Phenomeno:Volume 1 ~Russian~

Пролог

"На свете есть вещи, которые людям лучше не знать никогда".

Часто говаривала когда-то моя ныне покойная бабушка. Тогда мне ещё только предстояло понять, насколько она была права.

С детства меня привлекали оккультные науки, а поступив в университет, я убедился в мудрости этих слов, не раз сам ступив в глубины потустороннего мира. Призраки — никто не может сказать с определённостью, существуют они или нет. История, которую я хочу вам рассказать, будет как раз о них.

Ещё эту историю можно назвать рассказом обо мне и о ней…

Необъяснимое наполняло её глаза блеском, а голос — завораживающей силой, способной перевернуть мир, в который я всегда верил. Встречаясь с ней, я всерьёз беспокоился, не разверзнется ли земля у меня под ногами. А после любой шорох заставлял меня опасливо оглядываться и в душу закрадывался страх — не следит ли за мной кто-то из темноты за неплотно прикрытой дверью.

Может, это было потому, что в словах, которые она мне говорила, содержались истины о "другой стороне". Истины, которые в нашем мире абсурдны, немногочисленны, отходят в область преданий или вовсе мертвы.

Со всей ясностью я осознал это лишь теперь, когда её не стало. Бабушка говорила правильно, я не должен был заглядывать за грань. В мире, что лежит за ней, нечего делать живым.

И всё же… Всё же, я собираюсь поведать эту историю. Рассказать всё как было.

Ведь иначе, призракам не упокоиться с миром. Иначе, жившим на грани тьмы и перешагнувшим эту грань, уже не познать покой.

Итак, скажу ещё раз.

Далее идёт история, которой не место среди живых.

История первая. Дом, исполняющий желания

На грани

1

Здравствуй, мама.

Если бы призраки существовали в нашем мире — смог ли бы кто-нибудь доказать их существование так, что ничего уже не опровергнешь?

Я думаю, это невозможно, как сильно бы не эволюционировало человечество. С другой стороны, это также означает, что никто никогда не докажет обратного.

Если рассуждать так, получается, что дискуссии о существовании призраков — пустая трата времени. Вот почему победители таких споров видят призраков не более чем как предмет лёгкого развлечения. Да, признаюсь, я вхожу именно в эту группу людей и меня можно прямо назвать фанатом оккультизма.

Вам может и неизвестно, но людей моего типа в мире — раз, два и обчёлся, чтобы в таком возрасте только и разговоры, что о призраках да НЛО. Я-то хорошо знаю, как нас, таких, на смех поднимают. Но знаете, ведь в мире столько непознанного…

Ну, например… Взять хотя бы дом, в котором я живу.

Старое, почти тридцатилетнее здание рядом с водонапорной станцией Тамагава. Возможно, из-за странного выбора места, стоимость аренды необычайно низкая. Приехав этой весной в Токио, я набрёл на него, когда искал себе жильё подешевле.

До ближайшего магазина минут десять на велосипеде. Дом скрыт в тени густой рощи, а за неимением поблизости ни одного фонаря, ночью здесь так темно, что хоть глаз выколи. И всё же, мне это старое здание нравится. Оно построено в стиле сельского коттеджа, что обычно стоят у подножия гор. На первом этаже находится гараж, а второй и третий изобилуют свободными пространствами — для одного человека такой дом неописуемая роскошь. Кухня там, правда, ужата до "кухоньки", зато в доме есть гостиная, комната в японском стиле, ванная и даже мастерская. Мне довелось услышать, что архитектор проектировал это место как личное рабочее пространство.

Мне дом полюбился с первого взгляда. Кроме того, снять в Мусасино жильё с ванной всего за тридцать тысяч йен было чем-то невообразимым.

Ещё про дом ходили интереснейшие слухи, которые так просто не проигнорируешь.

"Этот дом исполняет желания", — сказал мне с улыбкой агент по продаже недвижимости, который и показал мне его.

"Архитектор, который построил дом, стал знаменит. Художника, въехавшего за ним, завалили деловыми предложениями и он перебрался поближе к столице. У молодой пары, что жила здесь до прошлого месяца, родился ребёнок. Вот так дом в итоге остался без хозяина. Вы довольно везучий молодой человек".

И кто, скажите, после всего этого не согласится тут же на такое предложение?

Я сразу же и уцепился за эту возможность. Наверное, чувство превосходства тоже сыграло свою роль — мои сокурсники в университете платили вдвое больше, а ютились в кроличьих клетках. В любом случае, я был вполне доволен собой и своей удачей, что предоставила мне такой шанс впервые пожить в одиночестве.

Однако, не прошло и месяца, как я осознал, насколько большую ошибку совершил.

По ночам я стал слышать доносящиеся откуда-то звуки. Какой-то скрип, словно пытались открыть старую дверь. Поначалу я предположил, что виноваты огрехи в планировке, но вскоре заметил странный факт — звуки всегда начинались ровно в два часа ночи.

Я попробовал проверить гостиную на втором этаже, на другом конце от моей спальни. Скрип прекратился. Я подумал, что он идёт сверху, и поднялся в мастерскую на третий этаж. Но там не было ничего, что могло бы послужить источником звука. Со временем я планировал обставить это место поуютнее, но сейчас оно пустовало — из мебели в комнате были разве что стол да книжная полка. Я оглядел окна: они все были плотно закрыты и тоже не могли скрипеть. Затем я проверил туалет и ванную, впрочем, с тем же успехом. В итоге, свалив всё на слуховые галлюцинации, я снова отправился спать.

Но звук не замедлил появиться опять. Пронзительный скрип, стон старого дерева. К нему примешивались звуки царапанья. Не такого, какое издавала бы мышь или кошка. Звуки были жутковаты, словно кто-то силился выползти из какого-то тёмного места, где его долгое время держали взаперти.

Мало-помалу мне начало казаться, что звук уже перестал проноситься эхом по всему дому и прочно обосновался в воздухе вокруг моих ушей. Дошло до того, что я перестал выключать в доме свет, а ложась спать, вставлял в уши затычки. И тем не менее, проблемой, к несчастью, перестал быть один лишь звук.

Это началось две недели назад. Я обнаружил нечто, не оставляющее почвы для сомнений.

На стене лестничного пролёта чем-то острым был вырезан символ "七" (семь).

Я немедленно проверил все окна и двери в доме. Но не было никаких следов кого-либо входившего внутрь. Признаться, у меня тряслись коленки. Надпись была довольно большой, но я заставил себя думать, что просто не заметил её раньше.

Несколько дней спустя рядом с ванной обнаружился другой символ: "六" (шесть). Что-то острое вырезало его на подоконнике. А неделю назад я с ужасом увидел цифру "五" (пять) рядом с туалетом.

Тут самый большой оптимист забьёт тревогу.

В доме что-то было.

И оно вело обратный отсчёт.

Я не мог больше это выносить и, буквально выпрыгнув из дома, сбежал куда подальше. Там я больше жить был не в состоянии. В университете я ещё не завёл близких друзей, поэтому несколько дней мне пришлось обитать в комнатах караоке и интернет-кафе. Я даже поговорить об этом ни с кем не мог. Не знал ни монахов, ни медиумов.

Но затем мне пришла в голову мысль. Да, люди с сайта "Икаигабучи" идеально подойдут, чтобы обсудить мою проблему! Мои товарищи – фанаты оккультизма смогут мне поверить. Между прочим, это совершенно нормальные, не вызывающие подозрений личности.

— Я бы не торопилась такое утверждать.

— …А?! — я вздрогнул, когда чей-то голос сверху застал меня врасплох.

Подняв голову, я увидел перед собой белое лицо Карасу. Она помахала мне рукой.

— Приветик, Наги.

— К-Карасу… Ты давно здесь? — я проверил время на телефоне. 10:30 вечера. До официального начала офлайн встречи ещё полчаса.

— С того момента, как ты заговорил про "дом, исполняющий желания".

— …То есть, с самого начала, — проворчал я, засовывая обратно в сумку всю свою канцелярию.

— Прости-прости. Знаешь, ведь любопытство — наша характерная черта, — сказала Карасу, лукаво улыбнувшись.

Мы сидели в семейном ресторанчике близ дороги Ицукаичи. Здесь собиралась пройти офлайновая встреча сайта по оккультизму, который я частенько посещал.

Конечно, Карасу не было её настоящим именем. Это был её ник в онлайне. Как я, Ямада Нагито, заходил на сайт под ником Наги, так и она была Карасу, что означает "Ворон". Это была уже наша третья встреча, но я до сих пор не знал её настоящего имени. Однако, она была ветераном Икаигабучи, особенно в сравнении со мной, зелёным новичком, открывшим сайт только этой весной.

Одета она была как всегда, в бархатное платье с фиолетовым оттенком, что доходило ей до лодыжек. Под ним была разве что чёрная блузка и никакого бра. Из-за этого грудь выглядела так, словно может выпрыгнуть в любую минуту, отчего смотреть на Карасу было неловко. Но для неё самой такой вид был чем-то вроде рабочей униформы.

— А ты сегодня быстро, закрыла свою лавку пораньше? — поинтересовался я.

— Пришлось. У гадалок не особо много дел, когда нет клиентов, — она сняла накидку и уселась напротив. — Знаешь, откровенно говоря… — Карасу повертела в пальцах украшение в виде черепа у себя на груди и посмотрела на меня, — вряд ли в твоём доме есть что-то сверхъестественное.

— Как это?!

— Как там это слово… Ммм… А, да — перцептивная схема.

— Какая схема?

— Это термин, использующийся в когнитивистике. Проще говоря, самовнушение. Если ты постоянно внушаешь себе страх, то вскоре начинаешь видеть лица в потёках на потолке и всё такое прочее. Каждый день ты слышал скрип, и это довело тебя до того, что ты стал видеть цифры в царапинах, которые всегда были на этих стенах.

— …С-серьёзно?

— Конечно, серьёзно. То есть, ты же приехал в Токио из какой-то деревушки, Сидзуоки, и впервые стал жить один сам по себе. И к тому же, в старом деревянном здании, поэтому не вижу здесь ничего удивительного. Я сама жила когда-то в подобном доме. Он постоянно скрипел и стонал, так что я понимаю тебя. Звук похож на треск от плёнки для пищи — да, это не очень-то успокаивает.

Сказав это, она сделала жест официантке принести пива.

Так, надо поразмыслить. Если я просто поднял панику из-за ничего, то что я скажу другим ветеранам, которые придут на встречу? Меня разом забанят на этом чудесном сайте за то, что я такой параноик?

— А… Да не волнуйся ты так об этом, — засмеялась она, — мы все здесь родственные души, любящие обменяться страшными историями вечерком.

— Но не будет же всё так просто? Сюда придёт человек десять!

И тут Карасу ахнула и уставилась на меня.

— Ты что, не посмотрел?

— На что?

— На план встречи. Я думаю, будет более тридцати человек.

…Чего?

Я достал телефон и поспешно залез на сайт. Зайдя в тему "Дом, исполняющий желания. Расследование", я оказался сбит с толку.

— Ты права. Но откуда вдруг такой наплыв? Неужели столько людей заинтересованы в этом доме?

— К сожалению, дело совсем в другом. Видишь? Сюда придут даже такие ветераны, как Суу и Зиппо. А они и пальцем не пошевелят ради обыкновенной страшилки.

…Обыкновенной страшилки.

Она посмеялась над моим выражением лица, а затем, выхватив у меня из рук телефон, повозилась с ним и повернула экраном ко мне.

— Вот. Четвёртое сообщение, идущее под ником "Ёиши". Думаю, это истинная причина такого аншлага — всё потому, что эта личность изъявила желание прийти сюда.

— Кто этот Ёиши?

— Понятия не имею, — сказала с ухмылкой Карасу и вытащила сигарету. Зажгла её старой тонкой зажигалкой и, выдохнув облачко дыма, тихо прошептала:

— Те, кто встречают Ёиши, умирают через семь дней.

— Что?

— Дальше — больше. Ёиши — не живой человек. Офлайновые встречи с Ёиши заканчиваются кошмаром. И, что там ещё говорили?..

— Ч-Что это за слухи?

— Что-то вроде городской легенды, которая начала распространяться по Икаигабучи. Никто ещё не встречал Ёиши. Никто не знает не только, стар иль млад Ёиши, но даже мужчина это или женщина. Известно, что все, кто посещает встречу с Ёиши, никогда ничего не рассказывают. И вся тема исчезает. Участники перестают заходить на сайт или…

— Или?

— Умирают.

Её шёпот можно было сравнить с каплями ледяной воды, падающей на оголённый затылок. Сама Карасу, счастливо получив свою кружку пива, сделала несколько глотков и с удовольствием воскликнула: "Ааах, класс!"

Какой беззаботный тон.

— Но ведь это… просто слухи, да? — спросил я, и она засмеялась, — "Да, конечно, слухи".

— В общем, если не прокатит твой "дом, исполняющий желания", есть ещё надежда на Ёиши, так что все в любом случае собираются не зря. Не переживай об этом.

Она сказала так, но меня терзали противоречивые эмоции. До этого момента, до сегодняшнего дня, я дрожал от ужаса в одиночестве, не способный вернуться в тот дом. Я предложил провести эту встречу с ветеранами Икаигабучи в надежде получить от них мудрый совет. И теперь моя история так стремительно отмелась как беспочвенные страхи и недопонимание. Этого было недостаточно, чтобы полностью искоренить мои опасения.

— Но, раз Ёиши заинтересовался, может "дом, исполняющий желания" всё-таки настоящий?

— Кто знает. Мне просто интересно, как появление Ёиши превратит рутинные россказни в нечто более пугающее.

…А мне не особо…

— Если это тебя всё ещё тревожит, на Икаигабучи есть страничка, посвящённая местам с признаками аномальной активности. Можешь сделать там запрос на исследование твоего дома. Хотя я по-прежнему считаю, что тебя только поднимут на смех, — она снова засмеялась, быстро прикончив пиво.

Участники сайта действительно время от времени проверяли аномальные зоны по всей стране, вне зависимости от их популярности. После расследования таким зонам присваивался уровень от A до D, где уровень A считался самым опасным. Оценочная система была уникальна. Даже такие известные места, как гробница Тайра-но Масакадо и храм Оива-Инари Тамия имели всего лишь уровень D — то есть, они были признаны представляющими наименьшую опасность. Вероятно, эти зоны были территориями "духовного равенства", поскольку люди и призраки относились друг к другу с должным уважением.

С другой стороны, зоны с уровнем опасности A зачастую были неизвестны непосвящённым людям. Сцены убийств на почве эмоций, таких, как любовная одержимость и ревность. Места одинокой смерти пожилых людей, терзаемых безумным бредом. Говорят, что такие места служат магнитом для душ, ненавидящих нынешний мир, душ, что потеряли свою личность и стали сгустками негативной энергии без надежды на спасение.

Погруженный в свои мысли, я не заметил, как Карасу пристально смотрит на меня.

— Эй, Наги.

— Да?

— На тебе есть метка, предвещающая встречу.

— Правда?

— И встреча эта — с девушкой.

…Серьёзно?

Лицо моё от её слов тут же расслабилось и потеряло всю задумчивость.

— Можешь чуть подробнее рассказать?

— Хмм… — Карасу снова поигралась черепушкой на груди и продолжила.

— Как бы сказать… Встреча обещает быть довольно сложной. Как если бы две души, разлучённые однажды, снова воссоединились. Но… — Карасу смотрела сквозь меня. Глаза её были устремлены в иной мир. — Трудно сказать, будет ли встреча с этой девушкой предвещать тебе счастье в будущем.

— И как это понимать? Кроме того… а? Постой, не с мёртвой ли?

…Эй-эй… Как это там называется? Одержимость?

"Ты, наверное, шутишь", — подумалось мне, но затем я вспомнил, что она кормила меня подобными зловещими предсказаниями каждый наш разговор. До этого Карасу предсказывала мне встречу с семьёй, и по пути домой на меня налетела мамаша с детьми. В другой раз она сказала, что видит в моем будущем золото — и потом, дома, я наступил на канцелярскую кнопку, окрашенную в золотой цвет. Короче говоря, у неё настоящий талант предсказывать так, что никогда не поймёшь, что речь идёт о грядущих неприятностях. Хотя для гадалки, пожалуй, это важный навык.

— Знаешь, Карасу, если уж ты гадалка, то не стоит ли тебе предупреждать людей, как избежать несчастий? — спросил я.

— Но ведь человек сам выбирает, считать это несчастьем или удачей, — она показала мне язык, что, признаться, выглядело довольно мило, и крикнула проходившей мимо официантке: "Ещё пива, пожалуйста!"

Пока я сидел, раздосадовано глядя на её позитив, колокольчик на двери несколько раз зазвенел, пропуская внутрь ресторана цепочку странно выглядящих людей. Наблюдая за тем, как они заметили Карасу и двинулись к нам, я сделал вывод, что это те самые участники сегодняшней встречи.

— Привет-привет, Карасу, прекрасна как всегда.

— Я тоже рада тебя видеть, Мару, столько времени прошло.

— Я так взволнован.

— Мы все разделяем твои чувства.

Тут и там возникали подобные разговоры, и вокруг моего места в дальнем углу забурлила активность. Я то и дело встречал знакомые лица, но всё же большинства из них я не видел ранее. Хоть я и активно участвовал в таких встречах в Токио, непрекращающийся поток новых людей давал понять, насколько велик был мир оккультизма.

С одиннадцати часов прошло всего ничего, а число участников клуба необычных интересов уже перевалило за тридцать человек. Я-то выбирал ресторанчик, рассчитывая что людей будет не более десяти, и в небольшом помещении возникла немалая толкотня. Неловкие улыбки проходящих мимо официанток заставляли меня съёжиться на месте.

— Кто-то ещё ожидается? — шепнул я Карасу, которая уже по-дружески болтала с другими участниками встречи. Она немного покраснела, ответив, что уже поздно беспокоиться об этом.

— Есть ещё несколько индивидов, которые приходят без предупреждения, так что, возможно, да.

— Это проблема.

— А ещё это может спугнуть Ёиши, — беззаботно прокомментировала она, но…

Это действительно могло стать большой проблемой.

— Так кто здесь Ёиши?

Как и ожидалось, не прошло и часа, прежде чем тема "дома, исполняющего желания" была всеми забыта. Бесчисленное количество знатоков оккультизма, набитых в семейный ресторан как кильки в банку, оглядывались вокруг, лихорадочно выискивая пресловутого Ёиши.

— Ладно, предлагаю всем представиться! — выкрикнул мужчина средних лет, участник под ником "Профессор", красный, как свежесваренный рак.

Ряд пустых пивных кружек у него на столе красноречиво говорил о том, насколько он уже был под градусом. Его поддержали другие голоса: "Да, давайте так и сделаем!" — и люди стали подниматься по одному и представляться. Поскольку не менее половины участников уже изрядно приняли на себя алкоголя, группа больше походила не на собравшихся фанатов паранормального, а на банальное сборище собутыльников.

— Первый! Я Профессор! Моя любимая сфера оккультизма — народы, стёртые из истории!

— Второй! Я Кролик! Я люблю фольклор по Рёмен-Сукуна!

— Третий! Я Харли! Меня интересуют неуместные артефакты! В данное время я изучаю рукопись Войнича!

Зачем они себя нумеруют? И почему Кролик с Харли так резво поддержали пьяного мужика?

Любителей сверхъестественного захватило азартное настроение и они лихо стали представляться один за другим. Очень громко представляться. Кажется, я один из всей толпы принимал на себя выстрелы недовольных взглядов посетителей с соседних столиков.

— Седьмая! Я Карасу!

Карасу энергично поднялась и её встретил шум аплодисментов со всех сторон. Она начала раскланиваться направо и налево, отвечая буквально всем, и я сдался.

Кстати, похоже, что каждая офлайновая встреча Икаигабучи проходила в такой манере, так что это можно назвать характерной чертой сайта.

— Эй, Наги. Дальше твоя очередь, — подталкиваемый Карасу, я неохотно встал.

— Эээ… Восьмой. Я Наги. Студент.

— И какой стороной оккультизма ты увлекаешься?

— Эм, ну, всем необычным… но в данное время меня интересуют призраки.

Когда я так обыденно ответил на вопрос, брошенный мне, толпа всколыхнулась: "Ты слишком зажатый!", "Тебе надо больше выпить!" — и кто-то заказал мне пива.

Блин, мне же всего восемнадцать, я ещё несовершеннолетний. Мне нельзя пить.

— Не парься ты. Я выпью за тебя. Просто сделай вид, что выпиваешь, чтобы унять их, — просмеялась Карасу, увидев моё выражение лица, и шлёпнула меня по заднице.

В общем, тридцать с лишним людей представились таким образом. И в итоге…

Ни один не назвался именем Ёиши.

— Хм, так он не появился?

— А я-то пришёл Ёиши увидеть.

— Может, кто-то соврал насчёт своего ника?

Послышалось несколько голосов, однако тут мало кто друг друга знал, да и сами встречи не то чтобы проходили часто — определить, кто лгал, было почти невозможно.

— Ладно, раз уж мы все здесь собрались, может, обсудим ещё "дом, исполняющий желания"… — начал было я, но Суу меня перебил.

— Я считаю…

Суу — старый ветеран Икаигабучи, держащий магазин спиртных напитков и увлекающийся коллекционированием всяких штук, вроде оружия тенгу и панцирей каппы, если я правильно помню.

— Ёиши может быть другим ником Кришны.

Я вздохнул с недовольством, но мой мозг отреагировал на это имя.

— Хмм, в этом есть смысл, — ответил кто-то.

— Если обобщить слухи вокруг Ёиши, то вот что получается. Если ты встретишься с Ёиши, тебя ждет жуткая кончина. Ёиши — не живой человек. Те, кто видел его, умирают через семь дней. Всё правильно? Но мы никогда ничего не слышали о том, чтобы кто-нибудь умирал. Возможно, некоторые посты исчезали с сайта, потому что Кришна втайне присоединялся к расследованиям аномальных зон? По крайней мере, так я думаю.

Я заметил, что даже Карасу кивала.

— Кришна в последнее время не появлялся, поэтому это вполне закономерно.

— П-подождите, пожалуйста, — вмешался я в разговор.

— Кришна, то есть, тот самый Кришна, администратор Икаигабучи? Все уже с ним знакомы?

— Не совсем знакомы, просто раньше Кришна почти всегда приходил на встречи.

— Но сегодня его здесь нет?

— Хочешь повидаться с ним?

— Конечно.

Той самой причиной, по которой я заинтересовался этим сайтом, был человек под ником Кришна. Он был потрясающим. Разумеется, я и до этого уже увлекался оккультизмом, но Икаигабучи привлекал мой интерес в несколько ином роде.

Стоило лишь взглянуть на сайт, тебя захватывали уже первые слова в его шапке: "Вещи, тревожащие людей, тревожат также и призраков". По сути, целью Икаигабучи было налаживание отношений людей и призраков. "Большинство людей не видят привидений. Именно по этой причине, несмотря на самые благие намерения, мы, возможно, беспокоим призраков больше чем они нас" — такой принцип этого сайта был совершенно уникален. Когда же я читал про знаменитые аномальные зоны на Икаигабучи, моё уважение к нему только росло. Каждая статья была наполнена заботой о призраках, заботой о том, что надо одинаково почитать как живые, так и мёртвые души.

"Мне всегда было интересно. Почему люди боятся призраков? Может быть, есть озорные духи, что постоянно подшучивают над людьми, пока другие говорят им "Ну хватит!" и вмешиваются, защищая людей — никто не задумывается о возможности такого. Как знать, может, в мире духов царит именно такой порядок, и именно поэтому большинство людей живёт своей жизнью, даже не заботясь о тонкостях потустороннего мира".

Этот абзац особенно впечатлил меня.

Слова Кришны тронули моё сердце, когда я только приехал в Токио и ещё не встретил никого, кого бы мог назвать другом. Тогда я осознал более, чем когда-либо раньше, что людей связывает искренность. Это придало мне смелости совладать с атмосферой отчуждённости, царящей в Токио — городе, где отношения между людьми слабы и разъедены, где люди стараются как можно больше избегать ненужных взаимосвязей с другими. Эта было одной из причин, почему я стал участником сайта.

А к личности Кришны я привязался из-за ежедневных обновлений о сверхъестественном. Его широких и глубочайших познаний в оккультизме. Его проникновенного, занимательного стиля письма. Правда чувствовалась в каждом слове, что он писал. Там было всё, чего не хватало мне, все вещи, в которых так сильно нуждалась тогда моя душа. Дошло до того, что я стал воспринимать Кришну как старшего брата или отца в Токио.

И если бы я мог… Я бы хотел, чтобы Кришна лично расследовал дело "дома, исполняющего желания".

— А, с-сколько лет Кришне? Ч-что он за человек?

— Наги, ты начинаешь заикаться. Успокойся. На вот, выпей.

Не взирая на пытающихся перебить меня Суу с остальными, я перефразировал вопрос.

— Пожалуйста, скажите. Как я могу с ним встретиться?

Однако, ответом мне послужило только неловкое молчание тридцати с небольшим человек.

— Не думаю, что он снова появится на офлайновой встрече.

— Почему?

— Кое-что случилось.

— Кое-что?

— Ну, возможно, когда-нибудь ты всё узнаешь. А пока оставь свои вопросы.

Мне достались только такие неоднозначные ответы.

Нарушившим неловкую тишину был Зиппо, который, кажется, работал программистом.

— Хмм… Я не согласен с этим мнением.

— С каким мнением? — спросила Карасу, и Зиппо, поправив на носу свои толстые очки, медленно ответил:

— То, что Ёиши и Кришна — один и тот же человек.

— Что ты хочешь сказать?

— Вообще-то, я знаю кое-кого, кто сталкивался с Ёиши на офлайновой встрече.

— Правда?!! — все чуть ли не одновременно повскакивали с мест. — Что это за человек? Какого возраста? Парень, девушка? На какой встрече?

Зиппо закидали вопросами, он же спокойно отвечал:

— Встреча была посвящена расследованию заброшенной больницы в префектуре Тама, она проходила где-то полгода назад.

— И как выглядел Ёиши?

— Ну… я не знаю.

— Не знаешь? — спросила Карасу, и Зиппо сглотнул перед ответом.

— Потому что мой знакомый был госпитализирован.

— Госпитализирован?

— В психиатрическое отделение.

С этими словами к взбудораженной толпе вернулась тишина. Все умолкли, словно придавленные мрачной тяжестью.

— Госпитализация в психиатрическое отделение — это вина Ёиши? — осторожно спросил Суу, но Зиппо покачал головой.

— Не знаю. Но после того, как мой знакомый пришёл в сознание, он только лишь бормотал, повторяя имя Ёиши. Потому-то я и пришёл на эту встречу. Если бы Ёиши появился, я бы хотел спросить у него, что произошло тогда.

Снова воцарилась тишина.

Затем семейный ресторан вновь заполнили истории о Ёиши. "Кстати говоря" — было самой популярной фразой, начинающей новую волну дискуссий и рассказов, которыми делились друг с другом участники встречи.

Если обобщить всё сказанное…

Кажется, Ёиши нечасто появлялся на форуме Икаигабучи. Зато каждое его появление было настоящим событием — он оставлял сообщения в каждой теме, делился мнением по любым вопросам, сколь угодно безумным. Судя по времени его появления, Ёиши можно было представить гуру оккультных наук, проводившим за компьютером все 24 часа в сутки. Его познания в сверхъестественном могли бросить вызов самому Кришне, однако в его постах не читалось ни толики той любви к призракам, которой славился Кришна. На самом деле, от него бежали мурашки по коже — как будто сами мёртвые вошли на просторы интернета.

— Возможно, слухи о том, что Ёиши не живой человек, могут оказаться правдой, — пробормотал Джерси, представившийся журналистом.

— Помните тот тред, что появился недавно? "Я — призрак, у вас есть ко мне вопросы?".

— Ааа, тот самый, где невозможно было определить ни IP-адрес, ни хост, ни компьютер с которого он был отправлен, и все гадали настоящий ли он?

— Я считаю, что эфирные формы способны хорошо синхронизироваться с компьютерами и цифровыми устройствами. Потому что, ну вы знаете, мозговые волны — это тоже слабые электросигналы.

— В последнее время столько историй о призраках в онлайне.

— Тогда, получается, этот Ёиши… — пробормотал Суу, делая выводы, — мы не можем его увидеть, но… что если он уже здесь?

От этих слов по спине поползли мурашки. Я оглядел ярко освещённое заведение. Не только я — кажется, все почувствовали, как в воздухе повеяло холодом.

После этого люди решили избегать тем о призраках. Понемногу все расселись по группам, соответствующим сферам их интересов.

Как организатор офлайн встречи, я хотел вернуться к изначальной теме, но был уверен, что никто уже не помнит про мой дом. К тому же, Суу рассказывал крайне захватывающие страшилки и было слишком интересно, чтобы отвлекаться на что-то ещё. Коробка из антикварной лавки, которую невозможно открыть, деньги, найденные за картиной в гостинице, улыбающаяся девочка, разговаривающая с куклой — любая из таких историй оставит без сна, если ты один дома.

Все позабыли о времени, каждый наслаждался нескончаемым потоком историй о сверхъестественном. А примерно в час ночи люди стали расходиться по домам.

2

— Подожди, пожалуйста!

Члены встречи расходились маленькими группками и растворялись в ночных улицах. Я побежал за Карасу, которая махала, подзывая такси.

— А что насчёт моего дома? Дома, исполняющего желания.

Бесполезная гадалка беззаботно махнула рукой, на её лице явственно проступали розоватые признаки алкоголя.

— Никаких проблем, спи спокойно. Это, эээ… самовнушение. И кажется… я что-то ещё хотела тебе сказать, но — ахахаха, забыла!

— Как это — "забыла"?

— Да не парься! На тебе стоит печать встречи! Увидимся!

Она хлопнула меня по спине и весело запрыгнула в остановившееся такси.

А я остался стоять, ошарашенно наблюдая за удаляющейся машиной.

— Хмм…

Я размышлял, стоит ли мне возвращаться домой. В этот дом… "Дом, исполняющий желания".

Я прошёлся до вокзала по главной улице. Рядом с собой я вёл велосипед, купленный по дешёвке в интернете чтобы добираться до университета.

В Токио жизнь кипела даже поздней ночью. В частности, в районе вокруг моего вокзала было довольно много высших учебных заведений и количество людей с полудня до полуночи не особо разнилось. Дойдя до места, где уже виднелся вокзал, я чуть не столкнулся с парой девушек и поспешил извиниться. Одна из них стрельнула в меня взглядом типа "Что за быдло?", но вторая, улыбнувшись, сама попросила прощения. Я извинился в ответ. Вроде бы пустяк, но на сердце как-то сразу стало тепло и радостно. Да, мне действительно предстояла судьбоносная встреча. И к тому же, с девушкой. Всё может оказаться к лучшему. Странные события, мучавшие меня, должно быть, были прелюдией к ожидающему меня счастью. Однажды я оглянусь на прошлое и посмеюсь над собой.

Когда я сделал для себя такие выводы, почти все мои мрачные мысли испарились.

Так мне даже не придётся переезжать. Расходы на новое жильё могли бы стать непосильной ношей, ведь из дома я не получал никакой финансовой поддержки.

"Эта офлайн встреча тоже была забавной, тут не пожалуешься", — проговорил я про себя, и, наконец, забрался на велосипед. Повернул на сто восемьдесят градусов и решил-таки вернуться в своё жилище, впервые за несколько дней.

Из пришедших сегодня никто ничего особенного не сказал про "дом, исполняющий желания". Если посмотреть на это с такой стороны — выходит, призраки тут не при чём. Немного стыдно быть организатором встречи по такому поводу, но главное, что всё закончилось хорошо, верно? А что бы случилось, притащи я людей к себе в дом, а там бы и следа не было никаких привидений? Я бы точно оказался посмешищем.

Закончив вооружаться логикой, я открыл лицо успокаивающему ночному бризу и надавил на педали. Я настолько расслабился, что даже стал что-то напевать про себя.

Однако…

Я заметил это, когда уже почти выезжал из арки торговых рядов напротив станции на главную улицу. На подошве левой ноги чувствовалось что-то странное, словно, крутя педали, я постоянно наступал на жвачку. Я остановился и снял кроссовок.

Когда я поднял его и взглянул на подошву, меня пробрал холодный ужас. Вся лёгкость и позитив тут же улетучились, а тело сковал страх. На подошве кроссовка…

…было вырезано число "四" (четыре).

Какое тут к чёрту самовнушение…

Обратный отсчёт продолжался.

Дальше я пошёл пешком, мелко шагая босой ногой. Проходящие мимо люди странно поглядывали на моё безумное бледное лицо, но сейчас меня это заботило меньше всего.

Как только я обнаружил надпись, то тут же выбросил злосчастный кроссовок. Я бы не смог и дальше носить вещь, внушающую мне такой страх. Холод асфальта и камешки на дороге впивались в неприкрытую ступню, но мне было всё равно.

Откуда, когда на подошве могла появиться эта надпись? Что случится, когда отсчёт закончится? Как мне сбежать от этого кошмара?

Я не знал ответа ни на один вопрос, но продолжал двигаться вперёд, всё больше переходя на бег. Прилично одетые люди бросали на меня насмешливые взгляды, но я не замечал их. Мне просто нужно было где-то найти укромное убежище.

Но где? Где же?..

Наконец, по дороге мне попался круглосуточный дисконтный магазин, куда я и забежал. На фоне в нём играла какая-то глуповатая лёгкая музыка. Подпевая про себя незатейливой мелодии, я прошёлся вдоль стендов — целый вал товаров продавался по невероятно низким ценам. Ярко одетые девушки обходили меня стороной, пока я стоял у полки, разглядывая косметику, и бормотал что-то про себя. Ко мне подошёл работник магазина: "Вам нехорошо?" — и тут я осознал, что моя левая нога прикрыта лишь носком и вся трясётся от боли. Возможно, по пути сюда я наступил на стекло — носок был изорван и покрыт моей кровью.

Купив пластырь, носки и самые дешёвые кроссовки, я промыл раны в раковине уборной. Затем вымыл ступню, налепил пластырь и надел новые носки. Дешёвые кроссовки были неудобны и некрасивы, но всё лучше, чем босиком. Траты были излишними, но я почувствовал себя лучше.

В уборной мне стало боязно от одиночества и я вернулся в помещение магазина. Сделав несколько глубоких вздохов, я прошёлся между полками, притворяясь, что выбираю товар.

Что же мне теперь делать?

Это было всё, о чём я мог думать, но ответы не шли в голову.

В какой-то момент я просто рассеянно застыл у витрины магазина и тот же сотрудник снова поинтересовался, всё ли хорошо. Мне пришлось уйти. Другого выхода не было и я направился в интернет-кафе, где проводил ночь раньше. Оно оказалось заполнено людьми. Я решил было переночевать в комнате караоке, но перед ним выстроилась очередь, выходящая даже на улицу. Я обошёл ещё несколько караоке и кафе, но ситуация была такой же. Да, сегодня же вечер субботы. Свободных мест не будет до первой электрички.

Я больше не знал, куда мог податься.

Я бродил около станции, таща за собой велосипед. Офицеры полиции одаривали меня подозрительными взглядами. Я уже начинал думать, что будет удобнее, если меня арестуют, но во мне ещё оставались крохи здравого смысла и я вернулся на главную улицу.

Дальний свет машин, едущих по Ицукаичи, озарял мою бредущую в никуда фигуру. Обычно я воспринимал машины не более чем как прожигающие топливо механизмы, но сегодня они действовали на меня утешающе. Меня успокаивало смотреть на вещи, устройство которых можно объяснить наукой.

Тем не менее… Я был на пределе. Я уже ничем не отличался от обычных бездомных.

У меня не было близких друзей в Токио, городе, где огни никогда не тускнели. Мне некуда было идти. Деньги тоже заканчивались. Я время от времени смотрел на ночное небо, но, хоть там и не было облаков, также не было видно и звёзд. Это была бесконечно протянувшаяся тёмная бездна.

Наверное, утром я позвоню сестре и займу у неё немного денег. А затем вернусь в Сидзуоку. С меня хватит этого Токио. Может, унизительно говорить это, но я не был к нему готов. Могу представить, что большинство людей подумали бы точно так же, оказавшись в моей ситуации. Прости, мама. Ты так поддерживала мой переезд в столицу.

И тут…

Я увидел яркий свет в конце ночной улицы. Приглядевшись, я понял, что вернулся к семейному ресторану.

"Вот как… значит, он тоже круглосуточный".

Меня обуяло такое чувство, словно я разом нашёл миллион союзников. От нахлынувших эмоций у меня чуть не подвело ноги.

Напитки здесь были дешевле, чем в интернет-кафе, и народу много субботней ночью. Надо было сразу здесь оставаться.

"Хахаха…" — нервно просмеялся я про себя. Должно быть, видок у меня сейчас был ещё тот.

Как бы то ни было, я оставил велосипед на стоянке и уже собирался войти внутрь, когда что-то оттолкнуло меня. Поблизости было нечто настолько странное, что это отбило у меня всякое желание приближаться к ресторану.

Снаружи, у большого стеклянного фасада… В густых зарослях папоротника, посаженных, вероятно, чтобы прикрыть витрины…

Стояла девушка, одетая во всё чёрное.

На ней было чёрное длинное пальто, хотя стояла весна. Длинные тёмные волосы покрывали всю спину. Юбка и ботинки также были абсолютно чёрные. Однако, кожа её была ненормально белой. Странная фигура была просто объята тьмой, создавалось впечатление, что одно её лицо парило в воздухе.

…Ч-что она делает?

Девушка стояла в зарослях папоротника и почти прижималась лицом к витрине, уставясь внутрь ресторана. Выглядело это так зловеще, что я уже почти попятился назад.

Затем она медленно повернула голову ко мне. Её лицо было шокирующе бледным, а черты его идеально пропорциональными. Формы её были настолько совершенны, что если бы девушка не шевельнулась, я бы подумал, что она случайно забытая там фарфоровая кукла, — вот какое впечатление она оставляла о себе.

"Девушка цвета ночи" — неожиданно мелькнуло у меня в голове.

А ещё это был цвет её глаз. Может, тут играло роль уличное освещение, но казалось, что радужки её глаз занимали невообразимо много места, тускло мерцая под длинными ресницами и прямо подстриженными волосами. Они обратились прямо на меня.

— Ты… — слова сами вырвались из меня, — …Ёиши?

Девушка молча кивнула.

Ёиши не живой человек. Встретивший Ёиши умрёт через семь дней. Офлайновые встречи, на которые приходит Ёиши, заканчиваются кошмаром. Всё, что я слышал ранее, кружилось у меня в голове, пока я смотрел на странную незнакомку перед собой.

Семь бокалов выстроились в ряд на столе перед Ёиши, от кофе со льдом и колы до апельсинового сока и японского чая, создавая таким образом её собственный бар с напитками.

— Ээ, разве обычно не по одному заказывают? — заметил я с удивлением, но она спокойно ответила:

— Если я выпью их все здесь, то проблем быть не должно, — Ёиши не сводила взгляда с бокалов, осушая один за другим.

Начала она с апельсинового сока, потом выпила кофе со льдом, затем тёплый японский чай и колу. Верная своему порядку, она несколько раз повторила заказ, иногда добавляя чай ройбуш, чёрный чай и дынную газировку для разнообразия. Я не мог уловить смысла в такой церемонии, но со стороны это смотрелось как необычный религиозный ритуал.

Я снова взглянул на девушку, называющую себя Ёиши. Вероятно, она ещё училась в старшей школе. Только оказавшись в светлом помещении, я понял, как она необычайно красива. Проблема была только в её глазах. Они выглядели как стеклянные шарики, которые вроде бы смотрели куда-то, но в то же время не смотрели никуда. Возникающее чувство, что она находится в каком-то другом мире, создавало вокруг неё особую атмосферу. Но не атмосферу благородства принцессы, а скорее, ауру ученицы ведьмы.

— Слушай… — спросил я у девушки в чёрном, которая была полностью занята своими напитками, — почему ты не пришла на встречу?

— Я была там.

— Нет, тебя не было, когда собрались остальные.

— Я была там. Вон там, всю встречу, — она указала пальцем на другую сторону окна, где я её и заметил в зарослях снаружи.

…Там? Она всё время стояла, прижавшись к стеклу?

— Тогда, получается… с одиннадцати до недавнего момента… ты стояла там всё это время?

Она кивнула, и я уставился на неё, размышляя.

Эта девушка — из тех, кого называют психами? Был уже третий час ночи. Лицо, липнувшее к стеклу в течении трёх часов, должно быть, вогнало в ужас всех работников ресторана. Я оглянулся вокруг. Несколько официанток смотрели в сторону Ёиши, возмущённо переговаривась друг с другом. Лица их выражали неприкрытое негодование, на меня во время встречи они поглядывали куда более сдержанно.

Не желая видеть этого неприятного обсуждения, я тут же поднялся с места. Подошёл к ним, заявив, что тоже хочу бар напитков, а затем направился к стойке забрать заказ. Не знаю, почему это меня так задело. Возможно, из-за неподобающего отношения к моему товарищу по увлечению.

Наполнив стакан льдом до краёв, я нажал кнопку с кофе. "Так, а что теперь делать дальше?" — размышлял я, наблюдая, как горячий кофе протапливает себе дорогу сквозь лёд. Домой я вернуться не мог, а отсчёт продолжался. Более того, я наткнулся на готичную фанатку оккультизма из Икаигабучи. И теперь, по стечению обстоятельств, оказался с ней в семейном ресторане поздно ночью. В общем-то, меня успокаивало, что я не был один, но если учесть, что это была странная девушка, объятая многочисленными городскими легендами, во мне боролись противоречивые эмоции.

— Нравится плохой кофе? — спросила Ёиши, когда я вернулся за стол.

— Что?

— Я спросила, нравится ли тебе плохой кофе. Качество здешнего кофе неприемлемо.

Я взглянул на семь её стаканов и обнаружил, что кофе со льдом едва тронут.

— Информацию, что ты можешь собрать, нужно сперва обработать, прежде чем действовать.

Холодная логика Ёиши несколько обозлила меня и я ответил в раздражённом тоне:

— Тогда позволь пособирать информацию. Почему ты пришла на сегодняшнюю встречу?

— Потому что мне было интересно.

— Тебя заинтересовал "дом, исполняющий желания"? Почему? Те звуки наверняка создают какие-то структурные огрехи, а все эти надписи могут быть просто разыгравшимся воображением, так?

Я в самоуничижительной манере пересказал слова Карасу. Ёиши же ответила на это простым "конечно", без намёка на возражение со своей стороны.

— Тогда почему?

— Когда я прочла о доме на форуме, я почувствовала нечто странное.

От её тихого шепчущего голоса у меня по спине пробежали мурашки.

— В сети существует море историй о сверхъестественном, но большинство из них выдумки. У настоящих есть особый дух, который невозможно утаить.

При этих словах у меня внутри потеплело. Не то, чтобы мне было приятно, что мне поверила ненормальная, однако, признаться, я был несколько рад, что хоть кто-то наконец прислушался к рассказу об источнике моих страхов. Я уже не сомневался, что то место было подлинным. И в нём на самом деле были нацарапаны эти жуткие надписи, как и на подошве моего кроссовка.

— Так что это такое? Призрак? Ты медиум? Можешь их видеть? И что ты имела в виду под этим духом, который невозможно утаить? — меня несло, вопросы вырывались из моего рта бесконечным потоком. Ёиши же, не отрываясь от созерцания стакана с апельсиновым соком, равнодушно отозвалась:

— Отвечая на первый вопрос — это может быть и не призрак.

— А?

— Следующий твой вопрос — нет, я не всё могу видеть. Последний вопрос — чувство. От настоящих феноменов всегда возникает чувство нестыковки чего-то.

Ёиши отбросила своё созерцательное состояние и заговорила.

— Необъяснимые вещи случаются время от времени. Это пугает людей, оказавшихся в центре таких событий. Начинаешь расследование — и выясняется, что там кто-то совершил самоубийство. Я не скажу, что все такие тщательно подгнанные истории выдумка. Однако подлинные истории о призраках всегда выделяются из общей массы. Ты чувствуешь, что в них было упущено нечто важное. Заполнить этот пробел могут лишь знания потустороннего мира.

— То есть.. то есть, что? Что это за жуткий звук, который терроризирует меня по ночам?! Откуда появляются цифры и почему отсчёт идёт вниз?! Что будет, когда он закончится?!

Тут я инстинктивно вскочил на месте и заорал:

— ЧТО СО МНОЙ СЛУЧИТСЯ?!!

В ресторане повисла мёртвая тишина, все взгляды обратились на меня.

Сконфуженный своим поведением, я сел обратно. Просто я уже совсем потерялся и не знал, что мне делать. Мне стало стыдно за себя и я зажался на своём месте, почёсывая голову.

Ёиши же тихо произнесла: "Значит, это ты автор темы".

Я посмотрел на её лицо. Холодные, тёмные радужки Ёиши загадочно блестели.

Я кивнул и рассказал всё недавно произошедшее. Рассказал, как обратный отсчёт уже дошёл до цифры "四", которую я обнаружил на подошве собственного кроссовка. Пока я всё это говорил, я не мог унять дрожь по всему телу.

— Как это могло там появиться? Я стал одержим ещё до того, как сбежал из дома? — я уже говорил навзрыд, но вдруг обомлел. В глазах Ёиши, до недавних пор источавших лишь холод и тьму, играли огоньки жизни. Неожиданно она положила палец мне на нос и сказала:

— Закрой глаза.

— А?

Глядя прямо на меня, она придвинулась вплотную. Её красивое белое лицо было так близко, что, признаться, сердце моё заколотилось.

— Зачем мне закрывать глаза?

— Просто сделай это.

С бешено стучащим в груди сердцем, я подчинился. Я плотно закрыл глаза. Меня тут же атаковали картинки разгоревшегося воображения, которые я поспешил прогнать прочь.

"Представь", — кажется, даже с закрытыми глазами я видел, как двигались её губы, отдавая приказы.

"Ты стоишь у входа в дом", — её леденящий, но отчего-то добрый голос заставил меня перенестись ко входу в свой дом.

"Постарайся вспомнить так много деталей, как сможешь".

Зачарованный её словами, я представил себя стоящим в тени своего дома во мраке.

Тьма — вот самый чёткий образ, что приходит в голову.

Бордово-коричневая крыша, дом у горы, мастерская, которую построил для себя архитектор. Стены обесцветились, оставив на себе затейливые узоры, с оконных рам слегка отшелушилась белая краска. Виноградные лозы, тянущиеся до второго этажа. На первом этаже гараж, второй и третий построены как жилые помещения. Кухни практически не было в моём доме за тридцать тысяч йен. Ночью по нему эхом отзывались странные звуки, днём обнаруживались нацарапанные надписи.

Ноги дрожали уже так сильно, что мне пришлось придерживать их руками.

— Хорошо. Раз ты его себе представил, возьмись за дверную ручку.

— …Ладно.

— Теперь открой дверь.

Я сделал, как она сказала. По прихожей были разбросаны мои ботинки — когда я сбегал из дома, то отшвырнул их в сторону. Ноги отказывались нести меня дальше. Я чувствовал, что там кто-то есть, хотя никого быть не должно. Душный, липкий воздух подсказывал мне это. Нет, пусть даже это лишь моё воображение, сделать ещё один шаг я не решусь.

Прочитав моё состояние, Ёиши прошептала: "Не волнуйся. Медленно пройди вперёд. Сними обувь, как обычно, и зайди в дом. Когда окажешься внутри, открой все окна в здании, в любом порядке. Аккуратно, по очереди, не пропусти ни одного".

"…Окна? Зачем?" — подумал я, но послушался её. Я подошёл к окну в гостиной и распахнул его. Оттуда пошёл в комнату в японском стиле, что служила мне спальней. Открыл и распахнул ещё одно окно. Затем направился в туалет. Открыл и там. В ванную. Сделал то же самое. Потом поднялся на третий этаж. Там окон было два: одно у веранды, а другое рядом с моим столом. Я отпер и распахнул оба.

— …Готово.

— А теперь закрой окна в обратном порядке.

— …А?

— Начни с того, которое открыл последним и иди в обратном порядке.

Другого выбора не было, я выполнил её указания. Окно на третьем этаже у моего стола. Веранда. Вниз на второй этаж и, ээм, ванная, туалет, комната в японском стиле, гостиная. Я закрыл их все.

— Теперь открой глаза, — скомандовал мне голос Ёиши.

Я поднял веки, тут же ослеплённый светом флуоресцентных ламп. Раньше я не обращал внимания, но на фоне играла какая-то попса, и она тоже врезалась мне в уши. Да, это всё ещё был семейный ресторанчик. Я старательно протёр глаза, и Ёиши спросила:

— Ну как?

— Что значит как? Чего ты хотела этим добиться?

— В комнатах кто-нибудь был?

Волосы встали дыбом у меня на голове.

…Был.

На лестничном пролёте между вторым и третьим этажами. Мужчина средних лет, одетый в одежду пепельного цвета. Он стоял совершенно неподвижно, с пустым выражением на лице, но пристальным взглядом наблюдал за каждым моим действием. Я ни разу не увидел его прямо, он всегда появлялся в уголках моего зрения.

— Был ведь, так? — в чёрных глазах Ёиши блеснула искорка радости, — ты знаешь этого человека?

— Не думаю. Никогда его раньше не встречал.

Нет… Бывает ли так? Можно ли представить того, кого никогда не видел? Образ дома всё ещё оставался чётким в моей голове, но весёлый голос Ёиши пронзил эту картину.

