OreGairu 1 (рус) Глава 3

Юигахама Юи всегда неугомонна.

– Неужели даже курс кулинарии нанёс тебе психотравму?

А ведь я всего лишь пришёл сдать реферат по домашнему хозяйству, чтобы возместить пропуск занятий по кулинарии…

Такого сильного дежавю на меня ещё не накатывало. Зачем вы скармливаете мне эту лекцию, Хирацука-сенсей?

– Вы же преподаватель современного японского языка?

– Я школьный психолог-консультант по развитию. Поэтому Цуруми-сенсей меня и напрягла.

Вышеупомянутая Цуруми-сенсей стояла в углу комнаты и поливала какой-то цветок. Хирацука-сенсей тоже бросила на неё взгляд, после чего вновь посмотрела на меня.

– Вот сразу и объясни, почему прогулял уроки кулинарии. И покороче.

– Ну, я это. Не понимаю, почему должен заниматься этим вместе с остальными…

– Я не вижу в этих словах ни капли осмысленности. Хикигая, неужели тебе неприятно даже просто искать себе группу? Или тебя никто к себе не пускает? – спросила учительница, глядя на меня так, словно искренне за меня переживала.

– Я не об этом. Что вы там напридумывали? Мы ведь говорим о занятиях кулинарией. И пока они не будут иметь наибольшего сходства с практической кулинарией в реальной жизни, смысла от них не будет. Моя мама готовит в одиночестве, а значит, готовить и нужно в одиночестве! Иначе говоря, проводить занятия кулинарией в группах неправильно!

– Мы с тобой говорим о совершенно разных вещах.

– Учитель! Вы хотите сказать, что моя матушка ошибается?! Вы обидели меня до глубины души! Больше я ни слова не выслушаю! До свидания!

На этих словах я резко повернулся к ней спиной, пытаясь свалить из учительской куда подальше.

– Стоять! Бушевать должна я, а не ты!

Провал?.. Хирацука-сенсей вытянула руку и схватила меня за воротник. Сейчас она развернёт меня к себе лицом и будет держать, как котёнка. Блин. Интересно, если я скажу: «Хи-хи ♪ я глупышка ☆» и высуну язык, она меня отпустит?

Учительница вздохнула и шлёпнула по моему реферату тыльной стороной ладони.

– Заголовок «Как приготовить вкусный карри» нареканий у меня не вызывает. А вот дальнейшее… «Первое: Нарежьте лук сначала кубиками, затем тонкими ломтиками и добавьте приправы. На мелких сошек повлиять легче всего, поэтому чем тоньше ломтики, тем лучше они впитают вкус приправ»… Кто разрешал добавлять сарказм? Добавлять надо говядину.

– Даже не делайте вид, что игра слов получилась удачной… Смотреть на вас стыдно…

– Читать это даже не хочется. Ты ведь уже понял, что тебе придётся его переписать? – спросила учительница, в ужасе засовывая в рот сигарету. – Ты готовить умеешь вообще? – чуть удивлённо добавила она, подняв мой реферат в воздух. Глупый вопрос. Чтобы старшеклассники в наше время не смогли приготовить карри?

– Да. Учитывая мои планы на будущее – разумеется.

– Ты уже хочешь съехать от родителей?

– Дело не в этом.

– Хм? – протянула Хирацука-сенсей, словно спрашивая: «А в чём?»

– Каждый домохозяин должен уметь готовить.

Услышав мой ответ, Хирацука-сенсей моргнула своими большими глазами, скромно обведёнными тушью. Дважды или трижды.

– Ты хочешь стать домохозяином?

– Как вариант…

– И ты осмеливаешься заикаться о мечтах и планах при таких омерзительных, прогнивших глазах? Они должны хотя бы заблестеть от возбуждения… И вообще, для справки, какие у тебя планы на будущее?

Отвечать: «Вы бы лучше о своём будущем, блин, заботились» явно будет неразумно, поэтому я попытался придумать ответ потолковее.

– Ну, поступить в какой-нибудь университет.

– Угу, – Хирацука-сенсей одобрительно кивнула. – А куда устроишься после?

– Найду красивую и безукоризненную девушку, женюсь на ней, и она будет поддерживать меня до конца моих дней.

– Я спрашиваю, куда ты устроишься работать! Назови профессию!

– Я же уже сказал: домохозяин.

– Это называется «жиголо»! Ужасный образ жизни. Сначала намекает на брак, а потом вдруг оказывается у тебя дома с дубликатом ключа, вещами, а после разрыва даже мебель мою забрал как последний бродяга! – выплюнула Хирацука-сенсей, обсосав каждую деталь. Она говорила так страстно, что дышала уже через силу, а в глазах у неё появились слёзы.

Это выглядело так жалко… Так жалко, что мне даже захотелось её подбодрить.

– Учитель! Всё в порядке! Я таким не стану! Я стану отличным домохозяином, таким жиголо, который превзойдёт других!

– Что за безумная теория струн?

Когда она потопталась на моих надеждах, я оказался на распутье. Моя мечта была на краю гибели, и я попытался перевернуть все аргументы в свою пользу.

– Соглашусь, слово «жиголо» и звучит противно, но становиться домохозяином не так уж и плохо.

– Хм?

Хирацука-сенсей откинулась на спинку скрипнувшего стула и смерила меня пронзительным взглядом. Вся её поза словно говорила: «Я тебя внимательно слушаю».

– При нашем равенстве полов нет ничего удивительного в том, что женщины сделали несколько шагов вперёд на пути к социальному прогрессу. То, что вы можете работать учителем, тому подтверждение.

– Согласна…

Кажется, работает. Нужно лишь продолжать.

– Но если женщины получают рабочие места, то мужчины их теряют. Количество рабочих мест всегда ограничено.

– М-м-м…

– Возьмём, к примеру, какую-нибудь фирму пятьдесят лет назад. Сто процентов рабочей силы в ней составляла сотня мужчин. Если фирме потребуется устроить у себя пятьдесят женщин, значит, пятидесяти мужчинам придётся искать другую работу. Но это лишь упрощенческий расчёт. Если учитывать нынешний экономический кризис, мужчины и так со временем потеряют работу.

Когда я выложил свои аргументы, Хирацука-сенсей задумчиво потёрла подбородок.

– Продолжай.

– Предприятия сейчас и так всё меньше нуждаются в рабочей силе – повсюду компьютеры и интернет, позволяющие чрезвычайно повысить производительность труда. Если спросить, что об этом думают люди, они даже могут сказать: «Стараться на работе, конечно, хорошо, но это немного меня тревожит». А ведь есть ещё распределение занятости. Ну, что-то вроде этого.

– Да, такая практика существует.

– А учитывая, что бытовая техника становится всё навороченнее и разнообразнее, разницы в том, кто будет её использовать, нет. С домохозяйственной рутиной под силу справиться и мужчине.

– Погоди-ка, – прервала учительница мою страстную речь. Она кашлянула и немедленно перевела на меня взгляд. – Н-надо же ещё постоянно помнить, что куда добавлять и как чем пользоваться… Не всегда же всё выходит так, как хотелось бы?

– Это только у вас так.

– А?

Её стул повернулся вокруг своей оси, а нога пнула мою голень. Чёрт, как же это больно. На мне остановился её прожигающий взгляд. Я быстро заговорил, чтобы отвлечь её от того, что сейчас ляпнул.

– Д-дело вот в чём! Если учитывать, как долго мы строили общество, выжить в котором можно не работая, то ныть о том, что тебе не хватает рабочих мест, просто глупо!

Безупречный вывод. Работай, и проиграешь системе. Работай, и проиграешь системе.

– Ха-а-а, – громко вздохнула Хирацука-сенсей. – Испорчен, как и всегда.

Тут ей в голову, видимо, пришла какая-то мысль, и она засмеялась.

– Уверена, если девушка хоть раз угостит тебя домашней выпечкой, ты сменишь свою испорченную точку зрения…

На этих словах она схватила меня за плечо и потащила к двери.

– Э-эй! Что вы делаете? Мне же больно! Больно, говорю!

– Возвращайся, когда познаешь чувство выполненного долга в клубе обслуживания.

Затем, обхватив моё плечо ещё сильнее, словно тисками, она собралась с силами и вытолкнула меня за дверь.

Когда я обернулся, чтобы пожаловаться, учительница безжалостно впечатала дверь в стену. Наверно, это значит: «Вопросы, жалобы, возражения и протесты не принимаются ни в каком виде».

Я уж решил прогулять собрание клуба, но тут в том месте, за которое меня схватила учительница, запульсировала боль… Ну да, если я сбегу, то проиграю.

