующей неделе ученический совет будет определять бюджет для кружков на следующий семестр.

Нам не удастся получить деньги, если не предоставим форму с четырьмя участниками!

- Э?… А кто четвертый?

- Благодаря одному бесполезному человеку, который не смог выполнить своё задание перед тем, как она уехала в Америку, это наш последний шанс.

- М-мы заставим её заполнить заявку сейчас?

Прежде, чем я смог закончить предложение, нас с Чиаки уже толкали чьи-то руки – или, точнее, руки множества людей – из классного кабинета.

- Давайте, давайте!

- Отставник всё равно только и говорит, что о прошлом. Вы много не пропустите, даже если прогуляете!

- Вам не разрешается съедать вкусняшки, которые она привезла для нас!

Так значит нас толкали наши одноклассники. Пожалуйста, не надо выбирать подобное время для того, чтобы показать, насколько вы едины, хорошо?!

- Мы поможем вам отметить ваше присутствие!

Вы точно попадетесь, если будете делать это в школе, понятно? Только я хотел этим возразить, как двери кабинета с грохотом закрылись. Будь они прокляты…

- Вы не будете переодеваться? Ну что ж, как мне с вами быть? Фиг с ним, летняя форма все равно не похожа на форму, так что если вы снимите галстук и бабочку, все будет окей, так?

- Сенпай, пожалуйста, не надо за нас принимать решения!

Я уже было хотел продолжить свой протест, но Чиаки сняла с себя бабочку.

- Тогда почему бы тебе не остаться? Мне нужно много чего сказать Эбисаве, так что я должна поехать.

- Операцию, которую я запланировала, можно выполнить только втроем. Молодой человек будет приманкой – он отвлечет охранников.

- Я ни за что не пойду на это!

- Шучу. Пошли!

Сенпай схватила меня за руку и рванула прочь от кабинета.

Что ж, наверное, я сдамся. Прогулять классный час – ничего страшного, правильно? Я скорее всего получу еще одну пощечину, если Маки-сенсей узнает об этом…

Выбегая из входа, с высоты послышался пронзительный крик птицы. Я поднял голову и посмотрел на небо надо мной. Я еле-еле мог открыть глаза из-за летнего солнца – я только увидел чёрную птицу, парящую в небе.

Конечно, этот вид птиц не обитает в Японии.

….Или, может, на самом деле, обитает. Просто она всё ещё на земле волочит свои потрепанные крылья и думает, как бы ей расправить их и взлететь в небо.

Поэтому...

- Нао, быстрее! Иначе мы не поспеем за сенпай!

Чиаки стояла у ворот школы и бурно размахивала руками.

Я подскочил к ней огромными шагами. И опять, он меня нагнал – зов птицы, донесшийся только что из неба; песня, вернувшаяся после того, как парила на краю небес.