OreGairu 1 (рус) Глава 3

Юигахама Юи всегда неугомонна.

– Неужели даже курс кулинарии нанёс тебе психотравму?

А ведь я всего лишь пришёл сдать реферат по домашнему хозяйству, чтобы возместить пропуск занятий по кулинарии…

Такого сильного дежавю на меня ещё не накатывало. Зачем вы скармливаете мне эту лекцию, Хирацука-сенсей?

– Вы же преподаватель современного японского языка?

– Я школьный психолог-консультант по развитию. Поэтому Цуруми-сенсей меня и напрягла.

Вышеупомянутая Цуруми-сенсей стояла в углу комнаты и поливала какой-то цветок. Хирацука-сенсей тоже бросила на неё взгляд, после чего вновь посмотрела на меня.

– Вот сразу и объясни, почему прогулял уроки кулинарии. И покороче.

– Ну, я это. Не понимаю, почему должен заниматься этим вместе с остальными…

– Я не вижу в этих словах ни капли осмысленности. Хикигая, неужели тебе неприятно даже просто искать себе группу? Или тебя никто к себе не пускает? – спросила учительница, глядя на меня так, словно искренне за меня переживала.

– Я не об этом. Что вы там напридумывали? Мы ведь говорим о занятиях кулинарией. И пока они не будут иметь наибольшего сходства с практической кулинарией в реальной жизни, смысла от них не будет. Моя мама готовит в одиночестве, а значит, готовить и нужно в одиночестве! Иначе говоря, проводить занятия кулинарией в группах неправильно!

– Мы с тобой говорим о совершенно разных вещах.

– Учитель! Вы хотите сказать, что моя матушка ошибается?! Вы обидели меня до глубины души! Больше я ни слова не выслушаю! До свидания!

На этих словах я резко повернулся к ней спиной, пытаясь свалить из учительской куда подальше.

– Стоять! Бушевать должна я, а не ты!

Провал?.. Хирацука-сенсей вытянула руку и схватила меня за воротник. Сейчас она развернёт меня к себе лицом и будет держать, как котёнка. Блин. Интересно, если я скажу: «Хи-хи ♪ я глупышка ☆» и высуну язык, она меня отпустит?

Учительница вздохнула и шлёпнула по моему реферату тыльной стороной ладони.

– Заголовок «Как приготовить вкусный карри» нареканий у меня не вызывает. А вот дальнейшее… «Первое: Нарежьте лук сначала кубиками, затем тонкими ломтиками и добавьте приправы. На мелких сошек повлиять легче всего, поэтому чем тоньше ломтики, тем лучше они впитают вкус приправ»… Кто разрешал добавлять сарказм? Добавлять надо говядину.

– Даже не делайте вид, что игра слов получилась удачной… Смотреть на вас стыдно…

– Читать это даже не хочется. Ты ведь уже понял, что тебе придётся его переписать? – спросила учительница, в ужасе засовывая в рот сигарету. – Ты готовить умеешь вообще? – чуть удивлённо добавила она, подняв мой реферат в воздух. Глупый вопрос. Чтобы старшеклассники в наше время не смогли приготовить карри?

– Да. Учитывая мои планы на будущее – разумеется.

– Ты уже хочешь съехать от родителей?

– Дело не в этом.

– Хм? – протянула Хирацука-сенсей, словно спрашивая: «А в чём?»

– Каждый домохозяин должен уметь готовить.

Услышав мой ответ, Хирацука-сенсей моргнула своими большими глазами, скромно обведёнными тушью. Дважды или трижды.

– Ты хочешь стать домохозяином?

– Как вариант…

– И ты осмеливаешься заикаться о мечтах и планах при таких омерзительных, прогнивших глазах? Они должны хотя бы заблестеть от возбуждения… И вообще, для справки, какие у тебя планы на будущее?

Отвечать: «Вы бы лучше о своём будущем, блин, заботились» явно будет неразумно, поэтому я попытался придумать ответ потолковее.

– Ну, поступить в какой-нибудь университет.

– Угу, – Хирацука-сенсей одобрительно кивнула. – А куда устроишься после?

– Найду красивую и безукоризненную девушку, женюсь на ней, и она будет поддерживать меня до конца моих дней.

– Я спрашиваю, куда ты устроишься работать! Назови профессию!

– Я же уже сказал: домохозяин.

