User:Idiffer/Sandbox323
Перевод: opportunist
Редактура: idiffer, Sniper_02
Сверка (с англ.): idiffer
Добро, которое ты делаешь для других — это добро, которое ты делаешь для себя.
Мне кажется, это выражение предполагает, что ты должен помогать другим так усердно, как только можешь. Потому что это в конечном итоге поможет тебе. Я не буду спорить и говорить, что помогать другим ради награды неправильно.
Однако следует всегда помнить, что добро, которое ты делаешь другим людям, может порой обращаться злом для тебя и тех, кто тебя окружает.
Следует всегда хорошенько обдумывать возможные последствия перед тем, как навязывать другим свою помощь.
Ну, если бы я так ей и заявил, она определённо посоветовала бы мне самому следовать этому совету.
Погружённые в наш собственный маленький мир, вместе мы выдумали неуклюжую историю взамен несбыточным мечтам.
Мы сбежим от Запада и Востока и отправимся далеко-далеко, туда, где никто нас не знает.
Мы будем окружены множеством кукол, которых будем заводить каждое утро. И жить счастливо вместе с ними.
Я обучусь портняжному делу и сошью для них нарядную одежду, а в погожие дни буду гулять с ними.
— А как же я? — будет дуться он.
— Разумеется, для тебя одежду я сошью в первую очередь, — ответила бы я.
— Ты не сможешь гулять со всеми сразу, — забеспокоится он.
— Тогда давай решим о том, в каком порядке мы будем брать их с собой, чтобы не ссориться, — ответила бы я.
И однажды мы станем людьми, и у нас появятся дети, и мы будем каждый год дарить им кукол на день рождения, — говорили мы, плетя сюжет эфемерной сказки..
И правда — мы бредили, сочиняя сказку, подобную мечте. Историю, такую же хрупкую и бесценную, как и мечта, которая никогда не обратится в реальность.
— Ты... Ты назовёшь моё имя десять раз? — попросила я его с другой стороны плотно закрытой двери.
Чтобы преодолеть страх.
Чтобы услышать его голос, пока я ещё могла.
Чтобы попрощаться.
— И как только ты назовёшь моё имя десять раз, ты забудешь обо мне. Это... приказ!
Некоторое время он молчал, но в конце концов начал звать меня по имени.
— Махаон, — сказал он, исполняя моё желание.
— Махаон, — сказал он, наслаждаясь каждым звуком моего имени.
— Махаон, — сказал он, сдерживая слезы.
— Махаон, — сказал он, подготавливаясь.
— Махаон, — сказал он, пытаясь успокоить меня, как только мог.
— Махаон, — сказал он чётко.
— Махаон, — сказал он нежно.
— Махаон, — сказал он ласково.
— Махаон, — сказал он, как будто это был сон.
А затем...
Тот день в антикварном магазине Цукумодо выдался настолько же бедным на события, как и всегда.
Нет ничего скучнее ожидания покупателей, которые даже и не существуют. Поэтому совершенно логично, что со временем я стал вялым. А-а-а, не могу перестать зевать.
— Токия, не зевай за прилавком, — сказала с укоризненным лицом наша серьёзная продавщица. — Что, если войдёт покупатель?
— Ага... тот ещё сюрприз будет!.. Потому что это будет наш первый покупатель за сегодня.
— Я говорю не об этом.
— Да, ты права, это будет наш первый покупатель за неделю.
— Я говорю не об... — Саки внезапно оборвала фразу, её щёки дернулись, а глаза наполнились слезами.
— Смотри, ты тоже зеваешь!
— Я — нет, — отрезала она, не моргнув глазом.
— Но ты точно только что подавила зевок.
— Я не зевала, если подавила его. И то это случилось только потому, что ты зевнул первым, Токия.
— Не перекладывай вину на меня.
— Это правда, — опровергла она.
— В любом случае, что, если бы покупатель вошёл в магазин? Смогла бы ты качественно обслужить его, подавляя зевок? — спросил я, испытывая её отговорку.
— Ах, — вздохнула она, — я... я не стала бы себя так вести при покупателях.
— Как и я. Поэтому вполне можно зевать, пока рядом никого нет. — С этими словами я глубоко зевнул, используя своё отвоёванное на то право, и встал.
— Ты куда?
— Мне нужно в туалет. Заодно ополосну лицо. Тебе, впрочем, тоже следует умыться.
— Как беспечно с моей стороны, — сказала она с глубоким сожалением о том, что на ней отразились малейшие следы зевка. По крайней мере, такое впечатление производило ее бесстрастное лицо.
Только я вошёл в гостиную за прилавком, как вдруг заметил в углу чемодан. Я вспомнил, что Товако-сан брала его с собой в последнюю поездку за товарами.
— Я попросила убрать его, но она не стала слушать, — вздохнула Саки.
— Какая разница? Всё равно весь магазин, можно сказать, склад.
Она ударила меня.
— Как ты мог назвать наш магазин складом? Разве так подобает вести себя работнику?
Она могла говорить всё, что хотела. При абсолютном отсутствии любой упорядоченности на полках называть это складом было абсолютно логично. Я был прав.
— Если ты не согласна, может унести чемодан куда-нибудь? — предложил я.
— Она рассердится, если я хоть пальцем прикоснусь к нему, разве нет?
Из своих поездок Товако-сан всегда привозила только Реликты, и для активации некоторых из них было достаточно лишь прикосновения. Собственно, однажды нам попалась статуэтка, которая убивала любого, кто дотронется до неё. С тех пор нам было запрещено приближаться к любой из её покупок... хотя у Товако-сан была дурная привычка оставлять их где попало и забывать о них.
Вместе с тем, все приобретённые ею в последней поездке вещи оказали подделками. Поэтому не было необходимости чрезмерно осторожничать. Всего лишь мельком взгляну, подумал я, подтягивая чемодан к себе, и, не церемонясь, открыл его.
— Он должен быть пуст, — объяснила Саки. — Всё уже разложено по полкам, видишь?
Она была права. Все подделки, купленные Товако-сан в поездке, уже были выставлены на продажу.
Однако тут я что-то заметил в углу чемодана — прозрачный футляр длиной сантиметров десять и такой же ширины и высоты.
— Что это? — спросила Саки, с любопытством наклоняясь вперёд.
— Ты уверена, что хочешь посмотреть? Разве ты не на работе?
— Ничего страшного. Всё-таки это может пополнить наш ассортимент, не правда ли? — неожиданно находчиво оправдалась она на моё ироничное замечание.
Несмотря на её слова, ей, наверное, тоже было скучно.
Я положил совершенно обыкновенный на вид футляр на прилавок.
Внутри лежал ключ, обмотанный нитью. Она была прозрачной, и в зависимости от освещения могла стать почти невидимой. Ключ же оказался не обычным, а заводным, как в игрушках и музыкальных шкатулках. Выполненную в форме крыльев головку покрывал слой грязи и ржавчины.
— Итак, что у нас здесь? — произнес я, поднимая голову и обнаруживая, что взгляд Саки был по-прежнему прикован к футляру. — Что случилось?
— Голос… — прошептала она. — Голос... Я слышу голос... Что такое? Что ты хочешь мне сказать? — спросила она того, кого здесь даже не было — как в бреду.
— Эй, Саки? Что случилось?
У меня крайне нехорошее предчувствие.
Я потянулся к прозрачному кубу, чтобы положить его обратно в чемодан, но Саки оказалась быстрее. Она подняла его и попыталась открыть.
— Остановись! Саки!
Мои слова не достигали её. Игнорируя моё предупреждение, она открыла крышку, сжала ключ... и тут же отдёрнула руку, будто её ударило током.
— Что... — начал было я, но пришлось остановиться.
Саки плакала.
У неё по щекам скатывались слёзы, падая с подбородка на пол.
— Почему?..
— Саки?..
— Почему? — повторила она тихим грустным голосом. — Почему он не произнёс моё имя десять раз?
Кр-р-рзт, Кр-р-рзт.
Я слышала звук, как будто что-то заводилось — этот звук служил мне сигналом для пробуждения.
Одна из моих шестерней начала вращаться и привела в движение прилегающую шестерню, которая в свою очередь завела ещё одну.
Я медленно открыла глаза.
— Доброе утро, — сказал мой хозяин с нежной улыбкой на лице.
Он был самым умелым мастером-кукольником в Западном Городе и слыл приемником знаменитого Автоматона несмотря на то, что ему было лишь около двадцати лет.
Давным-давно в этих землях жили два знаменитых мастера-кукольника. Одним из них был Автоматон — эксперт по механическим заводным куклам, а другим — Марионетте, который специализировался в создании кукол, управляемых при помощи нитей.
По преданию их куклы очень походили на людей, вели себя разумно, понимали слова своих хозяев и помогали им в качестве друзей и слуг.
Однако оба мастера-кукольника давно мертвы, а их создания утеряны, и установить правду было невозможно, но в стране нет никого, кто не знал бы этой истории.
И мой хозяин считался преемником знаменитого Автоматона.
Говорили, что куклы, которых делал хозяин, вели себя как живые люди — как у Автоматона. Они понимали его слова, были разумны и служили ему.
Да, я была одной из них.