— Напуган?

Я взглянул на неё — Ёиши была так близко, что я чувствовал её дыхание.

— Эй, тебе сейчас страшно?

…Страшно. Или скорее, меня больше пугают твои глаза. Кажется, будто они готовы затянуть меня всего в свою бездну.

— Расскажи мне подробнее. Что это за человек?

Сделав глубокий вздох, я стал объяснять, стремясь унять дрожь в теле.

Серый поношенный костюм. Галстука, вроде, не было. Пиджак казался великоват, но скорее потому, что сам человек сильно истощал. На голове были проседи, лица я не запомнил. Волосы сильно отросли, растрёпаны и неухожены. Он носил чёрные ботинки.

Ёиши погладила подбородок, протянув: "Хмм…"

Через пару минут молчания и глядения в никуда, она вновь посмотрела на меня.

— Слушай, может, тогда сходим?

— …Куда?

— В твой дом. Прямо сейчас.

3

Аах, ну почему я возвращаюсь туда?

Стояла прекрасная лунная ночь. Я напряжённо крутил педали велосипеда.

Мы проехали жилой район к северу от вокзала и продолжили путь в западном направлении вдоль извилистой реки. Река называлась Шимокава и была одной из тех, что снабжали водопроводные сооружения Тамагава. Она постепенно изгибалась на северо-восток и тянулась до того района, где жил я.

Каждый раз, когда велосипед подскакивал на очередной кочке, тело сидящей на багажнике Ёиши прижималось ко мне. Каждый такой раз даже сквозь свитер я отчётливо чувствовал пару мягких выпуклостей на своей спине. Меня то и дело посещали несвоевременные мысли о том, что мы выглядим как молодая пара.

Не стоило, однако, забывать о том, что позади сидела полоумная особа в готической одежде. Её руки, обнимавшие меня за талию, были ненормально холодные. Разве у девушек температура тела не должна быть повыше? Они должны быть мягкими и тёплыми, от них должен исходить приятный аромат. От Ёиши я едва ли чувствовал хоть толику тепла. Если бы вдруг обнаружилось, что её могу видеть только я, я даже не удивился бы. Настолько не похожа на свидание была наша ночная поездка.

Жилой район остался далеко позади, и теперь нас окружали поля. Городские огни померкли и, казалось, звёзд на небе прибавилось, а запах травы чувствовался сильнее. Мой дом был уже совсем рядом.

— Прямо как в деревне.

— Только не начинай.

Так начался наш диалог после продолжительного периода молчания.

— Я ничего плохого этим не имею в виду. Просто не знала, что в Мусасино ещё остались такие места.

— Потому я и подумал, что арендная плата тут будет небольшой, — немного развеял я свои самоуничижительные чувства.

Дома всё редели и, обогнув несколько старых храмов, мы выехали на территорию, плотно заросшую деревьями. Если проехать по дорожке между ними, мы окажемся у моего дома.

— Честно говоря, не хотел бы я туда ночью соваться.

На это голос за спиной ответил:

— Он появляется только ночью, значит, мы должны идти сейчас, — Ёиши была прямолинейна. С таким аргументом не поспоришь.

На некоторое время вновь повисла тишина, пока Ёиши не спросила:

— Какое желание ты загадал?

— А?

— Ну, тебе ведь удалось поселиться в "доме, исполняющем желания", не так ли?

Не "удалось", а пришлось по финансовым обстоятельствам.

— Ничего особенного. Просто хотел, чтобы бизнес моей семьи шёл хорошо, вот и всё.

— Надо же, думаешь о семье, — прокомментировала Ёиши, не выказав ни признака эмоций.

Довольно жёстко с твоей стороны это "надо же" — хотел было ответить я, но тут дом показался из-за деревьев.

— Вот и он.

— Вижу.

Глядя на него теперь, я сам себе удивлялся — как я только мог его арендовать?! С какой стороны не посмотри, сейчас это вылитый дом с привидениями.

Я плавно заехал в гараж на первом этаже и Ёиши спрыгнула с багажника. Она щёлкнула выключателем на стальной колонне и зажёгся свет — этого оказалось достаточно, чтобы порядком уменьшить мой страх. Не спрашивая разрешения, Ёиши прошлась вокруг дома, осматривая здание с разных сторон.

"Великолепное строение", — сказала она и, обогнав меня, поднялась по лестнице ко входу на второй этаж. Не зная, что мне делать самому, я поставил ногу на ступень, но дальше двинуться не смог. Ёиши же быстро взобралась по лестнице, спокойно открыла дверь и заглянула внутрь. А, точно. Я вспомнил, что когда в панике выскочил из дома, то, конечно же, ничего не закрыл. То есть, он был не заперт несколько дней — как небрежно с моей стороны.

Я не мог заставить себя подняться и просто стоял внизу у лестницы, наблюдая. Довольно стыдно, но испытанный мною страх меня оправдывал. Ведь у животных есть такой же инстинкт — они ни за что не приблизятся к предмету, если не будут уверены, что он безопасен.

— Как там?

— Темно.

Ну разумеется.

И Ёиши вошла в дом. Страх остаться внизу одному переборол все остальные и я побежал за ней. Открыв дверь, я обнаружил, что помещение полностью освещено. Ёиши стояла у переключателя, оглядывая всё от стен до потолка.

Как прекрасен свет. Он был невероятно ярок и успокаивал меня до такой степени, что казалось, будто все произошедшие со мной жуткие вещи были просто сном.

Когда я собирался снять ботинки в прихожей, то заметил, что Ёиши уже разулась и аккуратно поставила свои сапожки в углу. Я подумал, что она на удивление неплохо воспитана, и вдруг осознал. Мы ведь ещё даже толком не представились друг другу.

— Немного запоздало, но… — я повернулся к Ёиши и презентовал себя, — мой ник в онлайне "Наги". А зовут меня Ямада Нагито. Я первокурсник, поступил в институт этой весной.

Она просто кивнула, не оборачиваясь, и произнесла:

— Я Ёиши.

— Разве это не твой ник?

— Нет. Моя фамилия — Мицуруги. Впрочем, это неважно.

Мицуруги Ёиши. Она продолжала удивлять меня своими странностями: в онлайне использовала настоящее имя, так пренебрежительно относилась к своей фамилии.

— Ты обнаружил цифру "五" (пять) на стене уборной? — спросила она, не желая более тратить время на формальности. Я указал на другой конец коридора и Ёиши молча направилась туда. Не колеблясь, она открыла дверь, включила свет и заглянула внутрь. Я тихо последовал за ней.

— Видишь? Это же действительно выглядит как "五", да? Это же не перцептивная схема или как там, правда? — сказал я спине Ёиши.

— Такие умные слова знаешь, — произнесла она снисходительно.

— Ну, я же фанат оккультизма.

Это, разумеется, была лишь отговорка, этот термин я узнал совсем недавно.

— В состоянии, когда твой мозг получил определённую информацию, он начинает воспринимать визуальные данные, подстраиваясь под неё. В когнитивистике это называют перцептивной схемой или самовнушением, — не обращая внимания на мой ответ, пояснила Ёиши. — Но здесь, без сомнения, написана цифра "五". Я тоже это вижу, — она провела пальцами по надписи, пробуя её на ощупь.

Что ж, не то чтобы вывод о том, что это не самовнушение, к чему-либо привёл. Скорее наоборот, всё стало только хуже. Если эта надпись была нацарапана специально, значит в этом доме кто-то был, или даже что-то.

— Число "六" (шесть) появилось рядом с ванной?

Закончив изучать пятёрку, Ёиши прошла по коридору к ванной с туалетом, включила там свет и открыла дверь. Она почти носом уткнулась в следующий символ, нацарапанный на подоконнике.

Подойдя ближе, я почувствовал странный запах. Честно сказать, он меня беспокоил с самого момента встречи с Ёиши. Но сейчас, в замкнутом пространстве и непосредственной близости к ней, он обнаружил себя гораздо явственнее чем раньше.

— …Это у тебя какие-то духи?

Ёиши молча покачала головой.

— Нет? Но ты… этот запах…

И тут я вспомнил, где раньше чувствовал его. Этот аромат стоял в раздевалках, когда я ещё учился в средней школе. Кисловатый, спёртый запах чего-то испорченного.

— …Эмм, я, конечно, понимаю, что девушку об этом спрашивать неприлично… — я почесал нос, — но когда ты последний раз принимала ванну?

Ёиши повернулась ко мне с недоумением на лице. Затем подняла глаза к потолку. Она глубоко задумалась, словно роясь в далёких воспоминаниях, и у меня возникло неприятное предчувствие.

— Что… почему ты так долго думаешь?

— Не помню, может, в прошлом месяце?

— Какого чёрта?! Сходи в ванну! Сходи сейчас же!

— Мы и так в ванной.

— Не в этом смысле! То есть… Ты что, никогда не принимаешь душ? Не моешь волосы?

— А как это связано с появлением цифр?

Задавая мне такой вопрос, Ёиши выглядела искренне удивлённой. Да, я слышал о не любящих гигиену девушках и даже читал, что французы королевских кровей были знамениты тем, что никогда не принимали ванну, но, блин, это современная Япония. Разве здесь ещё существуют девушки, не моющиеся месяцами?!

— Ты нелогичен, — отрезала Ёиши и снова уставилась на подоконник, — сомнений нет, это "六".

Затем она обернулась и спросила про цифру "七" (семь). Её в самом деле не интересовало ничего кроме паранормального. Я вздохнул и повёл её к следующей надписи.

Она была на лестничной площадке ведущей на третий этаж. Именно там я и заметил незнакомца в мысленном квесте с окнами, который меня заставила пройти Ёиши. Я не хотел туда идти, поэтому просто махнул рукой в том направлении.

Ёиши беззвучно поднялась по лестнице и прильнула к стене.

— Хмм.

— Это ведь тоже цифра, да?

Однако Ёиши не торопилась с ответом. Она вытащила из кармана маленький фонарик, посветила на надпись "七" и осмотрела её со всех сторон.

— Что-то не так?

— Это определённо "七", но да, что-то не так.

Только я собрался спросить, что ей показалось странным…

Ёиши неожиданно стошнило. И она даже не попыталась сдержать это, зажав рот, как обычно делают девушки. Она открыто сблевала, стоя прямо со сложенными на груди руками. От такого зрелища я попятился назад. "Она к этому привыкла", — пронеслась у меня мысль.

Брызжущая рвота. Переливающаяся желудочная жидкость с остатками апельсинового сока, что она пила ранее. Что это за девушка такая? Не моется, не сдерживает рвоту. Любительница оккультизма, тёплой весной ходит в чёрном пальто, не дружит с головой.

Тем не менее, я всё же заметил, что ненормальной девушке было очевидно плохо.

— Эй, ты в порядке? — я подбежал к ней и положил руку на плечо. Ёиши обессиленно кивнула и вытерла рот.

На лестничной площадке растеклась лужа рвоты, но Ёиши заговорила как ни в чём не бывало.

— Я заметила кое-что странное в твоём посте. Я не могу понять, почему отсчёт начался с семи.

— А?

— Обычно отсчёт начинается с десяти или девяти.

— Мне-то откуда знать?! То есть, я хочу сказать, призраки страшны неизвестностью своих мыслей и намерений. Так откуда же обычный человек вроде меня может знать, почему отсчёт начался именно с семи?

— Это не так. У паранормального нет никаких правил, но есть определённые намерения, присущие только им, — произнесла Ёиши, взбираясь по ступенькам. Мне оставалось только следовать за ней. Словно желая сказать, что есть ещё восемь и девять, она включила свет на третьем этаже и стала внимательно изучать стены, от потолка до пола. Вид Ёиши, ползающей на четвереньках по комнате, смешил и пугал одновременно.

Через некоторое время Ёиши стала тихо что-то бормотать про себя, напрочь забыв о моём существовании. Поняв, что бесполезно у неё сейчас что-либо спрашивать, я спустился на второй этаж. Зашёл в уборную, набрал там ведро воды в раковине и взял тряпку. В конце концов, это мой дом. Раз уж я не могу забыть лицо того человека, что увидел тогда в ресторане, отвлеку себя и уберу рвотную лужу.

Уфф, и почему она так воняет? Настолько, что у меня самого к горлу подступает тошнота. А ещё раздражает то, что виновника беспорядка это нисколько не заботит. Словно это само собой разумеется, что я должен за ней убирать.

— Эй, ты не ешь что ли совсем? Здесь никаких следов пищи, — сказал я с ноткой раздражения в голосе.

Однако спустившаяся с третьего этажа Ёиши просто пробормотала, что не нашла никаких цифр наверху. Я вспылил от её равнодушия.

— Я так и сказал — что нет там ничего!

Она проигнорировала мою реакцию и стала осматривать стены второго этажа. Несколько рассерженный, я наблюдал за ней, относя обратно ведро с тряпкой. Затем я взглянул на часы и поинтересовался:

— А ничего, что ты не дома в такое время?

Запоздалый, конечно, вопрос, учитывая, что сейчас три часа ночи. На месте её отца, я был бы уже вне себя от гнева и беспокойства.

— Надеюсь, ты предупредила родителей. То есть, я понимаю, что ты здесь по моей вине, но и они тоже волнуются. Я раньше всегда думал, как они надоедают, пока жил дома, но стоило мне уехать и пожить отдельно, как я сразу осознал всю их заботу.

Впрочем, моя вдохновенная лекция проходила мимо её ушей. Я заметил, что Ёиши стоит совершенно неподвижно, уставившись в одну точку.

— Что там? — спросил я, но Ёиши не сдвинулась. Она застыла, словно манекен на витрине.

Я подошёл и проследил за её взглядом. Это было то самое место, где её вырвало. А ещё именно там стоял мужчина из моего воображения.

— Эй… т-ты с кем там в гляделки играешь?

Я положил ей руку на плечо. Ёиши дёрнулась, будто избавившись от проклятья. И тихо прошептала: "Понятно".

Ко мне обернулось полное радости лицо. Её воодушевление было очевидно по проявившемуся на бледной коже румянцу.

— Ты заметил?

— Что?

Но она не ответила — развернулась на месте и пошла в сторону прихожей.

— Э-эй… Постой!

— Уходим отсюда.

Ёиши быстро надела свои высокие чёрные сапожки и двинулась прямиком к выходу. Я торопливо натянул кроссовки и побежал за ней. Стараясь не смотреть лишний раз внутрь, я выключил свет, закрыл дверь и, не забыв в этот раз, запер её. Спускался по лестнице я держась поближе к Ёиши.

Когда мы подошли к велосипеду в гараже, Ёиши ещё раз взглянула на тёмное строение и произнесла:

— Это очень интересный дом.

— О чём ты говоришь?

— Под ступенями на третий этаж есть бессмысленное пространство.

По спине пробежали мурашки.

Теперь ясно…

Я понял источник своего страха в этом доме. Да, я всегда полагал, что с ним что-то не так. Особенно то место под лестницей на третий этаж, до которого никак не добраться. Туда нельзя было забраться ни изнутри, ни снаружи дома. Мне приходилось слышать о тайниках, куда невозможно попасть, и то место под лестницей было очень схоже с такими. Не представляю, что могло там быть.

— И ещё, взгляни на это, — Ёиши указала на почтовый ящик у лестницы, ведущей в дом.

На листке бумаги размером с визитную карточку было написано моё имя. Оно было рассечено тремя горизонтальными чертами. Ошибиться было невозможно.

"三" (три).

Обратный отсчёт продолжался.

Ёиши пригляделась к надписи поближе и радостно проговорила: "Это место настоящее".

Я же произнёс голосом покойника: "Я больше не вынесу".

Падение

4

Новое жильё было потрясающим.

Приятный вымытый пол. Новые обои. Вычищенный до блеска санузел. Это место было ещё дальше от университета, зато неподалёку были дома, в шаге универмаг, а улицы хорошо освещены. Эти даже ночью озарённые светом апартаменты мне показала Карасу.

Я слышал, что домовладельцем был один из её знакомых. Сама Карасу тоже снимала здесь комнату — мне не понравилось, что та была для неё лишь кладовкой (судя по всему, для всяких амулетов, талисманов, кукол Вуду и прочего шаманского арсенала). Хотя не мне жаловаться. Аренда взлетела до пятидесяти тысяч йен в месяц, но это была комната в шесть татами, с чердаком и ванной, что очень дёшево для такого района. Конечно, не сравнить с моим прошлым домом, но один урок я усвоил хорошо: нельзя экономить на жилищных расходах.

С ночи нашего похода в мой старый дом с Ёиши прошла неделя. Был полдень воскресенья, редкое время без работы на полставки и лекций. Я открыл окно и позволил ворвавшемуся весеннему бризу ласкать себя, пока сам растянулся на полу.

Предыдущая неделя пробежала незаметно. Сперва я дорыдался до сердца своей сестры и, вымолив у неё денег, тут же перебрался сюда. Я больше не желал даже приближаться к тому дому, поэтому пришлось нанять людей для переезда. Это обошлось недёшево, но стоило того. Стены моего нового жилища были такими тонкими, что инстинктивно хотелось снять трубку соседского телефона — это напоминало о том, что находишься среди живых людей. В коридоре я постоянно на кого-то натыкался, а если открыть окно, то можно было слышать ленивые голоса продавцов бамбуковых палок. В этом месте кипела жизнь — для меня это имело фундаментальное значение. Из меня высосали всю ментальную энергию, мне нужно было почувствовать, что я обитаю среди людей.

Я больше ни разу не встречался с Ёиши. В ту ночь я отвёз её до семейного ресторана и каждый пошёл дальше своей дорогой. Она так и осталась для меня загадкой — я узнал только, что она была ученицей старшей школы и что её настоящее имя Мицуруги Ёиши. По дороге к станции я поговорил с ней немного, но так и не выяснил, что происходило в том доме. Она не пыталась объяснить, а я не особо рвался спрашивать.

Тем не менее, у меня установилось чёткое убеждение, что там творилось нечто плохое. Каждую ночь меня донимали непонятные звуки, а потом появились эти жуткие цифры, хотя, наверное, больше всего меня убедили слова самой Ёиши: "Это место — настоящее". В общем, с этим домом у меня поладить не получится, — сразу же подумалось мне тогда. Если поразмыслить, получается, что именно благодаря ей я смог принять твёрдое решение и переехать, но…

Ведь правду говорят: "Когда нож не щекочет горло, любопытство берёт верх". Когда все страхи остались в прошлом, по правде сказать, мне стало любопытно. Что же она заметила? И что это был за отсчёт?

Кто вообще такая эта Ёиши? Сложно объяснить, но она не была подобна обычным любителям сверхъестественного. Не похоже, чтобы её будоражила близость опасности, скорее, у неё отсутствовал защитный механизм, говорящий ей избегать опасных зон. Другими словами, её было трудно описать иначе как "ищущая смерти". Каждый раз, когда она произносила очередную фразу, мне казалось что мир, который я знал, разлетится в щепки.

Я иногда заглядывал на Икаигабучи, но Ёиши не появлялась на форуме. И конечно, никто не заинтересовался начатой мною темой — она была настолько похоронена под валом других сообщений, что я уже не хотел к ней возвращаться. Кришна появлялся тут и там, но ни разу не затронул ни Ёиши, ни меня. Мне хотелось написать, что аномальный дом был настоящим, но я не имел доказательств и даже сам не мог избавиться от ощущения туманности фактов. Поэтому я предпочёл вести обыденную жизнь.

Вот так она и продолжалась. Потолстевшие жилищные расходы, изобилие света и тепла. Моей стипендии было недостаточно, и я устроился на подработку в итальянский ресторан у вокзала. Я хотел отдать долг за переезд своей старшей сестре, поэтому работал каждый раз, когда не было лекций. Выживание в городе началось с того, что я трудился не покладая рук и раздавал во все стороны усталые улыбки посетителям.

Пролетела неделя и сегодня был один из таких суетных дней. Моя первая за долгое время лекция в университете только закончилась. Я паковал учебники в рюкзак, когда заметил, что на меня смотрит одна незнакомая мне особа. Низкого роста, но грудь достаточно большая, чтобы отчётливо выпирать из одежды. Её волосы были ровно подстрижены под каре, а лицом она напоминала ученицу средней школы, что особенно подчёркивали её очки в красной оправе.

Кто это? Я, в свою очередь, уставился на девушку. Она кашлянула и направилась ко мне. Незнакомка стала вытаскивать что-то из кармана, но передумала и засунула обратно, — я заметил, что это был какой-то клочок бумаги. Подойдя ко мне, она встала прямо и неподвижно, так и не сказав и не показав мне ничего. На лице у девушки было сердитое выражение, хотя его детскость несколько смягчала эффект. Она цокнула языком, развернулась и пошла прочь.

— Эй, погоди! — я не смог удержаться и не окликнуть её, — что ты хотела, может, скажешь?

Девушка с прямыми волосами обернулась и произнесла: "Дурак".

Дурак? Хоть я и был мягким по натуре человеком, оскорбление от девчонки, которую впервые видел, просто так проглотить не мог.

— Ты чего мне грубишь?! Как тебя зовут? Из какой ты группы? — спросил я, но она продолжила огрызаться: "Заткнись".

— И вообще, это всё твоя вина, — она обличающе уставила на меня свой маленький указательный палец, — эти вещи продолжают происходить из-за таких придурков как ты. Знай своё место, идиот!

— Идиот?! Ах ты…

Но она меня опередила, забросав вопросами.

— У тебя болят плечи? Звенит в ушах? Ты можешь спать по ночам?

Она что, практику проходит? В этом университете вообще есть медицинский факультет?

Пока я стоял, лихорадочно гадая, девушка всё-таки вытащила листок бумаги из кармана и сунула мне прямо в лицо. Я даже взяться за него не успел, как она умчалась с прыткостью зайца. Когда же я поднял его с пола, её и след простыл.

…Что это блин было?

Но класс уже опустел. Я заглянул в листок — он был чем-то вроде самодельной визитной карточки. Там было написано:

"Президент Исследовательского Клуба Битников — Куримото Шина"

И расположение комнаты клуба в западном крыле.

Этой ночью мне снился сон.

В нём я всё ещё жил в том страшном доме. Старом трёхэтажном горном коттедже у реки.

Я видел себя со стороны, словно моё духовное тело отделилось от материального. Паря в воздухе, я наблюдал за "собой", живущим своей жизнью. Тамошний "я" никак не показывал, что замечает моё существование и продолжал своё размеренное бытие. Казалось, я наблюдал эпизод из прошлого. "Я" жил беззаботно, ещё не терзаемый жуткими ночными звуками. "Эй, уходи скорее из этого проклятого дома", — хотелось мне сказать ему, но я просто дрейфовал в потоках своего спящего сознания и ничего не мог сделать. Я мог лишь наблюдать.

Немного погодя я заметил, что возле "меня" была Ёиши. Мы вдвоём сидели на старом диване, который я притащил после переезда. Мы не разговаривали друг с другом, просто занимались каждый своим делом. "Я" зевая смотрел телевизор, а она тихо читала старую книгу. Это был всего лишь сон, и ситуация могла сложиться как угодно, но всё-таки это показалось мне странным. Тем не менее, я с лёгкостью принял то, что если бы мы в самом деле жили вместе, никто бы не проявлял особого интереса к общению.

Спустя некоторое время "мне" наскучил телевизор. "Я" зевнул, потянулся и пошёл умываться и чистить зубы. Затем собрался было позаниматься немного учёбой, но вместо этого лёг на кровать и уснул. Глядя на себя со стороны, я понял, какую скучную личность из себя представляю. Я хвастался, что возрожу увядающий семейный бизнес, уехал из Сидзуоки вопреки воле своего отца и старшей сестры, провалил экзамены в то место, куда хотел поступить и подсел на оккультные сайты. К тому же я не отправил ни единого письма своей матери, хотя обещал регулярно писать ей, когда приеду в Токио. В довершение ко всему, я поселился в проклятом доме из-за низкой арендной платы, а немного спустя познакомился с полоумной. Мне хотелось дать самому себе подзатыльник.

Пока я осуждающе вздыхал, "я" свернулся калачиком в своей кровати. Хоть Ёиши тоже была в доме, кажется, "я" не замечал её и выключил свет. Ёиши, увидев, что вокруг потемнело, закрыла книгу и уставилась в пространство перед собой.

Я подплыл к ней, подумав, что мне стоило бы зажечь для неё лампу.

"Пора".

От слов Ёиши у меня возникло плохое предчувствие.

А затем, во тьме, при блеклом свете одной лишь луны, я услышал тот звук. Откуда-то, этот царапающий звук. Зловещая мелодия, проносящаяся по границе этого и потустороннего мира. Как будто что-то пыталось выбраться из запечатанного измерения. От этого звука кровь застывала в жилах. Словно я смотрел фильмы ужасов, в которых ставят камеру в комнатах, где появляются призраки.

Кажется, этот сон превращается в кошмар. Лучше мне проснуться как можно скорее. Если я останусь тут… То увижу нечто, выводящее надписи по всему дому.

Я стал лихорадочно будить себя. Я махал руками, пытаясь коснуться чего-нибудь, но не просыпался. Моё тело словно держала чья-то чёрная рука, протянувшаяся прямиком из загробного мира. Уже отчаявшись, что я оказался заперт в собственном сне — в закрытом пространстве без выхода, где слышно только своё безумное дыхание, я вдруг обнаружил себя сидящим возле Ёиши.

Мы с Ёиши обнимали друг друга, сидя на старом кожаном диване. Словно пытаясь пропитать свои руки теплом её тела, я стал играть ей. Это было моим желанием и в то же время не было им… То есть, конечно, как обычного восемнадцатилетнего парня меня привлекали девушки, но у меня не было такой безумной похоти. Я не был таким человеком, который бы терял рассудок от сексуального влечения. Я был абсолютно уверен, что мне доставало здравого смысла.

А тем временем, Ёиши не показывала признаков страха. Скорее даже наоборот, она была в экстазе. Её выражение лица пугало. Мой же здравый смысл застонал и рассыпался в прах.

Я лизнул кожу Ёиши. Я схватил её за груди сквозь одежду. Я жадно тискал её тело своими похотливыми пальцами. Я задрал её длинную юбку, обнажив её бледные бедра. Глаза Ёиши были полузакрыты. Губы её были слегка разомкнуты и в них я мог видеть её белые зубы. "Прекрати, прекрати, прекрати!" — кричал я изнутри собственного тела, но не мог обуздать своё ненормальное, безумное влечение. Однако, в тот момент, когда я взял её за запястья…

Из меня вырвался немой крик. Мои руки были не те, что я привык видеть. Это были длинные, тонкие руки человека в летах. Серые поношенные рукава старого пиджака. Мне показалось, что я почувствовал слабый аромат одеколона. Дрожащими руками я ощупал своё лицо, нос, губы. И с ужасом обнаружил, что это лицо принадлежало не мне. Я явно был кем-то другим — и я знал кем.

Им. Тем мужчиной, что появлялся по краям моего поля зрения.

Моё лицо повернулось против моей воли. Мой взгляд сместился на окно впереди, к лунному свету. Мои глаза встретились с глазами человека, завладевшего Ёиши.

И в это мгновение…

Моё сознание провалилось во тьму.

Когда я проснулся, моё тело бешено трясло.

Я лежал в своей новой комнате, залитой неестественно ярким светом.

Рядом со мной стоял кофейный столик. На нём лежала пустая коробка от готового обеда, что я уже успел съесть, и недопитая бутылка чая улун. Возле подушки валялся рюкзак с университетскими книгами и тетрадями. Окно на веранду прикрывала дешёвая занавеска, она немного покачивалась от ночного бриза, просачивающегося через приоткрытую створку.

Я сделал глубокий вдох. Сердце всё ещё лихорадочно колотилось.

Итак, я пришёл с работы вечером, поел немного и уснул.

Твою ж мать, хватит меня так пугать! Обругав непонятно кого, я схватив бутылку чая со стола и в три глотка осушил всё, что в ней оставалось. Меня мучала небывалая жажда и даже потеплевший улун показался мне блаженством. Когда я допил, мне стало слегка спокойнее. Я почесал голову и резко выдохнул.

"…Успокойся, это всего лишь сон. Прошло всего две недели. Неудивительно, что некоторые страхи ещё остались. Они и породили этот сон", — промямлил я про себя, стараясь звучать как можно убедительнее, но сердце не успокаивалось. Мои руки всё ещё ощущали нежное тело Ёиши.

И тут я понял, что у меня звенит в ушах. Было похоже на звук дребезжащего за стеной телефона или на мобильник в кармане — тихий, но настораживающий звук.

Что это… что тут может звенеть?

Я огляделся. Меня окружали белые обои, просторная комната, которую я ещё не успел обставить мебелью. Ничего не изменилось с тех пор, как я заснул. Но звон в голове не утихал.

Откуда этот звук?

Я встал на ноги и снова оглядел комнату. Ничего необычного. Меня просто терзал остаточный эффект того кошмара. Так я продолжал себя убеждать, когда заметил кое-что. К стене прилегала лестница, ведущая на небольшой чердак. Освещение там было другим, гораздо менее ярким.

На спине выступил холодный пот. Зачем я вообще взял комнату с чердаком?

Тёмное место, откуда на меня может выпрыгнуть невесть что, порождало просто тучу дурных мыслей. Однако, я чувствовал, что звук направляет меня именно туда. Набравшись храбрости, я взглянул наверх и тревожный звон тут же усилился.

Я сглотнул и включил свет на чердаке, щёлкнув выключателем у двери. Поставил ногу на лестницу и стал взбираться наверх, медленно, ступень за ступенью. Затем, силой воли я заставил себя заглянуть внутрь.

Конечно же, на чердаке никого не было. Единственное, что было там, — это дешёвый спальный мешок, который я купил вместо одеяла, да несколько разбросанных повсюду книг.

"Ффух…" — выдохнул я с облегчением и уже собрался спускаться вниз, когда заметил это. У самой дальней стенки, за спальным мешком.

Две рваные борозды. Будто кто-то когтями их вырезал.

Я закричал немым криком и свалился с лестницы вниз. С грохотом я упал на пол, отшибив колено и плечо, но даже не обратил на это внимания. Как-то я смог запихнуть в карманы кошелёк с телефоном и тут же вылетел наружу.

Это были не царапины. И точно не простые линии. Это была…

"二"

Цифра два.

Даже после переезда отсчёт и не думал отпускать меня.

Я выскочил в ночной город и бросился в круглосуточный магазин в поисках света. На бегу я отчаянно давил пальцами по телефону, заходя на сайт Икаигабучи. Там я пробежал глазами форум от начала до конца. Мне было всё равно, будь там Карасу, Суу, Ёиши, или кто ещё. Я отчаянно искал хоть кого-то знакомого. И нашёл. В теме под названием "Мистическое измерение храма Исэ" всего тридцать минут назад Ёиши оставила сообщение. Игнорируя серьёзные дискуссии о том, как увидеть Зеркало Ята во внутреннем святилище храма, я написал:

"Ёиши, помоги мне!"

Любители оккультизма, чьи беседы были прерваны мною, только посмеялись над этим неожиданным сообщением, но мне было плевать.

"Ёиши! Ты ведь читаешь это, да?! Поговори со мной! Оно преследует меня!"

Но, разумеется, Ёиши так и не ответила, а мои посты только разозлили фанатов храма Исэ.

Даже дойдя до магазина, я продолжил рыскать по Икаигабучи, стоя на парковке. Я пытался писать в темах, которые могли бы интересовать Ёиши, чтобы она немедленно со мной связалась. Но, наверное, я слишком перестарался — из-за вала сообщений от моего имени весь форум встал в штыки, называя меня спамером. Если бы меня забанили, я не смог бы с ней связаться, поэтому мне пришлось защищаться. "Нет, я не спамер! У меня реально проблемы!" — но люди просто холодно продолжали обвинять меня в спамерстве. Затем некоторые вовсе окрестили меня "быдло-куном", что меня вконец взбесило. Я рявкнул в ответ: "Чёртовы оккультные задроты!" и флейм продолжился. Это была неравная схватка, сотня против одного.

Когда я почувствовал, что целый мир ополчился против меня и уже хотел раздолбать телефон об асфальт…

"Ты Наги?" — написал кто-то.

Я взглянул на ник отправителя — Кришна. Это имя было словно ангелом, снизошедшим с небес, я чуть не упал на колени. Я бросился писать ответ, но пальцы слишком дрожали от волнения. Пока я боролся с ними, Кришна написал снова.

"Приходи в место, указанное на карточке, что я дала тебе днём".

5

Было уже за два часа ночи.

Велосипед остался дома, так что весь путь до университета я брёл пешком. Главные ворота, разумеется, были закрыты, а охранник с подозрением поглядывал на меня из будки. Пытаясь сбежать от этого недоброго взгляда, я сделал большой крюк и пошёл вдоль забора по аллее деревьев Дзельква, что росли слева. Если пройтись тут немного, можно выйти к западному крылу, где и находился тот самый клуб.

Куримото Шина — Кришна.

Я был так слеп. Я ничего не замечал. Администратором Икаигабучи, Кришной, оказался человек, посещавший со мной один и тот же университет. Но просто невозможно было вообразить, что эта девушка с детским личиком и окажется Кришной.

Я направился прямиком к зданию с клубными комнатами, самому дальнему в этой части кампуса. Зашёл внутрь — и оживлённость этого места застала меня врасплох. Повсюду слышались голоса разговаривающих студентов. "Неужели им всем спать не охота?" — подумал я слегка раздражённо, но беззаботный людской гомон подействовал на меня успокаивающе. Мне даже стало стыдно за свою детскую боязнь призраков.

На тяжёлых ногах я добрался до комнаты клуба на третьем этаже. Сквозь мутное стекло двери пробивался свет. Я постучался и, услышав знакомый голос, представился:

— Это я, Наги. Ямада Нагито.

— Открыто.

— Прощу прощения.

Зайдя в дверь, я оказался в большой комнате, площадью в десяток татами. У бетонной стены стоял стальной шкаф, а в центре располагался массивный рабочий стол. С каждой его стороны стояло по стулу, три из них были заняты.

А с дальней стороны стола…

Сидела та самая девушка с детским лицом, что накануне всучила мне визитку в классе. Очки в красной оправе смотрелись на ней всё так же странно, но в этот раз она была одета в чёрный костюм жрицы, а на ногах были высокие деревянные башмаки. Это слишком ей шло. Я не был любителем лоли-косплея, но в данный момент так хорошо понимал этих людей, что меня это пугало.

— Эээ… ты.. мм… ты ведь Кришна? — спросил я. Она с презрением взглянула на меня и кивнула.

— Я ведь предупреждала, чтобы ты сразу уезжал из этого дома.

— Что… Когда?

— Карасу тебе ничего не говорила?

— Абсолютно.

Кришна цокнула языком и сказала: "Что ж, располагайся".

Я ещё раз оглядел присутствующих. Рядом с маленькой администраторшей сидела женщина в простом белом платье, на вид лет под тридцать, совсем не похожая на студентку. С другой стороны был лысый мужчина средних лет в облачении монаха, который уж точно не был студентом университета.

— Ээ.. хмм… а…

Я даже не знал, как их поприветствовать, поэтому просто стоял столбом в проходе. Кришна кивнула садиться на приготовленный для меня стул. Только я уселся, как монах встал позади и схватил меня за плечи своими крепкими руками.

— Эй… что тут происходит?

Кришна поправила свои очки и задала вопрос:

— Почему ты, по своей воле, пытаешься влезть на другую сторону?

Она принялась яростно отчитывать меня.

— Разве ты не понимаешь? Пока мы не смотрим в бездну, бездна не смотрит на нас. Если ты интересуешься оккультизмом — интересуйся на здоровье. То, что людей привлекают и будут привлекать загадочные вещи совершенно естественно и неизбежно. Но не забывай, у потустороннего мира свои потусторонние дела. Им всё равно, можем ли мы их видеть или нет. Даже если ты их не видишь, у людей достаточно духовной силы, чтобы их почувствовать. Страх подскажет тебе, что рядом есть нечто, что ты не можешь узреть, вот тогда и прояви уважение к другой стороне — не вмешивайся в их дела.

Её строгий взгляд даже такого дурака как я заставил бы понять.

— Так значит, я уже одержим? — произнёс я со слезами на глазах.

— На такой стадии ты увяз по уши.

Её взгляд стал ещё строже, я застыл на месте.

— Кришна, — сказала женщина в белом платье. Я не видел на ней ни следа косметики, а в руках она держала странной формы крест. — Это уже прочно засело в нём.

…Что? Что засело?

— Сможешь здесь его вылечить?

— Попытаюсь.

Они закончили свой странный диалог.

— Постой, Кришна. Кто эти двое? — спросил я, силясь вырваться из крепкой хватки монаха.

— Следователи Икаигабучи, — прямо ответила Кришна.

— Следователи?

— Позже объясню. Сейчас просто заткнись и сиди смирно.

— Бесполезно. Хозяин не здесь, — услышал я женский голос, который доносился словно бы издалека.

— Нам придётся пойти в тот дом.

— Похоже на то.

Голоса монаха и Кришны отзывались эхом у меня в голове, слова звучали растянуто, словно на медленно прокручиваемой плёнке.

Я стал сползать вниз. Руки монаха сильно давили на меня, но это не было основной причиной. Я будто раньше не замечал, что вот-вот свалюсь от жуткой тяжести во всём теле. Только я это понял, как все мои телесные сигналы завопили о том, насколько я обессилен. Я будто тонул в бездонном болоте.

— Не можешь двигаться? Всё будет хорошо, просто отдохни, — произнёс неожиданно мягкий голос Кришны и я потерял сознание.

Дальше у меня остались только обрывки воспоминаний. Кажется, меня посадили в машину. Потом вроде долго трясло. Моё сознание вернулось, когда я ощутил кожей знакомый холод, тот самый, который, казалось, хотел высушить меня досуха. Моё тело всё ещё было тяжёлым, моё сознание — замутнённым, но мои природные инстинкты кричали о том, что это место — зло.

Когда я полностью пришёл в себя, дом был прямо передо мной. Монах нёс меня на спине, поднимаясь по лестнице на второй этаж.

"Нет, нет, пожалуйста, я больше не хочу возвращаться сюда!" — я хотел кричать, но на деле не мог шевельнуть даже пальцем.

Игнорируя моё вялое сопротивление, монах взобрался по лестнице и встал у входа, рядом с Кришной и женщиной в белом. Кришна лёгким движением распахнула дверь. Мне казалось, что я запер её, но она открылась без ключа. Внутри мерцал призрачный свет.

"Кто здесь?" — резко спросила Кришна.

Я крепко зажмурил глаза. Нет, я не хочу это видеть.

Мне было всё равно — кто бы там ни находился, мне не хотелось иметь с ними дел. Я сдаюсь. Я решил это здесь и сейчас. Если б я мог проснуться завтра в безопасности, я бы тут же отправился в родной дом в Сидзуоку. В конце концов, я не мог выжить в одиночестве в этом проклятом городе — в Токио. Я хотел поправить семейный бизнес и отправился ради этого учиться в столицу, но оказался слишком слаб чтобы выжить в одиночку. Лучше я буду жить в местечке позахолустнее и поспокойнее, в окружении семьи и друзей. Выступавшие против моего решения отец и сестра в итоге оказались правы. Ах, только мама меня поддерживала, как я теперь в глаза ей посмотрю. Но ведь я пытался. Я честно прилагал все силы. Но потом случились все эти события, так неожиданно, я ничего не мог поделать…

— Заходите внутрь и закройте дверь, — сказал кто-то изнутри дома.

Я узнал этот голос. Холодный, ясный и решительный.

— Если хотите знать, что будет дальше, делайте как я говорю.

Да — тот самый голос.

— Ёиши… — послышался в тишине мой шёпот.

— Ёиши?

Флегматичный голос Ёиши, произнёсшей: "Добрый вечер", перекрыл скептическую реплику Кришны.

— Рядом с канализационным люком лежал запасной ключ, я позаимствовала его ненадолго.

— Идём.

По приказу Кришны монах со мной на спине зашёл в прихожую. Он снял обувь и прошёл в жилые комнаты. Кришна с женщиной в белом последовали за ним. Я выглянул из-за плеча монаха — Ёиши сидела посреди комнаты, рядом с ней горела свеча в банке. Тусклый свет исходил от неё.

— Кто ты и что здесь делаешь? — голос Кришны снова звучал как упрёк, но Ёиши продолжала отвечать со свойственной ей апатией.

— Тише. Если вы его сюда привели, значит знаете, что творится в этом доме.

— Ёиши, значит… понятно, — прочитав ситуацию, протянула Кришна, — так это ты тот ребёнок, что пишет на Икаигабучи.

Ёиши ответила молчанием, но Кришна, цокнув языком, продолжала.

— Я не против того, что ты увлекаешься оккультизмом. Но просто увлечение и хождение по краю пропасти — разные вещи. Ты должна осознавать, что играешь с огнём.

— Не беспокойся, — сухо ответила Ёиши на поучительный тон Кришны, — я уверена в своих силах.

…Ух ты. Она осталась невозмутима даже под сердитым натиском Кришны. Вот почему женщины так страшны. Моя старшая сестра тоже страшна, а если разозлить мать, то даже отцу лучше не попадаться под горячую руку.

Однако, в голосе Кришны чувствовалось одиночество.

— Да, я знаю. Я и раньше видела детей, похожих на тебя. Люди, ищущие воплощения своих ожиданий в глубинах тьмы, всегда затягивают в эту тьму окружающих, даже не желая этого. Это крайне опасно.

Монах осторожно опустил меня на пол и посадил к стене. Мне не оставалось ничего, кроме как слушать их разговор. Моё лишённое сил тело не могло даже шевельнуться, оно могло только чувствовать непреходящее ощущение беспомощности. Что здесь случилось. Что происходит. Что произойдёт. Всё это подчинялось правилам иного мира, не того, в котором жил я. Здесь я ничего не мог сделать. Я мог лишь слушать жутковатый диалог и быть очевидцем страшного представления. Но куда сильнее желания узнать правду было желание сбежать подальше от этого безумия. Я хотел только как можно скорее оказаться под светом солнца.

— Кришна, — тут в разговор вмешался монах. — Началось.

Вместе с его словами, послышался тот звук. Он эхом разнёсся откуда-то изнутри дома.

…скрик…

скрик скрик скрик

скр скр скр скр скр скр скр скр скр скр скр скриииииииииик

Заглушая все прочие звуки, этот скрип заполнил все вокруг.

скрик-скрик-скрик

Что-то словно тёрлось друг о друга. Что-то резало друг друга. Это был самый громкий звук, что я слышал. Кто-то как будто пытался разнести это место в щепки изнутри. Я стал безумно озираться вокруг. Слезы лились по щёкам, а жуткий звук заполонил весь мир.

— Пожалуйста, хватит, остановите это. Простите меня, — я едва не разрыдался, а Ёиши произнесла:

— Чудесно.

Её счастливый голос достиг моих ушей, и меня разразил гнев.

Чудесно?! Да у тебя в конец крыша на хрен поехала?! Какой конченый псих попрётся в проклятый призраком дом с единственной свечой и станет сидеть там! Ааа, понятно, вот ты значит какая. Ты вроде как друг призраков. Ну, круто тогда! Не попросишь своего невидимого дружка прекратить пугать меня до усрачки?! Я извиняюсь, что вторгся в твой дом. Но я же не знал ни хрена, что он твой! Я прибрался за собой и съехал, так, может, перестанешь меня доставать и свалишь! То есть, скажи своему другу, чтоб прекратил преследовать меня даже на новом месте и вести этот чёртов обратный отсчёт. Я не знаю, из-за чего он взъелся на этот мир, но я к этому никакого отношения не имею, так что скажи, чтоб меня уже оставили, на хрен, в покое!!

Разумеется, моё тело не двигалось, как и мой язык, но я продолжал немо просить Ёиши о помощи. К несчастью, до неё мои мольбы не доходили.

— Тебе страшно?

Я услышал рядом с собой необъяснимо полный надежды голос. Кажется, Ёиши подошла совсем близко, но я не мог открыть глаза. Я взывал к ней своей душой.

Конечно, мне страшно. До смерти страшно. Моё тело не двигается, я ничего не понимаю, какой-то звук звенит у меня в голове, а рядом только психи и призраки. Да, сейчас в этом доме сплошные психи. Психадмин, пишущая свои жуткие статьи. Психобаба с какой-то непонятной штуковиной в руке, несмотря на свой возраст. Лысый псих, который, кажется, только бодибилдингом и занимается. И ты. Готичная ненормальная девчонка с чёрными волосами. Потом какой-то грёбаный призрак, который никогда не показывается, зато достаёт меня вырезанием цифр где ни попадя. Нет, серьёзно, прекращайте уже это дерьмо! Или вам в кайф собраться здесь на очередную офлайновую встречу? Вы ведь все ждёте, когда я намочу штаны, так ведь? Ну хватит уже! Заканчивайте! Я был неправ. Я не хочу больше здесь находиться. Я не хочу больше видеть никаких цифр. Остаётся ведь только "一"(1), а дальше что? Что дальше? Нет, я не хочу знать. То есть, хотите меня убить? Так давайте! Хватит преследовать и таскать меня за собой, мать вашу!

Но вдруг… В какой-то момент звук прекратился. Мой тёмный мир за закрытыми веками наполнила тишина.

Что? Что случилось? Что происходит?.. Я ужаснулся, что все ушли, оставив меня одного, и, когда я открою глаза, рядом будет нечто иное.

Я не мог больше так оставаться. Я был измотан. Я был в отчаянии. Если хотите убить меня — убейте. Не хочу, чтобы меня загоняли в угол, как беспомощную жертву. Пусть уже высветится плохая концовка!

Я открыл залитые слезами глаза. Но всё что я увидел — это старый дом, не изменившийся с прошлого раза. И все до сих пор были тут. Кришна стояла напротив двери в спальню. Женщина в белом замерла с закрытыми глазами посреди комнаты. Монах возвышался рядом со мной, и только Ёиши безэмоционально на меня смотрела. Все стояли там же, как когда я закрыл глаза.

Я со слезами посмотрел на Ёиши. Она кивнула, показывая взглянуть ниже. Я проследил за её взглядом. Посмотрел на место у своих ног.

Словно проводя границу, глубокая рана появилась на полу передо мной.

— Уааааа… аааааааа! — я закричал, пытаясь отодвинуть подальше своё задеревеневшее тело. Но ноги не слушались, я мог только слегка покачиваться на месте. И всё же, я не оставлял попыток отползти.

Вы уже догадались, что там было.

"一"

Единица. Конец. Как я устал. Я хочу домой. Хочу обратно в Сидзуоку.

— Успокойся, Наги.

Голос Кришны. Она впервые назвала меня Наги, но я не обратил внимания, оно было занято совершенно другим. Я тщетно пытался сбежать подальше от этой цифры.

Нет. Для чего мне здесь оставаться? Что должно произойти? Что со мной будет?!

— Возьми себя в руки, Наги, — снова обратилась ко мне Кришна.

"Аай!" — чёрт возьми, долбаный монах отвесил мне сильный удар по спине. Женщина в белом произнесла что-то, чего я не мог понять. Мои уши заполнили какие-то странные рифмы, которые я никогда раньше не слышал, бесчисленные слова, которые сводили с ума…

Я безумно шатался, пытаясь хотя бы уползти. И тут мой взор заслонила длинная чёрная юбка. Это была Ёиши, как всегда одетая в цвет обсидиана.

— Оставь меня, — дрожащим голосом произнёс я.

Но в этот раз Ёиши не смотрела на меня своими бесконечно большими, зловеще блестящими чёрными зрачками. На её лице было скорее зачарованное выражение, когда она протянула мне свою руку.

— Дай мне это.

…это?

— То, что ты держишь в руке.

Я опустил глаза — в моей руке был зажат ключ от дома. Ключ, что я положил в карман. Он лежал у меня в ладони, на его конце были кусочки деревянной стружки. Сначала я не понял, что это значит, а затем несколько стружек упали на цифру "一", зловеще выцарапанную у моих ног.

Что… Не может быть. Этого просто не может быть.

— Да, — прошептала Ёиши, — тем, кто вырезал цифры по всему дому, всегда был ты.

После этих слов…

Моё сознание погрузилось в туман.

6

— В общем, это была схема.

Был вечер пятью днями позже. Мы с Кришной разговаривали в комнате клуба в университете.

— Или, точнее, обратная схема. Этот дом любого с ума сведёт.

Мы сидели друг напротив друга, сквозь окна пробивался мягкий свет вечернего солнца.

—Этот дом… сводит с ума? — глупо повторил я. Кришна кивнула.

— Икаигабучи расследовал уже подобные места. Структурные огрехи зданий порождают характерные звуки, которые толкают разум человека в худшую сторону. В мире такое не редкость. Некоторые становятся местами убийств, другие превращают людей в преступников. Конкретных доказательств такого воздействия на психику нет, но я придерживаюсь мнения, что оно реально. В конце концов, человеческий разум — это нестабильный механизм, которым легко манипулировать.

— П-погоди минутку. Что именно ты хочешь сказать?

— Начнём с того, что это здание было построено не для людей.

Я почувствовал, будто чья-то холодная рука сжала мне сердце.

— Не буду называть имён, но архитектор, построивший здание, получал премии за архитектурные достижения, ещё когда учился в университете. Люди многого ожидали от него.

Кришну озаряли золотые лучи заходящего солнца, её прямые чёрные волосы красиво блестели в то время как она вела свой рассказ.

