Difference between revisions of "User talk:SnipeR 02/SnipeR 02 blank file"
(заготовка) |
|||
| Line 1: | Line 1: | ||
| + | {{:Sayonara piano sonata~Russian Volume 4 - Chapter 1}} |
||
| − | Когда и как девушки учатся краситься? |
||
| + | {{:Sayonara piano sonata~Russian Volume 4 - Chapter 2}} |
||
| − | |||
| + | {{:Sayonara piano sonata~Russian Volume 4 - Chapter 3}} |
||
| − | По телевизору часто можно увидеть детей, в прямом смысле слова превращающих себя в монстров с помощью косметики, пока рядом нет мамы, но я никогда не видел чего-то подобного в реальной жизни. |
||
| + | {{:Sayonara piano sonata~Russian Volume 4 - Chapter 4}} |
||
| − | |||
| + | {{:Sayonara piano sonata~Russian Volume 4 - Chapter 5}} |
||
| − | Что касается моего окружения, то я заметил, что девушки в моем классе начали краситься примерно в начале старшей школы. |
||
| + | {{:Sayonara piano sonata~Russian Volume 4 - Chapter 6}} |
||
| − | |||
| + | {{:Sayonara piano sonata~Russian Volume 4 - Chapter 7}} |
||
| − | Но девушки обогнали нас, парней, не только в макияже, но и в плане одежды и стильных причесок. Они, должно быть, более чувствительны к моде, чем мы. |
||
| + | {{:Sayonara piano sonata~Russian Volume 4 - Chapter 8}} |
||
| − | |||
| + | {{:Sayonara piano sonata~Russian Volume 4 - Chapter 9}} |
||
| − | Модные парни все-таки встречаются иногда, но их меньшинство. Принято считать, что для мужчин позволительно быть равнодушными к вещам подобного рода. Не хочу сказать, что я такой же, как и большинство, но то, что мне плевать на моду - факт. |
||
| + | {{:Sayonara piano sonata~Russian Volume 4 - Chapter 10}} |
||
| − | |||
| + | {{:Sayonara piano sonata~Russian Volume 4 - Chapter 11}} |
||
| − | Полагаю, девушки читают журналы, чтобы преуспевать в этом деле. Но не думаю, что только этого достаточно. |
||
| + | {{:Sayonara piano sonata~Russian Volume 4 - Chapter 12}} |
||
| − | |||
| + | {{:Sayonara piano sonata~Russian Volume 4 - Chapter 13}} |
||
| − | Значит, им необходимо обращаться к друзьям или маме за советами по макияжу и моде. |
||
| + | {{:Sayonara piano sonata~Russian Volume 4 - Chapter 14}} |
||
| − | |||
| + | {{:Sayonara piano sonata~Russian Volume 4 - Chapter 15}} |
||
| − | Но в таком случае девушки, у которых нет ни друзей, ни родителей, оказываются в невыгодном положении. |
||
| + | {{:Sayonara piano sonata~Russian Volume 4 - Chapter 16}} |
||
| − | |||
| + | {{:Sayonara piano sonata~Russian Volume 4 - Chapter 17}} |
||
| − | Мм? О ком я говорю, спросите вы? |
||
| + | {{:Sayonara piano sonata~Russian Volume 4 - Chapter 18}} |
||
| − | |||
| − | Да нет, я не думаю о ком-то конкретном, разумеется. |
||
| − | |||
| − | ◆ |
||
| − | |||
| − | |||
| − | Стол занимал широкий ассортимент бутылочек. |
||
| − | |||
| − | Тоник, молочко и обычные лосьоны, основа под макияж, крема... защитный крем, увлажняющий крем, крем для ухода за кожей... средства для ухода за кожей после ополаскивания лица, нанесения маски или перед тем, как нанести макияж... |
||
| − | |||
| − | Не имея ни малейшего представления, что, когда и зачем использовать, я купила несколько средств наобум, но теперь, выставив в ряд свои покупки, я поняла, что знаний у меня не прибавилось. |
||
| − | |||
| − | На самом деле это лишь скромная часть доступной в продаже косметики. Сейчас я могла только сказать, что маски для лица пока были слишком сложными для меня. |
||
| − | |||
| − | Было около десяти вечера, и я, до сих пор сидевшая в халате, который надела после ванны, схватилась за голову перед зеркалом и кучей косметики. |
||
| − | |||
| − | По идее, после ванны надо что-то сделать с сухостью кожи, но я даже не знала, почему она должна стать сухой, если я только что приняла ванну. К тому же, по всей видимости, тоник и ему подобные средства необходимо втирать, а не просто наносить... |
||
| − | |||
| − | В любом случае, сидеть сложа руки нет смысла. |
||
| − | |||
| − | Я решила приступить и заглянула в книгу. |
||
| − | |||
| − | Я осторожно налила в руки немного тоника и круговыми движениями начала втирать его в лицо. Следуя указаниям в книге, я нанесла немного и на другие места: руки и заднюю часть шеи. |
||
| − | |||
| − | Я опасалась, что ту же процедуру придется повторить с лосьоном и основой, но было написано, что они - по желанию, так что я вообще пропустила их. |
||
| − | |||
| − | Подумав о том, что большинство женщин делают это каждый день, я прониклась к ним глубоким уважением. |
||
| − | |||
| − | Я тоже недавно решила начать пользоваться косметикой, но я не знала, насколько хватит моей выдержки. |
||
| − | |||
| − | Нет, это неверный настрой. |
||
| − | |||
| − | Я ни в коем случае не должна сдаваться. |
||
| − | |||
| − | Иначе я стану как... |
||
| − | |||
| − | Я посмотрела на помятую фотографию, лежавшую на столе. |
||
| − | |||
| − | Я попыталась распрямить ее на ладони, но она оставалась все такой же мятой, а человек на ней оставался морщинистым, как старуха. |
||
| − | |||
| − | |||
| − | Инцидент случился несколько часов назад. |
||
| − | |||
| − | Товако-сан, как обычно, уехала за покупками, а мы вдвоем присматривали за магазином. |
||
| − | |||
| − | Во время перерыва я вышла кое-что купить. Вернувшись, я положила продукты в холодильник и уже хотела было поставить на стол в гостиной торт "кастелла", который я купила к чаю, когда увидела там фотоаппарат. |
||
| − | |||
| − | На вид это был довольно старый пленочный фотоаппарат, и я поддалась искушению взять его в руки. |
||
| − | |||
| − | Тогда это и произошло. |
||
| − | |||
| − | Раздался громкий звук затвора. |
||
| − | |||
| − | Я и не думала использовать фотоаппарат - либо я случайно что-то нажала, либо он сам сработал. |
||
| − | |||
| − | Заволновавшись, я положила фотоаппарат обратно. |
||
| − | |||
| − | ...Со стороны незаметно, но я действительно заволновалась; так как боялась, что фотоаппарат мог оказаться реликтом. |
||
| − | |||
| − | Из-за их магической природы было невозможно предсказать, какими свойствами может обладать незнакомый реликт. У Товако-сан была дурная привычка время от времени оставлять реликты без присмотра. |
||
| − | |||
| − | Как беспечно с моей стороны. Я повела себя слишком неосторожно. |
||
| − | |||
| − | Я должна была учесть такую возможность перед тем, как трогать его. |
||
| − | |||
| − | А что, если фотоаппарат мог высасывать души? Все-таки в прошлом мы уже сталкивались со статуэткой, убивающей любого, кто к ней прикоснется. |
||
| − | |||
| − | Пока я все это обдумывала, фотоаппарат издал механический звук и распечатал фотографию. Как я и думала, это полароид. Но что произойдет теперь? |
||
| − | |||
| − | Я взяла снимок и посмотрела на него. |
||
| − | |||
| − | - Это?.. |
||
| − | |||
| − | И тут в гостиную заглянул Токия. |
||
| − | |||
| − | - Что-то случилось? |
||
| − | |||
| − | - А, Токия. Слушай, этот фотоаппарат... |
||
| − | |||
| − | - Мм? Ах да, не трогай его, хорошо? Этот реликт оставила там Товако-сан. |
||
| − | |||
| − | - Значит, это действительно реликт. |
||
| − | |||
| − | - Эй, только не говори мне, что воспользовалась им? |
||
| − | |||
| − | Я быстро замотала головой, пряча за спиной снимок. |
||
| − | |||
| − | - Ну да, ты бы не стала, - сказал он. - Но серьезно, будь поосторожней! Когда я дотронулся до того кошелька-реликта, это вылилось в ту еще нервотрепку, уж поверь мне на слово. |
||
| − | |||
| − | Конечно, Токия побывал в таком же количестве скверных историй, связанных с реликтами, что и я. Так что если Токия предостерегал меня о нем, то в чем конкретно таилась опасность этого фотоаппарата? |
||
| − | |||
| − | - Т-токия... Какой силой обладает этот фотоаппарат? |
||
| − | |||
| − | - По правде говоря, ничего сенсационного, - признался Токия, войдя в гостиную. Он подошел к столу, поднял фотоаппарат, повернул какой-то диск и сфотографировал торт, который я поставила на стол. Несколько мгновений спустя с тем же механическим звуком, что и в прошлый раз, распечаталась еще одна фотография. |
||
| − | |||
| − | Он взял снимок и показал мне. |
||
| − | |||
| − | Излишне говорить, на нем был торт. Однако на этой фотографии он выглядел испорченным (почти сгнившим) и был слегка другого цвета. |
||
| − | |||
| − | - Почему он выглядит по-другому? |
||
| − | |||
| − | - Ну, он делает снимки будущего. |
||
| − | |||
| − | - Будущего... |
||
| − | |||
| − | - А-а, но есть подвох... - сказал Токия, взял кусок торта и откусил от него. - Фотография показывает, как он мог бы выглядеть по прошествии определенного промежутка времени, не учитывая, что его могут съесть, как я сейчас. |
||
| − | |||
| − | - И какова же величина этого промежутка? |
||
| − | |||
| − | - В данном случае где-то год. Видишь это колесико? По словам Товако-сан, с его помощью можно устанавливать количество лет. |
||
| − | |||
| − | - Н-на сколько лет он был установлен до этого? |
||
| − | |||
| − | - До этого? |
||
| − | |||
| − | - В смысле д-до того как ты сделал снимок он тоже был на год? Ведь нет же, да? |
||
| − | |||
| − | - Ээ, сколько же там было? Я не обратил внимания, но, по-моему, 16 лет. Ага, примерно столько. Но число я увидел лишь мельком. |
||
| − | |||
| − | - 16 лет? |
||
| − | |||
| − | - Ага. |
||
| − | |||
| − | - Ты сказал 16 лет? |
||
| − | |||
| − | - Да. Что-то не так? |
||
| − | |||
| − | - Нет. |
||
| − | |||
| − | Пожав плечами, он запихнул в рот надкушенный кусок торта и ушел обратно в магазин. |
||
| − | |||
| − | - Понятно, 16 лет... |
||
| − | |||
| − | Я взглянула на фотографию, которую нечаянно смяла. |
||
| − | |||
| − | Глубокие складки (но не от того, что снимок смяли), белоснежные волосы, потрепанная одежда... |
||
| − | |||
| − | Это была фотография девушки по имени Саки Маино по прошествии 16 лет. |
||
| − | |||
| − | ...Другими словами, меня. |
||
| − | |||
| − | Возмутительно. |
||
| − | |||
| − | Даже учитывая, что я никогда не следила за кожей, это было просто возмутительно. |
||
| − | |||
| − | Но достав старый журнал, я узнала, что сейчас даже младшеклассницы ухаживают за кожей. |
||
| − | |||
| − | Если верить журналу, никогда не рано начать ухаживать за кожей, так как в последние годы наша кожа, как и тело, стареет все быстрее и быстрее по различным причинам, таким как возросшее ультрафиолетовое излучение и неправильное питание. |
||
| − | |||
| − | Прочитав эту статью, я начала сожалеть о своем безразличии к вещам такого рода. |
||
| − | |||
| − | На самом деле, в отличие от прошлого, сейчас на рынке есть всевозможные косметические средства, и, откровенно говоря, это из-за того, что они нужны. |
||
| − | |||
| − | Когда я начала читать о косметике, то коснулась не только основных средств, таких как крема и лосьоны, но и обнаружила, что макияж также защищает кожу от ультрафиолетового излучения и тому подобного. |
||
| − | |||
| − | До сих пор я придерживалась мнения, что единственная цель макияжа - выпендреж, и поэтому считала, что им можно пренебречь. |
||
| − | |||
| − | Я не часто видела, чтобы Товако-сан красилась, но на ее лице действительно всегда был тонкий слой макияжа. И если честно, она выглядела моложе своего возраста. Я всегда считала, что это у нее от природы, но я ошибалась. Товако-сан прикладывала усилия, чтобы сохранять молодость. |
||
| − | |||
| − | ...Почему она мне об этом никогда не говорила? |
||
| − | |||
| − | Почуяв некую опасность, я тут же пошла и купила набор косметических средств, решительно настроившись начать без промедления. |
||
| − | |||
| − | Я еще могу все изменить. |
||
| − | |||
| − | Я снова посмотрела на снимок. |
||
| − | |||
| − | На свое скукоженное лицо 16 лет спустя. |
||
| − | |||
| − | И тогда я поклялась: |
||
| − | |||
| − | Оглянуться не успеете, как я стану красивой. |
||
| − | |||
| − | Даже мне не чуждо желание, понятное каждой девушке. |
||
| − | |||
| − | Желание выглядеть красивой. |
||
| − | |||
| − | |||
| − | Прошло три дня с тех пор, как я начала краситься и ухаживать за кожей. |
||
| − | |||
| − | Я незаметно подошла к фотоаппарату и подняла его. |
||
| − | |||
| − | Будут ли заметны изменения, если я сделаю снимок сейчас? |
||
| − | |||
| − | Нет, не торопись, дорогая. |
||
| − | |||
| − | К тому же, если их не окажется, я тут же сдамся. |
||
| − | |||
| − | Я снова положила фотоаппарат обратно. |
||
| − | |||
| − | Шаг за шагом. Без труда не выловишь и рыбку из пруда. Мое усердие обязательно принесет плоды. |
||
| − | |||
| − | Я нечасто смотрю телевизор, но знаю, насколько красивы звезды. Наверняка за кулисами они тоже прикладывают усилия, чтобы потом сиять на сцене. |
||
| − | |||
| − | Если честно, я бы тоже предпочла делать это тайно, но с таким вялым отношением я ничего не добьюсь. |
||
| − | |||
| − | В конце концов, тот факт, что через 16 лет у меня будут такие жуткие морщины, также означает, что в ближайшем будущем... может быть даже через месяц, я могу начать стареть. Нет, процесс старения, возможно, уже начался и прогрессирует, просто его не увидеть глазом. |
||
| − | |||
| − | Никуда от этого не денешься. |
||
| − | |||
| − | Кстати говоря, Токия никак не прокомментировал последние изменения в моем внешнем виде. |
||
| − | |||
| − | Конечно, пока что я почти не использую макияж, но он просто не мог не заметить. Он, наверное, прикидывается. Он действительно джентельмен, раз не заостряет внимание на моих стараниях. [1] |
||
| − | |||
| − | Ладно, надо позаниматься, пока не кончился перерыв! |
||
| − | |||
| − | Тут я резко прекратила листать журнал. |
||
| − | |||
| − | Я нашла основную тему номера. |
||
| − | |||
| − | «Всем девушкам, уставшим от того, что их парни не ценят их стараний.» |
||
| − | |||
| − | Посмотрим… |
||
| − | |||
| − | Н-не то чтобы меня беспокоило, что Токия ничего не сказал о моей внешности. Это только из научного интереса. |
||
| − | |||
| − | - Эй, Саки. |
||
| − | |||
| − | - Ч-чт-что? |
||
| − | |||
| − | Я так погрузилась в журнал, что попытка поспешно закрыть его с треском провалилась. Тогда я поторопилась заслонить его трясущимися руками. |
||
| − | |||
| − | - Что случилось? - спросил он. |
||
| − | |||
| − | - Ничего. А у тебя что? |
||
| − | |||
| − | - В туалет нужно. Можешь пока присмотреть за магазином? Не думаю, что кто-нибудь зайдет, но все-таки... - сказал он и направился в уборную. |
||
| − | |||
| − | Закрыть журнал, может, и не вышло, но зато удалось перелистнуть на страницу с отчетом, так что он наверное ничего не заметил. Чуть не попалась. Застань он меня за чтением подобной статьи, у него точно возникли бы вопросы. |
||
| − | |||
| − | Убедившись, что Токия действительно ушел, я снова открыла главную тему номера. |
||
| − | |||
| − | «Будьте осторожны! Не принимайте парней за тупиц только потому, что они ничего не говорят насчет вашего усердия в том, чтобы стать красивее! Возможно, ваш парень специально молчит, так как вы ему наскучили!» |
||
| − | |||
| − | И вправду, он ничего не говорит. Неужели я ему наскучила? Нет, мы не встречаемся, так что я не могла ему наскучить. Минутку. Могла ли я ему наскучить, не являясь его девушкой? |
||
| − | |||
| − | Я принялась читать дальше. |
||
| − | |||
| − | История мисс А. Мой парень не сказал ни слова, когда я сделала новый макияж. Когда я спросила его о нем, он просто спросил: «Ну и что?». Мы расстались неделю спустя. |
||
| − | |||
| − | История мисс B. На работе был один парень. Мы работали в одной смене и ладили просто на ура. Но когда я стала уделять больше внимания макияжу, он не сказал ни слова. Я слегка намекнула ему. «Возвращайся к работе!» - таков был его ответ. Впоследствии я узнала, что у него уже была девушка. Он с самого начала не рассматривал меня как потенциальную возлюбленную. |
||
| − | |||
| − | «Разве у вас не было чего-нибудь похожего?» |
||
| − | |||
| − | Да. Сейчас как раз такая ситуация. Так значит ли это, что мы наскучили друг другу? Что Токия совсем мной не интересуется? |
||
| − | |||
| − | «Но не отчаивайтесь! Выход есть! |
||
| − | |||
| − | Операция “Поразите своего невоспитанного возлюбленного до потери пульса! (Макияж)”» |
||
| − | |||
| − | Статья детально знакомила с макияжем и снабжалась несколькими полезными советами, а также рисунком, на котором был изображен мужчина с сердечками вместо глаз, осыпавший женщину комплиментами. |
||
| − | |||
| − | Под впечатлением от рисунка я попыталась представить, как Токия говорит, что я красивая. |
||
| − | |||
| − | ... |
||
| − | |||
| − | ... |
||
| − | |||
| − | Кажется, мне нравится. |
||
| − | |||
| − | Е-естественно, я говорю не о похвале, а об идее того, чтобы иметь конкретную цель, так как мне уже порядком начинала надоедать косметика. Ведь Токия не мой парень, не тот-самый-молодой-человек, и я не гонюсь за его похвалой. |
||
| − | |||
| − | ...Но если честно, самую малость мне хотелось и похвалы. |
||
| − | |||
| − | Даже мне не чуждо желание, понятное каждой девушке. |
||
| − | |||
| − | Желание услышать, что ты красивая.. |
||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | ◆ |
||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | После перерыва Саки принялась сортировать товар на полках, бегая туда-сюда мимо меня. |
||
| − | |||
| − | Она взяла что-то с полки, прошла мимо меня и положила предмет в другое место, затем еще раз прошла мимо меня, теперь уже неся предмет, который только что лежал на том месте. Но на этом все не закончилось. По всей видимости, не удовлетворенная результатом, она понесла предмет обратно, снова попав в мое поле зрения, и вернула его на прежнее место перед тем как окинуть взглядом полку с расстояния. |
||
| − | |||
| − | Мое же занятие было, можно сказать, противоположным: удобно устроившись за прилавком, я ждал наших несуществующих покупателей. |
||
| − | |||
| − | От нечего делать я следил за Саки, но она так погрузилась в работу, что не замечала меня и даже не смотрела в мою сторону. |
||
| − | |||
| − | - Саки. |
||
| − | |||
| − | - Да? - спросила она, перестав заниматься делами. |
||
| − | |||
| − | - Выглядит неплохо. |
||
| − | |||
| − | - Д-думаешь? |
||
| − | |||
| − | - Ага, мне определенно нравится то, что я вижу. |
||
| − | |||
| − | - Н-неужели разница так заметна? |
||
| − | |||
| − | - Ага. Не ожидал такого эффекта от простой перестановки товара на полках. |
||
| − | |||
| − | - Да, да. Совсем немного косм... Э? Полки? Товар? |
||
| − | |||
| − | - Ага. На этот раз взялась за изучение мерчендайзинга? |
||
| − | |||
| − | - Д-да! Я правда считаю, что производимое впечатление играет важную роль! |
||
| − | |||
| − | - Понятно, - сказал я. |
||
| − | |||
| − | - ... |
||
| − | |||
| − | - ... |
||
| − | |||
| − | - И все? |
||
| − | |||
| − | - М-м-м? |
||
| − | |||
| − | - Н-ничего, забудь. |
||
| − | |||
| − | Саки, по-моему что-то недоговаривавшая, продолжила молча переставлять товар. |
||
| − | |||
| − | Когда она проходила мимо меня, я почувствовал приятный запах. |
||
| − | |||
| − | - Саки. |
||
| − | |||
| − | - Да? - остановившись, не дойдя до полки, спросила она. |
||
| − | |||
| − | - Отличный аромат. |
||
| − | |||
| − | - Д-думаешь? |
||
| − | |||
| − | - Ага, он какой-то стимулирующий. |
||
| − | |||
| − | - С-стимулирующий? Ничего себе... П-правда? Но я не замышляю ничего подозрительного! - в замешательстве сказала Саки, в кои-то веки раскрыв глаза чуть пошире. |
||
| − | |||
| − | - Ага. Наверное, у тебя на ужин рагу? Оно очень стимулирует мой аппетит. |
||
| − | |||
| − | - Да, да. Немного дух... Э? Рагу? Аппетит? |
||
| − | |||
| − | - Ага. Ты уже готовишь ужин, да? Из кухни доносится приятный запах. Кажется, теперь я проголодался. |
||
| − | |||
| − | - Д-да! У нас сегодня рагу! |
||
| − | |||
| − | - Понятно... Может, и мне купить разогреваемое рагу?.. |
||
| − | |||
| − | - ... |
||
| − | |||
| − | - ... |
||
| − | |||
| − | - И все? |
||
| − | |||
| − | - М-м? |
||
| − | |||
| − | - Н-ничего, забудь. |
||
| − | |||
| − | Саки, по-моему до сих пор что-то недоговаривавшая, пошла на кухню, убавить огонь. |
||
| − | |||