Меня звали Махаон. Мои волнистые черные волосы напоминали поверхность западного моря, а глаза были цвета ночного неба, под которым и люди, и куклы пребывают в глубоком сне. Я была одета в чёрно-жёлтое платье без рукавов, выбранное для меня хозяином. Однако больше всего в моей внешности мне нравился большой бант на спине, который выглядел совсем как крылья. Хозяин однажды сказал, что придумал меня, вдохновившись бабочкой, которую когда-то видел в другой стране.
— Доброе утро, хозяин.
Моё утро всегда начиналось после того, как я приветствовала хозяина, и первой моей задачей было разбудить остальных кукол.
Взяв драгоценный ключ, который он мне доверил, я направилась к кладовой, где другие куклы сидели на полках.
У них в спинах были небольшие отверстия. Я отвечала за заведение кукол, которые после этого начинали двигаться. Как будто к ним возвращалась жизнь.
Я любила приятный звук сжимающейся при взводе пружины.
— Доброе утро. Какая сегодня прекрасная погода, будет замечательный день, — сказал Барон, приподнимая шляпу.
— Доброе утро. Сегодня ты опоздала на одну минуту, — только выпрыгнув из часов сказала Кукушка, как всегда строгая в отношении времени.
— Доброе утро. Я хочу поспать ещё немного… — сказала Соня, потирая глаза.
— Доброе утро. Сегодня я исполню свои лучшие танцы, — сказала нарядная Балерина, выполняя пируэт.
В другие куклы тоже возвращалась жизнь, когда я их заводила. Солдатик начал маршировать с винтовкой в руках, дети резво бросились бежать, а оркестр начал концерт.
Ключ позволяет куклам вести себя так, будто они живые. Так что, пожалуйста, заводи их каждый день...
Заводной ключ был для хозяина ценным инструментом, способным вдохнуть жизнь в заводных кукол.
И с этими куклами у него были связаны ценные детские воспоминания. Пусть они и были не такими, как я, пусть они изначально были всего лишь заводными игрушками, мой добрый хозяин не забыл о них.
Я продолжила заводить кукол, каждая из которых при пробуждении желала мне доброго утра. Чем больше пружин я заводила, тем лучше себя чувствовала — как если бы я заводила саму себя.
— Всем вам доброго утра.
Начинался новый день.
После того как я выслушал её, я застыл в неверии.
Я слышал истории о душах и воле людей, обитающих в предметах, но поверить в то, что встретился с подобным предметом лично, было тяжело даже для меня, привыкшему к предметам со сверхъестественными свойствами. Тем более, если одна из таких душ предположительно изменила место своего пребывания.
Если коротко, то в ключе обитала душа его предыдущего владельца, а теперь она переселилась в Саки.
Ртом и голосом Саки она рассказала мне о самых разных вещах.
Её звали Махаон. По-видимому, она служила и заботилась о знаменитом мастере-кукольнике, правда я не знаю, когда и где это было. Она приводила кукол в движение с помощью ключа, с которым у неё были связаны бесценные воспоминания.
Однако, я ничего не выяснил о самом важном.
Почему он не назвал моё имя десять раз?
Что значили эти слова? Что мне нужно было сделать, чтобы заставить её покинуть тело Саки?
Невообразимые в жизни, подобные случаи постоянно встречаются в фильмах, книгах и в чем угодно ещё. Включая и то, что происходит с несчастными, телом которых завладевает чужая душа.
Я хотел задать ей ещё вопросов, но, окончив свой рассказ, она потеряла сознание. Как кукла, чья ходовая пружина внезапно остановилась.
Для начала я поднял Саки (или Махаон) и отнёс в её комнату. Проснётся — поспрашиваю ещё.
Вдруг я заметил на ладони Саки чёрные пятна.
Похоже, ключ был очень грязным...
Я делала покупки. Хозяин дал мне список веществ, которые я должна была приобрести. Я никогда о них не слышала, но он сказал, что они нужны ему для кукол.
В тот день произошло кое-что необычное.
— Махаон.
Услышав своё имя, я огляделась по сторонам, но никого не увидела.
— Посмотри наверх, я здесь.
Повинуясь голосу, я подняла взгляд. На стене сидел юноша с поразительной беззаботной улыбкой на загорелом лице. Обрадовавшись, что я, наконец, заметила его, он помахал мне.
Это то, что называют «приударять за кем-то» — в этом нет сомнения!
Я быстро опустила взгляд и сделала шаг в сторону.
— Эй, эй!
Он спрыгнул со стены и приземлился прямо передо мной. Какой ловкий, – подумала я. – Нет, вместо того чтобы удивляться, мне следует поскорее уходить отсюда.
— Я искал тебя, Махаон.
— М?
Он разговаривал со мной так, будто мы были знакомы, пусть даже я и не знала его.
— Эм, мы где-то встречались?
— А? Махаон? Ты не помнишь меня?
— Вы, должно быть, приняли меня за другого человека.
Или может за другую куклу?
— Другого человека? Как тебя зовут? — спросил он меня.
— Я Махаон. Служанка западного мастера-кукольника.
— Служанка? Западного?.. Это, случаем, не знаменитый мастер-кукольник из Западного Города?
— Знаменитый? — Хорошо сказано, молодой человек. Я не могла сдержать улыбку: нет слуги, который не радовался бы, когда хвалят его хозяина. — Похоже, вам многое известно. Да, вы правы, я служу знаменитому мастеру-кукольнику Западного Города.
Сначала я собиралась убежать, но поскольку рассказала о том, кто такая, пришлось защищать репутацию хозяина.
— …Понимаю. Должно быть... я перепутал тебя с ней.
— Вы наконец-то это поняли?
— Я Паук. Прошу простить мне мою грубость! — извинился он, пожимая мне руку.
— Паук? Какое необычное имя, да и люди с лицом как у вас нечасто здесь встречаются.
— Да, я только недавно прибыл из Восточного Города.
Я не удивилась, услышав, что хозяин известен и в Восточном Городе. Отдавшись упоительному чувству гордости, мне стало любопытно, что там говорят о хозяине.
— Можешь побольше рассказать о себе? — спросил Паук.
— Конечно. Если взамен расскажете мне, что думают о хозяине в Восточном Городе.
Затем я поинтересовалась насчет репутации кукол хозяина в Восточном Городе и о слухах, которые там о нём ходили. Похоже, что молва распространялась быстро — Паук много о чём рассказал мне.
Взамен я поведала ему о себе, о работе, которую обычно выполняю как служанка мастера-кукольника из Западного Города.
Время пролетело незаметно.
О нет, мне же ещё надо за покупками! — подумала я.
— Итак, мне пора идти.
— Уже? — возразил он.
— Мне нужно за покупками.
— Понимаю. Какая жалость. Мы можем встретиться ещё раз?
— Да, если позволит время, давайте поговорим ещё. Я с радостью послушаю рассказы о Восточном Городе.
Мы попрощались и разошлись.
— А, пока не забыл! — вдруг сказал Паук, уже сделав несколько шагов, и повернулся ко мне. — Я Паук. Слуга знаменитого мастера-кукольника из Восточного Города.
Что я наделала?
Из всех людей города я заговорила именно со слугой заклятого врага хозяина – кукольника, не уступающего ему в мастерстве! Это была женщина, которую считали приемником Марионетте.
Какое унижение — я расспрашивала её слугу о репутации моего хозяина в Восточном Городе.
Да и к тому же, почему он не рассказал, кому служит, сразу? Я была уверена, что он издевался надо мной и смеялся за моей спиной.
Когда я в дурном настроении вернулась домой, кто-то внезапно вцепился в меня.
— Помогите! — взмолилась девочка в моих руках.
— Что случилось?
— Помогите! Иначе я...
— Иди сюда! Я за тобой бегать должен?! — cказал крепкий мужчина, стоящий за ней. Я знала его; из-за крупного телосложения и медвежьего лица он казался страшным, но стоило ему улыбнуться, как он превращался в невинное дитя.
Поняв, что мы с мужчиной знакомы, девочка отпихнула меня и попыталась сбежать, но он мгновенно поймал её и кинул в фургон.
— Она — новый… — спросила я мужчину.
— Да, она новый раб.
В этой стране работорговля была узаконена. Родители могли безнаказанно продавать своих детей, а работорговцы — безнаказанно их покупать. Помимо прочего, стоящий передо мной мужчина ещё и торговал рабами.
— О боже, почему люди так упрямы?
— Будь кукол хозяина больше, всем было бы легче, не правда ли? — внезапно пришла мне в голову мысль, и мне она понравилась.
Однако, следует отметить, что даже хозяину было сложно делать подобных мне кукол. Даже легендарный Автоматон за всю свою жизнь смог сделать только одну куклу, неотличимую от живого человека.
Я гордилась тем, что была особенной.
— И правда. Почему бы тебе не сказать ему, что мы хотим, чтобы их стало больше? - согласился он, расплываясь в детской улыбке.
— Прошу простить меня, но нет. Если бы он работал больше, чем сейчас, то наверняка бы не выдержал.
К тому же, я хочу оставаться особенной.
— М? Брось, ты просто не хочешь, чтобы он тратил время на других, а не на тебя, разве я не прав?
Мне к лицу прилила кровь — он был прав. Я выглядела избалованным ребёнком!
— Впрочем, мы отвлеклись. Твой хозяин сейчас дома?
— Да, он в мастерской. Пожалуйста, следуйте за мной, — с этими словами я отвела его к хозяину.