— Он очень серьёзно относился к своей работе. Возможно, чересчур серьёзно. Он был таким человеком, который будет думать над тем, каков должен быть дом, не зная сна и отдыха. Самым большим удовольствием для мастера были восторженные лица принимающих работу домовладельцев, поэтому он трудился, не щадя себя. Но однажды он понял всю тщетность своих стараний, когда очередному хозяину не понравился его дизайн. Дом, в который он вложил столько крови и души, был снесён во благо "реконструкции". Люди меняются, а с ними меняются и вкусы. Это неизбежная реальность, но он не смог её принять.

"Если заботиться о доме, он прослужит тебе столетиями". "Иногда люди должны вписываться в дом".

— Он оставил эти слова и бесследно исчез из своей мастерской. Семья подала заявление в полицию, но его так и не нашли, и несколько лет спустя он был признан мёртвым. Это было более тридцати лет назад. Мастерская стала его последней работой, и в какой-то момент к ней прикрепилось прозвище "дом, исполняющий желания".

Кришна пальцем указала в окно на жилой район, что лежал перед нами.

— Эта страна отбросила множество традиций во время культурной революции эпохи Мэйдзи. Я думаю, одной из таких традиций являлось отношение к зданиям. Черепичные крыши стали всё реже встречаться по прошествии лет, а домов, в которых росли поколениями, почти не осталось. Массовое производство, массовое потребление — вот эпоха, в которой мы живём сейчас. Мы больше не наследуем культурных ценностей, считая что жизнь можно перезапустить каждые пару десятилетий. В конце концов, это удовлетворяет требованиям спроса и предложения. А я всё-таки считаю, что те вещи, которые были важны для людей этой страны, постепенно продолжают исчезать.

Услышав её слова, я задумался. Мой отец говорил мне то же самое.

Чтобы вырастить одно крепкое взрослое дерево требуется тридцать лет. И вот индустрия пиломатериалов Японии оказалась в кризисе из-за импорта дешёвой древесины. Не то, чтобы отец волновался за свою работу. Он боялся того, что в умах жителей этой страны прочно закрепится мысль о том, что всегда можно будет достать много дешёвого дерева из-за границы. Раньше люди молились богам лесов, срубали деревья, отдавая дань уважения, и бережно строили свои дома. Когда же они их перестраивали, то аккуратно разбирали постройку, стараясь использовать древесину повторно, где только возможно. Даже на этом постоянно терзаемом землетрясениями острове храм Хорю-дзи простоял тысячу лет. Мастерство плотников, разбирающихся в мельчайших деталях и свойствах дерева, было, конечно, поразительным, но они сами также говорили, что благодарность и уважение к дарам природы имеют не меньшее значение.

Меня всегда терзало то, что я родился в семье, которая занималась бизнесом пиломатериалов. Заботился ли я о доме, в котором рос? Заботился ли о чувствах тех, кто его построил? Меня переполняли эмоции, пока я гадал, придёт ли время, когда сбудется мечта отца — в этом-то городе, где каждый день повсюду только и видны строительные площадки да реконструкции.

По словам Кришны, дизайн дома был залогом всего, он содержал замысел своего автора. Когда знакомый архитектор Кришны изучил здание, то заметил, что, несмотря на простой вид, на самом деле в доме использовались сложнейшие технологии строительства. Он сказал, что дом скрипит из-за особой структуры, рассчитанной против ураганов и землетрясений, а ещё из-за озорства самого автора, который нарочно "заставил" его скрипеть.

— То бессмысленное место под лестницей является основой прочности здания. Кухню, которая обычно используется больше всего, архитектор намеренно не включил. Жилые помещения спроектированы специально для того чтобы мешать повседневной жизни хозяев. Этот дом существует ради самого себя, весь смысл его проекта — в поддержании собственной долговечности.

Кришна поправила свои очки в красной оправе и продолжила.

— Обычно дома создаются для удобства их жителей, но не в этом случае. Люди подсознательно ощущают, что дом предназначен не для них — это воздействует на психику, вызывая неявную тревогу. И что же произойдёт с парнем, недавно переехавшим в Токио, без друзей, поселившимся там в одиночестве?

— Значит, там с самого начала не было никаких призраков?

— Твоё душевное истощение гораздо сильнее, чем ты сам себе представляешь. Вероятно, сначала ты чувствовал страх, но подавлял его. И всё-таки, постепенно достиг своего предела. Что же потом обычно делают люди?

Кришна взглянула на меня своими большими глазами.

— Они создают себе причину, чтобы от этого страха сбежать.

— Создают причину?

— Именно. Создают причину для звуков, например. То есть, ты сам бессознательно вырезал эти цифры на стенах ночью.

— Но…

Я не нашёл, что сказать, и Кришна наклонилась ко мне.

— Поразмысли об этом, Наги. Где корни твоего страха? Его порождает неизвестность. Потому-то люди и учатся. Они исследуют необъяснимые вещи, чтобы избежать страха. Все познания людей родились из попыток прогнать страх. Кулинария появилась от боязни голода, одежда от боязни холода, дома и оружие — от боязни врагов. Корень всему — человеческие страхи. Ты думал, что ночью тебя терзает необъяснимый звук. Но как бы ты не искал его источник, ничего не находил, так? Неудивительно. Тебе следовало бы знать, что дом был намеренно спроектирован скрипеть, но у тебя такого знания не было. И что же дальше? Загнанный в угол, ты сам создаёшь для себя причину этих звуков. В итоге мы получаем обратную схему.

Такое вообще возможно? Нет — другого объяснения попросту нет. Как ещё цифра "四" могла появиться на подошве кроссовка, который был всё время на мне? Значит, здесь тоже моих рук дело.

У меня задрожали ноги. Меня ужасало то, как самовольно, игнорируя хозяина, действовало моё тело. Или, скорее, я страшился того, что не понимал сам себя.

— Что ж… — Кришна откинулась на стуле и вздохнула, — здесь есть часть моей вины. Мне не стоило оставлять этот дом без присмотра, хоть и находился он прямо под боком. Прости.

Она сказала это, склонив голову, что меня порядком смутило.

— Нет-нет-нет, перестань. Всему виной моя жадность, я хотел сэкономить на жилищных расходах и не переехал сразу же. Пожалуйста, не извиняйся, — поспешил объяснить я.

— Ммм, значит, это была твоя вина, — Кришна покачала головой. — Желания так просто не исполняются.

Здесь я ничего не мог возразить и просто склонился перед неприятной правдой. И вдруг понял, что один вопрос ещё остался без ответа.

— Хмм, постой. А почему же всё-таки обратный отсчёт?

Кришна пожала плечами, желая сказать: "Кто знает"?

— А? Ты не знаешь? — удивился я, и почему-то глаза её заблестели улыбкой.

— Не знаю. Не знаю, но думаю, на стене ты нарисовал крест.

— Крест? Не "七"?

— Да, именно крест или цифру "十" (10). Вообще, вполне вероятно, что это и не подразумевалось как цифра. Для тебя это не имело значения. Твой страх уменьшался, когда ты царапал по стене, чтобы создать источник звуку. Но вот почему инцидент имел продолжение, и сыграла принципиальную роль тут чистая случайность. Там, где ты провёл черту, по чистому совпадению оказалась другая царапина. Подсознательно ты запомнил, где вывел "十", но, когда проснулся, с той отметкой на стене ты увидел "七". И это породило "призрака" у тебя в голове.

…Ааах. Вот почему я не находил себе покоя, когда заметил эту надпись. Я увидел нечто, не состыковывающееся с моими подсознательными воспоминаниями, то, что я не мог объяснить.

— А после ты продолжил вырезать цифры на стенах, питая звуки, которые слышал в ночи. Обратный отсчёт, видимо, был потому, что ты так неосознанно желал. Если бы отсчёт шёл по нарастающей, он мог бы продолжаться вечно. Должно быть, внутри ты надеялся, что он когда-нибудь закончится.

Кришна посмотрела на меня серьёзным взглядом.

— У тебя был довольно заурядный случай. Если б отсчёт закончился, ты бы мог совершить самоубийство. Я рада, что мы подоспели вовремя.

После этого она впервые показала мне свою искреннюю мягкую улыбку.

— Усвоил, наконец? Надеюсь, ты научился не соваться в мир призраков из праздного любопытства. Научись уважать все сущности, будь они живые или мёртвые. В конце концов, это главный девиз Икаигабучи.

Кришна, сказавшая это с полной серьёзностью, теперь полностью соответствовала моим представлениям о ней как о личности. Хотя… Выглядела она всё же слишком милой для отца или старшего брата.

Вот так сложное запутанное дело о призраке было закрыто.

Кришна сразу, когда я только написал свой первый пост, поняла, что источником всех страхов для своих обитателей был сам дом. Чтобы сохранить это в секрете, она поручила дело Карасу — которая, к несчастью, являясь особой довольно беспечной, напилась и важное сообщение как-то прошло вскользь меня, а ситуация накалилась до предела. Но в итоге всё разрешилось — и это главное.

— Хочу тебя предупредить, — добавила Кришна, когда я уже уходил, — у тебя слабая сопротивляемость в этой области. Как администратору, мне не следует этого говорить, но всё же тебе не стоит слишком сильно увлекаться потусторонним. Найди себе друзей в Токио, с кем сможешь общаться, девушку, в конце концов, и начни укреплять свою личность, а оккультизм пусть остаётся лёгким хобби, — вот правильный путь на мой взгляд. И особенно, избегай той девушки — Ёиши.

…Трудно с ней не согласиться. Как и сказала Кришна, Ёиши не была нормальной. Обеими ногами она стояла в потустороннем мире. Вот откуда на её счёт взялось столько городских легенд — из-за её невероятной сосредоточенности на паранормальном.

Закат был необычайно красив, когда я вышел из здания университета. Яркий, чистый оранжевый свет радовал душу.

Вот блин. Как же меня потрепала эта история. Я готов был расплакаться от того умиротворения, что чувствовал в этот момент. Но я держался, не позволяя эмоциям выплеснуться наружу. Вокруг маячило множество студентов, а прямо за ведущими к западному крылу воротами виднелась старшая школа, прикреплённая к университету. Оттуда тоже струился поток учениц, возвращающихся домой. Впрочем, не стоило на них засматриваться, пороча свой статус студента.

И тут… Я понял, что одна из них смотрит в мою сторону.

У неё были красивые чёрные волосы, белая кожа, стройная фигура. Её школьная форма очаровывала, а стоя там вдалеке, она казалась созданием из другого мира.

Стоп.. это же?.. Я, наконец, понял, что узнал эту девушку и не смог сдержать себя и не подбежать к ней.

— Эй, ты же Ёиши?

Она посмотрела на меня своими бездонными зеркальными глазами.

— А, это ты… — её сонный ответ подсказал мне, что она смотрела не на меня.

На Ёиши была обычная школьная форма, но всё же она сильно выделялась из толпы, скорее, из-за внешности её самой. Даже в такой стандартной одежде она казалась далёкой от обычной повседневности.

— Надо же, какое совпадение. Ты ходишь в школу при универе? Ты в каком классе? — спросил я с широкой улыбкой на лице.

— Тебя это не касается, — ответ Ёиши сквозил холодом.

Не осталось ничего от её зачарованного, полного жизни взгляда, которым она смотрела на паранормальное.

— Я некоторое время не ходила в школу. Не стоило и возвращаться, — произнесла она с досадой.

Я заметил, что от неё уже не исходило того резкого запаха, как раньше. Похоже, она всё-таки приняла ванну. Переливающиеся волосы, проглаженная белая блузка, чёрный галстук. Я прищурил глаза, любуясь контрастом по сравнению с нашей прошлой встречей и откомментировал:

— Классно.

— Что?

— Выглядишь, говорю, классно. Так свежо и опрятно, и форма тебе идёт.

Но Ёиши только отвернулась от меня, сказав, что я жалок. Я хотел сделать ей комплимент, а в итоге только рассердил.

— Если у тебя нет ко мне дел, я пойду, — Ёиши повернулась ко мне спиной, но я поспешил её остановить.

— Ты смотрела в эту сторону, ты что-то хотела от Кришны?

— Кришна… — Ёиши среагировала на это имя, в её глазах даже зажглись огоньки интереса. — Ясно. Значит, Икаигабучи здесь.

Да уж, нормальная для неё реакция на ненормальные темы.

Я чувствовал, что разговор в этом направлении будет вреден для моего только восстановившегося здравомыслия, но продолжил:

— Я тебе тоже многим обязан. Я услышал всю правду об этом доме. Подумать не мог, что существуют такие вещи, как сводящие с ума здания. Блин, меня всего просто скрутило, когда я всё узнал.

Я был опьянён избавлением от всех своих страхов и продолжал весело болтать. Словесный поток лился не переставая. Я рассказал ей всё, что услышал от Кришны, всю правду о произошедшем. Об архитекторе, о его последних словах, о проблемах современной Японии.

Но Ёиши не проявляла ни капли интереса. Даже не посмотрев в мою сторону, она без тени эмоций бросила: "Ага", и пошла своей дорогой.

Её изящная одинокая фигурка выглядела так, словно её может сдуть ветром. Я догнал её и пошёл рядом. Меня несколько тревожило её поведение.

— Что-то случилось? Ты какая-то поникшая. О чём задумалась? — и, сказав это, я вспомнил. День, когда она произнесла ту фразу в моём старом доме.

"Ты заметил?"

…Точно. Что она заметила тогда? Я спросил об этом Ёиши и та остановилась. Она медленно повернулась ко мне и задала встречный вопрос:

— Ты действительно хочешь услышать?

Я почувствовал, как начинаю тонуть в бездне этих холодных чёрных глаз. Внутри меня что-то словно просило остановиться: "Не нужно тебе этого знать".

— Ты всё ещё можешь повернуть назад, — произнесла Ёиши. — Знаешь, как говорят: "Если заглядываешь на ту сторону, оттуда тоже могут поглядеть на тебя".

Кришна сказала мне то же самое. Я почувствовал, как мурашки пробежали по телу.

Но… Сам не понимаю, отчего… В этот момент меня охватило странное чувство возбуждения. Меня взбудоражила мысль о том, что я мог увидеть мир таким, каким видела его она. Я хотел стоять там, где стояла она. Хотел знать, почему каждый раз её слова были подобны разрушительному землетрясению для того мира, в котором жил я.

— Я хочу узнать. Расскажи мне.

Когда я произнёс эти слова.. мне показалось или у Ёиши на лице действительно мелькнуло выражение тоскливого одиночества?

Только значительно позже я осознал, что это была поворотная точка. Странная, гротескная, безысходная история блужданий во тьме берёт своё начало здесь. Путешествие по границам потустороннего и этого мира, по "Икаигабучи", началось в этот момент.

Помедлив немного, Ёиши кивнула и заговорила:

— Мне всё было интересно — почему его назвали "дом, исполняющий желания"?

— Почему? Ну, потому что…

— У названия кое-чего не хватает. Чьё желание исполняет дом?

У меня снова дрожь пробежала по телу. Я уже начал сожалеть о своём решении.

— Этот дом — не оплот надежды. Я почувствовала невероятно сильный источник зла, — с загадочным выражением прошептала Ёиши. Она была похожа на принцессу, заточённую в тёмном замке на тысячу лет.

— Любовь исчезнувшего архитектора к странным зданиям. Отсчёт, начавшийся с "七". Загадочное место под лестницей. Дом, исполняющий желания. Есть только один ответ, объединяющий все факты.

Я всё больше ощущал на себе цепкие лапы страха. Что она хотела сказать? К чему она вела?

Тёмные глаза Ёиши блеснули, когда она произнесла:

— Архитектор всё ещё находится под той лестницей.

— П…п-постой…

— Конечно, он уже мёртв. Но тогда все фрагменты складываются. Зачем это бессмысленное место под лестницей. Почему дом называется "исполняющим желания". И почему отсчёт начинается с "七".

— Стой, разве это что-то объясняет? Отсчёт не начинался с "七", потому что изначально я написал "十", там просто случайно оказалась другая царапина…

— Это не так.

Её слова вывернули мой мир наизнанку.

— Ты действительно написал "十", здесь ты прав. Но никакой царапины не было. Кто-то добавил её позже, и получилась "七".

— Откуда… откуда тебе это знать?

— Я видела.

— Что?

— Поверх твоего "十" кто-то вывел ещё одну линию, чтобы это выглядело как "七".

— Значит… Значит, когда Кришна сказала мне, что в доме не было призраков…

Ёиши с грустью посмотрела в сторону западного крыла.

— Счастье в неведении, не так ли?

…Ха.

— Чего мне не хватает, так это её доброты.

…Хахахаха.

ХАХАХАХАХАХАХАХАХАА!!!!!!!!!!!!!!!!

Я бы сошёл с ума, если бы не выпустил всё через свой безумный смех.

— Ты ведь всё врёшь, да? Ты ведь просто всё придумала?! А, ну конечно — это просто страшилка, которую ты где-то вычитала!

Я хохотал как сумасшедший, моля, чтобы я оказался прав. Ёиши сочувственно посмотрела на меня. В её взгляде читалась скорбь.

— Всё это правда. Потому что…

Я был не в силах ещё что-либо сказать, и Ёиши нанесла последний удар.

— Когда тебя выносили из дома, одетый в костюм мужчина на лестнице недовольно смотрел вам вслед.

Мир вокруг меня потемнел.

Холодный, сладкий голос Ёиши прозвенел в моей голове.

— Добро пожаловать в наш мир.

История вторая. Личная ответственность

Желание

1

"Тьма бездонна и тепла, словно вода".

Так говорил американский писатель-мистик в своей единственной работе, изданной на японском. "Отчаяние Баумкухена". Я прочитал этот роман в школьной библиотеке, когда ещё учился в старших классах. Вообще, я не слишком люблю читать, но эта книга стала для меня исключением. Она оказалась по-настоящему интересной. Автор воссоздал запутанный мир в комичном стиле и это действительно был тот редкий случай, когда я просто не мог оторваться от чтения. После приезда в Токио я пробовал отыскать другие его произведения, однако все мои поиски закончились неудачей. Тем не менее, я кое-что выяснил. Книга, которую я читал, была единственной работой этого автора, переведённой на японский язык. Кроме того, до меня дошли неутешительные новости.

Как раз в то время, когда я читал его книгу в старшей школе, в далёкой Америке писатель упал с дамбы и скончался.

Говорят, это была дождливая ночь. Кто-то считал, что это самоубийство, другие назвали это несчастным случаем, но как человек, читавший его книгу, я был очарован ночью, когда он стоял на дамбе прямо перед своей смертью.

Просто тёмные, бесконечные, бездонные массы воды.

Возможно, он не смог побороть желание познать глубину тьмы?

Я думал об этом, стоя прямо посреди бескрайней черноты.

Тьма и в самом деле похожа на воду.

Она окружила меня теплотой, окутала, рассеивая слабый свет моего фонарика. Темнота словно пыталась поглотить меня без остатка. Такое чувство преследовало меня в этом месте — заброшенной больнице на горе, закрывшей луну и облака.

— Эй, давай вернёмся? Здесь повсюду осколки стекла и стены начинают осыпаться. Тут опасно. Кроме того, здесь могут собираться всякие маргиналы.

Я старался придумать ещё причины для отступления, но…

— В этом мире не существует безопасных мест с привидениями, — сказала Мицуруги Ёиши с небывалой живостью.

Одетая в летнюю школьную форму, она шла впереди. Фонарик в её руке подсвечивал путь сквозь погружённые в тень коридоры. Её чёрный галстук и белая блузка полурастворились в темноте, напоминая мне сцену из какого-то фильма. В другом месте и в другое время я счёл бы это забавным, но сейчас её застывшее белоснежное лицо вызывало страх.

Был третий час ночи. Мы с Ёиши осматривали заброшенный госпиталь в горах Хатиодзи.

Оконное стекло лежало в осколках, а разбросанные листы линолеума покрывали собой остатки медицинских записей. Плакаты на стенах были рваными и уже начали подгнивать. Если посветить на них фонариком, они напоминали манящую к себе девушку, покрытую кровью. Но хуже всего было то, что, хотя мы и шли во мраке одни, я чувствовал присутствие множества людей.

— Про эту больницу давно ходят странные слухи.

От зловещих слов Ёиши воздух вокруг продолжал холодеть.

— Шум машин из подвала, который можно услышать, несмотря на то что здесь нет электричества. Призраки медсестёр, блуждающие по больнице. Пустая инвалидная коляска, преследующая тебя…

— Прекрати сейчас же, нашла время.

— Но есть один слух, выделяющийся из всей этой чепухи, — отозвавшийся эхом в темноте голос Ёиши был наполнен силой. — Говорят, что количество людей, посетивших это место, изменялось.

— Количество людей изменялось? — переспросил я. — Это одна из тех старых небылиц, когда входит четыре человека, а потом их оказывается пятеро? Я часто встречаю такие истории.

Несмотря на моё замечание, Ёиши с увлечением ответила мне:

— Я слышала, что число людей уменьшается.

"Похоже, такое начало истории не приведёт к хорошему концу", — подумал я, а Ёиши продолжила:

— Если заходит четыре человека — внутри оказывается три. Если заходит пять — становится четыре. Зашедшие пугаются, не зная куда исчез их спутник. Но когда они выходят из больницы, число людей вновь становится прежним.

Мне послышалось что-то в темноте. Кажется, этот звук исходил не от нас.

— Самое интересное в таких историях — разница в восприятии. Если спросить пропавшего человека, он ответит, что всё время был вместе с остальными. Тем не менее, другие скажут, что его с ними не было. Где, в таком случае, находился этот человек? И с кем он был всё это время?

Воздух становился всё холоднее.

В какой-то момент я понял, что не знаю, где нахожусь. Хоть я и должен был стоять на твёрдом бетонном полу, вокруг себя я не чувствовал ничего, кроме непроглядной тьмы. И я больше не был уверен наверняка в том, что говорю с Ёиши.

Эх, и зачем я пришёл в это место?

Мне казалось, что в прошлый раз я усвоил урок, так почему же я делаю что-то подобное снова? Я должен был ещё тогда принять, что это не моё. Когда в её глазах и голосе появлялись признаки жизни, мир начинал искажаться. Мои мысли, чувства и убеждения безжалостно рвались на части вместе с реальностью вокруг меня, и я чувствовал, как меня медленно затягивает в образовавшееся отверстие.

Опираясь на свет у своих ног, я следовал за Ёиши, которая без колебаний двигалась вперёд…

И готов был вот-вот расплакаться.

【О паранормальных местах, которых стоит избегать!】

Всё началось с этой темы на оккультном сайте "Икаигабучи".

Она была почти сразу стёрта администратором Кришной. Но, к сожалению или к счастью, я успел прочитать её до удаления. И кое-что привлекло моё внимание.

・Глубоко в горах Хатиодзи

・Покинутая больница

・Отважившиеся пойти туда сходили с ума

Я вспомнил. Это обсуждалось на прошлой встрече любителей паранормального, той самой, которую посетила Ёиши. В рассказах тогда упоминали историю о заброшенном госпитале. Неизвестно, что произошло, но все вернувшиеся оттуда попали в психбольницу — и только один человек смог сказать: "Ёиши". Её и так всегда считали ненормальной, но именно после этого случая стали называть "проклятым существом". Спустя несколько недель слухи о Ёиши распространились в сети и она стала персонажем вроде Садако.

Если встретишь её — умрёшь через семь дней. Если заговоришь с ней — будешь проклят.

Ходило множество догадок о том, кто она и как выглядит. Однорукий человек, окровавленная девочка и куча других подобных версий. Все эти слухи раздражали меня.

Я пообщался с ней немного во время прошлого инцидента. И знаете что? Ёиши не столь чудовищна, как все считают. Она просто немного странная старшеклассница с глубокими познаниями в оккультизме. Хотя, действительно, иногда бывают моменты, когда можно усомниться в её психическом здоровье.

Вот такое у меня сложилось о ней впечатление.

Если бы я выяснил, что именно произошло здесь в тот раз, возможно, мне удалось бы хоть немного очистить её репутацию.

Сразу после лекции я поспешил к западным воротам университета. Было уже около трёх часов дня и ученики старшей школы расходились по домам. Подумав, что вряд ли имеет смысл расспрашивать Кришну на эту тему, я решил действовать напрямую.

— Эй, Ёиши!

Мне не пришлось долго ждать. Вскоре показалась знакомая мне фигура черноволосой девушки с бледным бесстрастным лицом. Я окликнул её, стоя в тени у фонарного столба.

— Подожди, я хочу кое-что у тебя спросить, — сказал я, и быстрым шагом подошёл к ней, пока она не ушла. Ёиши, обернувшись, удивлённо посмотрела на меня.

"Её глаза, как всегда, напоминают стеклянные бусинки" — подумал я.

— Ты ведь ходила в заброшенный госпиталь в горах Хатиодзи после той офлайн встречи?

На какое-то время лицо девушки стало задумчивым, словно она вспоминала старого друга детства. Затем она кивнула.

— Ходила.

— Что произошло с людьми, которые пошли с тобой в тот раз?

— Это была офлайн встреча. Я не поддерживала ни с кем связь.

— Знаешь, один из них до сих пор находится на лечении. На лечении в психиатрической больнице, — и я пересказал ей то, что говорил Зиппо на прошлой встрече.

Той ночью знакомый Зиппо был там вместе с ней. После чего он, повторяя лишь имя "Ёиши", был госпитализирован в психлечебницу.

Услышав мою историю, Ёиши лишь слегка склонила голову набок.

— Разве это не имеет к тебе отношения? В любом случае, что произошло там тогда?

— Что… Я услышала про это место обитания призраков и пошла туда, вот и всё.

— Но ведь ты знала, что там опасно, так? Почему ты не удержала их?

— Эти люди не остановились бы, скажи я им: "Это место настоящее".

— …Но…

Пожалуй, да… Мне бы тоже захотелось пойти, услышь я такое.

Но нет же. Проблема вовсе не в этом. Я уже понял, что Ёиши особенная. Она сильно отличается от обычных любителей оккультизма. Она должна была знать, что это место в самом деле опасно. Знать это и не предупредить остальных, кто же так поступает?

И тогда, словно читая мои мысли, Ёиши сказала:

— Каждый сам несёт за себя ответственность в паранормальных местах. В этом мире так было и будет всегда.

Её холодный тон рассердил меня.

— Тебе всё равно? Вот почему люди считают тебя ненормальной.

Ёиши лишь вздохнула.

— Нельзя заставить людей молчать. Особенно в интернете, — сказала она и пошла дальше.

Мне начало казаться, что это бесполезно. Я волновался и пытался поддержать её, так что её отношение было довольно грубым. Тем не менее, когда я видел её тонкую худую фигурку, мне становилось грустно. Ёиши была похожа на странника, идущего тернистым путём в одиночку. Казалось, что она несёт на себе все тяготы и страдания этого мира.

— Боже, ладно.

Я снова догнал её. И, следуя за ней, решил так или иначе продолжить разговор.

— Тогда расскажи мне правду. Что там произошло? Я напишу об этом.

Ёиши остановилась и окинула меня любопытным взглядом.

— Не понимаю, зачем это тебе.

— Просто расскажи, — повторил я.

И мне показалось, что нечто шевельнулось в её глазах.

— Ты действительно хочешь знать?

Её взгляд пугал меня. Что-то открывалось в глубине этих тёмных, всевидящих глаз. Казалось, что я стою на пороге какой-то непостижимой истории, и меня начинает затягивать внутрь. Мой инстинкт самосохранения предупреждал об опасности, отчаянно крича мне повернуть назад.

— Если ты хочешь знать, несмотря ни на что… — Ёиши продолжала, всё ещё глядя вдаль, — Было бы быстрее, если бы ты пошёл туда.

— Пойти в госпиталь?

Ёиши кивнула и слегка свела брови.

— Честно говоря, я сама ещё не поняла, что не так с этим местом.

— …Что?

Это не укладывалось у меня в голове. Вот значит как. Подобная ситуация довольно необычна.

От неприятного удивления я лишился дара речи. Мои колени начали дрожать, но Ёиши продолжала:

— С этого момента, каждый несёт ответственность сам за себя.

…и так, мы с Ёиши прибыли сюда на поезде.

В самом деле, только я ответственен за то, что случится со мной. Пытаться помочь ей, не осознавая собственных возможностей — вот причина, приведшая меня в это жуткое место.

В густом мраке мы спустились в подвал госпиталя и продвигались по тёмному, влажному, отсыревшему проходу.

Моё дыхание стало тяжёлым, возможно, из-за грязного воздуха. Сердце стучало так сильно, что, казалось, готово было вырваться сквозь одежду. Не раз я думал, что не могу уже идти дальше.

Почему я продолжаю? Почему я не могу просто схватить Ёиши за руку и сказать, что мы уходим?

В этот самый момент… Я снова услышал треск где-то поблизости.

Я отпрянул, словно что-то схватило меня за сердце.

— Ч-что это был за звук? Его уже было слышно… — спросил я, но Ёиши просто ответила "Кто знает?", продолжая идти по коридору.

— Кто знает… ты слышала это, да? Было довольно громко.

Я стоял, сжавшись, и продолжал водить фонариком вокруг.

— Здесь, — прозвучал впереди голос Ёиши.

Я посмотрел в её сторону — Ёиши стояла перед дверным проёмом. Подойдя ближе, я увидел, что её фонарик освещает табличку с надписью "Вторая кладовая комната".

— Что здесь?

— Здесь исчез один человек.

— …Да? — я сглотнул и спросил: — То есть, что? Эта история с пропажей людей…

— Правдива.

— Неплохо бы заранее о таком предупреждать, — нервно возмутился я, но всё, похоже, начинало проясняться. Тем, кто исчез, был госпитализированный друг Зиппо. Естественно, любой попал бы в психиатрическую лечебницу, застряв один в таком жутком месте. Меня самого уже едва держали ноги. Но погодите — зачем тогда ему повторять имя Ёиши? Из-за чего всё же у неё такая репутация?

Ёиши спокойно покачала головой.

— Неверно.

— …А?

— Той, кто исчез, была я.

От её слов у меня по коже пробежали мурашки.

— Я всё время была вместе с остальными. Но, когда мы покинули больницу, они сказали, что меня с ними не было. Мы убедились, что наши воспоминания идеально совпадают вплоть до этой комнаты. Тем не менее, выйдя из здания, мы помнили события по-разному. Для них меня не было внутри, а я помнила, что шла вместе с ними, с начала и до конца. В таком случае — кем были те люди, с которыми я была всё это время?

Пока Ёиши радостно рассказывала, что произошло, я смотрел на её белоснежный, резко очерченный во тьме профиль. И думал, что мне никогда не стоило сюда приходить.

— Почему наши воспоминания отличались и отчего это случилось? Я хочу знать.

Ёиши с зачарованным взглядом подошла к двери, затем снова обернулась ко мне.

— Эй, страшно? — спросила она, глядя мне в глаза. — Каково это, бояться? — и с этими словами она исчезла в комнате.

Я остался один в темноте и заколебался.

"Да, я боюсь. Конечно. Поэтому я иду домой, удачи".

…Как просто было бы, если бы я мог сказать так и уйти.

Однако, когда уровень человеческого страха переходит определённый порог, ноги перестают двигаться. Просто сдвинуться с места становится подвигом. И ощущается так, словно этим ты привлекаешь внимание чего-то, что не можешь увидеть во тьме. Для этого нужен совершенно другой уровень мужества.

Более того, сам факт присутствия здесь Ёиши означал, что я не могу просто уйти. Сбеги я сейчас — и меня всю жизнь называли бы "королём трусов", бросившим молодую девушку одну в тёмной ночной больнице.

У меня не было другого выбора. Я шагнул в приоткрытую дверь.

Внутри было даже темнее, чем в коридоре. Если бы у темноты была плотность, здесь она была бы ещё гуще. Посветив фонариком, я увидел, что нахожусь в палате размером в пятнадцать-шестнадцать татами. В центре стоял письменный стол, а вокруг него были разбросаны незнакомые мне инструменты. У стен лежало несколько упавших шкафов с разбитыми стёклами, бумаги из них были раскиданы по полу.

Осматриваясь, я задел что-то ногой. Пивная банка. Оглядевшись вокруг, я увидел ещё банки, смятые сигаретные пачки и пустые пакеты из-под закусок. Видимо, всё это осталось от тех "неблагодарных", которых так презирала Кришна. По выходным в этой больнице, вероятно, устраивали игры на храбрость.

— Должно быть, это довольно популярное место, — сказал я, и далеко в темноте отозвался скучающий голос Ёиши.

Я направил луч света в ту сторону и обнаружил её рядом со шкафом. Ёиши подсвечивала себе фонариком, просматривая ящики и медицинские записи. Вскоре, исчерпав весь материал для изучения, она подошла ко мне.

— Я уже видела это прежде, — Ёиши посветила на вещь, которую протягивала мне. Это была старая записная книжка.

— Что это?

Открыв её в свете своего фонарика, я понял, что это дневник. Каждый лист был исписан от края до края, большинство записей сделаны хираганой. Время от времени встречались цветные рисунки людей и машин — похоже, всё это было написано больным ребёнком. Я листал страницы и заметил, что текст обрывается посреди одной из них. На ней стояло число — 16 августа 1991 года. А дальше, поперёк листа, большими буквами было нацарапано…

"Пожалуйста, исправьте мою болезнь".

Эти слова ножом врезались мне в сердце. Я стоял и ошеломлённо смотрел на жёлтую записную книжку.

— Имя совпадает. Вероятно, это написал тот ребёнок.

Ёиши протянула мне лист бумаги. Медицинская карта с историей болезни восьмилетнего мальчика. А в конце лишь официальная дата смерти.

— Он умер,— пробормотал я, и Ёиши кивнула. Затем она направила свет на противоположную стену и перефразировала мои слова:

— Предполагается, что он умер.

Я потерял дар речи.

На стене… Хираганой, тем же почерком, что и в записной книжке…

"Я сделаю всё что попросите, если вы исправите меня".

Надпись была огромна. Каждая буква размером с две человеческие головы. И написана она так высоко, что даже взрослому сложно будет туда забраться.

— Это… написал тот мальчик?

— Кто знает, — Ёиши водила лучом фонарика, освещая стену от одного конца до другого. — Проблема не в том, кто написал это.

"…Тогда в чём проблема?" — подумал я, но мне показалось, что если Ёиши ответит, всё станет ещё более жутким. Я решил спросить её позже, когда мы вернёмся в хорошо освещённое место. Видите, я немного вырос.

Но в этот самый миг…

Свет пропал. Всё вокруг покрылось мраком, и я в страхе отшатнулся.

— Э-эй, зачем ты выключила свет…

И тут я понял…

…Нет. Ёиши была не единственным человеком, освещающим это место. У меня тоже был фонарик, и я его не выключал.

Несмотря на это, кругом стало темно.

Я вновь услышал трещащий звук.

Казалось, что он отдаётся эхом издалека, но в то же время находится у самого моего уха. Это было похоже на звук рвущегося воздуха, словно трескалась стена, которую я не мог увидеть. И в то же время я что-то почувствовал. Запах гниения, похожий на запах реки, заполненной мёртвой рыбой.

— Эй, Ёиши… — сказал я дрожащим голосом, но ответа не последовало. — …П-прекрати это, эй…

Я бесплодно щёлкал выключателем своего фонарика, как вдруг…

*треск*…*хрусь*…*треск*

Резкие звуки эхом прозвучали вокруг меня. Это он. Звук разматываемой и рвущейся полиэтиленовой плёнки.

Что-то схватило меня за руку. Я едва не закричал, но голос Ёиши заставил меня присесть на месте.

— Молчи.

От её резкого шёпота крик застыл у меня в горле. Тишина и темнота воцарились вокруг.

Нет… На краю этого безмолвного, наполненного напряжением мира, я чувствовал, что что-то не так. Я мог слышать бесконечный поток тихого шума. Здесь есть кто-то ещё? Или это животное, а может насекомое? Я пытался так думать, но чувствовал что-то конкретное. Это точно было не животное — это было нечто, имеющее форму человека.

И оно медленно приближалось к нашей комнате из дальнего конца коридора.

Я залился слезами. И признал, что я — слабак. Если бы я только мог выбраться отсюда живым. Я бы никогда не пошёл в паранормальное место вновь. Я бы больше не следовал за странными словами Ёиши. Я бы дописал своё письмо маме и жил простой жизнью студента, почтительно относящегося к родителям и занятого только учёбой и работой. Точно. Я ведь приехал в Токио, чтобы помочь семейному бизнесу пиломатериалов. Однако, я бесцельно проводил время на оккультном сайте — и в итоге был покаран за проникновение в место вроде этого. Это всё наказание за то, что я не написал письмо моей матери, как обещал. Я был неправ. С этого момента я буду жить достойной жизнью. Поэтому, пожалуйста. Пожалуйста. Я не знаю, что происходит, но, заклинаю — исчезни. Возвращайся в свой мир.

Но… разрушая мою молитву богам…

"Изыди!"

Крик Ёиши прогремел как взрыв, и стол рядом со мной отозвался громким звуком удара.

Кажется, Ёиши пнула его. Что-то разбилось, и по тихому, прежде заброшенному госпиталю разнёсся грохот. Вместе с этим я почувствовал, что моё тело опять слушается меня. Свет снова включился, тьма рассеялась, и я увидел…

Я увидел… Через слегка приоткрытую дверь, в коридоре…

Старые, потрёпанные кроссовки с голубыми шнурками.

А затем, обутую в кроссовок, вытянутую, худую, синеватую, гниющую, разлагающуюся ногу ребёнка.

— А… уаа!!

Я закричал вместе с Ёиши.

— Это неправильно! — громко воскликнула Ёиши, оттолкнув мою руку. — Это бессмысленно! Это излишне! — она продолжала что-то кричать.

Как девушка с таким хрупким телом может издавать такие громкие звуки? Её голос пугал меня. Но он, кажется, потревожил что-то, что я не в состоянии был заметить. Бесчисленное множество незримых вещей, казалось, ползали и двигались.

Ёиши вскочила и побежала к коридору. Возможно, она преследовала нечто, чего я не мог воспринять, или, может быть, она просто пыталась сбежать.

— П… подожди, подожди меня!

"Да какого чёрта!" — подумал я, и последовал за ней спустя секунду.

Выскочив через дверь, которую Ёиши полностью снесла, я очутился в коридоре.

— Эй, постой, Ёиши! — я посветил фонариком в проход, но она не стала ждать.

— Вот гадина, ну ладно.

В средней школе я ходил в баскетбольный клуб и даже был разыгрывающим. Я был уверен в быстроте своих ног.

Однако Ёиши была ещё быстрее. От её обычной медлительности не осталось и следа. Её чёрные волосы метались из стороны в сторону, пока она бежала словно молодой олень, отдаляясь от меня. По пути, случайно или нарочно, она свалила больничную ширму и засохшие растения. Это заставило меня на миг забыть о том, что это паранормальное место, и напомнило, как мы шалили, когда учились в начальной школе. Конечно, сейчас уже стыдно немного, но тогда мы боялись только сердитого лысого парня, который гонялся за нами — и это было весело! Возбуждение того времени внезапно снова проснулось во мне. И в этот раз это стало ничем иным, как моим спасением. Я развеял препятствия, которые врезались в мои ноги и плечи и продолжал бежать. Волнение одержало победу над страхом. Пронёсшись через коридор подвала, я взлетел по лестнице и свернул на первый этаж. Я преследовал Ёиши, которая бежала далеко впереди.

— Эй, Ёиши!

Я пинком распахнул входную дверь больницы и выскочил на улицу…

Там никого не было. Я оказался на заросшей травой стоянке, где слышны были только звуки насекомых.

Ещё никогда я не чувствовал такого облегчения от лунного света. Сердце, казалось, вот-вот взорвётся от моей первой серьёзной пробежки за последнее время. Стоя под сияющей голубовато-белой луной, я положил руки на колени и отдышался. Едва только моё дыхание успокоилось, передо мной появились чёрные кожаные ботинки.

Подняв глаза, я увидел, что Ёиши смотрит на меня.

— Почему ты побежала, не подождав меня? — возмутился я, хватая ртом воздух, но Ёиши лишь язвительно фыркнула:

— Жалкое зрелище.

— …Что, прости?

— Это место вызывает лишь жалость.

В темноте ночи она впилась взглядом в мрачное бетонное здание…

И её стошнило. Внезапно, её вырвало прямо на асфальт стоянки. Прозрачная жидкость переливалась в лучах лунного света.

Остолбенев, я наблюдал за ней и подумал, что выглядит это довольно завораживающе.

2

— Кришна? Ты здесь?

Прошло десять часов после того как я покинул госпиталь. Я стучался в двери клуба исследований Битников — штаб-квартиры "Икаигабучи".

— Извините?

Я постучал ещё несколько раз, но ответа не последовало.

— Это странно. Обычно в это время она всегда здесь.

Я заглянул сквозь матовое дверное стекло в тёмную комнату и подавил зевок.

Уже светало, когда я вернулся из госпиталя Хатиодзи в свою квартиру в Мусасино.

Я хотел поспать сегодня побольше, поэтому у меня была причина вовремя прийти на занятия.

Выйдя из госпиталя, мы с Ёиши вернулись к шоссе, и вдоль него — к железнодорожному вокзалу Хатиодзи. Там мы сели на первый же поезд основной линии. Усталость, наконец, настигла нас, и мы оба заснули. Проснулся я перед самым объявлением станции Митака и едва успел сойти с поезда. Почему-то Ёиши вышла вместе со мной. В полудрёме она, пошатываясь, последовала за мной в мою квартиру и свалилась в коридоре. Конечно, я старался её разбудить: "Давай же, просыпайся, иди к себе домой". Я даже пытался щипать её за щёку, но Ёиши просто перестала двигаться, как будто у неё сели батарейки.

Так что пришлось мне оставить её в квартире и отдать единственное своё одеяло. Сам я отправился в университет, словно меня выставили вон. Первой парой была лекция "введение в закон" и я собирался вздремнуть на ней. Но мысли о произошедшем ночью не давали мне заснуть. Сколько бы ни думал об этом, я не мог понять, что же творится в этой больнице. Тайна исчезающего человека не была разгадана, и я по-прежнему не знал, что Ёиши назвала "жалким".

Размышляя над этим, я упустил свой шанс поспать. Я пошёл на следующее занятие по иностранным языкам, но так же не смог уснуть. В конце концов, сонный и усталый, я пришёл сюда после полуденного звонка.

— Есть кто-нибудь? Кришна? — я постучал ещё раз, и никто не отозвался.

Ответа не последовало, но мне показалось, что я услышал что-то внутри.

"Там кто-то есть?"

Я вспомнил сводку новостей и объявление о грабителе, вламывающемся в чужие комнаты. В беспокойстве я повернул ручку двери. Не заперта! Заподозрив неладное, я решился войти.

Я перевёл дух — и открыл дверь. И когда увидел, что там внутри…

Я отшатнулся, сделав полный шаг назад.

Внутри была девушка со свечой, привязанной лентой к её голове. На ней была белая одежда, в левой руке она держала куклу вуду, а в правой — молоток. В губах у неё были зажаты длинные гвозди.

— Ги гидев, — произнесла особа в белом одеянии.

Вероятно, она хотела сказать "Ты видел". Но из-за гвоздей во рту это прозвучало иначе.

— К-Кришна? — нерешительно обратился я к одетой в белое девушке в очках с красной оправой.

Кришна положила гвозди, недовольно посмотрела на меня и повторила: "Ты видел". Её красивый голос был похож на звон колокольчика.

— Я постучался.

— Да, я заметила, — сердито бросила Кришна. — К сожалению, у меня были гвозди во рту. Это означает, что я не могла ответить. Я подумала: "Неважно, я просто проигнорирую это", но тут дверь всё равно открылась. Из-за этого, моя тайная церемония теперь нарушена. И вообще, кто лезет внутрь, когда нет ответа? Так поступают только воры. Значит, ты — вор?

Да, эта манера речи, эта маленькая девочка… Была Куримото Шина, или Кришна, администратор одного из крупнейших оккультных сайтов в стране.

Кстати, она старше меня, хотя и выглядит как школьница, подрабатывающая на полставки жрицей в храме. Но на самом деле этой девушке двадцать лет и она студент третьего курса, так что не обманывайтесь детским внешним видом. Её невероятные знания и харизма сделали Кришну весьма уважаемой на просторах интернета.

— Прошу прощения, я хотел кое-что у тебя спросить.

— Мне нечего тебе сказать, — отрезала она. — Я ведь просила тебя не приходить сюда больше, разве не так? Вчера, и за день до этого я говорила то же самое, но у тебя, кажется, не хватает ума, чтобы понять. Или это такой способ действовать мне на нервы?

— Ни в коем случае, — я поклонился и зашёл в комнату.

Оглядевшись вокруг, я почувствовал, что мне становится не по себе. Тёмные шторы закрывали окна и стены, симэнава опоясывала кабинет. В каждом углу комнаты была рассыпана соль, а в центре мерцала одна большая свеча.

— Я не уверен, но… — осмотревшись, я задал вопрос, — ты пытаешься навести на кого-то смертельное проклятие?

В ответ Кришна сорвала свечу со лба и возмущённо закричала:

— Дурак! Разве я похожа на человека, который бы занимался проклятиями? Это ритуал для защиты от них! Или, точнее сказать, для возвращения проклятия. На Икаигабучи по разным причинам появляется много злых словесных духов. Поэтому я собираю все вредоносные намерения в эту куклу и сжигаю её. Иными словами — предаю земле. Это ритуал, который нельзя видеть посторонним, но из-за тебя…

— Нельзя видеть… А что будет, если кто-нибудь увидит?

— Тот, кто узрел это, обращается в землю.

— …Чего?

Кришна молча схватила меня за волосы и потянула к себе. Затем она безжалостно начала колотить по моей спине деревянной палочкой с какими-то рунами. По-видимому, это было нечто вроде экзорцизма.

— …Ой, больно!

— Это мне сейчас больно. Мне пришлось долго выяснять нужный день и направление солнца, затем собирать дорогие ритуальные принадлежности. Сколько денег, времени и усилий, ты думаешь, это заняло?!

"В таком случае, не забывай запирать дверь, когда делаешь что-то настолько важное…"

Сказал бы я, но, хоть меня и били палкой по спине, я был счастлив, чувствуя вблизи развитый бюст Кришны. Я знал, что у неё внушительная грудь, но когда тебя держат за голову так близко, то понимаешь, насколько она в самом деле большая. Я хотел насладиться этими мягкими ощущениями ещё немного, но Кришна резко отпустила меня.

— Хм?

Я поднял голову — девушка в одежде жрицы с подозрением смотрела на меня, нахмурив брови.

— Ты был в опасном месте, так ведь?

— …Что?

— Странно. Нас должно быть только двое, но я ощущаю присутствие других людей.

— Хватит, прекрати говорить такие жуткие вещи.

— Откуда… — Кришна начала пристально меня осматривать. Её красные очки подобрались к самому моему носу. — Только не говори мне, что ты всё ещё встречаешься с этой девушкой Ёиши.

…Вот чёрт.

С того самого происшествия Кришна считала Ёиши врагом и ругала меня за встречи с ней. Это и не удивительно, ведь Кришна пыталась удержать меня от погружения в мир призраков, а из-за Ёиши все её усилия сошли на нет.

Я хотел было придумать какую-нибудь безобидную историю, чтобы избежать проблем, но… Но у Кришны была просто отменная интуиция, да и я не очень-то хорош в притворстве.

— Я не буду сердиться, просто расскажи мне, — Кришна начала улыбаться, я слегка расслабился и рассказал…

Ёиши и я прошлой ночью пошли в окутанный слухами заброшенный госпиталь в горах Хатиодзи. История с уменьшающимся количеством людей была настоящей и произошла с Ёиши на самом деле. Я нашёл записную книжку в кладовой в подвале, и видел большую надпись на стене, написанную тем же почерком. Конечно, я скрыл тот факт, что Ёиши спала сейчас в моей квартире мертвецким сном, но рассказал всё остальное в подробностях.

— …Ясно.

Когда я закончил своё признание, улыбка Кришны превратилась в мрачную маску.

— Ты ходил в эту больницу.

— Да.

— И не с кем-нибудь, а с Мицуруги Ёиши.

— …Да.

— И увидев что-то, ты убежал домой.

— …Да…

— Ты невероятно… — она отчётливо произнесла по слогам, — …безнадёжный дурак.

Неожиданно она схватила меня за воротник и силой усадила на стул. Взяв со стола ручку и бумагу, Кришна нарисовала линию по центру листа.

— Ладно, слушай внимательно. С этой стороны линии — мир, где мы живём. Иными словами, это наша сторона реки Сандзу. А с другой стороны границы — иной мир, другая сторона реки, разделяющей жизнь и смерть. Чтобы узнать что-либо о том мире, нужно перейти эту линию. И если ты заглянешь туда, то и тебя смогут увидеть с той стороны.

Кришна рассказывала мне это при каждой нашей встрече, так что я слушал её в пол-уха.

— Есть мнение, что чем ближе ты к обладателю большой духовной силы, тем выше становятся твои собственные способности. На самом деле, это верно лишь отчасти. Наблюдая мистический феномен, ты смотришь в другой мир — и такое откровение опасно для человека. Если ты знаешь, значит ты соприкасаешься с призраками, а это ужасно. Это словно кто-то рядом, незримый, вечно наблюдает за тобой. В современной Японии паранормальная наука не слишком развита, и никто не сможет помочь тебе с этим. Ты будешь страдать в одиночестве, истощишь все свои силы и, в конце концов, выберешь смерть.

От её слов меня пробила дрожь. Я взглянул на Кришну и выдавил:

— Но… если такое случится, ты ведь спасёшь меня, да?

