Sayonara piano sonata~Russian Volume 4 - Chapter 3

Глава 3: Капуста; шоколадное парфе; Санта Клаус

Перед тем как идти домой, я ненадолго появился на вечеринке в честь выступления и непринужденно поинтересовался ценой билетов на рождественский концерт. Четыре тысячи каждый. Это дорого – столько стоит концерт популярного артиста. Томо пояснил: «Что ж поделаешь, помещение-то большое. Это действительно модная вечеринка, и я уже даже предоставил тебе двадцатипроцентную скидку». А Юри, оказавшийся рядом, был удивлен, насколько дешевые тут билеты. Полагаю, стоимость билетов на концерт известных исполнителей классики находится совсем в другой категории.

Кагуразака-сэмпай, состязавшаяся с Тайсэйем в "Кто кого перепьет", вдруг подбежала ко мне и спросила:

– Что за разговоры о Рождестве и прочем?

В итоге я тут же замолк. Юри, казалось, весьма заинтересовался алкогольными напитками, поэтому я вытащил его из бара и решил заодно с ним выдвинуться домой.

– Ну что ж. Я не буду молиться за твой успех, но я поддержу тебя в любом случае. Постарайся, – пожелал Юри, направляясь к машине, которая прибыла забрать его.

– Что ты имеешь в виду?

– Это значит, что я буду молиться, чтобы Мафую наотрез отказала тебе, когда пригласишь её. Тогда ты прибежишь ко мне весь в слезах, и я постараюсь утешить тебя.

Пока я, отвесив челюсть, раздумывал над ответом, дверь захлопнулась, и машина поехала прочь.

Я был вымотан, когда добрался домой, и у меня не было настроения готовить ужин. Вместо этого я направился прямиком в гараж. Чихая от пыли, я направил усилия на поиск записей, которые меня интересовали. Сифонию «Пасифик 231», а также «Рождественскую кантату» Артюра Онеггера. Хорошо. С одним подарком разобрался.

Вернувшись в комнату, я прокрутил в голове несколько раз слова Юри, пока листал книгу учета расходов. Существовала возможность того, что Мафую отвергнет мое приглашение, но Юри сказал: «Как она может отказать тебе?!» Так должен ли я ему поверить?

Я никогда не узнаю, пока не обсужу это с Мафую.

Однако есть множество дел, с которыми нужно разобраться прежде.

Я очень хотел посетить предстоящий концерт, но, так как я кучу денег отвалил за покупку бас-гитары, сбережений не осталось, а ежемесячный бюджет был урезан. Плюс ко всему, я узнал, что семейная казна тоже истощалась очень быстро.

Когда я покинул комнату и спустился вниз, меня встретила тема Рудольфа из «Богемы». Музыка только что доиграла до момента, где сломленный поэт был вынужден сжечь свою рукопись, чтобы растопить камин, так как ему не хватало денег на дрова. Я издал вздох перед дверью в гостиную. Всякий раз, когда гонорар задерживается, Тэцуро слушает эту композицию на полную громкость.

– Восемь тысяч?!

Это был мой отец Тэцуро, лежащий на диване в расхлябанном состоянии. Он задрал брови и несчастно произнес:

– Послушай, у тебя хватает смелости просить, хотя ты знаешь финансовое состояние в нашей семье. Сбережения у нас обоих значительно сократились из-за ежедневных трат, не так ли? Восемь тысяч йен — это огромные деньги! Огромные!

– Я знаю, но…

Мой голос становился все тише и тише. Последние несколько месяцев у Тэцуро не было никакого желания браться за какую-нибудь работу. Сейчас все упиралось в невыплаченный гонорар, и ситуация была действительно тяжелой.

– Знаешь ли ты, как тяжело заработать восемь тысяч йен? И тебе известно, насколько мелочны люди в моих кругах, не так ли? Деньги просто испаряются в один миг! Только день назад я оставил в клубе кабаре восемь тысяч… постой-постой-постой, не кидай нож, Нао! Я соврал, я соврал! Я не ходил ни в какое кабаре!