| − | - Что-то странно она себя ведет сегодня. |
||
| − | |||
| − | Хотя я ее похвалил, Саки выглядела немного разочарованной. Или мне кажется? |
||
| − | |||
| − | Кстати о странностях: интересно, что за дела с той статьей? Хоть она ее тут же прикрыла, кое-что я мельком успел заметить. |
||
| − | |||
| − | Честно, не думал, что у нее когда-нибудь возникнет интерес к подобным вещам. |
||
| − | |||
| − | Ну, она все же девушка. Думаю, это вполне естественно. |
||
| − | |||
| − | В таком случае, как-нибудь соберусь и принесу ей что-нибудь из школьной библиотеки. |
||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | ◆ |
||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | Несколько дней спустя. |
||
| − | |||
| − | Странно. Несмотря на все мои усилия, потраченные на макияж, Токия никак не отреагировал. Даже когда я рискнула пустить в ход духи, то потерпела поражение от рагу. |
||
| − | |||
| − | Он не только не делал мне комплиментов - он вообще не касался темы. |
||
| − | |||
| − | Неужели он действительно ничего не заметил? Нет, этого не могло быть. Он точно заметил. Тогда я ему все-таки наскучила? Но он общается со мной как обычно... |
||
| − | |||
| − | - М-м? - пробормотала я, заметив на столе книгу, которую раньше не видела. Она точно не моя. Может, её забыл Токия? |
||
| − | |||
| − | Мне было немного любопытно, какие книги нравятся Токии, и я взяла ее в руки. |
||
| − | |||
| − | Книга была в твердом переплете, и я решила, что это роман, но оказалось - сценарий для спектакля. |
||
| − | |||
| − | То, что Токия интересуется театром для меня было открытием. |
||
| − | |||
| − | Сюжет сценария очень напоминал сказку. |
||
| − | |||
| − | Женщина, убежденная в том, что она самая красивая на свете, каждый день пыталась стать еще красивее. На нее сыпались бесчисленные предложения руки и сердца, но она отвергала их все, так как считала, что нет мужчины, достойного ее красоты. |
||
| − | |||
| − | Однажды она спросила у своего волшебного зеркальца, кто был на свете всех милей, но в ответ услышала другое имя. И хотя женщина стала тратить на внешность еще больше усилий, зеркало никогда так и не назвало ее имя. |
||
| − | |||
| − | Она потратила всю жизнь, пытаясь добиться красоты при помощи макияжа и украшений, и состарилась, так ничего и не получив от жизни. |
||
| − | |||
| − | Со временем предложений становилось все меньше, и в конце концов она умерла в полном одиночестве. |
||
| − | |||
| − | В послесловие содержалась мораль истории: |
||
| − | |||
| − | «Лучше не тратьте время на напрасный труд.» |
||
| − | |||
| − | Мое сердце словно что-то пронзило. |
||
| − | |||
| − | В чем смысл этого предложения, странно отозвавшегося в душе? |
||
| − | |||
| − | Почему Токия оставил здесь эту книгу именно сегодня? |
||
| − | |||
| − | - А! Может быть... он хочет сказать, что?.. |
||
| − | |||
| − | Я спрятала фотографию, чтобы никто не нашел её. Мне очень хотелось просто выкинуть ее, но я специально сохранила ее для того, чтобы повысить мотивацию, когда решу сдаться. |
||
| − | |||
| − | Снимок все еще лежал там, но я не могла знать наверняка, что его никто не видел. |
||
| − | |||
| − | Нет, Токия точно видел. Может быть, он знал о ней с самого начала. Возможно, он увидел фотографию еще в тот момент, когда я сделала ее. |
||
| − | |||
| − | Он знает, как я буду выглядеть через 16 лет. |
||
| − | |||
| − | Мало того, зная это, он нарочно оставил этот сценарий там, где я его замечу. |
||
| − | |||
| − | Чтобы сказать мне, что мои усилия напрасны. |
||
| − | |||
| − | Прежде чем я поняла это, я уже швырнула сценарий в сторону. |
||
| − | |||
| − | Ясно. Вот что ты хочешь мне сказать. |
||
| − | |||
| − | Разумеется, ты не мог не заметить. |
||
| − | |||
| − | Разумеется, я не могла тебе наскучить, если ты с самого начала даже не интересовался мной. |
||
| − | |||
| − | Что ж, спасибо, что просветил! |
||
| − | |||
| − | Я достала крем и лосьон. В этот раз я потратила в два раза больше как времени, так и самих средств, нанося их на лицо. |
||
| − | |||
| − | Но я была уверена, что и этого было мало. |
||
| − | |||
| − | Нанося макияж, я приняла решение. |
||
| − | |||
| − | Время использовать секретное оружие! Хоть я и запечатала его из-за уровня сложности... |
||
| − | |||
| − | Отложив журнал, который читала до этого, я отрыла в недрах книжной полки кое-что другое. |
||
| − | |||
| − | Хорошо, Токия! Я принимаю твой вызов. |
||
| − | |||
| − | Посмотрим, действительно ли мой труд напрасен. |
||
| − | |||
| − | Ты у меня язык проглотишь. |
||
| − | |||
| − | Вот увидишь! |
||
| − | |||
| − | Я превращусь в красавицу, каких ты в жизни не видел! |
||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | ◆ |
||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | После школы, подходя к антикварному магазину Цукумодо, я заметил человека, покидающего его с перекошенным лицом. Решив, что это очередное дело рук Саки, я со вздохом вошел в магазин. |
||
| − | |||
| − | - Добро пожаловать, Токия. |
||
| − | |||
| − | - Эй, что ты сделала с тем... БЛИН! - прокричал я, отпрянув. |
||
| − | |||
| − | - Не так?.. Это я должен тебя спросить... А, нет... |
||
| − | |||
| − | К моему удивлению, Саки накрасилась. |
||
| − | |||
| − | Излишне говорить, что если бы она просто накрасилась, я бы так сильно не удивился. |
||
| − | |||
| − | Нет, на ней была тонна косметики - она напоминала члена одной популярной сейчас среди девушек театральной группы, получившей известность благодаря безумно ярким костюмам и большому количеству макияжа на исполнительницах, и, конечно же, их сценаристу - непревзойденному мастеру переделывания на свой лад старых сюжетов. |
||
| − | |||
| − | Ядовито-фиолетовые тени для век; словно нарисованные маркером брови; удлиненные вдвое ресницы, щеки более румяные, чем у людей в самых холодных странах, помада, красная как кровь и покрывавшие все лицо роскошные блестки. |
||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | Насколько шикарным казался этот образ на сцене, отдаленной на 10-20 метров, настолько же ужасающим он был вблизи. |
||
| − | |||
| − | Неудивительно, что тот покупатель ушел с такой гримасой. Повезло, что он не закричал как резаный. Интересно, что подумал покупатель о нашем магазине после встречи с Саки. |
||
| − | |||
| − | - Что-то не так? - спросила она. |
||
| − | |||
| − | - А, нет, ничего. Эм, не хочешь передохнуть? |
||
| − | |||
| − | - Я не нуждаюсь в отдыхе. |
||
| − | |||
| − | - Думаю, нуждаешься. Разве ты не устала? Угу, не могла не устать. |
||
| − | |||
| − | - Ты так считаешь? Тогда возьму небольшой перерыв. |
||
| − | |||
| − | Поддавшись моим уговорам, Саки покинула прилавок и направилась в гостиную. |
||
| − | |||
| − | Я переоделся и сел за прилавок, но не мог подавить желания краем глаза посмотреть на Саки. |
||
| − | |||
| − | Что же такое стряслось-то? Нет, важнее другое: стоит ли ее спрашивать об этом? Или сделать вид, что все нормально? Но ее вид настолько бросается в глаза, что притворяться бессмысленно. |
||
| − | |||
| − | Вдруг мне на глаза попалась книга, которую она читала. |
||
| − | |||
| − | «Стать актриссой - легко! (Макияж для сцены)» |
||
| − | |||
| − | Вот что гласило название. |
||
| − | |||
| − | - С-саки? |
||
| − | |||
| − | - Что такое? |
||
| − | |||
| − | - Э-эта книга тоже должна помочь тебе лучше обслуживать покупателей? - спросил я. |
||
| − | |||
| − | С каменным лицом - нет, это выражение лица было слишком грозным, чтобы назвать его каменным, - Саки ответила: |
||
| − | - О чем ты говоришь? Как макияж и обслуживание покупателей могут быть связаны? |
||
| − | |||
| − | - Д-да, ты права. Извини за странный вопрос. |
||
| − | |||
| − | Конечно, конечно. Мы же не магазин косметики... Стоп. Теперь получается, как будто я сказал что-то странное! Такое ощущение, что мы поменялись ролями. Очевидно же, что странной из нас двоих является только Саки. |
||
| − | |||
| − | Отложим этот вопрос. Сейчас более важно то, как мне расценивать ее поведение. |
||
| − | |||
| − | Иметь хобби - замечательно. |
||
| − | |||
| − | Хотя я против такого внешнего вида на работе, независимо от того, насколько сильно она этим увлечена, я, пожалуй, останусь в роли наблюдателя. |
||
| − | |||
| − | Да, это хорошая идея. |
||
| − | |||
| − | Товако-сан, пожалуйста, возвращайтесь скорее. |
||
| − | |||
| − | - Токия. |
||
| − | |||
| − | Я вздрогнул от испуга. |
||
| − | |||
| − | - Ч-что такое? |
||
| − | |||
| − | Саки подошла ко мне и протянула книгу. |
||
| − | |||
| − | И тогда до меня наконец дошло, словно молнией ударило. |
||
| − | |||
| − | Саки накрасилась так же причудливо, как театральная группа, о которой она читала в журнале несколько дней назад. Узнав, что ей это интересно, я принес из библиотеки один из их сценариев и положил на стол в гостиной, но я и представить себе не мог, что она очарованна ими настолько, чтобы имитировать одну из актрис. Нет, может она сама метила в актриссы, раз уж ее имитация была так близка к идеалу? Нет, нет, она не стала бы... |
||
| − | |||
| − | - Спасибо за книгу. |
||
| − | |||
| − | - Т-тебе она понравилась? |
||
| − | |||
| − | - О, да. Я в восторге. |
||
| − | |||
| − | Похоже это был не просто интерес, хотя ее лицо как всегда ничего не выражало, зато глаза - еще как. |
||
| − | |||
| − | В ее взгляде пылал огонь, отдававший гневом. |
||
| − | |||
| − | Кстати, эта книга являлась реинтерпретацией истории, мораль которой: «Улучшай не только внешние качества, но и внутренние» и «Не завидуй чужой красоте; ты - это ты, а они - это они.» |
||
| − | |||
| − | Сам я книжку не читал - все это мне рассказала ученица, дежурившая в библиотеке. Видимо, написанное автором в послесловии - просто небольшой прикол, который не стоит серьезно воспринимать. |
||
| − | |||
| − | Вообще-то эта помощница библиотекаря дала мне еще одну книгу, которую настойчиво рекомендовала. Сначала я хотел вернуть ее, так и не прочитав, но если Саки так этим увлекается, то почему бы не дать ей почитать? |
||
| − | |||
| − | Оставлю ей эту книгу на столе. |
||
| − | |||
| − | М-м, что же принести ей завтра? |
||
| − | |||
| − | |||
| − | ◆ |
||
| − | |||
| − | |||
| − | В тот день я нашла еще одну книгу. |
||
| − | |||
| − | Это был еще один сценарий той же самой группы, с таким же сказочным сюжетом, приправленным моралью. |
||
| − | |||
| − | Жила-была в деревне девушка. Ее семья была бедной, одежда - рваной, а лицо и руки - потемнели от ежедневной работы в поле. Из-за ее жалкого вида над ней постоянно смеялись. |
||
| − | |||
| − | Несмотря на эти трудности, девушка старалась брать от жизни все. Однажды их дом посетил мужчина, желая поблагодарить ее за помощь, когда он упал на дороге. |
||
| − | |||
| − | На самом деле он оказался дворянином и, попросив ее руки, осыпал одеждой и драгоценностями прекраснее и дороже, чем она когда-либо видела. |
||
| − | |||
| − | Смыв с себя грязь и переодевшись, она преобразилась в писаную красавицу. Они поженились и жили долго и счастливо |
||
| − | |||
| − | В послесловии содержалась мораль истории: |
||
| − | |||
| − | «Какое бы красивое лицо у вас не было, если не будете следить за одеждой и гигиеной, толку от этого не будет.» |
||
| − | |||
| − | Мое сердце словно что-то пронзило. |
||
| − | |||
| − | Токия надсмехался над моими отчаянными усилиями, подразумевая, что это не изменит мою жалкую внешность через 16 лет. |
||
| − | |||
| − | Прежде чем я поняла это, я уже швырнула сценарий в сторону. |
||
| − | |||
| − | Хорошо, Токия. Я принимаю твой вызов. |
||
| − | |||
| − | Я покажу тебе результат моего «напрасного труда» и заставлю проглотить язык. |
||
| − | |||
| − | Вот увидишь! |
||
| − | |||
| − | Я превращусь в красавицу, каких ты в жизни не видел! |
||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | ◆ |
||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | Когда я появился в магазине на следующий день, то увидел Саки, одетую в экстравагантное черное платье. |
||
| − | В руках она держала книгу под названием «Стать актрисой - легко (Костюмы)». Действительно, в этом платье она точно могла играть королеву в театре; достать такое можно было разве что в специализированном магазине. Меня удивило, что она даже специально отыскала подобный магазин. |
||
| − | |||
| − | Может быть, она действительно намеревается стать актрисой? |
||
| − | |||
| − | Ее лицо, как всегда, ничего не выражало, а вот глаза - еще как. |
||
| − | |||
| − | В них чувствовалось лютое пламя, будто она собиралась пронзить кого-то одним лишь взглядом. |
||
| − | - О, ты уже пришел? - спросила она. |
||
| − | |||
| − | - Ага, я тогда - за прилавок, а ты возьми перерыв. |
||
| − | |||
| − | - Спасибо за книгу. |
||
| − | |||
| − | - Тебе понравилось? |
||
| − | |||
| − | - О, да. Я в восторге. |
||
| − | |||
| − | Похоже она уже прочитала книжку, которую я ей принес. Прочитать такую книгу за день, вот это страсть. |
||
| − | |||
| − | Кстати, эта книга являлась реинтерпретацией истории, мораль которой: «Не судите о вещах по первому впечатлению - может быть, если вы познакомитесь с ними поближе, окажется, что они очень даже красивы.» |
||
| − | |||
| − | Сам я книжку не читал, все это мне рассказала ученица, дежурившая в библиотеке. Написанное автором в послесловии - опять же просто небольшой прикол, и воспринимать серьезно это не стоит. |
||
| − | |||
| − | Оставлю книгу, которую захватил сегодня, на столе. |
||
| − | |||
| − | М-м, что бы принести ей завтра? |
||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | ◆ |
||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | В тот день я нашла еще одну книгу. |
||
| − | |||
| − | Это был еще один сценарий той группы, с таким же сказочным сюжетом, приправленным моралью. |
||
| − | |||
| − | Жила-была королева, которая носила парик. Как-то раз за ужином парик немного съехал, и все, кроме нее, это заметили. Но так как она держала в секрете, что носит парик, никто не мог ей сказать. |
||
| − | |||
| − | Все присутствовавшие старались не смотреть на ее парик и не использовать слова, ассоциировавшиеся с волосами. |
||
| − | |||
| − | Но тут произошло следующее: парик загорелся от свечки. Но королева и этого не заметила. Сидевшие за столом хотели потушить огонь, затоптав или залив его водой, но если бы в процессе парик упал - это было бы катастрофой. Если не поторопиться, то королева обожжется, но если она узнает, что им известно о парике, то их приговорят к смерти. И в этой накаленной атмосфере дворяне принялись трясти бутылки со слабым алкоголем, а затем откупорили пробки. На всех, включая королеву, полетели брызги, предотвратив наихудшее развитие событий. Кстати, тогда и зародился обычай поливать друг друга шампанским. |
||
| − | |||
| − | В послесловии содержалась мораль истории: |
||
| − | |||
| − | «Ваши волосы тоже привлекают внимание. Ухаживайте за ними, пока они еще есть. Кстати, эта история не закончена. Продолжение следует.» |
||
| − | |||
| − | Мое сердце словно что-то пронзило. |
||
| − | |||
| − | Токия надсмехался над моими отчаянными усилиями в макияже и стиле, пытаясь сказать, что если я не буду следить за волосами (а это визитная карточка каждой девушки), то я могу получить на голове не только птичье гнездо, но и лысину. |
||
| − | |||
| − | Он умудрился даже с иронией намекнуть, что я привлекла внимание не к себе, а к голове. И оставив мне незаконченную книгу, он давал понять, что и я тружусь вполсилы. |
||
| − | |||
| − | Прежде чем я поняла это, я уже швырнула сценарий в сторону. |
||
| − | |||
| − | Хорошо, Токия. Я принимаю твой вызов. |
||
| − | |||
| − | Посмотрим, тружусь ли я вполсилы. |
||
| − | |||
| − | Ты у меня язык проглотишь. |
||
| − | |||
| − | Вот увидишь. |
||
| − | |||
| − | Я превращусь в красавицу, каких ты в жизни не видел. |
||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | ◆ |
||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | Когда на следующий день я прибыл в магазин, Саки тут же выдала: |
||
| − | |||
| − | - Сегодня я иду в парикмахерскую. |
||
| − | |||
| − | В руках она держала книгу под названием «Стать актрисой - легко! (Парики)». «Она далеко продвинулась» - подумал я. Лично мне и так нравились ее волосы, но она видимо была иного мнения. |
||
| − | |||
| − | Может быть, она хотела выделиться, чтобы таким образом заполучить главную роль? |
||
| − | |||
| − | Ее лицо как всегда ничего не выражало, а вот глаза - еще как. |
||
| − | |||
| − | В ее взгляде пылал огонь, словно она хотела наложить на кого-то смертельное проклятие. |
||
| − | |||
| − | - А, ты уже пришел? |
||
| − | |||
| − | - Ага, я тогда - за прилавок, а ты возьми перерыв. |
||
| − | |||
| − | - Спасибо за книгу. |
||
| − | |||
| − | - Тебе понравилось? |
||
| − | |||
| − | - О, да. Я в восторге. |
||
| − | |||
| − | Похоже, она уже прочитала книжку, которую я ей принес. Прочитать такую книгу за день, вот это - страсть. |
||
| − | |||
| − | Кстати, эта книга являлась реинтерпретацией истории, мораль которой: «Люди краше всего, когда остаются сами собой» и «Не создавайте людям проблем своим абсурдным враньем». |
||
| − | |||
| − | Эту книгу я тоже не читал - сюжет мне пересказали. Написанное автором в послесловии - опять же просто прикол, и воспринимать это серьезно не стоит. |
||
| − | |||
| − | Оставлю книгу, которую захватил сегодня, на столе. |
||
| − | |||
| − | М-м, что бы принести ей завтра? |
||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | ◆ |
||
| − | |||
| − | |||
| − | В тот день я отправилась в парикмахерскую, чтобы сделать прическу. |
||
| − | |||
| − | Не в ту, которую посещала обычно, а в заведение гораздо лучше - салон красоты, предоставлявший различные услуги: от стрижки до макияжа и маникюра. |
||
| − | |||
| − | Так как в том платье было не очень удобно ходить, я переоделась в повседневную одежду, но макияж оставила. В журнале говорилось, что иначе ультрафиолетовые лучи повредят кожу. |
||
| − | |||
| − | - Добро пожаловать в... |
||
| − | |||
| − | Бог ты мой, а куда в этом предложении подевалось название заведения? Полагаю, здесь не знают, как надо обслуживать клиентов. |
||
| − | |||
| − | - Я по записи. Саки Маино. |
||
| − | |||
| − | - Да, мы вас ждали. Сюда, пожалуйста. |
||
| − | |||
| − | Проводив меня к креслу, меня попросили сесть и обернули белой накидкой. Тело исчезло под ней - высовывалось только мое сильно накрашенное лицо. Если бы меня попросили описать его, наверное, я бы назвала его довольно зловещим. Но все это ради красивой как у актрис кожи! Сейчас не время придираться. |
||
| − | |||
| − | - Меня зовут Комото; сегодня я буду вашим парикмахером. |
||
| − | |||
| − | - Приятно познакомиться. |
||
| − | |||
| − | Кивнув, Комото-сан прикоснулся к моим волосам. |
||
| − | |||
| − | - У вас прекрасные волосы. Наверное, тратите много времени на уход? |
||
| − | |||
| − | - Нет. Я пользуюсь только самыми необходимыми средствами. |
||
| − | |||
| − | Я брала у Товако-сан шампунь и масло для волос, но больше ничем не пользовалась. |
||
| − | |||
| − | Но забудем об этом, когда я увидела себя через 16 лет, мне стало не до пустых разговоров. |
||
| − | |||
| − | - Какую стрижку вы бы хотели? |
||
| − | |||
| − | - Эту. И еще лечебные процедуры для волос, пожалуйста, - сказала я, передавая ему вырезку из книги. |
||
| − | |||
| − | Прическа на фотографии была спиралевидной, как мороженое в стаканчике. Хотя стрижка была очень необычной, она точно должна была быть модной, раз ее носили актрисы. |
||
| − | |||
| − | Обычного ухода было недостаточно; чтобы с лихвой превзойти ожидания Токии, я решила сделать новую прическу. После этого ему не к чему будет прицепиться. |
||
| − | |||
| − | - Э-э-э, вот эту стрижку? |
||
| − | |||
| − | - Да. |
||
| − | |||
| − | - Эм-м-м, можно задать один вопрос? |
||
| − | |||
| − | - Да? |
||
| − | |||
| − | - Почему вы выбрали этот макияж и эту стрижку? |
||
| − | |||
| − | В парикмахерской повисла напряженная тишина, словно кто-то произнес то, чего не следовало. |