— Ты… — она покраснела и сплюнула. — Идиот! Не надо считать меня каким-то киношным супергероем. Всё, что я делаю — это признаю существование другой стороны и предупреждаю людей об опасности. Если происходят паранормальные события, я могу лишь обратиться за помощью к тем, кто имел опыт в данной области. Так что в действительности я не могу сделать почти ничего… В любом случае, забудь об этом госпитале. Ты не должен вновь видеться с этой девушкой. И не приходи сюда больше.

Кришна собралась оставить последнее слово за собой. Однако, я не из тех, кто так легко отступает.

— Скажи мне только одно. Ёиши действительно была причиной инцидента шесть месяцев назад? Даже если это она исчезла, почему знакомый Зиппо сошёл с ума?

Кришна посмотрела на меня долгим взглядом.

— …Так вот в чём дело, — пробормотала она, тяжело вздохнув. Затем присела в кресло, уставилась в потолок, потеребила свои волосы и, наконец, заговорила.

— Ты пытаешься очистить имя Мицуруги Ёиши.

— Ну-у, как бы это сказать…

Честно говоря, это была не единственная причина. Вероятно, также повлиял мой характер, из-за которого я не мог отвернуться от ввергающих меня в ужас вещей.. Но мне, похоже, подул попутный ветер, и я решил продолжить разговор.

— Что бы там ни было, не могу поверить, что произошло это по вине Ёиши. Но надпись на стене, исчезновение людей, и почему она назвала это место жалким — я не понимаю ничего из этого.

Кришна кивнула: "Разумеется. Я тоже не понимаю, что с этим госпиталем".

Это заявление ошеломило меня. А она продолжила:

— Про это место ходит множество различных историй. Заброшенные больницы всегда притягивают слухи, но в случае этого госпиталя их слишком много. Есть свидетели, видевшие призраков в инвалидных креслах. Слышавшие необъяснимые звуки. Тут замечали и призраков медсестёр, и призраков детей. Есть те, кто пропал внутри, в то время как остальные вернулись, потеряв свой рассудок в этом мрачном месте. А теперь, люди вовсе исчезают. Чем больше информации получаешь, тем более необъяснимым всё это становится… Должна признаться, я первый раз с таким сталкиваюсь.

Если подумать… Ёиши сказала нечто подобное. Исключительно необычный случай, для которого она ещё не нашла разгадку.

— В такого рода областях возникает множество слухов, но, как правило, у них у всех есть что-то общее. Например, многие люди видели призраков воинов в знаменитых руинах замка Хатиодзи — это связано с трагическими историями о падении замка. А в окрестностях Мэото Ива существуют многочисленные свидетельства призраков молодых пар, мужчин и женщин. Другими словами, за слухами всегда что-нибудь стоит. Но к заброшенному госпиталю это не относится. Он словно дерево, ветвящееся по своему желанию — и скорость его роста пугающа. Я видела множество мистических мест, но даже я не знаю правды об этом.

Даже у неё есть то, чего она не знает. Это удивило меня, и я вновь осознал глубину оккультного мира.

— Кроме того, — Кришна нахмурила брови, — эти слова на стене плохие.

— Плохие? Почему?

Однако Кришна не ответила, а, наоборот, спросила меня:

— Прежде всего — что, по-твоему, представляют из себя призраки?

— Нуу… — в замешательстве я сказал первое, что пришло на ум, — вроде того, как их изображают… такие… с болтающимися впереди руками?

— Ясно, в белых одеждах, с цепями и завываниями. Я поняла…

Кришна встала и взяла с полки старый альбом.

— На что это похоже?

Треть фотографии на странице занимало бескрайнее поле, а остальное — столь же бесконечное небо. Похоже, снято где-то в Хоккайдо. Длинная мощёная дорога, а по её обочинам густо растёт трава. Белые облака на голубом небе. Это был снимок красивого пейзажа, подходящий для какой-нибудь туристической брошюры.

— На что похоже? "Добро пожаловать в летний Хоккайдо", что-то вроде этого?

— Посмотри внимательно, — изящные пальцы Кришны указывали на небо. Дождевые облака тянулись вдоль земли, а перистые облака нависали высоко над ними.

Постойте… Разве дождевые и перистые облака появляются одновременно?

Я понял и почувствовал мурашки по коже.

…Нет. Это не было облаками — это были лица. Бесчисленные белые пустые лица плыли в небе.

"…Ааа!" — я отскочил обратно в кресло. Кришна, улыбнувшись, закрыла альбом.

— По словам моего учителя, люди, не разрешившиеся от бремени мирских привязанностей, после смерти остаются в этом мире в определённой форме. Иногда это только рука, иногда просто глаз — они редко обретают человеческий облик. И через некоторое время они начинают забывать то, что держит их здесь. Иначе говоря, просто становятся пустыми, блуждающими сущностями. Однако, пустые блуждающие сущности могут объединяться.

— Объединяться… в одно?

— Да. Собаки, кошки, люди, бродящие без цели призраки сливаются воедино. И они способны неограниченно разрастаться. Мой учитель говорил, что крупнейший призрак, которого он видел, был размером с гору Фудзи. Огромная глыба из душ, испещрённая болезненными гримасами, витала над океаном.

Я представил это и содрогнулся.

Гигантский ком душ с бесчисленным количеством собачьих, кошачьих и человеческих голов. Бессчётное число искажённых лиц протянулось до самого горизонта. Небо, которым я спокойно любовался, покрыто бесконечным множеством подобных ликов. Быть может, облака, на которые я смотрел, на самом деле и не были облаками.

— В любом случае, эти блуждающие сущности исчезают со временем. Есть люди, которые видели призраков воинов, но я никогда не слышала о том, чтобы кто-то видел призрак неандертальца. Несомненно, для такого исчезновения есть причины. Однако это требует длительного времени, сотни лет, прежде чем они уйдут в небытие. Вот и получается так, что в этом мире существует огромное множество сгустков призраков. И их как магнит притягивают паранормальные области. Например, места преступлений, пропитанные ненавистью, или уже кишащие привидениями здания. Призраки имеют тенденцию скапливаться в подобных местах. Таким образом всё и складывается…

Я наконец понял. Это то, что делает места паранормальными.

Вчерашнее ощущение огромного количества людей. Чувство, что за мной наблюдает множество глаз. Я до сих пор испытывал его на себе. Вспомнив это впечатление, я почувствовал, как по спине у меня прошёл холодок.

— Проблема лежит в словах, которые ты видел на стене, — Кришна поправила очки и продолжила: — Не знаю, какой дурак это сделал, но кто-то закончил фразу из записной книжки — "Пожалуйста, исправьте мою болезнь" словами "Я сделаю всё что попросите, если вы исправите меня". Образовалась связь. Словам придали значение.

Я сглотнул, и Кришна спросила:

— Когда в одном месте собирается множество блуждающих призраков, что происходит, когда ты даёшь им цель?

По коже у меня пробежали мурашки.

— Они отчаянно пытаются достичь её, чтобы придать смысл своему пустому существованию.

Мысленно я представил себе тысячи душ, одновременно обернувшихся ко мне. Вероятно, из-за увиденного фото перед моим взглядом стояли их бесчисленные пустые лица. Но все они перекрывались пустыми стеклянными глазами Ёиши.

— Ты хотел очистить её имя. Я уважаю причину, стоящую за твоими действиями, — сказала Кришна, глядя вдаль. — Но есть вещи, которые людям лучше не видеть.

Моё сердце застыло.

— Два берега должны быть разделены друг от друга. А эта девочка, Ёиши, легко пересекает границу между ними. Это крайне опасно. В той стороне заключены вещи, которые люди не должны знать. Нет, в глубине души люди знают, но именно потому что решили забыть, они остаются людьми. И её слова содержат эти вещи.

Её слова… Я почувствовал, что наконец-то понял, почему высказывания Ёиши вводили меня в замешательство.

Хотя Кришна и рассказывала то же самое, вдохновляя меня, мир словно искажался, когда говорила Ёиши. Как будто всё, во что я верил, рушилось — и я не знал, на что мне опереться. Ранее и в этот раз я испытал это.

— К сожалению, таких детей сложно спасти.

Кришна выглядела одинокой…

И я подумал. Она, должно быть, пыталась когда-то так же спасать людей. Но в конце концов, не смогла. Возможно, Ёиши напоминает кого-то из её прошлого. И даже если я ошибаюсь…

Мне расхотелось задавать вопросы.

Я немного осознал свои собственные пределы. Мои душевные силы, моя настойчивость, мои знания о призраках — они были ничем по сравнению с этой девушкой. Ёиши продолжит погружаться в мир паранормального, даже если я попытаюсь остановить её. Было бы глупо с моей стороны следовать за ней.

Очистить имя Ёиши… было далеко за пределами моих возможностей, я отчётливо в этом убедился.

— …Спасибо тебе большое за всё.

Я обессиленно встал, перекидывая сумку через плечо. Кришна протянула мне белый мешочек.

— Это крупная соль, освящённая Сусаноо-но Микото в храме Имамия. Положи её у порога своей комнаты на неделю. Если случится что-нибудь странное, сообщай мне немедленно.

— Конечно, — ответил я, открывая дверь.

— Ах да, — сказала Кришна мне в спину. — Ты ведь ничего не взял из госпиталя, правда?

Выходя в холл, я рассмеялся: "Я не настолько безрассуден". И закрыл за собой дверь.

Ступив на тёмный бетон коридора, я схватился руками за голову. Нужно было всё ей рассказать, но из-за своей глупости я не смог.

Я открыл сумку и достал потрёпанную тетрадь. Это была та самая записная книжка со словами "Пожалуйста, исправьте мою болезнь".

Поглощение

3

Когда я вернулся домой, Ёиши уже не было. Уходя, она закрыла дверь ключом, который я оставил на столе, и положила его в почтовый ящик.

Я зашёл в прихожую, положил у порога мешочек с солью и сделал глубокий вдох. Завтра нужно будет снова встретиться с Кришной и рассказать ей о дневнике, сказал я себе.

В гостиной я обнаружил, что моя постель аккуратно сложена. "Похоже, в Ёиши всё-таки есть немного воспитания", — подумал я. Подумал и понял, что беспокоюсь о её постоянных выходках.

Вообще, где она живёт? В каком классе учится, состоит ли в каких-нибудь клубах, какие предметы ей хорошо даются? Какие у неё хобби, есть ли домашние животные, что за книги ей нравятся? Я ничего не знал о Ёиши. Я не знал ни её адреса, ни телефонного номера, ни даже электронной почты. Даже если бы я захотел с ней связаться, мне пришлось бы написать сообщение на форуме Икаигабучи. Мы были далеки друг от друга, хоть и прошли вместе дела жизни и смерти между этим и тем берегами. Это было, словно достичь свидания в башне замка, не преодолев внешний ров.

Кажется, из-за усталости я привожу глупые примеры…

Я решил лечь спать. Моё тело было тяжёлым, как свинец.

Было ещё только начало восьмого, но я сменил свою вчерашнюю одежду, умылся и почистил зубы. Чувствуя себя немного более свежим, я опустился на кровать — и тут же вскочил на ноги. Нет, вовсе не оттого что постель сохранила цветочный аромат старшеклассницы.

От подушки разило. Постель пропахла до невозможности кислым запахом. Это было весьма неприятно, учитывая, что я уже собрался спать. "Увижу снова эту девчонку, непременно заставлю её принять ванну!" — я свернул одеяло вместо подушки и снова лёг, но запах был настолько сильным, что я не мог заснуть.

Раз уж о сне теперь не шло и речи, я, поленившись вставать, залез в интернет в поисках информации о госпитале Хатиодзи. Я уже смотрел с компьютера прежде, но не проверял с телефона. И эффект поразил меня. Даже простой мобильный поисковик выдал невообразимое количество результатов.

"Это место и вправду довольно известно".

Я начал по очереди переходить по ссылкам из списка. Большей частью это были форумы, сообщества или какие-то региональные сайты оккультизма. Но я заметил у всех одну общую деталь.

Этой деталью была фраза "больница, которая исполняет желания".

Я подумал, что где-то уже такое слышал, и вспомнил, что недавно сам сталкивался с подобным.

"Глупцы, не существует лёгких путей для исполнения желаний". Я повторил про себя слова Кришны и улыбнулся, просматривая сообщения. Меня не оставляло чувство, что я смотрю на милых неразумных детей…

"Я вырос!", "У меня появилась девушка!", "Моя грыжа прошла", "Я получил работу", "Я выиграл в лотерею"… — на каждом форуме были такие сообщения.

— Эй, вы это серьёзно? — я уселся на кровати и продолжил читать.

Похоже, всё дело в этих надписях в записной книжке и на стене. "Пожалуйста, исправьте мою болезнь". "Я сделаю всё что попросите, если вы исправите меня". Они стали причиной распространения слухов.

У госпиталя была даже своя вики, и я решил взглянуть.

・В подвале заброшенной больницы есть кладовая.
・Надпись на стене в ней гласит: "Я сделаю всё что попросите, если вы исправите меня".
・Стоя у стены, трижды произнесите "〇〇〇〇 исправит тебя", используйте своё настоящее имя.
・Скажите своё желание: "В обмен, дай мне △△".
・После этого верните что-нибудь в больнице на своё место.
・Снова скажите стене: "〇〇〇〇 исправил тебя".
・Ваше желание исполнится.

Таково было краткое содержание.

— Жалкое зрелище, — вздохнул я.

И чем больше я читал подобные сайты, тем больше разочаровывался. Было много фотографий людей в этом госпитале. Кто-то сжигал медицинские записи. Кто-то мочился рядом, а ещё один показывал знак мира, стоя с пивной банкой.

— Понятно. Неудивительно, что Кришна в ярости.

Она всегда говорила: "В последнее время люди быстро теряют нравственность".

Традиционно, японцы весьма почитали незримое и оказывали ему дань уважения. Возможно, это связано с появлением синтоизма — как бы то ни было, в Японии много богов. Согласно синто, люди, умирая, становятся ками, а значит, в каких бы отношениях вы ни были при жизни, после смерти усопшего положено почитать не иначе как божество. С точки зрения современного человека может показаться, что мы просто не можем определиться кому поклоняться и из-за этого хаотично верим буквально во все подряд, но я не вижу в нашей тенденции страшиться и уважать высшие силы ничего плохого. Может, это всё потому, что в моей деревне до сих пор поклоняются богу горы, и оттого уважать и другие подобные сущности для меня — нечто само собой разумеющееся.

Мой взгляд упал на сумку, которую я оставил рядом с дверью в гостиную.

Я сполз с кровати и достал записную книжку. Это был дневник, от края до края заполненный чётким почерком восьмилетнего мальчика, покинувшего этот мир. Открыв пожелтевшие от времени страницы, я стал читать с самого начала.

Мальчик, видимо, впервые попал в больницу на медицинскую проверку. Он очень хотел вернуться домой. Но его пребывание в госпитале затянулось, он проходил всё больше обследований, и его слова потеряли свою былую энергию. Он начал писать по большей части о том, что будет делать, когда вернётся. Ездить на велосипеде. Играть в футбол с друзьями. Гулять со своей семьёй. Ловить раков. Играть в видеоигры. Много бегать. Он стремился заниматься тем, что обычно делают дети его возраста… Когда я добрался до середины записей, он уже просто писал, что хочет домой. Писал, что обследования были тяжёлыми. Часто он описывал свои припадки. Я затаил дыхание от тяжёлых выражений, которые использовал этот ребёнок.

И я понял. Почему я взял этот дневник в темноте. Почему унёс его с собой. И почему никогда никому его не отдам. Я не мог вынести того, что этот мальчик, умерший ещё совсем маленьким, останется в той тёмной комнате.

Он был мной.

В детстве у меня была астма. Когда я вырос, она прошла, но в то время я паниковал от малейших проявлений её симптомов. Я не мог дышать, мне казалось, что воздух вокруг меня улетучился, что я в одиночку брошен в глубокий, бездонный океан. Это ослепляющее чувство отчаяния до сих пор пропитывало меня. Часто я просыпался от наступающего приступа и, заливаясь слезами, бежал к родителям. Когда это случалось, для меня одно было более успокаивающим, чем любой врач или лекарство — рука моей матери. Тёплая ладонь, гладившая меня по спине, дарила мне непостижимое чувство уюта, и мой приступ проходил.

Я опустил руку на последнюю страницу записной книжки.

"Пожалуйста, исправьте мою болезнь".

Мне помогала мать, но был ли у этого мальчика кто-то, кто защитил бы его от страданий? Существовало ли место, куда он мог бы сбежать?

Вероятно, это и было причиной, по которой я забрал с собой этот дневник. Мучаться до самой смерти и продолжать свои страдания даже после неё. Я не мог этого допустить.

Тем не менее… Я вздохнул. Я так и не знал, что мне с ним делать. Если я хочу хранить его до конца, то лучше бы стереть те слова на стене… Но у меня не хватит смелости вернуться туда.

— Блин. Я такой никчёмный слабак.

Я почесал голову, как вдруг… Мой телефон внезапно завибрировал. Слегка подскочив на месте, я тут же ответил, не глядя кто звонит.

— Йоу! Малыш Наги! — прозвучавший из трубки беззаботный радостный голос заставил меня замереть. — Это я. Как житуха?

— П-привет, сестрёнка.

Да. Это была Ямада Акира, моя кровная старшая сестра.

— Чё ещё за "привет, сестрёнка"? Говорила же, звякни мне, когда намылишься домой на лето.

В прошлом моя сестра была кем-то вроде гангстера, и эта манера речи осталась у неё с того времени.

— А, прости… гм, о возвращении домой… Эмм, как насчёт во время Обона? Примерно в июле.

— Эй, — она понизила голос, и я вздрогнул. — Я сказала уже, ты определись конкретно. Я работаю, знаешь ли, и мне надо отпуск взять за свой счёт. Лады?

Акира на четыре года меня старше, отучилась два года в местном университете, и работает в компании рядом с домом. Я никогда не побеждал её в словесных баталиях, и не думаю, что могу превзойти и в физической силе. А ещё я был в долгу перед ней за прошлый инцидент. Иными словами, главенство полностью принадлежало ей.

— Отец с матерью ждут своего непутёвого сына. Ты уже не ребёнок. Научись уважать своих предков.

— …Я знаю.

— Э? Что за дерьмовый ответ?

— Прости. Я всё понял.

— Так когда? В июле?

— Эмм. Даты экзаменов объявят на следующей неделе, я позвоню тебе сразу после этого.

— На следующей неделе. Если не позвонишь до выходных, я надеру тебе зад.

— Ладно.

— А, ещё кое-что.

— Да?

— Костёр в этом году на нас. Потрудись притащиться домой до Обона.

И она повесила трубку. На экране телефона отобразилось время разговора: "1 минута 37 секунд". Я вздохнул. Ей хватило одного звонка, чтобы изменить всю атмосферу вокруг. И всего за минуту тридцать семь секунд. Моя сестра ужасает.

Я снова посмотрел на потолок.

— Я очень занят. Я бездумно впутывался во множество неприятностей и теперь по уши влип. Я жил в недорогом доме, но сбежал. Влез в долги перед сестрой. Не уделял должного внимания ни учёбе, ни изучению оккультизма, как это делает Кришна. А сейчас я даже не знаю, что мне делать с записной книжкой из того проклятого места.

Я вдруг подумал о бледном, печальном лике Ёиши. Она была невероятно красива, но её бесстрастное неестественное лицо делало её похожей на куклу.

Не может быть и речи о том, чтобы я с ней поладил.

Я перевернулся на бок и кое-как заснул.

Я был в белом, окутанном туманом месте.

Рядом была Ёиши. Она заливалась смехом — никогда прежде такого не видел.

— Надо же, ты всё-таки умеешь смеяться, — удивился я, но Ёиши, похоже, не услышала. Не замечая меня, она со счастливым видом слонялась вокруг, играя с чем-то, что скользило у её ног. Собака или что-то в этом роде, — подумал я, но, взглянув вниз, почувствовал холодящий ужас. Там была змея.

Хотя мог ли я назвать это змеёй лишь оттого, что её туловище было невообразимо длинным? И лицо этой змеи… Оно выглядело точь-в-точь как Ёиши. У змеи было лицо Ёиши, потемневшее и печальное. Человек Ёиши, от души смеясь, пинала змею ногами. Почему. Почему — это должно быть неприятно, бить самого себя. Я сказал это, но Ёиши просто рассмеялась. Змея притихла, словно боясь ответить.

— Так и следует поступать с плохими детьми, — произнесла Ёиши и продолжила избиение.
— Всё в порядке, я плохая, — сказала змея Ёиши, страдая от новых ударов.

Хватит. Довольно. Я всё кричал и кричал им остановиться. Но чем больше я просил их прекратить, тем больше они увлекались своей экзекуцией.

В конце концов, сильный удар пробил тело змеи Ёиши. Потекла чёрно-красная кровь…

Я открыл глаза.

Ну и сны мне стали сниться…

Свет в комнате всё ещё был включён. Я рассеянно посмотрел на телефон — начало второго, я проспал около шести часов. Почувствовав жажду, я встал и направился на кухню, налить себе воды…

Внезапно из коридора раздался странный звук, словно тащили что-то тяжёлое. Я замер. Может, это сосед? Наверняка так и есть. Я уже махнул было на это рукой, как вдруг что-то грохнуло с глухим звуком удара. А затем тишина.

Что там происходит? Я с опаской подошёл к двери, заглянул в глазок… И был потрясён увиденным.

Там был зомби.

Хотя нет… Это Мицуруги Ёиши, выглядевшая так, словно вернулась с того света, стояла перед моей дверью.

— Т-ты что здесь делаешь? — спросил я, не открывая, но она не ответила.

У меня не было другого выбора, кроме как распахнуть дверь, за которой, пошатываясь, стояла Ёиши.

— Я спрашиваю, что ты тут делаешь?

Мне пришлось повторить вопрос, чтобы Ёиши наконец обратила на меня внимание. Она перевела на меня взгляд своих стеклянных, похожих на бусинки глаз и пробормотала: "О, это ты".

— Что ещё за "это ты"? Не веди себя так, будто ты случайно встретила меня, когда стоишь на пороге моего дома. С каких пор ты ту…

Я почти закончил фразу, но вдруг до меня дошло. Ёиши была мокрой с головы до ног. Её промокшая блузка стала прозрачной, выставляя напоказ её нижнее бельё. Мне захотелось отвернуться, но я не мог игнорировать коричневые струйки воды, стекающие на пол с её юбки.

Грязная. Ёиши была грязнее, чем когда-либо.

— Ты что, принимала грязевую ванну или что-то в этом духе? — произнёс я, зажимая нос.

— Никогда не занималась такими вещами, — ответила она с полной серьёзностью. Боже, с ней просто невозможно разговаривать. В любом случае, наши ночные разборки в коридоре могли разбудить соседей, так что я позволил ей войти. Ёиши зашла в квартиру и исходящая от неё вонь сразу же усилилась. Я понял, что с занесённой в коридор слякотью уже ничего не поделать, но следует избежать появления новой. И я решил устранить грязь и запах до того, как это доберётся до гостиной.

— Иди сюда.

Взяв Ёиши за рукав, я отвёл её в ванную комнату. По дороге с её волос и формы падали коричневые капли. Я вздохнул.

— Я поищу свитер, а ты пока прими ванну, — сказал я, подтолкнув Ёиши внутрь, и закрыл дверь.

Моих ушей достигли приглушённые слова: "Терпеть не могу ванну".

— Мне всё равно, залезай. Помой своё тело как минимум трижды, — крикнул я и начал копаться в картонных коробках, не распакованных ещё с того времени, как я сюда переехал.

Даже будь сейчас середина лета, Ёиши всё равно простудилась бы от такого. Но самой большой проблемой сейчас был её канализационный запашок. Я только перебрался в квартиру с недавно сделанным ремонтом, так что это уже слишком. На дне коробки я нашёл пару присланных из дома шерстяных свитеров и вернулся к ванной комнате. Но когда я подошёл ближе, в воздухе повеяло зловонием. Дверь в ванную была настежь открыта.

— Сказал же, помойся…

— Я выяснила истинную личину заброшенного госпиталя, — произнесла Ёиши. В её усталых глазах мерцал огонёк.

— Ах, зачем…

Заставив Ёиши сесть перед раковиной, я мыл её волосы под душем. Время от времени я поливал её горячей водой, но коричневая жидкость продолжала стекать, словно сточные воды.

Похоже, Ёиши возвращалась в тот заброшенный госпиталь в одиночку. Она отправилась туда после того, как проснулась в полдень. Её расследование затянулось до шести, а в это время сейчас уже надвигается ночь. Батарейка в фонарике села и, блуждая по горам в темноте, Ёиши упала в реку.

— Поймала бы такси или попутку, — предложил я, и она притихла.

— …Только не говори мне, что тебе все отказали…

……

…Думаю, это не удивительно, ведь с неё вода ручьём бежит.

Похоже, она в таком виде пришла на станцию и, игнорируя все косые взгляды, приехала сюда. Я вздохнул, представив промокшую Ёиши, в одиночестве сидящую в поезде.

— Ладно, Ёиши, — начал я, прямо как взрослый, подставляя её волосы горячей воде. — В нашем мире важно заботиться о своём внешнем виде. Говорят, внешность не имеет значения, но первое впечатление весьма важно. Ты можешь хорошо начать уже благодаря этому. Так что, по крайней мере, принимай ванну иногда. И если собираешься к кому-то домой, приходи в нормальное время. Я говорю тебе так, потому что ты, кажется, не слишком об этом заботишься. Сейчас полвторого ночи. Нормальные люди уже спят.

Но Ёиши не слушала. Она сомкнула свои длинные ресницы и выглядела так, словно находится где-то в другом месте.

Это уже становилось глупым, но тут коричневая вода, наконец, сменилась чистой. Я, не жалея шампуня, намылил голову Ёиши и стал с силой тереть. Появились пузырьки пены и ванная комната наполнилась душистым ароматом.

— Так что именно ты выяснила про госпиталь?

Ёиши ответила, не открывая глаз:

— Я никак не связана с произошедшим там.

— Ты имеешь в виду случай с другом Зиппо? — Ёиши слегка кивнула.

— Тогда что насчёт твоего исчезновения?

— Я не хочу об этом говорить.

…Не хочет об этом говорить?

"В таком случае, зачем ты сюда пришла?" — думал я, продолжая мыть ей голову.

— Там есть онлайн призрак, — выдала Ёиши какую-то бессмыслицу. — Читал когда-нибудь истории с личной ответственностью?

— Ты имеешь в виду рассказы типа "если прочтёшь это, за последствия отвечаешь ты сам"?

Они популярны в интернете, страшилки, после прочтения которых на тебя падёт проклятье. Существует несколько шаблонов — например, что ты станешь одержимым, услышав историю, или потеряешь рассудок, если поймёшь её смысл, — в таком духе. Но я, честно говоря, не слишком в это верю.

— Это ведь всё выдумки для детей, не так ли? — усмехнулся было я, но Ёиши начала объяснять.

— Не все из них. Призраки хорошо чувствуют тех, кто их замечает.

От того, как она это сказала, по коже у меня забегали мурашки.

— Если ты говоришь о призраках — они собираются вокруг. Если они знают, что ты можешь их видеть — они приходят. Все подобные рассказы следуют этой концепции. Я говорила, что в действительно интересных историях всегда есть что-то странное — и вот причина. Если кто-то открывает правду о призраках, это начинает звучать неестественно. Ведь в этих словах скрыта истина с другой стороны, которую людям понять не дано. Вот почему, когда история кажется незаконченной, на самом деле она завершена.

Ёиши всегда много говорила, когда затрагивалась тема призраков.

— Я не совсем понял, но… — озадаченно спросил я, — какое отношение к госпиталю имеют истории с личной ответственностью?

— Здесь то же самое. Когда узнаёшь правду — становишься одержимым.

При этих словах мои мурашки пробежали по коже от головы до пят.

Это означало, что мне не стоит больше ничего спрашивать. Как и предупреждала Кришна, если вглядываться в другую сторону, то и оттуда могут смотреть на тебя. Они с Ёиши говорили одно и то же, но воспринималось это мной по-разному.

— В общем, — добавила Ёиши, — человек, который попал в больницу, не имеет ко мне никакого отношения. Мне хватает и того, что я выяснила это.

Девушка закрыла глаза и замолчала. Больше она не отвечала мне ничего.

…Итак, подведём итог.

Она чувствовала некоторую ответственность за то, что произошло в прошлом. Из-за того, что пострадал кто-то, пошедший вместе с ней в паранормальное место. И по поводу того, что она знала об опасности, но никого не предупредила. Даже если она не могла их остановить, Ёиши хотела узнать ответ. Посетив госпиталь, она выяснила достаточно для того, чтобы успокоиться.

Я не понимал загадки этого места, но, к счастью или к сожалению, я был слишком занят, чтобы думать об этом. Я наслаждался мытьём волос Ёиши, пока шампунь пенился, прямо как летние дождевые облака.

Без стыда признаюсь, мне всегда нравилось наводить чистоту. Я наслаждался чувством, наполнявшим меня при виде того, как что-то грязное становится чистым. Окружающие считали меня странным, но я любил чистить вентиляторы — работу, считающуюся весьма нелёгкой. Я использовал зубную щётку, чтобы убрать масляные пятна и приходил в восторг всякий раз, когда добирался до блестящего металла. "Посмотрите, эта вещь на самом деле такая красивая" — подобное чувство я испытывал. Сложно объяснить, это вроде последней сцены в "Гадком утёнке", когда утёнок в действительности оказывается белым лебедем. Мне нравятся такие вещи. В этом смысле грязная до ужаса голова Ёиши стала для меня интересным испытанием.

В итоге мне пришлось трижды помыть её волосы шампунем. Затем я прополоскал их чистой водой и даже почувствовал гордость — такими гладкими и блестящими они стали. В завершение я старательно вытер ей голову полотенцем.

"Видите, какую прелесть можно получить, если тщательно вымыть".

Я протёр запотевшее зеркало перед нами, чтобы показать Ёиши её лицо. Наши глаза встретились в отражении и моё сердце ёкнуло.

Ёиши, с её чистыми, мокрыми волосами, была невероятно красива. Её гладкая кожа, её тонкие плечи были потрясающи, и её глубокие чёрные глаза были столь же прекрасны, как ночное небо. Вероятно, она просто была удивлена, но её полуоткрытые губы соблазнительно искривились. Меня словно одарили сокровищем.

Однако, вместо того чтобы сказать спасибо, Ёиши скривила губы и бросила: "Ты полезен".

Я собирался уже ответить "Ты это серьёзно?", но снова почувствовал какой-то странный запах. Ах да, — я посмотрел на её одежду. Подумать только, она все ещё была одета в свою грязную школьную форму. Я хотел бы снять её и полностью вымыть, но это далеко выходило за рамки дозволенного мне.

— Всё остальное помоешь сама. Можешь взять мыло тут.

Я встал, но неприятный запах усилился. Он был похож на вонь гниющей рыбы с завода у реки. Странно. В ванной был вентилятор, и она должна была пахнуть использованным мной шампунем…

Ёиши неожиданно спросила:

— Ты брал что-нибудь из госпиталя?

— …Что?

Она поднялась, собираясь куда-то пойти…

И её стошнило. Опять. Рядом был туалет, но её вырвало прозрачным желудочным соком прямо на пол.

— Да какого!.. — я уже готов был наорать на неё, но в ужасе отпрянул.

Во всё ещё немного туманном зеркале… На противоположной от ванны стороне, в прихожей…

Кроссовки с голубыми шнурками. Ноги посинели и разложились, как тело утопленника.

Я застыл на месте.

— Уходи! — прогремел резкий крик Ёиши. Или, скорее, это было больше похоже на вой, чем на крик. Всё ещё капая слюной, она повернулась в противоположном от зеркала направлении — к коридору.

— Э-эй, Ёиши… — я испугано посмотрел в ту сторону, но там уже никого не было. Только мокрые следы девушки до сих пор оставались на полу. — А… эй, подожди.

Не обращая на меня внимания, охотница на привидений промчалась по коридору. Лужа воды натекла с её волос и одежды, когда она влетела в гостиную, ступая прямо по моему новому ковру. Безо всяких колебаний Ёиши направилась к брошенному в стороне рюкзаку и стала в нём рыться.

— Это.

Она достала записную книжку и повернулась ко мне.

— Значит, она была у тебя.

Я не знал, как всё объяснить. Ёиши продолжала пристально на меня смотреть.

— Вот почему я здесь.

4

— Куда теперь? — крикнул я, отчаянно крутя педали.

— Куда-нибудь, где нет людей, — отозвалась Ёиши, сидевшая на багажнике велосипеда. В руках она держала дневник, завёрнутый в газету.

— Так ты из-за этого пришла прямо ко мне домой…

— Да, я следовала за ним.

Вытащив дневник из рюкзака, девушка вихрем пронеслась через коридор на кухню. Там она схватила с кофейного столика соль из храма и растёрла её по рукам, затем посыпала волосы и свою промокшую одежду. На ходу Ёиши выпалила: "Я возьму это", оборачивая записную книжку газетой. Глаза девушки светились восторгом. Она явно запечатывала нечто ужасное — её радостный взгляд заставил меня понять, насколько серьёзным всё стало.

— Значит, этот дневник опасен.

— Он — причина всего.

— Причина? Но это ведь просто записи.

— Верно, но все вложили в них свой смысл.

— Смысл…

И я вспомнил, что Кришна говорила нечто подобное.

— Эй, а нам разве не стоит связаться с Кришной?

Но Ёиши отвергла моё предложение.

— Эту тетрадь никому больше не стоит видеть.

От её слов по коже у меня пробежала дрожь. Ёиши вдруг показала вперёд.

— Поверни на этом углу.

— Зачем?

— Там место, куда я хочу заскочить.

Я последовал её приказу и свернул с широкой дороги на узкую аллею.

Тут располагался небольшой торговый квартал. Естественно, ночью он был закрыт, но из-за полной тишины вокруг я начал сомневаться, не было ли это место и вовсе заброшенным. Редкие фонари едва тускнели, совсем не освещая дорогу. А я ведь старался держаться широких улиц со множеством людей. Почему мы едем сюда?

— Эй, мы куда направляемся?

— Впереди должен быть храм.

— Ты хочешь запечатать там дневник?

— Нет, — спокойно ответила Ёиши, — я хочу взять там симэнаву.

— Симэнаву? Взять?

Как она и сказала, вскоре мы увидели ворота храма. Святилище виднелось островком света в конце тёмной, усаженной деревьями аллеи.

Мы скользнули на ближайшую стоянку. Ёиши спрыгнула, пробежав под аркой к большому дереву гинкго возле главного здания. Я припарковал велосипед и последовал за ней, осматриваясь на ходу.

— А ты уверена, что можно так делать?

— Ты хочешь быть проклят или прогневать богов? Выбирай.

…Не хочу ничего из этого.

Ёиши, похоже, поняла, что тянуть симэнаву бесполезно и снова унеслась. Она забежала в хижину, стоящую в стороне, и появилась оттуда с серпом в руке. Не успел я и рта открыть для возражения, как Ёиши уже отрезала священную симэнаву. Склонившись перед храмом, я прочёл короткую молитву. Простите, простите, она ненормальная. Она не плохой человек, но она сумасшедшая.

— Бога не существует, так что не волнуйся, — ободрила меня Ёиши, держа в левой руке завёрнутый в газету дневник, а в правой — симэнаву.

— В таком случае, зачем тебе это?

— Вещи, которым поклоняются люди, обладают значительной энергетикой.

Уже не в первый раз я не понимал, о чём она говорит.

Как бы то ни было, я со всех ног погнался за Ёиши, которая побежала к стоянке. Мы сели на велосипед и сорвались с места так, словно убегали от кого-то. Желая поскорее вернуться к широким городским улицам, я разогнался изо всех сил. Велосипед на полной скорости летел по дороге.

Однако… Во мне зарождалось странное чувство. Как будто торговый квартал был не таким, как раньше. Верно, словно магазинов стало больше. И, когда мы приехали, лишь на немногих из них были вывески, но теперь они висели почти на всех домах. Это ещё не всё. Захлопнутые прежде ставни были полуоткрыты. Я мог видеть тусклый свет в окнах зданий. Я чувствовал людей внутри. Это место настолько оживилось, что казалось, будто торговый центр вот-вот откроется.

— Быстрее, — прошептала мне Ёиши. Ей не было нужды торопить меня — я и так мчался во всю мощь.

Что-то было не так. Странные вещи происходили вокруг меня. Хотя нет, скорее, собирались вот-вот произойти.

Я ощущал присутствие людей в узких проулках между домами. Я чувствовал, как они смотрят на меня, но не мог обернуться. Я чувствовал, как ставни магазинов, мимо которых я проезжал, начинали открываться. Я чувствовал, что позади меня стало немного ярче, но старался не обращать на это внимания. Я просто продолжал давить на педали.

— Верни.

Внезапно мне показалось, что я услышал голос. И бесчисленные руки потянулись ко мне.

"Простите, простите, простите", — мысленно повторял я, пытаясь вытерпеть всё это. Всё моё тело было покрыто потом. Я ускорился ближе к концу квартала, казавшегося бесконечным, и вылетел на главную улицу.

И в этот момент…

Всё вокруг заполнил ослепительный свет. Я услышал автомобильный гудок. Грузовик. Он был готов вот-вот врезаться в нас сбоку.

— Аааа! — я вывернул руль до предела. Но этого было недостаточно. Я не мог съехать с его пути.

"Мы попадём под колёса".

В тот самый миг, когда я подумал это, мой велосипед совершил манёвр, абсолютно неожиданный для такого дешёвого куска железа. Мир наклонился под немыслимым углом, наш центр тяжести переместился так низко, что моё лицо почти касалось земли. Ощущение было такое, будто время остановилось. Оглянувшись, я увидел, что Ёиши сместилась в сторону и свисает, едва не падая. Её длинные волосы развевались на ветру.

— Крути педали!

Её крик вернул меня в реальность, и я начал крутить педали изо всех сил. Оба колеса скользили, и уже казалось, что мы сейчас рухнем прямо под грузовик. Но в последний момент, чиркнув об асфальт, велосипед свернул в сторону и выровнялся на дороге.

— Фууууууух!

Лишь на волосок.

Грузовик снова засигналил и, слегка задев нас, проехал мимо. Налетевший воздушный поток едва не опрокинул велосипед, но я смог удержать равновесие.

Какое-то время мы ехали в тишине. Я был не в состоянии ни о чём думать. Ёиши тоже хранила молчание.

Начиная с предков и далее… Я воздал благодарности каждому богу, которого только смог вспомнить.

Пробравшись сквозь старую изодранную изгородь, мы оказались на заболоченном участке с дикорастущей травой. Кругом стояла кромешная тьма. Всякий раз, когда луна пряталась за облаками, мы с Ёиши не могли даже лиц друг друга разглядеть. Земля под ногами была мягкой, а в воздухе витал неприятный запах ила. Не было слышно ни единого звука, лишь стрекотание насекомых.

Мы были на заброшенной свалке к северу от Мусасино.

Я молча осматривался вокруг. Ёиши тем временем подобрала камень потяжелее и положила его в середину записной книжки. Держа фонарик в зубах, она стала обвязывать дневник симэнавой, так нагло украденной из храма.

— Для чего это?

— Чтобы утопить, — деловито сказала она, как нечто само собой разумеющееся.

Я снова посмотрел в самую глубь окружающей нас темноты. Озеро в форме квадрата со стороной тридцать метров безмолвно пребывало во мраке.

— Эй, — цикады продолжали плакать, когда я спросил, — нам и правда обязательно это делать?

Ёиши повернулась ко мне. На её белом лице играло отражение света в воде.

— Он ведь не имеет к этому никакого отношения, верно? Он просто умер от болезни. Так почему его нужно топить в таком одиноком месте?

— Ты просто чувствуешь к нему жалость.

— Ты уже читала эту записную книжку? Он всего лишь хотел выздороветь, вот и всё… — мои глаза привыкли к темноте, но всё, что я видел, это озеро, заполненное илом и водорослями. — И сейчас мы бросим его здесь, во мраке и одиночестве?

— Те, кто пал во тьму, тьмой должны считаться.

— …Что?

— У всех преступников есть то, что заставило их запачкать свои руки. Возможно, они подвергались насилию со стороны родителей. Возможно, они росли, отверженные обществом. Возможно, они дошли до предела, когда их душа не могла более вынести и сломилась. И всё же, когда ты падёшь во тьму, для тебя нет дороги назад.

Ёиши тем временем не останавливалась ни на секунду. Я стоял и смотрел на неё.

Что мне делать. Как я должен поступить?

Девушка продолжала свою работу, действуя энергично и без колебаний. Её стройная спина снова привлекла мой взгляд. Казалось, что Ёиши связывает саму себя. Как будто она пытается искоренить свое нечистое "я". Как в том сне…

Где человек Ёиши пинала змею Ёиши.

— Остановись, — прежде чем я успел осознать, я уже держал Ёиши за руку. — Давай подумаем над другими вариантами.

— Других вариантов нет.

— Вроде храма или экзорциста…

— Это не то, с чем они могут справиться.

Я не выдержал её бескомпромиссного тона.

— Почему ты так говоришь? — возмутился я, глядя на её светлое лицо. — Не узнаешь, пока не попробуешь.

— Я знаю, — Ёиши направила на меня взгляд своих обсидиановых глаз, более тёмных, чем чернота вокруг, и произнесла: — Тех, кто однажды познал тьму, затягивает в её глубины.

Я онемел.

Я вспомнил о писателе, исчезнувшем в проклятой, дождливой ночи. Тогда я считал такое лишь свойственной литературе романтикой. Я думал, что это просто фантазии школьника. Но сейчас её слова приобрели вес, который нелегко отрицать.

Тем не менее… Я покачал головой. Мне хотелось спросить, разве это нормально — быть затянутым во мглу, нормально — быть поглощённым мраком? Какой смысл в том, чтобы узнать истинную личину тьмы? Какой смысл в том, чтобы утонуть у основания дамбы? Все рано или поздно умирают. Можно отложить знакомство с тёмной стороной до этого времени.

Что же до меня… Я всегда любил сверхъестественное. С детства меня впечатляла глубина мира, открываемая нам невероятным. Мой отец молился богу горы, когда рубил деревья на её склоне. Он выказывал тем самым уважение сущности, которую мы не в состоянии увидеть. Сущности, которая превосходит понимание обычного человека — можно назвать это духом природы или чем-то в этом роде.

Мать открыла мне это, когда я был ещё ребёнком, дрожащим в страхе от непредсказуемых приступов. Однажды утром мы встали на рассвете и отправились на гору Эбоши. Было ещё темно, когда мы поднимались к вершине, и я крепко прижался к маме, пытаясь протереть сонные глаза. Помню, что в темноте ночи не было видно даже основания горы, а демонические крики неведомых животных до ужаса пугали меня. Я поднимался, в страхе цепляясь за руку матери, как за единственный источник безопасности. Я не знал, зачем мы пришли на эту гору. Но когда мы достигли цели, когда мама указала на восходящее солнце, я ахнул в восхищении. Тьма раскололась на части, и при виде света, непреодолимо заполняющего всё вокруг, я испытал священный трепет. Чудо, сотворившее наш мир, жизнь в этом мире — я увидел более весомое доказательство, чем утверждения о случайности и бесцельности нашего бытия.

И пока в моей голове проносились такие спонтанные мысли…

— Тебе стоит как-нибудь приехать в Фудзиэду, — произнёс я. — Я покажу тебе свет восходящего солнца на горе Эбоши. После этого ты уже не сможешь сказать таких слов.

Глаза Ёиши слегка расширились от изумления.

— Ох.

"Я дурак. Я в самом деле дурак", — подумалось мне, но сказанного было уже не вернуть. Я выпятил грудь: "Вот так вот".

— В твоих словах нет никакой логики, — девушка вздохнула, и я не мог её за это винить.

— В любом случае, я не утоплю его.

Я взял дневник из её рук и прижал к себе. Ёиши молча смотрела на меня какое-то время, затем произнесла:

— Делай что хочешь.

Она холодно бросила эти слова, повернулась ко мне спиной и ушла.

Я знаю. Я знаю, что я безнадёжный слабак, прекрасно знаю.

В принципе, так всё и случилось. Несмотря на предупреждение Ёиши, я принёс дневник обратно домой. И, как и следовало ожидать, в течение недели со мной начали происходить странные вещи.

Например, одним дождливым утром, я ехал на автобусе в университет и заметил нечто нестественное. Держась за ремень, я увидел это прямо рядом с собой.

Мужчина в старом костюме камисимо, словно вышедший из исторического фильма. На нём была белая с голубым хакама, из-за которой он сильно выделялся в толпе. Тем не менее, никто не обращал на него внимания. Конечно, косплей популярен в наши дни, — подумал я и отвернулся. Но когда автобус подъехал к остановке и я снова посмотрел в ту сторону, странный человек уже исчез. Я решил было, что он просто вышел, но взглянул в окно — и мои ноги едва не подкосились. Человек в камисимо был на крыше здания рядом с главной улицей. Он невозмутимо шёл, ступая прямо по вершинам ограждений на кровле.

А затем это случилось во время лекции в университете.

Я услышал свист, слабый и одинокий звук, витающий в воздухе. Похоже было на переливы ветра, однако исходил он не снаружи — его источник находился в аудитории, точнее даже, рядом со мной. Я огляделся, но, разумеется, никто не играл на флейте. В самом деле, если бы кто-то играл во время лекции, преподаватель бы задохнулся от гнева. Я постарался унять стучащее сердце и несколько раз глубоко вдохнул. Но всё ещё продолжал слышать этот звук. Мелодия была не настолько длинной, чтобы узнать её, но и не такой короткой, чтобы её игнорировать. И она всё не смолкала, эхом отдаваясь у меня в голове. В отчаянии я закрыл руками уши — и почувствовал, как мурашки пробежали по спине. Я по-прежнему слышал её. Я слышал флейту, не смотря на то что заткнул уши. Поняв, что она звучит прямо в моей голове, я зажал рукой рот, еле удерживаясь от крика, и выскочил из класса.

Снова это произошло во время большой перемены, когда я с друзьями играл в баскетбол в спортзале.

Я отобрал мяч и вёл его к кольцу, когда мой путь преградил вражеский игрок. Заметив краем глаза поднятые руки, я сделал бросок для обхода защиты. Однако прозвучал свисток — мяч вышел за пределы поля. "Ты что творишь?" — налетели на меня игроки моей команды.

— Что? Тут кто-то был, разве нет? — удивился я, но мои товарищи ответили отрицательно.

Я был сбит с толку, но продолжал играть. Однако, за время матча я ещё два раза бросал мяч кому-то, кого видел в уголке зрения, раздражая этим своих партнёров по команде.

…Что происходит?

Я понял, что что-то не так и вышел из спортзала. Подойдя к фонтанчику рядом с входом, я включил воду и сделал несколько глотков. Затем сел на скамейку поблизости и поднял голову. Небо было поразительно чистым и ярким. Но, несмотря на слепящее солнце, я чувствовал некую блеклость. Как будто привычный мне мир был затуманен. Как на старой фотографии, это была реальность, к которой я не имел никакого отношения. Я словно попрощался с миром, в котором существовал раньше.

Должно быть, это по вине этой вещи.

Записная книжка до сих пор была у меня дома. Для безопасности я оставил её завязанной в симэнаву Ёиши и засунул вглубь шкафа. Пока что всё было спокойно и без происшествий, но я всё ещё немного тревожился по этому поводу. Возможно, по этой причине я и видел всякую чертовщину.

Кто-то сел рядом со мной. Я машинально подвинулся, уступая соседу место. Но когда я увидел его обувь, моё сердце замерло…

Это были изношенные, надетые на босу ногу кроссовки с голубыми шнурками.

Всё моё тело одеревенело, я не мог пошевелиться. Я даже не помню, как дышал. Звуки исчезли и мир обволок белый туман…

Я продолжал сидеть рядом с этим.

— Хорошая погодка.

Казалось, что прошла целая вечность, когда я услышал голос. Я резко поднял голову и увидел улыбающегося Ишикаву, ученика из моего класса по языкам. Он был весьма типичным студентом для этого престижного университета.

— Ты в порядке?

— А, да.

Снова почувствовав своё тело, я бросил взгляд в сторону. Там никого не было. Я разжал и сжал свой кулак — он двигался. Ладони были покрыты потом.

— Только с подработки?

— Нет.

— Выглядишь невыспавшимся.

Ишикава рассмеялся. Он был невероятно способным в нахождении хорошей работы, хорошей компании и хороших связей. Когда я смотрел на него, мне становилось немного стыдно за то, насколько глупыми были мои проблемы.

— Слушай, Нагито… — Ишикаве, похоже, не терпелось потрепаться, — у меня тут на днях была вечеринка с девушками из соседней женской общаги. Так одна из них оказалась настоящей недотрогой. Распрягала о том, какие парни ей нравятся, а я просто вяло поддакивал ей. В итоге она мне дала свой номер, ну и всё такое.

— Что, правда?

— Ага, было странновато.

— Да, представляю.

— Но знаешь… — он ухмыльнулся, — я бы её трахнул.

От этих слов у меня начался приступ тошноты. Словно грязный завод стал сливать отходы прямо у меня в животе. Охваченный нарастающим изнутри чувством рвоты, я отбежал в сторону.

Когда я оглянулся и посмотрел на лицо Ишикавы, оно выглядело другим. Чистым, чёрным, бесчеловечным. Кажется, я сходил с ума. Во всяком случае, я был на пределе.