Я знала, что если вести дела с работорговцами, то можно заработать плохую репутацию, но закон о рабстве лично мне не казался настолько плохим. Некоторые семьи выживали благодаря деньгам, полученным от продажи детей, которые в свою очередь получали работу. Разумеется, расставаться с семьей — очень прискорбно, но я была уверена, что если дети попадут к хорошему хозяину, то в конце концов не будут против такой судьбы.
...Или я так думала только потому, что была куклой?
Кр-р-рз. Кр-р-рз.
Моё утро снова началось с механического звука заводимой пружины. Когда я вернулась из страны снов, хозяин поприветствовал меня улыбкой, и затем я приступила к своему обычному занятию — заведению игрушек.
— Доброе утро. Какая чудесная погода. Но сдаётся мне, у тебя на сердце пасмурно. Что случилось, дорогая? — осведомился Барон, приподнимая шляпу.
— Доброе утро. Сегодня ты опоздала на три минуты, — только выпрыгнув из часов, пожаловалась Кукушка, как всегда строгая в отношении времени.
— Доброе утро. Я хочу поспать ещё немного... — сказала Соня, потирая глаза.
— Доброе утро. Странно... сегодня я чувствую себя скованно, — сказала нарядная Балерина, выполняя пируэт, но не так плавно как вчера.
— Мисс Балерина? Вы себя сегодня нехорошо чувствуете?
— Да... Возможно, я подхватила простуду.
— Может, сказать хозяину? — предложила я.
— Да, пожалуйста. Если позволит время, я буду благодарна, если он осмотрит меня.
Я всех завела, затем попросила хозяина взглянуть на Балерину, но он сказал, что занят и займётся этим завтра. Он был очень занятым человеком.
— Махаон.
Снова отправившись в город за покупками, в какой-то момент на улице, как и в прошлый раз, я услышала своё имя откуда-то сверху. Не обращая на него внимания, я пошла дальше.
— Эй, Махаон!.. — позвал Паук, спрыгнув со стены и приземлившись передо мной.
Однако я продолжила его игнорировать и прошла мимо, как будто бы его там и не было.
— Какая жалость. Похоже, придётся избавиться от сладостей, что я привёз с собой из Восточного Города.
Ноги остановились против моей воли.
— Ты будешь от них в восторге, Махаон.
— …
Разноцветные сладости, которые дал мне Паук, были сделаны из топлёного сахара, который затвердили и окрасили. Я впервые ела что-то подобное, но вкус вызвал едва уловимое чувство ностальгии. Конфеты были сладкими и вкусными.
— Не... не думай, что можешь задобрить меня сладостями!
— Ни за что. Ты же осталась, чтобы послушать о Восточном Городе, правда?
— Эм...
Изначально я планировала сразу уйти, но если бы я ушла сейчас, то это бы выглядело так, будто меня интересовали исключительно его сладости.
— Р-разумеется! — смело ответила я. — Игнорировать тебя было бы жестоко!
— Рад слышать. Между прочим, тебе понравились конфеты?
— Они вкусные.
— Это первый раз, когда ты пробуешь их? — спросил Паук.
— Да. Я даже не видела их раньше.
— Ясно...
— Что-то не так?
— Нет-нет. Я всего лишь удивлён, что здесь о них не знают.
— Это правда, но у нас есть похожие конфеты, их делают из мёда. И такие же вкусные!
— Тогда я хотел бы их попробовать, — ответил он.
— Хорошо, я принесу их в качестве благодарности в следующий раз.
— Точно?
— Разумеется, — сказала я в ответ — и тут поняла, что только что договорилась встретиться с ним снова. Он обвёл меня вокруг пальца даже при всей моей осторожности в начале разговора.
Я пристально посмотрела на него.
— Что случилось? — удивлённо спросил он.
— Чего ты добиваешься?
— Добиваюсь? Ну, я хотел поговорить с тобой.
— О чём?
— О том, что за место такое Западный Город.
— В таком случае осмотрись. Ты находишься в Западном Городе.
— Я не это имел в виду... возможно, лучше сказать, что я заинтересован в куклах запада.
— Мастер-кукольник Восточного Города послал тебя следить за хозяином? Я буду нема как могила!
— Нет, это не так! К тому же, будь я шпионом — просто купил бы у него куклу, не так ли?
— Ты прав, — признала я.
— К тому же, я знаю, чем отличаются местные куклы от восточных. Они все сделаны так, чтобы их нужно было заводить, правильно?
— Восточные управляются при помощи нитей, если я не ошибаюсь? Правда, я ни одной не видела.
— Да, ты права. Именно так, — сказал он, вынимая из кармана маленькую куклу с лицом шута. К его голове, рукам, ногам, плечам и бёдрам тянулись десять нитей, что, на мой взгляд, было неэстетичным.
Надев кольца на концах нитей, он поклонился, и то же самое сделала кукла.
— Ах?
Чарующе улыбаясь, он начал двигать пальцами, будто играя на музыкальном инструменте, и кукла слушалась! Она подняла голову и стала двигаться — исполнять некий танец.
Значит, вот как управляют куклами при помощи нитей, – подумала я, наблюдая за представлением.
Наша Балерина могла только вращаться на платформе, на которой стояла, но его кукла могла совершать любые действия, если правильно двигать пальцами. Я искренне любила танцы дорогой мисс Балерины, но танец, который исполнили Паук и его кукла, вышел настолько оригинальным и забавным, что я не смогла удержаться от смеха.
Увидев, что развеселил меня, Паук решил пустить в ход всю свою сноровку и исполнил ещё более живой, сложный и забавный танец.
После того, как представление закончилось, я зааплодировала.
В ответ он широко улыбнулся. Не шутливо, как обычно, а скорее слегка смущённо.
Эта улыбка развеяла то немногое, что оставалось от моей настороженности по отношению к нему. Невидимая стена исчезла, расстояние между нами значительно уменьшилось.
Однако я вовсе не чувствовала дискомфорта. Это скорее приносило ощущение домашнего уюта.
Утром я проснулась и принялась за свои обычные дела. Взяв заводной ключ, я направилась в мастерскую и, вставляя всем в спины ключ, начала их заводить.
— Доброе утро. Батюшки, да сегодня может пойти дождь. Подумай дважды, прежде чем вывешивать бельё на просушку! — предупредил Барон, приподнимая шляпу.
— Доброе утро. Не могу поверить своим глазам, сегодня ты вовремя! — выпрыгнув из часов, сказала Кукушка, поражая своей наглостью.
— Доброе утро. Я хочу поспать ещё немного... — сказала Соня, потирая глаза.
— …
— О?
Балерина должна была исполнить свой обычный танец, но она даже не шевельнулась. Подумав, что завела её недостаточно, я провернула ключ ещё несколько раз, но увы — танцевать она не начала.
Проснувшиеся куклы забеспокоились:
— Что случилось, моя дорогая?
— В чём проблема?
— Что не так?..
— Балерина не хочет танцевать для нас, хотя я её завела.
Мои слова вызвали волнение среди кукол.
— Я не могу двигать телом, — слабо сказала Балерина.
Я тут же всё бросила и побежала в комнату хозяина.
— Хозяин!
— Что случилось, Махаон?
— Балерина... Балерина!.. — сказала я, запинаясь, но он понял, что я хотела сказать, и тут же отправился в мастерскую, где начал осматривать сломанную танцовщицу.
Он починит её, уверяла я себя.
Он заставит её снова танцевать, говорила я себе.
Он был лучшим мастером-кукольником в городе; он не знал невыполнимых задач.
— Ох, это невозможно починить.
Мои надежды были разрушены с ужасающей лёгкостью.
— Она полностью проржавела изнутри, она ни за что не сможет двигаться снова. Ах... у нас протекает крыша? — отметил хозяин, посмотрев на потолок.
Как и предсказал Барон, начался дождь, и на том месте, где обычно стояла балерина, образовалась лужица.
Последние несколько дней периодически шёл дождь. Должно быть, она за это время заржавела. Я совсем не заметила.
— Не волнуйся, Махаон, — успокаивал меня хозяин, поглаживая по голове, — я сделаю для тебя новую.
— Что не так, Махаон?
Я сидела под проливным дождём, когда ко мне подошёл Паук. Хоть мы и не договаривались, но я откуда-то знала, что он придёт.
— Что с этой куклой?
— Это мисс Балерина. Она перестала двигаться... — объяснила я.
Я рассказала ему, что знала о её плохом состоянии ещё вчера, но ничего не предприняла. Что хозяин бы передумал, если бы я попросила более настойчиво.
— Но ты рассказала о ней западному мастеру-кукольнику, не так ли? Он сам виноват, что не починил её вовремя.
— Не говори так о хозяине. Я должна была объяснить ему как следует. Но он выглядел таким занятым...
— Не вини себя, Махаон, — попыталась успокоить меня Балерина, лежащая у меня на руках. — Ты не виновата, что пошёл дождь, а хозяин действительно очень занятой человек.
Хотя раньше она одновременно разговаривала и исполняла прекрасные пируэты, в этот раз Балерина не шелохнулась, а её слова сопровождались сильным скрежетом. Я никогда больше не увижу её прелестных танцев – эта мысль наполняла меня грустью.
— Что мастер-кукольник сказал тебе сделать с ней?
— Он... велел мне избавиться от неё, сказал, что сделает для меня новую.
Сломанная заводная игрушка ничего не стоила. Как бы мне не было грустно, я хорошо понимала, почему он выкинул её.
— Видимо, запад и восток в этом отношении похожи. Как только что-то теряет свою цену, от этого избавляются.
— Паук?
— К твоему сведению, на востоке кукол выбрасывают, как только рвутся их нити. Их легко починить, но мало кто утруждает себя этим.
Внезапно мне в голову пришла идея.
— Скажи, Паук, мастер-кукольник восточного города сможет починить её?
Он в изумлении уставился на меня и Балерину.
— Ты уверена, что...
— Да. Лишь бы не выкидывать её.
Паук взял у меня Балерину.
— Хорошо, я посмотрю, что смогу сделать.
На следующий день, впервые с тех пор как мы встретились, я ждала Паука.
Я не находила себе места, поэтому пришла намного раньше времени, но теперь мучилась от нетерпения ещё больше, так как все равно пришлось ждать.
Я думала о сломанной мисс Балерине.
Если хозяин сказал, что не может починить её, то я не представляла, как с этим мог справиться кто-то другой. Даже восточный мастер-кукольник. Однако в глубине души у меня теплилась надежда, что у другого мастера-кукольника всё же получится.
Паук сказал, что постарается мне помочь, и я поняла, что верю ему. Верю, что он найдет выход.
Внезапно что-то попало в поле зрения моих опущенных глаз.
— Э?
К моему удивлению, я увидела крутившуюся танцовщицу — Балерина танцевала перед моими глазами. Пробежавшись взглядом вверх по нитям, прикреплённым к её телу, я обнаружила быстро двигающиеся пальцы, а немного выше — улыбку Паука.
— Я попросил хозяйку починить её. К несчастью, удалить ржавчину внутри не удалось.
Балерина танцевала, повинуясь движениям его пальцев. Хоть она и танцевала не так эффектно, как другая кукла Паука, и хоть её и нельзя было больше заводить, она снова радовала меня своим чарующим представлением.
Она переродилась как кукла востока.
— Держи, — сказал он, кладя её мне на руки.
— Спасибо большое... Паук... — пробормотала я и быстро надела кольца, прикрепленные к нитям. — С возвращением, мисс Балерина. Боюсь, что больше не могу заводить тебя, но зато могу позволить тебе танцевать.
Я принялась старательно двигать пальцами, пытаясь заставить Балерину танцевать. Танец вышел прекрасный, хоть и не такой, как у Паука.
— У тебя хорошо получается. Ты совсем не похожа на новичка.
— Я и сама удивлена.
— Разве ты не говорила, что не видела наших кукол до того, как я показал тебе свою? Мне любопытно, откуда такая ловкость?
— Не имею ни малейшего представления. Будто пальцы двигаются сами по себе!
Возможно, я умею управлять куклами потому, что я одна из них? — начала подозревать я. Войдя во вкус, я заработала пальцами ещё усерднее.
Как вдруг...
— Прекратите! — в отчаянии выкрикнула Балерина.
— Мисс Балерина? Что-то не так?
— Прекратите, пожалуйста, прекратите это безумие!
— Но почему? Ты же снова можешь танцевать! Тебя уже не выбросят!
— Ты не понимаешь. Я хочу танцевать сама, а не по чужому велению.
— Э?
— Ты забыла, Махаон? Мы — механические куклы! Нас сделали так, чтобы мы могли двигаться сами! Лучше бы ты просто выкинула меня, чем превращать в то, чем я являюсь сейчас. Я хотела умереть такой, какой сделал меня хозяин, как кукла запада.
Балерина, которая теперь напоминала куклу востока, рыдала, будто настал конец света.
Как только я опустила руки, её тело тоже обмякло, повиснув в воздухе. Меня поразил ее вид, ведь обычно она была грациозна, как лебедь.
— Что ты делаешь? — спросил вдруг кто-то сзади.
Я быстро развернулась. Это был хозяин.
— Что привело вас сюда? — спросила я его. Он очень редко покидал дом, обычно он перемещался лишь между своей комнатой и мастерской.
— Кое-кто сказал мне, что ты занимаешься чем-то странным на улице, и я... — он остановился посреди фразы и скривился в лице.
— Полагаю, ты мастер-кукольник Западного Города? — поприветствовал хозяина Паук.
— Ты...
— Да? Что-то не так?
Хозяин определённо удивился, увидев Паука. Однако он, похоже, принял его за кого-то другого.
— Нет... Л-лучше скажи мне, что ты вытворяешь, — спросил хозяин, показывая на балерину, которая свисала у меня с рук.
— Хозяин, это наша Мисс Балерина, теперь она...
— Да уж вижу. Я хочу знать, почему эти мерзкие нити прикреплены к одной из моих кукол! — прогремел он, с силой выхватил её у меня из рук и бросил на землю. Руки Балерины изогнулись, и одна из них отвалилась. Однако он не остановился на этом и наступил на неё, и я услышала треск ломающихся под его ногой частей. Когда он, наконец, убрал ногу, я увидела обезглавленную Балерину, точнее то, что от неё осталось.
— Мисс Балери...
— Никогда больше так не делай, слышишь меня? И больше не общайся с этим человеком! Давай, мы уходим! — прогремел хозяин в приступе гнева и зашагал прочь. Я спешно последовала за ним, даже не попрощавшись с Пауком, но я не могла идти рядом с хозяином как раньше.
Я думала, что все будут счастливы. Я думала, хозяин обрадуется, увидев, что Балерина снова танцует, что ему будет приятно повидаться с ней.
Но я не осчастливила никого, кроме себя. Я расстроила танцовщицу и рассердила хозяина.
Я жестоко ошибалась.
В тот день добрый хозяин, которого я знала, исчез.
Он перестал называть меня «Махаон» и вместо этого стал использовать «предательница». Меня заперли в кладовой, находившейся в подвале, и я не могла ни работать по дому, ни заводить кукол.
Я воспринимала это как наказание за то, что без ведома хозяина обратилась с бесстыдной просьбой — починить балерину — к его конкуренту, мастеру-кукольнику Восточного Города.
Хоть я и могла с этим смириться, поскольку должна была расплатиться за свой проступок, мне было одиноко без остальных. Я проводила дни в мыслях о том, как добиться прощения хозяина, но в голову ничего не приходило.
В один из дней он спустился в подвал — впервые с тех пор, как запер меня здесь.
У меня была слабая надежда, что он пришёл простить меня. Что он улыбнётся и примет мои извинения.
Однако его слова очень сильно отличались от тех, что я ждала. Войдя в комнату, хозяин первым делом сказал:
— Я решил продать тебя. Торговец будет вечером. Жди снаружи.
Тут внутри меня что-то сломалось.
Вероятно, от шока я потеряла сознание. А когда очнулась, хозяин уже ушёл.
Он не простил меня. Нет, он не простит меня — то, что я наделала, нельзя исправить.
Я безжизненно встала.
Я не хотела, чтобы хозяин утруждал себя и спускался за мной. Я не хотела его больше беспокоить.
Я вышла из подвала и отправилась ко входу, но затем остановилась. Должно быть, он направился в мастерскую, – подумала я, увидев, что его нет у себя в комнате. Я вошла внутрь и открыла сейф. Заводной ключ, которым так дорожил хозяин. Я противилась идее взять его без разрешения, но в конце концов подобрала его и отправилась в кладовую.
Я хотела попрощаться.
В темной комнате царила гробовая тишина. Я ходила от куклы к кукле и заводила их.
— Доброе утро. Моя дорогая, у тебя мокрые щёки. Сегодня дождь? — сказал Барон, приподнимая шляпу.
Да, и правда. Похоже, сегодня дождливо.
— Доброе утро. Нет, нет, сейчас совсем не утро! С ума сошла, будить меня в такое время? — пожаловалась Кукушка, выпрыгивая из часов.
Мне жаль. Но не беспокойся, начиная с завтрашнего дня, тебя станет будить кто-нибудь более отвественный.
— Доброе утро. Я всё равно хочу поспать ещё, — сказала Соня, потирая глаза.
Прошу прощения, что бужу так поздно. Но это будет последний раз, так что потерпи.
Я хотела завести и балерину, хотела увидеть её танец в последний раз. Однако её здесь больше не было. Нигде во всём мире её больше не было.
Из-за меня.
— Почему у тебя намокли только щёки?
— Что значит «кто-нибудь понадежнее»?
— В последний раз?
Барон, Кукушка, Мальчик и остальные куклы засыпали меня вопросами.
— Я ухожу со своей должности.
Я преподнесла новость как можно мягче. Я не могла заставить себя сказать им, что меня собираются продать или выбросить.
— Нам будет тебя не хватать!
— Я никому не скажу время, если меня будет заводить кто-то другой!
— Нет! Я не хочу, чтобы это был последний раз!
Всем им было жалко и грустно расставаться со мной. Меня глубоко тронула их доброта, но ещё глубже засела печаль.
Какая же я глупышка. И почему я захотела превратить одного из них в восточную куклу, когда они такие замечательные?
Пожалуйста, прости меня, мисс Балерина.
Пожалуйста, простите меня, хозяин.
— Пожалуйста, простите меня. Прощайте.
Напоследок извинившись, я покинула подвал навсегда.
Я хотела попрощаться ещё с одним человеком. Я хотела за всё поблагодарить его и извиниться за ошибку, которую совершила.
Выйдя из подвала, я направилась в мастерскую, рискуя тем, что там перед моим лицом хлопнут дверью.
Я что-то услышала.
Звуки, доносившиеся когда хозяин работал.
Звуки, которые мне так нравились.
Звуки, которые я больше не услышу.
Я остановилась перед дверью в мастерскую и заглянула внутрь, желая навсегда запечатлеть этот момент в памяти на тот случай, если он откажется со мной разговаривать.
Я смотрела на его спину.
Я пришла попрощаться с ним, но знала, что если сейчас зайду, то вцеплюсь в него и буду молить о прощении. Я не могла себе этого позволить. Я не имела права.
— Спасибо вам за всё, — прошептала я еле слышным голосом и развернулась.
И тут я услышала слабый голос, донесшийся сзади, из мастерской.
Там есть кто-то помимо хозяина? — удивилась я и ещё раз заглянула внутрь через приоткрытую дверь.
Я видела лишь хозяина и незавершённую куклу, над которой он работал. Кукла уже во всём походила на живого человека — вероятно, уже была почти готова.
Должно быть, это замена мне, думала я. Пожалуйста, позаботься о нём вместо меня! Не делай глупостей, как я!
Безмолвно попрощавшись с новой куклой, я снова развернулась, чтобы навсегда уйти.
Однако я не могла не услышать стоны куклы.
— Пожалуйста... оста...нови...тесь...
Я застыла на месте.
— Ты всё ещё можешь говорить? Похоже, я недооценил твою силу воли, — тихо сказал хозяин и потянулся за инструментом.
Это был шприц.
Я совсем ничего не знала о том, как изготавливаются куклы, поэтому понятия не имела, для чего ему мог понадобится шприц. Все-таки подобные инструменты используют для людей.
— Поща...ди...те...
— Вот что случается с плохими девочками.
Хозяин вонзил шприц в руку куклы и ввёл находившийся внутри раствор.
— А...а-а... — выдохнула кукла. — Спаси...те... меня...
— Ах!
Меня будто поразила молния. Я знала голос куклы!
— Кто здесь?! — вскричал хозяин, оборачиваясь. Он услышал, как я нервно втянула в себя воздух.
Дверь открылась ещё до того, как я успела подумать о бегстве.
— Махаон.
Никогда прежде я не видела такой холодности во взгляде хозяина.
После того как он с осторожностью посмотрел по сторонам и удостоверился в том, что мы одни, он втащил меня в мастерскую и захлопнул дверь.
— Разве я не велел тебе ждать снаружи? Почему ты продолжаешь мешать мне?
— Х-хозяин, эта девочка, она...
Прежде чем я смогла сформулировать свой вопрос, хозяин ударил меня. Я упала на пол и ударилась головой о ножку кровати, на которой лежала кукла девочки, отчего её голова свесилась.
Наши глаза встретились.
Больше не оставалось никаких сомнений. Это была девочка, которую продали родители, – та, что не так давно просила у меня помощи.
Почему она здесь? — гадала я: И что более важно, почему хозяин делает инъекции людям?
Сквозь огромное количество появившихся вопросов начала пробиваться некая мысль. Как я ни старалась её проигнорировать, отделаться от неё не могла. В тоже время моё подсознание попыталось подавить это закравшееся сомнение, чтобы защитить меня.
Но было уже слишком поздно.
Куклы, созданные мастером-кукольником Западного города, ведут себя как живые люди...
Однажды появившись, сомнения больше не исчезали.
— Вы всё это время превращали людей в кукол? — спросила я, чувствуя, как атмосфера в комнате заметно похолодела.
— Ты плохая девочка. Я хотел поручить избавиться от тебя другим, но, похоже, больше не могу этого себе позволить. Не отпускай её.
Когда я попыталась убежать, кто-то схватил меня сзади. Повернув голову, насколько смогла, я увидела, что меня держала девочка, которую только что превратили в куклу.
— Хорошая девочка.
— Большое спасибо, хозяин, — ответила она.
Она вела себя так, будто на самом деле превратилась в безжизненную куклу. Возможно, препарат в шприце подавлял рассудок. Так вот для чего были те непонятные вещества!
— Хозяин, почему вы делаете такие...
— Мы, мастера-кукольники, стремимся имитировать живых людей как можно точнее. Наша репутация зависит от того, насколько наши работы похожи на людей, и поэтому мы продолжаем добиваться своей цели — идеальной копии. Но однажды я понял, что сами куклы теряют всякую ценность, если она определяется человекоподобием... Я понял, что в таком случае могу сразу использовать людей.
— Это...
— Скажи мне, что ты думаешь о куклах, которых я сделал в юности, тех, в кладовке?
— Они прекрасны.
— Это мне и сказали тогда. Но как они могут быть человекоподобными, если способны выполнять лишь набор определённых действий и совсем не похожи на людей? Они — мусор, — возразил он.
— И вы решили делать куклы, используя людей?
— Хм?.. Что за укоризненный взгляд? Не смотри так на меня! — прокричал он, доставая пистолет.
Я попыталась сбежать, но меня всё ещё держали.
— Ты снова вынуждаешь меня пройти через это… — пробормотал он, взводя курок и целясь в меня.
— Злобная же ты всё-таки тварь.
За секунду до того, как он спустил курок, кто-то внезапно вломился через дверь и пришёл мне на помощь.
Это бы Паук. Используя инерцию своего движения, он врезался в хозяина, развернулся и ударил державшую меня девочку.
— Паук...
— Прошу прощения, я должен был раньше прийти тебе на помощь, — извинялся он, держа меня в руках, — но мне нужно было узнать правду за его махинациями.
Взгляд Паука был прикован к хозяину, который пытался встать на ноги.
Я вспомнила нашу первую встречу: словно откуда-то узнав, он окликнул меня по имени. Также я вспомнила, как забеспокоился хозяин, когда увидел его несколько дней назад.
— Всё-таки ты знал, кто мы, не так ли, Паук?
Долю секунды он смотрел на меня грустным взглядом.
— Я был здесь однажды. Вместе со своей хозяйкой, мастером-кукольником востока. Я пробыл здесь недолго... но давай оставим это на будущее, — объяснил он и прошептал мне на ухо: — Ты должна бежать.
Девочка всё ещё лежала на земле. Это был наш шанс спастись.
— Беги! — прокричал он, и я побежала.
Я думала, что Паук последует за мной, но он побежал в противоположную сторону — к хозяину.
— Паук!
— Не останавливайся! — не оборачиваясь, крикнул он в ответ. Однако я уже повернулась к нему и увидела застывшую на лице хозяина улыбку, а затем прочитала по его губам:
— Я приказываю тебе стоять на месте.
Он прошептал лишь одну эту фразу. Однако, словно под воздействием проклятия, Паук застыл на месте.
— У тебя нет ни шанса против меня, — гоготал он, подходя к Пауку, которому ничего не оставалось, кроме как стоять на месте и ждать, будто заколдованному. — Разве тебе не велели отправиться домой? Не ожидал снова увидеть тебя здесь. Однако должен сказать, в каком-то смысле ты выполнил приказ как надо. В любом случае, я избавлюсь от вас здесь и сейчас.
Он прицелился в Паука.
Его вот-вот застрелят! Я должна что-то сделать... но что?
— Позволь мне задать тебе один вопрос перед тем, как ты меня убьёшь.
— Хм?
— Тот заводной ключ. Если завести им куклу, то она будет вести себя как живое существо, я прав?
Заводной ключ? — я опустила руку в карман и нащупала ключ. Точно. С ним я могу...
— Это она рассказала тебе о нём? — спросил с подозрением хозяин.
— Просто ответь на мой вопрос. Но тот заводной ключ...
— Хозяин! — закричала я изо всех сил.
Он посмотрел на меня и встревожился, когда понял, что я держу в руке.
— Пожалуйста, отпустите Паука. Если вы убьёте его, я убегу и выкину его где-нибудь.
Заводной ключ — сокровище хозяина — был настолько ценен, что хранился в сейфе. Хозяин тут же пошёл на попятную.
— П-подожди... Я понял. Теперь отдай мне ключ, — сказал он, и, оставив Паука, медленно пошёл ко мне.
— Нет, Махаон, беги!
Хозяин прищёлкнул языком и направил на меня пистолет.
Я совершила ошибку. Сначала следовало приказать ему выкинуть пистолет.
Я замерла на месте, в то время как его палец тянулся к курку, но в последний момент Паук врезался в него сзади и навалился сверху.
— Чёрт! Ты уже можешь двигаться?!
Хозяин встал первым и начал бить Паука кулаками раз за разом, как в приступе ярости.
Паук вот-вот умрёт, – боялась я. Я должна помочь ему.
— Я позабочусь о том, чтобы ты никогда больше не двигался! — сказал хозяин, осматриваясь.
Он не нашёл то, что искал. Оно уже было у меня в руках.
Я нажала на курок пистолета, который держала обеими руках.
Прогремел выстрел.
— Ха... ха...
У меня звенело в ушах и болела голова. Мне было так больно, что я прослезилась.
Правильно, я плакала потому, что мне было больно. Не потому, что я застрелила хозяина. Не потому, что я скорбела о нём.
В конце концов, как я могла скорбеть о смерти человека, которого сама убила?
— Махаон...
— Паук... Паук!.. — рыдала я у него на груди.