||
| − | |||
| − | - ...Причина? |
||
| − | |||
| − | Он спрашивает про реликт, показавший мою будущую внешность? Нет, он не может об этом знать. Но тогда о чем он говорит? |
||
| − | |||
| − | - Я имею в виду: вы актриса, и вам завтра выходить на сцену? |
||
| − | |||
| − | - Нет. Я просто помощница в магазине. |
||
| − | |||
| − | - Помощница... в магазине... |
||
| − | |||
| − | - Да. |
||
| − | |||
| − | - Простите меня за грубость, но позвольте спросить, из какой книги этот снимок? |
||
| − | |||
| − | - Эм, из обыкновенной книги о прическах. |
||
| − | |||
| − | - Обыкновенной... Эм, я правда не хочу показаться невежливым, но вы и по поводу макияжа обращались к похожей книге? |
||
| − | |||
| − | - Д-да. |
||
| − | |||
| − | - А о чем она? |
||
| − | |||
| − | - О всевозможных способах макияжа для актрис. Я подумала, что если я хочу научиться делать хороший макияж, то лучше всего начать с имитации макияжа актрис. |
||
| − | |||
| − | - Да, конечно... актрису. |
||
| − | |||
| − | Почему у меня такое ощущение, будто он очень осторожно пытается что-то сказать? |
||
| − | |||
| − | Я посмотрела на его отражение в зеркале. На его гримасе читалась горечь. |
||
| − | |||
| − | Н-не может быть... |
||
| − | |||
| − | Кое-что заметив, я неохотно спросила: |
||
| − | |||
| − | - Я выгляжу странно? |
||
| − | |||
| − | По-прежнему стараясь осторожно выбирать слова, парикмахер прямо ответил: |
||
| − | |||
| − | - Весьма. |
||
| − | |||
| − | |||
| − | Я рассматривала отражение своего лица со снятым макияжем. |
||
| − | |||
| − | Я не ожидала, что первым делом в парикмахерской мне снимут макияж. |
||
| − | |||
| − | По словам Комото-сан, мой макияж действительно был театральным, правда, не совсем типичным. |
||
| − | |||
| − | Он также показал мне несколько журналов о макияже, прическах и одежде, которые сейчас были популярными. |
||
| − | |||
| − | То, что я в них увидела, не просто отличалось от моих книг - между ними не было вообще ничего общего. |
||
| − | |||
| − | Конечно, я тоже считала, что макияжа слегка многовато, одежда слегка броская, а прическа слегка экстравагантная, но ведь есть люди, которые так наряжаются. К тому же, после взгляда на свой снимок из будущего и провокаций Токии у меня создалось впечатление, что перестараться невозможно. Но оказалось, что макияжа слишком много, одежда слишком броская, а прическа слишком экстравагантная. Как же я счастлива, что не пришла сюда в том платье. |
||
| − | |||
| − | - М-м, м-м! Естественный вид вам идет куда лучше! |
||
| − | |||
| − | - С-спасибо. |
||
| − | |||
| − | В зеркале отражалась удовлетворенная улыбка Комото-сана. Я смущенно опустила глаза. |
||
| − | |||
| − | Я уже была почти на пределе - меня даже не волновало, что он перестал любезничать. |
||
| − | |||
| − | - Так, можете на секундочку посмотреть вперед? |
||
| − | |||
| − | Мне пришлось поднять голову. Как же я была сейчас счастлива, что мои чувства почти не отображаются у меня на лице. |
||
| − | |||
| − | Комото-сан держал какую-то кисточку для макияжа. |
||
| − | |||
| − | - У нас есть все необходимое, так как на втором этаже мы также делаем маникюр и макияж. Ну, просто понаблюдайте. |
||
| − | |||
| − | После этого он обработал меня несколькими основными косметическими средствами: нанес немного основы на лицо и обвел губы неяркой помадой. |
||
| − | |||
| − | - В вашем случае этого более чем достаточно. Все-таки у вас: красивые глаза, хорошо очерченые брови и прелестные длинные ресницы. Я бы даже сказал, что вам вообще не стоит краситься. |
||
| − | |||
| − | «Он профессионал» - подумала я, когда увидела, что ему удалось сделать мое лицо краше и сохранить при этом его естественность. |
||
| − | |||
| − | Еще он научил меня нескольким приемам и объяснил, что для защиты от ультрафиолетовых лучей необязательно так сильно краситься. |
||
| − | |||
| − | Я осознала, насколько ошибочными были мои поверхностные знания. |
||
| − | |||
| − | Теперь, спокойно оглядываясь назад, должна признать, что прежний макияж был отвратителен. Никто не стал бы расхаживать в таком виде. |
||
| − | |||
| − | Видимо, это был тот редкий случай, когда мои эмоции взяли верх над разумом. Как беспечно с моей стороны. |
||
| − | |||
| − | - Хорошо, тогда сегодня чуть-чуть поправим прическу и поухаживаем за волосами, согласны? |
||
| − | |||
| − | Само собой разумеется, я решила отказаться от той чудной прически и попросила его просто подравнять кончики и полечить волосы. Пока я ждала, когда кондиционер впитается, Комото-сан снова завел разговор: |
||
| − | |||
| − | - Кстати, а почему вы задумались о макияже и уходе за волосами? В чем причина? |
||
| − | |||
| − | - Эм, по правде говоря, я увидела как, возможно, буду выглядеть через пару лет. |
||
| − | |||
| − | - А-а, вы про одно их тех устройств, что прогнозируют внешность на основе анализа состояния кожи? |
||
| − | |||
| − | Я не могла сказать ему про реликты, но по всей видимости существовало устройство с похожими функциями. |
||
| − | |||
| − | - Я была просто шокирована, увидев столько морщин и дряблой кожи... |
||
| − | |||
| − | - Дряблая? Я так не думаю. Вас, должно быть, обманули. |
||
| − | |||
| − | - Н-но это еще не все! Когда я начала ухаживать за кожей, коллега по работе намекнул на то, что мои старания напрасны, что волосы и одежда - ужасны, поэтому я хотела показать ему... |
||
| − | |||
| − | - Он ваш парень? |
||
| − | |||
| − | Что? Почему он вдруг спросил об этом? Мы с Токией не влюбленные и не встречаемся и вообще не состоим в подобных отношениях. |
||
| − | |||
| − | Но я слышу это не в первый раз. Нет, скорее, мне это даже очень часто говорят. Значит, со стороны мы похожи на парочку? Но Комото-сан не видел нас вместе... Он сделал такой вывод из того, как я говорила о Токии? |
||
| − | |||
| − | Мою манеру речи можно было так воспринять? Да, мы проводим вместе много времени и зовем друг друга по именам; я уже бывала у него дома, и время от времени мы вместе куда-нибудь ходим. |
||
| − | |||
| − | Это и называется «встречаться с кем-то»? |
||
| − | |||
| − | М-м-м, нет, нет. Никто никому не признавался в любви, да и я не думала о Токии в таком свете. Но неприязни я к нему совершенно точно не испытываю. Скорее, из моего окружения он самый близкий человек... Кроме него, ровесников у меня нет, так что он единственный... Ой! Под этим я не подразумевала, что не могу представить себя вместе с кем-то другим. Эм, в общем, мы не встречаемся и не являемся парочкой - ничего подобного. |
||
| − | |||
| − | Поэтому я ответила как есть: |
||
| − | |||
| − | - Нет. Он не мой парень. |
||
| − | |||
| − | - Долговато вы думали над ответом. |
||
| − | |||
| − | - Что вы имеете в виду? |
||
| − | |||
| − | - Можете не изображать безразличие... |
||
| − | |||
| − | - Я не изображаю. Я всегда такая. |
||
| − | |||
| − | - Я-ясно... - в ответ пробормотал он, почему-то криво улыбаясь. - Эм, в общем, независимо от его слов, следить за кожей важно, но не стоит перегибать палку. У вас действительно прекрасные волосы и кожа! |
||
| − | |||
| − | - В-вы так думаете? Спасибо. |
||
| − | |||
| − | У меня словно камень с души свалился, когда я услышала это от профессионала. |
||
| − | |||
| − | - Тогда перестану экспериментировать, - сказала я. |
||
| − | |||
| − | - Да, отлично. Но не надо прекращать все процедуры! Оставьте только самое необходимое. Вы - девушка; желание выглядеть красиво для определенного человека вполне естественно. |
||
| − | |||
| − | Похоже, Комото-сан остался при своем ошибочном мнении о наших отношениях с Токией. |
||
| − | |||
| − | К тому же сейчас я хочу быть красивой для себя, а не для кого-то другого. Признаю - та статья ввела меня в заблуждение, и я немного перестаралась, поддавшись провокациям Токии, но на самом деле он тут не при чем. |
||
| − | |||
| − | Мы еще немного поболтали до тех пор, пока кондиционер не впитался, и в завершение Комото-сан высушил мои волосы феном. |
||
| − | |||
| − | - Спасибо вам за все, - выразила я свою благодарность, в том числе и за прояснение некоторых моих заблуждений. |
||
| − | |||
| − | - Не за что. Будем рады видеть вас снова. |
||
| − | |||
| − | - Взаимно, - ответила я, собираясь заплатить, но тут обнаружила, что... |
||
| − | |||
| − | - ...Я оставила кошелек дома. |
||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | ◆ |
||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | Когда Саки вернулась из парикмахерской, на ней уже не было того актерского макияжа. |
||
| − | |||
| − | Длина волос почти не изменилась - ей лишь слегка подровняли прическу. Я боялся, что она придет с какой-нибудь странной стрижкой, но, к счастью, мои страхи не оправдались. |
||
| − | |||
| − | Так как она не переоделась в свое актерское платье, я заключил, что она завершила первую фазу своего неведомо-чего. |
||
| − | |||
| − | Я облегченно вздохнул про себя. |
||
| − | |||
| − | Я решил, что если ее поведение станет еще более странным, мне придется положить этому конец. |
||
| − | |||
| − | - Этот макияж идет тебе гораздо лучше! |
||
| − | |||
| − | - Что? Э? А, да, - несколько раз моргнув, произнесла Саки, похоже, слегка удивленная. И хотя она только что пришла, добавила: |
||
| − | |||
| − | - М-мне нужно снова ненадолго отойти. |
||
| − | |||
| − | - Хорошо, но куда ты уходишь? |
||
| − | |||
| − | - З-за продуктами. |
||
| − | |||
| − | - А почему ты не заскочила за ними по дороге домой? |
||
| − | |||
| − | - Я только сейчас вспомнила, что забыла кое-что купить! Присмотри за магазином, пока меня не будет. |
||
| − | |||
| − | С этими словами Саки снова покинула магазин. Словно хотела сбежать от дальнейших вопросов. |
||
| − | |||
| − | Меня это напрягло. Тут что-то неладно. Сначала макияж, потом одежда, а теперь это - здесь определенно что-то не так. |
||
| − | |||
| − | - ... |
||
| − | |||
| − | Подождав, пока она уйдет, я отправился вслед за ней. |
||
| − | |||
| − | Не замечая меня, Саки шла вдоль дороги. |
||
| − | |||
| − | Она точно шла не за продуктами. Супермаркет, в который она обычно ходила, находился в другой стороне. |
||
| − | |||
| − | Проследив за ней некоторое время, я увидел, что она остановилась у какого-то заведения. |
||
| − | |||
| − | Это был салон красоты. Не задумываясь, Саки зашла внутрь. |
||
| − | |||
| − | Что это означает? Зачем ей снова иди в парикмахерскую, если она только что оттуда вернулась? Ее экстравагантная стрижка не закончена? |
||
| − | |||
| − | Прячась за телефонным столбом, я украдкой заглянул в салон. Молодой человек лет двадцати, заметив Саки, подошел к ней. Он походил на типичного харизматичного парикмахера, и казалось, был знаком с Саки. Может он был ее постоянным парикмахером? |
||
| − | |||
| − | Они начали разговаривать. |
||
| − | |||
| − | Это была обыкновенная беседа, но общались они довольно непринужденно. Что еще хуже - у меня возникло ощущение, что на коронном каменном лице Саки появилось смущение. |
||
| − | |||
| − | Возможно ли, что это из-за него Саки начала интересоваться косметикой и модой? |
||
| − | |||
| − | После того, как они обменялись парой слов, парикмахер попытался куда-то отвести ее, слегка подталкивая. |
||
| − | |||
| − | Саки кивнула и пошла с ним. |
||
| − | |||
| − | Если она хотела просто постричься, то не было никакой надобности идти в другой зал. Нет, странным было уже то, что она пришла сюда во второй раз. |
||
| − | |||
| − | Серьезно, что же происходит? |
||
| − | |||
| − | Совершенно сбитый с толку таким поворотом событий, я так и остался стоять на месте, как громом пораженный. |
||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | ◆ |
||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | Мне было настолько стыдно из-за забытого кошелька, что я не могла рассказать об этом Токии. Кто знает, какие шуточки он стал бы отпускать. |
||
| − | |||
| − | И еще... |
||
| − | |||
| − | Этот макияж идет тебе гораздо лучше! |
||
| − | |||
| − | Токия похвалил меня. |
||
| − | |||
| − | Мою цель емко охватывала та броская фраза из журнала, но на самом деле я хотела не похвалы и начала интересоваться макияжем не для этого. |
||
| − | |||
| − | Но я была счастлива... сильнее, чем когда представляла себе его слова. |
||
| − | |||
| − | Возможно, ухаживать за кожей, краситься и модно одеваться пусть хлопотно, но не так уж и бесполезно. |
||
| − | |||
| − | И, похоже, Токии тоже не нравился тот макияж. Тогда почему он просто не сказал об этом сразу?! |
||
| − | |||
| − | Я мысленно немного поупрекала его. |
||
| − | |||
| − | Обдумывая такие вот вещи, я дошла до салона красоты и попросила позвать Комото-сана. |
||
| − | |||
| − | Пока я ждала его, человек на ресепшене похвалил меня, заметив, что теперь макияж выглядит лучше. Конечно, похвала всегда приятна, но так как Токия уже похвалил меня, это не доставило мне такого удовольствия. |
||
| − | |||
| − | Интересно, почему? Я привыкла к похвале только из-за одного комплимента Токии? |
||
| − | |||
| − | Мне стало немного стыдно за свою заносчивость. |
||
| − | |||
| − | Вскоре ко мне подошел Комото-сан, и после того как я, еще раз поблагодарив его, оплатила счет, мягко сказал: |
||
| − | |||
| − | - Вам необязательно было платить сегодня. |
||
| − | |||
| − | Вокруг раздался смех парикмахеров, знавших о случившемся. |
||
| − | |||
| − | Сначала макияж, потом кошелек; похоже я уже стала здесь знаменитостью. |
||
| − | |||
| − | Как же неловко! Мне хочется зарыться головой в песок! Хотя по моему лицу этого никто не увидит. |
||
| − | |||
| − | - Все, оплачено! |
||
| − | |||
| − | - Спасибо вам за все. |
||
| − | |||
| − | - А, подождите секундочку! - остановил меня Комото-сан, когда я уже развернулась уходить. |
||
| − | |||
| − | - Да? |
||
| − | |||
| − | - Эм, знаете, сегодня мы проводим фотосессию для нашей новой рекламы, но модель в последнюю минуту сообщила, что не сможет прийти. У нас, конечно, есть несколько снимков с другими претендентами, но будет очень жаль, если мы так и не используем подготовленную одежду и декорации. |
||
| − | |||
| − | - Угу. |
||
| − | |||
| − | - Не хотите ли побыть моделью? |
||
| − | |||
| − | - Что? |
||
| − | |||
| − | Думаю, мое удивление было весьма заметным, и это у меня-то. |
||
| − | |||
| − | - Вы идеально подойдете для образа! Что думаете? Просто считайте, что оказываете нам маленькую услугу. А, разумеется, мы вам заплатим и постараемся снабдить всем необходимым. |
||
| − | |||
| − | - Эм, но я бы не хотела, чтобы мне обрезали волосы. |
||
| − | |||
| − | - Хорошо, тогда обойдемся без этого. |
||
| − | |||
| − | - Эм, но я никогда не участвовала в чем-либо подобном. |
||
| − | |||
| − | - Не переживайте. О макияже, одежде и волосах позаботятся профессионалы - вам нужно будет просто сидеть на месте! |
||
| − | |||
| − | - Эм, но... но... |
||
| − | |||
| − | Других причин, чтобы отказаться, в голову не приходило. |
||
| − | |||
| − | - Вас интересуют макияж и мода, не так ли? Не каждый день у вас есть шанс встретиться с профессионалами в этих областях, к тому же они могут поделиться советами. И учитывая то, как вы выглядели до этого, мне кажется, это отличная возможность. |
||
| − | |||
| − | «Как вы выглядели до этого» - эти его слова задели за живое. Я ему ничего не должна, но как небольшой знак благодарности... |
||
| − | |||
| − | - К тому же, вы сможете покрасоваться перед тем коллегой, и может быть, услышать приятные слова. |
||
| − | |||
| − | - В… в этом нет нужды. Но это отличный шанс показать ему раз и навсегда. |
||
| − | |||
| − | Да. Мне не нужна похвала, но показать ему я могу. |
||
| − | |||
| − | Вообще-то я до сих пор не простила Токию за его провокацию. На самом деле, с тех пор как Комото-сан обучил меня нескольким приемам, я прямо сгорала от желания показать ему. |
||
| − | |||
| − | Я ни в коем случае не пристрастилась к похвале Токии, и само собой, не хотела, чтобы он снова похвалил меня. |
||
| − | |||
| − | - Пожалуйста! Окажите нам эту услугу! |
||
| − | |||
| − | - Хорошо. |
||
| − | |||
| − | Вопреки своему характеру, я согласилась побыть их моделью. |
||
| − | |||
| − | - Спасибо, вы нас очень выручите! У вас есть какие-нибудь пожелания? Скажите заранее, если вы против чего-то конкретного. |
||
| − | |||
| − | - Эм, есть кое-что, - ответила я и озвучила свою просьбу. |
||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | ◆ |
||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | Я ждал ее уже довольно долго. |
||
| − | |||
| − | А она все не выходила. Я уже начал волноваться, что с ней что-то произошло, и хотел отправиться ей на помощь, как показался тот самый парикмахер. |
||
| − | |||
| − | Он вышел на улицу и закурил. Он выглядел так, словно уладил трудное дело. |
||
| − | |||
| − | Я оступился, нечаянно показавшись из-за своего укрытия, и наши взгляды пересеклись. |
||
| − | |||
| − | Наверное приняв меня за посетителя, он кивнул. |
||
| − | |||
| − | Если я сейчас уйду, это покажется чертовски подозрительным. |
||
| − | |||
| − | - А, простите. Я ищу девушку, которая работает вместе со мной. Вы случайно не видели ее? |
||
| − | |||
| − | Я сообщил ему имя Саки и описал ее. Я чувствовал себя глуповато, так как знал, что она внутри. |
||
| − | |||
| − | Стилист немного подумал, затем кивнул и подтвердил, что она в салоне. |
||
| − | |||
| − | - Значит, вы и есть ее коллега? |
||
| − | |||
| − | - Э? Вы знаете, кто я? |
||
| − | |||
| − | - Сегодня ее обслуживал я. Мы с ней немного поговорили. |
||
| − | |||
| − | - Понятно. Кстати, зачем она пришла? Разве она уже не приходила сюда сегодня? |
||
| − | |||
| − | - А-а, она забыла свой... Нет, эм, мы попросили ее побыть нашей моделью. |
||
| − | |||
| − | Казалось, он что-то скрывает, но что меня шокировало, так это последняя часть его ответа. |
||
| − | |||
| − | - Побыть моделью? |
||
| − | |||
| − | - Что-то не так? |
||
| − | |||
| − | - Нет, я просто удивился. |
||
| − | |||
| − | Я и правда был удивлен. |
||
| − | |||
| − | Она? Модель? Ее согласие на такое мероприятие всем сюрпризам сюрприз. Я думал, что она наотрез откажется от подобного предложения. |
||
| − | |||
| − | - Эм, вы с ней знакомы? - спросил я парикмахера. |
||
| − | |||
| − | - Нет, я обслуживал ее только сегодня. Понимаете, модель, которую мы наняли для новой рекламы, не смогла прийти, поэтому мы попросили вашу коллегу заменить ее. |
||
| − | |||
| − | Видимо, они не так близки, как я предполагал. |
||
| − | |||
| − | Непроизвольно я облегченно вздохнул. Но на самом деле облегчения я не испытывал. |
||
| − | |||
| − | - Вы пришли как раз вовремя. Можно вас на минутку? |
||
| − | |||
| − | Не дожидаясь моего согласия, он потащил меня в салон. |
||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | ◆ |
||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | Хотя я мало что знаю о модельном деле, я ощущала себя как кукла. |
||
| − | |||
| − | По очереди мной занимались профессионалы: парикмахер, визажист и костюмер, поэтапно преображавшие мой внешний вид и осыпавшие меня как советами, так и похвалой. |
||
| − | |||
| − | Мне сказали, что у меня хорошая кожа. Но девушка 20-30 лет, от которой я это услышала, также предупредила, что надо быть осторожной, так как с возрастом кожа станет хуже. У всех них, несмотря на красоту, были свои заботы. |
||
| − | |||
| − | Человек, отвечавший за мой наряд, велев переодеться, так торопил меня, что я не успела даже смутиться. Он сказал, что моему нижнему белью недостает сексуальности, но я не считала это необходимым. |
||
| − | |||
| − | После еще нескольких манипуляций на меня из зеркала смотрела новая Саки. |
||
| − | |||
| − | Так как мои волосы лежали слегка небрежно и были закручены на затылке, я чувствовала себя немного неуютно с оголенной шеей. Кроме того, на мне также были черные ленточки, хорошо сочетавшиеся с одеждой. Цвет волос остался серебристым, но они добавили несколько черных накладных прядей. |
||
| − | |||
