OreGairu 9 (рус) Глава 1

Глава 1: Снова Ишшики Ироха стучится в дверь.

Она больная?..

За несколько минут до начала урока эти слова сорвались с моего языка.

На листе бумаги, лежавшем в сумке вперемешку с тетрадями, пребывали слова, выписанные знакомым почерком. Дело ясное: предо мной послание моей младшей сестры Комачи.

Письмо было мило украшено ламе самых Рождественских цветов и безвкусно – списком пожеланий.

Думаю, главный посыл этого листа бумаги – просьба купить моющее средство. Есть же такой термин – Комачилол… Есть же, да?.. А если и нет, то законной юридической силы этот список подарков всё равно не имеет, а? Песец, моя младшая сестра меня пугает.

В общем, первые три пункта игнорируем, моющее – берём.

Но только первые три пункта игнорировать я и мог. Оставшиеся слова повисли у меня на груди.

Моего счастья.

Что это вообще значит?

Счастье – это… Когда дома есть вкусный соевый соус? Он есть у меня! Как я рад, что родился в Тибе!!! Лучшим среди соевых соусов Японии признаётся соевый соус из Тибы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы (по объёмам производства)!

Эх, я был на волосок. А ведь не родись я в Тибе, ответа на вопрос «что есть счастье» мне было бы не найти, и я впал бы в глубокую печальку. Спасибо, Киккомэн. И кстати, что значит «кикко»? Семнадцать лет навсегда? Ох ё.

Ладно, я не мог не похвастаться Тибой, не поливая её немного грязью, иначе это было бы слишком стыдно. Как, видимо, и Комачи – иначе зачем бы она начиняла письмо всей этой лишней мишурой? Брат и сестра – одна сатана.

Но всё же, раз Комачи написала мне письмо, значит, что-то таки задумала.

Выборы в наш учсовет заботили и её. Вернее, она озаботилась ими по моей просьбе.

К лучшему это или нет, я не был уверен до сих пор.

Комачи, словно проявляя учтивость, не приставала ко мне с расспросами. Впрочем, даже если бы стала, я бы вряд ли ей всё толково объяснил и только разозлился. А уж закончись дело очередной ссорой, она разобьёт меня в пух и прах.

Думаю, Комачи и сама об этом догадывалась, потому и отсиживалась в углу. Узрите же идеальную младшую сестру.

Раз просит сама Комачи, ради неё я должен пройти Mountain Mountain, но с деньгами, увы, вышла незадача. А что самое главное, исполнить то желание, которое она затесала снизу как шутку, я никак не смогу.

Благополучие Хикигаи Хачимана, стремления Хикигаи Хачимана и желание Хикигаи Хачимана.

До этого дня я о них практически не думал.

Итак, что для меня благополучие и чего я желаю? Понятия не имею до сих пор.

Если бы у меня было то, чего я мог пожелать так же, как мне желала Комачи… Если бы это желание услышали… Если бы этого желание позволили…

Я бы…

Я бы пожелал счастья Комачи! Я бы пожелал нашему Хорошенькому Лекарству-Пекарству Лавли и Хани Принцесс Фортуны и сделал бы Заряд Счастья!

Но всё же, раз она моя красивая младшая сестрёнка, сейчас беспокоить её не стоит. У неё всё-таки экзамены.

Не хочу ни тревожить её зря, ни от учёбы в такое важное время отрывать.

Решив отложить своё счастье и благополучие на неопределённый срок, я сложил письмо пополам и засунул во внутренний карман пиджака. Этот маленький прямоугольник тут же начал испускать тепло. Что, скажете, я чересчур сильно люблю свою сестру? Вот потому что она сестра, и расслабьтесь. Хотя и тут можно смысл извратить.

Расплываться моему лицу от вида сестринского письма было совсем ни к чему, поэтому я выпрямился и поправил воротник. Нужно отстаивать свой холодный образ, видите ли. Опять же, если с холодностью переборщить, окружающие и угрюмым считать начнут (доказано мной).

Пока я любовался письмом Комачи, почти наступило время утреннего классного часа. Комната стала наполняться народом.

Среди спешащей толпы выделялась апатично бредущая фигура, совершенно не обращавшая внимания на звонок и тому подобную чушь. Иссиня-чёрные волосы колыхались в такт её шагам.

Кава-как-её-там… Нет, Яма-как-её-там? Или Ютака-как-её-там? Ладно, пусть будет Как-её-каваютака-сан. Кава-как-её-там-сан, не обращая внимания на одноклассников, шла к своей парте. Где-то по дороге её холодный и сдержанный взгляд, однако, натолкнулся на мой.

Сразу после этого мы замолкли. И почему-то застыли.

Может, мы едва знакомы, но хоть поздороваться-то надо. Несмотря даже на то, что я не помню, как её зовут. Между прочим, за помощь с выборами я в долгу и у неё, а поблагодарить никак не удосуживался. Опять же, я совершенно не знаю, что и как ей сказать.

– А-а-а… Ну, это, – выдавил я из себя, чтобы заполнить пустоту и подыскать нужные слова для начала разговора. Она тоже будто стремилась это сделать. Её губы дёрнулись, и она тихо произнесла:

– Привет…

– А-ага… – рефлекторно ответил я на её холодное, как камень, приветствие.

Опоры она меня лишила, и на нечто более стоящее меня не хватило. Дальше разговор как-то не сложился, и она ушла за свою парту у окна в задних рядах.

Ну да, длинная пауза, стыдненько, всё такое. В таких случаях побег – лучший вариант. А раз я уже сидел…

Дойдя до своей парты, она рухнула на неё то ли от недосыпа, то ли от пофигизма. Наблюдая за ней, я ещё раз прогнал в голове нашу неспешную беседу.

Эй, эй, серьёзно? Кава-как-её-там-сан со мной поздоровалась. Мы даже имён друг друга не знаем, у нас с ней прогресс так и прёт, что ли?

Хотя здороваются ажно младшеклассники. Их в школе даже натаскивают здороваться с подозрительными типами. А ведь если подумать, здороваясь первыми, они намекают обществу о том, что тип – подозрительный. Типа «на что уставился, придурок, ты с какой средней школы?»

Ну что же, вполне нормальный укол от подозрительного человека, расплывшегося от письма своей младшей сестры. Так-так, погодите-ка, если мне не изменяет память, она и сама от сообщения своего младшего брата, Кавасаки Таиши, улыбалась. Во, Кавасаки.

Да уж, а девчонка-то подозрительная. В следующий раз тоже с ней поздороваюсь и буду приглядывать.

Здороваться ж важно, а?