– Это называется «жиголо»! Ужасный образ жизни. Сначала намекает на брак, а потом вдруг оказывается у тебя дома с дубликатом ключа, вещами, а после разрыва даже мебель мою забрал как последний бродяга! – выплюнула Хирацука-сенсей, обсосав каждую деталь. Она говорила так страстно, что дышала уже через силу, а в глазах у неё появились слёзы.

Это выглядело так жалко… Так жалко, что мне даже захотелось её подбодрить.

– Учитель! Всё в порядке! Я таким не стану! Я стану отличным домохозяином, таким жиголо, который превзойдёт других!

– Что за безумная теория струн?

Когда она потопталась на моих надеждах, я оказался на распутье. Моя мечта была на краю гибели, и я попытался перевернуть все аргументы в свою пользу.

– Соглашусь, слово «жиголо» и звучит противно, но становиться домохозяином не так уж и плохо.

– Хм?

Хирацука-сенсей откинулась на спинку скрипнувшего стула и смерила меня пронзительным взглядом. Вся её поза словно говорила: «Я тебя внимательно слушаю».

– При нашем равенстве полов нет ничего удивительного в том, что женщины сделали несколько шагов вперёд на пути к социальному прогрессу. То, что вы можете работать учителем, тому подтверждение.

– Согласна…

Кажется, работает. Нужно лишь продолжать.

– Но если женщины получают рабочие места, то мужчины их теряют. Количество рабочих мест всегда ограничено.

– М-м-м…

– Возьмём, к примеру, какую-нибудь фирму пятьдесят лет назад. Сто процентов рабочей силы в ней составляла сотня мужчин. Если фирме потребуется устроить у себя пятьдесят женщин, значит, пятидесяти мужчинам придётся искать другую работу. Но это лишь упрощенческий расчёт. Если учитывать нынешний экономический кризис, мужчины и так со временем потеряют работу.

Когда я выложил свои аргументы, Хирацука-сенсей задумчиво потёрла подбородок.

– Продолжай.

– Предприятия сейчас и так всё меньше нуждаются в рабочей силе – повсюду компьютеры и интернет, позволяющие чрезвычайно повысить производительность труда. Если спросить, что об этом думают люди, они даже могут сказать: «Стараться на работе, конечно, хорошо, но это немного меня тревожит». А ведь есть ещё распределение занятости. Ну, что-то вроде этого.

– Да, такая практика существует.

– А учитывая, что бытовая техника становится всё навороченнее и разнообразнее, разницы в том, кто будет её использовать, нет. С домохозяйственной рутиной под силу справиться и мужчине.

– Погоди-ка, – прервала учительница мою страстную речь. Она кашлянула и немедленно перевела на меня взгляд. – Н-надо же ещё постоянно помнить, что куда добавлять и как чем пользоваться… Не всегда же всё выходит так, как хотелось бы?

– Это только у вас так.

– А?

Её стул повернулся вокруг своей оси, а нога пнула мою голень. Чёрт, как же это больно. На мне остановился её прожигающий взгляд. Я быстро заговорил, чтобы отвлечь её от того, что сейчас ляпнул.

– Д-дело вот в чём! Если учитывать, как долго мы строили общество, выжить в котором можно не работая, то ныть о том, что тебе не хватает рабочих мест, просто глупо!

Безупречный вывод. Работай, и проиграешь системе. Работай, и проиграешь системе.

– Ха-а-а, – громко вздохнула Хирацука-сенсей. – Испорчен, как и всегда.

Тут ей в голову, видимо, пришла какая-то мысль, и она засмеялась.

– Уверена, если девушка хоть раз угостит тебя домашней выпечкой, ты сменишь свою испорченную точку зрения…

На этих словах она схватила меня за плечо и потащила к двери.

– Э-эй! Что вы делаете? Мне же больно! Больно, говорю!

– Возвращайся, когда познаешь чувство выполненного долга в клубе обслуживания.

Затем, обхватив моё плечо ещё сильнее, словно тисками, она собралась с силами и вытолкнула меня за дверь.

Когда я обернулся, чтобы пожаловаться, учительница безжалостно впечатала дверь в стену. Наверно, это значит: «Вопросы, жалобы, возражения и протесты не принимаются ни в каком виде».

Я уж решил прогулять собрание клуба, но тут в том месте, за которое меня схватила учительница, запульсировала боль… Ну да, если я сбегу, то проиграю.

Человек, так быстро прививший мне этот условный рефлекс, чудовищен.

Другого выбора не оставалось, и я решил показаться в этом так называемом клубе, единственной деятельностью которого, судя по всему, были загадки. Чем эта шарашкина контора вообще занимается? Даже президент клуба являет собой одну большую загадку. Что с ней такое?

