Toaru Majutsu no Index ~ Russian:Volume14 Chapter1

Глава 1: Слишком Большая Скорость Изменения. In_a_Long_Distance_Country

Часть 1

В 3-м Районе Академгорода находилось несколько международных выставочных залов.

Сюда была проложена прямая железная дорога из 23-го Района, который служил в качестве пограничного с другими странами. В нём было расположено много заведений для иностранцев, и уровень гостиниц был самым высоким в Академгороде. Гостиницы были расположены достаточно далеко от аэропортов 23-го Района, чтобы гостям не мешал шум самолётов.

В 3-м Районе всегда проводились различные мероприятия.

Там была выставка автомобилей с новинками автомобильной промышленности, выставка роботов, демонстрирующая достижения в механическом конструировании, и многие другие. Эти выставки проводились не только для развлечения. Главной их целью было прорекламировать новейшие технологии Академгорода, те технологии, которые Совет Директоров считал допустимыми по техническому уровню для внешнего мира. Эти изобретения демонстрировались на выставках, и внешняя компания, предлагавшая самую выгодную сделку, выбиралась (Академгород не искал их, а выбирал из них) и платила значительные суммы за технологию.

Сегодня проводилась одна особенная выставка.

Среди показывавшихся технологий были беспилотные боевые вертолёты, новейшие силовые костюмы, а также снайперское высокомощное ультрафиолетовое оружие, которое использовало определённую длину волны для поражения, убийства и даже авиационных ударов. Это мероприятие называлось "Выставка перехватчиков", поэтому на нём не было ничего слишком опасного.

— Пхаа, — раздался глубокий вздох.

Он принадлежал Ёмикаве Айхо, которая снимала шлем силового костюма, в который была одета, около угла куполообразного выставочного зала. Обычно она носила немодную шерстяную вязаную кофту, которая выделяла её и привлекала внимание молодых людей, но сейчас Ёмикава выглядела забавно в этом громоздком силовом костюме.

— Жарища. Почему демонстрировать силовой костюм так тяжело?

Ёмикава выглядела сытой по горло своим занятием и держала шлем в руках, глядя на стоящую рядом женщину в рабочей одежде. Эта женщина состояла в команде разработчиков силового костюма и обычно носила белый лабораторный халат. Из-за этого рабочая одежда смотрелась на ней неуместно, как одежда детей на фестивале Шичи-Го-Сан.

— Не беспокойся. Жарко не только тебе. Во всём выставочном зале необычно жарко.

На коленях женщина-инженер держала лэптоп со вставленной сбоку картой, которая выглядела как тонкий мобильный телефон. На экране лэптопа отображались подробности относительно силового костюма.

— Мне от этого не легче.

— Я сказала это не для того, чтобы тебе стало легче.

— Кстати, почему столько чёртовых людей пришло на выставку в будний день? Этот выставочный зал не переполнен?

— Сегодня рабочий день, поэтому здесь не так уж много людей. Вот завтра, когда зал откроют для публики, тут будет настоящий ад. — От этого мне точно не стало легче!

— Я и не говорила это для того, чтобы тебе стало легче.

Ёмикаву эти слова привели в уныние, и она положила шлем на землю.

Шлем был почти 50 сантиметров в ширину. Он выглядел как верхняя часть для цилиндрообразных роботов, перемещающихся по Академгороду. Остальная часть силового костюма выглядела как более толстая версия западного бронекостюма, из-за чего голова казалась огромной.

— Ахх. Я думаю, что сниму всё это.

Сказав это, Ёмикава начала вылезать через отверстие для шеи. На ней была чёрная форма, похожая на форму спецназа.

Ёмикава села, опираясь на неподвижный силовой костюм, и подпёрла голову рукой.

— Ну правда, почему нужно носить бронированную форму внутри таких вещей? Неужели нельзя сделать специальную одежду для управления силовым костюмом, пропускающую воздух?

— Хорошо, тебе стоило согласиться с предложением начальника проекта выйти из силового костюма в сексуальном бикини. Тогда бы ты сорвала аплодисменты от прессы.

Монотонный голос инженера звучал так, как будто ей было все равно.

Ёмикава стёрла с лица пот полотенцем.

— Кстати, почему начальник выглядел таким возбуждённым, когда говорил о том, что костюм будет демонстрировать женщина? — Ему нравится, когда такие вещи делают женщины. Бедняжка.

— И почему он решил, что кто-то вроде меня сделает это? Я чуть ли не самая неотёсанная женщина в Японии. Выбрать меня было большой ошибкой.

— Работать в Анти-Навыке, должно быть, трудно. Ты сталкивалась с большими объёмами случайной работы, чем бойцы сил самообороны Японии. — Нам приходится делать это только тогда, когда больше нечем заняться. То, что я занимаюсь чем-то вроде этого, показывает, насколько мирное сейчас время.

Ёмикава замолчала и огляделась вокруг.

Все выставочные стенды вокруг неё показывали различные устройства для убийства людей.

Ранее всё оружие, выставляемое на таких выставках, имело пометку о том, что было создано для усмирения вышедшего из-под контроля эспера с нанесением минимальных повреждений. Но в этот раз на выставке был танк, а рядом с ним мощное орудие, способное прострелить этот танк насквозь и убить стоящего за ним человека.

(Я могу назвать только одну причину, вызвавшую такую резкую смену направления выставки.)

Ёмикава смотрела на лэптоп инженера. Он отображал не только данные с силового костюма: также было небольшое окно с телевизионной трансляцией.

Шла программа новостей, и телеведущий объявлял последние новости.

— Сейчас время перед восходом солнца в южной Франции, где в промышленном городе Тулузе вспыхнул масштабный религиозный протест. Люди заполнили несколько километров дороги вдоль реки Гаронны, протекающей через центр города. Движение по улицам заблокировано, и это значительно воздействует на инфраструктуру города.

На показанных кадрах был виден тёмный город, освещённый огнями факелов, и множество идущих людей. Мужчины и женщины держали транспаранты с агрессивными лозунгами на французском языке, а молодёжь сжигала плакаты Академгорода.

Они принимали участие в акции протеста, это не было бесконтрольное сборище. Несмотря на это, вид десятков тысяч озлобленных людей был пугающим.

— Их действия направлены на район, в котором расположены многие японские автомобильные компании. По-видимому, это демонстрация против Академгорода. Около 80% французов — римские католики, так что подобное происходит в каждом городе этой страны.

Если так, всё могло стать хуже.

Ёмикава продолжала смотреть на экран, где показывали повтор утренних новостей.

— В центральном немецком городе Дортмунде бульдозер, считавшийся украденным, нанёс разрушения католической церкви, и 9 священников получили ранения. Предполагается, что это ответ на серию протестов, но пока что никто не взял на себя ответственность за это преступление. Распространяются страхи об усилении конфликта между Римско-католической церковью и Академгородом.

Она уже видела этот выпуск новостей, но он всё равно её беспокоил.

Это было как стог сена, загоревшийся от одной маленькой искры. Во всём мире за последние несколько дней изменилась обстановка. Римско-католической церковью повсюду проводились демонстрации, и набирали силу различные противостоящие движения.