Мир вокруг потускнел и потемнел. Я подумал, что это нашли облака, но было всё ещё ярко и солнечно. Ясное небо протянулось до горизонта. Несмотря на это, меня окружал сумрак. Это ощущение давило на меня, заставляя продолжать бег. Я пронёсся сквозь кампус, направляясь к западному крылу.

После разрыва с Ёиши у меня оставался лишь один человек, на которого я мог положиться.

— Кришна!

Подбежав к комнате, я с грохотом застучал в металлическую дверь, но ответа не последовало. Я заглянул в затуманенное стекло и прислушался, но не заметил никого внутри. Прислонившись к стене, я вытащил свой телефон и набрал номер, который был на визитной карточке Кришны. Время, пока она не отвечала, тянулось для меня вечность. Я ждал, переводя дыхание.

— Алло?

От наконец раздавшегося голоса у меня выступили слёзы на глазах.

— Кришна, у меня проблемы, — я чувствовал, что вот-вот сорвусь и закричу.

— Что такое? Что случилось?

— Мне кажется, мной нечто овладевает.

В этот раз я определённо рассказал ей всё. Что я взял записную книжку из госпиталя. Что умолчал об этом. Что Ёиши собиралась её выбросить, но я забрал её домой. И что моя жизнь рушится на части. Я рассказал ей всё, и попросил, умоляя: "Спаси меня, пожалуйста".

Кришна хранила ледяное молчание. Я уже готов был услышать её "ты безнадёжен". Меня не волновало, сколько она будет меня отчитывать. Мне было бы всё равно, если бы она меня оскорбила. В любом случае, она должна что-нибудь придумать.

— Ну, что тут сказать… — прозвучал голос Кришны, — я не могу тебе помочь.

— Что? Почему?

— Я в Аомори.

Да? В самом деле, её голос действительно казался далёким.

— Стой.. почему ты в Аомори?

— Выровнять позвоночник.

— Зачем тебе специально ехать в Аомори, чтобы поправить свой позвоночник…

— Это мешает дыханию. Долго всё объяснять, да и неважно. Мой учитель с тобой поговорит.

— Учитель?

Да, Кришна упоминала, что у неё есть наставник.. она сейчас с ним?

Пока я собирался с мыслями…

— Йоу! Здорово! — раздался весёлый мужской голос. Я ожидал услышать сухое приветствие, представляя учителя старушкой из Аомори, и это немного сбило меня с толку. — Так, для начала я хочу узнать, в каком ты сейчас положении. Рядом есть вода?

— Вода? — я огляделся и увидел раковину в конце коридора. — Да, есть.

— Хорошо, помой руки и заднюю часть шеи.

Я поспешил сделать, как он сказал.

— Готово.

— Окей. Теперь, когда ты вымылся, вытяни левую руку.

Я сделал и это.

— Слегка сожми кулак и семь раз прочти за мной сутру.

Я судорожно кивнул и повторил слова, которые он прошептал мне, семь раз.

— Закончил? Теперь напиши "鬼の字" (личина демона) пальцем правой руки на каждом из пальцев левой. Затем сильно подуй на них и, как сделаешь это, внимательно слушай.

Я ничего не понимал. Не понимал, но слушал. Раскрытая ладонь была вся в поту, мои пальцы дрожали от напряжения.

— …сейчас. — голос неожиданно стал ниже. — Какой палец дрожит?

Хммм… Средний палец сильно дрожал, так же как и безымянный. Я ответил, что средний, и учитель на другом конце телефона затих.

— Эм… алло?

…Не замолкай так внезапно, мужик, это страшно.

— Эй, меня слышно?! Это плохо, если трясётся средний палец? — закричал я, и из трубки раздался оглушительный голос.

— Изыди!

…Что.

— Алло? Наги?!

— Да, Кришна.

— Слышишь меня? Ты в порядке?

Видимо, от этого вопля я на секунду отрубился. Я склонился над раковиной.

— …Куда делся этот тип? — во мне нарастали раздражение и гнев.

— В данный момент учитель использует на тебе духовное видение, — отозвалась Кришна с другой стороны телефона и продолжила: — У нас нет фотографии, поэтому пока что мы лишь собираем информацию и решаем, что делать дальше. Мы не можем выяснить, что овладело тобой и по какой причине.

— Этому учителю можно верить? — осведомился я, и Кришна слегка рассмеялась.

— Кто знает, он чудак. Но его суждения всегда верны, могу гарантировать.

Не знаю почему, но это действовало мне на нервы. Была ли это ревность к доверию, которое она ему оказывала? Или дело в том, что этот гад крикнул "Изыди!" так, словно не желал со мной связываться? Не поняв причины, я всё же решил ему не доверять.

— Так что там с дрожащими пальцами?

— Это японский вид проклятий по Шисоушикибетсунодаичжи. Позволяет выяснить, какой призрак тобой овладел.

— И что он имел в виду, говоря "Изыди"?

— Учитель сказал, что не очень-то верит в это, но средний палец означает не обычных призраков.

— Не обычных призраков… тогда кого?

— Если сказать одним словом — бога.

— …А?

— Высшее или демоническое божество. В любом случае, это не простой бесцельный дух.

"Погоди. С какой стати чему-то подобному овладевать мной", — подумал я, но вдруг вспомнил. Ведь мы с Ёиши вторглись в храм ночью, и украли священную симэнаву… Но постойте, её ведь срезал не я. К тому же, я просил прощения. Понимаю, конечно, что совершил непростительное деяние, но это уж слишком.

— Чем бы это ни было, мы немедленно возвращаемся в Токио. Думаю, мы приедем не раньше ночи, так что запиши то, что я тебе скажу.

Порывшись в карманах, я не нашёл у себя никакой бумаги. Пришлось поклониться и одолжить лист с ручкой у проходящей мимо студентки. Та одарила мою взъерошенную фигуру испуганным взлядом.

Я сказал Кришне продолжать.

— Первым делом, выброси наконец этот дневник, — отчеканила она. — Где-нибудь, куда не ходят люди. Свалка, на которую ты ходил с Ёиши, сгодится.

Но я всё ещё слегка сопротивлялся.

— Мне действительно нужно это сделать?

— Я отчасти понимаю твои чувства. Но это корень всех проблем.

— Почему? Ведь этот ребёнок…

— Вероятно, в этом дневнике собралось множество душ.

Разрозненные фрагменты головоломки стали собираться вместе, связанные её словами.

— Я говорила тебе, что призраки, потерявшие свой смысл к существованию, отчаянно стремятся его обрести? Не знаю, кто написал те слова на стене. Но это дало призракам цель и, скорее всего, именно это стало причиной всего.

— Ясно. Вот оно как.

Вот почему Ёиши хотела выбросить его. И Кришна говорила, что эта надпись несёт зло.

Однако, мне сперва нужно было проглотить свой отказ, готовый вот-вот сорваться с языка.

Он был как я. Он просто страдал. Он просто хотел помощи. Он просто хотел играть и смеяться вместе со всеми.

— Послушай, Наги. Этот ребёнок уже мёртв, — убеждая меня, произнесла Кришна, — он больше не в этом мире. Пока ты привязан к нему, ты никогда не сможешь избавиться от призраков.

Я.

Я.

Я…

Я уже хотел что-то ответить, но кое-что заметил. Когда я разжал свою трясущуюся левую руку, безымянный палец начал дрожать ещё сильнее чем средний.

— Эм, Кришна… — мой голос дрогнул, — безымянный палец у меня тоже очень сильно дрожит…

— Что?

— Это значит…

И в этот момент телефон заполнился шумом помех. Внезапно зашипел нарастающий звук, похожий на кипение воды.

— Эй…? Алло?

— А… Алло…?

Где-то вдалеке я ещё слышал её речь. Но это уже не было разговором. Помехи, затем кипение. Смешиваясь, звуки становились тихим голосом. Сочетанием бесчисленных человеческих голосов…

— Не слушай! — пробился ко мне крик Кришны.

— Н-не слушать?.. Тогда что мне делать?

И затем связь оборвалась.

— К-кришна?

Я много раз пытался перезвонить ей, но всё безуспешно.

5

…Что же мне делать?

День клонился к закату, и я отчаянно цеплялся за остатки солнечного света. Но мне практически некуда было идти. В любом случае, мне нужно туда, где есть люди — в шумное, оживлённое место с множеством народа… Неожиданно для себя, я поплёлся через внутренний дворик к лекционному залу.

Однако… Мои ноги застыли перед стеклянной дверью в аудиторию.

На подиуме стоял профессор и писал что-то на доске. Сотни студентов уткнулись в конспекты. Я слышал шуршание записей. Я слышал, как по доске скрипит мел. Помещение было заполнено тихим шорохом людей, прилежно занимающихся своим делом.

Я не мог зайти. Мне стало стыдно. Мне стало стыдно перед своими родными. Я застонал и вцепился в волосы.

Я поехал в Токио против воли своих родителей. Моей семье нелегко было заплатить за моё обучение. Я даже влез в долг перед собственной сестрой… И чем же я занимался? Увлёкся оккультизмом, пошёл туда, куда ходить не следовало, бросил всё на полпути и стал одержим. Я был просто идиотом и жил идиотской жизнью.

Мог ли я ещё вернуться? Мог ли я вернуться туда, где я был бы на своём месте? Я доставил столько проблем стольким людям. И я всё дальше и дальше уходил с пути, по которому мне следовало идти.

Ёиши говорила мне. Кришна говорила мне. Они обе убеждали меня избавиться от дневника. Но я вёл себя как ребёнок. Я упрямился, не желая поступать так, как должен был. Одна часть меня кричала избавиться от него, другая — оставить, и я просто стоял в оцепенении, терзаемый противоречивыми чувствами. Жестокая война шла в моей голове. Множество меня ранили друг друга, пронзали друг друга, убивали друг друга, разрывая меня на клочки. В конце концов, все части меня умерли, и я остановился. Я прекратил думать. Пустыми глазами я уставился в аудиторию — и увидел там незнакомого себя.

Место, на котором я всегда сидел, — крайний стул справа в пятом ряду. Я был там. С беззаботным взглядом и скучающим видом я сидел на лекции.

Что-то внутри меня сломалось. Может, всё как раз наоборот? Может, этот призрак был настоящим мной, а я был призраком?

Я больше не мог воспринимать действительность — она казалась мне чем-то вроде фильма, который уже закончился. Моя реальность соединялась с миром лишь тонкой нитью. Нитью, которую так просто разорвать. Как и в случае с другом Зиппо, в один прекрасный день она рвётся, и ты уже больше не можешь вернуться.

Шатаясь, я отошёл от аудитории и сел на скамейку.

Звуки машин сливались в монотонный шум. Тёмные деревья, доски объявлений и цветочные клумбы вокруг казались гигантскими, фантастическими конструкциями. Я схватился руками за голову. Нормальность окружающего исчезла без следа.

Я наконец понял, как это страшно. Мои ценности пошатнулись. Я не знал, где мне место. Я осознал, что полностью бесполезен. В тот момент я даже не плакал. Потому что это было бессмысленно. Зачем человеку без цели делать что-либо? Пустота рождает лишь пустоту.

"Каково это — бояться?" — спрашивала меня Ёиши.

Я понял, Ёиши. Это и есть настоящий страх. Страх потерять своё место.

— Так.

Я поднял голову и увидел перед собой знакомое лицо. Длинные чёрные волосы Мицуруги Ёиши развевались на ветру. Её бездонные глаза пристально смотрели на меня.

— Такими темпами ты скоро умрёшь.

Старшеклассница в школьной форме выделялась на фоне вечернего университетского городка. Проходящие мимо студенты посматривали в нашу сторону.

— Почему ты хочешь нести тьму этого мальчика, даже когда это причиняет тебе столько страданий?

В похожих на стеклянные бусинки глазах Ёиши не было обычной пустоты. Её взгляд светился желанием узнать нечто иное чем "страх".

— Почему…

В самом деле, почему? Я не знал. Не знал, потому и страдал. Я не мог ответить на этот вопрос. Так что я просто сказал то, что чувствовал.

— …Разве это не нормально?

— Что?

— Если кто-то несёт на своих плечах настолько тяжкое бремя… Разве ему обычно не помогают?

— Даже если ты ничем не можешь ему помочь?

Эти слова лишили меня дара речи.

Я не понимал этого. Вот причина того, почему я во многое ввязывался, а затем бросал на полпути. Значит, мне вообще не следовало ничего делать? Так, что ли?

— Ничем не могу помочь. Эх, чёрт… — я запустил руку в волосы. — Не то, чтобы я встревал во всё, что вижу. В данном случае у меня есть причина…

— Причина?

— Да, если я делаю такие вещи — то только для друзей, — сказал я, и сам себе удивился.

По правде говоря, умерший мальчик не был мне другом. Я не знал, как он выглядит и, конечно же, никогда с ним не разговаривал. Но я разделял его боль. Я страдал точно так же. Ребёнок, ощутивший близость смерти… Его желание не понять никому другому.

"Пожалуйста, исправьте мою болезнь". Когда я впервые увидел эти слова, я почувствовал это своей душой.

"Я не могу ничего исправить, но я могу быть с тобой".

Вот почему я забрал дневник. Как и мама оставалась со мной, держа меня за руку часами, пока приступ не проходил. Это было единственным, что поддерживало меня посреди моря страха. Достаточно лишь одного человека рядом, чтобы побороть трудности. Я хотел научить его этому.

— …Я дурак, — на глазах у меня выступили слёзы, — просто дурак.

— В самом деле, это не логично, — еле слышно прошептала Ёиши, а затем неожиданно достала телефон из кармана. Я подумал, что она собирается кому-то позвонить, но вместо этого девушка стала стремительно набирать какой-то текст.

Может, она пишет кому-то сообщение, — предположил я, но её скорость была просто невероятной. Не моргая, Ёиши продолжала двигать своим большим пальцем, словно сломанная кукла, повторяющая одно и то же движение. На её лице появились капельки пота. Чёлка прилипла ко лбу, а она продолжала стоять, замерев на месте. Лишь её пальцы бегали с огромной скоростью.

Я уставился на неё, раскрыв рот от удивления…

Так прошёл почти целый час. Вокруг стало совсем темно. Время от времени совершающий обход охранник подходил к нам и я, кланяясь, просил: "Подождите ещё немного, пожалуйста". Настолько важным представлялось то, что она писала.

Казалось, что Ёиши будет набирать текст вечно, но внезапно она остановилась. Как только она потеряла свою невероятную концентрацию, её руки и ноги тут же обмякли. Девушка рухнула на землю, но я успел её подхватить. Впервые я ощутил, насколько она лёгкая.

— Эй, ты в порядке?

Ёиши ответила слабым кивком.

— Что ты сейчас делала?

Но вместо ответа она неразборчиво прошептала: "Как удобно…"

— Это должно всё решить.

И с этими словами… Глаза Ёиши закатились, и она потеряла сознание.

Стояла поздняя ночь всё того же дня.

— Ты ещё живой?!

Кришна с криком ворвалась в мою комнату. Увидев Ёиши, лежащую под моим одеялом, она замерла и начала открывать и закрывать рот, словно рыба.

— А.. ах.. ты…

— …Да?

— Ты, старшеклассницу… ты это серьёзно?! О чём ты думаешь, приводя к себе домой школьницу! И он.. он.. она спит в твоей кровати! — Кришна залилась краской и продолжила бушевать.

Возможно, такие ситуации — её слабое место?

— Всё хорошо, Кришна, успокойся.

В комнату вошла Карасу. Меняя мокрое полотенце на лбу Ёиши, она объяснила всё вместо меня:

— Я приехала сюда, чтобы забрать свои вещи, и увидела Наги. Он нёс эту девушку на спине, повторяя как заведённый: "она упала, она упала". Взглянув, я обнаружила у неё сильную лихорадку. Моя квартира напоминает склад, и к тому же у меня нет одеял, так что мы дали ей лекарства и положили прямо тут.

Вот так обстоят дела. Я одарил Кришну оскорблённым взглядом.

— Ясно… прошу меня простить. Так ты в порядке?

Кришна поставила у стены большую дорожную сумку и посмотрела на меня. Я заметил, что между её плечом и головой была небольшая неровность.

— Не знаю… Но Ёиши сказала, что всё решено.

— Что?

— Её поведение бывает сложно понять. Я правда не знаю, что она совершила на этот раз.

Кришна вздохнула и присела прямо там, где стояла. Должно быть, она в самом деле очень спешила из Аомори. Я почувствовал себя виноватым за её усталость.

— Прости. Я добавил тебе проблем, — я низко поклонился, и она язвительно ответила:

— Да уж, это и правда было проблемно. Я не могла тебе дозвониться, да и мой телефон, похоже, слегка поломался. В любом случае, я передам тебе слова моего учителя. Твоё духовное обследование.

Вытащив из сумки толстый блокнот, она начала читать.

— Прежде всего — результат "Шисоушикибетсунодаичжи". Ты говорил, что у тебя трясётся средний палец. Это, как мы уже упоминали по телефону, указывает на высшее или же демоническое божество. Но затем оказалось, что безымянный палец тоже дрожит, так? Лучше бы ты сказал это пораньше.

— Что ты имеешь в виду?

— Безымянный палец означает живого призрака.

— …А?

Постойте… Живой призрак? Вроде тех, где ревность или ненависть обретают воплощение…

— Да, именно так. Человек, который его создал, не осознаёт этого. Это весьма непростая духовная преграда, — объяснила Кришна, а я начал кое-что понимать.

— То есть, я прошёл через всё это, а человек, который в этом виноват, счастливо живёт себе беззаботной жизнью?

— Пожалуй, так и есть.

Меня охватил гнев. Я испытал столько страданий и страха, что теперь был переполнен яростью.

— Кто? Я хочу хорошенько ему врезать.

В ответ на мои слова Кришна лишь пожала плечами.

— Это было бы затруднительно. Собираешься ходить по всей стране и бить каждого встречного любителя мистики?

— …По всей стране?

— Ну, если точнее, по всем окрестностям Токио. Так как легенда о госпитале, в котором исполняются мечты, широко распространилась именно в районе столицы. Подобные слухи рождают желания. А желания становятся живыми призраками. Все эти люди, чувствующие хоть частичку надежды из-за этих идиотских сплетен, способствуют этому. Множество призраков собираются вместе и объединяются в духовный сгусток невероятных размеров.

— В таком случае, мужчина в камисимо, которого я видел…

— Вероятно, призрак, притянутый в эту местность огромной духовной энергией и имеющий достаточно сильные воспоминания, чтобы не раствориться в ней. Как я уже говорила, призраки начинают бессмысленно бродить, когда теряют свою изначальную цель. И в данном случае, истинным виновником всех происшествий является этот громадный духовный сгусток. Гигантский блуждающий призрак и живые призраки объединились вокруг городской легенды "госпиталь, исполняющий желания" и обрели могущество, сравнимое с божественным.

Я был ошеломлён. Кришна перевернула страницу и продолжила читать дальше:

— И ещё. В данном случае, есть фактор, усиливающий живых призраков.

— Фактор?

— Интернет.

Она поправила средним пальцем свои красные очки и посмотрела на меня.

— Вся эта идиотская шумиха в сети насчёт госпиталя. Разумеется, ничего не произойдёт, если вернуть что-нибудь в нём на своё место. Желания не исполняются так просто. Тем не менее, это место средоточия большого количества эмоций. Уверена, несколько призраков существовало там на самом деле. И люди шли туда для исполнения своих эгоистичных желаний, а в итоге уходили ни с чем. Как в таком случае поступит обманутый, разочарованный человек?

— …Мерзавцы.

Всё становилось на свои места.

Их переполняло чувство надежды. Они отважились прийти в этот тёмный госпиталь, переборов собственный страх. Однако ничего не случилось, желания не исполнились. Мне стало бы стыдно за то, что я поверил глупым слухам — но есть люди, которые не хотят единственными быть в дураках.

— Да, не все способны пережить свои разрушенные мечты. И это приводит людей к жестокому, злорадному стремлению намеренно продолжать лживые слухи. Вот они и выплёскивают свою жалкую бессильную злобу на форумах. Городская легенда о "госпитале, исполняющем желания" родилась именно так.

Вот почему Ёиши назвала его жалким. Вот почему она сказала, что призраки исходят из интернета.

Это я понял, но оставались и другие неразгаданные тайны. Например, прошлогоднее происшествие в госпитале, когда Ёиши в одиночку исчезла, а в их воспоминаниях были отличия. Как это объяснить?

Я спросил об этом, и Кришна посмотрела на меня полным сомнений взглядом. Вероятно, она волновалась о моём психическом состоянии. Но я настаивал.

— Расскажи мне. Если я не узнаю ответа, то, чувствую, моё воображение сведёт меня с ума.

— Ну да… не исключено. Таким людям как ты свойственно впадать в иллюзии, — хмыкнула Кришна, слегка меня этим задев, а затем объяснила.

— Всё очень просто. С Ёиши тогда не было ни единого человека. Все те, кто с ней были — живые призраки.

Дрожь пробежала у меня по коже.

В этой бесконечной тьме… Я представил, как Ёиши в неведении шла бок о бок с привидениями.

— За исключением неё, люди приходили туда ради исполнения своих желаний. Видели надпись на стене. Делали то, что, как они думали, позволит осуществиться их мечтам. Они от всего сердца хотели этого. Вероятно, Ёиши наблюдала воплощение их стремлений.

Кришна с завистью посмотрела на спящую девушку.

— Похоже, она может видеть призраков.

— А знакомый Зиппо, который бормотал лишь Ёиши…

— Живые призраки — скопление грязных, тёмных желаний, скрываемых людьми. Представь, что она приоткрыла их тебе.

Я вспомнил, что когда-то говорила мне Кришна. Ёиши легко пересекает границы. Слова её полны того, что не следует знать обычному человеку. Поэтому, сказанное ею всегда будоражит разум простых людей, живущих на этой стороне.

К счастью, я не преступил ещё грань, но… Всегда была возможность того, что я не вернусь обратно в этот мир. Друг Зиппо не смог вернуться.

— В любом случае, — сказала Кришна, почесав затылок, — следует признать, тут мы сами недосмотрели. В прошлом таким историям требовалось время, чтобы вырасти в силе. Современные же городские легенды быстро распространяются по интернету, разрастаясь с невероятной скоростью. Как правило, за ними ничего не стоит, это просто безответственные сообщения. Но в данном случае они увлекли за собой людей и образовалась настоящая паранормальная зона. Появление символа в подходящем месте стало началом всего.

— Фраза в записной книжке? — уточнил я, и Кришна печально кивнула.

— Вот насколько убедительны были его чувства.

"Пожалуйста, исправьте мою болезнь".

Одинокие слова всплыли у меня перед глазами.

Он просто хотел выздороветь. Хотел выйти на улицу, ходить в школу, вкусно есть, играть в игры… До самого конца он желал этого.

— Чистые и сильные слова. Японцы в прошлом называли это "силой языка", — завершила свою речь Кришна.

В комнате воцарилась тишина. Слышен был лишь тихий гул холодильника.

— Так всё же, — прервала молчание Карасу, — она и правда со всем разобралась?

…Хороший вопрос.

Вообще-то, я и сам думал об этом. Возможно ли изгнать духа божественного уровня? Что Ёиши писала в своём телефоне? Почему она была так довольна перед тем, как потеряла сознание, сказав, что это было удобно? Всё это по-прежнему беспокоило меня.

— В самом деле, — с сомнением произнесла Кришна и посмотрела на бледное лицо спящей Ёиши. — Она сказала, что всё решила, так?

— Да.

— Хм, — Кришна фыркнула, поправляя соскользнувшие очки. — Ладно, скоро увидим. Честно говоря, сейчас я ничего от тебя не чувствую. Мне и самой любопытно, как Мицуруги Ёиши избавилась от этого.

Я тоже устал думать обо всех этих сложных вещах. Моё тело всё ещё болело, я всё ещё чувствовал тяжесть, и мой разум всё ещё полностью не прояснился. Я буквально валился с ног.

— Наги, если хочешь, можешь поспать в моей комнате, — предложила Карасу.

Я подавил зевок и с облегчением согласился. Карасу рассмеялась.

— Тебе было бы весьма неловко спать рядом с юной девушкой, верно? О, молодость…

"Да что ты несёшь?" — хотел было возмутиться я, но Кришна меня опередила.

— Т-ты не должен, Наги! Как.. бесстыдно.. ты не можешь.. ты не можешь…

Она покраснела и завертелась на месте так, что Карасу пришлось её успокаивать. Слегка уняв Кришну, она села к Ёиши, перевернула полотенце и улыбнулась.

— Надо же. Она так мило выглядит, когда спит, — с ласковым взглядом прошептала Карасу.

Ну, до тех пор пока её не тошнит, и она принимает ванну каждый день, я согласен.

— Наги! — Кришна окликнула меня со спины, — ты многое сделал.

…Правда?

— Я отошлю дневник туда, где ему положено быть. Я не буду неуважительно к нему относиться. Договорились?

Я вдруг почувствовал, что вот-вот расплачусь… Так что я отвернулся, молча кивнул и вышел из комнаты.

После этого, с каждым днём мне становилось всё легче.

Жуткие вещи перестали происходить. Я больше не видел мужчину в камисимо, не слышал звуки флейты и не ощущал странных людей. А главное — мир снова стал для меня таким ярким, что хотелось бежать вприпрыжку.

В один из таких ярких солнечных дней я, уже немного восстановившись, шагал к клубной комнате в западном крыле университета. Проходя мимо школьных ворот, я посмотрел на спешащих по домам старшеклассников и подумал о Ёиши.

Когда мы с Карасу на следующее утро вернулись в мою комнату, она уже ушла. Ёиши не оставила ни записки, ни каких-либо следов своего пребывания. Лишь одеяла были аккуратно сложены. Я с опаской приблизил к ним нос, но почувствовал только лёгкий запах своего шампуня. С тех пор я её больше не видел.

Должен же я хотя бы поблагодарить её.

С такими мыслями я ожидал, когда Ёиши выйдет, но её всё не было видно. В конце концов, мне надоело стоять и я спросил о ней проходящего мимо школьника.

— Она, наверное, ещё в библиотеке.

Вот как. Я слышал, что Ёиши была проблемным ребёнком и редко посещала занятия. От неё исходила некая аура отторжения, и она почти не общалась с другими учениками. Мне было совсем не сложно это представить.

Городская библиотека находилась в пяти минутах езды от школы. Я запрыгнул на велосипед и поспешил туда.

Пройдя мимо библиотекаря, я окинул взглядом читальный зал и обнаружил Ёиши у дальнего окна. Она с увлечением уткнулась в толстую книгу.

— Привет, что читаешь? — поздоровался я, и девушка ответила, не поднимая глаз.

— Мемуары Кюртена.

— Кто это? Автор?

Я сел напротив. Ёиши покачала головой.

— Знаменитый серийный убийца. Его преступления были настолько необычны, что его не могли поймать, пока он не сдался сам.

Мне стало не по себе, а она зачарованно продолжала:

— Оргазмы Кюртена, когда он эякулировал во время убийства, очень интересны.

Я взглянул на книгу — она была снабжена грубыми чёрно-белыми фотографиями, от одного вида которых хотелось отвести глаза.

— Ну ладно… — я откашлялся и перешел к основной теме. — Не знаю, что произошло, но я чувствую, словно моё тело стало легче. Я перестал видеть странные вещи. А Кришна позаботилась о дневнике. В любом случае, ты меня спасла. Спасибо.

Я склонил голову.

— Хорошо, — пробормотала Ёиши, поднимаясь из-за стола. Бережно поставив книгу на полку, она направилась к выходу.

"Так что ты сделала?" — собирался спросить я, но остановил себя. Кришна сказала, что меня ничему не научить, но это не так. Мне есть куда расти. Я понял, что существует предел, который мне лучше не переходить. В этот раз я действительно испытал это на собственной шкуре. Поэтому я сдержался и проводил взглядом уходящую Ёиши.

Но, сделав несколько шагов, девушка словно вспомнила что-то и обернулась. Она снова подошла ко мне, наклонилась и прошептала на ухо:

— Не заходи в ближайшее время на сайты, связанные с тем госпиталем.

— …А?

— Прощай.

И с этими словами она ушла.

Я растерянно стоял, слегка обескураженный этим… Но что-то во мне нарастало — любопытство, огромное любопытство.

"Так, стоп, нет. Я из тех людей, которые пойдут, если им запретят идти. Я всю жизнь был таким. И уж конечно, я очень потом пожалею об этом", — убеждал я себя, но понял что уже достал телефон из кармана. "Всего чуть-чуть. Я просто гляну одним глазком, и если это опасно, сразу же выйду".

Я быстро зашёл в интернет и ввёл в строку поиска "Хатиодзи", "заброшенный госпиталь", "желание". Появилось множество уже знакомых мне страниц, и я открыл самую первую. Однако…

…Что за чёрт? Я удивился и проверил другие сайты.

…то же самое.

Прежде кипевшие активностью темы про госпиталь теперь были полностью заброшены. Последняя запись, одна и та же на всех сайтах, была написана неделю назад. Это было именно тогда, когда Ёиши печатала что-то на своём телефоне.

Это она написала?

С опаской я раскрыл сообщение.

Началом была широко известная фраза.

За прочтение этой истории ответственность несёшь лишь ты сам. Продолжая, только ты становишься в ответе за то, что может случиться с тобой.

История с личной ответственностью, распространённый вид страшилок в интернете.

Говорят, что просто открыв её, соприкасаешься с потусторонним, а это никогда не кончается добром. Некоторые слухи гласят, что текст таких посланий содержит скрытые слова для вызова призраков. Другие утверждают, что сам рассказ призван отвратить от человека его духов-хранителей.

Я приступил к чтению. С первых строк становилось очевидно, что это некая жуткая история про заброшенный госпиталь.

…Что ж, неплохая идея. Чтобы избавиться от потоков людей, стремящихся в госпиталь, нужно просто сделать так, чтобы никто не захотел посвящать ему свои желания.

Рассказ шёл про девушку, затянутую в покинутую больницу в горах, медленно погружающуюся в мир безумия.

История увлекла меня с самого начала. Стиль письма был первоклассным, а изображение разрушающихся личностей поразительно ярким. Описание искаженного окружения также было необычайно правдоподобно. Ёиши говорила, настоящие истории с призраками оставляют за собой тревожный осадок на душе — в этом рассказе я чувствовал его постоянно. Она может так писать? Я был поражён. Чтение настолько затянуло меня, что я не мог остановиться, не дойдя до конца.

Солнце уже клонилось к закату, а я всё ещё сидел в библиотеке, уткнувшись в свой телефон. Я был в восторге от этой истории. То, как она использовала хирагану для изображения разрушающегося разума, ужасало. Это походило на классический стиль мастера ужасов Алджернона. Во время чтения мне то и дело становилось не по себе. Несмотря на это, я, затаив дыхание, продолжал читать дальше. Когда девушка уже готова была встретить свою судьбу и спускалась в подвал госпиталя…

Внезапно, бледная ладонь заслонила экран моего телефона.

Подняв голову, я увидел, что Ёиши вернулась и протянула руку, закрывая текст. Глядя мне прямо в душу своими глубокими тёмными глазами, она произнесла:

— Тебе не стоит читать конец.

И это были самые страшные слова, которые я когда-либо слышал.

История третья. По ту сторону фусума

1

В тот день мне снова снился этот сон.

Стоял знойный летний полдень. Где-то стрекотали цикады. Было так жарко, что даже замерев без движения, я чувствовал стекающие капли пота. Я сидел на крыльце дома, рассеянно глядя на сад.

В какой-то момент девушка из дома присела рядом. На ней была белая рубашка и простая однотонная юбка. По её внешнему виду сложно было сказать, в какой эпохе мы находимся — и всё же мне казалось, что действие происходит недалеко от современности. Меня девушка из сна видеть не могла.

Поэтому мы даже не обменялись приветствиями. Девушка сошла с крыльца, набрала воды в небольшой тазик и присела рядом со мной, опустив в него ноги. Обмахиваясь небольшим веером для прохлады, она выглядела воистину очаровательно. Чёрные волосы были аккуратно связаны в пучок, а неизменно сомкнутые губы подчёркивали её твёрдость духа.

Мы пребывали в полном молчании. Бамбуковая роща за белой стеной негромко шуршала, покачивалась от ветра. Мир был безмолвен и безмятежен.

Или должен был быть…

Меня охватило странное ощущение, перерастающее в убеждённость. Дурное предчувствие, что у этого сна не будет счастливого конца.

Окутанный голубоватой дымкой огромный особняк в японском стиле. С недавних пор он стал постоянно мне сниться. Иногда сон возобновлялся с последнего места, а другой раз казалось, что я пропустил несколько серий. Но, рано или поздно, в итоге сон заканчивался. Я понемногу начал наслаждаться этими сновидениями, и, в тоже время, каждый раз я просыпался в печали. Со временем я понял, что эти чувства связаны с неизбежным трагичным финалом, предстоящим этому дому. Я не раз видел синий мир, окрашенный красным и залитую кровью девушку, лежащую на земле.

Это явно было осознанное сновидение. Иначе говоря, сон, в котором понимаешь, что ты спишь.

Обычно сны выделяются своими особыми возможностями. В частности, осознанные сновидения дают ощущение всемогущества, поскольку в них можно сотворить что угодно. Однако, этот сон всегда вызывал у меня тревожное чувство бесконтрольности.

Почему? Не следует ли мне это выяснить? И я приступил к исследованию этого дома.

Условно говоря, в особняке жило четыре человека. Девушка, дарившая всем улыбки, наполненные свежестью весеннего ветерка. Мужчина лет пятидесяти, вероятно, хозяин дома и её отец. Два парня — кажется, влюблённые в неё двоюродные братья. Ещё я видел слуг, время от времени входящих и выходящих из дома, но их, думаю, можно не считать. В центре здания была комната главы семьи, размером примерно в пятьдесят татами, с большой колонной прямо по центру. Сбоку от неё была спальня девушки, а дальше — комнаты её кузенов. Также в доме была кухня, цветник, гостиная и комната для прислуги. Конечно, особняк без преувеличения можно было назвать огромным, но в моей деревне дома такого размера не редкость, так что я не был особо впечатлён и просто бродил по округе.

Окна и раздвижные двери не имели для меня никакого значения. В этом мире я был как призрак, я мог войти куда угодно, если бы пожелал. Но чем больше я блуждал, тем сильнее на меня давило это странное и неуместное чувство.

"Что-то не так с этим домом".

Эта мысль засела у меня в голове. Мне казалось, что я уже чувствовал эту странность прежде. Подумав, я осознал — это было прямо как в том доме. "Доме, исполняющем желания", в котором я жил по приезде в Токио. Доме, предназначенном не для людей, построенном отчаявшимся архитектором, чтобы служить его последним пристанищем. Это было то же ощущение беспокойства, которое я чувствовал тогда.

И это означало… Что в особняке есть комната, в которую не попасть обычным путём. Место, намеренно запечатанное от людских глаз.

Было немного жутковато, но я всё равно решил поискать его.

Однако, я забывал о своей цели всякий раз, когда начинался сон. Только понаблюдав за событиями в доме (например, забавным разговором девушки с братьями, хозяином, мучающимся с деревьями в саду, или слугами, торопящимися по делам), я, наконец, вспоминал о своей задаче. Я поспешно принимался за поиски, но моё время в этом мире истекало и я просыпался. Словно сама мысль о существовании этой комнаты была нарушением правил, за которое администратор изгонял меня из сна.

Конечно, это всё-таки просто сон. Не всё в нём обязано иметь смысл. К примеру, глядя на искреннюю весеннюю девичью улыбку, я чувствовал, что не так уж и важна на самом деле эта комната. Разве плохо будет просто желать девушке счастья? Разве недостаточно будет просто любоваться её прекрасными манерами? Я начинал понемногу думать так, несмотря на скребущееся в уголке разума беспокойство.

Я лежал на крыльце и наблюдал на девушкой, подрезавшей деревья в саду, когда сверху раздался знакомый голос.

— Занятный домик.

Я поднял взгляд и уставился на Мицуруги Ёиши, откуда-то появившуюся в моём сне.

— Здесь всё создано, чтобы ещё более запереть нечто, уже бывшее запечатанным, — прошептала она и тёмные глаза на её белом лице заблестели.

— Ты… — я направил на неё палец, — ты что вообще здесь делаешь?

Открыв глаза, я обнаружил себя сидящим на заднем сиденье в машине. Чертовски тесной машине, нужно сказать — меня едва не раздавила куча сумок, лежащих рядом. Я попытался выпрямиться, и чуть не поперхнулся чьими-то чёрными волосами, благоухающими у меня прямо под носом. Я отодвинул в сторону владелицу шевелюры — Мицуруги Ёиши вяло перевернулась на другой бок, похожая на безжизненный труп.

— Это из-за тебя всё, — проворчал я, но Ёиши продолжала спать как убитая.

— Помолчи, Наги.

Со стороны водительского сидения веяло холодом. Я поднял глаза — Кришна буравила меня взглядом из зеркала заднего вида.

— Я из-за тебя навигатор прослушала.

Эти слова наконец полностью вернули меня в сознание. Солнце ярко светило в окно автомобиля, мчащегося на запад на полной скорости. Я видел, как Тихий океан простирается перед моим взором, сверкая в солнечных лучах за окном. Да… Я ехал в старой машине Кришны, направляясь домой в Фудзиэду.

— Это древняя модель, ему нужно много времени чтобы пересчитать маршрут, если пропустишь поворот. Он словно наказывает меня за то что я не уделяю ему внимания.

Кришна, находившаяся не в ладах с любой техникой кроме компьютера, отчаянно пыталась настроить навигатор. Старенький дисплей начал выдавать ещё более безумные показания.

— Потому что нечего было покупать такую рухлядь, — усмехнулся я, слегка поддразнивая её. Кришна не замедлила открыть ответный огонь:

— Мне сказали, что это хорошая сделка. И дизайн машины мне вполне понравился.

— Ты слишком чутко слушаешь не то, что следовало бы, Кришна.

— Заткнись. Я верю, что если относиться к технике с уважением, она когда-нибудь ответит тебе тем же.

— Знаешь, Кришна, Фудзиэда должна была быть всего в нескольких минутах езды от шоссе.

— Не надо меня винить, я ехала по навигатору.

Я вздохнул. За время поездки мы уже несколько раз прошли этот разговор. Мда, и всё это потому что я замотался с экзаменами первого семестра и забыл купить билет на поезд домой.

Это было вчера. Сдав последний экзамен, я спал как бревно, восстанавливая недостаток сна за последние недели. Меня поднял звонок телефона. На другом конце провода была моя сестра: "Мы уже готовимся к завтрашнему фестивалю. Ты скоро там?". Мой мозг на секунду замер, а затем мои перегретые учёбой извилины нашли в себе скрытые резервы и, словно божественное откровение, на меня снизошло: "Кришна же говорила, что собирается на офлайн встречу в Сидзуоке в конце июля". Минуту спустя я уже звонил ей, умоляя захватить меня с собой.

И вот я захвачен и трясусь в этой тесной коробке.

— Поэтому я и пыталась тебя отговорить, — раздался сердитый голос Кришны спереди. — Я не очень хороший водитель, а эта машина — старое тридцатилетнее ведро с гайками. Но ты же так настаивал на своём. У меня и без того куча вещей, которые нужно привезти на встречу, и вы с ней только усугубляете положение. Когда я одна еду, у меня всё нормально…

Кришна оглянулась на нас с Ёиши, всё ещё спавшей между сумок как сломанная кукла.

— Идея запихнуть вас обоих сюда была явно нездоровой.

— Согласен, но ты же знаешь, не я её сюда притащил.

Ёиши пробормотала, не раскрывая глаз: "Это ты сказал мне приехать на гору Эбоши".

— …А?

И тут машина подскочила на кочке. Мой желудок едва не вывернуло наизнанку, но я пересилил себя и сдержался. А вот Ёиши… Её и без того бледное лицо стало пепельно-серым.

— Эй, не смей здесь блевать!

— Что?! — отчаянно завопила Кришна, но Ёиши уже открыла заднее окно, высунула наружу голову, и её вырвало прямо на асфальт.

— Ах ты!!

Поразительно, но синий спорткар, ехавший за нами, успел вильнуть в сторону. Кажется, водитель там был получше Кришны и ему удалось уклониться от лужи рвоты на дороге. После этого синий автомобиль старался держаться от нас на безопасном расстоянии. Осуждающие взгляды его пассажиров были вполне заслужены, но от того не менее обидны.

Когда Ёиши перестало тошнить, она закрыла окно и, как ни в чём не бывало, вернулась ко сну. Из уголка её губ всё ещё стекала ниточка слюны. Что поделать, пришлось мне доставать мятый платок из кармана. "Не садись в машину, если тебя укачивает", — ворчал я про себя, вытирая ей рот.

Наша загадочная встреча с Ёиши произошла рано утром. Мы с Кришной собрались перед клубной комнатой, чтобы погрузить в машину её вещи: видеокамеры, штативы, компьютеры и прочее. Почему-то, туда пришла и Ёиши.

"Ты что тут делаешь?" — разумеется, спросил я её, но ответа не получил.

Период летних отпусков уже начался и, помедли мы с отъездом, дороги оказались бы забиты транспортом. Пришлось загружать машину, не обращая внимания на болтающуюся рядом Ёиши. Переднее сиденье было уже занято одеждой Кришны и оккультными книгами, а багажника в этом мини-автомобиле считай что не было. Поэтому я затолкал свой багаж назад, вместе с камерами и прочей аппаратурой. Каким-то чудом мне удалось втиснуть это всё, и даже оставить место для себя самого. Но, прежде чем я успел понять, там уже обосновалась Ёиши. Естественно, я сказал ей вылезать, но она лишь молча закрыла глаза. И, сколько бы я не уговаривал, она уже на меня не реагировала. Благодаря этому, я и оказался на заднем сиденье посреди многочисленных сумок, скрючившись, словно креветка.

Вытерев остатки рвоты, я посмотрел на Ёиши. Та тем временем ловко вытащила из своего рюкзака книгу, и теперь читала её у себя на коленях.

— Эй, Ёиши, — я указал на её одежду и поинтересовался, — а зачем ты пришла в школу так рано утром и в форме, сейчас же летние каникулы?

— Вовсе не рано.

— А?

— Всю прошлую ночь я была на кладбище Цукимори, и только возвращалась домой.

— Ага… То есть ты не ночевала дома и пришла под утро.

Или мне стоит спросить, что за дела такие требуют провести ночь на кладбище? Подумав об этом, я торопливо покачал головой.

— Ладно, как знаешь. Я не буду уточнять, чем ты там занималась. Наверняка чем-нибудь жутким. Но когда мы доберёмся до Фудзиэды, ты должна обязательно позвонить домой. Подумай, как волнуются твои родители.

Под присмотром Кришны, сидящей впереди, я старался вести себя, как достойный мудрый взрослый.

— Интересно, где будет проходить встреча Икаигабучи? — Ёиши задала вопрос Кришне, пропустив мимо ушей мои наставления.

— В Сидзуоке. Там объявлено интересное исследование о Конохана-Сакуяхимэ, — ответила Кришна, не отрываясь от вождения. — Изначально это было просто "банановыми мифами" из Юго-Восточной Азии, но есть некоторые редкие японские описания, которые нельзя считать таковыми. В Сидзуоке есть человек, который уже много лет занимается изучением этой темы. Он готовится восполнить эти недостатки, представив новую гипотезу, и я собираюсь в этом поучаствовать.

Кришна была в необычно хорошем настроении. Поскольку Икаигабучи был известен на национальном уровне, встречи и поиски мест с привидениями проводились ежемесячно по всей Японии. Хоть я и старался посещать все собрания в Токио, всё же я не следил за темами по Сидзуоке.

— Много что произошло, из-за чего я воздерживалась от посещения офлайн встреч. Но к Конохана-Сакуяхимэ у меня огромный интерес, поэтому мне просто необходимо присутствовать.

— Вот как?

Конохана-Сакуяхимэ — принцесса цветов и богиня горы Фудзи. В мифах существуют различные версии её обожествления. Она вышла замуж за Ниниги, внука богини солнца, и родила троих детей, младший из которых, Хоори, стал прародителем императорской династии Японии. Это даже мне было известно.

— Фестиваль огня твоей семьи, возможно, также наследует традиции из этих преданий, — сказала Кришна. — Конохана-Сакуяхимэ забеременела в первую же брачную ночь, что вызвало подозрения у Ниниги. Он считал, что ребёнок мог быть от другого бога. Возмущённая обвинениями Сакуяхимэ заперлась в хижине, которую затем подожгла, заявив, что ребенок не пострадает, если его отец действительно Ниниги. Там она и родила троих сыновей, прямо посреди пламени. Эта легенда легла в основу фестивалей огня, которые повсеместно проводятся в Японии. Или, быть может, они происходят из совсем других мифов? Я не знаю наверняка.

— Не уверен насчёт подробностей, но праздник в моём городке изначально был посвящён богу гор. Мы делаем переносные святыни, проезжаем с ними по улицам и, наконец, сжигаем их. Электричество в это время почти гаснет, город освещается лишь светом костров. Это зрелище, как бы его описать… Прекрасно, словно во сне.

— С нетерпением жду, когда я смогу сама это увидеть, — голос сидящей за рулём Кришны был наполнен радостью предвкушения.

Я ещё не рассказал родным, но, в обмен на услуги водителя я пообещал, что Кришне разрешат остаться у нас дома. А что, она вежливый и учтивый человек, не думаю, что с ней будут проблемы. Проблемы будут с Ёиши.

Эта девушка совершенно непредсказуема. С ней даже простое чаепитие превращается в жуткую историю с привидениями. К тому же, по словам сестры, в этом году организация праздника доверена нам, семье Ямада. И хорошо было бы с честью и достоинством исполнить возложенную на нас ответственность… — мрачно размышлял я, обдумывая ситуацию.

— Плохо… — внезапно произнесла Кришна и постучала по навигатору.

— Да я ничего не говорил…

В этот момент из двигателя раздался нехороший глухой стук. Автомобиль свернул на обочину и медленно остановился.

— Я же заправлялась перед отъездом… — жалобно пролепетала Кришна, оглянувшись на нас.

Я посмотрел на Ёиши, подозревая, что это она может быть виновна в произошедшем. Но та, держа дешёвую книжку на коленях, завороженно читала об истории средневековых орудий казни. В глазах её сверкали искорки огня.

В конце концов, после долгой борьбы с трафиком и четырежды заглохшим двигателем, мы добрались до моего дома. Солнце уже садилось, его слабеющий свет жадно поглощали сумерки. Кришна аккуратно заехала и оставила машину в поле, служившем у нас и пашней, и складом для древесины. Я заметил фигуру своей старшей сестры в джинсах и футболке, выходящую из парадной двери дома.

— О, помощничек явился! Ты знаешь хоть, насколько ты опоздал? Явно домой не торопился, халявщик… — тут она осеклась, заметив двух незнакомых девушек, вышедших из машины. — А, это кто?..

— Рада познакомиться, — Кришна представилась, вежливо склонив голову, — я наставник Нагито в университете, Шина Куримото. Наги всегда мне во всём помогает.

— А, вот как… — принимая официальный вид, сестра ответила с невиданной доселе учтивостью. — Я его старшая сестра Акира, приятно познакомиться. Спасибо, что присматриваете за моим братом.

Я подтолкнул Ёиши: "Представься, блин", но та лишь стояла и молча смотрела в никуда. Поэтому у меня не было выбора, кроме как сделать это за неё:

— А это Ёиши. Ёиши Мицуруги. Она, эммм… — я задумался, как бы объяснить наши с ней отношения.

— Она из нашего клуба по интересам… Да, именно так, — выручила меня Кришна.

Услышав эту импровизацию, сестра изумленно посмотрела на Ёиши.

— Но, ты ведь ещё в старшей школе учишься? — в ответ девушка молча подняла один палец.

— В первом её классе, да? — Ёиши кивнула.

В самом деле? Даже я впервые об этом услышал.

— Ты хоть и тихая, но очень красивая, — откровенная реплика моей сестры заставила Ёиши слегка склонить голову. Я уже испугался, что она сейчас скажет что-нибудь вроде: "Какое это имеет значение?".

— Ага! Ёиши красавица, да и Куримото тоже милашка — кто же из них станет женой этого парня? Или, наверное, не мне это решать, мм?

Что?? Да ты…

Потеряв дар речи, я стоял, уставившись на свою сестру. Её длинные светлые волосы развевались на ветру. Кришна решительно сделала глубокий вдох и заговорила:

— Здесь очень живописно и красиво, и воздухом легко дышится. Это в самом деле хорошее место, не правда ли?

— Деревня есть деревня, — хохотнула сестра. — В любом случае, со мной здесь живут только мать с отцом. Поэтому у нас тут куча свободных комнат, валяйте, располагайтесь, — и она пригласила девушек внутрь.

Они ушли, а я остался перетаскивать багаж из машины. Занимаясь этим, я прищурился и поглядел на подножие горы Эбоши, окрашенное солнечным светом. У въезда на гору, на дороге к храму был уже сооружён деревянный каркас. Вокруг него суетились несколько фигурок строителей.

Холодный ветер с горы Фудзи и тёплый ветер от Тихого океана переплетались с дыханием леса и приносили в Фудзиэду неповторимую атмосферу. Когда я ощутил на щеках дуновение ветра, меня поразило осознание… Я наконец дома, в моём родном городе, где скоро начнется праздник огня.

2

— Ах, Нагито! С возвращением, сынок! — мать расплылась в улыбке, увидев меня.

— Вернулся-таки, а? — коротко бросил отец, не спеша подниматься навстречу.