| − | Меня обрадовало, что одежда была в основном черная и готического стиля. К сожалению, платье было без рукавов и не доходило до колен, что меня немного смущало. Когда я попыталась до упора натянуть черные чулки в сетку и длинные черные перчатки, мне строго сказали так не делать. |
||
| − | |||
| − | Что касается макияжа, глаза подчеркнули тушью, чуть подрумянили щеки и обвели губы ярко-красной помадой, так что в целом вид вышел зрелым и вызывающим. |
||
| − | |||
| − | Я никогда в жизни не была так разодета. |
||
| − | |||
| − | До сих пор я равнодушно относилась к макияжу и уходу за кожей, но не потому, что у меня отсутствовал всякий интерес к таким вещам. У меня было свое представление о красоте, и я всегда старалась выбирать то, что мне шло и нравилось. |
||
| − | |||
| − | Стоит прибавить, что я никогда не заходила так далеко. |
||
| − | |||
| − | Красота точно требует смелости. |
||
| − | |||
| − | Хотя в данном случае смелости потребовалось не так уж много, так как все сделали за меня, я вздрогнула при мысли о том, чтобы показаться кому-то на глаза, особенно Токии. |
||
| − | |||
| − | Тут в дверь постучал Комото-сан и спросил: |
||
| − | |||
| − | - Можно вас? |
||
| − | |||
| − | Фотосессия уже закончилась, и я ждала, пока Комото-сан проверит снимки, после чего можно было идти домой. Скорее всего, он закончил и пришел сказать об этом. |
||
| − | |||
| − | Я открыла дверь. |
||
| − | |||
| − | - А? |
||
| − | |||
| − | На пороге стоял Токия. |
||
| − | |||
| − | Я от удивления потеряла дар речи. |
||
| − | |||
| − | Что он здесь делает? Почему он не на работе? |
||
| − | |||
| − | Нет, почему он так пристально смотрит на меня? |
||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | Мне казалось, что мое лицо пылает. |
||
| − | |||
| − | Не отводя от меня взгляд, Токия открыл рот. |
||
| − | |||
| − | Интересно, что он скажет? |
||
| − | |||
| − | Я не собиралась показываться ему, но раз уж он все равно увидел, меня не могло не интересовать его мнение. |
||
| − | |||
| − | Я ощущала смесь волнения и предвкушения. |
||
| − | |||
| − | Под давлением взгляда Токии я терпеливо ждала его слов. |
||
| − | |||
| − | Мне вспомнились его слова: |
||
| − | |||
| − | «Этот макияж идет тебе куда лучше!» |
||
| − | |||
| − | Наконец, медленно открыв снова рот, он заговорил: |
||
| − | |||
| − | - Э-э, приятно познакомиться. |
||
| − | |||
| − | В-вот олух... |
||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | Я тут же закрыла дверь. |
||
| − | |||
| − | Токия не узнал меня только из-за макияжа, другой одежды и новой прически. |
||
| − | |||
| − | Комото-сан действительно обещал превратить меня в другого человека, и я была только за, так как не хотела, чтобы в рекламе меня кто-либо узнал. |
||
| − | |||
| − | Но я не думала, что даже Токия не узнает меня. |
||
| − | |||
| − | Разве нормально принимать человека, с которым ты проводишь столько времени, за кого-то другого? |
||
| − | |||
| − | Меня охватило сильное разочарование. |
||
| − | |||
| − | Я машинально вздохнула. |
||
| − | |||
| − | Что с тобой, милая? |
||
| − | |||
| − | Когда же я сбилась с пути? |
||
| − | |||
| − | Изначально, увидев, как буду выглядеть через 16 лет, я хотела лишь предотвратить будущее, начав ухаживать за кожей. Несмотря на это, я поверила той статье, слишком эмоционально отреагировала на провокацию Токии и даже начала уделять больше внимания одежде и прическе, а закончилось все тем, что не успела я и глазом моргнуть - как стала моделью. |
||
| − | |||
| − | Да, я узнала много нового, но также явно совершила ошибку. |
||
| − | |||
| − | Сдается мне, я совершенно перепутала цель и средства, тем самым создав себе ряд бессмысленных трудностей. |
||
| − | |||
| − | Я посмотрела в зеркало. |
||
| − | |||
| − | Там была незнакомая Саки. |
||
| − | |||
| − | А здесь - Саки, которую не узнал Токия. |
||
| − | |||
| − | Да, признаю, я была в приподнятом настроении. Слегка приподнятом всей этой похвалой. |
||
| − | |||
| − | Но это настроение куда-то ушло. |
||
| − | |||
| − | Оно исчезло в мгновение ока, хотя я не хотела признавать, что причиной тому - слова Токии. |
||
| − | |||
| − | В самом деле... что ты делаешь, милая? |
||
| − | |||
| − | Я распустила волосы, сняв приподнимавшие их сзади ленточки, . |
||
| − | |||
| − | - Пора домой... |
||
| − | |||
| − | Разочарование все еще тяготило меня, но зато я кое-что осознала. |
||
| − | |||
| − | Даже мне не чуждо желание, понятное каждой девушке. |
||
| − | |||
| − | Желание выглядеть красиво. |
||
| − | |||
| − | ...Не так... Желание услышать комплимент от определенного молодого человека. |
||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | ◆ |
||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | - Э-э, приятно познакомиться, - поприветствовал я красивую, но незнакомую девушку. Но она проигнорировала меня и закрыла дверь. |
||
| − | |||
| − | Я медленно перевел взгляд на Комото-сана, схватившегося за голову позади меня. |
||
| − | |||
| − | - Не понял. Только не говорите мне, что эта девушка... |
||
| − | |||
| − | - Да, это она. |
||
| − | |||
| − | - Э-э? |
||
| − | |||
| − | Это была Саки? Не может быть! Хотя если подумать, кажется и правда она. |
||
| − | |||
| − | Я хотел получше рассмотреть ее, но она уже закрыла дверь. |
||
| − | |||
| − | - Посмотрите, - сказал он, указывая пальцем на снимки на столе. |
||
| − | |||
| − | - ! |
||
| − | |||
| − | - Удивлены? |
||
| − | |||
| − | На фотографиях была Саки. Выглядевшая совершенно непривычно, но это была самая красивая Саки, которую я когда-либо видел. И это была девушка, появившаяся в дверях пару мгновений назад. |
||
| − | |||
| − | - Я тоже не ожидал, что она так сильно изменится! Невероятно, согласны? |
||
| − | |||
| − | - Ага, весьма... |
||
| − | |||
| − | Я был так потрясен, что не смог даже нормально ответить. |
||
| − | |||
| − | По правде говоря, на снимках Саки тоже была не похожа на себя. Если бы мне не сказали, что это она, я, может быть, и не узнал бы ее. На самом деле я до сих пор подозревал, что меня разыгрывают. |
||
| − | |||
| − | Однако, мне на глаза попалось кое-что, убедившее меня на 100%, что это именно Саки. |
||
| − | |||
| − | Я нашел кое-что, служившее тому доказательством, хотя никто другой этого не заметил бы. |
||
| − | |||
| − | - Какая жалость. Это был ваш шанс, - сказал он. |
||
| − | |||
| − | - Мой шанс? |
||
| − | |||
| − | - Ну, я так понял, вы поссорились. |
||
| − | |||
| − | - Что? Не припомню, чтобы мы ссорились. |
||
| − | |||
| − | О чем это он? Пока ей делали прическу, она наговорила ему про меня всяких гадостей? |
||
| − | |||
| − | - Мне интересно другое, - сказал я. - Это вы надоумили ее стать актрисой? |
||
| − | |||
| − | - А? Что вы имеете в виду? |
||
| − | |||
| − | - С недавних пор она зачитывается серией книг для самосовершенствования под названием «Стать актрисой легко!» и имитирует макияж и стиль одежды известной театральной группы. Решив, что это ее новое увлечение, я принес ей из библиотеки несколько сценариев этой группы... |
||
| − | |||
| − | - Ваша история весьма отличается от той, которую слышал я. |
||
| − | |||
| − | - Которую вы слышали? - спросил я. |
||
| − | |||
| − | - Да. По ее словам, когда она стала ухаживать за кожей, ее коллега намекнул на то, что она зря старается. |
||
| − | |||
| − | - Ничего не понимаю. |
||
| − | |||
| − | - Я тоже! |
||
| − | |||
| − | Я совсем перестал соображать, о чем речь, включая ссору, которую упомянул Комото-сан. Ну, я привык к ее странному временами поведению, поэтому само по себе это не стало таким уж сюрпризом. |
||
| − | |||
| − | - Значит она не собирается становиться актрисой, я правильно понял? - спросил я. |
||
| − | |||
| − | - Судя по тому, что я слышал, она хочет только научиться делать макияж. |
||
| − | |||
| − | - Но отчего она вдруг стала краситься и заниматься прочей ерундой? |
||
| − | |||
| − | - М-м. Могу ошибаться, но разве не каждая девушка в какой-то мере интересуется макияжем и модой? |
||
| − | |||
| − | Не верилось, что это относится к ней, но другого объяснения я найти не мог. По крайней мере должно быть что-то, что вызвало ее интерес. |
||
| − | |||
| − | - Если между вами произошло какое-то недоразумение, то, наверное, лучше прояснить его как можно скорее, - посоветовал он. |
||
| − | |||
| − | - Да уж, - неоднозначно произнес я. Прояснить, говорите, но я даже не знаю, в чем проблема. |
||
| − | |||
| − | - Ну, в любом случае, ты всего лишь совершил ошибку, - сказал Комото-сан, хлопая меня по спине наполовину от недоумения, наполовину от того, что хотел поддержать. - Есть два типа людей. Те, кто одевается для себя, и те, кто делает это ради других. К какому типу, думаешь, она принадлежит? Если ко второму, то тебе следовало похвалить ее. Конечно же, полным провалом было не узнать ее. |
||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | ◆ |
||
| − | |||
| − | |||
| − | |||
| − | Мы с Токией вернулись в магазин, не проронив ни слова. |
||
| − | |||
| − | Похоже он хотел что-то сказать, но так и не набрался смелости, а я сделала вид, что не заметила. |
||
| − | |||
| − | Зайдя в магазин, я пошла прямиком в ванную, чтобы умыться. С меня сняли макияж, переделали прическу, и на мне была моя обычная одежда, но я просто хотела смыть это плохое настроение. |
||
| − | |||
| − | Только после этого я почувствовала облегчение. |
||
| − | |||
| − | Посмотрев в зеркало, я увидела свое привычное лицо. |
||
| − | |||
| − | В конце концов, они согласились не использовать фотографии другой меня для рекламы. Если честно, мне полегчало. |
||
| − | |||
| − | Я порылась в кармане. Там лежала помада. Комото-сан подарил мне ее в знак благодарности за так и не оплаченную работу. Помада была не яркого, а, напротив, бледного оттенка. |
||
| − | |||
| − | Я накрасила ей губы. |
||
| − | |||
| − | Не для того, чтобы покрасоваться перед Токией, а потому, что не хотела, чтобы он думал, будто я перестала краситься из-за него. |
||
| − | |||
| − | Я была уверена, что он меня похвалит. |
||
| − | |||
| − | Он скорее всего думает, что я не заметила, так как закрыла дверь, но я знала, что у входа Комото-сан дал ему этот совет. |
||
| − | |||
| − | Я была уверена, что он последует совету Комото-сана и похвалит меня, после чего я отвечу: |
||
| − | |||
| − | «Ах, значит, ты узнаешь меня только почти без макияжа?» |
||
| − | |||
| − | И с этим саркастическим замечанием я закрою тему. |
||
| − | |||
| − | Я не сердилась, ничего подобного. |
||
| − | |||
| − | Похоже, я не так поняла ситуацию со сценариями, и злиться на него за то, что он не обратил внимания на мой макияж, я не имела права. |
||
| − | |||
| − | Я просто была немного разочарована. |
||
| − | |||
| − | Но я не хотела, чтобы так продолжалось вечно. |
||
| − | |||
| − | У Токии был шанс. |
||
| − | |||
| − | Но если он не заметит - все будет кончено. Он станет мне безразличен. |
||
| − | |||
| − | Таков был мой компромисс. |
||
| − | |||
| − | Я зашла в зал магазин. |
||
| − | |||
| − | Сидевший за прилавком Токия посмотрел на меня. |
||
| − | |||
| − | Сначала он посмотрел мне в глаза, а потом его взгляд опустился чуть ниже. |
||
| − | |||
| − | - Саки. |
||
| − | |||
| − | Вот он, момент истины. |
||
| − | |||
| − | Мой ответ был наготове, равно как и сердце. Оставались только дождаться его слов. |
||
| − | |||
| − | - Ты надела кулон, да? - он улыбнулся. |
||
| − | |||
| − | - ! |
||
| − | |||
| − | Этого я не ожидала. Он поймал меня. Какой же легкомысленной я оказалась, не подготовившись к подобным словам. |
||
| − | |||
| − | - Комото-сан сказал, что ты согласилась фотографироваться только при условии, что кулон останется на тебе. |
||
| − | |||
| − | Я машинально схватила кулон под одеждой. |
||
| − | |||
| − | Кулон, вдохновленный луной. |
||
| − | |||
| − | Подарок, который мне сделал Токия. |
||
| − | |||
| − | Я согласилась побыть их моделью, но взамен попросила не снимать его. |
||
| − | |||
| − | Боже... необязательно было говорить ему, Комото-сан. |
||
| − | |||
| − | - Спасибо, Саки! |
||
| − | |||
| − | - Я, я сделала это не ради тебя. Мне просто нравится этот кулон. |
||
| − | |||
| − | - Кажется, ты немного покраснела. |
||
| − | |||
| − | - Это макияж! |
||
| − | |||
| − | - М-м? Ты снова накрасилась? По-моему, без макияжа ты выглядишь лучше всего! |
||
| − | |||
| − | - Т-только губы! |
||
| − | |||
| − | Ну вот, сама же себя и выдала. |
||
| − | |||
| − | Ну и денек… |
||
| − | |||
| − | |||
| − | ◆ |
||
| − | |||
| − | |||
| − | Разглядывая снимки Саки, я заметил у нее на шее блестящий кулон. |
||
| − | |||
| − | Это был тот самый кулон, который я ей подарил. Благодаря ему-то я и убедился, что это Саки... Хотя надо признать: то, что я узнал ее по кулону - просто позор. |
||
| − | |||
| − | Когда после того случая прошло немного времени и все улеглось, я спросил у нее: |
||
| − | |||
| − | - Кстати, почему ты вообще начала краситься? |
||
| − | |||
| − | - Меня интересовал не макияж, а уход за кожей. |
||
| − | |||
| − | - Почему? |
||
| − | |||
| − | - ... |
||
| − | |||
| − | Саки несколько секунд что-то обдумывала, но затем пошла в жилую часть магазина и вернулась с мятой фотографией. Запечатленный на ней человек выглядел сморщенным. |
||
| − | |||
| − | - Что это? |
||
| − | |||
| − | - Моя фотография, сделанная тем фотоаппаратом-реликтом. |
||
| − | |||
| − | - Твоя? |
||
| − | |||
| − | - Ты сказал, что он настроен на 16, верно? Выходит, это я, 16 лет спустя. Но мне все равно. Я буду ухаживать за кожей и прослежу, чтобы этого не случилось. Все-таки Комото-сан похвалил мою кожу, и похоже что у меня все получается. |
||
| − | |||
| − | Саки протянула мне еще одну фотографию. |
||
| − | |||
| − | - А эта?.. |
||
| − | |||
| − | - То же самое, только снимок был сделан совсем недавно. |
||
| − | |||
| − | На нем была повзрослевшая Саки. Хотя Саки все еще выглядела моложе тридцати, она производила впечатление зрелой женщины, прямо как Товако-сан. |
||
| − | |||
| − | Саки явно пребывала в очень хорошем настроении. |
||
| − | |||
| − | - Токия, не хочешь тоже сфотографироваться? Пусть ты и не девушка, но если не будешь ухаживать за кожей, можешь потом ой как пожалеть. |
||
| − | |||
| − | - А-а, эм, да, но все-таки - не слишком ли значительна разница? - спросил я, сравнивая фотографии, и поднял фотоаппарат. - Может эта штуковина сломана? |
||
| − | |||
| − | - Эй, тебя что-то не устраивает в моем последнем снимке? |
||
| − | |||
| − | - Нет, не в последнем, а в старом. Как ты можешь стать такой через 16... Опа, - крутя в руках фотоаппарат, я кое-что заметил. - Он сейчас настроен на 16 лет? |
||
| − | |||
| − | - Для чего тебе глаза? Возьми и посмотри на число внизу. |
||
| − | |||
| − | - ...А... понял. |
||
| − | |||
| − | - Что ты понял? |
||
| − | |||
| − | Я похлопал ее по спине и выразительно попросил спокойно выслушать меня. |
||
| − | |||
| − | - Фотоаппарат был настроен тогда не на 16, а на 91. |
||
| − | |||
| − | Видимо, я посмотрел на циферблат верх ногами и прочитал «91» как «16». |
||
| − | |||
| − | Ну не забавное ли открытие? |
||
| − | |||
| − | - Эй, разве не здорово? Через 16 лет ты станешь красивой... Эм? Саки? |
||
| − | |||
| − | Не знаю почему, но по-моему послышался грохот землетрясения или извержения вулкана. |
||
| − | |||
| − | Что? Саки? Куда исчезло твое коронное каменное лицо? |
||
| − | |||
| − | Саки!.. |
||
Revision as of 12:19, 15 February 2015
Как петь; как открыть дверь
Той зимой я впервые в жизни перенапряг извилины, раздумывая над подарком для девушки.
Утро; репетиционная комната кружка изучения народной музыки. Из-за барабанов и усилителей в комнате почти не было места, хотя в ней находились только я и Чиаки. Холод на улице пробирал до костей, но внутри было очень даже тепло.
«Остальные девчонки должны скоро подойти, так?» - подумал я, глядя на короткие волосы, мелькающие меж тарелок. Я не мог попросить Мафую, для которой и выбирал подарок, подкинуть идею. С сэмпай я тоже не намеревался советоваться, так как это наверняка заинтересует ее.
Однако когда я, наконец, решил обсудить это с Чиаки, она задала мне такой вопрос:
- Ха-а? Подарок? – и выбросила кулак в мою сторону.
- Это еще за что?..
Я робко потер голову, поднимая упавшую бас-гитару.
- К какому случаю подарок? Ну же, говори, - нахохлившись, спросила Чиаки.
У кого хватило бы смелости заговорить, когда на него так смотрят? Но взгляд Чиаки становился все пронзительнее и пронзительнее, так что пришлось отвечать. Я промямлил:
- Ну, как я и говорил, у Мафую скоро день рождения...
Еще удар. Как я и ожидал.
- Невероятно! Если в тебе есть хоть капелька чуткости, то не обращайся ко мне с таким вопросом!
- Э? Но... Я понимаю, что у вас с Мафую очень разные вкусы, но я не знаю, к кому еще обратиться.
- Я не это имела в виду!
Третий удар. У меня в глазах уже всё поплыло. Фыркнув, Чиаки принялась настраивать малый барабан. Я вздохнул и воткнул бас-гитару в усилитель. Что здесь происходит? Я сказал что-то, что ее разозлило?
- Блин! Нао, хватит думать о всякой бессмысленной фигне, и давай уже начнем репетировать! Время - деньги, знаешь ли.
- Понял... – пока отложу вопрос о подарке. Нечасто нам с Чиаки удается прийти в школу так рано.
Я перекинул ремень через плечо и сильно сжал гриф бас-гитары. Струны все еще отдавали жарой предыдущего представления. Я буквально чувствовал, как с кончиков пальцев стекает пот и впитывается в ладонь.
После напоминавшего бурю фестиваля прошла неделя. Сейчас уже зима, и нам трудно рано просыпаться, но это не мешало мне посещать утренние репетиции. Потому что на выступлении я понял, насколько слаб.
Я еле выдержал субботнее и воскресное беспрерывное выступление длительностью в два часа каждый. Я был готов к этому, но, похоже, из-за того странного события меня переполняли эмоции, и тело двигалось само собой, будто под влиянием какого-то наркотика. Но на второй день, после выступления на бис, когда наркотик выветрился, за кулисы ворвался студенческий совет с вопросом к сэмпай:
- Кагуразака, на улице полно людей, которые хотят посмотреть ваше представление, но не смогли попасть внутрь. Вы можете выступить во время коясая?[1]
Сэмпай охотно согласилась. Можете себе представить весь трагизм, когда воск свечки полностью сгорел, и остался слабо тлеть один лишь фитиль?
- Да, во время коясая спина Нао выглядела очень жалостно.
Похоже, Чиаки тоже вспомнила. Настраивая бочку, она продолжила:
- Но сэмпай была в восторге. Она сказала, что ты был похож на Спрингстина.
- Хотя потом я превратился в Мори Синъити...
- Поэтому тебе тем более надо практиковаться!
Похоже, Чиаки все еще злилась по поводу подарка. Она молотила по педали бочки, отчего басы постепенно набирали темп и, переплетаясь с напольным томом, разогнались до 16 ударов за такт. А дверь все еще была открыта для вентиляции... Ну да ладно, Чиаки все равно сдерживала громкость.
Я тихо вздохнул – долго барабанить на малой громкости было невероятно сложно. Она не переставала впечатлять. Появилось ощущение, будто меня оставляли позади.
- Нао, ты поешь словно через силу. Может это из-за того, что ты одновременно играешь на бас-гитаре. Раньше было гораздо более естественно.
- Ну и память у тебя... – она даже помнит как я пел?
- Сколько я, по-твоему, ходила с тобой на уроки музыки?
- Верно-->.
Мы с Чиаки были одноклассниками уже десять лет. Если подумать - довольно невероятно. А десять лет спустя мы вступили в одну и ту же группу.
- Поэтому тебе надо больше практиковаться, чтобы пальцы привыкли. Тогда ты станешь петь естественней.
Понятно. И правда, она барабанила и болтала одновременно. Это тоже из-за того, что ее руки привыкли после многочисленных тренировок?
- Эм-м, где мне присоединиться к репетиции? С какой фразы?
- Мне откуда знать? Ты сам должен это понимать!
Она была права. Я начал сожалеть о своем вопросе сразу же после того, как задал его. Чиаки надула щеки, не переставая вычерчивать темп.
- Даже я не могу знать каждую мелочь о тебе.
- Тогда сколько же ты знаешь?