В нашей жизни стало необходимо бояться тех, кто с тобой здоровается, а не того, какие недопонимания (типа сблизиться хотят) от таких приветствий могут возникнуть. POISON.

Проводив Кавасаки взглядом, я устроил подбородок на руках и обвёл глазами весь класс.

Одноклассники практически не изменились, но обстановка – немного.

Шкафчики за задними партами были забиты куртками и шарфами. Кто-то даже чайник притащил. Девушки положили на колени покрывала, укрывающие хорошую часть их ног.

Но одна из них свои длинные ноги прямо-таки напоказ выставляла. Это была Миура Юмико.

Наматывая на палец свой изгибающийся локон, она медленно сняла одну высовывающуюся из-под юбки ногу с другой и поменяла их местами. При этом края юбки приподнялись.

Усилием воли я отвёл свой взгляд в сторону, чтобы его не засосало под низ. Моих способностей хватило как раз на то, чтобы оставить её на самом краю своего поля зрения. Не мог же я себя обуздать, раз уж смотрел, а? Но погодите! Раз она сидит, значит, ослабила защиту, и вскоре я увижу… подумал было я, но Миура испускала дым. Это что, цензура? А на Блю-реях уберут?

Обычно я держал глаза полуоткрытыми, но тут мне показалось, что, сузив их, я смогу рассмотреть одну (розовую) вещь. Мой замутнённый взгляд уловил маленький приборчик, выпускавший дым. А-а-а, вот я, видимо, и познакомился с тем увлажнителем, про который говорила Юигахама. А дым уже обретал вид зловещих клуб, окутывавших отрицательных персонажей.

Миура по своему обыкновению вела себя по-королевски, а фрейлины её, Юигахама и Эбина-сан, как обычно, были рядом.

– Юмико, тебе не холодно? – обеспокоенно спросила вторая, и Миура, уверенно улыбнувшись, отбросила свой локон.

– Да не-е-ет? Так в самый раз, а?

Тут она, правда, в противовес своим словам чихнула. Юигахама и Эбина-сан смотрели на её порозовевшее лицо с тёплыми улыбками. Угу, угу, мне самому стало теплее.

В контраст выставившей чарующие ноги напоказ Миуре эти двое поддели под низ длинные вязаные кофты. Эй, встаньте на место тех, кто это видит – просрали всю напряжённость. Прекратили, серьёзно.

Однако погодите! Ведь так пощеголять могут только старшеклассницы, а значит, есть в этом и плюс. Несоответствие поношенных, растянутых кофт, поддетых под юбки, рождает восхитительный ансамбль. Не из-за этой ли сокрытости нам и дано великолепие, позволяющее распахивать крылья воображения? Вы мои крылья! Не стоит недооценивать силу мужского воображения!

Но компания по соседству на это не обращала никакого внимания – словно кофты вовсе не захватили их воображения. Вот молодёжь пошла – совсем мечтать разучились. Впрочем, не то чтобы девушки совсем уж навязывались, так что ладно.

Но, пронаблюдав за ними, я понял, что дело не совсем в недостатке воображения.

Не знаю, влияет это на что-нибудь или нет, но Тобе постоянно раскачивался из стороны в сторону и запускал пальцы в волосы у затылка, то и дело бросая взгляды на друзей. Как-то неуютно становилось.

Он посмотрел на Хаяму, потом на трио Миуры, затем повернулся к Ооке и Ямато.

– Не, реально холодно щас.

– Ага, – кивнул Оока. Ямато нарочито устало вздохнул.

– Ещё и на тренировку в такой день не идти…

– А-а. Ну. Тренировка.

Так надо идти или нет? Я придал этим тезисам одинаковое значение и серьёзно задумался над тем, не направляет ли этот мир закон цикла.

Тобе, надеясь на схожие «ну», фривольно окинул взглядом остальную компашку.

Хаяма улыбнулся, но хоть сколько-нибудь значащего ответа не последовало.

Миура заметила этот обмен мнениями. Она глянула на Хаяму, но промолчала.

С расстояния и сказать-то нельзя, изменилось что-либо в их группе или нет. Если пропустить последние несколько секунд, я бы и сам ничего не заметил.

Однако разлад наметился.

Парни с девушками стояли на прежних местах, но контакта между ними не было.

Наконец до меня дошло, что дело не в том, что Тобе и остальные не волнуются за компанию Миуры, – как раз наоборот, потому они и пытаются притвориться, что ничего не замечают.

Всё кажется таким же, как прежде, но это определённо не так.

Видимо, влияет неуютная отдалённость друг от друга главных фигур, Хаямы и Миуры, центров своих групп. Раз между центрами есть разлад, он и между группами появится.

Но никто не скажет об этом ни единого слова.

Однако молчание выдаст их разрозненность и увеличит провал между ними ещё больше.

У них что-то случилось? Миура игнорила Тобе не из ненависти ведь, да? Эх, вот бедолага! Прям как я!

Вряд ли Тобе был в чём-то виноват – тут, скорее, в Миуре, переживающей за то двойное свидание, дело. Впрочем, если подумать, главный подозреваемый тут – Хаяма. Я-то думал, в его тусовании с девушками из другой школы не будет ничего серьёзного, да, видимо, немного пролетел.

Нет, серьёзно, слухи о том, что Хаяма – бабник, и представить себе сложно. Малознакомых девушек он на расстоянии вытянутой руки держит.

Однако, возможно, что из-за этого Миура и нервничала, застав его там.

Возможно, мы с ней видели разные стороны Хаямы. Причём она – ту, которая такого делать не стала бы.

Да-а, так и хочется подойти и извиниться. Доля вины-то лежит и на мне, Хаяма ведь всё это ради меня делал. Винить стоит и тех, кого ввязали против воли, так что в разжигании тревоги Миуры я виновен лишь частично. Но ничего плохого я ведь Миуре не сделал… Правда, трусики (розовые) таки запалил, отчего подойти извиниться захотелось ещё больше.

Как я и думал, отсутствие настроения у Миуры заразило всю её группу. Но не она одна чувствовала себя не в своей тарелке.

Юигахама тоже была не совсем такой, как обычно.

Она улыбалась, молча слушая беседу Тобе и остальных, а когда заговаривали Миура и Эбина-сан, переключалась на них.

Юигахама была не такой, как в клубной комнате.

Она не напирала на разговор и не старалась заводить новые. А что самое главное, не казалась сейчас человеком, вглядывающимся в слова и выражения лиц своих товарок.

Возможно, в обществе Миуры и остальных она находила спасение. Клубная комната для этого больше не годилась.

Это тяжёлым грузом повисло на моей груди.