Что ж, полагаю, мне стоит немного рассказать о своих родителях.

Эту историю мне поведал отец, имеющий привычку приукрасить да прихвастнуть, так что я ограничусь её урезанным раза в три вариантом.

В юности мой папаша был тем ещё дебоширом. Его можно было назвать янки, или гангстером, или просто пацаном с района. Хулиган, короче говоря. Даже сейчас он не понимает, что в этом было такого, а уж тогда из-под его руки не уходил никто, кто бы под неё подвернулся.

Семьдесят пять выигранных боёв на двенадцать проигранных. Его слава гремела до самого города Яидзу, заставляя всех в страхе дрожать от имени Канто Ямада. Кажется, на соседских собраниях до сих пор обсуждают его подвиги: он уничтожил чудовищного сома, обитавшего в пруду Касуга, он одним лишь грозным взглядом отправил домой наглых моряков, заявившихся в Яидзу из-за границы — множество подобных деревенских баек сомнительной подлинности.

Естественно, после окончания школы мой отец не собирался заниматься бизнесом своей семьи. Он предпочёл удариться в разгульную жизнь, полную пьянства, драк и женщин, и, в конце концов, навлёк на себя гнев богов храма Миками. С того самого дня он свалился с высокой температурой неизвестной причины, крапивницей на лице, сыпью на руках и бородавками на ногах. Для юноши, самоуверенно гордившегося своей внешностью, такой болезненный удар был равносилен смерти. И, раз уж он собрался умирать, стоило хотя бы забрать с собой воплощение божества, повинного в его бедах. Задумка была отчаянной и нелепой, но мой отец всегда и рассчитывал жить недолго, но ярко.

Повторяя этот девиз словно насмотревшийся геройских фильмов школьник, отец с бензином и зажигалкой отправился в святилище Миками. Однако территорию храма в тот день подметала служанка, Томоко Ноги — моя мать. Она только недавно стала служительницей, но оттого проповедь, которую она обрушила на незадавшегося поджигателя, была не менее пылкой. Девушка вдохновенно наставляла его, что он не должен иметь гнева, что он ещё молод, что ему предстоит долгий путь и так далее. И самопровозглашённый номер один по крутости в Фудзиэде преклонил колени перед моей матерью, даже не надевшей тогда храмовой формы. Он пришёл туда в поисках смерти, но вместо этого предложил ей союз жизней. С тех пор в нашей семье мы называем это обрядом принятия падшего Канто ангелом Томоко.

Ну, какой бы сказочной эта затянувшаяся история не была, а так и начался роман между моими родителями. Не хочу вдаваться в подробности, почему вдруг служительницу храма нарекли ангелом. Как бы там ни было, с тех пор они уже двадцать четыре года живут вместе счастливой супружеской жизнью здесь, в Фудзиэде. Мой отец и сейчас очень любит мою мать, хотя и притворяется строгим властным главой семейства.

— А ты похудел немного, — когда сестра с отцом ушли в гостиную готовиться к приезду гостей, мама потянулась и потрепала меня за щёку. — Тяжело было в Токио, да?

— Ну, когда как.

Я едва удержался, чтобы тут же не рассказать ей о пережитых мной ужасах. Я действительно был на грани того, чтобы выплеснуть всё: и чувство паники из-за неумолимо преследовавшего меня смертельного отсчёта, и обречённость ощущения того что мне некуда бежать, и ползущий по спине страх от надвигающегося гигантского сгустка душ. Конечно, изначально всё проистекало из моей любви к сверхъестественному, но за последнее время я перенёс столько тягот разом, что любовь эта грозила продлиться до гробовой доски, не столь уже отдалённой. А уж сколько раз я порывался сбежать домой в Фудзиэду, и сосчитать сложно.

Я очень хотел излить душу, но…

— Акира, наверное, и так вам рассказывала. Дом, который я снимал, оказался занят предыдущим жильцом. А потом, когда пришлось сходить в больницу, мной вместо нормального специалиста занимались какие-то шаманы.

Умение лгать не было моей сильной стороной, но в этот раз я не сильно грешил против истины. К тому же, историю с одержимостью духами было бы сложно и объяснить, и поверить в неё. В любом случае, всё уже благополучно завершилось, нет нужды тревожить родных.

Тем не менее, мама смотрела на меня с беспокойством в глазах.

— Похоже, тебе немало досталось.

— Да нет, ничего страшного, — я выпрямился и снова склонил голову. — Прости, мам. Я собирался писать письма и сообщения, но на меня столько всего навалилось… Но сейчас я дома и всё хорошо.

Мама прищурилась и лукаво улыбнулась.

— Да, всё хорошо. Я смотрю, ты приехал с подругами?

— А, да. Одна из них меня здорово выручила, а вторая… ну, она сама привязалась.

— Вот как?

Игнорируя её многозначительный взгляд, я открыл сумку и достал свой подарок — кардиган, купленный мной в ателье рядом с вокзалом.

— Я взял его давно, ещё до лета. Можешь носить осенью, когда похолодает.

— Наги, ну не стоило… У тебя же самого денег не хватает.

— Это было из моей зарплаты за первый месяц подработки. Да и не такой уж он и дорогой.

Успокоенная моими словами, мама открыла упаковку и с восхищением посмотрела на свитер.

— Такой красивый цвет. Я буду им дорожить.

Я кивнул, и тут по дому прокатился раскатистый хохот из гостиной, слышный даже отсюда. Похоже, развлекая гостей, отец с сестрой не теряли даром ни времени, ни саке.

— Тебе тоже нужно к ним, Нагито.

— А ты не идёшь?

— Мне ещё надо готовить ужин, чтобы накормить всю вашу ораву. Ты ведь проголодался за день, а?

— Да, сегодня я разве что перекусил немного по дороге. Готов слона съесть, — засмеялся я, поднимаясь на ноги. — Хорошо, будем тебя ждать.

— Опаздываешь, Наги!

Открыв фусума в гостиную, я обнаружил главу оккультного сайта, учтивую и ответственную девушку резвящейся, стоя на столе. Лицо её раскраснелось, а на лоб была косо надвинута шуточная маска, прежде служившая украшением комнаты.

— Т-ты что творишь?

— Пью, разумеется! Саке у вас тут не просто хорошее — оно о-бал-денное! Это первый раз у меня, когда оно так хорошо пошло.

— Здорово, Кришна! Так держать! — подхватили весёлые голоса. — Эхх, саке у нас ещё хоть залейся!

И отец с сестрой вновь лихо заполнили чашу Кришны до самого верха, даже через край пролилось. Помимо выпивки, стол в гостиной был уставлен рядами всевозможных суши и роллов. Картину довершали валяющиеся пустые бутылки из-под драгоценного отцовского саке и горячо любимого сестрой пива.

— Хэй, Ёиши, да? Давай тоже с нами! — увидев, как моя развеселившаяся сестра вводит Ёиши в искушение, я поспешил вмешаться:

— Это было бы неразумно. Она всё ещё школь…

— Да не будь ты таким занудой, Нагичка. Я ещё в средней школе начала, и ничего.

— Ну, это ты. Ты у нас особенная.

— Ага… Эй, в смысле — особенная?

— В смысле, крутая, конечно же. Твои способности не сравнить с этой маленькой хрупкой девочкой. Пожалей её.

— А, ну ладно. Будешь тогда колу или апельсиновый сок?

Ёиши молча указала на сок. Потягивая понемногу из стакана, она бесстрастно рассматривала наш дом, от стен до потолка.

— Кришна, похоже, немало уже выпила, да? — вполголоса отметил я.

— Вероятно, — столь же негромко согласилась сидящая рядом Ёиши.

— Ты сама только не пей, ладно? Мои отец с сестрой люди так-то неплохие, но зачастую меры не знают.

— О, Наги, а ты чего не с нами? — придвинулся ко мне отец, лицом красный как рак. В руке у него была бутылка местного фирменного саке. — Давай я тебе тоже налью.

— Не глупи, я ещё несовершеннолетний, — я отчаянно пытался его оттолкнуть, но, как и ожидалось от горца, сил отцу было не занимать. Он крепко держал меня за руку и не отпускал.

— Да не, тебе ж лет двадцать уже.

— Возраст своего сына можно было бы и запомнить.

Я сопротивлялся как мог, задыхаясь от запаха спиртного, и тут зазвенел дверной звонок.

— Всем добрый вечер! — дверь открылась, и в коридоре эхом разнеслись знакомые голоса.

О, я их узнал. Эта была моя старая дурная компания, вынырнувшая из времён ещё школьных дней. "Вовремя они пришли", — каким-то образом мне удалось вывернуться из отцовской хватки и ускользнуть, чтобы поприветствовать гостей.

Передо мной предстали давние друзья, вызывающие даже лёгкую ностальгию по былым временам. Эксцентричный парень с квадратным лицом и не соответствующей ему фамилией Маруи, — мы звали его просто Мару. За ним был Ранбаши, который с последней встречи немного похудел и стал выше. Он здорово дрался, если придётся, но обычно имел хорошие манеры. И наконец, знаменитый стиляга и ловелас Хираяма, для друзей просто Пэй, для девушек — "доступен в любое время, милашка".

— Какие люди!

— Ух ты, это же Наги!

— Ни капельки не изменился!

— Здорово, парни, вы тоже не сильно подросли. Как жизнь?

Мы обменялись нашим фирменным неформальным приветствием, состоящим из множества постукиваний и тычков по рукам и плечам. Таинство ритуала бесцеремонно прервала моя сестра. "Закуски прибыли!" — выхватила она из рук Мару его столь своевременный презент.

— А твоя сестра всё такая же.

— Извините, сегодня у нас столько народу, вот она и разгорячилась.

— Много людей? — склонил голову Мару, но не успел я ответить, как из гостиной, пошатываясь, появилась наша главная по оккультизму. Маска сползла со лба вниз и теперь полностью закрывала лицо Кришны.

— Приииивет новым гостям! Ой, я ведь сама гость.

— Эй, кто это?

Ох. Я поспешил снять с Кришны маску и представил её остальным:

— Куримото — мой наставник в университете. С транспортом были проблемы, и она подбросила меня на своей машине.

— Ничего себе.

Немного растерявшись, все трое тем не менее склонили головы и поздоровались.

— Я Маруи, приятно познакомиться.

— Я Хираяма.

— Я Ранбаши.

— А я Куримото, Шина Куримото. Но меня уже давно все называют страшным именем Кришна, — девушка отвесила нетвёрдый поклон, слегка при этом покачнувшись. Затем обратилась ко мне с широкой улыбкой: — Я так рада, Наги! Я была уверена, что ты бука нелюдимый и друзей у тебя никаких нет. А они оказывается есть, и к тому же — такие вежливые!

Она махнула нам рукой: "Заходите", и снова исчезла в гостиной.

— Похоже, будет весело, — ухмыльнулся Мару, снимая обувь. На это я смог только пожать плечами.

— Ого, да здесь же школьница! — удивлённо воскликнул Ранбаши, первым вошедший в гостиную.

— Что, правда?

— Да, самая настоящая старшеклассница!

Удивлённый внезапным ажиотажем, я недовольно поинтересовался:

— Вы, ребята, все предыдущие годы учились в окружении школьниц. Забыли уже, что ли?

— Глупец, в то время мужчины не дорожат тем сокровищем, которое имеют. Только после выпуска я научился ценить вид девушки в школьной форме. Меня мучает тот факт, что я не наслаждался весной моей юности в полной мере.

— Всё в порядке, Пэй. Почему бы тебе не присесть?

Но даже обычно сдержанный Ранбаши не удержался:

— Она ангел! Никогда не видел такой божественной красоты!

Девушка-ангел продолжала мрачно цедить апельсиновый сок, не обращая внимания на разыгрывающееся перед ней представление.

— Это Ёиши Мицуруги. Она член нашего клуба в Токио, ну, вроде как, — познакомил я троицу с объектом их почитания. Пэй галантно её приветствовал, а Мару возопил:

— Чёрт, мне тоже стоило поступать в Токио! Эй, Наги, а там все девушки такие хорошенькие?

— Далеко не все, и вообще я не засматривался.

— И тем не менее, себе ты сразу двух отхватил.

— Угомонись, Мару. У нас чисто деловые отношения.

— Ого, такой волевой подбородок и прямодушные слова… А ты мне нравишься! — к нам снова пришатало Кришну. Она подошла и приобняла меня за плечи, присоединяясь к разговору. — Слышал, Наги? Вот это правильное ко мне отношение, не то что ты смеёшься над моим детским видом. А я, видишь, довольно популярная.

— Да, популярная… Среди любителей всякой мистики.

— Эй, это обидно. Говоришь, словно я какое-то фантастическое животное.

— Я ничего такого не говорил.

— Наги, ты там долго будешь в проходе маячить? Садись и пей! — крикнула моя сестра и затащила меня на место в центре. — Все! За воссоединение семьи Ямада!

— С возвращением, Наги!

— Добро пожаловать домой!

— Твоё здоровье!

— Хахаха!

Над головами взмыли бокалы. "Спасибо, я рад, что вернулся", — смущённо пробормотал я, и поднял свой.

После этого вечеринка превратилась в беспорядочный хаос. Сестра распевала песни, а отец отплясывал какой-то замысловатый танец. В уголке Кришна рассказывала выдуманные на ходу жуткие истории с привидениями. Не любивший ужастиков Пэй хотел было сбежать, но Ранбаши, невозмутимый как камень, придавил его к полу. Мама продолжала заниматься готовкой, следя, чтобы топливо праздника не закончилось. Я не выпил ни капли, но наблюдал за этим цирком с лёгкой улыбкой на лице, опьянённый подзабытой уже атмосферой родного дома.

И вдруг я понял, что Ёиши нет в гостиной. Я даже не заметил, когда она исчезла. Блин, куда её унесло? Я беспокойно огляделся и…

— Слышь, Наги, — подкрался ко мне Мару, — а где у вас ванная комната?

— А? Ты ванну собрался принимать?

— Просто я ничего не могу с собой поделать.

— Что так?

— Меня с ума сводит её грудь.

— Чего?!

— Куримото же рано или поздно пойдёт принимать ванну. Я хочу знать её расположение заранее. Надеюсь, там есть окошко.

— Да ты… хоть понимаешь, о чём говоришь? — Мару глядел на меня мутным взглядом. — Они тебя напоили, да?

— Нет… Ну, то есть, да, но…

— И кто это был?

— Не знаю. У меня давненько не было такого веселья. Может, я одурманен дыханием ночи?.. Нет, всё-таки я опьянён грудью Куримото и красотой Ёиши.

— Кстати, где Ёиши? — спросил я, чтобы отвлечься от этой темы. Мару нетвёрдо указал наружу.

— Она вышла. Слушай, а может, она в ванную ушла? Да точно, в ванную!

…Исключено. Чтобы Ёиши, и добровольно пошла мыться, — в такой феномен я поверить не могу. Отлепив от себя прицепившегося Мару, я сдвинул в сторону дверь и выскользнул в коридор. Прошёлся по веранде до крыльца, заглянул в сад, и обнаружил Ёиши, стоящую там в одиночестве.

— Хэй, ты что там делаешь? — окликнул я её со спины, но девушка спокойно продолжала смотреть на тёмные предгорья. Я надел сандалии и подошёл к ней, встав рядом. — Да, ночное небо здесь не то что в городе. Все звёзды видны.

Но Ёиши, не отвечая, направила палец в сторону храма Миками: "Что там за свет?"

— А, это железный сосуд с огнём для фестиваля. Его будут поддерживать горящим до самого праздника.

— Он движется.

Я напряг глаза, всматриваясь в мерцающий огонёк на склоне горы. Хм. Теперь и мне казалось, что он перемещается.

— Интересно, что это может быть. Возможно, сосуд заменяют?

Я взглянул на Ёиши. В бледно-голубом свете луны её лицо казалось ещё более белым и прозрачным чем обычно. Что она здесь делала в столь поздний час? Меня охватило странное чувство — словно на мою палитру пролилась краска другого цвета, разбавляя и сливаясь с ней воедино. Не сказать, чтобы это было неприятным, но…

— В моём доме довольно шумно, не правда ли?

— Верно, — без колебаний подтвердила она, продолжая смотреть на подножие горы, а затем тихо прошептала: — Но именно здесь лежат твои драгоценные корни.

---

Этой ночью я вновь очутился в своём синем призрачном мире. Мне снова снилось, что я брожу по старому японскому особняку. Однако, на этот раз со мной почему-то была Ёиши, а сон, казалось, возобновился с момента нашей встречи.

— Ну и зачем ты опять здесь? — спросил я, и глаза её загорелись.

— Чтобы найти путь в недосягаемую комнату, — Ёиши решительно направилась внутрь здания.

— Эй, постой! — последовал я за ней. По дороге я натолкнулся на дочь владельца особняка и двух братьев, вьющихся вокруг неё, как пчёлы вокруг цветка. Они шли по бокам от девушки, словно перетягивая канат, и наперебой что-то ей рассказывали. Даже такой новичок в любовных делах как я мог понять, что за её сердце разворачивается ожесточённая битва. Нас эта компания, похоже, видеть не могла. Девушка прошествовала мимо, даже не взглянув на меня, а юноши и вовсе не замечали ничего кроме объекта своей страсти. Ёиши же и не пыталась разминуться с троицей, а просто прошла прямо сквозь них. В этом мире она, так же как и я, была лишь незримым бесплотным духом.

Стоп, не время отвлекаться на беспечные размышления. Изначально я исследовал дом в поисках хорошей концовки для этого сна — поэтому мне нужно было раскрыть истинное лицо зловещей сущности, скрытой в недрах особняка. Но в присутствии Ёиши мрачные предчувствия разрастались с неимоверной быстротой. Моё бурное воображение рисовало картины разворачивающихся жутких событий. Как и всегда, в итоге у меня в глазах будут слёзы, а у Ёиши — её безумный огонёк.

— Я серьёзно, остановись, — в панике я схватил её за плечо. — Оставь в покое это место. Это мой сон, не смей вторгаться в него, сверкая своими страшными глазами.

Ёиши даже не замедлила шаг.

— Моё появление здесь — не моя вина. Это лишь твои грёзы, всё тут создано тобой, включая и меня.

Это был очень хороший аргумент, с таким не поспоришь.

— Тогда вот что я тебе скажу. Я хочу привести эту историю к счастливому завершению. Поэтому, умоляю, не говори никакой своей чертовщины, ладно? Вроде твоего внезапного "Это странно" или чего-то в этом роде, договорились?

Но даже в моём воображении Ёиши оставалась Ёиши.

— Скажи, ты когда-нибудь слышал о сне, от которого невозможно проснуться? — её тёмные глаза ярко сияли, когда она, невзирая на мои предупреждения, повела свой рассказ. — В начале это просто повторяющееся сновидение, но со временем оно приходит всё чаще, и вскоре ты уже не можешь вернуться из мира грёз. Или, пробуждаясь, ты слышишь звук шлепков мокрой тряпки, ощущая, как нечто приближается к тебе. Или наяву возникают проявления того, что существовало только в видениях. В одном все вариации сходятся — в конце концов, сон вторгается в реальность и приносит с собой смерть. Это единый итог для всех.

— Эй, ты же не всерьёз сейчас? Разве этот сон такой?

— Не знаю, но мне кое-что интересно, — её тихий шёпот наполнил меня дурными предчувствиями. Я постарался собраться с духом. — Похоже, мир не существует за пределами этого особняка.

Разве? Хотя, если подумать, я никогда не был вне дома. Мой сон всегда завершался внутри.

— Нет, подожди минутку. Просто я всегда просыпаюсь до этого. Но если я захочу, то, думаю, запросто могу выйти наружу.

Что ж, не попробуешь — не узнаешь. Ёиши сдвинула фусума и направилась к выходу, сквозь две комнаты и сад, через двор с пустующими местами для парковки. Она не останавливалась, продолжая свой путь, и вскоре мы подошли к главным воротам. Они были большими и прочными, сделанными из толстого дерева хиноки. Мне вряд ли удалось бы сдвинуть их своими силами, но, к счастью, рядом обнаружилась маленькая боковая дверь, и я толкнулся в неё. Та даже не шелохнулась. На мгновение мне стало не по себе, но потом осенило — я же призрак в этом мире, двери для меня ничего не значат. Намереваясь пройти насквозь, я тесно прижался к дереву, и моё тело распласталось по твёрдой поверхности. Было что-то, чего я ранее не ощущал, мне словно противостояла чья-то непоколебимая воля.

Да быть того не может. Я отступил на несколько шагов и, разогнавшись, кинулся на дверь что есть силы. Та с честью выдержала громыхнувший удар, а меня отбросило назад и свалило на землю. Я уже целую вечность бродил по этому месту, но эта дверь была первой, которая подчинялась законам физики.

— Видишь? Отсюда не сбежать, — утвердила Ёиши, пока я потрясённо поднимался на ноги.

— Но почему?

— Как правило, осознанное сновидение — это сон, в котором утверждается своё эго, и спящий имеет над ним абсолютный контроль. Однако в данном случае есть две вещи, которые тебе неподвластны… — тёмные глаза девушки наполнились жизнью и я оцепенел. — Запечатанная комната и ты сам.

Наверное, чего-то такого мне и стоило ожидать

С заворожённым выражением лица и мерцающими искорками в глазах, Ёиши заключила:

— Вероятно, этот сон скрывает в себе тайный смысл.

3

К полудню температура достигла тридцати пяти градусов. Потоки палящего света молотом били любого, кто имел неосторожность под них подставиться. Касание солнца было настолько жгучим, что мне казалось, что мои волосы вот-вот загорятся. "Безумие устанавливать фестивальную площадку в такой день", — подумалось мне, но когда я обернул голову полотенцем и присоединился к работе, дело пошло настолько бойко, что я заразился этим и подхватил общий темп.

Мой посёлок, Нанго — один из самых маленьких в Фудзиэде. Несмотря на это, с приближением праздника наплыв людей нарастает и вскоре на площади перед храмом Миками собирается немалых размеров толпа. Возведением площадки для фестиваля обычно занимается городская молодёжь, но, как и сказала моя сестра, в этом году это было обязанностью нашей семьи. Хотя, стоит признать, наша роль была по большей части руководящей, а основную работу делали жители города в своё свободное время.

Сегодня перед горной святыней было всё так же многолюдно. В толпе то и дело обнаруживались знакомые фигуры, и я всякий раз прерывался, чтобы поприветствовать и поболтать со старыми приятелями. На лицах у всех играли улыбки. Даже живущая по соседству старушка принесла нам угощение, разделяя общую оживлённость. Окружённый со всех сторон атмосферой торжества, я осознал, что фестиваль действительно на пороге.

— Йо, Наги! — раздался голос позади меня. Я обернулся навстречу квадратной физиономии Мару. — Раз вы уже площадку делаете, значит, веселье на подходе, а?

— Похоже на то, — я вытер пот со лба полотенцем и поинтересовался: — А где Ранбаши и Пэй?

— Они днём работают, так что, скорее всего, будут только вечером.

Вот оно что. Да, если подумать, из всей моей школьной компании только мы с Мару продолжили обучение — я поступил в университет в Токио, а он в местный колледж. Семья его владеет небольшим ресторанчиком, и сам он любит готовить, вот и решил стать шеф-поваром.

Пока я всё это вспоминал, Мару упёрся в меня изучающим взглядом:

— Не высыпаешься? У тебя тёмные круги под глазами.

Да, по правде говоря, отдыха мне в последнее время недоставало. Вначале были бессонные ночи перед экзаменами, затем мне стал являться во сне этот особняк, а появление в нём Ёиши ещё больше усугубило ситуацию. Сон должен быть местом расслабленности и покоя, но она блуждала по нему словно привидение, изрекая своё зловещее "Это странно" или "Как необычно". От такой жути у меня даже в мире сновидений наворачивались слёзы на глаза. Неудивительно, что я был истощён, переживая всё это во время, когда мозгу полагалось бы отдыхать.

Однако Мару пришёл к своим выводам и, ухмыляясь, откомментировал, глядя куда-то в сторону:

— Ну да, если бы я жил под одной крышей с такими красотками, мне бы тоже было не до сна.

— Что?

Проследив за его взглядом, я увидел двух девушек, соперничающих за звание самого одержимого любителя оккультизма в Японии. Кришна, одетая в розовую футболку с изображением поросёнка, помогала готовить еду, утирая выступающий пот. Ёиши же, как обычно слонялась без дела, её строгая белая блузка и чёрный галстук выделялись на фоне живописной сельской местности.

— Они останутся на фестиваль?

— Думаю, да, раз уж не уехали после вечеринки.

— Это добавляет причину с нетерпением ждать начала, — расплылся в улыбке Мару. — Ничего, если я к вам сегодня ещё раз зайду?

— Конечно, но зачем?

— Ради Ёиши с Кришной, разумеется. Пэй тоже хотел прийти, да и Ранбаши, похоже, на Ёиши запал.

— Знаешь, Мару, — сказал я со вздохом, опуская на землю связку дров, — лучше остановись. Не стоит с ними связываться, особенно с Ёиши.

— Почему это?

— Она не от мира сего. Не знаю, как это передать, но когда её слушаешь, возникает ощущение, что земля уходит у тебя из-под ног, а душа ускользает из тела.

И с этими словами я вспомнил…

Ёиши не живой человек. Встретивший Ёиши умрёт через семь дней. Истории с её участием заканчиваются кошмаром.

Я пересказывал старые интернетные слухи о Ёиши. Слухи, которые сам считал дурацким преувеличением и так стремился опровергнуть. Я покачал головой и поправил себя:

— В общем, у неё весьма эксцентричные увлечения.

— Так это же классно, и для города вполне нормально. Всегда хотел познакомиться с такой необычной девушкой.

Похоже, Мару, не понимал всей моей серьёзности. Впрочем, я тоже когда-то был таким и не верил в страшилки, пока сам не побывал в них вместе с ней. Заговоривший с Ёиши будет проклят. Встретивший её — погибнет. Подобные слухи распространялись из-за её странных ненормальных речей, затягивающих тебя на ту сторону. Как и говорила Кришна, слова Ёиши содержат вещи, которые не следует знать живым людям. Но я не понимал, как мне объяснить это человеку, вообще не интересовавшимся сверхъестественным.

— О, Мару, — возникла на сцене моя сестра. Её длинные волосы были собраны над головой в некое подобие ананаса. — Квадратнорожий, как всегда.

— Ага. Спасибо за вчерашний ужин.

— Да ничего, я тоже повеселилась, — внезапно она ткнула меня кулаком в живот. Я отшатнулся, хватая ртом воздух. — Слушай, Наги, а она мне по нраву.

— К-кто?

— Кришна. Из неё выйдет хорошая жена, — сестра с утвердительным видом покивала головой, опираясь на метлу, как на трость. Выглядела она при этом как заправская сваха, хотя сама в свои двадцать два года и замужем-то не была.

— Вне всякого сомнения! Так, я её застолбил, окей? — тут же подхватил Мару.

— Да щас, это жена для Наги, балда ты.

— С чего вдруг? Не похоже, что он этого хочет.

— О, так значит тогда Ёиши?

Я поспешно открестился руками от сестры, удивлённо округлившей глаза. "Я в принципе с этими двумя ничего не собираюсь…"

— Да не стесняйся ты. Я думаю, Кришна тебе всё же больше подойдёт. Такому витающему в облаках человеку как ты нужен в спутники кто-то постарше. Она недавно разговаривала о храме Миками с главой местной общины, и тот от неё просто в восторге: "Такая юная и такая знающая!"

Ну разумеется. Кришна — администратор огромного оккультного сайта, на который каждый день заходят десятки тысяч человек. По словам Карасу, исследователи фольклора из разных университетов постоянно обращаются к ней с просьбами о сотрудничестве.

— По сравнению с ней, Ёиши немного чудная, — продолжила сестра.

Я взглянул на девушку в школьной форме, сидящую у ворот храма. И был потрясён увиденным — Ёиши с улыбкой на лице откапывала основание арки святилища.

— Да, определённо, чудная, — согласился Мару, а я опрометью бросился к ней. Её зачарованное выражение могло означать только, что Ёиши раскопала нечто, чего не должна была.

— Эй, прекрати сейчас же, ты на себя так проклятье наведёшь! — Ёиши продолжала ковыряться в земле подобранным где-то камнем, и я отвесил ей подзатыльник.

— Ай, больно.

— Да ещё бы. Ты что тут вытворяешь?

— Это место весьма любопытное, — глаза Ёиши засияли, и я поспешил её прервать:

— Не сомневаюсь, но сейчас я и слышать об этом не хочу.

Несмотря на это, она не остановила свою речь:

— Интересно, знают ли об этом люди. То, что ворота повёрнуты в этом направлении…

— Хватит! Довольно уже! — не сдержался и закричал я. Возможно, я слишком долго находился на солнце, может быть, из-за недосыпа, а может, виной всему был скрытый смысл в её словах. В животе у меня что-то сжалось, а ноги предательски подкосились. С меня и так достаточно, хотелось мне сказать. Мне не дают покоя во сне, а теперь пугают и в реальности, куда же мне бежать?

— Почему? Это важная информация, — Ёиши сидела на корточках, глядя на меня снизу вверх своими тёмными как ночь глазами. Я стоял, тяжело дыша, и смотрел на неё в ответ. Юбка девушки была измята, а белая блузка растрепалась за несколько дней. Руки её были чёрными от возни в земле, а некогда красивые длинные волосы в отсутствие душа превратились в грязные космы. Пока все вокруг весело и с улыбкой занимались своим делом, готовясь к церемонии, она смотрела на меня со зловещим блеском в глазах, как будто доказывая, что одинока в своём нечестивом существовании.

— Ну зачем ты так себя ведёшь? — спросил я, борясь с головокружением от палящего солнца. — Почему всегда так говоришь? Посмотри по сторонам — все радуются, занимаясь подготовкой к празднику. Фестиваль проходит всего раз в три года, и в нашем небольшом городке люди сдвигают все свои планы ради этого дня. Бога ради, Ёиши, сыграй хоть раз по общим правилам! Я не прошу тебя помогать, но ты хотя бы не мешай, ладно? Пожалуйста, ты можешь просто ничего не портить?!

Ох, кажется, я перегнул палку. Не знаю, почему я вдруг сорвался на эту юную девушку передо мной. Нужно было остановиться, но из-за недостатка сна, из-за её стремления совершать странные поступки, не считаясь с мнением окружающих, и из-за того, что я хотел хоть немного улучшить её положение, я не мог сдержаться. Я уже перешёл черту, поздно отступать.

— Почему бы тебе не жить как нормальный человек? Ты должна регулярно ходить в школу и научиться нормально разговаривать с людьми. Иначе тебе придётся очень нелегко потом в жизни.

Ёиши молча опустила взгляд.

— Что ты имеешь в виду под словом "нормальный"?

— В смысле?

— Разве в этом мире есть что-то достойное, чтобы под него подстраиваться?

Тьма в обращённых ко мне глазах была бесконечной. Темнее, чем подвал больницы в Хатиодзи, чернее, чем вода на дамбе ночью.

— Я имею в виду, что в жизни ведь полно всяких придурков, и естественно, что к этому приходится приспосабливаться, не так ли?

— Приспосабливаться? Бессмысленное слово.

Ёиши поднялась на ноги и, отвернувшись от меня, устремила взгляд куда-то вдаль. Её спина выглядела изящной и хрупкой, как и всегда, но я был слишком вымотан и раздражён, чтобы обращать на это внимание. Я устал от экзаменов, устал от сновидений, и устал от загадочных речей Ёиши.

— В любом случае, просто не мешай фестивалю, — повторил я и, оставив её, вернулся к своей работе.

---

Этой ночью было полнолуние. Стоя в саду позади дома, я любовался идеальным кругом ночного светила, крепко сжимая в руке бейсбольную биту. И зачем, спрашивается, я торчу здесь один на корм комарам? Это всё из-за Мару с компанией. К вечеру, когда с площадкой для фестиваля было закончено, к нам присоединились Ранбаши и Пэй, и мы собрались у нас дома на очередную вечеринку. Я помогал матери, присматривая одним глазом за не умеющей пить Кришной и несовершеннолетней Ёиши — чтобы отец с остальными не вздумали им наливать. Однако Кришне, казалось, достаточно было одного запаха алкоголя, и спустя полчаса она уже вновь вытанцовывала в маске тенгу. Проблема возникла после этого.

Когда мать объявила, что ванна готова и предложила Кришне с Ёиши принять её первыми, Мару и Пэй повели себя весьма необычно. Выждав немного, они незаметно отделились от гостей и выскользнули в коридор. Объятый нехорошими предчувствиями, я последовал за ними, и поймал поганцев у входной двери.

— Ну и куда вы двое намылились?

— Никуда, на звёзды смотреть.

— Врёшь, вы собираетесь подглядывать за ванной комнатой, — прямо озвучил я и так очевидную вещь.

— Пожалуйста, Наги, ты мог бы нас просто не заметить? — Пэй сложил руки над головой в карикатурном жесте мольбы. Я был неумолим:

— Вы что, животные? Или совсем уже разум потеряли?

— Вуайеризм — это мужская романтика, сей путь нам предначертан свыше, — начал было гнать пургу Мару, но я твёрдо покачал головой:

— Ни за что. Я буду следить за вами, пока они не выйдут из ванной.

— Тогда мы сваливаем отсюда, — тут же сменил он подход. — Как тебе такое? Удержать нас ты не сможешь.

— Вы действительно домой собираетесь?

— Я с ума сойду от неутолённой страсти, если останусь здесь. Так что лучшим будет покинуть это место. Да, Пэй?

— А, да, конечно. Мы уходим домой.

Пэй с Мару обменялись хитрыми взглядами и слегка друг другу кивнули, что было, мягко говоря, подозрительно. Попрощавшись с моей сестрой, — "О, уже уходите?" — они откланялись и тихо исчезли за дверью. Проводив их до выхода, я заглянул в комнату с татами. Ранбаши был пойман в ловушку наедине с моим отцом, без умолку треплющимся о своей героической юности. Похоже, он единственный из троицы оставался достойным доверия. Но в то, что те двое просто так уйдут домой, я поверить не мог. Поэтому я вернулся в свою комнату, откопал там деревянную биту, валявшуюся ещё со школы, сунул в карман фонарик и вышел на улицу. Я решил занять позицию на заднем дворе к северу от дома, став на страже у окна ванной.

В общем-то, я понимал желание ребят поглазеть на принимающих ванну красоток, но перед Кришной я был в долгу, а с Ёиши повёл себя днём чересчур резко, и это смешанное чувство ответственности и раскаяния вынуждало меня нести свой караул. Сквозь приоткрытое окно в нескольких метрах от меня струились свет и пар. Я безуспешно отгонял налетающую мошкару, но комары возвращались, сколь бы рьяно я от них не отмахивался.

— Всё-таки не умею я пить, — послышался вскоре голос Кришны. — Давай, заходи уже, — обратилась она, по всей видимости, к Ёиши. К слову сказать, это я днём попросил Кришну взять её с собой. Насколько мне известно, она ещё ни разу не заходила в ванную с тех пор, как приехала сюда. Мне не хотелось обсуждать это с семьёй, поэтому я обратился к Кришне: "Извини, ты не поможешь Ёиши вымыть волосы и тело, раз уж сама она не заботится о таких вещах?"

— Эй, не прыгай в ванну так резко, — донёсся до меня возглас Кришны, сопровождаемый звучным всплеском и потоком взмывших из окна пузырей. Я заткнул уши, но расползающийся запах шампуня это остановить не могло. Разум мой всё больше распалялся. Чёрт, похоже, я сам превращаюсь в подсматривающего извращенца. Я изо всех сил потряс головой, но образ их обнажённых тел ярко рисовался у меня в сознании.

— Это называется мирскими желаниями, Нагито, — услышал я позади себя, и, обернувшись, обнаружил Мару и Пэя, выглядывающих из-за стены.

— Явились-таки, бесстыдники.

— Бесстыжий здесь только ты, — парочка нагло вскарабкалась и перелезла через ограду.

— Вам сюда нельзя!

— Да тише ты. А то они услышат.

— Вот я и говорю, не приближайтесь.

— Мы просто тихонько подойдём вон туда, и насладимся воплощением своих мечтаний.

Они спустились со стены и, пригнувшись, прокрались во двор, почти при этом добравшись до меня.

— Ещё один шаг и я закричу, — я предостерегающе поднял биту.

— Ладно-ладно, не кипятись ты, — наперебой зашептали оба.

Из окошка раздался ещё один всплеск и звук льющейся горячей воды. "Вот, я вымою тебе волосы. Повернись сюда", — честно выполняла своё поручение Кришна. Сладкое благоухание шампуня снова окутало меня. Я отвернулся и встретился глазами с Мару и Пэем — они струной вытянулись в направлении ванной, жадно ловя каждый отзвук и частицу аромата.

— Эй, прекратите подслушивать и… вынюхивать! — попытался остановить я их, но оба они отвечали как один: "Ничего не могу с собой поделать", "Я это обожаю", "Запах девушки восхитителен", "Перед этим невозможно устоять" и тому подобное возбуждённое бормотание. Да, я понимаю, прекрасно это понимаю, — я отчаянно старался подавить нарастающее движение в нижней части тела, — так что заткнитесь уже.

— У меня к тебе вопрос, — послышался голос Ёиши. — Что нужно есть, чтобы была такая большая грудь?

— Что…

— Женский бюст и должен быть пышным. Но у тебя же они просто громадные.

………

Я торопливо зажал нос, чувствуя, как что-то тёплое поднимается в задней части нёба. Из ноздрей у Пэя и Мару уже текли красные струйки.

— Откуда мне знать? Я вообще не хотела себе большого размера. Думаю, у тебя как раз подходящей величины.

— У меня её почти и нет.

— Всё нормально, так и должно быть. Как говорится, раз заполняет ладонь, значит заполняет и сердце. А твоя, видишь, именно такая.

…А я думал, что у неё плоская грудь, но, видимо, ошибался. Воображение не замедлило предоставить мне картинку.

— Не знаю, я где-то читала, что лучший размер — такой, чтобы не умещалась в руках, — возразила Ёиши. — Овальной формы, белые и гладкие, как спелый персик или арбуз, который вот-вот лопнет. Я просто хотела узнать, может у тебя есть какой-то секретный метод.

Я изо всех сил пытался обуздать свою фантазию, но в то же время молил Ёиши продолжать описание. Неожиданно я заметил, что растущие в саду деревья стали странно раскачиваться. Пэй яростно тряс старый клён, цепляясь за него словно за якорь, Мару тоже отчаянно пытался держать себя в руках. Оба они были настолько красными, что казалось, сейчас взорвутся.

— Перестань! Хватит уже с этой темой, — раздался смущённый голос Кришны, и высокая дискуссия на этом завершилась. Звук льющейся горячей воды усилился, из окна клубами повалил пар, неся с собой новые волны аромата.

Некоторое время в ванной царило молчание. Наконец, его прервала Кришна: "Кстати, почему ты так прицепилась к Наги?". Верно, подумал я, восстанавливая самообладание. В самом деле, это хороший вопрос. Я действительно сказал, что покажу ей рассвет на Эбоши, но тогда это просто к слову пришлось, да и в Токио много гор такой высоты.

— Ты имеешь что-то против?

После слов Ёиши снова наступило безмолвие. Внезапно я почувствовал удар в бок. Обернувшись, я увидел, что Пэй сверлит меня взглядом, которому капающая из носа кровь только придаёт свирепости. Он яростно зашептал: "Говоришь, деловые отношения, сукин ты сын?" Я отрицательно замахал руками, показывая, что совершенно тут не при чём.

— Зачем ты вообще сюда приехала? Тебе интересен фестиваль огня?

— Интересен. Но, вероятно, по отличной от тебя причине.

— И что же это за причина?

— Я слышала, что изначально фестиваль проводился в знак признательности богам гор этой местности, процветающей благодаря лесному хозяйству. Но если это так, то возникают разного рода несоответствия.

………

— Я думала, ты об этом знаешь.

Что? О чём они говорят? Я в недоумении почесал затылок.

— Не лезь в это, Ёиши, — строго отчеканила Кришна. — В каждой деревне свои порядки. В местах, где люди живут долгое время, складываются традиции, которые чужаку не понять. На этот процесс влияет множество накапливающихся факторов. Это не то, что должен раскапывать посторонний.

— Даже если речь идёт о проклятии?

…Чего? Что за проклятие?

— Этот фестиваль возник не из благодарности или благоговения.

— Даже если и так, — перебила её Кришна, — существует множество обычаев, изменившихся за время своего существования. Сейчас это просто праздник благодарения, который проводится только для изгнания скверны. То, что было запечатано, не должно упоминаться вновь. Этот город… он связан воедино этим фестивалем огня.

Разговор полностью ушёл в сторону оккультизма и мои эротические фантазии стремительно угасали. Эти двое всегда такие. Ни разу не было, чтобы они поладили и мило щебетали друг с другом, как полагается юным девушкам.

Между тем, я уже так долго стоял застывшим в напряжённой позе, что моё тело полностью одеревенело. Я переступил с ноги на ногу, чтобы размяться, и нечаянно споткнулся. Потеряв равновесие, я опёрся на Мару, который, в свою очередь, не удержался на ногах и обрушился на Пэя.

— Ох, чёрт! — с таким возгласом мы всей компанией завалились на землю. В дополнение ко всему, бита выскользнула у меня из рук и с грохотом разнесла стоявшую в сторонке вазу с цветами.

— Кто там? — прогремел из ванной голос Кришны, и Пэй с Мару тут же пустились наутёк. Они сиганули через забор, словно летучие обезьяны, и растворились в ночной темноте. Я попытался последовать за ними, но онемение в ногах ещё не прошло, я соскользнул со стены и снова упал. На этот раз разбился другой цветочный горшок.

— Эй, Ёиши, ты куда?

Услышав голос Кришны, я невольно обернулся. В настежь распахнутом окне ванной была Ёиши. Прикрытая стеной лишь по пояс, она пристально смотрела на меня.

— Что ты здесь делаешь?

— А… Я… Ну, это…

Несмотря на слепящий свет, поглощающий все важные детали, я мог разглядеть очертания тела девушки. Её нежная белая кожа и безупречные изгибы фигуры способны были лишить сна на долгие годы.

— Ты подсматриваешь, — холодно глядя на меня, сказала она. Из моего носа закапало что-то тёплое. — Значит, могут подсматривать и за тобой.

4

Этой ночью я долго ворочался, не в силах прогнать из головы образ обнажённой Ёиши. Когда мне каким-то образом всё же удалось заснуть, я вновь очутился в голубом туманном мире. Оглядевшись по сторонам, я ожидаемо увидел старый японский особняк, ставший уже для меня вторым домом. Как обычно, я собирался бесцельно шататься по окрестностям, но на сей раз рядом со мной снова оказалась Ёиши, одетая в свою привычную чёрно-белую школьную форму.

— Давай найдём вход в эту комнату, пока ты не проснулся, — с энтузиазмом предложила она, сияя огнём в глубине своих тёмных глаз. Быстро взяв на себя инициативу, девушка возглавила поисковый отряд и повела нас по зданию, зачем-то открывая по пути все раздвижные двери.

— Знаешь… — обратился я к её спине, всё ещё путаясь между реальностью и сном, — я не пытался подглядывать в ванной. Наоборот, я охранял вас от всяких извращенцев.

— Мне всё равно, — ответила Ёиши, не оборачиваясь. — Почему в этом особняке есть комнаты, в которые нельзя попасть? Почему отсюда невозможно выйти? Именно это я и хочу выяснить сегодня.

…Вот так вот. У этой девушки отсутствует даже нормальное чувство смущения от того, что её видели раздетой. Её не интересует ничего, кроме паранормальных явлений. Она отправляется в путешествие с ночёвкой без сменной одежды, не принимает ванну, блюет где попало, не помогает фестивалю и пытается раскопать ворота священного храма. Из-за этой ребяческой сцены с подглядыванием я совсем позабыл, с кем имею дело. Вздохнув, я поспешил вслед за ней.

Тёмные, прохладные, изрядно потрёпанные половицы поблескивали в тусклом свете, заполняющем помещение. Мне почему-то казалось, что сейчас стоит раннее утро, как раз перед восходом солнца. Воздух вокруг был наполнен напряжением, словно иголками покалывая мою кожу. Это был первый раз, когда я оказался в своём сне ночью. Окружающий мир не был привычного оттенка 8-миллиметровой плёнки с голубым фильтром, нет, я словно очутился под толщей мутной океанской воды. В воздухе также чувствовалась какая-то липкость, и я то и дело машинально пытался стереть с себя это ощущение.

Ёиши тем временем продолжала свой поход, бескультурно распахивая все фусума по дороге. Следуя за ней, я заглядывал в открытые комнаты и неожиданно обнаружил в одной из них уснувшую дочь владельца особняка. Меня охватило чувство волнения и стыда.

— Эй, тут люди ещё спят. Невежливо так оставлять дверь нараспашку.

Внезапно Ёиши остановилась, развернулась на месте, и, глядя мне прямо в глаза, спросила: "Что ты сейчас сказал?"

— Ну, я имею в виду, что не закрывать комнату спящего человека — это…

— Где был этот человек?

— А что такое? — я сделал шаг назад, встал перед комнатой девушки и указал на неё пальцем. — Вот она спит.

Ёиши молча подошла ко мне и заглянула внутрь. Затем тихо покачала головой: "Я никого не вижу".

— В смысле? Вот же она, дочь главы семьи, прямо перед нами…

Ёиши прервала меня на полуслове: "Здесь что, кто-то живёт?"

— Да, целое семейство. Ты разве никогда их не замечала?

Не обращая внимания на мой вопрос, она потребовала рассказать, сколько всего человек проживает в доме.

— Хм, дай подумать… Я знаю про хозяина, его дочь, и двух её двоюродных братьев. Ну, и слуги ещё.

— Какой из себя глава семьи? А дочь? Похожи ли братья друг на друга? — тут же засыпала меня лавиной вопросов Ёиши, и я поведал ей всё, что только смог вспомнить. Какое-то время она молча слушала меня, подперев рукой подбородок, а потом произнесла загадочное:

— Эти два брата тут неспроста.

Двоюродные братья? Почему? Мне казалось, что они были лишь второстепенными персонажами. Главным же героем этого сна в моём понимании определённо являлась девушка.

Тут Ёиши, похоже, что-то пришло в голову, она пробормотала: "Понятно", и резко закрыла перед собой раздвижную дверь. Затем сорвалась с места и стремглав побежала куда-то.

— Эй, ты куда?

Пока я стоял в замешательстве, Ёиши носилась по особняку, задвигая обратно все фусума и ширмы, которые до этого распахивала по дороге.

— Что ты делаешь?

Ёиши не отвечала. Вскоре она снова дошла до комнаты со спящей девушкой, и кивнула мне на дверь: "Открой её".

— Что?

— В этот раз открой её своими руками.

Что она задумала? Выражение лица Ёиши подсказывало, что она будет молча стоять, пока я не сделаю, как она хочет. Пришлось мне подчиниться и подойти к раздвижной двери. На бумаге передо мной тонкими плавными мазками кисти был нарисован узор из распустившихся цветов — интересно, это такой фамильный герб?

Я положил руку на край створки, но так и не смог за неё ухватиться. Пальцы проскальзывали, проходя насквозь. Да, в самом деле, если подумать, в этом сне я никогда раньше дверей не открывал. Я попытался снова, но мне всё никак не удавалось за неё взяться, перегородка лишь слегка дёргалась от моих усилий, и в итоге я, разозлившись, просто шагнул сквозь неё. Обычное дело для сновидения, по которому я странствую бесплотным призраком.

— Не так уж это просто, — заметил я. Ёиши в ответ молча протянула руку, свободно отвела створку в сторону, затем с той же лёгкостью закрыла её обратно.

— Это очень просто.

— …Серьёзно?

Я снова прикоснулся к фусума. Хоть я и чувствовал что-то на кончиках пальцев, но моя рука всё так же проваливалась на другую сторону, и дверь оставалась для меня незыблемой. Не знаю почему, но у меня поползли мурашки. Я не могу делать то, что у Ёиши выходит так естественно, а ведь она даже не видит людей в особняке.

Может, мы с ней воспринимаем этот сон по-разному? Нет… она ведь тоже является его частью. Логично будет предположить, что Ёиши из моего подсознания просто так же странно себя ведёт, как и её реальный прототип.

— Достаточно, — коротко кивнула она. Я помотал головой:

— Подожди, у меня уже почти получилось.

— Всё в порядке. Ты просто не можешь открыть фусума.

— …Да о чём ты вообще говоришь? Такого не может быть. Я просто не настроился ещё, это из-за того что я парю тут, невесомый как пушинка, — собирался возразить я, но Ёиши опередила меня своим очередным мистическим высказыванием:

— Я уверена, что для тебя это запретно.

В тот момент, когда я услышал эти слова, откуда-то раздался скрип. Мне показалось, что он прозвучал где-то в особняке, но на самом деле он эхом звенел внутри меня. Скрежещущий звук надвигался откуда-то издалека, неотвратимо становился всё громче и громче, сопровождаемый бесчисленными отголосками, которые, в конце концов, слились воедино. Не успел я опомниться, как в голове зазвучали слова.

Не входить. Эта комната принадлежит ×××. Открывать категорически запрещено.

Откуда исходит этот голос? Мои колени начали безумно дрожать. Это было несравнимо с тем, что я переживал раньше. Никогда ещё меня не трясло так сильно, ни в моём проклятом доме, ни в заброшенной больнице посреди ночи.