× × ×

В клубной комнате, как и обычно, сидела читающая Юкиношьта.

Обменявший с ней кратким приветствием, я отошёл подальше, подтянул к себе стул и уселся на него. Затем вытащил из сумки пару книг.

Клуб обслуживания превращается в клуб чтения ради молодёжи. Но если убрать шутки в сторону… Чем он вообще занимается? И что, блин, случилось с нашей битвой?

На мой вопрос ответил неожиданный стук в дверь. Юкиношьта прекратила перелистывать страницы своей книги и спокойно положила между ними закладку.

– Входите, – произнесла она в сторону двери.

– П-прошу прощения, – чуть радостно протянул чей-то голос. Или взволнованно? Дверь отодвинулась в сторону на десятков пять сантиметров, затем в образовавшуюся щель протиснулась какая-то девушка. Видимо, она не хотела, чтобы её здесь увидели.

Её волосы до плеч были покрашены в светло-каштановый и завиты раскачивающимися при ходьбе прядями. Глаза посетительницы беспокойно бегали по комнате. Когда они натолкнулись на меня, она взвизгнула.

Разве я чудовище?..

– Т-ты что тут делаешь, Хикки?!

– Я тут как бы состою.

Стоп, она назвала меня Хикки? Кто она вообще такая?

Если честно, я понятия не имел, но вид у неё был самый что ни на есть типичный – обычная яркая старшеклассница, наслаждающаяся юностью. Такие есть повсюду: короткая юбка, три пуговицы на блузке расстёгнуты, волосы окрашены, а на шее – блестящий амулет на цепочке. Неуставной внешний вид, в общем.

С такими девушками разговор у меня был короткий. Как, впрочем, и с любыми другими.

Однако, как оказалось, она меня знала. Спросить у неё: «Прости, но кто ты такая?» я не решился.

Ещё я заметил, что ленточка на её груди была красного цвета. В нашей школе каждой параллели присваивался свой цвет, и красный был знаком второго класса. Моего.

И я заметил это не потому что пялился на её грудь. Она лишь попала в поле моего зрения, и всё… Блин, большущие-то какие…

– Присаживайся пока, – я непринуждённо подтолкнул в её сторону стул. И нет, сей благородный акт не служил попыткой скрыть затерзавшую меня вдруг совесть. Я просто хотел выразить ей то, как хорошо к ней расположен. Я же джентльмен. Только посмотрите на то, как утончённо я одет.

– Спасибо…

Заметно смутившись, она приняла моё предложение. Села.

Сидевшая перед ней Юкиношьта окинула её взглядом.

– Юигахама Юи-сан, да?

– Т-так ты меня что, знаешь? – оживилась эта Юигахама Юи, словно то, что Юкиношьта кого-то знала, увеличивало его статус.

– А есть что-то, чего ты не знаешь? Может, ты вообще всю школу по именам назвать можешь? – спросил я.

– Нет. О твоём существовании я и понятия не имела.

– Вот как?..

– Не переживай, это моя ошибка. Я не замечала твоего хрупкого существования по той причине, что подсознательно не хотела портить о тебя зрение. Вина лежит на моём слабом сознании.

– Ты правда думаешь, что это меня утешит? Что это утешит хоть кого-нибудь? Да и видно же, что ты сваливаешь всю вину на меня.

– Я тебя не утешала. Это был сарказм, – равнодушно ответила Юкиношьта, отбросив волосы от плеча.

– А здесь… очень весело, – сказала Юигахама, глядя на нас сверкающими глазами. В её мире что, живут только пони?..

– Это замечание меня не радует… К тому же, твоё непонимание мне очень противно, – произнесла Юкиношьта, испугав ту своим холодным взглядом.

– Нет, как бы, это… – Юигахама отчаянно замахала руками. – Я просто подумала, что вы ведёте себя совершенно естественно! Хикки, например, в классе совсем другой. Он, ну, разговаривает тут.

– Я умею разговаривать…

Неужели мне и правда не хватает коммуникативных способностей?..

– Хм, действительно. Юигахама-сан ведь тоже в F-классе.

– Что, правда?

– Ты хочешь сказать, что не знал этого? – спросила в ответ Юкиношьта. Юигахама съёжилась.

Вот чёрт.

Я прекрасно знаю, что чувствует человек, которого не замечают одноклассники, и чтобы она не испытала то же самое, я попытался исправить свою ошибку.

– Д-да знаю я это.

– А почему глаза отворачиваешь? – спросила Юкиношьта.