И теперь, как бы в качестве ответа на всё происходящее, Академгород проводил выставку, заполненную оружием.

На первый взгляд это можно было принять за то, что Совет Директоров официально не собирался поддаваться демонстрантам.

(Но это проводится уж очень эффективно.)

Разработка оружия — не изготовление пластиковых деталей. Нужно получить разрешение на работу, снова и снова рассчитывать бюджет, чтобы его утвердили, создать тестовый образец, собрать каждую деталь и много тысяч раз пройти программы моделирования. Только после получения хороших результатов можно было выпустить конечный продукт.

Демонстрации начали набирать силу только несколько дней назад.

Этого времени было бы недостаточно, чтобы пройти все стадии разработки, обычно занимавшие годы.

Что означало...

(Академгород уже был подготовлен. Они предвидели, что это случится, и решили подготовиться к столкновению, вместо того чтобы попытаться его предотвратить в первую очередь.)

— Проклятье, — пробормотала Ёмикава.

Возможно, не руководители Академгорода спровоцировали эту войну. Но они совершенно явно собирались использовать ситуацию лучшим образом. Женщина-инженер, которой принадлежал лэптоп, стёрла со лба пот рукавом рубашки и без особого интереса посмотрела на новости на экране.

— Одно и то же на всех каналах. В такие времена я жалею, что не подписалась только на каналы, которые транслируют только развлекательные программы.

— Что ты думаешь об этой ситуации?

— Ну... — инженер вздохнула. — Мне не нравится, когда приходится работать сверхурочно. А когда за это не платят — это ещё хуже.

— Эта выставка так сильно отличается от обычных?

— Да, начальник проекта полон энтузиазма относительно этой выставки. Он сказал, что пора отказаться от мыслей, что быть военным поставщиком это ужасно, и что у нас появляется новый рынок сбыта. Также он сказал о том, какое сейчас замечательное время для разработчиков оружия. Начальник проекта был настолько возбуждён, что я кинула в него льдом, чтобы остудить его пыл.

— Техника, которую здесь демонстрируют, явно не для продажи внешним компаниям. Так что это что-то вроде военных учений. Мы хвастаем нашим разрушительным оружием перед своими противниками в качестве дипломатического хода.

— Компании, с которыми мы собираемся заключать сделки, не получат эту технику. Так же как из винтовок, которые продаются в магазинах, удалена возможность автоматической стрельбы, эта техника перед продажей будет ухудшена на 3-4 уровня. Тогда это вооружение сможет быть сконструировано с помощью технологий, известных вне Академгорода.

Ёмикава посмотрела на нескольких людей в деловых костюмах, которые разговаривали неподалёку.

— Кроме того, лицензии на создание ключевых деталей оружия продаются организациям из разных стран, которые работают с Академгородом. Эти компании обязаны сообщать нам об объёмах производства и местах развёртывания. И почему Академгород заходит так далеко, чтобы зарабатывать деньги?

— Имея достаточно средств, мы можем организовать массовое производство некоторых довольно нелепых единиц вооружения. Начальник проекта говорил что-то об огромном роботе, который может летать в космосе, и наверняка в качестве пилота выбрал бы подростка.

— Похоже, тебе это совсем не интересно.

— Совсем.

Часть 2

Ёмикава Айхо не могла этого знать, но в центре этого огромного конфликта был один парень.

Камидзё Тома.

Не считая его способности — Разрушителя Иллюзий — он был обычным старшеклассником. Но если то, что утверждал Трон Справа от Бога, было верным, Камидзё Тома стал врагом двух миллиардов человек. Когда он вспоминал о ситуациях, в которых побывал за последние несколько месяцев, и как он постепенно решил все проблемы, это казалось не таким удивительным.

Но где теперь был этот Камидзё Тома, центр огромного конфликта?

— Можешь объяснить мне, почему ты этот сделал? — ругала его в преподавательской комнате высокая учительница.

Собственно, это относилось не только к Камидзё. Аогами Пирс и Цучимикадо Мотохару стояли рядом с ним.

А за ними стояла Фукиёсе Сейри, недовольное лицо которой как бы спрашивало, почему она тоже тут.

В преподавательской стояли стальные офисные парты, заваленные разными предметами. Был обеденный перерыв, поэтому там было много учителей. Некоторые ели свои бенто, другие проверяли тесты, а некоторые сидели на электрических конях-качалках, помогающих избавиться от лишнего веса.

Одна из учителей не делала ничего из вышеперечисленного. Ояфуне Суама вместо этого сидела на дешёвом вращающемся стуле, скрестив ноги, одетые в бежевые чулки, расчёсывая чёрные волосы, выглядевшие твёрдыми, как железо, и смотрела на Камидзё и остальных проницательным взором сквозь очки в форме перевёрнутых треугольников, которые наверняка были дорогой марки.

— Я снова прошу вас объяснить, почему вы устроили эту драку на кулаках в этом учебном заведении.

Ответом ей была тишина.

Было слышно голос телеведущего из телевизора на стене.

— В результате серии демонстраций и акций протеста итальянская футбольная лига объявила об отмене игры в этот понедельник в целях обеспечения безопасности.

— Вы не можете это объяснить?

Раздражённая учительница математики, одетая в брендовую одежду, была известна в школе за строгое отношение к дисциплине. Класс Камидзё не занимался у неё, поэтому раньше они не встречались, но сегодня она поймала их.

Классным руководителем Камидзё была Цукуёми Комое, но даже она не могла уследить за происходящим в классе во время обеденного перерыва. Ояфуне Суама проходила мимо во время их драки и утащила хулиганов в преподавательскую.

Через мгновение Камидзё, один из троих идиотов, начал говорить.

— Но...

Его взгляд горел решимостью.

— Но Аогами Пирс и я спорили о том, кто лучше — красные девочки-зайчики или чёрные. А потом приходит Цучимикадо и начинает нести пургу о том, что лучшие — белые!!

Суама упала со стула с грохотом.

Этот шум напугал Камидзё, но, по-видимому, его слова шокировали учительницу в преподавательских очках ещё больше.

Учительница математики перевела взгляд с троих идиотов на стоявшую за ними Фукиёсе Сейри.

— Не говори мне только, что ты принимала участие в этом дурацком споре.

— Я только пыталась заставить этих придурков заткнуться! Почему меня приволокли сюда вместе с ними?! — закричала Фукиёсе, и на её лбу взбухли вены.

Когда Ояфуне вошла в класс Камидзё, Фукиёсе держала Цучимикадо захватом за шею, сбивая Аогами Пирса на пол и нанося Камидзё удар лбом в это же самое время. Она явно была тут самым главным хулиганом.

Тем временем Цучимикадо, на котором были синие солнцезащитные очки, повернулся к обеим сторонам и закричал:

— Нях! Да здравствуют плоскогрудые белые зайчики!

Аогами Пирс после этого не мог молчать.

— Что такого в этих плоских грудях? Как будто тебе совсем не нравятся зайчики! Тебе нравятся лоли в любом виде!!

— Это верно, Аогами Пирс. Костюм зайчика, гимнастическое трико, школьный купальник, когда надеты на такое чудо, как лоли, мелкие различия между ними под вопросом. Так что мой аргумент — лоли выглядят хорошо во всём, поэтому лоли-зайчик — лучшая девочка-зайчик!

— Сволочь! Так ты в действительности говорил совсем не о девочках-зайчиках!!

Эти три идиота начали засучивать рукава для следующего раунда, когда Ояфуне Суама, по-прежнему лежащая на полу в очках и в деловом костюме, достала из кармана свисток.

Раздался высокий звук, и Сайго-сенсей, гориллоподобный учитель, с топотом подошёл к ним из глубины преподавательской комнаты.

Часть 3

В конечном итоге Камидзё и остальные получили задание прополоть сорняки за спортзалом.

Это было влажное место, куда никогда не заглядывало солнце, но сорняки росли там довольно хорошо. Один взгляд на огромную массу зелёных растений — и всё желание работать пропало. Казалось, что нет необходимости делать это место чище, поскольку туда никто никогда не заходил.

Но была причина, которая снизила мотивацию Камидзё ещё дальше.

— Чёрт. Цучимикадо и Аогами Пирс пропали.

Из четырёх хулиганов, которых заставили полоть сорняки, здесь стояло только двое: Камидзё и Фукиёсе.

Когда Камидзё посмотрел на пространство за спортзалом, его плечи опустились. За тонкой стеной спортзала он слышал энергичные и весёлые голоса волейбольной и баскетбольной команд, наслаждавшихся игрой после уроков. Это делало оковы тяжёлого труда ещё тяжелее.

Но нытье насчёт исчезнувших Цучимикадо и Аогами Пирса не помогало избавиться от сорняков.

Камидзё взял тележку, чтобы перевозить сорняки в мусорный контейнер, и надел рабочие перчатки.

— Знаешь, мы явно закончим с этим позже того времени, до которого разрешено находиться в школе. Так что можно всё равно работать в неторопливом темпе, пока нас отсюда не выгонят.

— Если бы мы нашли пирокинетика, чтобы он нам помог, то работа была бы сделана в считанные секунды, — продолжал жаловаться Камидзё. Фукиёсе выражала недовольство насчёт того, что её наказали вместе с остальными, но выдирала сорняки гораздо быстрее, чем Камидзё. Устав полоть примерно через пять минут, он попытался завязать разговор с Фукиёсе, которая продолжала работать поблизости.

— Эй, Фукиёсе.

— Что?

Фукиёсе тоже надоело работать, поэтому она быстро присоединилась к разговору.

Камидзё говорил, продолжая работать.

— Промежуточные экзамены в октябре отменили, но ты всё равно тратишь всё свободное время на учёбу. Зачем?

— Что это за вопрос? — ответила Фукиёсе. — Поскольку промежуточных экзаменов нет, наши оценки за второй год обучения зависят от финального экзамена. И материала на этом экзамене будет вдвое больше, чем если бы ничего не отменили. Это значит, что нужно стараться ещё больше.

— ...

— И прежде чем ты задашь этот вопрос: нет, я не дам тебе свои конспекты.

Камидзё был счастлив из-за отмены промежуточных экзаменов, поэтому равнодушие Фукиёсе было для него как соль на рану.

Получив столь неожиданный удар, Камидзё перешёл в наступление.

— Н-ну. Школьные предметы — это ещё не все на свете, ты знаешь?

— Ты говоришь, как будто я не способна ни на что, кроме школьных предметов.

— О, так ты можешь что-то ещё?

— Конечно, могу! — закричала Фукиёсе. — Я не выгляжу спортивной, но могу бросить форкбол. Правда, бейсбол меня не очень интересует!

— Э?

Камидзё издал нелепый звук.

— Ты, наверное, просто выучила на соответствующем курсе или узнала где-то, что бросать форкбол полезно для здоровья или что-то в этом роде.

— Не имеет значения, откуда я это знаю. Важно то, могу я бросить его или нет! Так что перестань смотреть на меня так, как будто не веришь, или я покажу тебе!

— Да, но у нас нет мяча.

Камидзё сказал это неожиданно, но после этого Фукиёсе Сейри достала из кармана юбки большой мяч.

— Нужно быть более подготовленным!

— Гм, на этом мяче написано "сжимай этот мяч 100 раз в день, чтобы получить оздоровляющие альфа-волны".

Камидзё был совершенно шокирован, но Фукиёсе не обратила на это внимания. Она была довольно воодушевлённой насчёт этого и шаркала ногами по земле, чтобы выровнять площадку.

Теперь у них был мяч, но не было рукавицы кэтчера. Однако у Камидзё не было особого выбора, поэтому он надел рабочие перчатки в несколько слоёв и присел на таком расстоянии от Фукиёсе, на каком обычно видел кэтчера.

Камидзё сказал монотонно, почти зевая:

— Окей, вперёд, Фукиёсе.

— Окей, Камидзё. Смотри на эту подачу в 150 км/ч и не упади!

— Форкбол на 150 км/ч? Я сейчас упаду от смеха из-за твоего хвастовства!

Камидзё слегка нервничал.

Фукиёсе выглядела по-настоящему увлечённой, она схватила мяч и встала в позицию.

Она уже замахнулась, когда Камидзё крикнул:

— Твоя юбка!! — ??

— Стой, Фукиёсе!!

— Что? — крикнула Фукиёсе, шатаясь после прерванного движения.

Камидзё постеснялся объяснить всю ситуацию, поэтому только пояснил суть.

— Твоя юбка!!

— ??

Фукиёсе выглядела смущённой, когда увидела, куда смотрит Камидзё. Посмотрев на свои бедра, она увидела, что поднятая во время замаха нога приподнимала край её короткой юбки, позволяя увидеть красивые трусики.

Фукиёсе сделала свою сильную быструю подачу.

Камидзё пропустил момент, и мягкий резиновый мяч ударил его прямо в живот. Звук был очень громким.

Морщась от боли, Камидзё сказал дрожащим голосом:

— Э-это не форкбол. Мяч летел по абсолютно прямой линии...

— Этот раз не считается!!

Фукиёсе сказала это немного жёстко, чтобы обмануть его, и забрала мяч.

— Сейчас будет форкбол. Мяч пойдёт низко, поэтому держи рукавицу ниже.

Она вернулась на позицию питчера, но, должно быть, приняла во внимание замечание Камидзё насчёт юбки, поскольку постаралась свести движение ногами к минимуму.

Возможно, из-за этого её тело слегка потеряло равновесие. Несмотря на это, она смогла придать мячу невероятную мощь. Тот влетел в руку Камидзё, закрытую рукавицей, с громким шумом. Он почувствовал боль в руке даже несмотря на то, что мяч был игрушечным, а не настоящим. Кроме того, Фукиёсе не делала бросок снизу, как игрок в софтбол. Она бросала сверху, как профессиональный бейсболист. И делала она это довольно хорошо.

Камидзё слегка сжал мяч, который поймал.

— И это форкбол?

— Да!! Чем ты смотрел на него? Неужели не видно, что он ушёл вниз прямо перед тем местом, где должен быть игрок с битой?

— Да-а? По мне так это была обыкновенная подача.

— Камидзё!! Ты не можешь утверждать точно, поскольку не смотришь с позиции отбивающего! Если бы ты стоял с битой, ты бы видел эффект форкбола ясно, как день!

— Да? Теперь ты сказала это, Фукиёсе.

Камидзё улыбнулся и взял 50-сантиметровую пластиковую ручку от метлы, которую они приготовили на всякий случай.

— Давай.

Он сжал метлу как бейсбольную биту и взмахнул ей, оценивая скорость замаха.

— Ты думаешь, что сможешь ударить по мячу, брошенному игроком высшей лиги вроде меня? Смешно.

— Я выбью хоумран.

— Тогда мне придётся доставить тебе обиду от поражения настоящим форкболом!

— Он улетит дальше пааааарррррка!

Она кинула белый мяч.

Он летел в воздухе.

Если бы Камидзё ждал, "нырнёт" ли мяч или нет, было бы уже поздно бить.

Прикинув её истинные намерения и настоящие навыки, он начал двигаться.

Всё его тело напряглось.

Он рассчитал момент, сделал неглубокий вдох, напряг ноги, согнул колени одновременно с этим и махнул метлой так сильно, как мог. И...

Часть 4

От костюма и очков до самых чулок Ояфуне Суама была одета в брендовую одежду. Она была женщиной, знающей преимущества красивой внешности. В первую очередь она знала это, поскольку раньше ей были известны проблемы, которые приносит некрасивая внешность.

Но после некоторых усилий каждый может достичь определённой степени красоты. Теория Суамы гласила, что, работая над внешностью, можно не стать "лучшей из лучших" или даже "среди лучших", но хотя бы стать "лучше среднего". И, будучи "лучше среднего", ты можешь узнать, как приятно быть красивой.

Быть красивой — преимущество.

Ученики слушали её на уроках, другие учителя не смотрели на неё свысока, а люди в кафе уступали место. И всё это было результатом улучшения тела изнутри и снаружи: она принимала множества ванн в день, наносила лосьон на лицо перед сном, ела завтрак каждое утро, следила за своим весом, чтобы он не влиял на кожу, долгие часы сидела перед зеркалом с косметикой и тратила огромные суммы на покупку западной одежды в магазинах и в интернете.

Когда уроки заканчивались, Ояфуне Суама всегда очень волновалась, что её косметика могла начать сходить, и особенно, что нарисованные брови могли стереться из-за пота. Но поведение и настроение — важные элементы того, чтобы быть красивой. Если бы она показала, что беспокоится из-за косметики, "преимущества красоты" исчезли бы, так что она не могла постоянно смотреться в ручное зеркало или ходить в ванную.

(...)

Суама медленно осмотрелась.

Она была в учительской. К этому моменту учителя разошлись, чтобы руководить деятельностью кружков, так что обычно здесь не было много людей. Она решила проверить свои брови, раз никого вокруг не было, но...

— Эх. Составлять планы занятий — тяжёлая работа.

Взгляд Суамы переместился на учительницу, сидящую рядом с ней и выглядевшую как ученица начальной школы.

Это была Цукуёми Комое.

Глядя на горы бумаг, лежащие вокруг неё, можно было понять, что она работает над большим количеством материала, чем другие учителя. Эта маленькая учительница всегда выясняла подробности насчёт каждого ученика и составляла лучший урок для каждого, а сейчас работала ещё и над классом другого учителя.

Значительная часть Анти-Навыка сейчас занималась подготовкой к войне, так что у них не было времени на планирование уроков. Это означало, что им были вынуждены помогать учителя, не состоявшие в Анти-Навыке.

Суаме тоже пришлось делать план уроков за другого учителя, но она ничего не могла сделать со своим интересом к маленькому размеру Комое-сенсей.

— Какую оздоровительную систему вы используете, чтобы ваша кожа так молодо выглядела? На самом деле это не сходится.

— В чём проблема? Я хорошо разбираюсь в математике, если вам нужна помощь.

135-сантиметровая учительница быстро подошла, услышав растерянный голос Суамы. Суама знала, что должна учиться у более опытных учителей, но эта выглядела как младшеклассница.

Цукуёми Комое взяла документы с парты Суамы и кивала, проверяя каждый из них.

— Кстати, Ояфуне-сенсей. Я слышала, что мои ученики сегодня доставили вам неприятности, поэтому хотела бы извиниться.

— О, ничего особенного.

— Кстати, я вспомнила. Я хотела поговорить с Камидзё и остальными. Вы знаете, где они находятся? Похоже, они куда-то отошли после классного часа. Думаете, они пошли домой?

— О, да.

Суама посмотрела на часы на стене.

Почти 6 часов.

Прошло несколько часов с тех пор, как она велела им полоть сорняки.

— Чёрт... Извините, Цукуёми-сенсей. Я сейчас же приведу их.

— Ох. Но где они?

Ояфуне Суама повернулась к старшей учительнице спиной и выбежала из учительской. Деятельность кружков скоро должна была заканчиваться, и ученики, которые не занимались в кружках, уже давно ушли, поэтому тёмный коридор был почти пуст. Когда она направилась к входу для персонала, отсутствие людей создавало впечатление, что время уже более позднее.

(Нет, нарушители, которые дерутся в школе, не могли оставаться там так долго. Они наверняка уже не работают. Скорее всего, давно бросили дело и ушли.)

Она собиралась проверить их через полчаса и затем, отругав, отпустить, поэтому чувствовала себя виноватой. Однако они были наказаны, поэтому она не могла извиниться.

В этот момент она подошла к входу для персонала, надела свои довольно высокие лакированные туфли и быстро направилась за спортзал. И там учительница математики увидела...

Часть 5

— Эй, эй, эээй! Теперь 13:9! Знаешь, твой форкбол вызывает у меня лишь жалость. — сказал Камидзё, помахав короткой метёлкой вперёд-назад, подбивая Фукиёсе.

— Заткнись! И не смей игнорировать 9 пропущенных мячей... Вот был бы у меня нормальный мяч — всё было бы иначе!

Меж тем они ввели новые правила, согласно которым тот, кто проигрывал раунд, должен был 5 минут полоть траву. Камидзё и Фукиёсе настолько загорелись этим соревнованием, что позабыли о том, что работа была бы намного проще, если бы они просто работали вместе.

— Осталось 30 минут до того момента, как мы можем уйти. Но этого времени более чем достаточно, чтобы изменить счёт!

— Эй, а мячи, которые ты подаёшь, летят как на самом деле должны?

— Я уже сказала тебе, что да! Он меняет направление как сумасшедший! Почему ты не можешь увидеть, как мяч ныряет прямо перед тобой!?

— Ээ...? Я бы сказал, он просто-напросто летит по параболе...

— Будь внимательней!

Фукиёсе крикнула так громко, как только могла, и бросила мяч.

В ответ на белый мяч, который просвистел в его направлении, Камидзё совершил широкий замах.

(Форкбол...)