Я чуть не упал, услышав внезапный голос сзади. Я обернулся и чуть не уткнулся носом в копну каштановых волос – прямо передо мной возникла пара сапфировых глаз. Я замер, пристально глядя в лицо Мафую. Ее нос и щеки покрылись румянцем, наверное, потому что она пешком добиралась в школу холодным зимним утром. Когда она тут появилась? Я не заметил ее присутствия из-за постоянного боя барабанов. Чиаки тоже не видела ее, так как я закрывал ей поле зрения – она прекратила барабанить с удивлением на лице.
- Блин, поздоровалась бы, если уж пришла! Доброе утро, Мафу-мафу! – воскликнула Чиаки, подняв палочки в воздух.
- ...Доброе утро, - Мафую смущенно отвела от меня взгляд. Я сделал то же самое – сердце стучало лишь от секундной встречи глаз.
Все из-за того, что с выступления на школьном фестивале прошла всего неделя.
- Подслушивать нехорошо, - прозвучал голос Чиаки.
- Я не подслушивала! – Мафую рьяно замотала головой, отчего волосы танцевали в воздухе. - ...Я нечаянно!
- М-много ли ты услышала из нашего разговора? – я запаниковал. Неужели она услышала и про подарок? Мафую нахмурилась.
- ...Ты что-то скрываешь от меня?
- Э? А, нет, ну...
- Я слышала, как вы с Чиаки говорили, что много лет вместе посещали уроки музыки.
Слава богу. Значит она слышала разговор только с этого момента.
- Почему ты облегченно вздыхаешь?
Вопрос Мафую снова ввел мое сознание в состояние паники. Почему она сердилась?
- Эм, что?
- Вечно так с тобой, Нао. Твои мысли четко отображаются у тебя на лице, - послышался голос Чиаки позади меня.
- Н-неужели?
- Ты никогда не замечал?
Этими словами Мафую нанесла мне тяжелый удар. Чиаки пожала плечами.
- Да как он мог заметить? Он настолько тупоголовый, что даже не заметит, если его ужалит пчела.
- Это я знаю.
- Даже у амебы больше нервных клеток, чем у него.
- Это я тоже знаю.
Да что я такого сделал?!
- Чуть раньше он даже спросил меня, что пода...
- Э-эй!
Я перешагнул через барабаны и закрыл руками рот Чиаки. Пожалуйста, не говори это вслух!
- Уххууххх!
- Что? Есть что-то, что я не должна знать?
Когда я обернулся, у Мафую было такое лицо, будто она хотела меня допросить. Я был загнан в угол, и мне некуда было бежать, я мог лишь трепыхать руками, подобно умирающему мотыльку, пытаясь придумать ответ, который бы ее удовлетворил.
- Утречка, мои товарищи! – раздался звучный голос, и в дверном проеме появился высокий силуэт.
Кагуразака-сэмпай расслабленной походкой вошла в репетиционную комнату. Ее заплетенные в косички черные волосы развевались в воздухе. Затем она закрыла тяжелую дверь. Я спасен. Она, может, и не знала, что тут происходит, но я был в очень плохом положении.
- Хм-м? Молодой человек собирается вот-вот поцеловать товарища Аихару, а товарищ Эбисава пытается его остановить?
- Еще чего!
- Вовсе нет!
- Кёко!
Сэмпай сняла с плеча кейс для гитары и положила его на пол. Затем она с улыбкой открыла дверь.
- Чтобы вам не мешать, я оставлю включенную камеру и подожду минут пять снаружи. Пожалуйста, продолжайте.
- Постой, постой! На кой черт ты сюда пришла вообще? Начнем уже утреннюю репетицию! Утренняя репетиция, знакомо?! – как только мог попытался я заставить ее остаться.
- Тебе нужно отрепетировать утренний поцелуй? Не ожидала, что ты такой невинный парень. Ясно, я согласна тебе помочь.
- Что ты все об этом? Мы же группа, разве нет?!
Сэмпай обернулась, закрыла дверь и подняла указательный палец.
- Мы не простая группа, да? Мы дрозды feketerigó, прожигающие ночь пламенем любви, а наши крылья провозгласят миру о наступлении рассвета.
- Ладно...
И?
- Если мы когда-нибудь прославимся, и нас попросят сняться в фильме, разве не будет проблематично, если мы облажаемся в сцене с поцелуем?
- Почему ты беспокоишься о таких бесполезных вещах?
- Кстати говоря, товарищ Эбисава довольно продвинута в плане поцелуев, - сэмпай облизнула губы.
- Кёко~! – закричала Мафую и шандарахнула кулаками по стоявшим рядом тарелкам. Я был удивлен. К-когда это произошло?! А, нет, постойте, может она имеет в виду то, что случилось на третий день летних сборов?
- Блин! Музыка для нас основное! – Чиаки ткнула сэмпай кончиком барабанной палочки:
- Больше выступать вживую, чтобы добиться славы – вот на чем нам следует сконцентрироваться!
- Вот почему я так сильно тебя люблю, товарищ Аихара - ты всегда скажешь то, что надо в решающий момент!
- Этот финт сработает, самое большее, дважды в месяц!
- А если я вдобавок обниму и поцелую?
- Хм-м... тогда пусть будет три раза.
Что это был за разговор такой? Сэмпай с улыбкой прошла мимо меня и открыла свой кейс для гитары. Les Paul отливал черным глянцем.
- Я рада, что пламя в вас еще не потухло. Я думала, что молодой человек уже превратился в уголек, и ему потребуется некоторое время, чтобы вернуться в форму. Похоже, ты уже закалил свое сердце.
Сэмпай улыбнулась, страстно натягивая струны.
- Ты откроешь мне неизведанный мир на нашем следующем выступлении и на многих последующих. Так ведь?
- Ты уже определилась, где и когда мы будем выступать? – резко повернув голову спросила Мафую.
Вот этого уж я совсем не ожидал. Кажется ее все больше и больше увлекали живые выступления.
- Пока нет. Я хочу устроить еще одно выступление до конца года, но поднять планку. У меня нет намерения буксовать.
- Сцена побольше? – спросила Чиаки.
- Именно. Там, где мы не получим поддержки от зрителей.
Кагуразака-сэмпай – человек, который не может бесконечно находиться на одном месте. Она всегда метит выше и выше. Каких же высот она хочет достичь? И смогу ли я угнаться за ней?
- Не беспокойтесь, - улыбнулась сэмпай, мельком окинув взглядом нашу маленькую страну.
- Даже если мы застрянем, то сможем двигаться вперед, пока наши сердца бьются в одном ритме. Как то, что сделал молодой человек для товарища Эбисавы.
Позади меня раздался грохот. Я обернулся и увидел Мафую, поднимающую упавшие стулья и усилители. Она украдкой посмотрела на меня, но еще сильней покраснела и отвела взгляд. Я быстро повернул голову в сторону усилителя для бас-гитары.
На утренней репетиции я несколько раз сыграл не ту ноту, а все потому, что заметил, как Мафую краем глаза нерешительно посматривала на меня. Нечего и говорить, мое пение звучало совсем неестественно.
Взгляд Мафую не покидал моих мыслей даже во время уроков.
С того случая...
Расстояние между нами сократилось.
Я понятия не имел насколько. Но я боялся – боялся, что лишь принимаю желаемое за действительное. После коясая Мафую, собирая вещи, свалилась без сил, и я отнес ее в кабинет медсестры. Так как там никого не было, мне ничего не оставалось, кроме как присматривать за ней (хотя я только сидел на стуле рядом с койкой). Тот час был отличной возможностью, но я все запорол, болтая только о музыке. Какого черта я творю?
- Вот именно. Какого черта ты творишь, Нао?
- Тебе нужно было подкатить к ней! Мы думали вы вернетесь, держась за ручку. Как же мы тогда разочаровались, - окружили меня парни из класса и принялись язвить.
Это было в раздевалке после физкультуры, шедшей четвертым уроком.
- Эм, простите... – нет, постойте, почему я извиняюсь?
- Но ты же должен был что-то предпринять, правильно?
- Не может быть, чтобы ничего не произошло, так ведь?
- Эм... А, да. Так же как и я, Мафую ненавидит итальянские оперы.
- Кто тебя об этом спрашивал, черт подери?
- Так и оставайся музыкальным критиком на всю жизнь!
- Ёклмн, есть у тебя между ног что-нибудь или нет?
Почему меня сегодня осуждал каждый встречный? Мне очень хотелось заплакать.
- И больше ничего? Типа свидания или еще чего?
- Эм...
Мои одноклассники окружили меня, словно стая голодных волков, готовящихся броситься на овцу. Я, наконец, рассказал им, что собираюсь отметить день рождения Мафую вместе с ней. В мгновение ока их глаза загорелись, будто фонари из тыквы на хэллоуин. Фига себе!
- Что ты ей подаришь, Нао?
Почему я должен отвечать на этот вопрос?
- Э-э-это ведь кольцо, да?
- Слишком скоро, успокойся! Первым подарком должно быть ожерелье.
- Это тебе надо успокоиться!
- Сколько ж зарплат надо угрохать на ожерелье?
- Не для принцессы, дурак. Для Нао!
- Хорошо сострил!
- Нет, ну... Извините, что прерываю ваш страстный разговор, парни... но я еще не решил.
- Сдохни уже, нерешительный ублюдок!
- И лучше трагично!
Я съежился и вплотную прижался к шкафчикам для вещей. Я хочу спрятаться. Пожалуйста, хватит говорить об этом. Я понятия не имел, почему парни нападали на меня – по какой-то неведомой мне причине у всех сложилось впечатление, что мы с Мафую – уже парочка. Когда я хоть раз об этом заикнулся?
- До ее дня рождения осталось меньше двух недель, разве не так? Побыстрее определяйся с подарком, Нао.
- Ммм... стоп, откуда вы знаете ее день рождения?
- Ты идиот?! Естественно мы разузнали день рождения девчонки в центре внимания!
- Старшую школу окончим еще не скоро. Мало ли что может приключиться.
- Хотя с Нао уже все приключилось.
- Черт, как это меня бесит. Возьми и умри, Нао, - я не виноват!
- Ты не можешь придумать, что подарить, даже при том, что тебя окружают одни девчонки.
- Ммм. Я попробовал поговорить об этом с Чиаки, но она отказала мне в помощи.
Я чувствовал их ярость.
- Ты попробовал поговорить с Аихарой?
- О подарке принцессы?
- Ты серьезно?
Задрожав, я кивнул. В следующую секунду меня повалили на пол.
- Это за Аихару! А это за меня! – сказал один из парней, дважды ударив меня в живот. После чего меня принялись мутузить и остальные.
Пыль поднялась в воздухе, смешиваясь с запахом пота и дезодоранта – я остался один в кабинете, обездвиженный болью полученных увечий. Я мог лишь лежать на спине, слушая доносившийся издалека звук звонка, ознаменовавшего окончание обеденного перерыва.
Люди – существа, которые обдумывают свои ошибки – так что ту ночь я провел в раздумьях над причиной злобы Чиаки и парней. Мы общаемся уже больше десяти лет, но я не так чтобы хорошо ее знаю. Особенно с тех пор, как мы вступили в группу. Если речь идет о поверхностных вещах, то, да, мы довольно хорошо знаем друг друга. Например наши дни рождения.
Хмм. День рождения. Неужто дело в этом? Очень вероятно, что она рассердилась именно из-за этого. Хорошо, тогда я подберу ей подходящий подарок. Тогда проблем ведь не будет? Интересно, насколько я опоздал? Смотря на календарь, я начал считать.
Эм... я уж очень сильно опоздал.
Но, наверное, все равно лучше так, чем никак. Угу.
В моей голове бог знает сколько кружилась единственная мысль.
Приняв решение, я тихо спустился вниз. Из гостиной доносилась Рождественская оратория Баха, которую Тэцуро слушал на полную. Я осторожно прокрался мимо коридора, открыл шкафчик и достал оттуда пластинку. Затем я завернул ее в голубую оберточную бумагу.
«Будет ли она довольна этим?» - наивно подумал я. Все-таки каким же я был тогда безнадежным.
На следующий день, дожидаясь первого поезда, я увидел Чиаки на платформе и побежал вручать ей подарок. Глаза Чиаки округлились, а ее взгляд проделал расстояние между мной и подарком туда-сюда около четырех раз. Потом она спросила:
- Что это?
- Эм, хоть и раньше на десять месяцев, но это подарок к твоему дню рождения.
- Что-о-о?
- Это виниловая пластинка «Оркестр клуба одиноких сердец сержанта Пеппера»[2], британское издание. Ты хотела ее заполучить уже очень давно, ведь так?
- Э? П-п-почему? И, вообще-то, разве не правильнее сказать – позднее на два месяца?
Лицо Чиаки попеременно становилось то красным, то белым; она на мгновение широко раскрыла глаза и затем какое-то время просто моргала. Какая же она суетливая.
- Почему? Ты никогда раньше не дарил мне подарков на день рождения.
- Разве вчера ты не из-за этого вчера рассердилась?
Ее пунцовое лицо на секунду замерло. А в следующий момент...
- Придурок!
Одновременно с ее яростным рыком, все перед моими глазами перевернулось. Я ощутил жестокий удар по спине, не успев даже сообразить, что происходит.
Перед моим взором предстало невообразимо голубое зимнее небо, хотя половину загораживала крыша станции. Голову пронзила резкая боль, спина изогнулась дугой от спазма. Только я понял, что Чиаки меня перевернула, как надо мной возникла ее голова.
- Н-невероятно! Никогда бы не подумала, что ты настолько тупой!
Защищаясь от топчущей меня Чиаки, я заслонил голову руками и начал кататься по платформе.
- П-прости. Эм, я не думал, что ты настолько разозлишься.
Кажется, я совершил серьезную ошибку. С большим трудом я, наконец, поднялся. Чиаки, крепко прижав пластинку к груди, свирепо смотрела на меня, а ее плечи поднимались и опускались в такт дыханию. Слава богам, в такое раннее время на платформе больше никого не было, иначе дела были бы плохи, если бы кто-нибудь увидел только что произошедшее.
- Тем более, ты должен знать, что мой проигрыватель сломан.
Кстати, именно так оно и есть. Я несколько раз приходил к ней домой поиграть, но напрочь забыл об этом.
- Прости, можешь вернуть ее обратно...
- Идиот!
Чиаки шлепком оттолкнула мою руку и спрятала пластинку за спину.
- Раз ты мне ее подарил, я ее не отдам!
Так ты хочешь пластинку или нет? Чего ты вообще хочешь?
Как раз в тот момент подошел первый поезд, и я быстро шагнул за белую полосу. Рев сирен форсировал мой затылок:
- Подумай и о моих чувствах! – покраснев, закричала Чиаки голосом, сравнимым с шумом поезда.
Ее собранные волосы извивались вокруг ушей на ветру. Когда двери открылись, я не зашел в вагон, почувствовав ее подавляющую ауру.
- Тупой Нао, просто умри!
Голос Чиаки оборвали закрывающиеся двери вагона. Ее силуэт, видневшийся сквозь окна, удалялся все дальше и дальше. Но я мельком заметил, что уголки ее глаз блестели.
Она плакала?
Я сел на корточки и до прихода следующего поезда изо всех сил пытался воспроизвести в памяти ее голос и выражение лица.
Поезда ходили очень редко. Пропустив первый поезд, я опаздывал в школу на двадцать минут.
Главные ворота были уже закрыты, так что я вошел в школу через боковой вход. Будет неловко, когда увижусь с Чиаки – подумал я, завернув за угол, когда до меня донесся еле слышный звук барабанов.
Звук проистекал из старого низкого музыкального блока, теснившегося меж теней высоких школьных зданий. Кто-то сидел на корточках, подперев спиной дверь дальней комнаты между зданиями. Ее длинные каштановые волосы едва не касались земли. Это была Мафую. Что она тут делает?
- ...Доброе утро, - подняв на меня взгляд тихо поздоровалась со мной Мафую, обнимая свою гитару.
- Доброе утро...
Я остановился примерно в трех шагах от Мафую. Почему она ждет снаружи? Ведь Чиаки уже играет там. Только наши глаза пересеклись, как мы тут же отвели взгляд. Это продолжалось еще со школьного фестиваля.
Может, ты хочешь что-то мне сказать?
Такое ощущение, будто именно этот вопрос светился в глазах Мафую, но ни я, ни она не решались затронуть эту тему.Так же, как и этим утром. Вместо этого я просто спросил:
- Эм... Чиаки уже зашла, так почему ты здесь?
Мафую пристально посмотрела на меня и картинно вздохнула. В моем горле застрял ком от чувства вины и грусти. Она опустила голову, проронив меж колен слова:
- Чиаки сердится, так что я жду, пока она успокоится.
- О-она сердится? Она что-нибудь сказала?
Мафую замотала головой.
- По звукам и так понятно. Сила в слабых долях такта исчезла. Каденция становится такой неинтересной каждый раз, когда Чиаки злится или тревожится о чем-то.
Я потерял дар речи. Она может столько всего понять лишь по звукам барабанов?
- Ты никогда не замечал? Какой же ты тупоголовый...
Мафую смотрела на меня со смирением. Хорошо, я тупоголовый, но это ведь тут совсем ни при чем.
- Что-то случилось? Вчера ты тоже странно себя вел.
Мафую медленно встала и приблизила свое лицо к моему.
- Нет, ничего. Эм...
Изначально Чиаки рассердилась, когда я захотел обсудить с ней подарок для Мафую, так что это должно так или иначе относиться и к Мафую, так? Но сейчас было не время об этом говорить.
- Объясни нормально.
- Эм, видишь ли, ааа...
- Почему с тобой всегда так?
Голос и взгляд Мафую глубоко и больно вонзились в мое сердце.
- Если ты не выскажешься по-человечески... я... я... – яростный голос Мафую становился все мягче и мягче, а ее взгляд скользил вниз по моему телу.
- ...все еще жду тебя.
- Ждешь меня? В смысле?
Нет, конечно, она ждала моих слов. Н-но я не был готов, да и подарок не был готов, так что сейчас не...
- Забудь. Я поняла, - Мафую вдруг подняла голову. - Я спрошу Чиаки.
- Н-нет!
Я сам удивился своему голосу. Мафую тоже была ошеломлена. Она прислонилась спиной об дверь.
- Эм, я имею в виду, эм, я рассердил Чиаки... скорее всего. Так что я что-нибудь придумаю и извинюсь перед ней.
Все правильно, говорить с ней должен был я. То же самое и с подарком для Мафую. В общем, просить Чиаки о помощи было ошибкой. Я должен был сам все обдумать и решить.
Я отстранил Мафую и схватился за ручку двери.
- Нао! Где тебя черти носят? Я уже говорила, если пропустишь первый поезд – быстрее будет добежать до школы! – набросился на меня яростный рык, стоило мне открыть дверь.
Слава богу это была обычная Чиаки – я почему-то облегченно вздохнул. Стыд да и только.
Глава 2: Пальцы, Джефф Бек, парк развлечений
— Итак, как твои успехи с Мафую?
Юри повысил голос, чтобы его было слышно среди гула наводненного людьми лайв-кафе. Тут было довольно шумно, несмотря на тот факт, что был перерыв – жаркие споры аудитории и калибровка стереосистем были главными источниками громких звуков.
– Много чего случилось во время концерта на школьном фестивале, не так ли?
Напротив меня сидела молодая голубоглазая девушка со светлыми волосами… или нет – в действительности это был юноша-скрипач. Он наклонился ко мне и приблизил свое лицо к моему. Водолазка в паре с соответствующим коротким плащом, плюс джинсовые шорты и чулки выше колена. М-м-м, этот наряд безупречно смотрелся на парне… нет, погодите, наоборот, верно? Я приложил руку ко лбу и вздохнул. Затем спросил:
– Послушай, что ты тут делаешь, Юри?
Вечером намечалось действительно интересное выступление, поэтому я сам по себе отправился в «Яркий». И затем столкнулся здесь с этим парнем.
– Разве ты не занят записями и репетициями? Твой концерт уже скоро.
– Тебе противно меня видеть?
Прекрати сильно сжимать мои руки и смотреть на меня слезящимися глазами, задавая подобные вопросы, хорошо? Такие действия чересчур привлекают внимание. Черт, нас могут неправильно понять.
– С-с чего бы? Я действительно рад тебя видеть.
Лицо Юри вмиг просияло.
– Хвала богам, я тоже сильно хотел увидеться с тобой. Томо написал мне, что тут будет твой излюбленный концерт, поэтому высок шанс, что ты появишься.
Диджей Томо? С каких пор между ними хорошие отношения?
– Ты сам во всем виноват. Не звонишь мне, потому что твои дела с Мафую идут в гору?
– Н-нет, э-э?
Многое ли ему известно?
– Я слышал много чего от Мафую, но не расскажу, что именно.
Ах да, паренек будет выпускать свой следующий альбом совместно с Мафую, поэтому вполне возможно, что он проводит с ней больше времени, чем я. Хотя это неожиданно, что Мафую и о таком рассказывает Юри.
– Нельзя сказать, что все идет как по маслу.
– Но ведь вы оба уже признались друг другу, разве нет?
– Не-ет!
Оба?
– Ты никогда не спрашивал Мафую о её чувствах?
– М-м-м…
Юри надолго замолк.
Но все действительно так и было.
Я соприкоснулся с сердцем Мафую на краткий миг во время школьного фестиваля. У меня было ощущение, что она остается со мной по той же причине, что и я, но это все, что там случилось. Мы двух слов связать не можем, когда встречаемся лицом к лицу.
– Слушай, Наоми. Я очень надеюсь, что ты сможешь понять, как мне больно, когда я слушаю, с какой радостью Мафую рассказывает о тебе.
– Хм-м?
С радостью? Мафую?
– Я украду её у тебя, если ты не наберешься смелости в ближайшее время, понял?
Юри уперся локтями на стол и приблизил лицо еще ближе. Мои мысли спутались, когда он заявил такое своим крошечным ртом на таком близком расстоянии от меня, поэтому я автоматом отвернулся.
Даже если ты просишь меня набраться смелости… (кстати, что он имеет в виду?) Я знать не знаю, какой ответ даст Мафую, поэтому не осмелился озвучить вопрос.
Юри вдруг растянулся на столе и начал болтать ногами. Он выглядел разочарованным.
– …Что с тобой не так?
– Я при смерти, и все благодаря твоей нерешительности.
Значит, своей нерешительностью можно кого-то убить… это что-то новенькое. Только я подумал об этом, Юри внезапно выпрямился и положил обе руки мне на плечи.