— Эй, тебе страшно? — донеслась до меня знакомая фраза Ёиши. — Ты сейчас боишься?

Её бесконечно чёрные глаза были наполнены кромешной тьмой. Дрожь охватила всё моё тело. Я ощущал, что столкнулся с чем-то до ужаса жутким.

Ёиши не живой человек. Встретивший Ёиши умрёт через семь дней. Истории с её участием заканчиваются кошмаром. Сетевая городская легенда обретала яркое реальное воплощение, которое тяжким грузом обрушилось на мой разум. Весь особняк исказился, и мне показалось, что виной тому был мой крик. Ну да, поскольку это всё мои грёзы, то с истощением моего духа этот мир превращается в кошмар. Но… это ведь всего лишь сон. Почему он меня так пугает? Разве я не вернусь в обычную жизнь, как только проснусь? Хотя, надо признать, снится он мне уже очень долго, а с появлением Ёиши ещё и превратился в непрерывно длящуюся историю.

Внезапно мне пришло на ум слово "одержимый". И вспомнилась фраза женщины, которая была когда-то вместе с Кришной: "Это уже прочно в нём засело". Я с опаской посмотрел на белое лицо Ёиши. Она собирается разрушить что-то важное для меня? Едва я это осознал, как по спине пробежал холодок. Этот голубой мир изначально был просто сном. Несмотря на то, что он повторялся раз за разом, меня не пугало в него попадать. Скорее, я даже радовался этому, беспечно разгуливая по окрестностям особняка. Конечно, я ощущал присутствие потайной комнаты, но это могло быть и следствием моей истории с "домом, исполняющим желания". И только с появлением Ёиши я стал чувствовать себя таким измождённым. Да, без сомнения, это именно её слова непостижимым образом корёжат мой мир. Одно лишь её участие приводит к появлению двери в преисподнюю, а стоит ей раскрыть рот, распахивается и эта дверь. И в конечном итоге пред тобой предстаёт то, чего видеть не следует…

Но…

— Если ты действительно боишься, — произнесла Ёиши в несколько непривычной манере, — лучше остановиться сейчас.

— Почему?

— Продолжив, ты можешь узреть то, что для тебя под запретом.

………

— Одно я могу сказать тебе наверняка. Если ты хочешь, чтобы этот сон завершился, тебе нужно открыть фусума собственноручно.

Я перестал что-либо понимать. От тряски у меня в ногах, казалось, содрогался весь особняк. Нет, даже более, сам этот призрачный мир колебался и искажался. Будет ли правильным покончить с этим сном? Верно ли будет шагнуть навстречу тому, что я видеть не должен?

— Ёиши, я больше этого не вынесу, — признался я, облегчая душу. — Я не верил, что ты несёшь проклятье, или что люди умирают, связавшись с тобой. Но так я больше не могу. Да, мне страшно, — я хлопнул себя по дрожащему колену. — Я очень боюсь. Боюсь тебя.

Я знал, что такие слова обычно ранят людей. Однако, в конечном счёте, на самом деле я был трусом. Хоть мне и нравились страшные вещи, но устойчивости к ним я не имел никакой. Я осознал, что у меня и близко нет такого пытливого ума как у неё, чтобы осмыслить и постичь непостижимое. Мой дух, измученный столькими переживаниями, истончился и был на пределе возможностей. Как будто мои нервы оголились из-под кожи и каждое слово Ёиши отзывалось в них мучительной болью. Я не мог избавиться от ощущения, что если я продолжу её слушать, что-то внутри меня рассыплется без следа.

— Прости, пожалуйста, — я склонил голову в извинении, — но тебе нужно исчезнуть отсюда. Обхватив руками дрожащие колени, я жалобно умолял зловещую девушку. Несмотря на то, что она была частью моего собственного сна, я отчаянно желал более здесь с ней не встречаться.

Что-то всколыхнулось в голубом мире — и когда я медленно поднял взгляд, рядом со мной никого не было. Я обернулся и огляделся вокруг, но фигура Ёиши бесследно испарилась. С прерывистым всхлипом я сполз на пол. Не столько потому, что она, наконец, оставила меня, скорее, это был вздох облегчения от того, что я всё же могу контролировать свои сновидения.

Верно — в конце концов, это всего лишь мой сон. Со вновь обретённой уверенностью я повернулся к раздвижной двери.

"Чтобы положить конец этому сну, ты должен своими руками открыть фусума". Независимо от того, была Ёиши права или нет, это в любом случае следовало сделать. Не было причин отступать. С чего мне бояться какой-то двери? Нечего страшиться чьего-то присутствия по ту сторону. Если я не разберусь со всем здесь и сейчас, то буду терзаться этими сновидениями до конца жизни.

"Я покончу с этим сном", — медленно, слово за словом произнёс я, убеждая самого себя.

Я снова положил свои ещё дрожащие руки на створку двери. Сосредоточился на кончиках пальцев, на едва ощутимой твёрдой поверхности под ними. Глубоко вздохнул и начал постепенно увеличивать усилие. Словно отдирая старую, почти сорванную печать я всё сильнее и сильнее давил на фусума. Наконец я почувствовал лёгкое движение, и дверь, будто потеряв устойчивое равновесие, сдвинулась с места. В этот момент мне показалось, что за спиной у меня засиял ослепительный свет и раздался яростный звук чего-то ломающегося. Однако это ощущение быстро прошло, оставив после себя пустое пространство дверного проёма.

Но… Что за чертовщина? От чистой и опрятной спальни передо мной не осталось и следа. Не было ни девушки, ни футона. Это было совершенно другое помещение — мёртвая комната на грани обрушения, со спёртым воздухом, от которого закладывало нос, она выглядела так, будто ей не пользовались уже сотню лет.

— Что это, чёрт возьми, за место? — мой голос дрожал, показывая, что страх никуда не делся. — А это ещё что?..

Нечто виднелось в глубине темноты. В нише у противоположной стены что-то лежало. Мой мозг вдруг стал неимоверно тяжёлым, отказываясь осознавать, что это такое. Я вспомнил слова Ёиши — это было нечто, находящееся для меня под запретом.

Тем не менее, дверь уже открыта. Я собираюсь покончить со всем как можно скорее. Я возвращаюсь к нормальной жизни.

Собрав всё своё мужество, я двинулся вперёд. Скрип матов под моими ногами разносился по комнате, словно чей-то плач. Шаг за шагом я добрался до алькова и схватил лежащую там вещь. В тусклом свете передо мной проявилась старая кукла кокэси. Выглядела она так, будто её уже много лет никто не чистил. Плавные мазки кисти, которыми были нарисованы уголки её глаз, мне что-то напомнили, но не успел я понять, что, как кукла произнесла:

Тебя ведь предупреждали не открывать.

---

— Наги! — донеслось до меня сверху. — Наги, соберись!

Человеческий голос звучал успокаивающе. Сообразив, кому он принадлежит, я окончательно проснулся.

— С тобой всё хорошо? — Кришна в полумраке комнаты трясла меня за плечо. — Тебе, похоже, приснился кошмар. Извини, что вошла без спроса.

С этими словами она раздвинула занавески. Лунный свет просочился внутрь, озаряя фигуру Кришны в её шикарной ночной рубашке.

— Что, плохой сон? — присела она на кровать рядом со мной. Рука девушки слегка коснулась моего колена, и я в смущении поспешил отодвинуть ногу.

Так подумать, Кришна и Ёиши должны были спать в гостевой комнате внизу. Значит, она услышала меня со второго этажа. Насколько же громко я кричал?

— Не волнуйся, — сказала Кришна с улыбкой, словно прочитав мои мысли, — меня разбудила Ёиши. Она спала рядом и тоже что-то бормотала во сне.

Впервые я видел Кришну без очков. В своей розовой с клубничками пижаме она выглядела особенно мило. Лунный свет соблазнительно играл на её слегка растрёпанных волосах и моё сердце помимо воли забилось быстрее. Пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы это скрыть.

— Тебя что-то тревожит? — спросила меня девушка. Её взгляд был устремлён в самую глубину моих глаз, как будто она могла видеть меня насквозь.

Я кивнул и принялся пересказывать ей всё, что со мной произошло. Начал я с того, что в последнее время мне стал сниться один и тот же сон — осознанное сновидение, продолжающееся раз за разом, действие которого разыгрывалось в большом японском особняке. Рассказал о живущем в доме семействе и о комнате, в которую невозможно попасть. О появлении во сне Ёиши, после чего всё стало гораздо более жутким. Но чем больше я говорил, тем глупее я себя чувствовал. Я по себе знаю — описания чужих кошмаров не кажутся пугающими. Скорее, чем отчаяннее ты стараешься передать свои страхи, тем больше разочаровывается слушатель.

— Ну вот, как-то так… Не так уж и страшно, да?

Кришна скрестила ноги и с серьёзным лицом посмотрела на меня.

— На самом деле, это не очень хороший показатель.

Её неожиданно строгий тон заставил меня выпрямить спину.

— Сновидение — это случайная композиция разрозненных фрагментов памяти из глубин психики. А недоступная комната в твоём сне — скорее всего, то, что ты бессознательно пытаешься стереть из воспоминаний.

— Ёиши говорила нечто подобное, — вспомнил я, и добавил: — Во сне, конечно же.

— Так зачем тогда ты её открыл?

— Ну…

— Люди — животные со способностью забывать то, что не хотят помнить. Такое умение — редкий дар человечества. Это является залогом нашего здравомыслия как разумных существ. Не думаю, что шутить с этим хорошая идея.

Похоже, она косвенно обвиняла Ёиши.

— Я делаю тебе очень строгое предупреждение, — Кришна устремила на меня свой суровый взор. — Не связывайся с ней больше.

— Это же был только сон, — собрался возразить я, но она тихо продолжила:

— Послушай, Наги. Я ведь уже объясняла тебе раньше. Духи обречены безнадёжно искать предназначение своему бесцельному существованию.

— Да, но какое это имеет отношение к моему сну?

— В своих поисках смысла Ёиши и призраки почти не отличаются друг от друга.

………

— Возможно, она и ты… нет, она и все люди находятся по разные стороны границы. Быть может, она, ещё живая, уже пребывает на другом берегу реки. В то время как мы можем лишь заглядывать на ту сторону, эта девушка стоит там обеими ногами, и её голос — это отзвук иного мира. Вот почему её речи потрясают нас, живущих по эту сторону. Вот почему её слова столь гнетущи и вызывают у людей тревогу и беспокойство.

Это правда, во сне я был до жути напуган, что она может забрать меня. Мне казалось, что меня затягивает в пучину, из которой нет возврата, в запредельный кошмар, от которого я уже никогда не смогу пробудиться. В тот момент я больше всего на свете боялся Ёиши. Я был в ужасе от того, что могло скрываться за её тёмными глазами. Неужели это и был свет потустороннего мира?

— Ёиши ищет свой смысл в паранормальных явлениях. Причина, по которой она делает это, также должна быть как-то связана с другой стороной. Это не то, что можно раскапывать живым. Есть вещи, которые людям просто не следует знать.

Эти слова напомнили мне о заброшенной мрачной комнате в особняке. В том месте определённо было нечто, из-за чего я не желал оставаться там ни на минуту, ни на секунду.

Я почесал в затылке и спросил: "Так что же мне делать? Как положить конец этим видениям?" Кришна скрестила руки на груди, показывая, что это сложный вопрос.

— Оттого что ты так зацикливаешься на этом сне, вероятность его прихода неизбежно повышается. Лучше всего переключить своё внимание на что-то другое, например, на мангу или роман, пока не заснёшь естественным образом.

Кришна посмотрела на меня: "Знаешь, в том, что ты видишь этот сон снова и снова, есть и твоя вина".

— Что?

— Я ведь предупреждала, что у тебя нет никакой устойчивости к сверхъестественному. И тем не менее, в последнее время ты не слушаешь моих советов, самовольно блуждая в глубинах этого мира. Вдобавок ко всему, ты пошёл на поводу у такого безответственного ребёнка как Ёиши, вот и пожинай теперь что сам посеял.

— Это жестоко, пожалуйста, не надо быть такой бессердечной, — я мимовольно положил руку ей на плечо, и маленькая глава большого сайта подпрыгнула от неожиданности. С моментально покрасневшим от смущения лицом она тут же вскочила на ноги.

— В любом случае! Как только пройдёт фестиваль, я возьму на себя заботу о Ёиши и заберу её с собой в Токио. А ты спокойно проведёшь все летние каникулы здесь, в своей родной деревне. Твой дух и разум истощены от одинокой жизни в незнакомом городе. Ясно? Всё, спокойной ночи! — выпалила она как из пулемёта и пулей вылетела из комнаты. Кажется, она только сейчас поняла, что находится ночью в мужской спальне, одетая лишь в пижаму.

Я с шумом выдохнул воздух.

— Тут ведь вот какое дело, — я посмотрел в окно на полурастаявшую луну. — Хотя совету избегать Ёиши, конечно, в мудрости не откажешь, но… она ведь пробудет здесь как минимум до фестиваля. Хочу или нет, я всё равно буду с ней пересекаться до тех пор.

Честно говоря, меня страшила не столько сама Ёиши, сколько то, что она говорила. Её слова вызывали чувство тревоги от того, что привычные, безобидные на вид вещи открывались тебе в другом свете. Её речи приносили чувство отчаяния, напоминая, что в мире более нет места, где ты был бы в безопасности. Все её истории всегда были окрашены в эти зловещие тона.

С другой стороны, я не считал Ёиши таким уж чудовищем. Да, с ней бывает трудновато совладать, но не думаю, что она более чем просто эксцентричная особа.

Блин, я не знаю. И почему эта девчонка мне вечно спать не даёт? Рассерженный на самого себя, я поднялся и вышел из комнаты. Прошёл по тёмному коридору, миновал спальню сестры и спустился по лестнице на первый этаж. На кухне я налил себе воды и залпом выпил весь стакан. Помаявшись ещё какое-то время без дела, я уже собирался вернуться наверх, когда заметил это.

Второй этаж, добавленный примерно в то время, когда сестра пошла в среднюю школу, был обстроен в западном формате. Первый же, включая спальню моих родителей, комнату с татами и гостиную, был целиком выдержан в японском стиле. Все перегородки в нём были раздвижными — полагаю, чтобы вместить побольше людей.

"Ты не можешь открыть фусума", — вспомнились мне слова Ёиши из сна.

— Да ладно.

Слегка нервничая, я прошёл по коридору и замер у дверей гостиной. Выдохнув, протянул руку и опустил ладонь на край створки — под кончиками пальцев ощущалась сухая поверхность. Это меня обнадёжило, и я вложил в дело всю свою силу.

Раздвижная дверь с лёгкостью открылась. Передо мной раскинулся просторный зал, где на днях проходила вечеринка. На татами стоял большой стол, а в углу приютился буддийский алтарь. С него мне улыбались дедушка с бабушкой, как и во времена моего детства. Знакомая комната не поменялась с тех пор.

— Ну да, всё как и должно быть, — пробормотал я и двинулся в сторону лестницы, вновь остановившись перед родительской спальней. Я сглотнул, положил руку на створку двери и осторожно отвёл её в сторону.

— …Открывается. То был всего лишь сон. Какая всё-таки глупость… — восторжествовал было я, но тут до меня дошло.

Внутри тёмной комнаты не было футона. Как и отца с матерью, хотя стояла середина ночи. Льющийся из окна лунный свет окрашивал всё вокруг бледно-голубым, как в особняке из моих грёз. Звук биения моего сердца оглушающе громыхал в пустой комнате. "Всё это полная бессмыслица", — сбивчиво пролепетал я.

В этот момент мой взгляд, словно направляемый чем-то, устремился в заднюю часть комнаты. Поле моего зрения занял стенной шкаф и узор на его раздвижных дверях. Там был изображён знакомый уже фамильный герб.

Не входить. Эта комната принадлежит ×××. Открывать категорически запрещено.

Голос из сна звенел у меня в ушах, когда я, пошатываясь, вошёл в комнату. Я вспомнил, что Ёиши говорила о сновидениях, от которых невозможно проснуться. Она предрекла, что происходящее во сне начнёт проявляться и в реальном мире.

— Нет, всё наоборот, — сказал я, пытаясь убедить самого себя, — я просто подсознательно запомнил этот рисунок, вот он и появился в моём сне…

Я стоял перед узором, выглядящим, как точная копия того, что был на фусума в призрачном особняке.

— Да, разумеется, иначе и быть не может. Эту дверь я тоже в силах открыть.

Я ведь уже две отворил. Вот и с этой мне нужно просто сделать то же самое.

Но мои руки безудержно тряслись. Мои ноги отказывались сделать ещё хоть шаг. Сам того не сознавая, я покрылся холодным потом. Раздвижные двери находились всего в нескольких метрах от меня, но я не мог заставить себя к ним подойти.

— Ладно, сделаю это завтра, — малодушно отступился я. Верно, не стоит себя принуждать. Ничего страшного, если я открою это днём, когда будет светло.

Но когда я уже развернулся на выход, позади меня что-то заскрежетало. По моей спине пробежали мурашки, а ноги окаменели.

Что это за шум? Мне нужно узнать. Но я не хочу этого видеть. Я не должен на это смотреть.

Моё сердце бешено заколотилось. Однако голова медленно повернулась назад. Я не желал предстать перед тем, что издавало этот звук, но будто марионетка обернулся ему навстречу.

В конце тускло освещённой комнаты, фусума у стены было слегка приоткрыто. Сквозь щель в несколько сантиметров виднелась непроглядная чернота.

Из глубины тьмы на меня обратился взгляд.

Словно со стороны я услышал свой крик, и сознание покинуло меня.

5

Звук взрывающихся в вышине фейерверков гулко бился в окно. Яркий солнечный свет пробивался сквозь занавески, освещая комнату.

Когда я открыл глаза, я лежал на кровати у себя в спальне. Изнеможённый кошмарным сном, я в оцепенении уставился в потолок, ощущая себя полностью разбитым.

— Это всё настоящее?

Я уже не в состоянии был понять, что реально, а что нет. На всякий случай я ущипнул себя за щёку — почувствовалась боль. Всё ещё до конца не убеждённый, я постучал себя по голове — ощутилось так же больно и уже как-то глупо.

Я рассеянно взъерошил свои волосы и, наконец, позволил себе с облегчением выдохнуть. Приподнявшись, я отвёл в сторону занавеску и выглянул наружу. Множество родителей с детьми в традиционных хаппи прогуливались вдоль дороги. Я полностью раздвинул шторы и открыл окно. Подул летний бриз, и принесённая им густая жара быстро избавила меня от остатков сна. Солнце уже сияло вовсю, издалека доносились смех и отголоски праздничной музыки, а ветер разносил звучащие откуда-то переливы флейты.

Да, это был фестиваль. День празднества огня в Фудзиэде был благословлён прекрасной солнечной погодой.

Но… знакомое с детства праздничное возбуждение было напрочь загублено тем кошмаром, что не отпускал меня последнее время. В какой момент завершился сон? Я не имел представления. Хорошо, что всё произошедшее в особняке точно было частью сновидения, по крайней мере в этом можно быть уверенным. Но был ли сном мой ночной разговор с Кришной? А что насчёт моего визита на кухню и в комнату родителей? Наконец, я вспомнил взгляд с той стороны фусума и моё тело сотрясла дрожь. Какое-то время я лежал без движения, обхватив себя руками.

— Меня ждёт что-то ужасное, так ведь, да? Боюсь, этот сон поглотит меня насовсем.

И только я начал предаваться отчаянию…

— Наги! Ты долго там дрыхнуть собираешься?! — прогремел снизу голос моей сестры, живо приведший меня в чувство. Я посмотрел на часы у кровати — условленное время сбора, десять утра, уже давно прошло.

Чёрт! Приглаживая на ходу взъерошенные со сна волосы, я выскочил из комнаты. Промчавшись по коридору, я с грохотом скатился по лестнице и очутился на первом этаже перед воинственно сверкающими очами своей старшей сестры. У меня отлегло от сердца.

Ох, сестрёнка… Мой разум, измученный кошмарами последних дней, нуждался в месте для отдыха. Я хотел, чтобы кто-то узнал о полосе жутких событий, которую я преодолевал. Можно было рассказать об этом матери, но её я не желал тревожить, а отец не воспринял бы меня всерьёз. Таким образом, оставался только один родственник, на которого я мог положиться.

— Послушай, Акира… — в порыве эмоций я раскрыл руки, чтобы обнять её, но вместо этого получил мощный удар в живот. — Ухх…

— Опаздываешь, соня. Сколько можно подушку давить?

Уф, это было больно, аж дыхание перехватило. Неслабо она меня приложила.

— Все уже двинулись на фестиваль. А тебе ведь ещё переносную святыню тащить, забыл что ли? Тогда хорош тупить, шевели ластами!

Сестра уже была одета в хантен цвета индиго. Узкая полоска ткани плотно обхватывала её лоб, а стройные ноги облегали чёрные брючки. Выглядела она настолько круто и настолько красиво, что даже будучи членом семьи, я не мог ей не восхищаться.

— Ух ты, потрясно смотришься, — выдавил я, держась за свой ноющий живот.

— Э?

Мне казалось, что я сделал ей комплимент, но почему-то сестра уставилась на меня, приподняв острые брови.

— А то я сама не в курсе. Мужики по жизни вокруг меня вьются, знаешь ли.

— Ага, прихвостни твои.

*Шлёп!* — тут же прилетело мне полотенцем, которое она держала в руках.

— Это не прихвостни, а последователи, балбес. Кучка неудачников, потерявших разум от моего очарования.

"Не слишком-то вежливо так называть людей неудачниками", — подумал я, но прохлаждаться и размышлять мне более не дали.

— Так ты что, собрался нести святыню в этой одежде? — большие глаза моей сестры загорелись осуждением.

— Нет, конечно. Где мой хантен?

— В гостиной тебя дожидается. Давай, шевелись, одна нога здесь, другая там.

Я уже заходил в комнату, когда кое-что вспомнил и обернулся.

— А где эти двое?

— Уже отчалили к горному храму. Кстати, Кришна в юкате выглядит просто улётно.

Не сомневаюсь, что так оно и есть, однако проблема была не в ней.

— Что насчёт Ёиши? Она оделась подобающе празднику?

Сестра только пожала плечами: "Ей и в школьной форме нормально".

— Ясно, — вздохнул я и поспешил переодеться сам.

Натянув церемониальные штаны, я надел на ноги дзика-таби и накинул на себя хантен. Затем повязал пояс фартука и подложил под воротник полотенце, чтобы пальто оставалось в чистоте. На этом моё облачение было завершено. Стоя в полном комплекте традиционной одежды, я наконец ощутил, что время фестиваля пришло.

Выйдя из гостиной, я поймал на себе взгляд сестры.

— Что такое?

— Ничего, просто в кои-то веки прилично выглядишь.

— Правда?

— Ага, только нос не задирай. Давай, пошли уже.

— Да, пора, — согласился я, надел свои соломенные сандалии у двери и вышел из дома. Остатки зловещего сна к тому времени уже полностью испарились.

В день праздника огня почти все заведения в Фудзиэде закрыты, вместо этого люди собираются у фестивальной платформы. Множество уличных торговцев уже околачивается там, все как на подбор в своих однотипных хаппи. Когда бьёт полдень, с горного святилища спускают переносную святыню — микоси, и шествием носят по городу весь день. С наступлением ночи святыня, наполненная благодарностями и пожеланиями мирной жизни, публично сжигается перед горным храмом. Яркое пламя придаёт горе Эбоши красный оттенок, окутывая город волшебным сиянием. Так проходит фестиваль огня храма Миками.

Процессия парадом шла по главной улице под жгучим солнечным светом, льющимся с высоты. Мужчины были одеты в плащи с черными поясами, женщины — с красными; каждый раз, поднимая микоси, они хором скандировали: "Йо-сей-я". Старики, дети, мужчины и женщины махали им веерами с обочины дороги, приветствуя несущих бесценный груз. Слова благодарности со всех сторон осыпали святыню по ходу её продвижения. Таковы были традиции в моем городе, живущим лесным хозяйством на протяжении многих поколений.

Переноска для святыни была изготовлена из слегка изогнутого кипариса, растущего в самых отдалённых лесах горы Эбоши. По преданию, такой изгиб дерева сотворён проходящими мимо богами гор и является хорошим предзнаменованием. Я занял позицию второго носильщика и, вместе с Ранбаши, Мару и прочей городской молодёжью взвалил на плечи микоси. Вес шеста вгрызался мне в плечо, но я стойко нёс свою ношу, напевая в унисон со жрецами храма Миками. С обочины нас поддерживало множество голосов прохожих. Ритмы песнопений сплетались с музыкой фестиваля, делая праздник горного храма воистину фееричным.

Услышав громозвучный приветственный возглас, я заметил в толпе сестру, машущую мне большим традиционным веером. Рядом стояла Кришна, в тон хантену моей сестры одетая в тёмно-синюю юкату, которая великолепно на ней смотрелась. Вокруг неё увивался Пэй — чересчур, на мой взгляд, близко. Он нагло ухмылялся, не сводя глаз с девушки, и в мою сторону даже не посмотрел. В нескольких шагах дальше был мой отец, уже, как водится, с красным от алкоголя лицом. Когда мы прошествовали мимо, он на мгновение взглянул на меня, но тут же отвернулся, чтобы кто-то из соседей рядом налил ему выпить. Подле него была моя мать, наши глаза встретились, и она улыбнулась мне. И наконец — Ёиши. Обособленная, в своей лёгкой белой блузке с чёрным галстуком, она внимательно смотрела на меня. Среди всей этой праздничной церемонии она одна хранила могильно-зловещее выражение лица. Я повысил голос, чтобы заглушить мрачное ощущение. "Йо-сей-я, сей-я, йо-сей-я", — запел я, отгоняя сон, от которого не проснуться, и тесно прильнул к святыне, смывая в праведности всё, что преследовало меня.

Деревья, используемые в строительстве микоси, считаются даром горного бога. Долгие годы они закаляются в суровых природных условиях, прежде чем достигнут зрелости, затем их вырубают и перерабатывают в пиломатериалы. Умения и мудрость мастеров находят в них своё воплощение, создавая щит, оберегающий нас от дождя и ветра. Мы следуем этой традиции со времён наших праотцов, и будем продолжать так и впредь. Мы благодарим горы, что возвышаются над горизонтом, воздаём почести нашим предкам и возносим мольбы о добром здравии в будущем. Спасибо за то, что нам дарована жизнь.

Я передал микоси в руки следующего носильщика и пригубил поднесённое мне освящённое саке.

— Да, неплохой фестиваль, — подошла ко мне Кришна.

— Рад, что тебе нравится.

— Эту святыню ведь потом сожгут, да? Жалко, — пробормотала она, обмахивая меня своим веером.

— Да, мне тоже. Мы много работали над ней последние полгода вместе с городской молодёжью и служителями храма, — кивнул я, вытирая полотенцем капающий с шеи пот.

Было уже пять часов вечера, и заходящее солнце окрашивало горы красным. Переносная святыня завершала свой третий и последний круг по городу. Скоро она достигнет входа в горный храм, где и будет принесена в дар богу, сожжённая на гигантском костре.

— В это время во всём городе гасят свет и остаётся только сияние пламени как кульминация праздника. Выглядит это так волшебно, что многие пары сходятся вместе именно во время фестиваля.

— Понимаю. Это буквально огонь любви.

Я любовался Кришной в лучах вечернего солнца, и мне вдруг стало любопытно.

— Скажи, а у тебя есть парень?

— …Что?

— Ну, в смысле, бойфренд?

Алая краска на лице Кришны затмила собой даже цвета заката.

— Не говори глупостей! Разумеется, никого такого у меня нет!

— Ещё не выбрала себе по душе? Тебе ведь двадцать лет, уже один-два должны были быть.

— Нет, и не было никогда. У меня нет на это времени. В мире есть ещё столько всего, что мне нужно узнать и так много книг, которые я хочу прочитать. Слышал выражение "бремя любви — это тяжкая ноша"?

— Ну, тогда есть поговорка: "На горе любви и Конфуций спотыкается" — блеснул я познаниями в литературе, которые обрёл недавно, готовясь к экзамену.

— На это я скажу, что "любовь есть тьма". А я занимаюсь тьмой иного рода.

— Довольно этих отношений на расстоянии! — прервал Пэй нашу игру словами. — Кришна, потанцуешь со мной на фестивале?

— Там что, будут танцы?

Я рассмеялся и кивнул взволнованной девушке.

— Это как традиционные пляски на Обон. Нужно просто подстроиться под ритм.

— С этим проблема, у меня совершенно нет музыкального слуха. Даже в караоке ничего не выходит.

Я подумал, что караоке и традиционные танцы сильно-таки отличаются, но было так забавно наблюдать панику Кришны, что я не стал её разубеждать.

— Всё это неважно… Мисс Куримото, я влюблён в вас с первого взгляда. Пожалуйста, не откажите мне в свидании! — галантно склонился перед девушкой Пэй, не обращая внимания, что я закатил глаза.

— Не смешите меня, — вклинился в разговор подоспевший Мару. — Я повсюду искал вас, и, похоже, появился как раз вовремя. Мисс Куримото, этот парень — известный на всю Фудзиэду донжуан и ловелас. Если же вы заинтересованы в отношениях с достойным мужчиной, я к вашим услугам.

— Мару, не лезь. Это нечестно с твоей стороны, я ещё не получил ответа.

— Поговори мне ещё о чести. Сам-то, подлец, со всех ног рванул, чтобы фору получить.

Если бы Мару или Пэй в одиночку пытались подкатить к Кришне, я, пожалуй, встал бы на её защиту. Но вдвоём одновременно они сами друг друга нейтрализовывали. Похоже, ситуация здесь была под контролем.

Кстати, а где Ёиши? Я огляделся и заметил маячащую вдали высокую фигуру Ранбаши.

— Эй, ты Ёиши не видел?

Ранбаши медленно покачал головой и рассеянно что-то пробормотал.

— Что? Я тебя не слышу.

— Я был отвергнут…

— А?

— Я только сказал ей "добрый вечер" и попытался заговорить… А она меня проигнорировала и просто ушла в сторону храма.

Его рослая фигура так комично сгорбилась в унынии, что я с трудом сдерживал смех.

— Должно быть, она тебя не услышала, вот и всё.

— Нет, она на меня на посмотрела, значит, точно заметила. Эх, знал я, что старшеклассницы в Токио неприступны… — печально заключил Ранбаши и глубоко вздохнул.

Я оставил его наедине со своим горем и поспешил на поиски Ёиши к горному храму. Толпа людей здесь была гораздо плотнее чем днём, и ко времени, когда я достиг арки ворот, я вынужден был перейти на шаг. Вдоль пути к святилищу были развешаны фонари, похожие на жёлтые персики. По обе стороны от дороги выстроились киоски с едой, привлекая к себе людей в традиционных одеждах. Лавируя сквозь них, я искал взглядом девушку в школьной форме. Но даже когда я, наконец, добрался до храма, Ёиши нигде не было видно. Оставался только путь к главному святилищу.

В этот момент позади меня раздались ликующие возгласы. Судя по всему, прибыла переносная святыня. Послышались ритуальные песнопения, и шумный людской поток увлёк меня с собой. Повсюду вокруг вышагивали люди, желающие присутствовать на церемонии, в том числе и из соседних городов. Это было самое большое столпотворение, что я когда-либо видел. Повторяющееся речитативом "йо-сей-я" заполняло слух, множества разноцветных костюмов перекрывали друг друга, заслоняя взор. Но всё же, мне показалось, что я увидел в толпе знакомое лицо. Сначала я не понял, кто это был. Старый школьный товарищ? Или кто-то из ещё более давних времён? Очертания дрожали и переплетались, и, наконец, вновь слились в человеческую фигуру. При взгляде на эти аккуратно уложенные волосы у меня заколотилось сердце.

— Этого не может быть, — выдохнул я и бросился вперёд, оттолкнув стоящего передо мной прихожанина. "Йо-сей-я, сей-я, йо-сей-я", — раздавалось со всех сторон. Окружённый звоном голосов, я изо всех сил преследовал ускользающее видение. Восседающий на вершине микоси феникс сиял красками, кружась над головами толпы. Разлетающиеся фейерверки окрашивали небо в мириады различных цветов. В свете падающих искр передо мной предстала моя цель — девушка в белой юкате с золотым узором. Её длинные волосы были тщательно собраны, а губы мягко сведены вместе. Девушку сопровождало двое мужчин, они попеременно обращались к ней, пытаясь завладеть вниманием своей дамы сердца. Судя по её ответам, оба они были ей небезразличны.

Откуда здесь дочь из порождённого моим воображением особняка? Я отчаянно гнался за ними, но троица, хотя на вид и не спешила, всё же постепенно отдалялась от меня. Почему они тут? Эти люди не должны существовать в нашей реальности. Или, может, я их уже видел где-то, и они поэтому появились в моём сне? Я заметил кое-что ещё — позади девушки с кузенами шествовал глава семьи с мрачным выражением на лице, а за ним виднелась знакомая фигура с длинными чёрными волосами.

— Ёиши? Почему ты с ними?..

Однако мистическая компания оставалась отстранённой, никак на меня не реагируя. Они продолжали скользить сквозь толпу, словно были иллюзиями, пришедшими из другого мира. Их силуэты становились всё меньше. "Стойте! Подождите!" — безнадёжно вскричал я.

— Эй, Наги, — кто-то схватил меня за плечо. Я обернулся и увидел, что мой отец улыбается мне. — Ты славно потрудился, таская ту святыню. Это нужно отметить.

— Пусти меня, папа! — попытался вырваться я, но отец был пьян и, как обычно, не контролировал свою силу. Чёрт, в такой ситуации лучшее, что я могу — сплавить его в компанию кого-то столь же нетрезвого. Я огляделся в поисках знакомых, но обнаружил только свою сестру. Лицо её было ещё более красным, чем у отца.

— О, вот и ты! — воскликнула она и, подойдя, мигом обхватила меня рукой за шею. Несмотря на всё, выглядела моя сестра великолепно. Её грудь плотно прижалась к моей правой щеке.

— Тут так весело! Обожаю фестивали.

— Эй, хватит уже. Отпусти.

— Брось, Наги. Разве ты со мной не согласен?

— Согласен-согласен, но мне тут нужно кое-кого догнать…

— Всё хорошо, — сказала она, крепко прижимая меня к себе. — Просто останься тут.

— Что?

— Оставайся здесь насовсем. Не нужно возвращаться в Токио. Так будет лучше для тебя.

— А как же университет?

— Университет? Я говорила, что я против этого. Здесь у тебя есть всё: природа, люди, которые о тебе заботятся, боги гор, что оберегают нас. Возьми в жёны Куримото и живите с ней тут до скончания лет. Из этой девушки выйдет замечательная супруга — она легко родит детей и у неё прекрасный характер. Могу тебя в этом заверить.

"Насчёт характера я не спорю, но не слишком ли мы забегаем вперёд?" — собирался сказать я, однако голос моей сестры внезапно сменился на низкий рык, доносящийся словно из-под земли.

— Но та другая девушка не должна здесь находиться.

Этот ужасающий, похожий на мужской рёв заставил меня замереть на месте. Йо-сей-я, сей-я, йо-сей-я. Звуки празднования, эхом отдававшиеся в моих ушах, неуловимо пульсировали, будто доносясь из другой реальности. Краски мира у меня перед глазами быстро теряли свой цвет.

— Серьёзно, Акира, отпусти меня! — я пытался кричать, но у меня не получалось издать ни звука. Я не мог дышать. Воздух вокруг меня улетучился. Я чувствовал, что погружаюсь на дно океана, и мой запас кислорода давно истощился. Этот непреодолимый ужас давно поселился внутри меня — в детстве я слишком много раз переживал это ощущение отчаяния.

Йо-сей-я, сей-сей-я, йо-сей-я, йо-сей-я. Фестиваль подходил к своей наивысшей точке. Толпы людей теснились на дороге к горному святилищу.

Сей-сей-я, йо-сей-я, йо-сей-я, сей-сей-я, йо-сей-я, йо-сей-я. Йо-сей-я, йо-сей-я, сей-сей-я, йо-сей-я, йо-сей-я, сей-сей-я…

Словно буддийская молитва, со всех сторон звучали песнопения, эхом разносящиеся по округе.

— Х-хватит! — я рванулся изо всех сил, высвободился из рук сестры и тут же бросился прочь. Не в состоянии нормально вдохнуть, я держался за горло. Должно быть, из-за стресса приступы астмы вновь вернулись ко мне. Мир вокруг стремительно темнел, однако я упрямо продолжал бежать, то и дело наталкиваясь на людей по дороге. На глаза наворачивались слёзы, я заходился в сильном кашле, но воздух никак не достигал моих лёгких.

— Мама, — прокричал я беззвучным голосом, — мама, помоги мне!

Да, верно. Когда она касалась рукой моей спины, мне становилось легче. Именно так я всегда преодолевал эти приступы.

Где же она? Цвета вокруг помутнели, и только сияние костра указывало мне путь. Чёрный, красный, белый, жёлтый. В завешенном туманом мире для меня мерцал только этот свет.

Даже бегом дорога от храма до моего дома займёт не меньше пятнадцати минут. И нет гарантий, что мама будет там, особенно посреди праздника. Более того, как я доберусь дотуда, когда едва что-либо вижу?

— Нагито…

Мне показалось, что я услышал голос матери, и я крикнул в ответ: "Мама!". Однако мой голос утонул в шуме фестиваля.

Йо-сей-я. Нагито… Йо-сей-я, сей-сей-я. Наги… Йо-сей-я, йо-сей-я, сей-сей-я. …то… Сей-сей-я, йо-сей-я, йо-сей-я.

— Мама, мама, мама! — пытался я на бегу пробиться через непрекращающийся хор голосов. Из последних сил я продолжал двигаться свозь толпу. Черт возьми, уйдите с пути. Прочь с моей дороги! Я больше не мог удерживать дыхание. Я… я умру?..

Мои ноги подкосились, я потерял равновесие и начал падать в людской поток — и непостижимым образом провалился в разверзшуюся предо мной пропасть. Меня окружила мягкая тёмная пустота. Не было даже почвы под ногами, сама земля растворилась в небытие. Бесконечная тьма поглотила меня целиком.

---

До меня донёсся тихий звук открывшейся раздвижной двери. Кто-то подошёл и прижал меня к себе, обняв за голову. Я улёгся на мягких коленях и почувствовал, как тёплая рука коснулась моей спины, поглаживая и массируя её. Вскоре я снова был способен дышать. Понемногу, раз за разом, вдох за вдохом. Чем дольше я повторял это, тем спокойнее становился мой разум.

Я медленно поднял голову. Мать смотрела на меня с мягким прищуром в уголках глаз. Я обнаружил, что нахожусь в до боли знакомой родительской комнате, устроившись на маминых коленях как на подушке. Каким-то образом мне удалось вернуться домой.

— Твой кашель прошёл? — ласково спросила меня мама.

Я почувствовал, что вот-вот разрыдаюсь, — довольно жалко для восемнадцатилетнего парня.

— Мама, я…

— Да?

Я с детства любил странные и загадочные истории. Меня всегда привлекали пугающие и наводящие страх вещи. А ещё я частенько посещал оккультные сайты. Мне нравился этот необыкновенный, захватывающий мир, но я рассчитывал лишь любоваться им со стороны. Однако в какой-то момент я пересёк черту. "Если засматриваться на ту сторону, оттуда также смогут увидеть тебя", — я думал, что понимаю это, но уже скоро мои ноги ступили в бездну иного мира. Граница, отделяющая живых от мёртвых, была перейдена.

— Знаешь, мам, — сказал я, наконец-то подобрав слова, — я всегда был сумасбродным. В моём… в моём первом доме в Токио оказалось, что я не могу контролировать собственное тело. Как выяснилось позже, я был одержим — чем-то или кем-то. Более того, ещё я побывал в заброшенной больнице, куда мне сказано было не ходить. Там я пережил гораздо более жуткие вещи. Даже если бы я рассказал тебе, ты бы не поверила тем ужасам, через которые я прошёл. Но, благодаря помощи многих людей, я до сих пор жив и смог благополучно вернуться к нормальной жизни. И тем не менее, меня отчего-то всё равно продолжает тянуть к этому. К вещам, лежащим за гранью тьмы. К чему-то за пределами черноты. Даже в том кошмарном сне, который мне так долго снится, меня привлекает нечто, находящееся по ту сторону фусума. Я не могу удержаться, хотя мой внутренний голос и говорит мне остановиться, я хочу погрузиться полностью, отдаться этому целиком. Когда мне говорят не ходить, я иду. Не знаю, почему я такой.

Во время этой речи мои колени дрожали, а слова застревали в горле. Мама не торопила меня, продолжая молча сидеть и слушать. Время от времени мне вновь становилось трудно дышать, но я изо всех сил старался говорить, чувствуя, что не смогу избавиться от этой боли, если не выпущу её наружу. Я излил матери все сомнения и тревоги, что терзали меня уже долгое время.

— Как бы я ни старался, в итоге я всё равно следую желанию своего сердца заглянуть на ту сторону. Разве это не означает… что меня уже поглотила тьма? То есть, я уже обречён, так ведь?

Я высказал свои тёмные мрачные мысли, которые уже давно не давали мне покоя. Я знал, что это признание подорвёт саму суть моей личности, но чувствовал, что не смогу двигаться дальше, если продолжу пребывать в бездействии. Если я не признаю, что меня страшат эти домыслы, то так и буду топтаться на месте. Подобно Ёиши, я выложил всё без оглядки.

После долгого рассказа я ощущал такую слабость во всём теле, что всё остальное не имело более значения. Темнота вокруг казалась настолько успокаивающей, что мне хотелось погрузиться в неё навсегда, чувствуя лишь мягкое поглаживание маминой руки по спине.

— Похоже, пришло время, — прошептала мама. — Я знала, что однажды наступит день, когда ты пойдёшь своим собственным путём.

Не в силах понять смысл её слов, я робко приподнялся. И осознал, что рядом со мной всё это время сидела Мицуруги Ёиши. Она неотрывно смотрела на меня с отблеском печали в своих бездонных тёмных глазах.

— Что? Почему… ты?..

Смущение от того, что меня видели со слезами на глазах хнычущим перед матерью, быстро переросло в гнев. Это моё убежище. Единственное место, где я могу быть самим собой и восстановить утраченные силы. Я уже собирался сказать Ёиши, чтобы она немедленно встала и ушла, как вдруг мать произнесла:

— Эта юная леди — неплохая девушка, — её тихий шёпот эхом разлетелся в полумраке комнаты. — Я уверена, что она поможет избавиться от твоей тьмы.

— Что?

— Слушай внимательно, что она говорит, и сам решай, куда двигаться дальше.

Ёиши продолжала просто молча сидеть, и я возразил:

— Она? Нет, мама, ты её не знаешь — эта девушка настоящий магнит для всякой чертовщины. Её интересуют только жуткие истории, она не принимает ванну, не может оценивать настроение окружающих, её постоянно тошнит…

— Нет, Нагито, — покачала головой мать и снова прошептала: — Нет… Только тот, кто познал тьму, знает ценность света.

С этими прощальными словами она растворилась в воздухе и исчезла прямо у меня на глазах.

После этого остались лишь тишина и темнота. Дом безмолвно заливал безжизненный свет луны. Местами ещё ощущались следы маминого присутствия, но в родительской комнате сейчас были только мы с Ёиши.

— Я… — мой охрипший голос прокатился по расстеленным матам татами. — Ты здесь откуда? Как давно ты тут сидишь и куда пропала моя мама?

Что вообще происходит с этим фестивалем. С моим отцом, с моей сестрой. С Кришной, Мару, Пэем, Ранбаши и остальными. Я уже ничего не понимал. Я не способен был здраво оценивать ситуацию. Я не представлял, где сейчас нахожусь. Я даже не знал, что есть сон, а что реальность. Вся информация перемешалась в кашу в моей голове.

— Нет… — я вытащил из уголка своего сознания неприятную разгадку. Если и было всему простое объяснение, то вот оно.

Я сходил с ума. Постепенно, всё это время, с самого начала. Другого обоснования для всех произошедших событий быть не могло.

— Овеществление в реальности мыслей умершего человека — и есть проклятие, — произнесла Ёиши, обрамлённая ореолом лунного света. — Другими словами, это явление, вынуждающее мыслить и действовать строго определённым образом. Таким образом, ты насмерть связан проклятьем, и притом весьма тяжким.

— Я?..

— И, поскольку в этом нет никакого злого умысла, я не знаю, что здесь делать.

Злой умысел? Проклятье? Бред какой-то. Она снова пытается запутать меня. Как и всегда, речи Ёиши потрясают до глубины души. Стоит её услышать и эти слова уже не дадут тебе покоя. Меня снова начинало затягивать в глубину. Однако в моих ушах всё ещё отчётливо звучали слова матери: "Слушай внимательно, что она говорит, и сам решай, куда двигаться дальше".

— Как же мне быть? — спросил я дрожащим голосом. — Ёиши, я… Что я могу сделать?

— Просто открой это, — Ёиши указала на фусума с изображением фамильного герба. — Откроешь своими руками, и всё будет кончено.

В этот момент со стороны входной двери послышался грохот, и раздался голос: "Наги!". Я обернулся и увидел свою сестру, одетую в традиционный хантен. Позади неё стояли запыхавшаяся Кришна, мой отец и Мару. Следом к ним подбежали Пэй и Ранбаши.

— Вы все здесь…

Я приподнялся на ноги, и тут Акира заорала на меня:

— Вот же идиот, ты куда свалил посреди фестиваля?!

— Я не…

— Я же говорила тебе не связываться с Ёиши, — подхватила Кришна. На ней по-прежнему была надета юката, а щёки девушки надулись и порозовели.

Все они заговорили наперебой. По словам отца, я был одержим злым горным богом. Сестра заявила, что этот фестиваль призван был спасти мою душу. Мару утверждал, что если кого и брать в жёны, так это Кришну. Ранбаши любовался Ёиши, громко восхищаясь её красотой. "А вот и переносная святыня пожаловала", — рассмеялся Пэй. Сей-сей-я, йо-сей-я — зазвучала в отдалении музыка фестиваля, становясь отчётливей с каждой секундой. Я ощутил, как святыня приближается к моему дому.

Оглушённый накладывающимися друг на друга пластами звука, я тупо уставился на компанию пустым взглядом.

— Не волнуйся, — тихо прошептала Ёиши, — они никогда не проникнут в эту комнату.

Услышав это, я обратил внимание, что никто из пришедших не перешагнул за порог — ни моя сестра, ни Кришна, ни остальные. После слов Ёиши все они словно взбесились и окончательно разорались, крича что-то непонятное. Но вопли их были лишь гулким шумом, не достигающим моих ушей. В этом странном, тусклом и туманном мире почувствовался вдруг аромат, защекотавший мне нос. Я взглянул и увидел пляшущие оранжевые огни, которые отбрасывали дрожащие тени на бумажные перегородки.

Я уже собирался закричать: "Эй, тут дом горит!", когда сквозь дверной проём увидел это. Позади Ранбаши на земле что-то лежало — белая юката, окрасившаяся посередине в красно-чёрные цвета. Девушка из особняка покоилась без движения, живот её был распорот и внутренности вывалились на пол. Тела двоюродных братьев валялись рядом, как будто сражаясь за разбросанные кишки. Их темно-синие юкаты также были насквозь пропитаны кровью — похоже, эти двое проткнули друг друга клинками и свалились замертво плечом к плечу. Чуть поодаль от них лежал мёртвым владелец особняка, его шея была согнута под неестественным углом. Все бездыханные тела появились в моём горящем доме одновременно со звуками фестиваля.

— Всё в порядке, — произнесла Кришна, — это недоразумение. Они оказались замешаны в этом, оттого и погибли. Но в следующий раз, когда ты вернёшься в особняк, тебя будет ждать изначальный, подлинный финал.

Даже о таких невероятных вещах она говорила в своём обычном размеренном тоне.

— Распад уже начался, — сказала Ёиши. — Это становится всё более неустойчивым.

В ошеломлении я повернулся к ней. Девушка сидела прямо и бормотала про себя.

— На настоящем фестивале ворота были бы направлены к юго-востоку, чтобы приветствовать прибывших.

— О чём ты говоришь?

— Сосуд с огнём для фестиваля не должен двигаться. Но в ту ночь в храме Миками он перемещался, потому что я сказала, что он движется.

— Что ты имеешь в виду?

— Мельчайшие детали сновидения происходят из пределов памяти спящего. Если в сон вовлечены другие люди извне, он изменяется. Если потянешь — приблизится к тебе. Стоит толкнуть — отступит. А когда встряхнёшь — сдвинется с места.

— То есть, что? Что ты хочешь этим сказать?

— Я просто немного подтолкнула тебя там, где ты не был уверен. Потому-то огонь и переместился.

— Так это… что это означает?..

Слова застряли у меня в горле. Я уже понял. Я знал, что собирается сказать Ёиши. Однако, я слишком боялся признать правду, которая бы разрушила всё.

— Я не знаю, как именно называется проклятие, наложенное на тебя, — прошептала Ёиши с ноткой печали в голосе. — Но… то, что скрывается за фусума, определённо не назовёшь твоей матерью.

Что-то потекло по моей щеке. Машинально вытершись рукой, я обнаружил, что это были слёзы. Сам того не сознавая, я встал и, пошатываясь, направился в сторону Ёиши. За моей спиной отец и остальные кричали мне остановиться. Тем не менее, я медленно продвигался к фусума в глубине комнаты. Ступая по потрёпанным матам татами, я подошёл и встал перед раздвижной дверью с фамильным гербом, виднеющимся в полутьме. Протянул руку, провёл по двери пальцами и, одним резким движением, распахнул её.

— Это же просто бред…

По ту сторону фусума находилась фигурка кокэси, которую я видел во сне. Старая кукла с мягким прищуром в уголках глаз была облачена в какой-то тряпичный наряд.

Волоча дрожащие ноги, я приблизился к статуэтке и приподнял в руках ткань её одежды.

— Нет, этого не может быть… — голос мой звучал так, словно он был чужим. Как будто уголок мира был слегка приоторван, и я слышал его оттуда.

Это был красный кардиган, который я подарил своей маме.

— Всё это время ты стоял перед этой дверью, разговаривая сам с собой, — прошептала Ёиши, как-то оказавшаяся рядом со мной. — Считая при этом, что говоришь со своей матерью. Такова истинная природа наложенного на тебя проклятия.

Я услышал скрипящий звук, разносящийся по всему зданию. Казалось, будто весь мир сдавливается какой-то внешней силой.

— Наги! Это всё враньё, не ведись на это!

Я обернулся и увидел за порогом комнаты сестру, протягивающую мне руку. Стоящий рядом отец лишь молча улыбался, в уголках его глаз были морщинки. Мару призывно махал мне рукой, Пэй с Ранбаши заливались счастливым смехом. Посередине стояла миниатюрная на общем фоне Кришна, она тянулась ко мне, восклицая: "Не дай ей забрать тебя!".

Для меня это была родина. Передо мной предстала густая зелень Фудзиэды, с ярко сияющим в небе солнцем и ласковым ветерком, обдувающим и приносящим прохладу. Это был мой родной, ничуть не изменившийся город, место, где я мог жить спокойно и безмятежно. Свет струился в воздухе вокруг моих родных и близких. В противоположность этому, позади меня разлилась чернота, в которой была лишь девушка цвета тьмы.

— Тебе предстоит выбрать, — сказала Ёиши, взяв меня за руку. — Уютный привычный мирок… или же мир, наполненный болью.

— Да ты шутишь, что ли? Что это за выбор такой? — воскликнул я, стряхивая руку девушки. Но больше не смог выдавить из себя ни слова. Разве не очевидно, что лучше жить в удобстве и комфорте? Довольно с меня этого жуткого мира. У меня больше нет сил сопротивляться ему. Незаметно для себя, я вновь погрузился в мечты. Когда я вернусь на ту сторону, возобновится моя нормальная домашняя жизнь. Да и фестиваль, кажется, ещё не закончился. Я просто был настолько измотан всем тем, через что мне пришлось пройти, что мне привиделось всё это.

Но когда я уже шагнул навстречу яркому миру, мои глаза встретились с глазами моей матери, которая скромно стояла позади толпы. Лицо её было расслабленным, на щеках появился мягкий румянец, а на губах — ободряющая улыбка. В то время, когда все остальные отчаянно тянулись ко мне, такое поведение выбивалось из общего ряда. Увидев это, я приостановился на полпути.

— Скорее сюда, Наги! — снова устремила ко мне руки Кришна.

— Наги, балбес, лучше бы тебе ускориться! — закричала вместе с ней моя сестра.

— Твоя мать здесь, так чего ты ждёшь? — отец раскраснелся от негодования.

— Токио тебе не по силам, — издевательски рассмеялся надо мной Мару. — Забирай оттуда Куримото и возвращайся к нам.

Пэй просто махал мне руками, а Ранбаши лишь зачарованно взирал на Ёиши.

— Пожалуйста… — охрипшим голосом сказал я, добрёв до края комнаты, — …помогите мне.

Стоило только произнести эти слова, как меня тут же заключили в объятия. Не знаю, была ли это моя сестра, отец или мать, но я оказался окутан мирной и безмятежной теплотой родного дома. Я был любим. Я был счастлив. Это было место, где я мог жить в ладу и согласии.

"Правильный выбор, Наги". "Это лучшее для тебя место". "Не стоило уезжать в Токио". "Давай, пошли на фестиваль". "Точно, там вот-вот самое главное начнётся". "Оттянемся все вместе". "Вернёмся в старые добрые времена". "Возвращайся, Нагито". "Нагито". "Нагито". "Наги".

Множество голосов хором звучали в моих ушах. Все они приветствовали меня. Здесь я мог жить спокойно и с уверенностью в завтрашнем дне. Как бы я ни пал, тут всегда будет кто-то, кто поможет мне подняться. Эти люди будут радоваться вместе со мной, когда я счастлив, и грустить, когда я печален. Я был частью этого, я был одним из них.

— Иди к нам, — звучало со всех сторон. Я ответил, пробиваясь сквозь шум перекрывающих друг друга голосов:

— Да, я иду. Я иду к вам. Но, как же Ёиши?..

— Она не дозволяется.

Я поднял голову, удивлённый столь резким ответом.

— Почему?

— Потому что она погубит это место. Потому что она уничтожит наш тихий мир.

— Но зачем ей это делать?

— ×××××…

— …Что?

— ×××××…

— Не можете ответить?

Я шмыгнул носом и вытер рукой заплаканное лицо. "Тогда я сам это скажу".

Шуршание и шелест движений окружили меня.

— Всё потому… потому, что она не лжёт. Для этой девушки не существует запретов и табу. Что бог, что дьявол — для неё всё едино. Она не считается с настроениями людей и без колебаний обнажает любую неудобную правду.

При этих словах жуткий скрежет снаружи взревел как ураган, ударив по моим барабанным перепонкам. Я уже не мог различить ничьих голосов, всё сливалось воедино со звуками фестиваля.

Сей-я, сей-я, йо-сей-я. Сей-сей-я, йо-сей-я.

Невольно напевая в такт, я вдруг вспомнил. Праздник огня — это способ очищения. Он предназначен для того, чтобы вернуть всё в исходное состояние.

— Нагито… — я даже не понял, чей это был голос, но он оказался настолько назойливым, что сумел пробиться к моим ушам сквозь окружающий шум. — Не позволяй кошмару поглотить тебя. Скорее, возвращайся на фестиваль огня.

Эти слова заставили меня отстраниться.

— Всё ведь как раз наоборот, не так ли? — роняя слёзы, ответил я. — Вы… и есть этот кошмар.

6

Множество нитей света вихрились вокруг меня. Они образовывали белые спирали, рассеивались и объединялись, складываясь в круги мироздания. Наконец, лучи медленно перестали двигаться, и я сообразил, что то был лишь узор новых обоев на белоснежном потолке. Я находился в Мусасино, в своей съёмной квартире с арендной платой в пятьдесят тысяч иен.

Размытый мир постепенно восстанавливал свои очертания, и первым, что уловило моё зрение, была Кришна.

— Наги, ты проснулся? — её долгий вздох облегчения дал понять, что я выбрался из глубин бездонной пропасти. — Ты спал все последних три дня.

При этих словах я заметил, что рядом с Кришной кто-то стоит.

— Вот же дурак… — всхлипывающий голос принадлежал моей сестре Акире. — Меня сюда вызвала Куримото. Из-за тебя мой драгоценный отпуск накрылся медным тазом! — произнесла она со слезами на глазах.

Позади Кришны с моей сестрой была Карасу. Рядом с ней стоял уже знакомый мне монах и какой-то странный человек в кимоно. Моё ещё затуманенное сознание посетила мысль, что эта небольшая квартирка слишком уж переполнена от такого столпотворения.

— Всё благодаря ей. Скажи спасибо, — Кришна указала на Ёиши. Та лежала по соседству со мной, с закрытыми глазами, не подавая видимых признаков жизни. Её бледная белая кожа была совершенно бескровна. Выглядела девушка так, будто действительно умерла. — Это она сказала нам, что ты не проснёшься.

По её словам, около полуночи Ёиши пришла в мою квартиру и без разрешения вошла внутрь, почувствовав, что со мной что-то не так. Она тут же связалась с Кришной, заявив, что ей кое-что пришло в голову, а потом уснула прямо рядом со мной.

— Если бы она со своей ментальной силой не вторглась в твой сон, ты, вероятно, так и продолжал бы спать.

Благодаря объяснениям Кришны я, наконец, начал немного понимать сложившуюся ситуацию. Я спал и видел сон внутри сна. Изо всех сил я старался пробудиться от кошмара, и, пытаясь покончить со сновидением, был почти поглощён им.

Тем не менее, я ещё не был полностью уверен. "Это всё… Это всё сейчас в самом деле реальность?".

Миниатюрная администраторша сайта серьёзно покачала головой.

— Не могу тебе этого гарантировать. Сны — это страшная штука. Будучи тесно связанными с окружающей действительностью, они прочно вплетаются в человеческий разум. Другими словами, когда ты проваливаешься глубоко в мир бессознательного, в принципе невозможно определить, реальность это или сон. Вот почему осознанные сновидения так редки.

Мой рассудок по-прежнему работал медленно и неохотно, словно погружённый в вязкий белый туман. Я сосредоточил взгляд на сестре.

— Акира.

— Да?

— Наша мама, она…

— А что с ней?

— Я… убил её.

С этими словами разрозненные фрагменты моих снов наконец сложились в единое целое.

— Неправда.

— Но…

— Это не так. Совсем не так, Наги, — возразила сестра, ухватив меня, ещё лежащего в постели, за воротник. — Но ты всегда был в этом уверен, и всё время винил себя за это. Вот и довёл себя до такого состояния.

Она рассказала мне всё. Когда мне было восемь лет, я заболел, и моим диагнозом была не просто детская астма, а дефицит антитрипсина — патология, при которой требуется пересадка здорового лёгкого. У моей матери была та же группа крови, что и у меня, поэтому она вызвалась стать донором для трансплантации, отдав мне часть своего лёгкого. К несчастью, имея от природы слабые сердечные сосуды, она не перенесла операцию. Пересадка прошла успешно, но моя мать уже не смогла вернуться.

— После операции ты постоянно плакал: "Где моя мама?". И, в общем, я сказала тебе, что она там, за раздвижной дверью.

………

— Я сказала, что хоть она и останется отныне по ту сторону фусума, но всегда будет рядом с тобой.

Ох… Расскажи кому-нибудь такую историю — и люди лишь посмеются, услышав это. Вряд ли подобное вообще возможно. Тем не менее, передо мной стали всплывать до сих пор забытые картины прошлого.

Наступает вечер, и лучи уходящего солнца окрашивают гостиную в золотистые цвета. Я, школьник начальных классов, в одиночестве плачу в комнате своей матери. Вошедшая сестра крепко обнимает меня. "Не открывай эту дверь", — так она сказала, насколько я помню. "Если откроешь, мама умрёт".

Столь жестокая ложь моей двенадцатилетней сестры странным образом удержала моё разбитое сердце от разрушения. Мучительный разрыв в моём сознании затянулся. Мама не умерла. Она просто больше не выходит из-за двери.

С тех пор такое искажённое восприятие крепко впечаталось в моё сознание. Возвращаясь из школы, я останавливался перед фусума и здоровался. Рассказывал, как прошёл мой день. Если меня что-то тревожило, я спрашивал совета у раздвижных дверей. Отец и сестра смотрели на меня с лёгкой грустью, а мне казалось, что они молча обвиняют меня в том, что мама не может выйти из-за двери. В конце концов, я прекратил обращать внимание на эти взгляды и стал разговаривать с фусума открыто и свободно. Только сейчас я впервые осознал, насколько безумно искажённой была моя повседневная жизнь.

— Наги, — сказала Кришна, глядя мне в глаза, — такова есть смерть человека. Требуется время, чтобы принять её. У тебя ушло десять лет, но некоторые люди не могут смириться с этим до конца жизни. И — это одна из форм проявления духов.

Призраки. Таинственные существа, которые так притягивали, манили за собой и увлекали меня. В этих исканиях не было нужды — один из них уже давно был во мне. Он был рядом, когда я был сломлен, помогая и поддерживая меня.

— Верно, — мягко кивнула Кришна. — Хотя это и можно назвать проклятием, в нём никогда не было чьего-либо злого умысла.

При этих словах большие глаза моей сестры налились слезами.

Нет злого умысла? Знакомая фраза закрутилась в голове напоминанием. Я резко поднялся с кровати.

— А что насчёт Ёиши? Когда она проснётся?

Кришна молча обернулась к стоящему позади неё человеку. Это был обаятельный мужчина, одетый в голубое кимоно кинагаши. Он небрежно пожал плечами.

— Думаю, её разум сейчас там, где ты оставил её во сне. А может и нет. Не знаю, я не она.

Я узнал этот безразличный тон. Это же тот парень, которого Кришна когда-то по телефону представила как своего наставника. Тот самый гад, что крикнул на меня "Изыди!", когда я в мучениях просил о помощи.

— Что за нелепица. И ты ещё называешь себя её учителем?

Я поднялся на ноги и встал напротив него. "Наги, прекрати!" — попыталась остановить меня Кришна, но это только подстегнуло меня.

— То есть, Ёиши вошла в мой сон чтобы спасти меня. Так?

Мужчина усмехнулся и кивнул в подтверждение моим словам.

— Тогда всё просто. Ты сейчас сделаешь всё ровно так, как я тебе скажу. Возвращай меня снова в этот сон. В то место, где она находится. Я собираюсь вытащить её.

— Эй, не надо сходить с ума, — он демонстративно поднял руки, словно сдаваясь мне. — Ты хоть представляешь, что значит связать своё сознание с чьим-то сном? Здравый смысл там не работает. Люди могут трезво мыслить лишь тогда, когда понимают, где находятся. Нормальному человеку трудно будет сохранить рассудок в таких обстоятельствах. Кроме того, тебе уже известно, что этот сон — ненормальное искажение. Уверен, твой мозг прямо сейчас энергично работает над его исправлением. Попасть в то же место будет практически невозможно, и даже если тебе это удастся, вероятность того, что ты сможешь вновь осознать анормальность и проснуться, бесконечно мала.

— Тогда что будет с Ёиши? Она так и продолжит спать до конца дней? — закричал я, брызгая слюной.

— Послушай меня, Наги, — вмешалась в разговор Кришна, — какими бы сильными не были ментальные способности, перенести своё эго в сон другого человека обычно является невозможным. Но ей это удалось. Даже если в этом был элемент везения, тот факт, что она смогла сделать такое, в какой-то степени помог мне подтвердить истинную сущность девушки по имени Мицуруги Ёиши.

— Что подтвердить? О чём ты говоришь?

— Похоже, мы и она стоим в разных мирах.

Эти слова вызвали у меня чувство дежавю. Я точно где-то уже это слышал.

— Что утратила Мицуруги Ёиши? Что заставило её стать такой? Это мне неизвестно. Но, по всей вероятности, она уже давно стоит на том берегу. Живая в физическом смысле, но мёртвая в духовном — её существование почти равнозначно призраку.

Ёиши — не живой человек. Мне снова вспомнился этот нелепый слух, ходивший по интернету.

— Другими словами, Ёиши пребывает на другом берегу реки. В то время как мы можем лишь заглядывать на ту сторону, эта девушка стоит там обеими ногами, и её голос — это отзвук иного мира. Вот почему её речи потрясают нас, живущих по эту сторону. Именно поэтому…

— …Именно поэтому её слова столь гнетущи и вызывают у людей тревогу и беспокойство. Так ведь там дальше? — пробормотал я, и Кришна посмотрела на меня округлившимися глазами.

О, да — я вспомнил. Я определённо уже проходил через этот разговор во сне. Это было, когда я очнулся в родительском доме от кошмара с куклой в особняке. Кришна, которая зашла в мою комнату проведать меня, говорила то же самое.

— Ты уже объясняла мне это во сне. И я тогда решил, что именно Ёиши затягивает меня в этот жуткий кошмар. Что это из-за неё всё летит к чертям…

Я прервался и поспешно замахал руками перед потерявшей дар речи Кришной.

— Нет-нет, я тебя не виню. Кришна в моем сне и её слова были лишь иллюзией, порождённой моим ослабшим разумом. Просто… я так холодно относился к Ёиши, приходившей в мои сновидения. Я даже уверился в том, что она может быть демоном, ответственным за всё происходящее. Пока мама не разубедила меня, я считал Ёиши настоящим чудовищем, как и писали в интернете. Но… это не так. Если этот разодетый пижон прав, она пошла на огромный риск, чтобы проникнуть в глубины моего подсознания. Она сопровождала меня в этом искажённом мире, не зная, сможет ли вернуться обратно. Для чего? Почему она сделала это для меня? Думаю, я должен знать. Мне нужно спросить её, зачем ей совершать что-то настолько опасное.

Я сказал это со всей серьёзностью, но…

— Неужели ты и правда не понимаешь? — Кришна прищёлкнула языком и пронзила меня взглядом. — Да уж, мальчишки и в самом деле совершенно бесчувственные создания. Ладно, я скажу это вместо неё. Почему Мицуруги Ёиши спасла тебя? Да потому что ты самого конца не бросил ту записную книжку!

— Что?

— Ты и в самом деле дурак. Глупый, легкомысленный, слабовольный, безнадёжный идиот. По какой-то неясной причине ты с головой впутываешься в паранормальные дела и даже сопереживаешь страданиям умерших. Сначала сочувствуешь, а потом пытаешься разделить их тяготы. Ну что за болван! И всё же, такое не каждому под силу. Может это и глупость, но тем не менее, это очень ценное качество в человеке, редкое как жемчужина. А девушки очень чувствительны к таким вещам!

— …Чего?

— В прошлый раз она спасла тебе жизнь своими логичными и последовательными методами. Она пыталась защитить тебя, распространив по всей сети опасные оккультные истории о призраках, истории с личной ответственностью. Обычно, знаешь, её не сильно заботит мир живых. Почему же она так поступает только по отношению к тебе? Мог бы уже и понять, дурень!

— Нет… Стой, подожди минутку.

Я не… я не такой уж замечательный человек. Я просто нерешительный бесхребетный парень, напрочь лишённый здравого смысла. Мне было жаль мальчика с дневником лишь потому, что однажды я сам так сильно страдал, что чуть не умер. Я просто знал, что достаточно иметь кого-то рядом — и боль уменьшается в десятки тысяч раз.

— Понимаю. Однако, хотя твои человеческие качества и достойны уважения, всё же это палка о двух концах. Если будешь продолжать в том же духе, то, скорее всего, не протянешь больше нескольких лет.

— А?

— Когда я говорила раньше, что у тебя нет никаких способностей к оккультизму, я делала это из глубочайшей заботы о твоём благополучии. Из-за своей природы ты так и будешь вовлекаться в дела другой стороны. И как бы ты ни старался удержаться в этом мире, в конечном итоге это затянет тебя в тёмную бездну. Вот почему я постоянно твердила тебе не связываться с Ёиши. Вот что значит оказаться лицом к лицу с девушкой, стоящей на другом берегу реки.

Кришна перевела дух, глотнула чай из стоявшей рядом пластиковой бутылки, и снова повернулась ко мне.

— Всё ещё готов идти рядом с ней?

— ………

— Чтобы спасти такую девушку как она, недостаточно действовать вполсилы. Если тебе не хватит решимости, вы оба погибнете. Ты должен шагнуть вперёд с твёрдостью и быть готов пожертвовать всем в своей жизни. Возможно, тогда мы станем свидетелями чуда.

— Кхм, Куримото?.. — парень в кимоно позади Кришны повёл плечами. — Разве ты не должна была его останавливать?

— Да знаю я! Но, прости, ничего не могу с этим поделать. Я просто впустую сотрясаю воздух! С того дня как мы встретились, Наги никогда не слушал меня!

Нелегко слышать, когда на тебя так бурно жалуются, со всхлипываниями и слезами на глазах. Но пока Кришна обрушивала на меня свои патетичные речи, в уголке моего сознания росла мысль. Те слова, которые я произнёс незадолго до то того, как пробудиться ото сна. "Ёиши не бежит от реальности, как бы сурова та ни была". Я смог выбраться оттуда, высказав это некой неведомой сущности, пытавшейся заключить меня в мире снов.

— Конечно, сложно поверить, что она не хочет возвращаться обратно, — хмыкнул себе под нос парень в кинагаши, словно разговаривая сам с собой. Эти слова поразили что-то во мне, как удар молнии.

Да, точно. Если она не вернётся к нам сейчас, не будет ли это значить, что она предала мои слова о ней, мои убеждения, выкованные в последние минуты борьбы? Если она не возвратится, не означит ли это, что она всё же сбежала?

В этот момент я, наконец, понял, что мне нужно делать. Я понял истинную причину, почему она проделала весь путь в самую глубину моих грёз.

— Только тот, кто познал тьму, знает ценность света.

— …Что ты сейчас сказал? — вскинула глаза Кришна, но я лишь отрицательно покачал головой.

Я снова улёгся на кровать. Сложил руки на животе, улыбнулся ещё шире и решительно произнёс:

— Я возвращаюсь. Я вытащу её оттуда.

---

Голубой мир окрасился белым. Со всех сторон раздавался звук потрескивания пламени и поднимались облака дыма. Однако жара не чувствовалось — вероятно, из-за того что огонь был лишь декорацией для сна. Стоявшая мгла не способствовала хорошей видимости, но, всеми силами стараясь поднять в памяти планировку этого места, я всё же смог добраться до задней части особняка. Я стремился к той закрытой комнате — покоям дочери семейства.

Вокруг лежали в руинах колонны и тлеющие остатки фусума. Пробираясь сквозь них, я в конце концов увидел в дальнем конце комнаты белую блузку и стройную спину Ёиши. Она играла с куклой кокэси, не обращая внимания на пожирающее особняк пламя.

— Привет, Ёиши. Давай убираться отсюда, — окликнул я её. Девушка погладила куклу и пробормотала:

— Интересно, почему она решила родить своего ребёнка в огне?

— Что?

— Когда Ниниги заподозрил её в измене, почему Конохана-Сакуяхимэ так поступила?

— Откуда мне знать? Эта такая древняя легенда.

Я положил ей руку на плечо, побуждая встать, и Ёиши сказала:

— Возможно, в какой-то момент она хотела исчезнуть.

Эти слова заставили меня замереть на месте.

— Видимо, потеряв доверие своего любимого, Сакуяхимэ утратила своё место в мире, — произнесла Ёиши, затем подняла голову и устремила взгляд поверх горящего пламени.

Несколько раздвижных дверей обвалилось, открывая вид на внутренний двор дома. Дочь хозяина особняка стояла и любовалась сливовым деревом, словно не замечая бушующий повсюду огонь. Она прищурила глаза и осторожно коснулась пальцами крошечных бутонов, которые скоро должны были распуститься. Рядом с девушкой были двое братьев, они тоже смотрели на цветущие сливы с самым безмятежным выражением лица, которое я когда-либо видел.

— Не понимаю, как я раньше этого не замечал, — проговорил я, присев рядом с Ёиши. — Это же я, так ведь?

Двоюродные братья, сражавшиеся за сердце дочери, выглядели как однояйцевые близнецы — одинаковые глаза, одинаковые носы и всё прочее. Их черты… были образом, который я давно привык видеть — моим собственным лицом.

— Один из них — ты, пытающийся защитить девушку, — сказала Ёиши. — А другой — ты, стремящийся убить её.

Тут я наконец понял, кого напоминало мне лицо этой девушки. Да, это была моя мать. Её образ, запечатлённый в моей памяти, вернувшей ей молодость и красоту.

— Верно. Семья, живущая в этом особняке, является воплощением твоих чувств и эмоций.

— В таком случае, — я указал пальцем, — что представляет собой этот мужчина, смотрящий сейчас издали на свою дочь с двумя братьями?

— Думаю, он символизирует семью, не способную помочь ни одной из сторон.

При этих словах разрозненные части стали собираться воедино. Дочь, основа всему, одаривает семейство своей любовью. Один из братьев — это та часть меня, которая хочет жить дальше, даже забрав лёгкое у моей матери. Другой брат этого не приемлет. Оба постоянно сражаются друг с другом из-за дочери — или, точнее, матери, которую они любят до безумия. Глава семьи, однако, не препятствует им и не поддерживает никого из них, в растерянности наблюдая за всем с расстояния. Они были настоящим олицетворением моего дома.

Но сейчас все четверо улыбались, в единении и согласии любуясь сливовым деревом. Должно быть, я наблюдал подобную сцену когда-то давно. Это было видение того времени, когда все члены моей семьи могли быть вместе, с чистым сердцем и улыбкой на устах.

— Здесь так уютно, — сказала Ёиши, созерцая эту картину. Я молча встал и положил руку на её плечо.

— Пойдём отсюда, Ёиши, — я посмотрел на особняк, очертания которого постепенно становились всё более тёмными. — Это мой сон. Мир, который я создал, чтобы оградить себя от мучительной реальности своей жизни.

Однако, за всё время нашего разговора, Ёиши не сдвинулась с места ни на сантиметр. Она стиснула в своих тонких белых руках старую куклу и тихо прошептала:

— Возможно, тебе следовало остаться здесь на всю жизнь и никогда не открывать эту дверь.

От этих слов у меня перехватило дыхание.

На свете есть вещи, которые людям лучше не знать никогда.

С этим изречением нечто, начавшее складываться в моем сознании, наконец обрело форму. Эта девушка — она такая же, как я. Не сомневаюсь, что, подобно мне, она несёт в себе некую надломленность и уже много лет страдает от этого. Вот почему она понимала мои боли и несчастья, вот почему она могла ощущать мои терзания так же, как я чувствовал мучения мальчика с дневником.

Я вспомнил несчастную фигуру Ёиши. Вспомнил её худенькую спину, которая словно несла на себе все горести мира. Исказив своё восприятие, мне удалось жить беспечной и беззаботной жизнью. Она, однако, не убегала от этого, не отгораживалась от себя самой, продолжая терпеливо нести свою ношу. Должно быть, это было невероятно тяжело. Наверное, для неё большим трудом было вообще ходить с таким грузом на душе. И, в этом одиноком путешествии, с ногами, утопающими в земле… Её сердце умерло. Именно поэтому она, ещё живая, стояла на другом берегу реки.

— Ёиши… — слова сами сорвались с моих губ, — что же так убивает тебя?

Не будь это столь ненормальные место и обстоятельства, я, наверное, не смог бы задать такой вопрос. И если бы мне пришлось его повторить, думаю, я не сумел бы. Но в тот момент слова вырвались сами собой.

В ответ на мои глупые вопросы губы Ёиши на мгновение искривились, словно она собиралась заплакать. И когда слова уже готовы были вылететь из её рта, я узрел что-то в глубине её тёмных глаз. Как только я увидел этот образ, каждая частичка меня наполнилась страхом.

За тёмными зрачками колыхалась чёрная фигура. Нечто нечестивое извивалось и искажалось, постепенно обретая форму. Это была девушка с чёрными волосами. С её ниспадающими тёмными прядями и изящным белым лицом, она была похожа на Ёиши, но облик её определённо отличался. Искривлённое в улыбке лицо выглядело устрашающе, будто несло в себе всю злобу этого мира.

— Убивать людей очень весело. Не могу устоять перед видом человеческих страданий. Меня безумно забавляет разрушать жизнь счастливым людям. Стоит лишь немного надавить, и человек так легко ломается — достаточно лишь чуть-чуть подтолкнуть в нужном направлении. Я собираюсь подтолкнуть и тебя, чтобы сделать этот мир намного веселее.

Красные губы приоткрылись, выплёскивая поток нечестивых речей.

— Абсолютное зло… — мои слова неслышно прозвучали в тишине бледно-голубого мира.

— Вот почему меня тошнит, когда я чувствую что-то злое, — слабо произнесла Ёиши. Её тонкие ноги заметно дрожали. — Когда разум умирает, это происходит мгновенно, без предупреждения, не успеешь и осознать, как ты уже мёртв.

Прежней Ёиши, которая с готовностью бросилась бы навстречу любому монстру, более не осталось. Передо мной была только сломленная духом юная девушка. Тонкие брови Ёиши были сдвинуты в искажённой гримасе, а её большие глаза наполнились прозрачными слезами, грозящими вот-вот хлынуть вниз.

— Я больше не знаю, что значит бояться.

"Эй, тебе страшно? Ты сейчас боишься? Каково это — испытывать страх?" — всплыли у меня в памяти знакомые слова. Сам не успев этого осознать, я уже заключил хрупкое тело Ёиши в свои объятия. Я прижал к себе её худенькие руки, словно намереваясь запечатать её внутри себя.

— Всё хорошо. Прости меня.

Девушка в моих руках была тёплой, но от того не более живой. Произнесённые слова сопровождались дыханием смерти. Такова была Ёиши, узревшая однажды то, что видеть не следовало. Она узнала то, чего не должна была знать, и в результате была поглощена бесконечной тьмой. И тем самым она потеряла способность чувствовать страх.

"Тех, кто познал тьму, затягивает в её глубины" — сказала когда-то Ёиши. Она говорила тогда о себе самой. Она преследовала сверхъестественные явления в поисках утраченного чувства страха. Так же, как и я стремился к матери, скрытой за пеленой мрака, Ёиши бросалась в самое пламя тьмы, даже если оно грозило испепелить её дотла.

— Здесь нет никакого зла, — прошептала Ёиши, глаза её переполнились слезами и прозрачные капли потекли по щёкам. — Ты говоришь, что нам нужно возвращаться обратно, но, как бы я ни старалась найти причину вернуться, я не могу этого сделать.

"Сложно поверить, что она не хочет возвращаться" — вспомнились мне слова того пижонистого парня. Бесчисленное множество эмоций бушевали во мне, бурля и переполняя меня изнутри. Я был совершенно беспомощен. Я был просто бесполезным, бездарным придурком, не способным спасти единственную плачущую передо мной девушку.

Что же мне делать? Что я должен ей сказать? Могу ли я сейчас её уговорить? Могу ли я вообще что-либо тут сделать? Способны ли мои жалкие, лишённые логики речи облегчить её сердце?

Да, — простирая руки за грань, бросая вызов смерти, я прошептал: "Я всё ещё жив". Слова пришли ко мне, едва уловимые, на кончиках пальцев: "И ты жива тоже".

Я посмотрел в глаза Ёиши и произнёс нечто, совершенно безрассудное:

— Для тебя сама жизнь может казаться чем-то далёким и недосягаемым. Я не знаю, что за бремя ты несёшь, и вряд ли способен по-настоящему понять тебя. Я даже не могу удержать ту непомерную ношу, которую ты тянешь на своих плечах.

Вкладывая всю душу в свои слова, я ощутил тонкий слабый свет, засиявший далеко в небе. В животе у меня что-то стремительно сжалось. Я мог чувствовать энергию, растекающуюся по моим конечностям.

— Но отныне и впредь я буду на твоей стороне. Я всегда буду идти рядом с тобой и нести половину твоих тягот. С этой минуты, какое бы зло на тебя не обрушилось, я встану на его пути. Кто бы ни пытался навредить тебе, сначала должен будет расправиться со мной. И потому, пока я жив, ты ни за что не умрёшь.

Ёиши смотрела на меня с изумлением. Кажется, я опять облажался. Но что сказано, то сказано, нужно теперь отвечать за свои слова, даже если они напрочь лишены логики. Самое время сейчас было бы подкрепить их какой-либо жизненной теорией — слишком многое поставлено на карту, эти обещания не должны уйти впустую. Лихорадочно перерыв до самого дна свой небольшой запас знаний, я, о чудо, отыскал в памяти подходящую легенду. И тут же на ходу составил собственную её трактовку.

— Слушай, помнишь ту историю о Конохана-Сакуяхимэ?

— Что?

— Говорят, что в какой-то момент она хотела покинуть этот мир, но, насколько можно судить по легенде, этого не произошло. Напротив, Сакуяхимэ сознательно выбрала родить ребёнка посреди пламени. Если бы она хотела умереть, то не стала бы давать жизнь новым детям. Почему же она так поступила? Тебе, может, и неизвестно, но я знаю. Мысли Конохана-Сакуяхимэ, окружённой бушующим огнём, были таковы: "Новая жизнь, живущая во мне, так сильно пытается появиться на свет. Этот росток жизни столь отчаянно пытается прийти в этот мир, в то время как я собираюсь оставить его". В тот момент она приняла решение: "Отныне я всегда буду подле тебя. Я готова ступить на путь тяжелее смерти". Вот почему сакура и гора Фудзи, воплощения принцессы Конохана-Сакуяхимэ, кажутся нам, японцам, столь прекрасными. Это трогает наши души, находя в них живой отклик.

— Твои рассуждения безосновательны и нелогичны.

— Боже, ради всего святого, помолчи и не спорь. Я знаю, что нелогичен, но таково моё мнение. А как оно было на самом деле, никому не известно за давностью лет. Итак, короче говоря!

Я дошёл до пика и завершил свою речь самыми нескладными и непоследовательными словами:

— С этого дня ты будешь идти с высоко поднятой головой.

Как только я огласил это, рядом раздался ужасающий звук. В последний момент я успел притянуть к себе Ёиши, прежде чем стена позади нас обрушилась вместе с потолочными балками.

Прижимая к себе девушку, я ощутил слабый запах — от её волос слегка попахивало. Даже во сне Ёиши оставалась такой же, и это несколько вывело меня из себя.

— Что-то не так? — спросила она, но я отрицательно покачал головой и сказал:

— Когда вернёмся домой, прими ванну.

Ёиши отвела лицо и, заявив своё обычное "терпеть не могу ванны", поднялась на ноги.

Тем временем ещё одна горящая балка оторвалась и обвалилась.

— Пошли отсюда.

Я торопливо схватил Ёиши за руку, и мы бросились наружу, всё ещё держась друг за друга. Поддерживая Ёиши левой рукой, правой я заслонялся от огня и рушащихся колонн. Но, как только мы выбрались из комнаты в коридор, я осознал, что разваливающийся особняк уже слишком утратил свою форму, и ориентироваться в нём стало невозможным.

Досадливо цокнув языком, я свернул налево, туда, где огонь был ещё не так силён. Дом вовсе не был таким уж большим и запутанным — нужно только постоянно двигаться прямо, и в любом случае доберёшься до выхода. Если мы будем следовать вдоль ограды, то должны выйти к главным воротам. Однако, сейчас, когда тайна была раскрыта и особняк из моих грёз утратил своё предназначение, структура дома стала настолько хаотичной, что даже направления верх и низ, лево и право стали неразличимы. Лестница теперь вела на кухню, а напротив туалета оказалась кладовка. Маты татами протянулись в бесконечность, коридор извивался и закручивался в спираль.

Чёрт, в какую нам сторону? Вдобавок ко всему, сверху непрерывно сыпались огненные искры, обжигая мою кожу. Они не были горячими, но вызывали тупую боль, словно иссушая саму мою сущность.

"Кажется, ничего не выйдет" — начал точить меня внутренний голос, но я оборвал его: "Тут нет ничего невозможного. Это ведь мой сон. Я не позволю своим сновидениям убить меня. Здесь больше никто не умрёт", — выкрикнув это, я ухватил руку Ёиши так сильно, как только мог, и продолжил бежать.

Белая мгла расползалась вокруг. Вскоре нас окутало такое количество дыма, что я не мог разглядеть даже кончиков своих пальцев.

"Вероятность того, что ты сможешь снова проснуться, бесконечно мала" — послышались мне слова парня в кимоно, и я помотал головой, чтобы прогнать их. Я обязательно вернусь. В свою квартиру. В свой дом в Токио. Я вернусь в Фудзиэду — и в этот раз точно в свою реальность. Я восстановлю свои искажённые и разлаженные воспоминания. Я снова обрету свою повседневную жизнь такой, какой она должна быть.

Но… я никак не мог найти выхода. Куда бы я ни посмотрел, всюду путь преграждали обломки особняка. Столпы огня неумолимо нарастали и приближались. От страха, что я могу не справиться, ко мне пришёл приступ слабости.

И в этот момент, чья-то рука протянулась из белого тумана. Это была просто маленькая ладонь, сквозь дым не было видно лица её владельца. Но я всё же не стал колебаться и с готовностью принял эту руку помощи.

Ведомые этой дланью, мы с Ёиши бежали по огненному коридору. Стены вокруг нас рушились, потолочные балки обваливались вниз. Было очевидно, что особняку приходит конец. И тем не менее, я понятия не имел, сколько ещё нам нужно пройти, чтобы выбраться. Но, как ни странно, в моем сердце появилась надежда, которая незадолго до этого почти исчезла. Причина была в этой маленькой руке, что вела нас за собой. Не знаю почему, но я чувствовал, что мог довериться этому человеку. Даже несмотря на все те жуткие вещи, которые я видел, я всё равно был в этом уверен. Почему так? На бегу я мельком заметил перед собой ноги мчащегося впереди ребёнка. И осознал — на них были надеты белые кроссовки с голубыми шнурками.

В тот момент, когда я понял, кто этот мальчик, моё зрение вдруг затуманилось.

— Туда.

Вдалеке в том направлении, куда указывала Ёиши, наконец-то показались догорающие ворота. Это был выход. Если мы доберёмся до них, то сможем и выбраться отсюда. Но стоило мне так подумать, как маленькая ладошка, которая сжимала мою правую руку, исчезла. Я быстро обернулся и увидел мальчика, стоящего в клубах дыма — он слегка улыбнулся и помахал мне рукой. Я замахал в ответ изо всех сил, но в этот момент особняк начал разваливаться, со звуком, похожим на треск ломающегося айсберга.

Мы мчались со всех ног. Главные ворота были уже открыты, массивная задвижка сломанной валялась на земле. Я пропустил Ёиши вперёд и, оглянувшись напоследок, заметил…

У входа в рушащийся дом кто-то стоял и неотрывно смотрел на меня. До боли знакомые очертания фигуры, окутанной белой дымкой, заставили мои чувства хлынуть потоком.

— Мама!

Стоя посреди распадающегося мира, в центре стремительно сокращающейся белой вселенной, я на последнем дыхании закричал во весь голос:

— Спасибо! И прости меня. Я всё время убегал. Меня защищали, а я вёл себя как избалованный ребёнок.

Мой голос срывался, но я продолжал свою речь.

— Но теперь, я буду нести всё на своих плечах. Даже то, в чём мне обычно помогали отец с сестрой. С этого дня я буду сам по себе. Я собираюсь жить своей настоящей жизнью. Поэтому. Поэтому…

Слёзы неудержимо лились из моих глаз — так сложно было произнести эти слова. Я ощутил, как кончики пальцев Ёиши коснулись моей левой руки, придавая мне силы. Со всей полнотой своих чувств, я прокричал:

— Прощай, мама.

---

Первым, что я заметил, когда очнулся, был тёплый солнечный свет из окна. Я снова находился у себя в квартире, лёжа под собственным одеялом. Увидев улыбки на лицах окружающих, почувствовав синхронные объятия Кришны и Карасу, я, наконец, осознал, что сумел вернуться живым. Даже буддийский монах, устрашающе ухмыляясь, подошёл обняться, чем немало меня поразил. Того парня в кинагаши, наставника Кришны, кстати, здесь больше не наблюдалось. Мне сказали, что он провёл надо мной некий гипнотический ритуал, а, закончив, тут же отсюда смылся. Ну да и скатертью ему дорога.

Как бы то ни было, я вырвался из дружеских рук и вскочил на ноги, чтобы проведать Ёиши, спавшую на соседней кровати. Она по-прежнему была там, погружённая в беспробудный сон. Девушка безмолвно лежала, скрестив на животе пальцы, и выглядела так, словно уже почти и не дышит. Смогла ли она вернуться? Из той бездны между двумя берегами, из-за абсолютной границы, из-за порога иного мира?

Только успел я об этом подумать, как Ёиши слегка приоткрыла глаза. Она вздохнула и, несколько смущённым тоном, произнесла:

— Мне было там так хорошо…

Эпилог

Полагаю, в этом мире ты несёшь за себя личную ответственность, точно так же, как при исследовании мест с привидениями. Радости и несчастья, что скрываются в тени, — все они находятся на выбранном пути. В этот раз я познал это на собственном нелёгком опыте. Маленькая узкая тропка может вести к чистому роднику. В конце широкой и светлой дороги может поджидать зверь. Никто не знает, что ждёт нас в будущем, так что только вам решать, в какую сторону отправиться на этом распутье. Даже если держать глаза и уши открытыми и хорошенько думать головой, всё равно можно ошибиться. Но неправильно винить себя или окружающих, когда это происходит. Скорее, следует получать от этого удовольствие. Думаю, так жизнь будет намного лучше.

— …Думаю, так жизнь будет намного ярче.

Я рассеянно размышлял обо всём этом, раскинувшись на лавочке в Токийском вокзале. Экзамены у меня закончились, и мы с сестрой собирались домой. Я возвращался обратно в Фудзиэду, чтобы наконец расставить всё по своим местам. Акира обсуждала это с отцом, но тот просто вздохнул: "А, понятно", словно сбрасывая тяжкий груз со своих плеч. В любом случае, то, что я до сих пор даже не посетил могилу матери, было высшим проявлением сыновней непочтительности. Поэтому я собирался уделить немало времени для рассказов обо всём произошедшем со мной.

— Эй, Наги! — внезапно раздался такой гневный крик, что люди за сотню метров разом обернулись. — Какого чёрта ты там расселся так беззаботно на этой скамейке?!

Я повернулся на голос и увидел свою сестру — двадцатидвухлетнюю Акиру Ямада, держащую в руках кучу ланчбоксов, журналов, упаковок чая, сувениров и прочих малопонятных вещей. Она откинула назад свои пышные рыжеватые волосы и устремила на меня свой недобрый взгляд.

— Бедная девушка вынуждена в одиночку тащить весь этот багаж, пока ты, бестолочь, развалился спокойно на лавочке!

— Ой, извини, — ответил я практически рефлекторно и бросился помогать ей, чуть не споткнувшись по дороге.

— Знаешь что? Это ведь я оплатила тебе билет, так? Я приплюсую это к тому, что ты уже был мне должен за недавний переезд, поэтому давай-ка ноги в руки и отрабатывай долги, окей?

— …Ладно.

Я надеялся, что после всего произошедшего она станет хоть немного более добродушной и снисходительной, но, видимо, это было наивно с моей стороны. В любом случае, до возвращения домой оставалась всего неделя. Несмотря на то, что это был только второй её год работы в компании, сестра без колебаний взяла оплачиваемый отпуск и поселилась в моей квартире до самого нашего отъезда. Она взяла на себя заботу о еде и стирке, но взамен захватила себе место, где я спал, я больше не мог выбирать, что смотреть по телевизору, и лишился своего права на первую ванну. Со всем этим, экзамены мне удалось сдать исключительно благодаря семейному ресторанчику, открытому до поздней ночи.

В общем, всё как и ожидалось от предводительницы девушек, Акиры Зари, в прошлом известной на всю Фудзиэду.

— Вот, держи это всё. А, и ещё ты мне должен за обед с чаем, верно? Лучше бы тебе найти подработку и расплатиться со мной поскорее. Первые три месяца, так уж и быть, без доплаты, но дальше ты на счётчике на десять процентов ежемесячно.

…Дьявол. Она сущий дьявол. Интересно, она понимает, что я — бедный студент, у которого едва хватает денег, чтобы платить по счетам?

Сестра сунула мне в руки все шесть бумажных пакетов, а затем спросила:

— Так ты что, не заметил?

— Чего? — спросил я в ответ, и она цокнула языком, расправляя свои пышные волосы.

— Вот поэтому тебя и считают болваном. Удели чуток своего внимания на окружающих.

Я послушно огляделся и увидел молодую девушку, болтающую ногами на лавочке у лестницы. Знакомая форма с белой блузкой и чёрным галстуком принадлежала Мицуруги Ёиши.

— Ох, это же она. Откуда?..

— Вперёд, двигай к ней. У тебя меньше двух минут до отправления поезда, так что давай, в темпе.

Эти наставления, однако, не помешали моей сестре оставить все вещи на меня. Она как ни в чём не бывало повернулась и спокойно ушла к поезду. Пришлось мне тащиться к скамейке Ёиши со всем багажом в руках.

— Привет.

Девушка слегка подняла голову на мой голос.

— Ты что здесь делаешь?

Но она ничего не ответила, продолжая безучастно смотреть себе под ноги.

— А, понятно. Ты пришла проводить меня, да? Я уж думал, что больше не увижу тебя.

Я подсел к по-прежнему молчащей Ёиши и с широкой улыбкой на лице сказал:

— Не волнуйся, я обязательно вернусь. Я собираюсь домой, чтобы наконец открыть фусума, раз и навсегда. Неважно, что будет по ту сторону — я приму это и непременно вернусь.

Под конец я почувствовал спазм в груди, но продолжил говорить, не останавливаясь, чтобы не подать виду.

— Но, знаешь, на самом деле… это всё как во сне, — пробормотал я, и Ёиши посмотрела на меня. — Я имею в виду, в переносном смысле. Многое всё ещё не укладывается у меня в голове. Поверить не могу, что приду домой и обнаружу, что мамы больше нет… До сих пор не могу этого принять.

Я собирался сказать всё как можно более непринуждённо, но голос сорвался и вышло довольно жалко.

Однако Ёиши вдруг произнесла нечто неожиданное.

— Насчёт твоей матери… Она здесь.

— Что?

Ёиши медленно достала из сумки что-то завёрнутое в белую материю. Осторожно, обеими руками она сняла ткань — это оказалась старая кукла кокэси. По моей спине пробежал невыразимый холод.

— Ты… Это… Это же…

— Это трофей.

Ёиши убрала фигурку обратно в сумку. Её тёмные глаза сияли от радости.

— Покажи ещё раз. Это ведь не может на самом деле быть…

— Отказываюсь. Я сама её добыла.

Нет, такого просто не могло быть. Она просто пыталась напугать меня, купив похожую куклу в какой-нибудь антикварной лавке или вроде того. Я старался себя убедить в этом, но… Это ведь была Ёиши. С ней такие жуткие вещи с лёгкостью становились реальными, поэтому я сдержался и не стал развивать эту тему. Всё-таки, я проходил период восстановления, мне следовало избегать новых потрясений.

— Так ты специально приехала на вокзал, чтобы показать это мне? — спросил я, и Ёиши снова умолкла. Я тоже пребывал в растерянности, не зная, о чём можно поговорить за столь малое время. Так и мы потратили оставшиеся минуты, сидя на лавочке, словно изображая едва начавшую встречаться пару, которой предстоит скорое прощание.

В конце концов, объявление об отправлении поезда эхом прокатилось по перрону.

— Ну что ж… Мне пора.

Я встал, и Ёиши тоже молча поднялась на ноги. Когда я уже подошёл к дверям поезда и собирался втиснуться туда со своей кучей пакетов, сзади раздался её голос.

— Старшая школа Комей, первый курс, группа А. Ёиши Мицуруги, шестнадцать лет.

Я с удивлением обернулся. Ёиши стояла позади, сцепив руки за спиной. В это время прозвучал сигнал к отбытию, и я поспешил забраться в вагон.

— В следующий раз, если мы снова встретимся… — начала Ёиши, но тут двери поезда закрылись. Тем не менее, она продолжала говорить. Я изо всех сил старался прочитать её слова по движениям губ. Конечно, я этому никогда не учился, но каким-то чудесным образом послание дошло до меня.

— …я стану твоим другом.

Ёиши выглядела довольно напряжённой, произнося это.

— Да ты, должно быть, шутишь, — рассмеялся я. И что было мочи замахал ей рукой, прижимаясь лицом к окну в отходящем поезде.

Не знаю, удалось ли мне передать таким образом свой ответ. Что ж, значит, я постараюсь вернуться как можно скорее. На лице Ёиши было такое печальное выражение, когда она пришла проводить меня. И поэтому я собираюсь сказать ей следующее:

"Мы не просто друзья. Мы — напарники".

Послесловие

Есть знаменитое выражение: "Единственная истинная мудрость — знать, что ты ничего по сути не знаешь".

"Изучив так много, я, полагаю, уже разгадал где-то 80% всех тайн, составляющих наш мир, верно?" — думает обычный человек.
"Чем больше я узнаю, тем отчётливее понимаю, что мы ещё даже не стоим у порога к тайнам мироздания", — полагает мудрец.

Так я всегда это воспринимал. Однако недавно я осознал, что между обычным человеком и мудрецом нет никакой разницы, есть лишь различие в восприятии самого мира. В зависимости от того, считаешь ли ты то, что видишь всем сущим или лишь малой его частью, твоё представление мира полностью меняется. И, будучи обычным человеком, я в конце концов пришёл к мысли, что второй вариант делает жизнь куда более увлекательной. Думаю, именно в этом и заключается важность расширения кругозора.

Я до сих пор не знаю, существуют ли на самом деле призраки или пришельцы. Но я убеждён, что они прекрасно выступают в роли персонажей, поскольку являют собой сумрачные размытые сущности, таящиеся в тумане за стенами наших знаний. Они всегда были источником страха и очарования для многих людей. И сегодня, я публикую данную книгу, ясно понимая, как сложно передать на письме этот "сумрачный" аспект.

Господин Ёситоси Абэ, иллюстратор, который с присущей ему чуткостью уловил всю суть моей писанины и выразил её в великолепных визуальных образах. Господин Кацуси Ота, мой главный редактор, чьи вдохновенные слова помогли мне добраться до финишной черты. Большое вам спасибо.

И вам, держащим сейчас эту книгу в своих руках. Для писателя, читатель является "сумрачной" фигурой, чьё присутствие неясно и расплывчато. Всегда немного страшно общаться с людьми посредством своего творчества. И тем не менее, я хотел бы от всей души поблагодарить каждого из вас за эту прекрасную встречу, которую мы провели вместе.

Ниномаэ Хаджимэ, июнь 2012 г.

Примечания

Вернуться на главную страницу