Он, наконец, отреагировал на слова Фукиёсе и подправил траекторию метлы, так что она пошла несколько ниже.

Но путь мяча так и не изменился. Он по-прежнему летел прямо.

— Чёрт возьми... Понимаешь? Ты кидаешь его неправильно!

Он попытался вернуть траекторию удара биты в исходное состояние, но было уже слишком поздно.

Бейсбольная бита немного поднялась, но не настолько, чтобы встать на пути мяча. Тем не менее, Камидзё почувствовал, что мяч боком коснулся рукоятки метлы.

— Уххх!! — выдал Камидзё, хоть и почувствовал запястьем, что не попал точно по мячу.

Белый мяч задел рукоятку метлы, его траектория изменилась незначительно вверх по диагонали, и он полетел за Камидзё.

(Блин, я пропустил!)

Фолы не считались: если Камидзё отбивал мяч вперёд, то очко засчитывалось ему, во всех других случаях очко уходило Фукиёсе, так уж они условились. Также проигравший должен был пойти за мячом. А так как дополнительно к этому проигравший должен был полоть траву, поиски улетевшего довольно далеко мяча оборачивались дополнительными приключениями на задницу.

Всё ещё держа метлу, используемую как биту, Камидзё начал обдумывать план.

(Хех. Счёт был 13:9, а теперь стал 13:10. Возможно, мне стоит целенаправленно растянуть поиски мяча, чтобы нам не хватило времени, и я так и остался впереди?)

Но потом он услышал странный шум у себя за спиной.

— ...?

Камидзё понятия не имел, что только что произошло, но, только лишь взглянув на шокированную Фукиёсе, сам побледнел.

(Что же там позади меня?)

Камидзё обернулся.

Он увидел очки с перевёрнутыми линзами-треугольниками, на которые налипли грязь и трава.

Там стояла Ояфуне Суама, и было очевидно, что конечной точкой полёта мяча было её лицо, и, если бы не удар Камидзё, изменивший его траекторию, он прилетел бы ей аккурат в живот.

— ...

Она сделала долгий, глубокий вдох, но было видно, что её тело пробирала дрожь.

Камидзё ещё не успел испугаться, как было уже поздно.

Суама подбежала к Камидзё и замахнулась кулаком на него сверху. Камидзё поклонился, извиняясь, не замечая, что она делала, и чудом уклонился от удара. Переполненная гневом из-за попадания мяча учитель математики затопала своими туфлями-лодочками с заострёнными носами где-то за спиной Камидзё.

Часть 6

Ояфуне Суама бросилась обратно в учительскую. Комое-сенсей не было, потому что она куда-то ушла. Суама достала платок и попыталась вытереть им грязь и траву.

(Ааа!! Грязь, грязь, грязь! Грязь на лице, грязь на моём лице! О, нет! Я, возможно, стёрла брови платком! Что мне делать? ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ?)

Она была панике, и, после того как она проверила, что в учительской по-прежнему никого не было, достала зеркальце, чтобы убедиться, что всё в порядке, и сразу направиться в ванную. С бровями всё было хорошо, но спокойствия это не прибавило. Быть красивой — преимущество.

И это означало, что не быть красивой — значит лишаться этого преимущества.

(Так, посмотрим. Грязь на моей одежде. И здесь тоже. И здесь! Мои волосы все перепутались, я вся в поту, а на чулках пошла "стрелка" от быстрой ходьбы. Что привести в порядок первым?)

Она начала, сняв с себя пиджак, и принялась отчищать грязь с блузки. Затем начала её расстёгивать, чтобы вытряхнуть грязь, так как не смогла бы просто счистить её щёткой. Следом сняла бежевые порванные чулки и заменила их на запасные, которые носила в сумке. Для того чтобы сделать это, ей нужно было подтянуть свою узкую юбку, но у неё было мало времени, чтобы о чём-то беспокоиться. Она должна была привести свою внешность в привычное идеальное состояние как можно быстрее.

Но вдруг дверь в учительскую начала скользить в сторону. В этот момент Суама приподнимала одну ногу, чтобы надеть чулки, и поэтому она подпрыгнула от удивления.

— Ах! Подожди! Стой! — она попыталась остановить его.

— Э? Да что случилось-то?

Человек за дверью определённо услышал её, но дверь неуклонно продолжала открываться. За ней стоял Камидзё Тома.

Блузка Ояфуне была расстёгнута так, что её чёрный лифчик был виден, кроме того, её юбка всё ещё была задрана вверх, чтобы надеть чулки.

— Ку-...

Она хотела вскрикнуть, но тут же осеклась.

Вместо того чтобы кричать, она потянула руку к своему столу и схватила 50-сантиметровый чертёжный треугольник и со всей силы, словно сюрикен, метнула в сторону двери учительской.

Камидзё тут же захлопнул дверь с вонзившимся в неё треугольником, который от силы броска колебался туда-сюда.

— Ааа! Вы пытались убить меня? — орал из-за двери Камидзё.

— Так почему ты её открывал, я же сказала тебе остановиться.

После того как она сменила чулки, застегнула блузку и надела пиджак, который лежал на спинке стула, она направилась к двери.

Но тут она услышала странные звуки, исходящие от бёдер.

— ...

Суама посмотрела на свои ноги, чтобы убедиться, что чулки, которые она надела 2 минуты назад, снова не порвались.

— Эм-м... Извините...

Почти как если бы он входил в первый раз, Камидзё осторожно снова открыл дверь учительской.

Он увидел Ояфуне Суаму стоявшей широко расставив ноги с подтянутой юбкой, и она, склонившись, смотрела на область своей промежности. Это был не просто момент, который красивая женщина не должна была позволить никому видеть. Любая женщина не могла позволить видеть себя в таком положении.

— ...!

На этот раз учительница математики молча схватила гигантский транспортир для доски и бросила его в сторону двери. Теперь ещё один элемент учебного оборудования торчал в снова закрытой двери.

Дрожащим голосом Тома вещал из коридора:

— Я просто хочу сказать, зачем приходил ранее.

— Что ещё может сделать эту ситуацию хуже, чем сейчас? Выкладывай, что тебе нужно, и желательно покороче.

— Гм, почти подошло к концу время, когда мы можем оставаться в школе. Можем ли мы окончить прополку?

— И это всё?

Вены у неё на висках вздулись. Она схватила громадный компас для школьной доски со своего стола и выбежала из учительской, намереваясь врезать им проблемному ученику.

Но Камидзё Томы уже тут не было.

Она лишь увидела фигуру, мелькнувшую по направлению к лестнице.

— Что здесь происходит...? — пробормотала Суама в изнеможении. Впрочем, вокруг не было никого, кто бы мог это услышать.

Часть 7

— Вот чёрт! Я действительно думал, что помру.

Сказав это про себя, Камидзё вышел из школы и поплёлся по тёмной дорожке домой.

Уже настал октябрь, и в это время суток начинало холодать. Возможно, поэтому ему казалось, что тут стало менее людно, чем было летом. Парящий в хмуром небе дирижабль давал объявления, предупреждающие о пожарах из-за сухого воздуха.

Камидзё медленно шёл по тротуару, избегая роботов-уборщиков, и думал, что приготовить на ужин. Он решил зайти в универмаг на станции, потому что немного беспокоился о том, что у него было недостаточно еды в холодильнике. Чуть дальше был более дешёвый супермаркет, но если бы он в него пошёл, то не смог бы вернуться домой вовремя. Если бы это произошло, Индекс, которая ждала его в комнате общежития, вышла бы из себя только из-за того, что она проголодалась.

Когда он направился к станции, он заметил девушку с каштановыми волосами в форме средней школы Токивадай. Это была Мисака Микото. В этот момент она отвесила удар торговому автомату и склонила голову в недоумении, когда оттуда ничего не вывалилось.

Увидев эту сцену, Камидзё крутанулся на 180 градусов и поспешил прочь.

— Не буди лихо, пока оно тихо. Так ведь говорится?

— Что ты этим хочешь сказать?

Когда позади себя он услышал ответ на свой небрежный комментарий, спина Камидзё выпрямилась от испуга.

Он очень осторожно повернулся на 180 градусов и увидел Мисаку Микото, стоящую с озадаченным выражением лица.

— Оох... — Камидзё издал короткий тоскливый вздох. — Пожалуйста, прости меня...

— Я спрашиваю тебя, что ты этим хочешь сказать?

— Я и так истощён от прополки и от многих других вещей, что произошли за сегодня. Поэтому, пожалуйста, прости меня и не доставляй мне ещё больше неприятностей.

— Ещё раз повторяю. Что ты этим хочешь сказать?

Микото схватила за шкирку Камидзё, который уже собирался удрать оттуда со скоростью звука, и закричала так близко к уху, как будто собиралась укусить его.

— Почему ты сокращаешь наши и без того короткие разговоры при каждом удобном случае? Ты даже не ответил на имейл, который я тебе отправила. Дай-ка мне свой телефон на секундочку!

— Имейл? Ты посылала мне что-то по электронной почте?

— Да, посылала.

Камидзё думал в течение секунды, потом достал телефон, открыл свой почтовый ящик, чтобы показать его Микото, и склонил голову в недоумении.

— ...Посылала?

— Я же говорю тебе, что да!! Что? В твоём почтовом ящике ничего нет! Не говорите мне, что мой адрес попал в спам-фильтр!

Микото была потрясена сначала новостью о её электронной почте, но потом наткнулась на более интересное открытие.

Она протянула руку и схватила Камидзё, чтобы не дать ему нажать другие кнопки, и уставилась на некое имя в его папке с полученной почтой.

— ...Почему у тебя на телефоне есть адрес моей мамы?

— А?

(Если подумать об этом — я действительно как-то сталкивался с Мисакой Мисузу, когда она была пьяна.)

Микото сморщила лоб и начала манипуляции большим пальцем с телефоном Камидзё. Она звонила Мисузу.

— Э-эй, подожди!

Его телефон не имел опции громкой связи, но звук всё равно был довольно громким. А то, что он находился не очень далеко от Микото, также позволило ему слышать телефонный звонок на другом конце.

— Да, мам? Я хочу спросить тебя кое о чём.

— Что? Кажется, у меня что-то с телефоном. Он не показывал твой номер, Микото-чан.

Мисузу говорила сбивчиво.

Из разговора между Микото и Мисузу Камидзё смог услышать, как Микото просила подробное объяснение того, как номер Мисузу оказался в телефоне Камидзё.

— Хммм...

Мисузу начала медленно отвечать.

— Я думаю, что я встретила мальчика как-то ночью в Академгороде... Но я была пьяна, так что я действительно не помню подробностей. Я понятия не имею, как мой номер мог оказаться в его телефоне. Ха-ха-ха.

— Понятно. Понятно, — Микото слегка кивнула и повесила трубку.

Она улыбнулась и элегантно вернула телефон Камидзё.

— Какого чёрта ты делал с моей матерью, когда она была пьянаааа?!

— Эээ...!? Да что это за безумные выводы. И я чертовски уверен — твоя мать помнит всё, что случилось! Этот смех в конце действительно выдал, что она лжёт!

Возможно, кто-то другой мог бы отнестись к этому проще, но Микото, должно быть, думала, что это был кризис, способный разрушить её семью, потому что её лицо стало ярко-красным, и она резко забеспокоилась.

— Давай сменим тему! — Камидзё решил направить разговор в друге русло. — С-смотри! Я должен вымыть рис для ужина, когда вернусь в общежитие, и, наверное, уже близок комендантский час в твоём общежитии! Солнце уже садится!

— Что? Комендантский час? Его так легко обойти.

Камидзё захотелось обхватить голову руками от того, насколько быстро Микото дала этот ответ.

Должно быть, она была в полном неведении о его душевном состоянии, но, по крайней мере, ему удалось сменить тему.

— Но это правда, что они проводят проверки строже. Может быть, это из-за того, как все были заняты в последнее время. Даже люди, которые никогда не читали газеты, заняты сейчас просмотром новостей на своих телевизорах, сотовых телефонах и проверкой новостных сайтов.

— ...

— Но я думаю, что любой бы беспокоился из-за того, что произошло.

Микото в какой-то мере тоже была причастна к тому, что случилось 30 сентября.

Это событие стало спусковым механизмом, который начал невидимую войну.

Это было событие, вследствие которого врата Академгорода были разрушены, жители всего города независимо от того, были ли они студентами или учителями, были "атакованы", функционирование Анти-Навыка и Правосудия, хранителей общественного порядка, было полностью остановлено, а посреди городского пейзажа появился стометровый кратер.

Всё это не было делом рук одного человека. Было замешано несколько организаций, интересы которых пересеклись. Даже Камидзё, который был в центре событий, не знал всех подробностей. На самом деле он сомневался, есть ли хоть кто-то, кто понимал всю полноту ситуации.

И если он как находившийся в гуще событий осознавал это, то те, кто только частично был замешан в этом, как Микото, очень мало знали. Возможно, из-за того, что она была вдалеке от этих событий, Микото хотела бы узнать об этом подробнее с безопасного расстояния.

И уж точно она не купилась на официальную версию о том, что город атаковал эспер, секретно выведенный научным путём иностранной религиозной группой.

Она перевела взгляд от лица Камидзё и посмотрела куда-то вдаль.

Где-то в 500 метрах от того места, где они стояли, была область, разрушенная появлением некоего "архангела". Камидзё подумал, что она, возможно, вспоминала инцидент 30 сентября, но на самом деле это больше походило на то, что она смотрела на дирижабль, плывущий по хмурому небу.

— До сих пор крупномасштабные демонстрации и протесты, в которых участвовали члены Римско-католической церкви, проходили только в Европе, но теперь они перекинулись и на Америку, — сказал спокойным голосом диктор в новостном выпуске, транслируемом на экране, расположенном на боку дирижабля.

— В настоящее время они происходят только в городах Западного побережья, таких как Сан-Франциско и Лос-Анджелес, но ожидается, что они могут распространиться по всей Америке в ближайшее время.

Пошло изображение. Кадры, скорее всего, были из Лос-Анджелеса. Создавалось впечатление, что съёмка велась поздно ночью, но кадры были сняты в полдень. (Чёрт. Это распространяется слишком быстро...)

Лицо Камидзё приняло такое выражение, как будто он смотрел на ужасную рану. Так же, как вскоре после начала марафона, одна сторона трёхполосного шоссе была полностью заполнена людьми. Они жгли самодельные плакаты с изображениями Академгорода и рвали его флаги. За несколько часов они заполнили все крупные улицы города. Это говорило о том, насколько безумны они были. Если взглянуть на них, то создавалось впечатление, что они не собирались держать весь этот гнев в себе и были готовы что-нибудь уничтожить. Кое-где возникали драки. На кадрах был человек с разбитой головой, прислонившийся к машине скорой помощи. Монахиня с синяками на лице помогала встать священнику, который не мог встать сам и звал на помощь. И всё это были совершенно обычные люди. Не было похоже, что они имели какое-то отношение к магам или эсперам.

Но вышло так, что люди, принимающие участие в демонстрациях, технически оказались втянуты в этот мир, ведь они были прихожанами Римско-католической церкви. Они носили кресты и, вероятно, читали Библию. Трудно представить, чтобы они были как-то связаны с глубинами Римско-католической церкви и знали о людях, подобных Венто, что Спереди. Они ходили в школу и на работу. По выходным они будут бездельничать дома и организовывать пикники в своих дворах. Это были совершенно нормальные, обыкновенные люди.

— ...Что происходит? — пробормотала Микото, глядя на экран. — Я не знаю, что произошло 30-го сентября, но это не то, что я хотела. Даже если они говорят, что инцидент был причиной этого, и что его вызвал Академгород, он по-прежнему остаётся мирными. И почему все эти люди дерутся друг с другом? Тот, кто стоит за всем этим, не прав. Нельзя заставлять этих людей страдать.

— ... — Камидзё ничего не ответил.

Человек, ответственный за всё это.

Микото подсознательно решила, что этот "кто-то" есть. И, вероятно, она хотела, чтобы это было правдой. Если этот кто-то стоял за всем этим, то всё можно было исправить, чтобы все вернулись к нормальной жизни... У Микото была мощная способность, известная как "Рейлган", и думать так было проще всего для неё.

Но не было одного конкретного человека, ответственного за всё это.

Это правда, что инцидент 30 сентября был вызван конкретными людьми: Венто, что Спереди, и Хёкой Казакири. И был "кто-то", кто манипулировал ими. Если бы события в этот день были должным образом остановлены, проблема могла бы быть решена тем способом, на который рассчитывала Микото.

Но нынешняя ситуация не была искрой, которая была причиной разрушительного пожара. Это был огромный пожар, который возник от искры. И уже был пройден тот момент, когда захват человека, стоящего за всем этим, мог что-то остановить. Демонстранты были самыми обыкновенным людьми, которыми никто не управлял, они лишь читали газеты и смотрели новости, все они действовали исходя из своих личных убеждений. Теперь же, чтобы остановить "того человека", пришлось бы выбить каждого, кто принимал участие в демонстрациях. И, конечно же, этим способом нельзя было решить эту проблему. Но что же ещё можно было сделать?

— ...Что происходит?

Микото лишь повторила то, что сказала раньше, но в этот раз эти слова пронзили сердце Камидзё.

Это была не та проблема, найти решение которой мог бы ребёнок.

Между Строк 1

Лондонский Тауэр является известнейшей туристической достопримечательностью в Англии.

Но раньше он был известен тем, что являлся последним пристанищем для преступников, которых там пытали и казнили. Тот, кто заходил в его ворота, никогда не возвращался. В настоящее время любой желающий за 14 фунтов (это меньше, чем стоит плотный ужин в ресторане) может осмотреть его. Но там были выставлены не только устройства для пыток. Там же хранились и сокровища королевской семьи.

Но в это же время здесь было огромное слепое пятно, где данный объект использовался по своему прямому назначению. В качестве туриста можно было очень легко попасть в Тауэр, но там, в тени, скрытой от яркого света, в катакомбах, до сих пор томились заключённые, которых пытали и казнили без особых колебаний. Если человек входил через главный вход, он не мог заметить тёмную сторону этого места, но если он попадал сюда по-другому, разминуться с этой стороной у него не было никаких шансов.

— ...Тут как всегда мрачно, — пробормотал Стейл Магнус, выдыхая сигаретный дым.

В отличие от общеизвестных мест Тауэра, здесь были узкие и тёмные проходы. Беспорядочная каменная кладка была окрашена в чёрный цвет сажей ламп, мерцающие огоньки которых создавали иллюзию, что эти разводы двигаются. Влаге было некуда деваться, и весь пол был покрыт каплями росы.

Девушка, идущая рядом со Стейлом, начала говорить.

Это была Агнез Санктис, бывшая монахиня Римско-католической церкви.

— Значит, мы будем допрашивать Лидвию Лоренцетти и Бьяджо Буссони?

— Я хочу что-нибудь разузнать у них о Троне Справа от Бога. Если уж командир отряда вроде тебя ничего не знает о них, то резонно спросить об этом у более высокопоставленных персон.

— ...Думаешь, они что-то нам расскажут? Фактически они дворяне.

— Ты можешь посмотреть и научиться тому, как мы разбираемся с этим в Англии. Обучать каждого члена твоего подразделения — это большая морока, так что сама всё им потом перескажешь.

Стейл остановился перед толстой деревянной дверью, которая потемнела от впитанной влаги, и без стука открыл её. За ней была квадратная комната 3 на 3 метра. Она предназначалась только для "допроса", так что тут не было ни инструментов для пыток, ни чего-либо связанного с инквизицией. Тут был только стол и две пары стульев, прикрученных к полу. Справа от стола стояли обыкновенные деревянные стулья, слева были такие же, но на их подлокотниках были кожаные ремни и зажимы, которые фиксировали руки заключённого.

Там сидело два человека: Лидвия Лоренцетти и Бьяджо Буссони, люди, которые занимали важные посты в Римско-католической церкви.

— Я уверен, что вы знаете, зачем я здесь, — сказал Стейл раздражённым голосом. Он сел на стул справа. Агнез не знала, садиться ли ей или нет, и в итоге решила стоять рядом.

Бьяджо, пожилой епископ, был привязан к стулу ремнём. Он уставился на Стейла. И, хотя он и не смотрел на Агнез, она вздрогнула, ведь она была бывшим членом Римско-католической церкви. Однако Стейлу, казалось, было совершенно всё равно.

Бывшего епископа лишили сна, и, если бессонница не сразила его разум, то его здоровье потрепала. Бьяджо плохо выглядел, волосы потеряли былой блеск, а кожа покрылась морщинами.

— ...И о чём же вы хотите поговорить? Если пришли читать мне лекции о Библии, то давайте отложим это до воскресенья.

— Выкладывай всё, что ты знаешь о Троне Справа от Бога.

— Лучше покажи орудия для пыток, которыми так гордится Англиканская церковь. Я хочу показать вам, любителям, как выглядит истинное благочестие, — Бьяджо был высокомерен, как никогда.

Между тем, Лидвия не показывала ни малейшей заинтересованности. Не создавалось такого ощущения, что она пытается подавить свои эмоции. Хотя, возможно, у неё просто было больше терпения, чем у того же Бьяджо, на лице которого явно читалось раздражение.

Агнез ожидала как раз такой реакции и догадывалась, что это займёт много времени.

— Не смотри свысока на Нессесариус.

Стейл не уступал Бьяджо в высокомерии. Он медленно выдохнул сигаретный дым и шокирующе жестоко улыбнулся.

— Нас слабо волнует, если вы в конечном итоге умрёте от пыток. Мы в Нессесариусе знаем способы достать информацию из мозга трупа. Хотя это больше вопрос его уровня защиты и уровня повреждения.

Даже Агнез почувствовала холодок, идущий вниз по её спине, когда она услышала это. Бьяджо, видимо, понял, что Стейл не блефовал, потому что наградил его раздражённым взглядом. Даже Лидвия наконец заинтересовалась, она перевела взгляд на Стейла.

Он начал говорить ещё более раздражённым тоном, который звучал как голос человека, собирающегося начать работу, которую не особо-то рвался выполнять.

— То, что вы называете "пыткой", и то, что мы называем "пыткой", — это две разные вещи. Распространяйте подобные нелепые идеи, и вы узнаете, что "успокоение в смерти" здесь не при чём. Меня не волнует, будете ли вы сопротивляться. Вы лишь напрасно помрёте.

Настало несколько секунд тишины. Бьяджо продолжал буравить Стейла взглядом.

— Мы не особо волнуемся о таких "тривиальных вещах", как эта, — сказала Лидвия, взглянув Стейлу в глаза. — Но есть кое-что, что я хотела бы узнать. Какая "снаружи" ситуация?

Услышав этот вопрос, Стейл был озадачен, но потом вспомнил.

(Если подумать, об этом говорилось в докладе.)

Лидвия Лоренцетти была странной даже по меркам Римско-католической церкви, которая была в состоянии протянуть руку помощи людям, от которых отвернулось общество.

Для Лидвии, которую заточили в лондонском Тауэре, невозможность узнать, что происходит "снаружи", волновала её как защитницу. Она слышала только о распространяющемся по миру хаосе. Припомнив эти подробности, Стейл ухмыльнулся.

— Что-то мне подсказывает, что вы имеете некоторые предположения о том, что сейчас происходит.

— ... — её лицо дрогнуло. Конечно, первыми жертвами беспорядков и хаоса были слабые люди, которым она помогала.

— Хм... — рядом с ней сидел принадлежащий к элите Бьяджо Буссони, который считал, что духовенство было выше всех остальных. Ему были больше интересны последствия и результаты, а не порождающий их хаос.

— В обмен на моё сотрудничество прошу вас освободить всех моих товарищей, находящихся в заключении здесь. Я хочу, чтобы их выпустили, и они могли помочь стольким, скольким смогут, чтобы остановить этот хаос и дать приют слабым людям, которых это всё настигло, — сказала Лидвия, уставившись на Стейла.

Тем, кто отреагировал на это, был не Стейл, а Бьяджо. Лидвия была спокойна, в то время как Бьяджо не пытался скрыть своего раздражения. Он щёлкнул языком так сильно, что казалось, что плюнул.

— Неужели ты думаешь, что мы пойдём на это? — среагировал на это предложение Стейл.

— Я заставлю тебя.

— Как?

После вопроса Стейла Лидвия на какое-то время перестала дышать. Затем её гладкие губы начали двигаться, хоть она и была привязана к стулу.

— San Pietro elude le trappole dell’imperatore e del mago. (Святой Пётр вырывается из лап императора и мага.)

Стейл выглядел озадаченным после её слов. Они забрали все амулеты и духовные предметы у неё. Она не должна была быть в состоянии использовать любую магию, приводя здесь в действие заклинание.

Засиял свет, но не со стороны Лидвии, а со стороны Стейла. В частности, он шёл от креста Римско-католической церкви, висящего на шее Агнез.

— Тц!

До того как Стейл успел отреагировать, из креста уже вылетел луч света. Луч, выглядевший как кол, устремился в сторону Лидвии и уничтожил пояс и скобу, которые удерживали её правую руку.

Лидвия схватила острый кусок металла и потянулась к Стейлу. Их руки скрестились с грохотом, напоминающим выстрел.

— ...

— ...

Стейл и Лидвия молчали. У горла Стейла был кусок металла, а у горла Лидвии был край рунической карты.

— ...! Лидвия!

Оправившись от шока, Агнез схватила Лотосовый жезл, который стоял прислонённым к стене, но Стейл, не сводя взгляда с Лидвии, подал знак рукой, чтобы Агнез не вмешивалась.

Маг явно наслаждался сложившейся ситуацией. Он продолжил таким тоном, как будто допрос шёл как и планировалось.

— Неужели ты думаешь, что сможешь забрать мою жизнь так легко?

— Если вы не выпустите необходимое количество людей, у меня не будет другого выбора, — сказала Лидвия равнодушным голосом. — Я требую, чтобы вы отпустили Ориану Томпсон, чтобы она могла направлять тех, кто был втянут в беспорядки.

— Почему бы тебе не подумать ещё раз о том, что ты находишься не в том положении, чтобы выдвигать какие-либо требования? — продолжал Стейл спокойным голосом.

Ориана была опытным курьером, который работал совместно с Лидвией.

— Этот курьер знает о ситуации в мире. И она участвовала в сделке для "её лидера Лидвии Лоренцетти, чтобы та имела возможность защищать слабых". Англиканская церковь уже заключила с ней сделку, и она временно работает с нами. Или ты хочешь, чтобы она прекратила это делать? Я не думаю, что она сама этого хочет.

— ...

Лидвию и Ориану вели одинаковые идеи, но Ориана действовала быстрее.

— Не позволяй её усилиям напрасно пропасть. Эта ситуация возникла из-за Римско-католической церкви... нет, из-за Трона Справа от Бога. Так что, если бы они были побеждены, данный кризис мог бы разрешиться, не так ли?

Лидвия ничего не ответила, Бьяджо цокнул языком и отвернулся, всем своим видом давая понять, что он находит это смешным.

После глубокого, долгого молчания она медленно открыла рот.

— ...Что ты хочешь?

— Цель Нессесариуса ясна, — вещал Стейл скучающим голосом. — Мы хотим спасти как можно больше агнцев, сбитых с пути непреодолимой мощью магии. Она остаётся неизменной.

Она взглянула на Стейла, но он не дрогнул. Как бы то ни было, Лидвия, наблюдавшая за ним, наконец вздохнула и расслабилась.

— ...Я никогда не встречалась с ними непосредственно, но я слышала немного информации о них, — слова Лидвии Лоренцетти прогремели в тёмной допросной. Агнез, наконец, села рядом со Стейлом и положила на стол кусок пергамента, чтобы записать всё, что будет сказано.

— И из того, что я слышала, Трон Справа от Бога...

Назад к Прологу

Вернуться на Главную

Вперёд к Главе 2