– Вообще-то всё просто. Всё, что тебе нужно, это сделать вот так.
Че-чего?
– Я люблю тебя. Я хочу всего тебя, Наоми.
– Кто, черт подери, сможет сказать такое? Я не француз!
Постойте, он сейчас сказал «Наоми»? Он нигде не ошибся?
– Большинство японцев смелее тебя!
– Что вы вдвоем тут делаете? - раздался внезапный голос позади нас.
Я повернулся и увидел широкий силуэт с зеленой бейсболкой на голове и поношенным кожаным плащом на плечах. Это был диджей Томо.
– Не ожидал встретить вас тут. Вы хорошо смотритесь вдвоем.
Еще большее удивление вызвал человек, появившийся следом за Томо. Парень со свирепым выражением лица и длинными волосами, прикрытыми банданой – гитарист Фурукава Тайсэй. Оба были друзьями Кагуразаки и завсегдатаями «Яркого». Так они тоже знакомы – до чего же тесен мир.
– Томо! – Юри спрыгнул с сидения и обнял смуглого диджея. – Спасибо за билет!
– Нет проблем, не буду просить ничего взамен. Ну, разве что провести ночь с тобой.
– Так ты тоже тут, – произнес Фурукава, усевшись рядом со мной и зажав гитару, снятую со спины, между коленями.
– Ты выступаешь позже, Фурукава? – спросил я неуверенно. Он ведь не просто послушать пришел, верно? В действительности мы с ним не очень хорошо ладим. Слушать концерт рядом с ним? Нет уж, избавьте меня от этого.
– Меня попросили поддержать выступающих в шесть.
Я издал вздох облегчения, когда услышал ответ Фурукавы.
– Тайсэй, ты тоже знаком с Нао? – Томо сел рядом с Юри.
– Я уже говорил, не так ли? Я выступал совместно с группой Кёко.
Фурукава был вспыльчив как обычно.
– Что за девка? Новый басист взамен тебя?
Юри склонил голову набок в ответ, когда Фурукава указал на него. Фурукава просил меня покинуть место басиста Feketerigó при любой нашей встрече.
– Эта девчонка по виду играет лучше тебя, и куда более привлекательна.
– Я выгляжу как басист? – глаза Юри сверкнули.
– Видно по пальцам. Ты, должно быть, играешь на басухе или гитаре, ага?
«Невероятно. Он догадался, лишь взглянув на пальцы. Но он не распознал настоящий пол Юри, верно? Вот дурак», – мысленно парировал я, и внутри меня проросло маленькое чувство превосходства.
– Занять место Наоми? Какая хорошая идея. Мне такое в голову не приходило.
– Нет-нет-нет, о чем ты говоришь?
Ты ведь и без того будешь занят, не так ли?
– Если ты выйдешь из состава и передашь ей своё место, я представлю вас, ребята, одному продюсеру, – сказал Фурукава.
Эй, Юри, почему у тебя на лице такое ликование?
– Эм-м, Фурукава, ты все не так понял. Эта персона – скрипач, друг детства Мафую.
– На гитаре я тоже умею играть! И смогу освоиться с басовой тоже, если захочу.
Не перебивай, Юри! Получится еще большая путаница!
– И, так как это я учил Мафую играть на гитаре, наше звучание должно сочетаться очень хорошо.
Фурукава нахмурился.
– Ты? Учитель той девчонки?
Юри слабо кивнул, сжавшись от страха на своем стуле. Что не так, Фурукава? Такой вид кого угодно напугает.
– У кого ты учился играть?
– Ни у кого… Эм-м, я запоминал, глядя видео Джеффа Бека и других.
– Тебе и той девчонке лучше переучиться правильно работать кистью, – сказал Фурукава, приставив кончик пальца к носу Юри. Тот потерял дар речи от шока. Томо и я перебили Фурукаву одновременно:
– Э-эй, Тайсэй, что стряслось?
– Что не так с техникой игры Мафую?
– Я вроде говорил об этом раньше, – Фурукава стрельнул свирепым взглядом в меня. – У неё нет будущего с таким стилем игры. Она слишком сильно напрягает запястья.
Теперь я вспомнил – он уже говорил что-то на эту тему по окончании нашего летнего концерта.
– Что ты и-имеешь в виду под «слишком сильно напрягает запястья»? – я уперся локтями в стол и вытянулся над ним, сам того не заметив. Мафую уже может двигать правой рукой, но я все еще волновался.
– Она перенапрягает запястья при игре на высоких скоростях, чтобы компенсировать слабость пальцев. Удивительно, что при этом она сумела выдержать всё выступление.
– Э? А, нет, но её пальцы теперь двигаются.
– О? – Фурукава поднял брови. – Тогда это не мое дело… я выходил из себя, когда видел эту бездарщину. Тебе стоит поучиться самому, прежде чем учить других, усек? – его устрашающий взгляд соскользнул с меня на Юри. Тот вздрогнул и от ужаса вцепился в мою руку. – Тогда почему бы тебе не поучить Юри? – пошутил Томо.
– Я похож на того, у которого есть для этого время?!
– Юри, ты ведь не состоишь ни в какой группе, верно? Что насчет совместного выступления? Тайсэй и я собираем коллектив для нашего следующего концерта, тебе интересно будет присоединиться к нам на сцене? Ты сможешь попросить Тайсэя поучить тебя в студии.
– Эй, Томо, не решай за других, идя на поводу у своих желаний! – Фурукава одарил Томо крепким пинком под столом.
– Но этот человек весьма искусен с гитарой. Тайсэй, ты сможешь дать пару уроков в студии, в то время как я дам пару уроков в постели.
Я тоже отвесил Томо пинок.
– Когда следующий концерт?
Эй, Юри! Тебе не стоит проявлять энтузиазм по этому поводу!
– Двадцать четвертого числа следующего месяца. Мероприятие будет называться «Снежная лавина». И, так как это будет канун Рождества, мы собираемся организовать его в просторном помещении, способном вместить пять сотен человек.
– Рождество, гм… – Юри сдвинул брови. – Наверняка я уже приглашен на какую-нибудь вечеринку, но я не пойду, так как там будет скучно.
– Концерт начнется в полдень. К ночи мы останемся одни. Знаешь, это отличная возможность для интима и прочего.
– М-м-м, понятно. Но я не думаю, что у меня найдется для этого время. Извините.
– Разумеется! Не принимай его слова за чистую монету, чел, – отрезал Фурукава.
– Какая жалость. Я нашел песню, которая даже Юри заставит воспылать. Это рождественская композиция французского композитора. Эм-м, подзабыл его имя. Он-хон…
– Онеггер? – выпалил я одновременно с Юри. Мы повернули головы посмотреть друг на друга.
– Да, он.
Рождественская песня. Тогда это «Рождественская кантата», его последняя крупная работа. Это очень драматичная кантата, но не слишком известная в Японии. Я удивлен, что он нашел её. Ноги Юри заерзали под столом.
– Вау! Я хочу послушать!
Онеггер, должно быть, известный композитор за пределами Японии, так как его музыка появляется во многих фильмах. Похоже, что Томо зацепила классическая музыка после того случая, когда я попросил его помочь мне обработать фортепианный и скрипичный концерты. Исполнение композиции Онеггера в Рождество в лайв-кафе – теперь и я загорелся этой идеей.
– Так ты тоже знаком с Онеггером, Наоми? Впечатляет. Мне было очень грустно оттого, что Мафую ни разу не упомянула о нем. Я думал, он не слишком известен в Японии.
– Тут уж ничего не поделаешь. Интересы Мафую принадлежат работам из восточной области Германии.
Но это правда, что Онеггер не слишком хорошо известен в Японии.
– Разве не замечательно? Мне и в голову не могло прийти, что доведется послушать Онеггера здесь вживую. Мне по правде интересно будет послушать, какая получится аранжировка.
– Но проблем не будет, если ты пойдешь как слушатель, да? Я достану тебе билет.
– Угу. Попытаюсь освободить график…
«Юри – настоящий счастливчик», – подумал я про себя с завистью.
Музыкальный концерт в канун Рождества.
Разве это не превосходно?
Нет, погодите. Не будет ли это слишком прямолинейно? Мои намерения станут всем известны. Но стоп, это ведь нормально? Я имею в виду, это то, что я намеревался сделать все это время, не так ли? Чего же тогда теперь бояться?
Не обращая внимания на шум в лайв-кафе, я погрузился в глубокие раздумья. Я вернулся в чувство, лишь когда кто-то похлопал меня по щекам.
– Наоми? Что случилось?
Пока я отвлекся, Юри переместился ближе, его рука и милое личико появилось перед моими глазами. Я чуть не опрокинулся и не слетел со стула. Э? Странно. Куда пропал Фурукава?
– Тайсэй готовится выйти на сцену, так что он ушел, – у Томо на лице было написано раздражение. – Мне тоже пора перетащить инструменты, так что можете наслаждаться обществом друг друга.
– А-а, погоди секунду, Томо.
Я соскочил со стула и подбежал к высокому и смуглому диджею. Бейсбольная кепка развернулась в мою сторону.
– Насчет рождественского концерта. Вы уже продаете билеты? Я бы хотел взять два.
Томо кивнул.
– Продаем. Ты собираешься пойти с Юри? Тебе за свой билет придется заплатить.
– Не-е, все не так.
Я почувствовал взгляд Юри на своем лице, когда был готов выпалить о своих намерениях, и это заставило меня заволноваться.
– Я заплачу за два билета. Я не с Юри, а с кое-кем еще.
– А-а, ясно. Другая девушка? Ты настоящий сердцеед.
– Я тоже так думаю. Наоми стоит попрактиковать воздержание.
– Юри, ты не найдешь счастья с таким никчемным парнем, как он. Тебе стоит найти кого-нибудь получше.
– Ты знаешь, встречи подобны авариям на дороге. Ничего не поделаешь, мне некого винить, кроме самого себя, что столкнулся с таким болваном, как Наоми.
Все, что я хотел, это купить два билета, так почему они говорят обо мне такое? Обидно до слез.
– Кого ты пригласишь?.. Мафую?
Юрии приблизил лицо к моему и прошептал мне в ухо. Я не смог заставить себя посмотреть ему в глаза, поэтому перевел взгляд на сцену и кивнул. Я приподнесу ей запись Онеггера как подарок ко дню рождения – думаю, я смогу отыскать одну в коллекции Тэцуро. В этом случае у меня появится предлог пригласить её на рождественскую вечеринку. Хотя я не уверен, согласится ли она.
Затем Юри больно наступил мне на ногу.
– Какого черта ты творишь?!
– Зачем нужно было так откровенничать прямо передо мной? Ты должен был учесть мои чувства тоже!
– Ты же сам хотел, чтобы я решился как можно скорее… оу-у, больно!
Он не шутя вонзил свой каблук в мою ногу!
– Я так сказал, да! – Юри впал в истерику словно ребенок. – Но я никак не ожидал, что ты заполучишь пару билетов на концерт в канун Рождества! Это так на тебя не похоже!
– Ну уж извини! К тому же, я не уверен в том, что она пойдет туда со мной…
– Да как она сможет тебе отказать?!
– Ра-разве?
– Живой концерт закончится в пять, значит, вы пойдете на свидание после него? Ты планируешь наведаться в Диснейленд? Черт побери, какая из девчонок? Это ведь не Кёко, верно? – спросил Томо.
– Если это я, то мне неинтересен Диснейленд. Вместо этого я бы направилась прямиком в отель, – произнесла Кагуразака-сэмпай.
…Погодите секундочку. Э-э-э?
Высокий силуэт внезапно появился из-за гигантской фигуры Томо. На ней была мини-юбка, несмотря на конец ноября (хотя она из кашемира), которая открывала шикарный вид на изгибы её ног. Пупок проглядывал между вязаным жакетом и мини-юбкой. Кагуразака-сэмпай сегодня не стала заплетать волосы в косу. Напротив, она распустила их и позволила свободно ниспадать вдоль спины – это придавало ей еще более зрелый вид.
– Сэм…пай? Что ты здесь делаешь?
– Что делаю? Я пришла на концерт по случаю выступления Тайсэя и Томо. Вот так совпадение. Я бы и тебя пригласила, если бы знала, что ты тоже собираешься. Только вот…
Кагуразака-сэмпай приблизилась ко мне и подцепила за руку со сладострастной улыбкой на лице. Я не мог сбежать, несмотря на то потрясение, что я испытывал.
– Это совпадение сильнее подчеркивает невидимую связь между нами. Я по настоящему счастлива.
– Э? Ха-а, нет, постой.
Мой разум был в замешательстве. Я не мог даже отстранить руку сэмпай, которой она нежно гладила мой подбородок.
– Ты мог бы сказать мне вчера, что придешь. Я помогла бы тебе добраться сюда.
– Машина Томо заполнена музыкальными инструментами, не так ли? Меня не радует перспектива быть зажатым между сэмплером и микшером, пока мы будем мчать по безмятежному шоссе.
– Не волнуйся, я недавно вычистил багажник, так что я смог освободить место рядом с водителем для Кёко.
– И когда Томо проезжает мимо отеля, он всегда спрашивает что-то вроде: «Что предпочтешь? Остановиться на пару часов или всю ночь?» – и в таком духе. Это сексуальное домогательство, знаешь? Я уже решила, что буду сидеть лишь рядом с тем, кого я люблю.
Сэмпай крепко обняла мою руку, пока продолжался их сумасшедший разговор.
– Нет, но этот парнишка только что обмолвился, что проведет Рождество с другой девушкой…
– Ох, верно. Я надеюсь, ты меня просветишь, – сэмпай положила свои руки мне на плечи и развернула к себе.
– Эм-м, ну.
Что она хочет знать? Сэмпай обожгла меня своим страстным взглядом слегка увлажненных глаз. У меня не было выбора, кроме как поозираться в поисках помощи.
– …Наоми настоящий сердцеед, – пробормотал Юри, спрятавшись вплотную за мной.
Что за черт? Почему ты тоже говоришь такое?
Затем тяжесть на моих плечах от рук сэмпай внезапно исчезла.
Сэмпай вытянула шею, её глаза широко распахнулись, когда её взгляд переместился с моих плеч мне за спину. Судя по всему, сэмпай до этого не замечала присутствие Юри, в основном из-за шума в лайв-кафе, а также из-за невысокого роста юноши.
– Жюльен Флобер?
Имя сорвалось с губ сэмпай. Меня полностью подавила её аура, поэтому я подался в сторону. Встретившись глазами с сэмпай, Юри растерянно кивнул.
Шаг, второй. Сэмпай приближалась к Юри. Я думал, она хочет пожать ему руку, но никак не ожидал, что она обхватит ладонями его маленькое личико. «Эй!» – возмутился я мысленно, но промолчал. Всё потому, что их охватила какая-то необычного цвета дымка. И шум вокруг мгновенно стих.
– Есть одна поговорка: «Что было дважды, будет и в третий». Я слышала её от франкоговорящих. Это правда французская поговорка?
Я смог расслышать её очень отчетливо, хотя шептала она очень нежно. Что на неё нашло?
Лицо Юрии залилось краской, когда он моргнул в ответ.
– Jamais deux sans trois,[1] – ответил он мягко по-французски.
– М-м-м. Какой-то год назад я полагала, что не увлекусь больше никаким парнем за всю оставшуюся жизнь. Не думала, что второй вот так просто появится предо мной.
Непонятно зачем сэмпай ненадолго переместила свой взгляд на меня, пока говорила, но быстро вернула на Юри.
– И я совсем не ожидала, что третий появится так скоро.
– Ха? – Юрии заморгал своими большими блестящими глазами. – Я не совсем понимаю, о чем ты. Я не слишком хорошо владею японским.
– Подразумевалось, что это мое признание в любви.
Сам того не осознавая, я оттащил сэмпай за воротник.
– О чем ты думаешь, выкидывая подобное при самой первой встрече?
Нация противника сильна, плюс наша нация слаба, если сравнить цифры. Как представитель Японии, я думаю, мне лучше выложиться с самого начала.
– Что это должно значить? И пожалуйста, не объявляй себя нашим представителем! Ты станешь позором Японии, так что прекрати!
– Эм-м, но у меня уже есть двое в сердце, – произнес Юри.
– Это ничего. У меня трое, хотя только что добавился четвертый, – сказала сэмпай, прочесав пальцами светлые шелковистые волосы Юри
– Разве это не делает тебя бесчестной, если количество продолжает расти?
– Я не по прихоти их добавляю. Я буду нечестна с собой, если не признаю, что ты меня привлекаешь. А такой человек никогда не будет честен с другими.
Вы так легко разговорились? Просто невероятно. Я был не в состоянии продолжать спектакль, поэтому повертел головой в поисках помощи Томо, но смуглый диджей уже неведомым образом испарился. Я с беспокойством огляделся и заметил его на сцене, в момент когда он размахивал бейсболкой в темноте и скандировал: «Изо всех сил!» Вот ублюдок, он скрылся и оставил меня одного!
– Я думаю, лучше тебе сейчас направить половину своей бушующей энергии на Наоми.
Юри сверкнул озорной улыбкой, находясь в объятиях сэмпай.
– Ты прав, я согласна. Молодой человек… а…
– Что?
– Я передам тебе половину своей бушующей энергии.
Почему я могу лишь стоять, отвесив челюсть? Я не смог бы ничего возразить, даже если бы заранее знал об этом. Почти целый год прошел после знакомства с сэмпай, и я уже выучил многие её выходки. Полагаясь на накопленный опыт, я схватил Юри за плечи и оттащил его от сэмпай.
– Ты ревнуешь, Наоми?
– Не начинай молоть чушь заодно с ней!
– Это мы должны ревновать, не так ли? – прошептала сэмпай, прижавшись к спине Юри
– Это верно. Это значит, мы враги.
Как им удается поддерживать нормальную беседу? Я их действительно не понимаю. Эти двое могут продолжать до бесконечности. Когда Юри повернулся, чтобы еще раз встретиться взглядом с сэмпай, огни в лайв-кафе неожиданно потухли. Остались лишь голубовато-белые точки от дискотечного шара, перебегающие по толпе.
Я даже не успел понять, а мои ноги уже пропитались глубоким и тяжелым диссонансом, порожденным синтезаторными струнными, и его уровень поднимался все выше и выше. Мои руки, грудь, шея – все тело поглотили колебания струн, царящие во тьме лайв-кафе. Лазерные лучи замелькали на сцене и толпа пришла в неистовство. Силуэты гитариста и певца проявились во тьме, словно тени грозовых туч. Но, несмотря на вопли и бешеный барабанный бой, я смог отчетливо разобрать слова, которые сказал Юри сэмпай:
– …Враг мой, могу я узнать твое имя?
А также её ответ:
– Кагуразака Кёко. Революционер любви.
- ↑ Бог любит троицу
Глава 3: Капуста; шоколадное парфе; Санта Клаус
Перед тем как идти домой, я ненадолго появился на вечеринке в честь выступления и непринужденно поинтересовался ценой билетов на рождественский концерт. Четыре тысячи каждый. Это дорого – столько стоит концерт популярного артиста. Томо пояснил: «Что ж поделаешь, помещение-то большое. Это действительно модная вечеринка, и я уже даже предоставил тебе двадцатипроцентную скидку». А Юри, оказавшийся рядом, был удивлен, насколько дешевые тут билеты. Полагаю, стоимость билетов на концерт известных исполнителей классики находится совсем в другой категории.
Кагуразака-сэмпай, состязавшаяся с Тайсэйем в "Кто кого перепьет", вдруг подбежала ко мне и спросила:
– Что за разговоры о Рождестве и прочем?
В итоге я тут же замолк. Юри, казалось, весьма заинтересовался алкогольными напитками, поэтому я вытащил его из бара и решил заодно с ним выдвинуться домой.
– Ну что ж. Я не буду молиться за твой успех, но я поддержу тебя в любом случае. Постарайся, – пожелал Юри, направляясь к машине, которая прибыла забрать его.
– Что ты имеешь в виду?
– Это значит, что я буду молиться, чтобы Мафую наотрез отказала тебе, когда пригласишь её. Тогда ты прибежишь ко мне весь в слезах, и я постараюсь утешить тебя.
Пока я, отвесив челюсть, раздумывал над ответом, дверь захлопнулась, и машина поехала прочь.
Я был вымотан, когда добрался домой, и у меня не было настроения готовить ужин. Вместо этого я направился прямиком в гараж. Чихая от пыли, я направил усилия на поиск записей, которые меня интересовали. Сифонию «Пасифик 231», а также «Рождественскую кантату» Артюра Онеггера. Хорошо. С одним подарком разобрался.
Вернувшись в комнату, я прокрутил в голове несколько раз слова Юри, пока листал книгу учета расходов. Существовала возможность того, что Мафую отвергнет мое приглашение, но Юри сказал: «Как она может отказать тебе?!» Так должен ли я ему поверить?
Я никогда не узнаю, пока не обсужу это с Мафую.
Однако есть множество дел, с которыми нужно разобраться прежде.
Я очень хотел посетить предстоящий концерт, но, так как я кучу денег отвалил за покупку бас-гитары, сбережений не осталось, а ежемесячный бюджет был урезан. Плюс ко всему, я узнал, что семейная казна тоже истощалась очень быстро.
Когда я покинул комнату и спустился вниз, меня встретила тема Рудольфа из «Богемы». Музыка только что доиграла до момента, где сломленный поэт был вынужден сжечь свою рукопись, чтобы растопить камин, так как ему не хватало денег на дрова. Я издал вздох перед дверью в гостиную. Всякий раз, когда гонорар задерживается, Тэцуро слушает эту композицию на полную громкость.
– Восемь тысяч?!
Это был мой отец Тэцуро, лежащий на диване в расхлябанном состоянии. Он задрал брови и несчастно произнес:
– Послушай, у тебя хватает смелости просить, хотя ты знаешь финансовое состояние в нашей семье. Сбережения у нас обоих значительно сократились из-за ежедневных трат, не так ли? Восемь тысяч йен — это огромные деньги! Огромные!
– Я знаю, но…
Мой голос становился все тише и тише. Последние несколько месяцев у Тэцуро не было никакого желания браться за какую-нибудь работу. Сейчас все упиралось в невыплаченный гонорар, и ситуация была действительно тяжелой.