Юигахама же насмешливо на меня посмотрела.

– Поэтому у тебя и нет друзей в классе, а, Хикки? В классе от твоего снобизма просто тошнит.

А вот теперь я вспомнил эти насмешливые глаза. Нет, другие мои одноклассницы тоже изредка смотрели на меня как на мусорное ведро. Похоже, эта из той группки, которая околачивается с членами школьной футбольной команды.

То есть, что? Получается, она входит в когорту моих врагов? Тогда какого чёрта я тут распинаюсь?

– Вот шлюха, – неожиданно для самого себя выдохнул я.

– Что? Ты кого шлюхой назвал? – набросилась на меня Юигахама. – Я ещё девствен… Во-хо-хо, не-не-не, ничё! – она мгновенно вспыхнула и отчаянно замахала руками, пытаясь заставить нас забыть её слова. Вот дура.

– В нашем возрасте это как-то и не стыдно, – заговорила Юкиношьта, словно пытаясь прекратить панику. – Не так страшна дев…

– Ва-ха-ха, да что ты говоришь?! Я же на втором году! Мне ж стыдно! Юкиношьта-сан, где твоё чувство женственности?!

– Нашла показатель.

Ого. Мне показалось, или температура воздуха вокруг Юкиношьты снизилась градусов на сто?

– Женственность? Да это слово просто кричит «шлюшность», – вставил я.

– Ты опять?! Как можно вот так запросто назвать человека шлюхой?! Какой же ты мерзкий, Хикки! – Юигахама попыталась презрительно рассмеяться, но в глазах её стояли слёзы.

– А мерзость и то, что я называю тебя шлюхой, как-то связано? И не зови меня Хикки.

Это же то же самое, что назвать человека хикикомори. Или этим она пытается меня задеть? В классе для меня придумали уничижительное прозвище?

А не слишком ли оно грубое? Я чуть не расплакался.

Шептаться нехорошо.

Поэтому я говорю о людях открыто и смело прямо в лицо. Ведь понести от меня урон они могут только при таком раскладе!

– Шлюха.

– Ах ты!.. Как же ты меня раздражаешь! В голове не укладывается! Убейся!

При всей её кроткости, даже я, колючий словно дикобраз человек, не нашёлся, что ответить.

В нашем мире есть слова, которые не стоит произносить вслух, и в особенности это касается тех из них, которые затрагивают жизни других людей. И если ты не готов понести ответственность за отнятие чужой жизни, лучше тебе их и не вспоминать. После нескольких минут тишины в комнате раздался мой убийственно серьёзный голос:

– Ещё раз ты скажешь «убейся» или «я убью тебя» таким тоном, и будешь собирать пыль с пола языком.

– А… П-прости, я не хотела… Стоп, что?! Ты сам это сказал! Что убьёшь меня!

Ух ты, заметила. Но она всё равно дура. Хотя то, что она умеет нормально извиняться, это плюс.

И плюс этот менял построенное исключительно на внешнем виде представление о ней. Я думал, что она такая же, как бабы в её группе, те чуваки из футбольной команды и пара их дружков. Что голова её, как у персонажей Мураками Рю, будет заполнена лишь мыслями о наркотиках, сексе и всякой херне.

Юигахама выдохнула. Тяжело, похоже, приходится гиперактивным людям.

– Слушайте, Хирацука-сенсей сказала, что этот клуб исполняет чужие желания. Это правда?

Эти слова прервали краткий миг тишины.

– Да ладно?

А я-то был уверен, что это клуб любителей почитать в тишине.

Юкиношьта проигнорировала мой вопрос и стала отвечать на Юигахамин:

– Не совсем. Клуб обслуживания лишь помогает. Исполнится твоё желание или нет, зависит только от тебя.

За этими словами скрывался холодный и прямой отказ.

– А в чём разница? – неуверенно спросила Юигахама. Вот и мне интересно.

– Мы не даём лошади воду, мы приводим лошадь к воде. Вот, в чём разница. Клуб обслуживания не приводит прямо к цели, он даёт средства. Думаю, причину сему лучше всего опишет фраза «чтобы поощрять независимость».

Она будто зачитала эти слова из учебника по морали. Такие пустые принципы проповедует каждая школа – «клубная деятельность поддерживается для того, чтобы ученики могли научиться вести себя независимо в качестве как части клуба, так и части социума». Теперь я смотрел на клубную деятельность с другой точки зрения. Ах да, какую-то помощь учительница тоже упоминала, так что клуб, видимо, работает на благо учеников.