Разговор в группе Хаямы приостановился, но Тобе, сдерживая вздох, протянул «а-а-а» и проговорил:

– Слышьте… Щас такой холод вообще. Прям замораживает.

Тобе! Опять! Опять та же тема! Нет, погода – лучшая тема для завязки разговора, но это уже просто издевательство… Делаешь из неё что-то типа «Гондо, Гондо, дождь, Гондо».

Оока и Ямато ответили ему в прежней манере:

– Ну, уже зима.

– Да вообще.

Вся компания продолжила тот же разговор, намекающий, что мир работает не по законам предустановленной гармонии, а по кругу. Но Тобе сегодняшний отличался от Тобе вчерашнего. Впрочем, какой он обычно, я не знаю. Простите за то, что не интересуюсь им.

– Кстати, есть планы на Рождество? – спросил Тобе как будто у Хаямы, но уши его сами собой повернулись в сторону Эбины-сан.

Та, заметив, перехватила инициативу.

– Я, пожалуй, буду готовиться к концу года.

А-а-а, и правда. В Ариаке ж фестиваль пройдёт. Когда Эбина-сан убедительно кивнула, смотревшая в пространство Миура вздрогнула и отпустила свои волосы.

– Рождество?.. Ну, Эбина ладно, а остальные как?

Её глаза повернулись к Хаяме, но она быстро отвела их в сторону. Её руки то стискивали, то разглаживали края юбки, а щёки зарделись (розовым).

О-о-о, так держать! Вперёд, Миура!.. Так, почему я вообще за Королеву болею? А, и за Тобе-куна я не болел вообще.

Но Хаяма, сводя на нет мою поддержку, склонил голову.

– Да и я, пожалуй…

– Э? – чуть взвизгнула Миура, словно Хаяма должен был быть под полным её контролем. – Ха-Хаято… У… У тебя есть планы?

– М?.. Да нет, пара домашних поручений, – ответил тот, улыбаясь немного спокойнее, чем раньше. Даже теплее, как обычно.

– А… А-а-а-а…

Миура отвернулась от Хаямы и, строя из себя незаинтересованность, снова стала крутить волосы. Ей явно хотелось что-то спросить, но углубляться в эту тему она не стала.

Когда их разговор закончился, парни с девушками снова разделились на два лагеря. Темы разговоров совершенно естественно расплылись друг от друга: парни обсуждали графики тренировок на каникулах, а девушки – праздничный шопинг.

Тобе это не совсем устраивало, и, почесав голову, он поднял вверх указательный палец.

– Тогда, тогда как насчёт этого! Первого похода в храм!

Как старается-то развернуть тему. Когда Хаяма описывал его тем, кто задаёт настроение, я не был так в этом уверен, но сейчас… И не скажешь же по нему, что он вообще когда-нибудь думает, однако, он на удивление внимателен к остальным. Или Тобе просто понял, что дальнейшее расширение провала между товарищами ни к чему хорошему не приведёт. Должно быть, помогло чутьё человека, вечно влекомого потоком.

– Хм-м-м, я, наверное, дома Новый год встречать буду…

Эбина-сан опять обломала старавшегося изо всех сил парня. Его плечи сразу упали.

Но тут она приставила палец к скуле и задумалась.

– Но если не в тот день… Я только за общий поход.

Слово «общий» она выделила, и Миура резко подняла голову.

– А, всем норм?

– Да, – согласилась Юигахама, а Ямато с Оокой закивали. Тобе обвёл всех взглядом, спрашивая: «Ага? Ага?» Хаяма в ответ широко улыбнулся.

– Почему бы и нет?

– А-ага! Так, так, так, так когда идём? А, Хаято-кун, ну ты ж как обычно, в любое время? Кста, я фул свободен.

– У нас ещё тренировки… – сдаваясь, вздохнул Хаяма. Прислушивающаяся к ему Миура сухо сказала:

– Ну, и когда пойдём? Я так вообще всё время свободна.

Голос у неё был совершенно равнодушный, а вот взгляд, которым она окинула свои ногти… Убедившись, что всё согласны, она хихикнула.

Эбина-сан смотрела на неё, чуть улыбаясь.

Наконец они смогли тепло поговорить. Юигахама вздохнула с облегчением.

– А, я отойду.

Извинившись, она отошла от компании. Бог ты мой, она идёт попудрить носик? Хм, а как, интересно, должны в таких ситуациях говорить парни? «Я отойду поохотиться на оленей»? Как по мне, звучит круто.

Но причина была не такой, какую я себе надумал. Юигахама покопалась в своём шкафчике, но пошла потом не к Миуре и остальным, а почему-то ко мне.

– Хикки.

В ответ на зов я повернулся к ней. Та на мгновение, неестественно выгнувшись, застыла, а отмерев, смущённо произнесла:

– Ты тут смотрел на нас…

– Э, да нет, не смотрел я никуда… – на автомате ответил я. Нет, я-то, конечно, смотрел, но когда это говорят тебе напрямую, получается немного неловко. Только я собрался оправдаться чем-то ещё, как Юигахама затрясла руками и, вздохнув, перебила меня:

– Нет, ты прям пялился. Я б и не подходила, если бы меня это не вымораживало. Так и хочется сказать «твою ж».

«Твою ж»? Я требую извинений.

– Знаешь, ты сама на меня не должна смотреть.

– Э?! Нет, просто, с-смотри! Я это как бы чувствую! Типа давят на меня или мурашки по коже идут…

Вещи совершенно разные, ну да ладно… Трясшая руками Юигахама, вдоволь наоправдывавшись, вдруг спросила:

– А вообще, почему ты смотрел-то? Нужно что-то было?

В голове завертелись мысли о том, что причины, собственно, и нет никакой, но тут моё сердце защемило. Чего я на них смотрел?

– Да нет… Вы просто выделяетесь, поэтому.

– Ага-а…

По этому ответу и понять нельзя было, убедил я её или нет. Жуть. Впрочем, я не совсем соврал. Группа Хаямы правда выделяется. А что выделяется, то само притягивает взгляды. Поэтому в смотрении ради смотрения не было ничего странного.

Но смотрел я явно не только из-за этого.

Как вернуть то, что отсоединилось и упало на дно?

Думаю, группа Хаямы поможет мне найти ответ на этот вопрос.

Главное в наблюдении за людьми не акт наблюдения, а копирование и размышления.

Возможно, я наблюдал за группой Хаямы потому, что, несмотря на то, что я знал о том, какие непрочные и поверхностные у её членов сейчас отношения, находил в ней общие точки с моей ситуацией.