– Знаешь ли ты, как тяжело заработать восемь тысяч йен? И тебе известно, насколько мелочны люди в моих кругах, не так ли? Деньги просто испаряются в один миг! Только день назад я оставил в клубе кабаре восемь тысяч… постой-постой-постой, не кидай нож, Нао! Я соврал, я соврал! Я не ходил ни в какое кабаре!
– Рано или поздно ты бы признался, так почему ты тайком тратишь семейные деньги?
– Ну, я подумал: «Нао не заметит, если я добавлю денег, выигранных на скачках».
– На скачках?! Ты только что сказал «на скачках»? Несмотря на то, сколько ты просадил в прошлый раз, ты снова взялся за старое?!
– Ха-а! Нет, постой! Эм, ты неправильно понял – я говорил о скачке с платных файлообменников!
– Хватит с меня неубедительной лжи, это не оправдание! Кстати, в последнее время ты не брался ни за какую работу. Почему ты отказался от предложения стать рекламным агентом?
– Я еще не потерял гордость критика! Более того, я также принадлежу к образованной части населения!
– Как вынюхивающий новости о Юри, ты не имеешь права так о себе говорить!
– А, кстати о нем, ты раздобыл мне три его размера, которые я просил?
– Он парень, черт тебя подери! И какой прок от того, что ты будешь владеть такой информацией?
– Ты совсем глуп, Нао. В развитом капиталистическом социуме с различными системами ценностей нам нужна и разнородная информация. Те, кто может полностью использовать все возможности, это индустриальные пройдохи, как я!
И куда испарилась твоя гордость критика?
– В любом случае, такая возможность еще не представилась, поэтому у меня не получится дать тебе денег. Как насчет того, чтобы урезать наши расходы на еду?
– Уже. За последние две недели я исчерпал весь набор своих кулинарных способностей, применяя их на капусте.
– Вау, я даже этого не заметил. Если подумать, вся еда действительно была из капусты – ай да Нао, ай да молодец. Не удивительно, что Мика, Ариса, Рена и Аой сказали мне: «Ты прилично похудел, Тэцуро!»
– Сколько же кабаре ты посетил, чертов ублюдок?!
– Прости, мне правда жаль!
Пока динамики играли суетливую тему кабака «Момус», Тэцуро метался между диваном и столом, пытаясь удрать.
– О-о, Нао. Я только что придумал способ поправить наше финансовое положение!
– …И какой же? – вздохнув, спросил я, нагнав его между телевизором и цветками в горшках.
– Мы можем занять немного наличности у Мисако.
– Есть ли у тебя хоть капелька мужской гордости?!
– Ха-ха-ха! Если бы была, то никогда бы не женился, не развелся и не имел бы сына!
Тут нечем гордиться. И еще, может, уже уберешь с лица эту улыбку, которая говорит: «Ты должен поблагодарить меня за это»?
– В таком случае, какой будет предлог, когда ты попросишь у неё денег?
– Ну… звонить ей – это твоя забота.
– Что?! Не шути так со мной!
– Но Мискао отказывается говорить со мной! Началось это за полгода до нашего развода. Если подумать, то тогда я лишился члена семьи…
– И сейчас ты близок к тому, чтобы потерять еще одного.
– Не оставляй меня одного, Нао!
Не прижимайся ко мне, ты раздражаешь. Я пинком отправил Тэцуро прочь и направился к телефону – но не для звонка Мисако, разумеется. Я не знаю, насколько прогнил мой отец, но у меня есть мужская гордость. Я сделал звонок в издательство. Хотя время было десять часов субботнего вечера, редакторский отдел журнала не чета обычным компаниям – там бывает кто-нибудь поблизости, чтобы принять звонок. Объяснив ему, что я сын Хикавы Тэцуро, я начал рассказывать о нашем капстуном рационе за последние две недели. Когда я добрался до пятничного меню, которое состояло из капустных роллов с капустной начинкой, человек на том конце телефона (который, полагаю, был главой редакторского отдела) издал полный боли стон и слезно уверил: «Я обязательно отправлю вам деньги к понедельнику!» – прежде чем повесить трубку.
– … Нао, ты сможешь жить припеваючи, даже если меня не будет рядом, не так ли?
– Твоя жизнь застрахована, Тэцуро?
– Прости, папочка ошибся. Я дам тебе восемь тысяч йен, так что не злись.
Нет, я не собирался запугивать тебя. Но хвала богам, все разрешилось – хотя стоило ли оно того, зависит от ответа Мафую.
Но с Эбисавы Мафую, должно быть, глаз не спускают, верно? Эбичири ведь тот еще паникер, в конце концов.
– Э? О-о чем это ты говоришь? – меня встревожили слова Тэцуро.
– И разве восемь тысяч йен не слишком дорого? Есть куда более дешевые отели, знаешь?
– Какого черта ты несешь?!
Лишь после полудня понедельника мне удалось поговорить с Мафую о рождественской встрече.
Вообще-то я планировал коснуться этой темы во время утренней репетиции. Однако я получил лишь устное обещание от издательства. Дабы предотвратить неудобную ситуацию, если у меня не будет денег для покупки билетов после согласия Мафую, я тайком покинул школьную территорию во время обеденного перерыва, чтобы проверить банковский счет. И лишь удостоверившись, что гонорар получен, я вернулся в школу.
– Нао, куда ты ходил? Гарнир уже кончился!
Чиаки указала на меня своими палочками, держа в другой руке ланчбокс. Когда я передал ей свой бэнто, она незамедлительно открыла крышку и осмотрела содержимое.
– Только посмотрите! Это похоже на жареную курицу, но в действительности это капуста! Разве не впечатляюще?
Чиаки продемонстрировала мой бэнто Мафую и другим девочкам рядом со столом. Нет, тут нечем гордиться, так что перестань демонстрировать его окружающим.
– Нао всегда был хорош в таких вещах – например, в превращении тофу в псевдо-гамбургер. Давно хотела попробовать их вновь, – сказала Чиаки, сузив глаза в щелки.
Что до Мафую, её взгляд перепрыгивал с бэнто на мое лицо. Тэрада и прочие девочки подошли с последующими восклицаниями вроде: «Это действительно капуста?»
– Давайте просто организуем ресторан Хикавы на школьный фестиваль в следующем году.
Предложение Тэрады получило горячую поддержку со стороны девчонок.
– Нао, ты можешь сделать шоколадное парфе из тофу?
– А что насчет пирожных из капусты?
Тогда вам стоит молиться, чтобы все получилось.
Сразу после этого Мафую пробормотала:
– …Чиаки каждый раз ела блюда Наоми?
– Угу, они всегда зовут меня на праздники и прочее. Вот на Рождество, к примеру. Каждый год его отец выпендривается своей новой аудиосистемой, что он купил. Я не понимаю ни грамма из его слов, но я знаю, что Нао приготовит вкуснятину.
Мафую нахмурилась и перевела взгляд с Чиаки на меня. Эм, что не так?
– Вы праздновали Рождество вдвоем каждый год?
Мое сердце забилось в бешеном ритме после внезапного вопроса Мафую. Я совсем не ожидал, что она коснется темы Рождества.
– Мы проводили его вместе почти каждый год, – ответила Чиаки вместо меня. Я мог только кивнуть в ответ, так как она смотрела на меня с многозначительной улыбкой на лице. По ауре жажды убийства вокруг меня я могу сказать, что парни нашего класса сосредоточенно слушали наш разговор по ту сторону стены из окруживших нас девчонок.
– Он действительно проводил каждое Рождество вместе с Чиаки?
– Умри, Нао.
– Нашинкуй себя в свой капустный пирог.
Одновременную атаку обидных слов и взгляда Мафую я не смог вынести. Ляпнув что-то неопределенное, я сбежал из класса.
Я подключил бас к усилителю, когда добрался до репетиционной. Я подождал, пока сердцебиение вернется к нормальному ритму, потом со вздохом сел на круглый стул.
«Эх, зачем я сбежал?» – задавался я вопросом.
Ведь разговор неожиданно переключился на тему Рождества. Надо было воспользоваться моментом и спросить Мафую! Узнать, свободна ли она. Как она планирует провести Рождество. Разве это так сложно?
Разумеется, да. Весь класс смотрел на нас. Я бы пробудил дракона, если бы задал вопрос при всех. Но опять же, смогу ли я найти возможность для этого? Я и правда бесполезен.
Я хочу сказать, я никогда прежде не предлагал девушке провести Рождество вместе. Чиаки часто приходила поиграть, но это было потому, что Тэцуро приглашал её.
Если я смогу пригласить Мафую, мы будем только вдвоем. Идя домой от лайв-кафе, мы будем гулять под ночным небом, окруженные рождественским перезвоном. У-ух! Ямасита Тацуро или B’z… погодите секундочку, почему у них все песни о неразделенной любви? Я помотал головой, пытаясь вытрясти мелодии из головы. Это было действительно не к добру.
Я схватился за гриф бас-гитары, пытаясь вспомнить типичные рождественские песни. Возможно, это придаст мне уверенности, чтобы решиться спросить Мафую.
Медленная мелодия начала струиться из струн, поддавшись моим пальцам.
Удивительным было то, что я умудрился вспомнить слова Ave Maria на латыни, авторства Гуно. Аккомпанементом к Ave Maria стал наложенный первый том «Хорошо темперированного клавира» Баха.
Это стало первым произведением, которое Мафую сыграла для меня в тот день.
Она играла на свалке, расположенной на краю мира, и это позволило мне найти эту бас-гитару.
Когда я влюбился в Мафую? Я вспоминал каждый день, проведенный вместе с ней, пока напевал мотив псалма.
Весну, когда мы встретились; лето, когда мы пересекались едва-едва; осень, когда мы были разлучены.
Нас всегда соединяла музыка.
Возможно, это не так. Не хочу винить во всем богов музыки, но теперешний я даже не представляет, что творится в голове Мафую. Песни всегда были средством передачи моих мыслей, которые я не мог выразить словами…
Дверь за моей спиной внезапно скрипнула, заставив куплет застрять в горле. Мои пальцы замерли на струнах. Я повернулся – в дверях застыла пара голубых глаз и волосы каштанового цвета.
– А, прости. – Почему я извиняюсь? – Все в порядке, входи.
Во время обеденного перерыва, поев, мы собирались в репетиционной. Я не мог единолично занять комнату просто потому, что был зациклен на негативных мыслях. Мафую неуверенно протиснулась в комнату. Потом она закрыла дверь, мельком глянув наружу.
– А-а…
– Эм-м…
Наши голоса наложились друг на друга. Мы переглянулись, но уперли глаза в пол сразу же после этого. Никто из нас ничего не говорил. После недолгой тишины я набрался смелости поднять голову, собираясь заговорить, но Мафую приготовилась сделать то же самое, поэтому мы снова отвели глаза. Что за дурью мы маемся?
Мафую уселась на круглый стул. Так как я не поднимал головы, мне было видно лишь её ступни. Странная тишина пронзила холодный и плотный воздух в репетиционной. Черт, мне нужно сказать что-нибудь. Я имею в виду, это редкая возможность для нас обоих побыть наедине. А я до сих пор ничего не придумал.
Когда мы уже почти выпали из времени, словно восковые статуи, размытый звук внезапно раздался с солнечной стороны. Это был дуэт горна и тромбона – наверняка репетиция какой-нибудь группы; мотив был знаком слишком хорошо – «Радуйся, мир!» Они повторяли одну фразу вновь и вновь, но скорость становилась все быстрее и быстрее… погодите секундочку. Эй? Почему мелодия сменилась на главную тему «Люпина III»? Я чуть не потерял равновесие. В тот же миг Мафую рассержено вскочила и готова была развернуться.
Мы опять встретились взглядами, но в этот раз мы не смогли удержать рвущийся наружу хохот. Мафую взмахнула своими длинными каштановыми волосами и вернулась обратно на свое место.
– Похоже, это упрочнившаяся традиция группы придумывать какой-нибудь розыгрыш во время их ежегодного выступления.
– Я делала такое прежде.
Вот так сюрприз. Никогда не думал, что Мафую умеет дурачиться. Просто не верится.
– Когда я исполняла второй том «Хорошо темперированного клавира», то вставила «Санта едет в город» в фугу. В тот миг я думала про себя: «Почему меня заставляюст давать рождественский концерт?» Но грусти только прибавилось, когда никто не заметил моей шутки.
– А-а…
Я не мог ничего сказать. Лицо Мафую помрачнело, когда она подняла ноги на стул и обняла колени.
Понятно. Значит, она также работала и в канун Рождества. Но что насчет прошлого года? Она уже должна была забросить фортепиано.
– В прошлом году я провела весь день дома вместе с Хитоми.
Хитоми… о, это же Мацумура-сан. Это молодая женщина в должности дворецкого семьи Эбисава. Загадочная и хладнокровная леди.
– Что насчет твоего отца? Его наверняка не было в Японии в то время, не так ли?
– Папа выступал с Девятой Бетховена.[1]
Ясно. Так вот почему Эбичири приезжал лишь к концу года – он вынужден был давать концерт Девятой Бетховена? Эм-м, ну тогда… Я набрал воздуха.
– …Что… насчет этого года?
Волосы Мафую на миг вздрогнули. Я смог ощутить, как она вздрогнула, несмотря на разделявшее нас расстояние.
Я произнес это. Действительно спросил. Когда я вернул контроль над чувствами, мой взгляд упал на пол вновь. Я должен посмотреть на неё.
Мафую и я посмотрели друг другу в глаза.
Синева глубоководья её глаз была наполнена беспокойством.
– Эм-м, ну, есть ли у тебя… какие-нибудь… планы на это… Рождество?
Меня охватил внезапный приступ нервозности. Пока я пытался выдавить из себя слова, мой взгляд остановился возле губ Мафую.
Она медленно помотала головой.
– Я думаю… всё будет так же, как в прошлом году.
Непередаваемое чувство тепла потекло, начиная с горла, вниз к легким. Сердце бешено колотилось. Но еще не время радоваться. Решающий момент будет следующим. Ну же, скажи уже.
– Ну, тогда… вместе…
Я так нервничал, что почти забыл, как говорить. Вместе? Мафую склонила голову на бок, отреагировав на это слово.
В этот же миг дверь в репетиционную внезапно открылась. Главная тема «Люпина III» ворвалась в комнату, и волосы Мафую приподняло потоком воздуха. Рядом с Мафую возник высокий и стройный силуэт. Я проглотил слова, готовые сорваться с языка.
– Кёко?..
В бормотании Мафую различалась дрожь. Вследствие постороннего вмешательства я осознал, что даже слышу собственное сердцебиение в ушах.
– Как раз вовремя. Так вы двое тоже здесь.
Упершись рукой о дверь, сэмпай сверкнула безоблачной улыбкой.
– Блин, сэмпай! Ты прям как стенка!
Голос раздался из-за спины сэмпай – Чиаки просунула голову. Её глаза на краткий миг пересеклись с моими, потом начали бегать между мной и Мафую. Её лицо было нахмурено. Что тут творится?
– Стало известно о нашем следующем концерте, – сказала сэмпай, взяла за руку Чиаки и зашла в комнату.
– Э-э…
Почему так внезапно… вообще-то, по-другому не бывает. Мафую вообще отступила к стене от изумления. Сэмпай выудила несколько распечаток из-за пазухи и разложила на усилителе.
– Если точнее, то нам не гарантировано место на сцене. Намечается большой концерт с участием многих профессиональных групп, поэтому наш выход на сцену будет зависеть от результатов прослушивания. Небольшая деталь к нашему следующему выступлению, ага?
– Э-а, да…
Я скользнул взглядом по листку бумаги и замер на месте.
Мероприятие звалось «Снежная лавина». Кажется, я уже слышал о нем прежде – ага, Томо упоминал о нем в лайв-кафе ранее…
– …И когда оно состоится?
Я уже знал ответ – об этом явственно было написано на буклете. Но я все же не мог не задать этот невероятно глупый вопрос. Кагуразака-сэмпай нацепила наверняка самую ярчайшую из своих улыбок, которые мне доводилось видеть, и ответила:
– 24 декабря. В канун Рождества.
- ↑ Симфония №9
Две мелодии; два голоса
Вот уже в пятый раз я увидел эту машину.
Миновав перекресток, я остановился в месте, откуда было видно парковку возле моего дома. Один взгляд, и я в тот же миг понял, что тут происходит – пятый раз, как-никак. Солнце уже клонилось к закату из-за короткого зимнего дня. Черный капот иномарки слабо мерцал, отражая лучи от освещения крыльца. Также были слышны грохочущие звуки оркестра.
Не было смысла убегать (ведь это мой дом). Я вздохнул и открыл входную дверь.
– Поэтому я прошу тебя попробовать хотя бы раз! Это непременно будет интересным! Если ты собираешься играть этот фрагмент согласно оригиналу, то должен придерживаться оригинала и в остальных частях, не так ли?
– Не глупи! Мелодия была переписана главным образом из-за того, что солист не мог взять высокие ноты, исполняя её впервые!
– Но ведь в опубликованных нотах это тоже есть! Ну же, попробуй! Ты ведь не знаешь, а вдруг подойдет!
– Ты хочешь, чтобы я сорвал концерт или чего-то в этом духе? И ты просишь меня найти второй баритон лишь для этой части? Что за чушь!
– А как насчет того, чтобы самому спеть?
– Завязывай со своими шутками!
Тэцуро и Эбисава Чисато, разделенные столиком с несколькими листами на нем, были вовлечены в жаркий спор, когда я зашел в гостиную. Гремящая Девятая симфония Бетховена играла на фоне, но два мужика спорили на громкости, сравнимой с оркестром. С одной стороны был известный светловолосый дирижер в разглаженном костюме, с другой – индустриальный пройдоха, хотя его поношенная спортивка делала его похожим на бомжа. Если кто-нибудь увидел бы сцену, где они, упершись лбами, спорят на повышенных тонах, то я сомневаюсь, что он бы согласился с тем, что они бывшие одноклассники.
Изначально я планировал незамеченным прокрасться на кухню, но они меня окликнули.
– Так ты вернулся, Нао. Послушай меня, Эбичири настоящий дикарь!
– О, точно, помоги мне вдолбить в него хоть каплю разума. Хикава выдумывает просто сумасшедшие варианты аранжировок.
Постойте, почему два взрослых дяди перекидывают свои проблемы на меня? Я уже истощен как физически, так и морально. Сэмпай вчера объявилась с нежданным решением принять участие в живом концерте. А из-за предстоящего прослушивания наша репетиция была по-настоящему изнурительной.
Плюс ко всему, я не смогу пригласить Мафую отметить со мной Сочельник.
Пока я был погружен в собственные мысли, Тэцуро схватил меня за плечи и усадил за стол. Передо мной оказались дирижерские партитуры к симфонии №9.
– Эм… и что же тут происходит?
– Эбичири решил в точности воспроизвести оригинальную работу Бетховена при исполнении Девятой в конце года[1]. Поэтому он собирается убрать поправки, внесенные Вагнером и Вейнгартнером!
– О…
Ну и пусть.
– Это просто уму непостижимо! Он даже собирается вернуть изъеденные молью трубы в финальную часть!Му-ху-ху-ху, я теперь сгораю от нетерпения. Теперь я точно создам громкую статью, где размажу это выступление.
Так как в рукописях Бетховена имелись различные неувязки, следующие поколения музыкантов занимались всевозможными аранжировками Девятой. То есть, Девятая, которую мы слушаем, (к добру ли, к худу ли) отличается от первоисточника. Значит, Эбичири собирается вернуть её к прежнему виду?
– Там предполагается, что два речитатива баритона образуют две мелодии. И поэтому я попросил превратить их в дуэт, как это представлено в нотах. Но Эбичири отверг мое предложение.
– Ну разумеется. Ведь никакого дуэта там и в помине нет.
– Да кого это волнует, просто попробуй! Послушай вот это, Нао. Эбичири, ты пой за второй голос.
Тэцуро остановил проигрывание диска и взамен включил кассету. Раздался голос Эбичири, дающего указания оркестру. Наверняка запись была сделана во время репетиции. Последняя часть Девятой симфонии началась немного погодя. Диссонанс струнных и остального оркестра достиг кульминации, когда они столкнулись Два мужика зрелого возраста возле меня загорланили: «Радость!..» – моя голова разболелась от их дуэта. Какого черта они творят? В их-то годы…
– Это станет посмешищем, – огрызнулся Эбичири, прекратив петь, и выключил проигрыватель.
– Почему? Наши голоса оказались совместимы, нет? О, знаю, я выйду на сцену как второй баритон. Я попрошу себе очень скромненький гонорар – знаешь, я ведь когда-то пел в хоре. Как тебе мой голос, Нао?
– Я хочу домой…
Я был на пределе. Я не собираюсь ломать комедию вместе с этими мужиками под сорок!
– Домой куда? Ты говоришь о доме Мисако?
– Если ты спрашиваешь на полном серьезе, то мне сложно ответить… – куда угодно, лишь бы подальше отсюда! Полагаю, я мог бы улизнуть и к матери.
– Но Мисако будет в Гонконге вплоть до конца месяца, так что её нет дома. Её компания планирует открыть филиалы в Китае.
– Откуда тебе об этом известно?
Тэцуро сказал, что Мисако обходилась с ним очень сурово, каждый раз когда они встречались после развода. Было даже несколько случаев, когда она отказывалась с ним говорить.
– А-ха-ха, это потому что она до сих пор любит меня. Каждый раз на мои редкие звонки она отвечает что-то вроде: «Я буду занята с такого-то по такое-то из-за такого-то дела, так что тебе нельзя мне звонить!» Её слова могут казаться грубыми, но она держит меня в курсе о своем графике. Вот ведь обманщица! Разве не мило?
– Значит не стоит решать проблемы разводом! Пора уже вам двоим посмотреть в лицо реальности!
– Я бы не поступил в Музыкальный колледж, если бы делал так, как ты говоришь.
– Не равняй меня с собой, Хикава. Я поступил в колледж, поставив цель стать профессиональным музыкантом.
– Хватит стоить из себя крутого, Эбичири. Ты тоже разведен, так что мы товарищи по несчастью, не так ли? Ах да, мы ведь итак приятели! Давай вместе петь песни о счастье и радости!
Тэцуро повредился разумом и начал петь «Оду к радости», так что я запустил него подушкой, чтобы заткнуть. Когда я, прихватив свой бас, готов был выйти из гостиной…
– Кхе-кхе.