– Звучит аж круто! – воскликнула Юигахама с видом: «Ты открыла мне глаза! Я всё поняла!». Как бы ей какие-нибудь сатанисты мозги не промыли.

Слова Юкиношьты не имели под собой никакого научного обоснования, но такие грудастые девушки, как Юигахама, всё равно… Такое чувство, что другого мнения в обществе и быть не может… А Юигахама является отличным примером члена такого общества.

Юкиношьта же… была умной, проницательной и плоской как доска.

– Я не обещаю исполнить твоё желание, но помогу всем, чем смогу.

И тут, словно вспомнив, зачем она пришла, заговорила Юигахама:

– Слушай, слушай, я тут печенье…

На этом слове её глаза переместились на меня.

Я не печенье. Нет, я знаю, что одноклассницы смотрят на меня печально, но эти слова только похожи на слух, и всё. Смысл у них совершенно разный.

– Хикигая-кун, – Юкиношьта быстро кивнула подбородком на дверь. Могла бы и вслух попросить, подобрее вышло бы. Например, «Глядя на тебя, я всё время морщусь, выйди, не хочу морщины в таком возрасте. И, пожалуйста, не возвращайся».

Если хотите поговорить по-женски, ничего не поделать. В этом мире есть темы, о которых парни знать не должны. Обычно это отмечается знаками типа «Физическое образование», «Мальчикам вход запрещён» и «Женский класс». Ну и всё, пожалуй.

Интересно, что у них там за уроки были? Нет, серьёзно. До сих пор интересно.

– Схожу куплю Sportop.

Должен сказать, что я очень чувствителен, раз так тонко прочитал ситуацию и так соответствующе себя повёл. Если был бы я девчонкой, я б влюбился сам в себя.

Едва я дотронулся до двери, как Юкиношьта подала голос. Неужели у неё тоже есть чувства и она хочет их выразить?

– Возьми мне «Овощную жизнь» с клубнично-йогуртовым миксом.

Она даже может взять и раскомандоваться… Юкиношьта-сан, ну вы, блин, даёте.

× × ×

Путь на первый этаж клубного здания и обратно на третий занимает не больше десяти минут. Если идти неспешной походкой, они наверняка успеют договорить ещё до моего возвращения.

Каким бы человеком Юигахама не оказалась, она была первой, кто к нам пришёл. Другими словами, её появление запустило механизм нашей с Юкиношьтой битвы.

В принципе, к победе я особо не стремлюсь, но уменьшить полученный урон попытаюсь всё равно.

За школой числился лишь один весьма подозрительный торговый автомат, и стоял он на улице. Продавал он не менее весьма специфические газированные напитки в картонных коробках а-ля из-под сока, которые в обычных круглосуточных магазинах найти было нельзя. Но вкусы они передавали отлично, чем меня и зацепили.

А более других зацепил некий паранормальный Sportop. Его вкус напоминал дешёвые конфеты, а само существование противоборствовало нынешним трендам делать напитки низкокалорийными и без сахара.

Да и вкусным он был, в конце концов.

Когда я вставил в автомат две стоиеновые монеты, он заурчал подобно улетевшему небесному замку и выплюнул «Овощную жизнь» и Sportop. Затем я просунул в щель ещё одну монетку и нажал на кнопку с надписью «Мужской кофе с молоком».

Если бы пили что-либо только два человека из трёх, вышло бы несколько странно, поэтому я решил взять напиток и Юигахаме.

Итого триста иен, половина тех денег, что лежали у меня в карманах. Я разорён.

× × ×

– Опаздываешь, – произнесла Юкиношьта, выхватывая у меня из рук «Овощную жизнь». Она вставила в упаковку трубочку и начала пить. В руках у меня остались лишь Sportop и «Мужской кофе с молоком».

И похоже, что Юигахама поняла, для кого он предназначается.

– Сейчас, – сказала она, вынимая из кошелька стоиеновую монету.

– А, не парься.

Ну, Юкиношьта мне не заплатила ни иены, а тебе я напиток купил по собственной доброй воле. От первой деньги принять ещё можно было, но от второй… Поэтому вместо того чтобы взять из протянутой руки Юигахамы монету, я всунул в неё кофе.

– Я же тебе не заплатила! – воскликнула та, пытаясь отдать мне монету насильно. Спорить с ней было бы пустой тратой времени, поэтому я просто сел на свой стул, рядом с которым сейчас стояла Юкиношьта.

Юигахама чуть раздосадовано убрала монету в кошелёк.