Я не знала, из-за чего лила слёзы, да и не сильно хотела знать, но мне не дали время даже на это.
— О БОЖЕ! — кто-то прокричал. Это был голос работорговца. Вероятно, он обнаружил тело хозяина и догадался, что мы его убили.
— У-убийство!.. Кто-нибудь!..
Я слышала, как он выбежал на улицу. Я догадывалась, что скоро придёт полиция, поймает меня и уничтожит.
Возможно, это было к лучшему. В конце концов, мне больше некуда было идти.
Но мне не позволили даже этого.
— Махаон, бежим!
Паук взял меня за руку и потянул за собой.
— Ты что-нибудь обнаружил? — спросила Саки после того, как проснулась перед своей комнатой, куда я её отнес. Это были её слова и её голос.
— Ты вернула себе контроль? — в ответ спросил я, стремясь поскорее узнать, покинула ли её тело та кукла, Махаон.
— Сейчас она всего лишь спит, — покачала головой Саки, прижимая руку к груди. — Я все еще чувствую её внутри себя. Подозреваю, что как только она проснётся, я снова потеряю сознание.
— Это значит, что она захватит твое тело?
— Я не знаю. Возможно, мы будем сосуществовать, или же кто-то из нас исчезнет.
Это была одна из первых мыслей, которая пришла мне на ум, когда Махаон захватила контроль. В фантастических произведениях исчезновение рассудка, когда в человека вселяется призрак, не так уж редко.
Фактически, этот худший сценарий вот-вот сбудется прямо перед моими глазами.
— Зачем ты дотронулась до ключа?
Я не мог не задать этот вопрос. Саки должна была не понаслышке знать, чем может грозить неосторожное обращение с Реликтами. Никаких доказательств того, что заводной ключ являлся одним из них, не имелось, однако его привезла Товако-сан — уже одно это должно было изрядно насторожить нас.
Честно говоря, я тоже думал, что ключ — подделка; я тоже не был достаточно осторожен. Однако я хотя бы не дотронулся до него. Я помнил это правило.
Нет необходимости говорить, что Саки помнила о нём не меньше меня.
— Я услышала голос, — ответила Саки.
Она действительно говорила о голосе, перед тем как прикоснуться к ключу.
— Её голос был таким грустным. Она не переставала спрашивать о причине.
«Почему ты не назвал моё имя десть раз?» У нас до сих пор не было ответа на этот вопрос.
— Я хотела помочь ей.
Но это не повод вести себя столь безрассудно. Я тоже сочувствовал Махаон, но не поставил бы ради неё под угрозу собственную безопасность. Глупо из жалости рисковать своей жизнью.
— Ты бы сделал то же самое на моём месте!
— Я так не думаю, — возразил я.
— Неужели. Но ты всё время делаешь то же самое, не правда ли? Сколько бы я ни волновалась о тебе, вмешиваешься в дела других людей, чтобы помочь им. Теперь ты понимаешь, насколько это нечестно? Или тебе можно?
— …
— И все равно я снова полагаюсь на тебя… — признала она и нежно погладила окутанный нитью ключ.
— Токия… пожалуйста, объясни ей, и мне, почему он не произнес её имя десять раз.
Я бежала. Я не думала ни о чём, кроме бега, не останавливалась и не оборачивалась, а лишь продолжала бежать до тех пор, пока не добралась до огромной подземной свалки, известной как Остров Грёз.
Остров грёз? — раздумывала я. — Уж что-что, а это я не ожидала здесь найти.
Однако вполне вероятно, что на свете не существовало более подходящего для меня конечного пункта, чем свалка с мусором, который нельзя было сжечь. Мусора вроде сломанных кукол.
Мы вошли в Остров и начали углубляться в него. Хоть мы и не хотели топтать изуродованные останки кукол, нам нельзя было останавливаться.
— Махаон. Не хочешь отдохнуть?
— Я в порядке.
— По тебе вовсе не скажешь.
Это было правдой. Я ощущала боль и тяжесть во всём теле. При каждом шаге я изо всех сил старалась не упасть.
— В таком случае, можно попросить тебя завести меня? — в конце концов спросила я.
— …Хорошо, — после короткой паузы ответил Паук и снова завёл меня. Я потеряла счёт тому, сколько раз мы повторяли одно и то же с тех пор, как пришли на свалку.
Я слушала скрежет ключа, пока он заводил меня.
По какой-то причине моё тело не покидала тяжесть, хотя обычно я могла выполнять свои обязанности в течение всего дня, если хозяин заводил меня утром. Вероятно, мне оставалось не так уж много времени.
Почему?
Потому, что пока я сидела в подвале, меня никто не заводил? Или потому что я сломалась? — думала я. Да, согласилась я сама с собой: Кукла, способная убить собственного хозяина, точно сломана.
— Тебе лучше? — спросил Паук.
— Да, теперь я в порядке, — ответила я, пытаясь встать. Не вышло. Мне не хватило сил. Я недоумевала, почему заведение не давало никакого эффекта.
— Прошу прощения, Паук, не мог бы ты завести меня ещё раз…
— Махаон, — прервал он, — Давай… прекратим это. Ключ для тебя бесполезен.
— Э?
— Тебе требуются отдых и питание!
Я не совсем поняла Паука. Как любая механическая кукла, я не могла двигаться, если меня не завести.
— Давным-давно жили два легендарных мастера-кукольника — Автоматон и Марионетте. Никто не мог с ними сравниться, и поэтому мастера-кукольники запада и востока стремились подражать им. Нет, они стремились подобраться поближе к совершенству их работ, — говорил Паук, будто читая сказку на ночь.
Я решила внимательно его послушать.
— Однажды в руки к мастеру-кукольнику востока попала кукла и заводной ключ, наследие Автоматона. Если завести ключом куклу, она начинала двигаться сама по себе. Однако она не следовала определённым программам поведения, могла понимать слова и самостоятельно мыслить… Правильно, как настоящий человек. Ты понимаешь? Автоматон вовсе не превращал людей в кукол, он превращал обычных кукол в людей при помощи загадочных сил ключа.
— По иронии судьбы ключ и кукла оказались в распоряжении мастера-кукольника Восточного Города, знатока марионеток. Отметив это забавное совпадение, он взял куклу и отправился к своему конкуренту из Западного Города, где у них состоялся разговор, в ходе которого ремесленник не понял, что имеет дело с куклой. Я могу только догадываться о досаде и нервозности, которые он чувствовал.
— Это твоя история? Та, которую ты начал в мастерской?
— Да. Детали мне неизвестны, но, похоже, они знали друг друга уже довольно долгое время. Возможно, между ними что-то было. Мне приказали отправляться домой первым, поскольку они хотели что-то обсудить наедине. Однако моя хозяйка — мастер-кукольник Восточного Города — с тех пор так и не вернулась.
— Не вернулась?
— Да. Я послал телеграмму, но она лишь ответила, что не вернётся. Однако я засомневался в её искренности и ещё раз отправился в Западный Город.
— Ты любишь свою хозяйку, не правда ли? — спросила я.
— Что?
— Ты так сильно хотел её увидеть, что преодолел столь длинный путь, я права?
— Полагаю, ты права. Да, я люблю её! Она — моя единственная опора.
Я занервничала.
Я тоже любила своего хозяина, хоть и не была уверена, что чувство сохранилось до сих пор. Может, он видел во мне лишь очередную легко заменяемую куклу, но для меня он был всем.
Наверное, Паук находился в таком же положении.
Но тогда что случится со мной, когда он вернется к мастеру-кукольнику Восточного Города? Меня оставят совсем одну?
— Так ты нашёл своего хозяина?
— Я… я недавно встретил её в городе.
Правильно… нужно порадоваться за него. Ведь он нашёл дорогу обратно к своему дорогому мастеру.
— Вот как?.. Рада слы…
— Но она не помнит меня. Помимо этого она ещё и забыла то, что была мастером-кукольником востока.
— Э? Но разве она не починила для меня мисс Балерину?
— Честно сказать, это сделал я, — признал он.
— Правда? Но тогда где твоя хозяйка?
— Прямо перед моими глазами.
Я осмотрелась. Вокруг не было никого, кроме нас.
— Мастер-кукольник Западного Города украл её память при помощи медикаментов и использовал её как одну из своих кукол, — пояснил Паук.
Он заглянул мне глубоко в глаза.
— Её зовут Махаон. Она — это ты, и она, разумеется, человек.
Итак, по словам Паука, знаменитый Автоматон заводным ключом оживлял своих кукол. Хозяйка Паука каким-то образом получила этот ключ и показала хозяину. Затем тот одурманил мастера-кукольника Восточного Города и превратил её в куклу тем же образом, что и ту девочку.
И самое главное, предположительно этим мастером была я.
Если подумать, то Паук знал моё имя, когда мы впервые встретились, и расстроился, когда понял, что я не узнала его.
Я — мастер-кукольник Восточного Города?
Я — не кукла, сделанная хозяином?
Я — человек?
— В твоей спине действительно есть отверстие, но оно, скорее всего, только декоративное, и его легко убрать.
— Но хозяин говорил, что с помощью этого ключа можно вдохнуть в куклу жизнь! Поэтому я свободно передвигаюсь! Для этого ты и заводил меня, Паук!
— Это неправда, Махаон, — покачал он головой. — Изначально не ты использовала ключ, а я.
— Что?