Эбичири прочистил горло за моей спиной. У меня появилось плохое предчувствие.
– Вообще-то я пришел сюда потому, что хотел кое о чем спросить.
Я положил ладонь на ручку, изо всех сил стараясь подавить желание смиренно принять свою участь. Ясно, я предполагал, что такое произойдет. Всегда всё кончается этим.
Оставив бас-гитару возле дивана, я еще раз сел.
– Эм-м. Что вы хотите знать?
Я знал, что речь зайдет о Мафую еще до его ответа. Эбичири сплел пальцы рук и положил на них подбородок. Он помедлил какое-то время, потом произнес:
– Мои гастроли с Девятой Бетховена продлятся до 23-го. После этого я собираюсь взять перерыв.
– Ладно.
– Поэтому, ну… – к моему удивлению, Эбичири отвел взгляд в сторону. Перед тем как он продолжил, пауза тянулась довольно долго. – Я заодно собирался отпраздновать Рождество вместе со своей семьей.
Я знал, что моя спина покрылась испариной, и я имел ясное представление о том, зачем Эбичири появился у меня дома. Мне всерьез хотелось сбежать.
– Меньше всего я ожидал, что она ответит отказом, когда я вчера рассказал ей об этом. Похоже, Мафую будет занята 24-го.
Хватит смотреть на меня исподлобья. Это очень неприятно, вы знаете?
– И тогда… м-м-м… я спросил её, чем она будет занята, но она отказалась отвечать.
– А я знаю. Это ведь отель свиданий, расположенный за торговым центром рядом с автобусной остановкой? Наверняка он. Это единственный отель в окрестностях, где цена достигает восьми тысяч йен за ночь.
– Просто заткнись, Тэцуро…
У меня не осталось никаких сил как-нибудь ему возразить.
– Ты сейчас сказал «отель свиданий»?!
Эбичири вскочил в ярости, но сил, чтобы его успокоить, у меня не осталось.
Восемь тысяч йен все-таки не пригодились.
Я припомнил, что случилось во время обеденного перерыва в тот день. Кагуразака-сэмпай внезапно вломилась в комнату, где мы с Мафую были наедине. Затем она объявила о грядущем выступлении.
Первой пришла в себя Мафую.
– …Прослушивание?
– Ага. Это ведь коммерческое мероприятие, и я успела нас пропихнуть в самый последний момент. Я уже отправила им демо. Наше прослушивание состоится в начале следующего месяца. Вживую.
Сэмпай кругами мерила комнату; Чиаки, скрестив руки, стояла с отстраненным видом в другом конце комнаты; Мафую прислонилась к аудиосистеме; я же положил руки на усилитель, ища опоры. Уже не в первый раз я был ошеломлен её заявлением, но сейчас сэмпай действовала чересчур стремительно. По идее, она услышала о рождественской вечеринке «Снежная лавина» тогда же, когда и я – в прошлую субботу от Томо.
– Я уже удостоверилась в том, что мои товарищи свободны в канун Рождества. Я верю, что каждый будет сражаться бок о бок заодно со мной, верно?
Сэмпай изучила наши лица еще раз, озвучив вопрос с яркой улыбкой на лице.
Мафую нерешительно взглянула на меня. Мой план Сочельника разлетелся на осколки, которые кружили между нами. Что мне делать?
Мафую вдруг отвела взгляд в сторону.
– Ты уже выбрала произведения, которые мы исполним на прослушивании?
Показалось, словно последняя нить надежды оборвалась, когда Мафую задала вопрос. Наше свидание в канун Рождества… пусть даже я еще не получил согласия…
– … Тебя это устраивает? – спросила Чиаки, высунув голову из-за плеча сэмпай.
Я не имел понятия, обращалась ли она ко мне или к Мафую; я не знал, что она собирается прояснить.
Но Мафую слабо кивнула в ответ. Затем она направилась к гитарным усилителям и взяла одну отксерокопированную листовку о мероприятии.
– Танцевальная вечеринка? Это значит, мы будем исполнять песни в этом стиле?
– Что ж, вечеринка будет в клубе, так что танцевальный жанр будет наиболее интересен целевой аудитории, особенно если принять во внимание их возраст. Однако будет скучно, если мы остановимся только на диско. У меня есть несколько задумок.
Сэмпай вытащила несколько минидисков из гитарного кейса и сложила их на усилителе. Затем она также выудила несколько стопок нот.
– Прослушивание будет длиться двадцать минут. Я собираюсь выделить половину времени на пассакалию, чтобы до чертиков удивить жюри.
– Я соглашусь, что мы должны воспользоваться всеми доступными нам методами. Не имею ничего против беспрерывного двадцатиминутного выступления, если ты этого хочешь, – Чиаки присоединилась к разговору со стороны усилителей.
– Наше преимущество – два вокалиста, так что я собираюсь показать им наше мастерство в оставшейся половине прослушивания.
– Я хочу использовать синтезатор, если возможно. Выступление на фестивале было далеко не идеальным.
– Я согласна с этим, но, думаю, мы столкнемся с несколькими проблемами. Мне придется придумать что-нибудь.
– Верно, если мы совместим с гитарой…
Я мог лишь стоять и смотреть на трех девчонок, которые со всей серьезностью обменивались своими мнениями. До тех пор, пока сэмпай не ущипнула меня за щеку – и оцепенение спало.
– …Нао? Ты тут, Нао?
Я пришел в чувство, когда моему лицу досталась череда пощечин. Физиономия Тэцуро оказалась прямо передо мной, поэтому я на рефлексах отскочил, из-за чего едва не упал навзничь. Эбичири раздраженно смотрел на меня с дивана. Черт, как долго я был в отключке?
– Чего это ты выпал из реальности? Хотя бы декабря дождись, прежде чем грезить о страстной ночи Рождества.
– Э-это не то!
Я заметил, что Эбичири смотрит на меня с не на шутку ужасающим выражением лица. Я тут же проглотил язык.
– Эм, ну, в любом случае, это не то, что ты себе навыдумывал.
– Что ты этим хочешь сказать? Ты опять собираешься провести ночь вне дома вместе с Мафую?
– Точно-точно, Нао. Ты истратишь лишь четыре тысячи восемьсот йен, если арендуешь номер на пару часов. Нет необходимости проводить там всю ночь.
– Тэцуро!..
– Заткни пасть, Хикава!
– Отели свиданий всегда испытывают наплыв посетителей в Сочельник, ты знаешь? Я даю тебе совет, потому что по-отечески беспокоюсь.
Мне не нужны такие отцовские советы!
– Вообще-то! – я пинком отстранил Тэцуро и повернулся к Эбичири. Я повысил голос: – Не только с Мафую. Мы участвуем в концерте 24-го.
– Концерте?..
Цвет лица Эбичири сменился как минимум семь раз – от пунцово-красного до мертвенно-бледного. Потом он испустил глубокий вздох и откинулся на спинку дивана.
– Опять группа, да… Но мы говорили о возобновлении её концертов в следующем году, – очевидное неудовольствие появилось в его голосе.
– Она практикуется и на фортепиано в том числе, не так ли?
– Конечно. Но, говоря начистоту, я все еще против её деятельности в группе.
– Почему… же?
– По словам Мацумуры, количество времени, которое Мафую тратит на репетиции с фортепиано, гораздо больше, чем два года назад. Мало того, она также занимается с гитарой. Ты представляешь, какая это нагрузка, не так ли?
Я рефлекторно сжал кулаки. Она действительно увеличила время практических занятий? Раз профессиональные музыканты тратят на упражнения пианисты кучу времени, она должна репетировать как минимум шесть часов каждый день. И, если учесть, что наша групповая практика заканчивается в шесть вечера, это значит, что она сидит за клавишами до полуночи. И теперь она репетирует еще сверх этого? Когда же она спит?
– Мафую всё делает по своему усмотрению, и это точно так же относится к группе. Но ты ведь знаешь о её дурной привычке – она работает на износ, не уделяя внимания своему телу.
Я мог лишь кивнуть в ответ.
– Тогда, как бы это сказать? Девочка остается в группе из-за того, что хочет быть с тобой, не так ли? Если ты скажешь ей, что это не так уж обязательно…
– Пожалуйста, прекратите ваши шутки.
Мой голос словно давил тупой стороной клинка или чего-то вроде; Эбичири пришлось замолкнуть. Я знаю, что эгоистично говорить такое, но это мои истинные чувства.
– Мафую… она… она не по этой причине присоединилась к группе. Всё потому, что она гитарист Feketerigó. Потому, что она наслаждается, создавая музыку вместе с сэмпай, Чиаки и… мной. Вот причина, по которой она остается в группе.
Мои слова осели в моем сердце гораздо глубже, чем прежде высказанное Эбичири. Он опустил глаза и вздохнул.
– … Вот как? Я приношу извинения.
Я потряс головой. Сказанное Эбичири было правдой. Мне хотелось запинать себя до смерти. Настолько мне было стыдно.
Мафую выбрала группу, а не меня. Но я очень хорошо понимал, насколько неправильны такие мысли.
– Я оставлю Мафую в твоих руках. Будь добр, сообщи, если что-нибудь случится, – сказал Эбичири неожиданно спокойным голосом. Затем встал.
– Простите, что помешал.
Тэцуро помахал рукой, оставшись лежать на диване; я тоже не стал вставать. Я услышал лишь звук открывшейся и захлопнувшейся двери, а также выхлопы иномарки, со временем пропавшие в ночи. Для чего именно этот человек приходил сюда? Серьезно, проделать такой путь, чтобы обсудить этот вопрос?
– Ты нравишься этому типу, Нао. Вот причина его частых визитов.
– Э? Э-э? Э-э-э?
Эбичири? Я не припоминаю, чем мог завоевать его расположение.
– Более того, я его единственный друг в Японии. Ему, наверное, действительно одиноко.
– Вот это и правда одинокая жизнь…
Тэцуро его единственный друг? Наверное, уж лучше бы тогда совсем их не иметь.
– … Ну что ж, когда Мафую придет поприветствовать своего нового свекра?
– Ты бубнишь не переставая! Черт подери!
– Ведь ты назвал Мафую просто по имени несколько раз, но Эбичири совершенно спокойно это воспринял. Раз её отец уже тебя принял, это лишь вопрос времени.
– Э? Ни за что!
Но с другой стороны, это может оказаться правдой! Ха! Что мне делать? Бесится ли Эбичири от этого?..
– Побыстрее уже обручись с ней. До смерти хочется увидеть Эбисаву Мафую в кимоно.
– Сам с собой обручись!
Я никак не ожидал, что Тэцуро начнет изображать сцену помолвки под музыку Бетховена. Моя мигрень разыгралась вновь, поэтому я сбежал в свою комнату, схватившись за голову.
- ↑ В Японии существует традиция исполнения Девятой симфонии в канун Нового года
Глава 5: Мини-усилитель, водонапорная башня, Le Tango Perpétual
– Стоп! – прокричала Чиаки из-за барабанной установки, подняв руки с крепко сжатыми палочками. Я перестал дергать струны и вытер пот со лба.
Сэмпай и Мафую сжали правыми ладонями гриф, чтобы заглушить еще колеблющиеся струны. Зажигательная мелодия, наполнявшая репетиционную комнату кружка изучения народной музыки секунду назад, превратилась в болезненно безрадостный ушной звон.
Три девушки одновременно посмотрели на меня. Не в состоянии вынести заинтересованный взгляд Мафую, дразнящий – сэмпай и эмоциональный – Чиаки, я вынужден был смотреть на бас в своих руках.
– Скажи ему, товарищ Аихара. Полагаю, мы все думаем об одном и том же, но ты единственная, кого молодой человек сейчас будет слушать.
Чиаки кивнула и указала палочкой в мою сторону.
– Хватит постоянно липнуть ко мне!
Я чуть не выронил гитару из рук от потрясения. Меня выбили из колеи её слова – хотя она имела в виду их музыкальный смысл, разумеется.
– Я намеренно снизила темп, чтобы создать безмятежный настрой! Но всё будет впустую, если ты тоже сыграешь в моей манере - безмятежность превратиться в скуку! Бас и барабаны имеют разный ритмический узор, поэтому тебе нужно играть немножко живее!
– Э-э…
Слова Чиаки задели меня за живое, потому что я очень хорошо осознавал её правоту.
– Похоже, тебе недостает практики, молодой человек. Ты думал, что я не замечу, как ты шаришься по её импровизации, подыгрывая в унисон?
Зловещая ухмылка на лице сэмпай придавала ей вид, словно она дразнит кошку – я весь сжался в ответ.
– Ты пытаешься все запороть, чтобы мы провалили прослушивание?
– Н-ни за что!
Я скрестил руки, решительно отрицая обвинения. Однако улыбка сэмпай не исчезла.
– Ну же, товарищ Эбисава. Тоже отчитай его немножко.
– Э-э? – волосы Мафую вздрогнули из-за неожиданной реплики сэмпай. Но сапфирового цвета глаза продолжили пытливо глядеть на меня. Когда я собирался отвернуться, Мафую заговорила.
– …Трус. Почему ты не можешь выразиться ясно?
Этому я удивился больше всего – до того, что даже нечаянно отключил питание бас-усилителя. Эм, она ссылалась на звучание моей гитары, верно? Сэмпай громко рассмеялась.
– Давайте передохнем! Молодому человеку нужно время, чтобы все осмыслить.
– Надолго? Уже пять, времени осталось немного.
Пальцы Мафую беспокойно ерзали по струнам гитары.
– Может, пока задремавший молодой человек не проснется?
– Этого придется ждать до следующего года! До прослушивания осталось лишь несколько дней! Кстати, когда точно оно будет? – спросила Чиаки.
– Это еще не определено. Достаточно много групп зарегистрировалось на мероприятие. Я думаю, скоро с нами свяжутся.
– Мы будем исполнять эти же песни на прослушивании? – прервала Мафую. – Нам нужно определиться с их порядком. Есть довольно много композиций, которые я хочу сыграть.
– Эй, что думаете, если вставим несколько рождественских напевов в конец выступления, которые аудитория смогла бы спеть с нами? Я хочу сказать, это ведь Сочельник.
– Я думаю, нам стоит нацелиться на прослушивание с уже знакомыми нам песнями. это позволит…
Я слушал их разговор, немного отдалившись. Затем я вытащил шнур из комбика и вставил его в мини-усилитель.
– … Я поупражняюсь немного один.
Мафую была удивлена этим – она собиралась снять ремень с гитарой с плеча. Я развернулся и распахнул дверь. Меня встретили предзакатные лучи холодного зимнего солнца.
Крыша, которую я обычно посещал, расположена прямо над репетиционной, поэтому я поднялся на другую, которая находилась на другом конце школы. Солнце уже практически скрылось за горизонтом. Пока школьное здание заволакивало темнотой, я разглядел маленькие силуэты бейсбольной команды, приводящей в порядок игровое поле.
Сбоку от ступенек на выступ крыши была лестница, ведущая наверх к большой водонапорной башне. Я закинул бас на спину и начал карабкаться по ней. Когда я сел и оглядел пейзаж передо мной, то увидел усеянную огнями улицу напротив школы. Это куда больше походило на звездное небо, чем настоящее над моей головой.
Я поставил мини-усилитель рядом с собой, положил бас-гитару на ногу и начал перебирать струны. Я играл одну тему снова и снова вполовину медленнее оригинального темпа.
Однако я не мог погрузиться в музыку. Как будто струны могли читать мысли – они словно отвергали мои пальцы.
Слова сэмпай звенели в моих ушах.
«Ты пытаешься все запороть, чтобы мы провалили прослушивание?»
Я этого не хотел. Но я совру, если скажу, что такая мысль не приходила мне в голову, после того как сэмпай упомянула о прослушивании.
Почему обязательно двадцать четвертое? Было бы замечательно, если бы оно проводилось в другой день.
Что сбивало с толку еще больше – Мафую, которая невероятным образом увлеклась этим. Я знаю, что неправ, принимая все близко к сердцу, но даже если так…
Нельзя этому поддаваться. Я опять буду бременем для девчонок – это чувство начало тяготить меня еще с выступления на школьном фестивале. Мои навыки улучшились по сравнению с теми, что были полгода назад, но девчонки – особенно Чиаки – прогрессировали с еще большей скоростью. Теперешний я, даже дергая струны на пределе возможностей, неспособный показать умения на их уровне, точно останусь далеко позади. Я должен просто забыть о нас с Мафую. Не похоже, что у меня получиться пригласить её куда-то в Сочельник.
Мои мысли вернулись к моменту, когда мы с Мафую были одни в комнате, перед тем как внутрь вторглась сэмпай.
Было бы здорово, если бы я смог хотя бы озвучить вопрос.
Мои пальцы остановились, когда я вернулся к реальности. Я издал исковерканный смешок. Я разве не практиковаться сюда пришел? Почему я позволяю своим мыслям блуждать где попало?
– …Наоми?
Голос, раздавшийся из темноты, стал для меня сюрпризом – я забыл о том, что сижу на уступе башни и чуть не вскочил от неожиданности. Едва не упал.
Поглядев вниз, я пересекся взглядом с Мафую, которая высунула голову из двери на крышу. На секунду мне захотелось найти уголок, где можно спрятаться. Однако места на башне едва хватало на одного сидящего.
– Эм-м…
Я тут же покрепче схватил бас, чтобы создать видимость усердной репетиции, в то же время пытаясь придумать тему для разговора. Мафую повертела головой вокруг и её взгляд зацепился за лестницу.
– По-погоди.
Мафую не обратила внимания на мою нервозность и схватилась за лестницу. Но она почему-то использовала лишь левую руку. Она прижималась грудью к перекладинам и неуклюже карабкалась. Я перегнулся и протянул руку, чтобы подтянуть Мафую.
Она поднялась на тесную площадку рядом с водонапорной башней и, тяжело дыша, крепко вцепилась в мою руку. Её лицо было мертвенно бледным.
– Т-ты в порядке?
– … Все хорошо, просто немножко испугалась.
Тогда зачем лезла? К тому же…
Мой взгляд устремился к правой руке Мафую, которой она держалась за край моего плаща.
– Твоя правая рука… ты что… опять не можешь ею двигать?
– Э? А, всё не так.
Мафую помотала головой. Её каштановые волосы коснулись моей груди.
– Это просто старая привычка… сама не замечаю, как делаю что-нибудь только левой рукой.
Не заставляй себя. Я с интересом посмотрел на правую руку Мафую, которую она спрятала у меня на груди. Когда она заметила это, то, покраснев, быстро её убрала. Но мы все равно вынуждены были сидеть бок о бок, касаясь друг друга плечами, потому что места у водонапорной башни было мало.
Поэтому мы вдвоем смотрели вниз на школу, стены которой были погружены во тьму. В то же время мы считали удары сердец друг друга. Хотя я хотел превратить дыхание в речь, мой голос застрял в горле. Рукав зимней униформы, что тесно прилегал ко мне, кружил голову, не давая говорить.
Опять. Всегда то же самое. Каждый раз, когда Мафую садится рядом, моя голова пустеет из-за её тепла. Разочарование, изводившее меня ранее, тоже исчезло. Почему это произошло?
Если припомнить, Мафую и я касались друг друга бесчисленное количество раз, с тех пор как мы познакомились. Но болезненный и волнительный трепет, который я сейчас испытывал, был вызван осознанием собственных чувств.
Болезненный. Да, болезненный.
– Эм-м.
Наконец Мафую вновь заговорила. Её голос больше не дрожал.
– М-м-м.
– Ты не сердишься?
Я не мог не посмотреть на Мафую. Половина её лица была скрыта в тени.
– С чего бы… но я не сержусь…
Я не сердился. Просто потерял себя.
– Но было похоже… что тебе противна репетиция.
– Мне она не противна!
Я чуть не упал из-за того, что резко повернулся.
– Уа-а!
– Кья-я!
Я крепко вцепился в опору башни, а Мафую ухватилась за мое плечо. Мне удалось удержать равновесие.
Когда я оправился от шока, то оглянулся посмотреть на Мафую. Несмотря на свое пунцовое лицо, Мафую не ослабила хватку.
– Я определила по музыке. Твой бас пытался сбежать от моего Стратокастера.
Я был потрясен. Не думал, что музыка так запросто выдаст мои чувства... похоже, она не всегда на моей стороне. Я крепко схватился за гриф бас-гитары, покоящейся на моем бедре. Просто мысль – если наступит день, когда я овладею инструментом на совершенно ином уровне, смогу ли я хладнокровно играть на нем, не обращая внимания на сомнения и путаницу в собственном сердце?
– Ты что-то планировал на Рождество? В тот раз ты…
Она задала вопрос.
Я сделал глубокий вдох, кивнул и мысленно подготовился. Потом я повернулся к сапфирно-синим глазам, в которых отражалось звездное небо.
– Я раздумывал над тем, какой подарок мне стоит сделать.
Синие ледяные стены в глазах Мафую безмолвно растворились.
– Ты знаешь Артюра Онеггера? Это французский композитор. Сперва я планировал подарить тебе запись «Рождественской кантаты», сочиненной им. Эм, у меня есть друг, который будет исполнять эту композицию на сцене на Рождество. Это действительно замечательная песня, поэтому…
Мое пересохшее горло готово было разорваться.
– Сперва… я планировал… посетить концерт… вместе… с тобой. Но… потом… сэмпай сказала, мы примем участие в прослушивании… к этому выступлению.
Я чувствовал, как к моему лицу все больше приливает жар, пока я признавался. Я боялся, что мой взгляд соскользнет на колени, поэтому напрягся и продолжил:
– Сперва я хотел… чтобы ты и я… провели Рождество вместе. Но...
– Почему?
Мафую вдруг повысила голос. Я отодвинул голову назад от неожиданности.
– Почему ты не сказал мне?
Свет в её глазах мерцал, как на поверхности воды.
– Н-но, но сэмпай уже утвердила грядущее выступление!
– Это ничего не меняет! Ты должен был сказать мне все равно!
– Прости… – хотя я понятия не имел о причинах её гнева. – Эм, ну, если мы не выдержим отборочный этап, мы сможем…
– Придурок!
Мафую сильно дернула мой галстук. Больно.
– Мы пройдем его! Я не прощу никого, кто посмеет специально его завалить! Даже тебя, