Editing Phenomeno:Case 02 ~Russian~ (section)

====4====

— Куда теперь? — крикнул я, отчаянно крутя педали.

— Куда-нибудь, где нет людей, — отозвалась Ёиши, сидевшая на багажнике велосипеда. В руках она держала дневник, завёрнутый в газету.

— Так ты из-за этого пришла прямо ко мне домой…

— Да, я следовала за ним.

Вытащив дневник из рюкзака, девушка вихрем пронеслась через коридор на кухню. Там она схватила с кофейного столика соль из храма и растёрла её по рукам, затем посыпала волосы и свою промокшую одежду. На ходу Ёиши выпалила: "Я возьму это", оборачивая записную книжку газетой. Глаза девушки светились восторгом. Она явно запечатывала нечто ужасное — её радостный взгляд заставил меня понять, насколько серьёзным всё стало.

— Значит, этот дневник опасен.

— Он — причина всего.

— Причина? Но это ведь просто записи.

— Верно, но все вложили в них свой смысл.

— Смысл…

И я вспомнил, что Кришна говорила нечто подобное.

— Эй, а нам разве не стоит связаться с Кришной?

Но Ёиши отвергла моё предложение.

— Эту тетрадь никому больше не стоит видеть.

От её слов по коже у меня пробежала дрожь. Ёиши вдруг показала вперёд.

— Поверни на этом углу.

— Зачем?

— Там место, куда я хочу заскочить.

Я последовал её приказу и свернул с широкой дороги на узкую аллею.

Тут располагался небольшой торговый квартал. Естественно, ночью он был закрыт, но из-за полной тишины вокруг я начал сомневаться, не было ли это место и вовсе заброшенным. Редкие фонари едва тускнели, совсем не освещая дорогу. А я ведь старался держаться широких улиц со множеством людей. Почему мы едем сюда?

— Эй, мы куда направляемся?

— Впереди должен быть храм.

— Ты хочешь запечатать там дневник?

— Нет, — спокойно ответила Ёиши, — я хочу взять там симэнаву.

— Симэнаву? Взять?

Как она и сказала, вскоре мы увидели ворота храма. Святилище виднелось островком света в конце тёмной, усаженной деревьями аллеи.

Мы скользнули на ближайшую стоянку. Ёиши спрыгнула, пробежав под аркой к большому дереву гинкго возле главного здания. Я припарковал велосипед и последовал за ней, осматриваясь на ходу.

— А ты уверена, что можно так делать?

— Ты хочешь быть проклят или прогневать богов? Выбирай.

…Не хочу ничего из этого.

Ёиши, похоже, поняла, что тянуть симэнаву бесполезно и снова унеслась. Она забежала в хижину, стоящую в стороне, и появилась оттуда с серпом в руке. Не успел я и рта открыть для возражения, как Ёиши уже отрезала священную симэнаву. Склонившись перед храмом, я прочёл короткую молитву. Простите, простите, она ненормальная. Она не плохой человек, но она сумасшедшая.

— Бога не существует, так что не волнуйся, — ободрила меня Ёиши, держа в левой руке завёрнутый в газету дневник, а в правой — симэнаву.

— В таком случае, зачем тебе это?

— Вещи, которым поклоняются люди, обладают значительной энергетикой.

Уже не в первый раз я не понимал, о чём она говорит.

Как бы то ни было, я со всех ног погнался за Ёиши, которая побежала к стоянке. Мы сели на велосипед и сорвались с места так, словно убегали от кого-то. Желая поскорее вернуться к широким городским улицам, я разогнался изо всех сил. Велосипед на полной скорости летел по дороге.

Однако… Во мне зарождалось странное чувство. Как будто торговый квартал был не таким, как раньше. Верно, словно магазинов стало больше. И, когда мы приехали, лишь на немногих из них были вывески, но теперь они висели почти на всех домах. Это ещё не всё. Захлопнутые прежде ставни были полуоткрыты. Я мог видеть тусклый свет в окнах зданий. Я чувствовал людей внутри. Это место настолько оживилось, что казалось, будто торговый центр вот-вот откроется.

— Быстрее, — прошептала мне Ёиши. Ей не было нужды торопить меня — я и так мчался во всю мощь.

Что-то было не так. Странные вещи происходили вокруг меня. Хотя нет, скорее, собирались вот-вот произойти.

Я ощущал присутствие людей в узких проулках между домами. Я чувствовал, как они смотрят на меня, но не мог обернуться. Я чувствовал, как ставни магазинов, мимо которых я проезжал, начинали открываться. Я чувствовал, что позади меня стало немного ярче, но старался не обращать на это внимания. Я просто продолжал давить на педали.

''— Верни.''

Внезапно мне показалось, что я услышал голос. И бесчисленные руки потянулись ко мне.

"Простите, простите, простите", — мысленно повторял я, пытаясь вытерпеть всё это. Всё моё тело было покрыто потом. Я ускорился ближе к концу квартала, казавшегося бесконечным, и вылетел на главную улицу.

И в этот момент…

Всё вокруг заполнил ослепительный свет. Я услышал автомобильный гудок. Грузовик. Он был готов вот-вот врезаться в нас сбоку.

— Аааа! — я вывернул руль до предела. Но этого было недостаточно. Я не мог съехать с его пути.

"Мы попадём под колёса".

В тот самый миг, когда я подумал это, мой велосипед совершил манёвр, абсолютно неожиданный для такого дешёвого куска железа. Мир наклонился под немыслимым углом, наш центр тяжести переместился так низко, что моё лицо почти касалось земли. Ощущение было такое, будто время остановилось. Оглянувшись, я увидел, что Ёиши сместилась в сторону и свисает, едва не падая. Её длинные волосы развевались на ветру.

— Крути педали!

Её крик вернул меня в реальность, и я начал крутить педали изо всех сил. Оба колеса скользили, и уже казалось, что мы сейчас рухнем прямо под грузовик. Но в последний момент, чиркнув об асфальт, велосипед свернул в сторону и выровнялся на дороге.

— Фууууууух!

Лишь на волосок.

Грузовик снова засигналил и, слегка задев нас, проехал мимо. Налетевший воздушный поток едва не опрокинул велосипед, но я смог удержать равновесие.

Какое-то время мы ехали в тишине. Я был не в состоянии ни о чём думать. Ёиши тоже хранила молчание.

Начиная с предков и далее… Я воздал благодарности каждому богу, которого только смог вспомнить.




Пробравшись сквозь старую изодранную изгородь, мы оказались на заболоченном участке с дикорастущей травой. Кругом стояла кромешная тьма. Всякий раз, когда луна пряталась за облаками, мы с Ёиши не могли даже лиц друг друга разглядеть. Земля под ногами была мягкой, а в воздухе витал неприятный запах ила. Не было слышно ни единого звука, лишь стрекотание насекомых.

Мы были на заброшенной свалке к северу от Мусасино.

Я молча осматривался вокруг. Ёиши тем временем подобрала камень потяжелее и положила его в середину записной книжки. Держа фонарик в зубах, она  стала обвязывать дневник симэнавой, так нагло украденной из храма.

— Для чего это?

— Чтобы утопить, — деловито сказала она, как нечто само собой разумеющееся.

Я снова посмотрел в самую глубь окружающей нас темноты. Озеро в форме квадрата со стороной тридцать метров безмолвно пребывало во мраке.

— Эй, — цикады продолжали плакать, когда я спросил, — нам и правда обязательно это делать?

Ёиши повернулась ко мне. На её белом лице играло отражение света в воде.

— Он ведь не имеет к этому никакого отношения, верно? Он просто умер от болезни. Так почему его нужно топить в таком одиноком месте?

— Ты просто чувствуешь к нему жалость.

— Ты уже читала эту записную книжку? Он всего лишь хотел выздороветь, вот и всё… — мои глаза привыкли к темноте, но всё, что я видел, это озеро, заполненное илом и водорослями. — И сейчас мы бросим его здесь, во мраке и одиночестве?

— Те, кто пал во тьму, тьмой должны считаться.

— …Что?

— У всех преступников есть то, что заставило их запачкать свои руки. Возможно, они подвергались насилию со стороны родителей. Возможно, они росли, отверженные обществом. Возможно, они дошли до предела, когда их душа не могла более вынести и сломилась. И всё же, когда ты падёшь во тьму, для тебя нет дороги назад.

Ёиши тем временем не останавливалась ни на секунду. Я стоял и смотрел на неё.

Что мне делать. Как я должен поступить?

Девушка продолжала свою работу, действуя энергично и без колебаний. Её стройная спина снова привлекла мой взгляд. Казалось, что Ёиши связывает саму себя. Как будто она пытается искоренить свое нечистое "я". Как в том сне…

Где человек Ёиши пинала змею Ёиши.

— Остановись, — прежде чем я успел осознать, я уже держал Ёиши за руку. — Давай подумаем над другими вариантами.

— Других вариантов нет.

— Вроде храма или экзорциста…

— Это не то, с чем они могут справиться.

Я не выдержал её бескомпромиссного тона.

— Почему ты так говоришь? — возмутился я, глядя на её светлое лицо. — Не узнаешь, пока не попробуешь.

— Я знаю, — Ёиши направила на меня взгляд своих обсидиановых глаз, более тёмных, чем чернота вокруг, и произнесла: — Тех, кто однажды познал тьму, затягивает в её глубины.

Я онемел.

Я вспомнил о писателе, исчезнувшем в проклятой, дождливой ночи. Тогда я считал такое лишь свойственной литературе романтикой. Я думал, что это просто фантазии школьника. Но сейчас её слова приобрели вес, который нелегко отрицать.

Тем не менее… Я покачал головой. Мне хотелось спросить, разве это нормально — быть затянутым во мглу, нормально — быть поглощённым мраком? Какой смысл в том, чтобы узнать истинную личину тьмы? Какой смысл в том, чтобы утонуть у основания дамбы? Все рано или поздно умирают. Можно отложить знакомство с тёмной стороной до этого времени.

Что же до меня… Я всегда любил сверхъестественное. С детства меня впечатляла глубина мира, открываемая нам невероятным. Мой отец молился богу горы, когда рубил деревья на её склоне. Он выказывал тем самым уважение сущности, которую мы не в состоянии увидеть. Сущности, которая превосходит понимание обычного человека — можно назвать это духом природы или чем-то в этом роде.

Мать открыла мне это, когда я был ещё ребёнком, дрожащим в страхе от непредсказуемых приступов. Однажды утром мы встали на рассвете и отправились на гору Эбоши<ref>Гора Эбоши — спящий вулкан, расположенный в Хоккайдо, Япония.</ref>. Было ещё темно, когда мы поднимались к вершине, и я крепко прижался к маме, пытаясь протереть сонные глаза. Помню, что в темноте ночи не было видно даже основания горы, а демонические крики неведомых животных до ужаса пугали меня. Я поднимался, в страхе цепляясь за руку матери, как за единственный источник безопасности. Я не знал, зачем мы пришли на эту гору. Но когда мы достигли цели, когда мама указала на восходящее солнце, я ахнул в восхищении. Тьма раскололась на части, и при виде света, непреодолимо заполняющего всё вокруг, я испытал священный трепет. Чудо, сотворившее наш мир, жизнь в этом мире — я увидел более весомое доказательство, чем утверждения о случайности и бесцельности нашего бытия.

И пока в моей голове проносились такие спонтанные мысли…

— Тебе стоит как-нибудь приехать в Фудзиэду<ref>Фудзиэда — город в Японии, находящийся в префектуре Сидзуока.</ref>, — произнёс я. — Я покажу тебе свет восходящего солнца на горе Эбоши. После этого ты уже не сможешь сказать таких слов.

Глаза Ёиши слегка расширились от изумления.

— Ох.

"Я дурак. Я в самом деле дурак", — подумалось мне, но сказанного было уже не вернуть. Я выпятил грудь: "Вот так вот".

— В твоих словах нет никакой логики, — девушка вздохнула, и я не мог её за это винить.

— В любом случае, я не утоплю его.

Я взял дневник из её рук и прижал к себе. Ёиши молча смотрела на меня какое-то время, затем произнесла:

— Делай что хочешь.

Она холодно бросила эти слова, повернулась ко мне спиной и ушла.




Я знаю. Я знаю, что я безнадёжный слабак, прекрасно знаю.

В принципе, так всё и случилось. Несмотря на предупреждение Ёиши, я принёс дневник обратно домой. И, как и следовало ожидать, в течение недели со мной начали происходить странные вещи.

Например, одним дождливым утром, я ехал на автобусе в университет и заметил нечто нестественное. Держась за ремень, я увидел это прямо рядом с собой.

Мужчина в старом костюме камисимо<ref>Камисимо — костюм, носимый самураями и придворными в эпоху Эдо. Комплект одежды включал кимоно, хакама и безрукавки с преувеличенными плечами (катагину).</ref>, словно вышедший из исторического фильма. На нём была белая с голубым хакама<ref>Хакама — первоначально в Японии кусок материи, обёртываемый вокруг бёдер, позднее длинные широкие штаны в складку, похожие на юбку или шаровары. Традиционно носилась мужчинами в неформальной обстановке и в качестве формы в некоторых боевых искусствах.</ref>, из-за которой он сильно выделялся в толпе. Тем не менее, никто не обращал на него внимания. Конечно, косплей популярен в наши дни, — подумал я и отвернулся. Но когда автобус подъехал к остановке и я снова посмотрел в ту сторону, странный человек уже исчез. Я решил было, что он просто вышел, но взглянул в окно — и мои ноги едва не подкосились. Человек в камисимо был на крыше здания рядом с главной улицей. Он невозмутимо шёл, ступая прямо по вершинам ограждений на кровле.

А затем это случилось во время лекции в университете.

Я услышал свист, слабый и одинокий звук, витающий в воздухе. Похоже было на переливы ветра, однако исходил он не снаружи — его источник находился в аудитории, точнее даже, рядом со мной. Я огляделся, но, разумеется, никто не играл на флейте. В самом деле, если бы кто-то играл во время лекции, преподаватель бы задохнулся от гнева. Я постарался унять стучащее сердце и несколько раз глубоко вдохнул. Но всё ещё продолжал слышать этот звук. Мелодия была не настолько длинной, чтобы узнать её, но и не такой короткой, чтобы её игнорировать. И она всё не смолкала, эхом отдаваясь у меня в голове. В отчаянии я закрыл руками уши — и почувствовал, как мурашки пробежали по спине. Я по-прежнему слышал её. Я слышал флейту, не смотря на то что заткнул уши. Поняв, что она звучит прямо в моей голове, я зажал рукой рот, еле удерживаясь от крика, и выскочил из класса.

Снова это произошло во время большой перемены, когда я с друзьями играл в баскетбол в спортзале.

Я отобрал мяч и вёл его к кольцу, когда мой путь преградил вражеский игрок. Заметив краем глаза поднятые руки, я сделал бросок для обхода защиты. Однако прозвучал свисток — мяч вышел за пределы поля. "Ты что творишь?" — налетели на меня игроки моей команды.

— Что? Тут кто-то был, разве нет? — удивился я, но мои товарищи ответили отрицательно.

Я был сбит с толку, но продолжал играть. Однако, за время матча я ещё два раза бросал мяч кому-то, кого видел в уголке зрения, раздражая этим своих партнёров по команде.

…Что происходит?

Я понял, что что-то не так и вышел из спортзала. Подойдя к фонтанчику рядом с входом, я включил воду и сделал несколько глотков. Затем сел на скамейку поблизости и поднял голову. Небо было поразительно чистым и ярким. Но, несмотря на слепящее солнце, я чувствовал некую блеклость. Как будто привычный мне мир был затуманен. Как на старой фотографии, это была реальность, к которой я не имел никакого отношения. Я словно попрощался с миром, в котором существовал раньше.

Должно быть, это по вине этой вещи.

Записная книжка до сих пор была у меня дома. Для безопасности я оставил её завязанной в симэнаву Ёиши и засунул вглубь шкафа. Пока что всё было спокойно и без происшествий, но я всё ещё немного тревожился по этому поводу. Возможно, по этой причине я и видел всякую чертовщину.

Кто-то сел рядом со мной. Я машинально подвинулся, уступая соседу место. Но когда я увидел его обувь, моё сердце замерло…

Это были изношенные, надетые на босу ногу кроссовки с голубыми шнурками.

Всё моё тело одеревенело, я не мог пошевелиться. Я даже не помню, как дышал. Звуки исчезли и мир обволок белый туман…

Я продолжал сидеть рядом с этим.

— Хорошая погодка.

Казалось, что прошла целая вечность, когда я услышал голос. Я резко поднял голову и увидел улыбающегося Ишикаву, ученика из моего класса по языкам. Он был весьма типичным студентом для этого престижного университета.

— Ты в порядке?

— А, да.

Снова почувствовав своё тело, я бросил взгляд в сторону. Там никого не было. Я разжал и сжал свой кулак — он двигался. Ладони были покрыты потом.

— Только с подработки?

— Нет.

— Выглядишь невыспавшимся.

Ишикава рассмеялся. Он был невероятно способным в нахождении хорошей работы, хорошей компании и хороших связей. Когда я смотрел на него, мне становилось немного стыдно за то, насколько глупыми были мои проблемы.

— Слушай, Нагито… — Ишикаве, похоже, не терпелось потрепаться, — у меня тут на днях была вечеринка с девушками из соседней женской общаги. Так одна из них оказалась настоящей недотрогой. Распрягала о том, какие парни ей нравятся, а я просто вяло поддакивал ей. В итоге она мне дала свой номер, ну и всё такое.

— Что, правда?

— Ага, было странновато.

— Да, представляю.

— Но знаешь… — он ухмыльнулся, — я бы её трахнул. 

От этих слов у меня начался приступ тошноты. Словно грязный завод стал сливать отходы прямо у меня в животе. Охваченный нарастающим изнутри чувством рвоты, я отбежал в сторону.

Когда я оглянулся и посмотрел на лицо Ишикавы, оно выглядело другим. Чистым, чёрным, бесчеловечным. Кажется, я сходил с ума. Во всяком случае, я был на пределе.

Мир вокруг потускнел и потемнел. Я подумал, что это нашли облака, но было всё ещё ярко и солнечно. Ясное небо протянулось до горизонта. Несмотря на это, меня окружал сумрак. Это ощущение давило на меня, заставляя продолжать бег. Я пронёсся сквозь кампус, направляясь к западному крылу.

После разрыва с Ёиши у меня оставался лишь один человек, на которого я мог положиться.

— Кришна!

Подбежав к комнате, я с грохотом застучал в металлическую дверь, но ответа не последовало. Я заглянул в затуманенное стекло и прислушался, но не заметил никого внутри. Прислонившись к стене, я вытащил свой телефон и набрал номер, который был на визитной карточке Кришны. Время, пока она не отвечала, тянулось для меня вечность. Я ждал, переводя дыхание.

— Алло?

От наконец раздавшегося голоса у меня выступили слёзы на глазах.

— Кришна, у меня проблемы, — я чувствовал, что вот-вот сорвусь и закричу.

— Что такое? Что случилось?

— Мне кажется, мной нечто овладевает.

В этот раз я определённо рассказал ей всё. Что я взял записную книжку из госпиталя. Что умолчал об этом. Что Ёиши собиралась её выбросить, но я забрал её домой. И что моя жизнь рушится на части. Я рассказал ей всё, и попросил, умоляя: "Спаси меня, пожалуйста".

Кришна хранила ледяное молчание. Я уже готов был услышать её "ты безнадёжен". Меня не волновало, сколько она будет меня отчитывать. Мне было бы всё равно, если бы она меня оскорбила. В любом случае, она должна что-нибудь придумать.

— Ну, что тут сказать… — прозвучал голос Кришны, — я не могу тебе помочь.

— Что? Почему?

— Я в Аомори<ref>Ао́мори — префектура Японии, находится в регионе Тохоку на севере острова Хонсю. Центр префектуры — город Аомори.</ref>.

Да? В самом деле, её голос действительно казался далёким.

— Стой.. почему ты в Аомори?

— Выровнять позвоночник.

— Зачем тебе специально ехать в Аомори, чтобы поправить свой позвоночник…

— Это мешает дыханию. Долго всё объяснять, да и неважно. Мой учитель с тобой поговорит.

— Учитель?

Да, Кришна упоминала, что у неё есть наставник.. она сейчас с ним?

Пока я собирался с мыслями…

— Йоу! Здорово! — раздался весёлый мужской голос. Я ожидал услышать сухое приветствие, представляя учителя старушкой из Аомори, и это немного сбило меня с толку. — Так, для начала я хочу узнать, в каком ты сейчас положении. Рядом есть вода?

— Вода? — я огляделся и увидел раковину в конце коридора. — Да, есть.

— Хорошо, помой руки и заднюю часть шеи.

Я поспешил сделать, как он сказал.

— Готово.

— Окей. Теперь, когда ты вымылся, вытяни левую руку.

Я сделал и это.

— Слегка сожми кулак и семь раз прочти за мной сутру.

Я судорожно кивнул и повторил слова, которые он прошептал мне, семь раз.

— Закончил? Теперь напиши "鬼の字" (личина демона) пальцем правой руки на каждом из пальцев левой. Затем сильно подуй на них и, как сделаешь это, внимательно слушай.

Я ничего не понимал. Не понимал, но слушал. Раскрытая ладонь была вся в поту, мои пальцы дрожали от напряжения.

— …сейчас. — голос неожиданно стал ниже. — Какой палец дрожит?

Хммм… Средний палец сильно дрожал, так же как и безымянный. Я ответил, что средний, и учитель на другом конце телефона затих.

— Эм… алло?

…Не замолкай так внезапно, мужик, это страшно.

— Эй, меня слышно?! Это плохо, если трясётся средний палец? — закричал я, и из трубки раздался оглушительный голос.

— Изыди!

…Что.



— Алло? Наги?!

— Да, Кришна.

— Слышишь меня? Ты в порядке?

Видимо, от этого вопля я на секунду отрубился. Я склонился над раковиной.

— …Куда делся этот тип? — во мне нарастали раздражение и гнев.

— В данный момент учитель использует на тебе духовное видение, — отозвалась Кришна с другой стороны телефона и продолжила: — У нас нет фотографии, поэтому пока что мы лишь собираем информацию и решаем, что делать дальше. Мы не можем выяснить, что овладело тобой и по какой причине.

— Этому учителю можно верить? — осведомился я, и Кришна слегка рассмеялась.

— Кто знает, он чудак. Но его суждения всегда верны, могу гарантировать.

Не знаю почему, но это действовало мне на нервы. Была ли это ревность к доверию, которое она ему оказывала? Или дело в том, что этот гад крикнул "Изыди!" так, словно не желал со мной связываться? Не поняв причины, я всё же решил ему не доверять.

— Так что там с дрожащими пальцами?

— Это японский вид проклятий по Шисоушикибетсунодаичжи<ref>(кит. 指相識別之大事) — важное обследование пальцев по Чжи. Чжи Цянь — китайский буддийский мирянин, живший в III веке н.э., известен тем, что перевёл на китайский язык обширную серию индийских буддийских текстов. </ref>. Позволяет выяснить, какой призрак тобой овладел.

— И что он имел в виду, говоря "Изыди"?

— Учитель сказал, что не очень-то верит в это, но средний палец означает не обычных призраков.

— Не обычных призраков… тогда кого?

— Если сказать одним словом — бога.

— …А?

— Высшее или демоническое божество. В любом случае, это не простой бесцельный дух.

"Погоди. С какой стати чему-то подобному овладевать мной", — подумал я, но вдруг вспомнил. Ведь мы с Ёиши вторглись в храм ночью, и украли священную симэнаву… Но постойте, её ведь срезал не я. К тому же, я просил прощения. Понимаю, конечно, что совершил непростительное деяние, но это уж слишком.

— Чем бы это ни было, мы немедленно возвращаемся в Токио. Думаю, мы приедем не раньше ночи, так что запиши то, что я тебе скажу.

Порывшись в карманах, я не нашёл у себя никакой бумаги. Пришлось поклониться и одолжить лист с ручкой у проходящей мимо студентки. Та одарила мою взъерошенную фигуру испуганным взлядом.

Я сказал Кришне продолжать.

— Первым делом, выброси наконец этот дневник, — отчеканила она. — Где-нибудь, куда не ходят люди. Свалка, на которую ты ходил с Ёиши, сгодится.

Но я всё ещё слегка сопротивлялся.

— Мне действительно нужно это сделать?

— Я отчасти понимаю твои чувства. Но это корень всех проблем.

— Почему? Ведь этот ребёнок…

— Вероятно, в этом дневнике собралось множество душ.

Разрозненные фрагменты головоломки стали собираться вместе, связанные её словами.

— Я говорила тебе, что призраки, потерявшие свой смысл к существованию, отчаянно стремятся его обрести? Не знаю, кто написал те слова на стене. Но это дало призракам цель и, скорее всего, именно это стало причиной всего.

— Ясно. Вот оно как.

Вот почему Ёиши хотела выбросить его. И Кришна говорила, что эта надпись несёт зло.

Однако, мне сперва нужно было проглотить свой отказ, готовый вот-вот сорваться с языка.

Он был как я. Он просто страдал. Он просто хотел помощи. Он просто хотел играть и смеяться вместе со всеми.

— Послушай, Наги. Этот ребёнок уже мёртв, — убеждая меня, произнесла Кришна, — он больше не в этом мире. Пока ты привязан к нему, ты никогда не сможешь избавиться от призраков.

Я.

Я.

Я…

Я уже хотел что-то ответить, но кое-что заметил. Когда я разжал свою трясущуюся левую руку, безымянный палец начал дрожать ещё сильнее чем средний.

— Эм, Кришна… — мой голос дрогнул, — безымянный палец у меня тоже очень сильно дрожит…

— Что?

— Это значит…

И в этот момент телефон заполнился шумом помех. Внезапно зашипел нарастающий звук, похожий на кипение воды.

— Эй…? Алло?

— А… Алло…?

Где-то вдалеке я ещё слышал её речь. Но это уже не было разговором. Помехи, затем кипение. Смешиваясь, звуки становились тихим голосом. Сочетанием бесчисленных человеческих голосов…

— Не слушай! — пробился ко мне крик Кришны.

— Н-не слушать?.. Тогда что мне делать?

И затем связь оборвалась.

— К-кришна?

Я много раз пытался перезвонить ей, но всё безуспешно.