– Спасибо, – тихо поблагодарила она меня и, взяв упаковку обеими руками, радостно засмеялась.

Большей благодарности я не слышал за всю свою жизнь. Её улыбка окупила мои сто иен с лихвой.

– Вы договорили? – довольный, спросил я у Юкиношьты в надежде добиться признательности и от неё.

– Да. И в твоё отсутствие беседа прошла гладко. Спасибо.

А вот и меньшая благодарность в моей жизни.

– Вот и славно. И что теперь?

– Пойдём в кабинет домоводства. Все вместе.

– Кабинет домоводства?..

Это был обустроенный в стиле железной девы кулинарный класс, где все занятия проводились после того как ученики разобьются на группы. Это сущая пытка. А ещё там есть кухонные ножи и газовые плиты, которые в силу опасности в школах надо запретить!

– И что там?

Наряду с уроками физкультуры и экскурсиями, уроки кулинарии – третий пункт в списке школьных мероприятий, способный нанести человеку психотравму. Кому вообще может нравиться хоть одно мероприятие из перечисленных? Вот представьте себе счастливо болтающую группу одноклассников. Представили? А теперь добавьте к ним меня. Мгновенная тишина… Невыносимо.

– Печенье… Я хочу испечь печенье.

– Что? Печенье?

Я понятия не имел, что она имеет в виду, поэтому мне не оставалось ничего кроме как переспросить.

– Похоже, Юигахама-сан хочет подарить кому-то самодельное печенье. Однако она не уверена в своих кулинарных способностях, поэтому обратилась к нам за помощью. В этом и состоит её просьба, – объяснила Юкиношьта, развеяв все мои сомнения.

– А чего сразу мы? Попросила бы своих друзей.

– Ну… П-просто… Я не хочу, чтобы они узнали, а то ещё смеяться начнут… Они не особо умеют в серьёзные дела, – пробормотала Юигахама, переводя взгляд из стороны в сторону.

Я вздохнул.

Дело в том, что с чужими любовными делами разбираться нелегко. Уж лучше запомнить хоть одно английское слово, чем то, кто кому нравится. Таким образом, помощь в любви отклоняется сразу. И я не хочу разбираться в перипетиях чьих-то романтических переживаний.

Немного подумав, я осознал… что их разговор за закрытыми дверями… шёл именно об этом…

Как ж я рад.

Нет, правда, если у девушки проблемы в отношениях, нужно лишь сказать ей «Не переживай! Всё утрясётся!», а если всё-таки не утрясётся – «Да он же просто идиота кусок!»

Когда мои глаза встретились с глазами Юигахамы, из моего горла само собой вырвалось фырканье.

– А… А…

Не в силах подобрать нужных слов, Юигахама опустила глаза и дрожащими руками ухватилась за края своей юбки.

– А… А-ха-ха… Странно, да? Человек вроде меня пытается испечь печенье… Такое чувство, что я пытаюсь набить себе женственности… Прости, Юкиношьта-сан. Мне больше не надо.

– Ну, раз таково твоё желание… Или ты из-за него переживаешь? Не стоит. Он абсолютно неправомерен, так что заставить его помочь тебе для меня не проблема.

Так, похоже, действие Конституции Японии на меня не распространяется. Нет, серьёзно, что за потогонная эксплуатация?

– Нет-нет, правда не надо! Просто готовить печенье – не моё, и выглядеть будет странно… Я спрашивала у Юмико и Мари, и они сказали, что сейчас это не модно.

Юигахама бросила взгляд в мою сторону.

– Действительно, – произнесла Юкиношьта, словно пытаясь загнать и так упавшую духом девушку в пучины депрессии. – Я ни за что не подумала бы, что такая напыщенная особа, как ты, станет готовить печенье.

– Вот-вот! Говорю же, странно! – нервно, словно ожидая нашей реакции, засмеялась Юигахама. Она подняла свои опущенные глаза на меня, будто испытывая. Мне показалось, что она ждёт от меня какого-то ответа.

– Ну, если тебе нужно моё мнение, то я не думаю, что это странно, что тебе это не идёт или что это не в твоём характере. Мне просто пофиг.

– Это ещё хуже! – закричала Юигахама, ударив рукой по столу. – Хикки. Я ушам своим не верю! Как же ты меня бесишь. Если я соберусь с силами, мне всё будет нипочём!

– О себе так не говорят. Обычно такое матери своим детям говорят, когда у тех что-то не получается. «Я всегда думала, что если ты соберёшься с силами, то у тебя всё получится». Но у тебя всё равно не получается.