– Рано или поздно ты бы признался, так почему ты тайком тратишь семейные деньги?

– Ну, я подумал: «Нао не заметит, если я добавлю денег, выигранных на скачках».

– На скачках?! Ты только что сказал «на скачках»? Несмотря на то, сколько ты просадил в прошлый раз, ты снова взялся за старое?!

– Ха-а! Нет, постой! Эм, ты неправильно понял – я говорил о скачке с платных файлообменников!

– Хватит с меня неубедительной лжи, это не оправдание! Кстати, в последнее время ты не брался ни за какую работу. Почему ты отказался от предложения стать рекламным агентом?

– Я еще не потерял гордость критика! Более того, я также принадлежу к образованной части населения!

– Как вынюхивающий новости о Юри, ты не имеешь права так о себе говорить!

– А, кстати о нем, ты раздобыл мне три его размера, которые я просил?

– Он парень, черт тебя подери! И какой прок от того, что ты будешь владеть такой информацией?

– Ты совсем глуп, Нао. В развитом капиталистическом социуме с различными системами ценностей нам нужна и разнородная информация. Те, кто может полностью использовать все возможности, это индустриальные пройдохи, как я!

И куда испарилась твоя гордость критика?

– В любом случае, такая возможность еще не представилась, поэтому у меня не получится дать тебе денег. Как насчет того, чтобы урезать наши расходы на еду?

– Уже. За последние две недели я исчерпал весь набор своих кулинарных способностей, применяя их на капусте.

– Вау, я даже этого не заметил. Если подумать, вся еда действительно была из капусты – ай да Нао, ай да молодец. Не удивительно, что Мика, Ариса, Рена и Аой сказали мне: «Ты прилично похудел, Тэцуро!»

– Сколько же кабаре ты посетил, чертов ублюдок?!

– Прости, мне правда жаль!

Пока динамики играли суетливую тему кабака «Момус», Тэцуро метался между диваном и столом, пытаясь удрать.

– О-о, Нао. Я только что придумал способ поправить наше финансовое положение!

– …И какой же? – вздохнув, спросил я, нагнав его между телевизором и цветками в горшках.

– Мы можем занять немного наличности у Мисако.

– Есть ли у тебя хоть капелька мужской гордости?!

– Ха-ха-ха! Если бы была, то никогда бы не женился, не развелся и не имел бы сына!

Тут нечем гордиться. И еще, может, уже уберешь с лица эту улыбку, которая говорит: «Ты должен поблагодарить меня за это»?

– В таком случае, какой будет предлог, когда ты попросишь у неё денег?

– Ну… звонить ей – это твоя забота.

– Что?! Не шути так со мной!

– Но Мискао отказывается говорить со мной! Началось это за полгода до нашего развода. Если подумать, то тогда я лишился члена семьи…

– И сейчас ты близок к тому, чтобы потерять еще одного.

– Не оставляй меня одного, Нао!

Не прижимайся ко мне, ты раздражаешь. Я пинком отправил Тэцуро прочь и направился к телефону – но не для звонка Мисако, разумеется. Я не знаю, насколько прогнил мой отец, но у меня есть мужская гордость. Я сделал звонок в издательство. Хотя время было десять часов субботнего вечера, редакторский отдел журнала не чета обычным компаниям – там бывает кто-нибудь поблизости, чтобы принять звонок. Объяснив ему, что я сын Хикавы Тэцуро, я начал рассказывать о нашем капстуном рационе за последние две недели. Когда я добрался до пятничного меню, которое состояло из капустных роллов с капустной начинкой, человек на том конце телефона (который, полагаю, был главой редакторского отдела) издал полный боли стон и слезно уверил: «Я обязательно отправлю вам деньги к понедельнику!» – прежде чем повесить трубку.

– … Нао, ты сможешь жить припеваючи, даже если меня не будет рядом, не так ли?

– Твоя жизнь застрахована, Тэцуро?

– Прости, папочка ошибся. Я дам тебе восемь тысяч йен, так что не злись.

Нет, я не собирался запугивать тебя. Но хвала богам, все разрешилось – хотя стоило ли оно того, зависит от ответа Мафую.

Но с Эбисавы Мафую, должно быть, глаз не спускают, верно? Эбичири ведь тот еще паникер, в конце концов.

– Э? О-о чем это ты говоришь? – меня встревожили слова Тэцуро.

– И разве восемь тысяч йен не слишком дорого? Есть куда более дешевые отели, знаешь?

– Какого черта ты несешь?!

Лишь после полудня понедельника мне удалось поговорить с Мафую о рождественской встрече.

Вообще-то я планировал коснуться этой темы во время утренней репетиции. Однако я получил лишь устное обещание от издательства. Дабы предотвратить неудобную ситуацию, если у меня не будет денег для покупки билетов после согласия Мафую, я тайком покинул школьную территорию во время обеденного перерыва, чтобы проверить банковский счет. И лишь удостоверившись, что гонорар получен, я вернулся в школу.

– Нао, куда ты ходил? Гарнир уже кончился!

Чиаки указала на меня своими палочками, держа в другой руке ланчбокс. Когда я передал ей свой бэнто, она незамедлительно открыла крышку и осмотрела содержимое.

– Только посмотрите! Это похоже на жареную курицу, но в действительности это капуста! Разве не впечатляюще?

Чиаки продемонстрировала мой бэнто Мафую и другим девочкам рядом со столом. Нет, тут нечем гордиться, так что перестань демонстрировать его окружающим.

– Нао всегда был хорош в таких вещах – например, в превращении тофу в псевдо-гамбургер. Давно хотела попробовать их вновь, – сказала Чиаки, сузив глаза в щелки.

Что до Мафую, её взгляд перепрыгивал с бэнто на мое лицо. Тэрада и прочие девочки подошли с последующими восклицаниями вроде: «Это действительно капуста?»

– Давайте просто организуем ресторан Хикавы на школьный фестиваль в следующем году.

Предложение Тэрады получило горячую поддержку со стороны девчонок.

– Нао, ты можешь сделать шоколадное парфе из тофу?

– А что насчет пирожных из капусты?

Тогда вам стоит молиться, чтобы все получилось.

Сразу после этого Мафую пробормотала:

– …Чиаки каждый раз ела блюда Наоми?

– Угу, они всегда зовут меня на праздники и прочее. Вот на Рождество, к примеру. Каждый год его отец выпендривается своей новой аудиосистемой, что он купил. Я не понимаю ни грамма из его слов, но я знаю, что Нао приготовит вкуснятину.

Мафую нахмурилась и перевела взгляд с Чиаки на меня. Эм, что не так?

– Вы праздновали Рождество вдвоем каждый год?

Мое сердце забилось в бешеном ритме после внезапного вопроса Мафую. Я совсем не ожидал, что она коснется темы Рождества.

– Мы проводили его вместе почти каждый год, – ответила Чиаки вместо меня. Я мог только кивнуть в ответ, так как она смотрела на меня с многозначительной улыбкой на лице. По ауре жажды убийства вокруг меня я могу сказать, что парни нашего класса сосредоточенно слушали наш разговор по ту сторону стены из окруживших нас девчонок.

– Он действительно проводил каждое Рождество вместе с Чиаки?

– Умри, Нао.

– Нашинкуй себя в свой капустный пирог.

Одновременную атаку обидных слов и взгляда Мафую я не смог вынести. Ляпнув что-то неопределенное, я сбежал из класса.

Я подключил бас к усилителю, когда добрался до репетиционной. Я подождал, пока сердцебиение вернется к нормальному ритму, потом со вздохом сел на круглый стул.

«Эх, зачем я сбежал?» – задавался я вопросом.

Ведь разговор неожиданно переключился на тему Рождества. Надо было воспользоваться моментом и спросить Мафую! Узнать, свободна ли она. Как она планирует провести Рождество. Разве это так сложно?

Разумеется, да. Весь класс смотрел на нас. Я бы пробудил дракона, если бы задал вопрос при всех. Но опять же, смогу ли я найти возможность для этого? Я и правда бесполезен.