Человек, так быстро прививший мне этот условный рефлекс, чудовищен.

Другого выбора не оставалось, и я решил показаться в этом так называемом клубе, единственной деятельностью которого, судя по всему, были загадки. Чем эта шарашкина контора вообще занимается? Даже президент клуба являет собой одну большую загадку. Что с ней такое?

× × ×

В клубной комнате, как и обычно, сидела читающая Юкиношьта.

Обменявший с ней кратким приветствием, я отошёл подальше, подтянул к себе стул и уселся на него. Затем вытащил из сумки пару книг.

Клуб обслуживания превращается в клуб чтения ради молодёжи. Но если убрать шутки в сторону… Чем он вообще занимается? И что, блин, случилось с нашей битвой?

На мой вопрос ответил неожиданный стук в дверь. Юкиношьта прекратила перелистывать страницы своей книги и спокойно положила между ними закладку.

– Входите, – произнесла она в сторону двери.

– П-прошу прощения, – чуть радостно протянул чей-то голос. Или взволнованно? Дверь отодвинулась в сторону на десятков пять сантиметров, затем в образовавшуюся щель протиснулась какая-то девушка. Видимо, она не хотела, чтобы её здесь увидели.

Её волосы до плеч были покрашены в светло-каштановый и завиты раскачивающимися при ходьбе прядями. Глаза посетительницы беспокойно бегали по комнате. Когда они натолкнулись на меня, она взвизгнула.

Разве я чудовище?..

– Т-ты что тут делаешь, Хикки?!

– Я тут как бы состою.

Стоп, она назвала меня Хикки? Кто она вообще такая?

Если честно, я понятия не имел, но вид у неё был самый что ни на есть типичный – обычная яркая старшеклассница, наслаждающаяся юностью. Такие есть повсюду: короткая юбка, три пуговицы на блузке расстёгнуты, волосы окрашены, а на шее – блестящий амулет на цепочке. Неуставной внешний вид, в общем.

С такими девушками разговор у меня был короткий. Как, впрочем, и с любыми другими.

Однако, как оказалось, она меня знала. Спросить у неё: «Прости, но кто ты такая?» я не решился.

Ещё я заметил, что ленточка на её груди была красного цвета. В нашей школе каждой параллели присваивался свой цвет, и красный был знаком второго класса. Моего.

И я заметил это не потому что пялился на её грудь. Она лишь попала в поле моего зрения, и всё… Блин, большущие-то какие…

– Присаживайся пока, – я непринуждённо подтолкнул в её сторону стул. И нет, сей благородный акт не служил попыткой скрыть затерзавшую меня вдруг совесть. Я просто хотел выразить ей то, как хорошо к ней расположен. Я же джентльмен. Только посмотрите на то, как утончённо я одет.

– Спасибо…

Заметно смутившись, она приняла моё предложение. Села.

Сидевшая перед ней Юкиношьта окинула её взглядом.

– Юигахама Юи-сан, да?

– Т-так ты меня что, знаешь? – оживилась эта Юигахама Юи, словно то, что Юкиношьта кого-то знала, увеличивало его статус.

– А есть что-то, чего ты не знаешь? Может, ты вообще всю школу по именам назвать можешь? – спросил я.

– Нет. О твоём существовании я и понятия не имела.

– Вот как?..

– Не переживай, это моя ошибка. Я не замечала твоего хрупкого существования по той причине, что подсознательно не хотела портить о тебя зрение. Вина лежит на моём слабом сознании.

– Ты правда думаешь, что это меня утешит? Что это утешит хоть кого-нибудь? Да и видно же, что ты сваливаешь всю вину на меня.

– Я тебя не утешала. Это был сарказм, – равнодушно ответила Юкиношьта, отбросив волосы от плеча.

– А здесь… очень весело, – сказала Юигахама, глядя на нас сверкающими глазами. В её мире что, живут только пони?..

– Это замечание меня не радует… К тому же, твоё непонимание мне очень противно, – произнесла Юкиношьта, испугав ту своим холодным взглядом.

– Нет, как бы, это… – Юигахама отчаянно замахала руками. – Я просто подумала, что вы ведёте себя совершенно естественно! Хикки, например, в классе совсем другой. Он, ну, разговаривает тут.

– Я умею разговаривать…

Неужели мне и правда не хватает коммуникативных способностей?..

– Хм, действительно. Юигахама-сан ведь тоже в F-классе.

– Что, правда?

– Ты хочешь сказать, что не знал этого? – спросила в ответ Юкиношьта. Юигахама съёжилась.

Вот чёрт.

Я прекрасно знаю, что чувствует человек, которого не замечают одноклассники, и чтобы она не испытала то же самое, я попытался исправить свою ошибку.

– Д-да знаю я это.

– А почему глаза отворачиваешь? – спросила Юкиношьта.

Юигахама же насмешливо на меня посмотрела.

– Поэтому у тебя и нет друзей в классе, а, Хикки? В классе от твоего снобизма просто тошнит.

А вот теперь я вспомнил эти насмешливые глаза. Нет, другие мои одноклассницы тоже изредка смотрели на меня как на мусорное ведро. Похоже, эта из той группки, которая околачивается с членами школьной футбольной команды.

То есть, что? Получается, она входит в когорту моих врагов? Тогда какого чёрта я тут распинаюсь?

– Вот шлюха, – неожиданно для самого себя выдохнул я.

– Что? Ты кого шлюхой назвал? – набросилась на меня Юигахама. – Я ещё девствен… Во-хо-хо, не-не-не, ничё! – она мгновенно вспыхнула и отчаянно замахала руками, пытаясь заставить нас забыть её слова. Вот дура.

– В нашем возрасте это как-то и не стыдно, – заговорила Юкиношьта, словно пытаясь прекратить панику. – Не так страшна дев…

– Ва-ха-ха, да что ты говоришь?! Я же на втором году! Мне ж стыдно! Юкиношьта-сан, где твоё чувство женственности?!

– Нашла показатель.

Ого. Мне показалось, или температура воздуха вокруг Юкиношьты снизилась градусов на сто?

– Женственность? Да это слово просто кричит «шлюшность», – вставил я.

– Ты опять?! Как можно вот так запросто назвать человека шлюхой?! Какой же ты мерзкий, Хикки! – Юигахама попыталась презрительно рассмеяться, но в глазах её стояли слёзы.

– А мерзость и то, что я называю тебя шлюхой, как-то связано? И не зови меня Хикки.

Это же то же самое, что назвать человека хикикомори. Или этим она пытается меня задеть? В классе для меня придумали уничижительное прозвище?

А не слишком ли оно грубое? Я чуть не расплакался.

Шептаться нехорошо.

Поэтому я говорю о людях открыто и смело прямо в лицо. Ведь понести от меня урон они могут только при таком раскладе!

– Шлюха.

– Ах ты!.. Как же ты меня раздражаешь! В голове не укладывается! Убейся!

При всей её кроткости, даже я, колючий словно дикобраз человек, не нашёлся, что ответить.

В нашем мире есть слова, которые не стоит произносить вслух, и в особенности это касается тех из них, которые затрагивают жизни других людей. И если ты не готов понести ответственность за отнятие чужой жизни, лучше тебе их и не вспоминать. После нескольких минут тишины в комнате раздался мой убийственно серьёзный голос:

– Ещё раз ты скажешь «убейся» или «я убью тебя» таким тоном, и будешь собирать пыль с пола языком.

– А… П-прости, я не хотела… Стоп, что?! Ты сам это сказал! Что убьёшь меня!

Ух ты, заметила. Но она всё равно дура. Хотя то, что она умеет нормально извиняться, это плюс.

И плюс этот менял построенное исключительно на внешнем виде представление о ней. Я думал, что она такая же, как бабы в её группе, те чуваки из футбольной команды и пара их дружков. Что голова её, как у персонажей Мураками Рю, будет заполнена лишь мыслями о наркотиках, сексе и всякой херне.

Юигахама выдохнула. Тяжело, похоже, приходится гиперактивным людям.

– Слушайте, Хирацука-сенсей сказала, что этот клуб исполняет чужие желания. Это правда?

Эти слова прервали краткий миг тишины.

– Да ладно?

А я-то был уверен, что это клуб любителей почитать в тишине.

Юкиношьта проигнорировала мой вопрос и стала отвечать на Юигахамин:

– Не совсем. Клуб обслуживания лишь помогает. Исполнится твоё желание или нет, зависит только от тебя.

За этими словами скрывался холодный и прямой отказ.