– Значит, твоя мама на тебя уже забила!

– Неплохое умозаключение, – произнесла Юкиношьта, энергично кивая. Из глаз Юигахамы же ровным потоком лились слёзы.

Оставьте меня в покое. Но когда на тебя забивают, это так грустно…

Что-то меня за собственные слова совесть стала грызть. Да и битва с Юкиношьтой у нас в самом разгаре была.

– Я умею готовить только карри, но всё равно помогу тебе, – неохотно пробормотал я.

– С-спасибо, – ответила Юигахама, радостно вздохнув.

– Высоких познаний в кулинарии нам от тебя не требуется. Просто продегустируешь печенье и скажешь, как оно получилось.

Ну, раз Юкиношьта так говорит, да ещё и мужской взгляд нужен, я справлюсь. Есть куча парней, которые не любят сладкое, так что моё присутствие в качестве носителя мужских вкусовых рецепторов будет неоценимым. К тому же, я не особо разборчив, и забросить в желудок могу практически что угодно.

А это свойство может мне пригодиться.

× × ×

По кабинету домоводства витал аромат ванили.

Юкиношьта спокойно открыла холодильник и достала из него молоко и яйца, затем приготовила весы, чашу и ещё чего-то там, после чего занялась яйцами, взяв в руки какой-то незнакомый мне кухонный прибор.

Похоже, наш превосходный сверхчеловек и готовить умеет.

Приготовив всё, что ей было нужно, она надела фартук, словно подавая знак, что сейчас-то всё и начнётся. Юигахама свой фартук уже надела, но выглядело это так, словно она сделала это впервые – лямки были завязаны беспорядочным узлом.

– У тебя лямки спутались. Ты хоть фартук-то можешь нормально надеть?

– Прости. Спасибо… Что?! Я умею завязывать узлы!

– Вот и завязывай, как следует. Если не научишься делать вещи правильно, станешь такой же, как он, перешедший точку невозвращения.

– Не ставь меня в плохой пример. Намахагэ нашла.

– Мог бы и порадоваться, всё же, первый раз кому-то помогаешь… И кстати, раз уж решил сравнить себя с Намахагэ, не волнуйся – твой скальп меня совершенно не интересует.

– А я и не волнуюсь… И это. Не смотри так жалостливо на мои волосы.

Чтобы согнать с лица Юкиношьты эту страшную улыбку, которую ей никогда не стоило показывать остальным, я загладил волосы со лба назад. Юигахама хихикнула. К моему удивлению, за нашу маленькую перепалку она так и не завязала лямки фартука по-нормальному.

– Ты до сих пор их не завязала? Или всё-таки не умеешь?.. – Юкиношьта вздохнула. – Иди сюда, я сама завяжу.

Она повела глазами и махнула Юигахаме рукой.

– Да нормально всё… – нерешительно пробормотала та, попеременно оглядываясь то на Юкиношьту, то на меня. Она выглядела как заблудившийся и испуганный ребёнок.

– Быстрее, – сказала Юкиношьта таким холодным тоном, что вся нерешительность Юигахамы буквально растворилась. Не знаю, разозлилась она или нет, но мне стало страшно.

– П-п-п-прости! – взвизгнула Юигахама, подойдя к ней. Как щенок, не иначе.

Юкиношьта зашла ей за спину и мгновенно поправила все лямки.

– Юкиношьта-сан… Ты сейчас как будто моя старшая сестра.

– Нет, моя младшая сестра такого не натворила бы, – недовольно вздохнула Юкиношьта, но сама идея ей, кажется, понравилась.

Если поставить всю из себя взрослую Юкиношьту рядом с Юигахамой, владелицей детских черт лица, то они и правда покажутся похожими на сестёр. Во всяком случае, что-то похожее от них смутно ощущалось.

Мне вспомнилось, что мужчины среднего возраста любят, когда фартук надевают на голое тело. Мне же и поверх школьной фарты было неплохо.

К моему сердцу подступило тепло, и я случайно ухмыльнулся.

– Э-эй, Хикки…

– Ч-чего?

Чёрт. Голос поехал. Лицо у меня сейчас наверняка было противное, а столь нервный ответ эту противность наверняка многократно увеличил.

– Ч-что ты думаешь о девушках, которые хорошо готовят?

– В принципе, ничего плохого. Парни на это внимание как-то не обращают.

Юигахама облегчённо улыбнулась.

– В-вот как… Ну, погнали!

Она закатала рукава, разбила яйца и стала их взбивать, потом добавила в чашу муку, сахар, масло и какой-то мелочи для вкуса. Включая ваниль.

Даже я, человек, в искусстве кулинарии неискушённый, заметил, что способности Юигахамы были куда ниже нормальных. Видимо, она решила, что печенье – это что-то из разряда сложнейших блюд, но всё было как раз наоборот, потому я и смог заметить все её огрехи. И ещё потому что она раскрепостилась.

Во-первых, яйцо. В чашу попала скорлупа.

Во-вторых, ароматизаторы. Она свалила всё в одну кучу, толком не размешав.

В-третьих, масло так и не растаяло.

А ещё она вполне предсказуемо перепутала муку с солью, и одновременно заливала чашу непомерным объёмом молока и ровным сыпучим потоком ванили.

Когда я бросил взгляд на Юкиношьту, её лицо медленно покрывалось трупной бледнотой, и она приложила ко лбу ладонь. От этого задрожал даже такой плохой повар, как я. Высококлассную Юкиношьту происходящее наверняка вымораживало.

– А теперь…

Юигахама замолкла и внезапно потянулась за кофе.

– Кофе? Ну да, не есть же всухомятку. Хорошая мысль.

– А? Я не буду его варить, это секретный ингредиент. Парни ведь не любят сладости, – ответила Юигахама, повернув голову ко мне. Учитывая, что при этом она продолжала готовить, в середине чаши постепенно возник тёмный курган.

– Уже не секретный.

– Что? А-а-а… Ладно, мукой засыпем, и будет норм.

Поверх чёрного кургана возник белый. Затем у его подножия заплескались волны из яичных желтков, превращая чашу в школьный филиал ада.

Итак, мой вывод: кулинарные способности Юигахамы были на пугающе низком уровне. И не в том смысле, что она чего-то там не умела, – она не умела ничего. При такой неуклюжести ей никогда не удастся приготовить даже самое простое блюдо. Я готов встать в пару с любым человеком, но только не с ней. Напорется ещё на нож, а всё на меня свалят.

К тому времени как эта штука допеклась, она стала похожа на обуглившийся блин. И судя по запаху, на вкус он будет очень горьким.

– П-почему? – спросила Юигахама, с ужасом глядя на покоящееся на противне оружие X.

– И я не понимаю… Как можно было совершить сразу столько ошибок? – пробормотала Юкиношьта. Интересно, она сказала это так тихо специально, чтобы Юигахама не услышала? Но тот факт, что всё-таки сказала…

Юигахама переложила массу с противня на блюдо.

– Внешний вид не главное. Мы ещё не попробовали их на вкус!

– Действительно. У нас как раз дегустатор с собой.

Я рассмеялся.

– Юкиношьта. Я немного не уверен, но… А тех, на ком яды проверяют, тоже дегустаторами называют?

– Это что ты ядом назвал?!.. Какой это, на… А хотя всё может быть, – неуверенно произнесла Юигахама наперекор своему же категоричному отказу, после чего склонила голову, будто спрашивая: «Что думаете?».

Ответа на этот вопрос у меня не было. Я отвернулся от щенячьего взгляда Юигахамы и повернулся к Юкиношьте.

– Эй, я правда должен это съесть? В «Весёлом Хонде» уголь такого же цвета продают.

– Успокойся, ничего несъедобного там нет, поэтому смерть тебе не грозит. На счёт отравления не ручаюсь. И… – Юкиношьта выдержала паузу, после чего прошептала: – Я тоже немного съем.

– Правда? Неужели ты всё-таки добрая? Или я тебе нравлюсь?

– Хотя знаешь, съешь всё сам и спрыгни с крыши.

– Прости. Я сейчас в шоке, вот и ляпаю языком.

Это всё печенье. Если, конечно, эти угольки можно назвать печеньем.

– Я попросила тебя продегустировать еду, а не что-то вроде этого. К тому же, согласилась помочь ей тоже я, поэтому беру на себя всю ответственность за то, что может случиться, – она подтянула блюдо к себе. – Если мы не узнаем, что в них не так, то не сможем повлиять на результат. Хотя рисковать жизнью ради знаний…

Юкиношьта подняла с блюда кусочек чёрного вещества, которое можно было спутать с куском железа, и посмотрела на меня глазами, на которые уже наворачивались слёзы.

– Мы ведь не умрём, да?

– Самому интересно…

Юигахама, судя по всему, собиралась дополнить число смертников до трёх. Ну и отлично. Ешь вместе с нами. Познай боль других людей.

× × ×

Примечания

Глава 2

На главную

Глава 4