— Мастер-кукольник Западного Города тоже не знал, как правильно использовать ключ, или просто не понял. Поэтому он хотел допросить меня.
— Но ты сам сказал, что Автоматон оживлял свои куклы, заводя их этим ключом.
— Нет, ты не так поняла. Куклам действительно можно дать жизнь при помощи этого ключа. Но только тем, которые сами заводят других кукол.
Свободно двигаются не те куклы, которых заводят при помощи этого ключа?
А те, которые заводят им других кукол?
Что? Кто есть кто?.
Я — та, кого заводят.
Паук — тот, кто заводит.
Слова Паука крутились у меня в голове.
Ещё раз.
С ясным рассудком.
Я обдумала объяснение ещё раз.
При использовании этот ключ позволит кукле вести себя так, будто она живая…
Я, наконец, поняла.
Только те куклы, которые будут самостоятельно заводить других кукол, будут свободно двигаться, а не те, которые пассивно заводятся другими.
Также это объясняло, почему Балерина, Солдат и другие куклы в кладовой не могли двигаться как живые люди. Раньше я думала, что ключ на них просто не действует, но правда заключалась в том, что всё это время он использовался неправильно.
— Есть особые заводные куклы, которые могут только вращать запястьями, и предназначены они для того, чтобы заводить других кукол. Нужно лишь поместить ключ в скважину на механической кукле, и всё заработает, — объяснил он, показывая мне свои запястья. — Я не знаю, как Автоматон получил этот заводной ключ, и каким образом узнал, как его правильно использовать, но однажды он поместил ключ в руки одной из таких кукол и заставил её завести другую. В итоге кукла с ключом внезапно начала свободно двигаться, и её признали лучшим творением Автоматона.
Наиболее знаменитой работой Автоматона была обычная кукла, оживлённая ключом.
— Но почему… почему ты знаешь об этом?
— Потому что я та кукла, которая считалась его лучшим творением, — ответил Паук, вращая вытянутые вперед запястья.
Кукла, которую мастер-кукольник Восточного Города нашел вместе с ключом, стояла у меня прямо перед глазами. Это был Паук.
— Мастер-кукольник запада, твой бывший хозяин, не умел делать куклы, подобные людям. Нет, не только у него, даже у Автоматона не было необходимых для этого навыков. Он смог создать меня, только по чистой случайности найдя этот заводной ключ. Другими словами… ты, Махаон, можешь свободно двигаться, свободно думать и свободно говорить, и тебя не надо для этого заводить — ты не кукла.
Он поражал меня раз за разом. В моих самых смелых догадках я не могла подумать, что Паука сделал сам Автоматон, и что за заводным ключом таился такой секрет.
Однако кое-что он неправильно понял.
— Паук, судя по всему, я не Махаон, не человек.
— Я понимаю, что тяжело поверить…
— Нет, дело не в этом. Я верю тебе. Но всё равно думаю, что я не твоя нынешняя хозяйка… Я не человек, — сказала я, показывая свою левую руку, как он делал раньше. — Человеческая рука так не выглядит, согласись.
Моя левая рука начала кусками отпадать, открывая полость внутри. Паук уставился в пустоту в немом изумления.
Не знаю почему, но моя левая рука почернела и отвалилась. Однако я не удивилась, когда увидела, что рука внутри была пустой, потому что не соглашалась с Пауком лишь в том, что была человеком.
У меня была необъяснимая уверенность в том, что я кукла.
Одним из доказательств было то, что я могла общаться с другими механическими куклами хозяина. Человек никак не мог понять слов обычных заводных кукол. Собственно говоря, хозяин тоже их не понимал.
Но можно было обойтись и без этих рассуждений, поскольку мне напоминали о моей природе каждое утро.
Кр-р-рз. Кр-р-рз.
Издалека я слышала, как что-то заводят — звук, который служил моим будильником.
Одна из моих шестерней начинала вращаться и приводила в движение прилегающую шестерню, которая в свою очередь заводила ещё одну.
Мной двигали струны, подобные человеческим нервам.
То, что я была человекоподобной куклой из дерева, канифоли, часового механизма, шестерёнок и струн, являлось для меня установленным фактом.
Хозяин сконструировал меня на основе Махаон, мастера-кукольника востока. Возможно, он уже убил настоящую Махаон, возможно, ещё до того, как украл у неё память и стал управлять ей.
«Ты снова вынуждаешь меня…» — сказал он, собираясь застрелить меня. Эти слова подтверждали моё предположение.
Правда, я не знала, почему он решил дать мне внешность ремесленницы Махаон. Потому что хотел хоть немного загладить вину? Или за этим крылись другие чувства?
Я простая кукла и не способна понять чувства людей.
— Я не могу… — пробормотал Паук, протягивая к моей левой руке свою. Но я отдёрнула её, отчего он озадаченно посмотрел на меня.
Избегая этого взгляда, я развернулась и побежала в глубь Острова Грёз. Заметив какую-то дверь, я спряталась за ней.
Я не хотела, чтобы он прикасался ко мне, даже видел меня в таком ужасном состоянии, разваливающуюся на части. По правде, пока я бежала от него, то потеряла правую ступню.
— Махаон?
— Я приказываю тебе не открывать дверь! — скомандовала я Пауку на манер хозяина, и он убрал руки с дверной ручки. По-видимому, сработало.
— Пожалуйста, открой дверь, Махаон. Я понял, что ты не человек. Я ошибся. Но мне не важно, человек ты или кукла — если нужно, я заведу тебя. Нет, просто заведи себя сама, и ты будешь спасена!
— Спасибо. Но уже слишком поздно.
Потому что…
— У меня больше нет рук, чтобы держать ключ.
Когда я положил Саки перед её комнатой, то кое-что заметил.
Её левая рука выглядела странно.
Раньше я думал, что она запачкалась, когда дотронулась до ключа, но чёрное пятно постепенно увеличивалось.
Я взял её руку и притронулся к почерневшему участку кожи.
Я был поражён.
Её рука оказалась холодной, обжигающе холодной, как будто в ней не текла кровь, как будто это была рука куклы.
— Саки…
— Да, я не могу двигать ею, — невозмутимо сказала Саки, глядя на чёрное пятно.
Я отпустил её руку — я боялся, что она развалится, если с ней не обращаться предельно бережно. Махаон описывала такие же симптомы, поэтому я боялся, что с Саки происходит именно это.
— Может мы начинаем сливаться воедино, — предположила Саки.
— Выгоняй её из своего тела, быстрее!
— Это невозможно, Токия. Она не сдастся, пока не услышит ответ на свой вопрос.
Саки ещё раз погладила ключ, обёрнутый нитью.
— …Саки. Выбрось этот ключ, — приказал я, прислушиваясь к внезапной догадке.
— Почему?..
— Никаких пререканий. Выбрось ключ, — повторил я и потянулся за ним, поскольку сама она, похоже, не хотела с ним расставаться.
Однако Саки отдернула руки и спрятала их у себя за спиной.
— Если б я не успела, ее дух бы переселился в тебя, — нервно сказала она.
— Хорошо, тогда сделай то, о чём я просил. Сейчас же.
— …
— Махаон покинет твоё тело, если ты выбросишь ключ, я прав?
Лицо Саки было как всегда бесстрастным, но каким-то образом я чувствовал, что угадал.
— Выбрось. Его. Сейчас же.
— Нет! Если я отпущу его, она исчезнет раз и навсегда!
— А так ты исчезнешь вместо неё!
Почему ты так спокойна? Ты не понимаешь, что стало с Махаон?
Я решил забрать заводной ключ силой.
И тогда я услышал звук, от которого заболела голова.
Передо мной была дверь.
Я что-то кричал.
Я отчаянно стучал в дверь.
Она не открывалась.
Кто-то разваливался на части по ту сторону двери.
Я не видел этого, но я знал.
Я что-то кричал.
Я отчаянно стучал в дверь.
В конце концов дверь открылась, будто обозначая конец представления.
Я толкнул дверь.
За ней я не нашёл Саки, но…
— !
Я пришёл в себя и протянул руку вперёд, но мимолётный проблеск задержал меня — Саки уже ускользнула, отпрыгнув в комнату и закрыв за собой дверь.
— Открой дверь! Эй! Открой дверь! — тщетно кричал я, стуча в дверь.
Саки была так близко, с другой стороны двери, и всё же я не мог добраться до неё.
Мы были как Паук и Махаон; как наши копии из моего видения.
— …
— Как хочешь! Я выбью её!
Я не мог ждать того, когда она станет меня слушать, не было времени для уговоров.
Я выламываю дверь! — чуть отступив назад, сказал я себе, чтобы укрепить свою решимость. И тогда Саки внезапно заговорила со мной с той стороны двери.
— Токия, она умерла раньше Паука, ты знаешь?
— И что?!
— Как, по-твоему, она себя чувствовала?
— Меня это не интересует! Сейчас не время говорить о таких…
— Мы сливаемся. Её чувства переполняют меня, — сказала Саки. Сказала Махаон. — Ей было страшно. Грустно. Она была преисполнена сожалений. Но это не всё… бесконечное количество эмоций появляется и исчезает. Она хотела жить, но радовалась, что с Пауком всё было хорошо.
— Но одна мысль прослеживается совершенно чётко. Она задавалась вопросом: каково быть оставленным позади?
Паук остался один, считала Махаон.
— Поэтому она заставила его назвать её имя десять раз. Она хотела дать ему шанс попрощаться с ней и жить дальше.
Почему он остановился на девятом?
— Я хочу знать, — сказала Саки, — каково быть оставленным позади!
Что случилось после, я уже рассказала.
Разделённые дверью, мы сочиняли историю, которая должна была заменить нам несбыточные мечты.
Пока моё тело разваливалось деталь за деталью, я, привалившись к двери, придумывала продолжение истории, не желая терять ни единой секунды оставшейся мне жизни.
Пока у меня не отвалилась правая рука, мы говорили о том, как убежим куда-нибудь и будем жить, окружённые куклами.
Пока у меня не отвалилась левая рука, мы говорили о том, как я научусь шить одежду для наших кукол.
Пока у меня не отвалилась правая нога, мы говорили о том, как будем гулять с ними.
Пока у меня не отвалилась левая нога, мы говорили о том, как я сошью одежду и для Паука.
Пока у меня не развалилось туловище, мы говорили о том, как станем настоящими людьми.
Пока у меня не развалилась грудь, мы говорили о наших детях.
В самом конце, до того как развалился мой рот, я попросила его... приказала ему:
«Назови моё имя десять раз, и как только произнесёшь его в десятый раз, то забудешь обо мне…»
Однако моё желание не исполнилось.
Он назвал моё имя только девять раз. Десятый не последовал.
Моё желание не исполнилось за то время, пока у меня ещё были уши, пока я ещё была в сознании, пока ещё была жива.
— Ответ очевиден! — прокричал я в дверь.
Почему ты не понимаешь, что чувствовал Паук, когда ты оставила его позади?
Своими глазами я не видел, как они расставались, и, разумеется, не мог сказать, что помешало Пауку исполнить её желание.
Однако я понимал его чувства.
Мне было предельно ясно, что чувствовал Паук, когда его оставили позади.
Но оставалось неясным кое-что еще.
И объяснение могло быть лишь одно!
— Так как остаться вместе с тобой он не мог, то решил разделить твою судьбу!
Я кое-что заметил в истории, которую поведала Махаон. Она сказала, что заводной ключ был единственным способом сделать куклу, которая вела бы себя как живой человек.
Однако она упомянула о двух человекоподобных куклах в своём мире.
Одной из них была заводная кукла, созданная Автоматоном.
Другая была куклой, управляемой при помощи нитей, созданная Марионетте.
Если одной из них был Паук с заводным ключом, то другой могла быть только Махаон. Вероятно, в нее вдохнул жизнь Реликт — та самая нить.
Я подозревал, что подобно тому, как восточный мастер-кукольник получила «заводной ключ» Автоматона, западный получил “нить” Марионетте.
Поскольку, судя по всему, Махаон напоминала восточного мастера-кукольника, то другой мастер-кукольник, скорее всего, просто сделал куклу внешне похожей на Марионетте. Но что двигало кукол, так это Реликты — заводной ключ и нить.
Я не знал, почему Махаон стала разваливаться. Может, истекло время, отпущенное ей как кукле, или повредилась нить.
Однако, западный мастер-кукольник, не знающий, как правильно использовать заводной ключ, вдохнул в неё жизнь при помощи нити-Реликта, поскольку это был единственный известный ему способ. Её жизнь поддерживалась благодаря нити, вплетенной в заводной механизм.
На то, что я был так уверен в своей теории, имелась причина — и её можно было найти по ту сторону двери в заботливых руках Саки.
Заводной ключ принадлежал Пауку. Чувства Махаон же пребывали в другом месте, а именно в нити, обмотанной вокруг ключ.
Саки дотронулась не до заводного ключа, а до окутывающей его нити.
Я не знал, что помешало Пауку произнести её имя десять раз. Ему следовало назвать его десять раз… нет, двадцать, сто, тысячу раз, да всё равно сколько, но он должен был остаться рядом с ней и исполнить её последнее желание.
Опять же, я не знал, почему он не сделал этого.
Однако я был уверен, что угадал его чувства.
Все же он оставался с Махаон до последнего вздоха.
— Только посмотри, как сплетены ключ и нить!
— А что?..
Дверь открылась. В отличие от давно забытого прошлого, в проеме появилась Махаон.
Махаон, не Саки.
— Видишь ли, — начала она, — Паук был сделан так, что безоговорочно повиновался любому отданному ему приказу. Поэтому я велела ему произнести моё имя десять раз, а затем забыть обо мне…
Итак, загадка была разрешена.
Паук забыл бы о Махаоне после исполнения её желания. Остановившись на девятом разе, он отказался забывать, зная, что только так мог проигнорировать её приказ. Он выбрал не забывать.
После её смерти он, вероятно, нашёл, как выломать дверь, и обернул её нить вокруг своего ключа.
Чтобы никто никогда их не разлучил.
Должно быть, он оставался с ней до тех пор, пока воздействие ключа не истощилось.
— Паук… — рыдала она. Через тело Саки она, наконец, могла лить слёзы, нежно прижимая к груди заводной ключ Паука.
— Не смей плакать!
Не смей плакать с этим лицом, этими глазами и этим голосом. Это же абсолютно нечестно. Даже без просьбы ты не оставляешь мне иного выбора.
Я посмотрел на ключ, обмотанный марионеточной нитью Махаон.
— Это твоя вина, слышишь? — жаловался я Саки, хоть она и не слышала меня.
С этими словами я прикоснулся к ключу.
Погружённые в наш собственный маленький мир, вместе мы выдумали неуклюжую историю взамен несбыточным мечтам.
Мы сбежим от Запада и Востока и отправимся далеко-далеко, туда, где никто нас не знает.
Мы будем окружены огромным количеством кукол, которых мы будем заводить каждое утро. И жить счастливо вместе с ними.
Я обучусь портняжному делу и сошью для них нарядную одежду, а в погожие дни буду гулять с ними.
— А как же я? — будет дуться он.
— Разумеется, для тебя одежду я сошью в первую очередь, — ответила бы я.
— Ты не сможешь гулять со всеми сразу, — забеспокоится он.
— Тогда давай решим о том, в каком порядке мы будем брать их с собой, чтобы не ссориться, — ответила бы я.
И однажды мы станем людьми, и у нас будут дети, и мы будем дарить им кукол на их дни рождения каждый год, — говорили мы, плетя сюжет эфемерной сказки.
И правда — мы бредили, сочиняя сказку, подобную мечте. Историю, такую же хрупкую и бесценную, как и мечта, которая никогда не обратится в реальность.
— Ты... Ты скажешь моё имя десять раз? — я попросила его с другой стороны плотно закрытой двери.
Чтобы погасить страх.
Чтобы услышать его голос пока я ещё способна на это.
Чтобы попрощаться.
И как только ты назовёшь моё имя в десятый раз, то забудешь обо мне. Это... приказ!
Некоторое время он молчал, но в конце концов начал звать меня по имени.
— Махаон, — сказал он, исполняя моё желание.
— Махаон, — сказал он, наслаждаясь каждым звуком моего имени.
— Махаон, — сказал он, сдерживая слезы.
— Махаон, — сказал он, подготавливаясь.
— Махаон, — сказал он, пытаясь успокоить меня, как только мог.
— Махаон, — сказал он чётко.
— Махаон, — сказал он нежно.
— Махаон, — сказал он ласково.
— Махаон, — сказал он, как будто это был сон.
А затем...
— Махаон, — сказал он так, будто хранил это слово до того дня, когда мы встретимся снова.
Он назвал моё имя десять раз.
— Кажется, они исчезли.
— Да.
Я чувствовал себя так, будто что-то потерял, будто во мне зияла дыра, но увидев, что рука Саки снова побелела, сразу успокоился.
Преодолевая время и пространство, Паук исполнил желание Махаон, одолжив моё тело.
Преодолевая время и пространство, Махаон приняла любовь Паука, одолжив тело Саки.
Это была сказочная история.
— Эй, Токия, Саки-чан, посмотрите на это! — произнесла Товако-сан, наконец-то покидая свою комнату и выбегая в коридор.
— Что случилось?
— Я совсем забыла, что купила ещё один Реликт.
Она несла механическую куклу, которая выглядела как балерина. Кукла была в довольно плохом состоянии, и кое-где проглядывали внутренности.
Внутри виднелись шестерни и проволоки, из которых состоял заводной механизм.
— Вы только посмотрите! Если её завести, она ведёт себя прямо как человек! — возбужденно сказала она, но не закончила — я взял у неё куклу.
— Токия, — сказала Саки.
— Всё хорошо. Во всём мире есть только две куклы, которые ведут себя как живые люди, не правда ли?
Я завёл куклу ключом, вставленным в её спину.
Кр-р-рз. Кр-р-рз
Кукла была заведена.
Кр-р-рз. Кр-р-рз
Пружина внутри была натянута.
После того как я завёл балерину, она начала вращаться на платформе, на которой стояла.
— Всего лишь кукла… — расстроенно произнесла Товако-сан, взяла у меня куклу и пошла обратно к себе в комнату.
— Токия?
— Хм?
— Что бы ты сделал на месте Паука?
Подумав долю секунды, я ответил:
— Я бы сделал так, чтобы выжили оба!
В своих руках я держал заводной ключ и нить.
Нить обвивала ключ, но мне казалось, будто это ключ обвивал нить.