Тобе реагировал на изменения в настроении бессознательно, но Эбина-сан наверняка стремилась закрыть провал намеренно.

Медленно свыкаясь с небольшим несовпадением мнений и чувством дискомфорта, Миура, Хаяма, Тобе и Эбина-сан определят свои отношения между собой, придут к общему консенсусу. Так я думал.

Существуют и такие отношения.

Их члены и сами честно переживают за свои связи, волнуются и стараются нащупать общее дно.

…Но что тогда считать подделкой?

– Хикки?

Голос Юигахамы вырвал меня из пучины мыслей. Когда я поднял голову, на лице Юигахамы чётко читалась тревога. Не сразу осознав, как близко сейчас друг к другу находятся наши лица, я ощутил исходивший от неё жар и почувствовал на себе взгляд её влажных глаз.

Я отшатнулся от неё и чуть отодвинул стул назад. Не надо делать такое лицо, чтобы Юигахама беспокоилась. Не я один же мучаюсь думами о клубе обслуживания. Тем более что я сам виноват в том, что с ним происходит, и поэтому надо хотя бы вести себя достойно.

Ладно, не сейчас. О таком думать надо в одиночестве. В чём дефицита у меня не было. Вот оно, удобство бытия одиночкой.

Я быстро сменил тему:

– В общем, не хотите, чтобы на вас смотрели, говорите тише. Знаете, процентов сорок тех, кто это делает, наверняка думает: «Да позатыкайтесь вы».

– У-у-у, ну, может быть… Только из-за Тобеччи, наверно, не получится.

А вот это грубо. Да, Тобе надоедливый и несносный, но и в нём есть что-то хорошее. Сильные корни волос, например.

Однако, впрочем, иногда глаза отворачиваются сами вне зависимости от того, шумно сейчас или нет. И сейчас, во время разговора с Юигахамой, мои глаза блуждали по классу.

Это, знаете же, что глазу легче заметить движение? А если движется что-то настолько красивое… И говорить не надо, насколько сильно оно будет притягивать взгляд. Возможно, именно поэтому оба моих глаза сами собой ринулись по направлению к открывшейся двери.

Ибо в неё вошёл человек в мастерке и спортивных штанах по имени Тоцука Сайка. Он с порога вздохнул, словно в коридоре ему было слишком холодно. Я рефлекторно вдохнул. Ах, воздух, который выдохнул Тоцука, теперь внутри меня… М-да, это даже по моим меркам противно.

Заметив нас с Юигахамой, Тоцука подошёл к нам.

– Привет, – поздоровался он с нами улыбкой, подобной цветущему цветку. Да, здороваться – это важно… Но как будет печально, если такие приветствия будут использовать только ради предотвращения преступления.

– Привет, Сай-чан.

– Ага, привет.

В ответ Тоцука по-детски моргнул. Какой милашка… А, нет, стоп. Почему он так мило удивился? Это я должен удивляться тому, что он такой милый.

– Тоцука, ты чего?

«Мы что-то странное сказали?» – вопрошал я его, и он, пытаясь отмахнуться, затряс рукой перед грудью.

– Просто редко вас в классе вместе увидишь.

– Д-да? – удивлённо отозвалась Юигахама, и Тоцука поспешно добавил:

– А, это просто редкая картинка, на мой взгляд.

Эти слова мои уши зацепили. А ведь и правда, в классе Юигахама подходит ко мне редко.

А-а-а, кстати. Она же к шкафчикам отходила. А ничего не принесла. Если она вдруг ко мне подойдёт, начнутся кривотолки, вот она и прикрыла это мишурой. Предусмотрительность вполне в её духе.

Но какой бы предусмотрительной она ни была, те, кто на нас всё же посмотрит, сразу заметят, как это неестественно.

Тоцука по очереди посмотрел на меня и Юигахаму и обеспокоенно спросил:

– Ничего не случилось?

– Нет, совсем нет! Н-ну, мы просто просьбу клубу обсуждаем, пожалуй.

– А-а-а, клубу? – хлопнул в ладоши Тоцука, которого бубнёж Юигахамы, судя по всему, убедил. Да, не уметь сомневаться в других – вот истинная добродетель. Готов даже допустить, что людей, которые попытаются обмануть это светлое существо, загрызёт насмерть собственная совесть. – Но если вы можете ходить в клуб, как раньше, я рад, – сказал он, улыбнувшись, и эта улыбка показалась мне невинной. Но Тоцука тоже помогал мне решить проблему выборов в учсовет. Видимо, раз мы с Юигахамой разговариваем о клубе, значит, в его глазах всё отлично.

Однако лицо Юигахамы словно окаменело.

– У-угу… А, точно! Если будет нужно, приходи к нам ещё, Сай-чан!

– Ага, – добавил я, улыбаясь, чтобы загладить неловкость от запнувшейся Юигахамы.

Не знаю, стоит ли называть это «как раньше». Да, с Юкиношьтой мы разговаривали, и ситуация совершенно не казалась серьёзной. Все замечали друг друга и выслушивали не споря.

Всё по-прежнему.

Нет, всё пусто. Вот, в чём дело.

Услышав наши разрозненные реплики, Тоцука наклонил голову набок и послал в нас сомневающийся взгляд. Его глаза так и спрашивали, не случилось ли что. Но я чувствовал, что не смогу всё толково объяснить, поэтому быстро сместил акценты:

– Не, смотри, в чём дело. Раз ничего не случилось, мы готовы ко всему! Чуть появится – и сразу велком!

– Ты настроен больше обычного?!

Глаза Юигахамы расширились. Я что, не настроенный обычно?..

– Ха-ха-ха, – весело засмеялся Тоцука. – Ладно, если будет нужно, я приду.

Он покосился на часы. Вот-вот придёт классрук.

– Сейчас уже классный час начнётся.

– Ага, точно. Ладно, мы пошли.

Договорив, Юигахама и Тоцука разошлись от моей парты. И в этот момент…

– А, точно, Хикки.

Юигахама быстро развернулась и скрытно поднесла свой рот к моему уху.

Лёгкий цветочный аромат и мягкое дыхание атаковали мои органы чувств. Когда она неожиданно приблизилась ко мне, в голову ударила теплота, которую я чувствовал в холодной клубной комнате в вечер, когда кое-чему пришёл конец.

Сердце подскочило до самого горла.

– В клуб идём вместе, хорошо? – прошептала Юигахама и, не дожидаясь моего ответа, побежала к своей парте. Провожая её глазами, я, сам того не замечая, стискивал рубашку на груди.

Сердце было уже не в горле. Оно словно обстукивало всего меня, прорываясь наружу, и мне едва удавалось сдерживать его внутри.

Думаю, она перешла через себя, чтобы сказать это, потому что ходить в клуб ей было тяжело.

Я чувствовал то же самое. У меня не было никакой мотивации это делать.

Мы ходили в ту комнату каждый день, но это было жестоко. А мы наверняка не хотели этого делать все втроём.

Однако не собирались признавать, что ходить будем всё равно. Потому что не могли признать, насколько большие вещи потеряли.

Или ходим мы туда из надобности, из чувства долга, словно хотим сохранить и удержать клуб, как животные хотят сохранить свой вид и самих себя.

Дни, в которые ты старался не убегать.

Это дни, в которые ты оплакиваешь мёртвых.

Чтобы не оправдываться за утерянное. Чтобы не признавать уход в небывалое. Поэтому мы должны скрепя сердце стараться вести себя по-старому больше с каждым новым днём.

Это просто обман.

Однако выбрал его я.

Перевыбрать невозможно. Время нельзя повернуть назад, и много чего вернуть уже никому не по силам. Оплакивать значит предавать прошлого себя.

Если ты о чём-то жалеешь, значит, оно было для тебя значимо. Поэтому я не стану ничего оплакивать. Тем более что я смог удержать то, за что раньше и зацепиться не смог бы. Одно это уже должно меня радовать.

Если привыкнуть к везению и счастью, они станут твоей обыденностью. Вот когда они кончатся, тогда ты и почувствуешь себя несчастным.

Раз так, то стоит мне поставить своей целью ничто, как моя жизнь сразу станет насыщенной.

Во всяком случае, это нужно сделать так, чтобы не зачеркнуть прошлого себя.

Так я и проведу остаток своих дней.

× × ×

К своему разочарованию я печально отметил, что вновь не усвоил за день совершенно ничего. Собрав сумку, я вышел из класса одним из первых, бросив перед тем, как открыть дверь, взгляд на Юигахаму. Та, судя по всему, ещё болтала о чём-то с Миурой и остальными.

Ну что же, раз она сказала пойти вместе, придётся её подождать. Но делать это у всех на виду я не обязан.

Сделав несколько шагов по коридору, я прислонился к стене.

Когда Юигахама быстро вышла из класса, успела пройти минута. Оглядываясь по сторонам, девушка быстро заметила меня и, скорчив рожу, подошла поближе.

– Чё ты без меня ушёл?!

– Я не уходил. Стою, жду.

– И что?!.. А? А, тогда ладно.

Быстро успокоившись, она вздохнула и как-то энергично поправила рюкзак.

– Пойдём?

– Ага.

Мы обменялись взглядами и пошли в сторону клубного здания.

Этот обмен почему-то напомнил соучастников в преступлении.

Я шёл, немного замедлив шаг, иначе Юигахама непременно от меня отстала бы.

По сравнению с классом, в коридоре было заметно холоднее.

Никто другой по нему не шёл, и эхо разносило отголоски лишь наших шагов. Мы медленно ступали по нему в тишине. В классе Юигахама была живой, но сейчас не издавала ни звука. Видимо, произошедшее всё ещё тяготило её.

Однако, когда до клубной комнаты оставалось совсем немного, она, не в силах больше терпеть тишину, произнесла:

– Слушай…

– М-м-м? – промычал я в ответ, но Юигахама слабо покачала головой.

– Ничего.

– Ясно.

Нас вновь поглотила тишина. Дверь клуба ждала нас уже за следующим поворотом. Для меня пребывание в нём было лишь частью дня, но для Юигахамы… Она ведь и сейчас должна там с Юкиношьтой обедать. Мне вдруг стало интересно, так ли это, и я спросил:

– Кстати, что ты делаешь на обеде?

– А? Ну-у-у, как всегда, – ответила она, поразмыслив, и осунулась.

– Ясно…

Прозвучало довольно убедительно. И говорили они явно опять о всякой ерунде. Юигахама что-то скажет – Юкиношьта ответит. Как и всегда.

Действительно, выглядело всё так, как и прежде. Поэтому Юигахама и задумалась.

Те же люди в том же месте в то же время проводили часы вместе. Но назвать эти часы такими же не мог никто.

С того самого дня я всё искал свою ошибку. Не в силах сделать это, я лишь дотронулся до двери.

Она была не заперта.

Мы отправились сюда практически сразу же после окончания классного часа, но хозяйка комнаты всё равно успела сюда раньше нас.

Я сделал шаг внутрь и сразу же почувствовал, что нахожусь в пустыне. Был ли другой такой настолько же пустой клуб? Наряду со столом и стульями в комнате всё ещё стоял запущенный чайный сервиз.

А также неизменная Юкиношьта Юкино.

– Добрый день.

– Яххало! Юкинон! – энергично поприветствовала её Юигахама, после чего села на свой стул. Я кивнул и проследовал к своему. Они никогда не сдвигались со своих мест. Словно прибитые к полу колышки.

Юкиношьта, как и обычно, с идеальной осанкой сидела на своём стуле, читая книгу. Юигахама вынула из кармана телефон, я – книгу из сумки.

Мы проделывали это, словно однажды обговорённый ритуал. Я даже думал было, что, повторяя прежние действия, мы сможем вернуть всё назад. Но сколь бы идеальны не были предпосылки, этого не произойдёт. Если мы будем только эмулировать поведение, всё станет только хуже.

Вздох из моего рта так и не вырвался.

– Слушай, сегодня, ну, Сай-чан!.. – вдруг заговорила Юигахама. Как маленькая девочка, привлекающая внимание матери. Однако, это совсем не так. Она лишь пытается строить связные предложения, чтобы разогнать застоявшуюся тишину.

Словно прежняя Юигахама, умеющая читать между строк, но не умеющая ясно выражаться.

Заметив это, я решил подыграть ей.

Бесконечный обмен репликами. Как долго он будет продолжаться? Как долго всё это будет продолжаться? И что случится, если не продолжится?

Думаю, сегодня будет таким же, как вчера.

Наверно, завтра и послезавтра тоже.

В замкнутом мире не было спокойствия; лишь тупик и застой. Единственная дорога, поросшая сорняками, превратившаяся в болото.

Когда у Юигахамы закончились темы для разговора, беседа прекратилась. Комнату вдруг поглотило затишье.

И в этот самый миг, уничтожая застой и открывая путь, в дверь постучали.

× × ×

Стук раздался снова.

Мы рефлекторно переглянулись – всё же, посетителей у нас не было довольно давно. Я совершенно не знал, что девушки по этому поводу думают. Юигахама удивлённо косилась на дверь, выражение лица Юкиношьты не изменилось. Я же незаметно для самого себя кусал губы.

– Войдите, – произнесла Юкиношьта, глядя на дверь. Дождавшись этого слова, посетитель открыл её.

– Семпа-а-ай, – протянула, входя в комнату, девушка с покачнувшимися соломенными волосами, утирая мятым рукавом кардигана глаза.

Это была президент ученического совета старшей школы Собу, Ишшики Ироха. И занятый ею пост совершенно не повлиял на её внешний вид.

На лице Юигахамы вновь появилось удивление, Юкиношьта бросила косой взгляд в сторону, а моё лицо, наверно, обратилось в гримасу. Только-только стала президентом, и уже здесь?.. Вряд ли просто поболтать пришла…

Не обращая внимания на наши настороженные взгляды, Ишшики милым, цепким голосом, попутно роняя фальшивые слёзы и всхлипывая, воззвала ко мне:

– Семпа-а-ай, всё плохо, всё плохо…

Хитрость тебя не оставила… И прекрати, ты стимулируешь мою железу желания защищать… Я ведь и помочь тебе могу захотеть, блин. Была б это не ты, уже помчался бы выручать.

– Что такое, Ироха-чан? Ты давай, садись.

– Ах, Юи-семпай, спасибо тебе большое.

Когда Юигахама указала ей на стул, она села на него с таким выражением лица, словно и не хныкала только что вовсе.

Заметив это, Юкиношьта попросила:

– В общем, рассказывай.

Её голос был совершенно обычным и злым умыслом не отдавал. Уверенность Юкиношьты успокоила меня. Но одновременно с этим я ощутил странный дискомфорт.

Почему я успокоился?

Ишшики заговорила до того, как я успел разобраться с дискомфортом.

– Дело в чём… На прошлой неделе учсовету дали первое задание.

– А, вы уже работаете? Быстро! – откликнулась Юигахама, в ответ на что Ишшики агакнула и продолжила:

– Ну, и работа эта така-а-ая плохая…

Стоило ей это сказать, как сила покинула её тело. Видимо, вспомнила эту работу. Всё настолько плохо?.. Лучше уж спросить её сразу, пока страшные мысли не загнали меня под стул.

– А что в ней плохого?

Ишшики быстро подняла голову.

– Скоро ведь Рождество, да-а?

– Ага, точно… Э? Куда тебя понесло?

Испугала… Что за бозонный прыжок на другую тему? Но она права, Рождество близко.

– Никуда меня не понесло, – угрюмо надула губы Ишшики. – Дослушай меня до конца.

– Вот-вот, Хикки, – пришла ей на помощь Юигахама, почему-то скорчив мне гримасу. Э-э-э, я, что ли, виноват? У девушек свой, особенный язык, а вы хотите, чтобы я его понимал.

Я вложил в свой взгляд слова: «Да понял я» и кивком предложил продолжить разговор. Ишшики заговорила вновь.

– В общем, раз скоро Рождество, поступило предложение вместе с соседней старшей школой устроить праздник для нашего района. Что-то для стариков и детей, что ли…

– О-о-о, и с кем вы работаете?

– С Кайхин Сого.

Ха-а, с ними?.. Стоит не так далеко от нашей школы и углубленно готовит к поступлению. Её открыли не так давно, объединив три другие. Бюджет и количество учеников из трёх школ превратили её в большое, богатое и красивое учреждение. У них были даже новомодные гаджеты типа ID карт вместо переклички и даже лифт. Я не особо разбирался в её устройстве, но слышал что-то о зачётах и поощрении лидерских качеств, так что ставить эту школу должны высоко.

Мне казалось, что общего у нас не так уж и много. От этого совместного предприятия сразу стало дурно пахнуть.

– И кто предложил этот проект?

Ишшики улыбнулась так, будто говорила: «Ну что же ты, семпай». Словно я какую-то глупость сморозил. Затем тихо, заговорщически ответила так, чтобы понял только я:

– Та школа. Я б до такого не доду-умалась.

– Ну да…

Недооценивает эта девчонка свою работу. Готов поспорить, что в учсовете она всем только мешает. «Нужно учиться на чужих ошибках», говорите? Значит, никогда не буду работать, чтобы никому не мешать.

Но всё же, как она в своём положении согласилась на такое предложение?.. Я покорно смотрел на неё, и она, вспомнив, видимо, что должна на меня злиться, но не спуская с лица милоты, продолжила жаловаться:

– Если бы мне это в другое время сказали, я бы сра-азу отказалась. У меня тоже на Рождество планы есть.

– Конечно, отказалась бы…

– Слишком эгоистичная причина…

Наши с Юигахамой комментарии к её последним словам разошлись. То ли у Ишшики с психикой всё отлично, то ли ей страх неведом… Она же лишь чуть менее испорчена, чем я, да? Я почувствовал, как на поверхность прорывается значительное количество чувства родственности, и понял, что стоит мне сделать шаг не в ту сторону, и я в неё втрескаюсь. Завязывай, прошу.

Но страх Ишшики, судя по всему, ведом был, потому что, опустив плечи, она пробормотала:

– Но Хирацука-сенсей сказала нам это сделать…

Ага, она тут таки причастна. Но раз Ишшики тоже не может противиться воле Хирацуки-сенсей, значит, мы с ней ещё более схожи и тэ дэ и тэ пэ.

– В общем, мы начали, но как бы сказать… Что-то утрястись никак не можем…

На этот раз Ишшики осунулась по-настоящему, и в голосе её не было ни капли притворства. Не то чтобы она была трудоголиком и недооценивала тяжесть работы учсовета, но всё равно переживала. Её стоит похвалить хотя бы за то, что чувство долга пересилило остальные, и она не забросила проект, а пошла к нам. Она и в учсовет-то не по своей воле пошла. Я сам в этом частично виноват, чего греха таить. Поэтому и подстегнула совесть моё отношение к ней.

– Ну, раз вы работаете с другой школой, ничего не изменить. Не парься.

– Вот-во-о-от? – протянула Ишшики, глядя на меня снизу вверх. – Ага-а-а?

Нет, ничего приятного в этом притворстве не осталось… Это, пожалуй, и отличает её от Комачи.

В общем, сложим мозаику её мутных речей воедино.

Похоже, первая работа нового учсовета – участие в районном празднестве путём учреждения праздника. Причём не только своими силами, но и с помощью старшей школы Кайхин Сого.

Работка посложнее тех, которые обычно поручали учсовету. Тут ещё, разумеется, нужно было с другой школой скооперироваться, но и в нашем учсовете роли вырезаны в камне пока не были. Для новичков груз слишком тяжёлый.

Учитывая, сколько времени осталось до Рождества, не могли ли проект утвердить ещё до выборов Ишшики президентом? Если так, то досталась ей эта работа прямиком по наследству.

Бывает. Когда предыдущая важная шишка на работу забивает. У меня так было когда-то на подработке. Работаешь себе, работаешь – и тут как мина жахает тебя непонятная хрень. И если спросить предшественника, он ничего и не вспомнит – давно дело было. Ну и что тогда делать? В общем, его стараниями, уходя с работы, я передал груз забот своему наследнику без всяких задних мыслей. И поэтому ради размыкания этой цепи негативных последствий я никогда и не буду работать.

Ладно, я тут ни при чём.

У нас Ишшики и её предшественница.

– Это, может, стоило сначала к Широмегури-семпай подойти?

Широмегури-семпай, владыка чувства «Мегу-Мегу-Мегурин ♪ Силы Мегурин ✩». Широмегури Мегури-семпай была предыдущим президентом учсовета. Тёплым и красивым. Что за странное описание?

Официально пост президента учсовета Ишшики до конца ещё вроде как не передан. И по логике вещей, к Мегури-семпай в первую очередь и надо было идти. И вообще, что Ишшики здесь делает, если Мегури-семпай не пришла, нон? Мегури, Конкон, Кой Ироха? Не то чтобы я её звал…

Ишшики отвела от меня глаза.

– Э-э-э, ну так-то оно так… Но не могу же я мешать ей готовиться к экзаменам?

Но Мегури-семпай не должна корпеть над учебниками – ей должно было прийти предварительное приглашение... Или Ишшики не умеет с ней разговаривать? Видимо, эта девица, нацепившая личину пустоголовой простушки, не выдержала совершенства истинной пустоголовой простушки. Неподдельные люди всегда сияют ярче окружающих. И я понимал, почему Ишшики отворачивала глаза от реальности.

– Поэтому, кроме вас, за помощью идти больше не к кому!

Услышав всё детально, мы с Юигахамой вздохнули. Из наших ртов не вырвалось ни звука потрясённых голосов. Сами понимаете, что это был за вздох.

Когда эхо его улеглось, комнату вновь поглотило спокойствие.

Но тишину создавали не мы одни.

Потому что Юкиношьта, которая обычно допытывалась до мельчайших подробностей дела, не сказала пока ничего.

Когда это дошло до моего сознания, я повернулся к ней.

Её длинные ресницы были опущены, и она смотрела на Ишшики… вернее, на всех нас кристальной чистоты озёр глазами.

И я мгновенно понял причину своего дискомфорта.

Который ощутил, когда в комнату постучали, и я обрадовался, а потом успокоился. Когда при встрече Ишшики и Юкиношьты ничего не произошло.

Что, если на самом деле Юкиношьта хотела стать президентом учсовета?

Не дали ей это сделать Ишшики и её мозг – я.

Раз так, просьба выходит слегка жестокой, верно?

Если мы её примем, то станем заменой президента учсовета.

Я до сих пор не знал, прав или нет, но если да, то отказа от обязанностей президента у себя на глазах Юкиношьта может не выдержать. Когда столь желанным, но уже недосягаемым машут у тебя перед носом – это слишком жестоко.

А раз так, стоит ли принимать просьбу Ишшики? Пока я колебался, просительница, не в силах уже терпеть тишину, бросала взгляд на каждого из нас по очереди.

– Что же мне де-е-елать?

Она вот-вот начнёт просить помощи в открытую, но мне стало интересно, как Юкиношьта ей ответит. Однако, сколько бы я не ждал, она молчала.

Но, заметив, что мы с Юигахамой на неё смотрим, она дотронулась пальцем до подбородка и задумалась.

– Ясно… Ситуация мне большей частью ясна, но…

Столько времени думала, а ответа так и не дала, да и слова её были расплывчаты.

Затем она перевела взгляд на нас с Юигахамой.

– Что скажете?

Это же впервые так? Чтобы Юкиношьта спросила нас, стоит ли принимать просьбу. Раньше она решала всё сама.

Если счесть, что эта перемена к лучшему, значит, Юкиношьта научилась идти на уступки. Но я чувствовал, что всё не так.

Ответ Юигахамы был, в противовес ей, донельзя прямым.

– Всё в норме же, давайте.

Юкиношьта молча, с вопросом лишь во взгляде, посмотрела на неё.

– Ну, как бы, к нам давно никто не приходил, да? Ну, в последнее время такого не было. Да и свободны мы, как бы…

Чувствуя на себе спокойный взгляд Юкиношьты, Юигахама говорила всё неувереннее.

– Вот я и подумала, что мы можем взяться за дело, ну, как раньше…

Слова «как раньше» обожгли меня.

Возможно, Юигахама этого и хотела. Чтобы такой ожог заставил нас забыть о неурядицах и, когда мы сосредоточимся на помощи, прогнал из комнаты затхлую атмосферу последних дней.

– Ясно. Тогда я тоже не против.

Однако прозрачный голос Юкиношьты эту возможность отсёк.

Появившаяся на её лице слабая улыбка свидетельствовала не об уступке.

А о сдаче. Она решила смириться. Просто предоставить размышления и выбор кому-то другому.

– Думаю, нам не стоит этого делать.

Слова вырвались наружу сами.

В таком состоянии клуб обслуживания ни на что не годен. Более того, я бы вообще не рисковал напоминать Юкиношьте о существовании президента учсовета. Я не знал, чего она хотела на самом деле. Но чувствовал, что мои домыслы с истиной практически не расходятся.

Этой комнате нельзя деградировать ещё больше. Нельзя так рисковать.

Раз я решил защитить её, значит, нужно делать это до самого конца. Даже если я не знаю ни где этот конец, ни где вообще цель.

Юкиношьта молча смотрела на меня, и вопрос озвучила только Юигахама.

– Э? Почему?

– Потому что это работа учсовета. Да и Ишшики не стоит бежать к другим сразу, как припечёт, – озвучил я свою гражданскую позицию.

– Ну, да, но всё равно…

Юигахама, поглаживая пучок волос на голове, задумалась. Может, это и гражданская позиция, но она логична. И достаточна для отступления.

Но был в комнате человек, которого она не устроила.

– Что-о-о? Не поняла-а-а.

А вот и жалобы Ишшики. Как по заказу.

– Мы не человечки на побегушках. Мы лишь помогаем, а не подписываемся на труд. Трудиться тоже запаривает. Знаешь закон о субподряде? Вот и я нет. Короче, это твоя работа. Так что на выход.

Последними решительными словами я побудил её встать и поднялся на ноги сам. Когда она подчинилась, я подтолкнул её туда, откуда она пришла.

Подчиняясь моему зоновому давлению, Ишшики не забывала давить на меня словами.

– Я стала президентом, потому что ты-ы-ы мне сказал, вот я и хочу, чтобы ты что-то сде-е-елал.

Мои ноги подкосились.

Ответственность за Ишшики Ироху всецело и бесповоротно лежит на мне. Она же стала президентом из-за моих действий. И поэтому её ответственность – моя ответственность.

И поэтому то, что я сделаю, уже решено.

Я вытолкал Ишшики из комнаты и последовал за ней в коридор.

Заведя руку за спину, я закрыл дверь и отошёл от неё на несколько шагов, после чего повернулся к метавшей в меня молнии Ишшики и легонько вздохнул.

– Вот я всё это высказал… А что, если тебе помогу я?

– А?

Как будто недопоняла. Ишшики приподняла бровь. Ну да, я же ей только что решительно отказал. Вполне нормальная реакция. Поэтому я объяснился перед ней помедленнее.

– Я помогу тебе не как часть клуба, а лично. Без Юкиношьты и Юигахамы. Справиться вроде должен.

Ишшики, хмыкнув, сощурила глаза, но всё-таки кивнула.

– Ну, так тоже хорошо. Да и, если ты будешь один, всё станет намного про… приятнее и надёжнее, то есть.

Да ладно, можешь не поправляться.

– Значит, договорились?

– Да! – энергично ответила Ишшики на моё контрольное уточнение.

В общем, попытаюсь сделать всё, что смогу один. Я, конечно, не совсем в себе уверен, но уж за Ишшики-то повторять сдюжу.

При первом взгляде Ишшики не кажется шибко умной, но она далеко не тормоз. И вообще, если бы сама со всей работой справилась, а не к нам пошла, стала бы таки толковым президентом…

Ах да. Насчёт «пойти». Убеждая Ишшики стать президентом, я прибег к одной секретной технике. Но сейчас её, кажется, лучше не использовать. Тем не менее, на всякий случай поинтересуюсь.

– Кстати, а что насчёт Хаямы? Сейчас самое время просить его о помощи, нет?

Ишшики порозовела и отвернулась.

– Дело трудное, и я решила, что, наверно, не стоит с ним к Хаяме-семпаю лезть…

А ко мне, значит, стоит?.. Ладно, проехали.

Но раз она сказала, что не хочет к кому-то лезть с трудным делом, значит, влюблена по-настоящему. Просто аплодировать хочется.

Но тут она разрушила всю идиллию демонической усмешкой.

– И вообще, людям больше нравится, когда не можешь с легкотнёй справиться, а не когда уже облажаешься. Короче говоря, если дело тяжёлое, то люди начинают думать о тебе плохо, понимаешь?

– А-а-а, ну да…

Ха-ан, у неё ведь и правда отлич-чный характер! Верни! Верни мне мои аплодисменты! Она не демон, она просто повелитель зла. Дьявол! Сатана! Редактор!

Начинающий повелитель зла iroha не обратила на падение моего настроения никакого внимания и быстро перешла к сути:

– Ладно, семпай, подходи к главным воротом. Я скоро буду.

– Что? Начинаем сегодня?..

Ишшики сделала бровки домиком.

– Прости, времени осталось мало…

Раз времени осталось мало, значит, что-то совет уже совершил, и Ишшики изо всех сил старалась за ним поспевать. Ко мне за помощью она в итоге обратилась, но что могла сама, то сделала. За такое порицать её нельзя.

– Ладно, ничего страшного. Только измени место встречи. Стыдно будет, если друзья будут перешёптываться, что мы провожаем друг друга до дома…

– Ха?

Лицо Ишшики резко стало серьёзным. Это она из-за разницы в возрасте не понимает? На лице «семпа-а-ай, у тебя же не может быть друзей» не написано, она реально серьёзна. Затем Ишшики изумлённо вздохнула.

– Ну, хорошо… Знаешь культурно-спортивный центр возле станции? Встречи проходят там. Можем там и встретиться.

– А-а-а, там, значит?

Я проходил мимо него раз дохрена. Помню, там раньше ясли были. Ясно, значит, «для нашего района» значит собрать в одном месте стариков и детей. Скорее всего, в том здании праздник и проведут.

Ладно, мелкие детали утрясу по мере. Пока что надо из школы выбраться.

– Ясно. Как соберусь, пойду туда.

– Ага. В общем, в общем, вверяю себя в твои руки.

Ишшики улыбнулась и поклонилась. Вот это я и называю коварством, мать его.

× × ×

Я проводил Ишшики до поворота и вернулся в комнату. Что ж, пара приготовлений – и можно выдвигаться.

Когда я открыл дверь, взгляды Юигахамы и Юкиношьты обратились ко мне.

– Что с Ирохой-чан? – спросила первая, и я ответил заранее подготовленными словами:

– Долго жаловалась, но потом я её, кажется, убедил.

– Ясно, – удручённо проговорила Юигахама, опустив плечи. Затем она тихо, словно сверяясь с Юкиношьтой, добавила: – Просто… я подумала, что хорошо было бы наконец-то чем-нибудь заняться…

– Успеется.

Что я скажу, если это время придёт? Не в силах постичь таких вещей, я решил ответить расплывчато.

Юкиношьта испустила заметно короткий вздох.

– Возможно, так даже лучше. Мирное времяпрепровождение намного приятнее.

Она медленно отвела взгляд к окну. В её глазах сейчас должно отражаться темнеющее закатно-красное небо.

– Возможно, – выдавил я из себя в ответ ускользающему голосу Юкиношьты. И, чтобы не затягивать этот разговор ещё дольше, быстро добавил: – Вряд ли сегодня ещё кто-нибудь придёт.

– Пожалуй… – ответила Юкиношьта, закрывая книгу. Похоже, сочла мои слова достаточной причиной закрыть на сегодня клуб. Убедившись в этом, я схватил сумку.

– Пойду я тогда домой.

– А, ладно, можно и разойтись.

Когда разговор стих, я повернулся и вышел вперёд шумно собиравшихся девушек.

Я давно понял одну вещь: действовать необязательно. Бывают случаи, когда всё кончается наихудшим из возможных способов, даже если ты решишь, что сделал всё правильно. Ещё реже бывает такое, после чего нельзя взять что-то назад или попытаться заново.

Раз так, то…

Что же мы всё это время делали?

Примечания

Глава 0

На главную

Глава 2