Я хочу сказать, я никогда прежде не предлагал девушке провести Рождество вместе. Чиаки часто приходила поиграть, но это было потому, что Тэцуро приглашал её.

Если я смогу пригласить Мафую, мы будем только вдвоем. Идя домой от лайв-кафе, мы будем гулять под ночным небом, окруженные рождественским перезвоном. У-ух! Ямасита Тацуро или B’z… погодите секундочку, почему у них все песни о неразделенной любви? Я помотал головой, пытаясь вытрясти мелодии из головы. Это было действительно не к добру.

Я схватился за гриф бас-гитары, пытаясь вспомнить типичные рождественские песни. Возможно, это придаст мне уверенности, чтобы решиться спросить Мафую.

Медленная мелодия начала струиться из струн, поддавшись моим пальцам.

Удивительным было то, что я умудрился вспомнить слова Ave Maria на латыни, авторства Гуно. Аккомпанементом к Ave Maria стал наложенный первый том «Хорошо темперированного клавира» Баха.

Это стало первым произведением, которое Мафую сыграла для меня в тот день.

Она играла на свалке, расположенной на краю мира, и это позволило мне найти эту бас-гитару.

Когда я влюбился в Мафую? Я вспоминал каждый день, проведенный вместе с ней, пока напевал мотив псалма.

Весну, когда мы встретились; лето, когда мы пересекались едва-едва; осень, когда мы были разлучены.

Нас всегда соединяла музыка.

Возможно, это не так. Не хочу винить во всем богов музыки, но теперешний я даже не представляет, что творится в голове Мафую. Песни всегда были средством передачи моих мыслей, которые я не мог выразить словами…

Дверь за моей спиной внезапно скрипнула, заставив куплет застрять в горле. Мои пальцы замерли на струнах. Я повернулся – в дверях застыла пара голубых глаз и волосы каштанового цвета.

– А, прости. – Почему я извиняюсь? – Все в порядке, входи.

Во время обеденного перерыва, поев, мы собирались в репетиционной. Я не мог единолично занять комнату просто потому, что был зациклен на негативных мыслях. Мафую неуверенно протиснулась в комнату. Потом она закрыла дверь, мельком глянув наружу.

– А-а…

– Эм-м…

Наши голоса наложились друг на друга. Мы переглянулись, но уперли глаза в пол сразу же после этого. Никто из нас ничего не говорил. После недолгой тишины я набрался смелости поднять голову, собираясь заговорить, но Мафую приготовилась сделать то же самое, поэтому мы снова отвели глаза. Что за дурью мы маемся?

Мафую уселась на круглый стул. Так как я не поднимал головы, мне было видно лишь её ступни. Странная тишина пронзила холодный и плотный воздух в репетиционной. Черт, мне нужно сказать что-нибудь. Я имею в виду, это редкая возможность для нас обоих побыть наедине. А я до сих пор ничего не придумал.

Когда мы уже почти выпали из времени, словно восковые статуи, размытый звук внезапно раздался с солнечной стороны. Это был дуэт горна и тромбона – наверняка репетиция какой-нибудь группы; мотив был знаком слишком хорошо – «Радуйся, мир!» Они повторяли одну фразу вновь и вновь, но скорость становилась все быстрее и быстрее… погодите секундочку. Эй? Почему мелодия сменилась на главную тему «Люпина III»? Я чуть не потерял равновесие. В тот же миг Мафую рассержено вскочила и готова была развернуться.

Мы опять встретились взглядами, но в этот раз мы не смогли удержать рвущийся наружу хохот. Мафую взмахнула своими длинными каштановыми волосами и вернулась обратно на свое место.

– Похоже, это упрочнившаяся традиция группы придумывать какой-нибудь розыгрыш во время их ежегодного выступления.

– Я делала такое прежде.

Вот так сюрприз. Никогда не думал, что Мафую умеет дурачиться. Просто не верится.

– Когда я исполняла второй том «Хорошо темперированного клавира», то вставила «Санта едет в город» в фугу. В тот миг я думала про себя: «Почему меня заставляюст давать рождественский концерт?» Но грусти только прибавилось, когда никто не заметил моей шутки.

– А-а…

Я не мог ничего сказать. Лицо Мафую помрачнело, когда она подняла ноги на стул и обняла колени.

Понятно. Значит, она также работала и в канун Рождества. Но что насчет прошлого года? Она уже должна была забросить фортепиано.

– В прошлом году я провела весь день дома вместе с Хитоми.

Хитоми… о, это же Мацумура-сан. Это молодая женщина в должности дворецкого семьи Эбисава. Загадочная и хладнокровная леди.

– Что насчет твоего отца? Его наверняка не было в Японии в то время, не так ли?

– Папа выступал с Девятой Бетховена.

Ясно. Так вот почему Эбичири приезжал лишь к концу года – он вынужден был давать концерт Девятой Бетховена? Эм-м, ну тогда… Я набрал воздуха.

– …Что… насчет этого года?

Волосы Мафую на миг вздрогнули. Я смог ощутить, как она вздрогнула, несмотря на разделявшее нас расстояние.

Я произнес это. Действительно спросил. Когда я вернул контроль над чувствами, мой взгляд упал на пол вновь. Я должен посмотреть на неё.

Мафую и я посмотрели друг другу в глаза.

Синева глубоководья её глаз была наполнена беспокойством.

– Эм-м, ну, есть ли у тебя… какие-нибудь… планы на это… Рождество?

Меня охватил внезапный приступ нервозности. Пока я пытался выдавить из себя слова, мой взгляд остановился возле губ Мафую.

Она медленно помотала головой.

– Я думаю… всё будет так же, как в прошлом году.

Непередаваемое чувство тепла потекло, начиная с горла, вниз к легким. Сердце бешено колотилось. Но еще не время радоваться. Решающий момент будет следующим. Ну же, скажи уже.

– Ну, тогда… вместе…

Я так нервничал, что почти забыл, как говорить. Вместе? Мафую склонила голову на бок, отреагировав на это слово.

В этот же миг дверь в репетиционную внезапно открылась. Главная тема «Люпина III» ворвалась в комнату, и волосы Мафую приподняло потоком воздуха. Рядом с Мафую возник высокий и стройный силуэт. Я проглотил слова, готовые сорваться с языка.

– Кёко?..

В бормотании Мафую различалась дрожь. Вследствие постороннего вмешательства я осознал, что даже слышу собственное сердцебиение в ушах.

– Как раз вовремя. Так вы двое тоже здесь.

Упершись рукой о дверь, сэмпай сверкнула безоблачной улыбкой.

– Блин, сэмпай! Ты прям как стенка!

Голос раздался из-за спины сэмпай – Чиаки просунула голову. Её глаза на краткий миг пересеклись с моими, потом начали бегать между мной и Мафую. Её лицо было нахмурено. Что тут творится?

– Стало известно о нашем следующем концерте, – сказала сэмпай, взяла за руку Чиаки и зашла в комнату.

– Э-э…

Почему так внезапно… вообще-то, по-другому не бывает. Мафую вообще отступила к стене от изумления. Сэмпай выудила несколько распечаток из-за пазухи и разложила на усилителе.

– Если точнее, то нам не гарантировано место на сцене. Намечается большой концерт с участием многих профессиональных групп, поэтому наш выход на сцену будет зависеть от результатов прослушивания. Небольшая деталь к нашему следующему выступлению, ага?

– Э-а, да…

Я скользнул взглядом по листку бумаги и замер на месте.

Мероприятие звалось «Снежная лавина». Кажется, я уже слышал о нем прежде – ага, Томо упоминал о нем в лайв-кафе ранее…

– …И когда оно состоится?

Я уже знал ответ – об этом явственно было написано на буклете. Но я все же не мог не задать этот невероятно глупый вопрос. Кагуразака-сэмпай нацепила наверняка самую ярчайшую из своих улыбок, которые мне доводилось видеть, и ответила:

– 24 декабря. В канун Рождества.