– А в чём разница? – неуверенно спросила Юигахама. Вот и мне интересно.

– Мы не даём лошади воду, мы приводим лошадь к воде. Вот, в чём разница. Клуб обслуживания не приводит прямо к цели, он даёт средства. Думаю, причину сему лучше всего опишет фраза «чтобы поощрять независимость».

Она будто зачитала эти слова из учебника по морали. Такие пустые принципы проповедует каждая школа – «клубная деятельность поддерживается для того, чтобы ученики могли научиться вести себя независимо в качестве как части клуба, так и части социума». Теперь я смотрел на клубную деятельность с другой точки зрения. Ах да, какую-то помощь учительница тоже упоминала, так что клуб, видимо, работает на благо учеников.

– Звучит аж круто! – воскликнула Юигахама с видом: «Ты открыла мне глаза! Я всё поняла!». Как бы ей какие-нибудь сатанисты мозги не промыли.

Слова Юкиношьты не имели под собой никакого научного обоснования, но такие грудастые девушки, как Юигахама, всё равно… Такое чувство, что другого мнения в обществе и быть не может… А Юигахама является отличным примером члена такого общества.

Юкиношьта же… была умной, проницательной и плоской как доска.

– Я не обещаю исполнить твоё желание, но помогу всем, чем смогу.

И тут, словно вспомнив, зачем она пришла, заговорила Юигахама:

– Слушай, слушай, я тут печенье…

На этом слове её глаза переместились на меня.

Я не печенье. Нет, я знаю, что одноклассницы смотрят на меня печально, но эти слова только похожи на слух, и всё. Смысл у них совершенно разный.

– Хикигая-кун, – Юкиношьта быстро кивнула подбородком на дверь. Могла бы и вслух попросить, подобрее вышло бы. Например, «Глядя на тебя, я всё время морщусь, выйди, не хочу морщины в таком возрасте. И, пожалуйста, не возвращайся».

Если хотите поговорить по-женски, ничего не поделать. В этом мире есть темы, о которых парни знать не должны. Обычно это отмечается знаками типа «Физическое образование», «Мальчикам вход запрещён» и «Женский класс». Ну и всё, пожалуй.

Интересно, что у них там за уроки были? Нет, серьёзно. До сих пор интересно.

– Схожу куплю Sportop.

Должен сказать, что я очень чувствителен, раз так тонко прочитал ситуацию и так соответствующе себя повёл. Если был бы я девчонкой, я б влюбился сам в себя.

Едва я дотронулся до двери, как Юкиношьта подала голос. Неужели у неё тоже есть чувства и она хочет их выразить?

– Возьми мне «Овощную жизнь» с клубнично-йогуртовым миксом.

Она даже может взять и раскомандоваться… Юкиношьта-сан, ну вы, блин, даёте.

× × ×

Путь на первый этаж клубного здания и обратно на третий занимает не больше десяти минут. Если идти неспешной походкой, они наверняка успеют договорить ещё до моего возвращения.

Каким бы человеком Юигахама не оказалась, она была первой, кто к нам пришёл. Другими словами, её появление запустило механизм нашей с Юкиношьтой битвы.

В принципе, к победе я особо не стремлюсь, но уменьшить полученный урон попытаюсь всё равно.

За школой числился лишь один весьма подозрительный торговый автомат, и стоял он на улице. Продавал он не менее весьма специфические газированные напитки в картонных коробках а-ля из-под сока, которые в обычных круглосуточных магазинах найти было нельзя. Но вкусы они передавали отлично, чем меня и зацепили.

А более других зацепил некий паранормальный Sportop. Его вкус напоминал дешёвые конфеты, а само существование противоборствовало нынешним трендам делать напитки низкокалорийными и без сахара.

Да и вкусным он был, в конце концов.

Когда я вставил в автомат две стоиеновые монеты, он заурчал подобно улетевшему небесному замку и выплюнул «Овощную жизнь» и Sportop. Затем я просунул в щель ещё одну монетку и нажал на кнопку с надписью «Мужской кофе с молоком».

Если бы пили что-либо только два человека из трёх, вышло бы несколько странно, поэтому я решил взять напиток и Юигахаме.

Итого триста иен, половина тех денег, что лежали у меня в карманах. Я разорён.

× × ×

Примечания

Глава 2

На главную

Глава 4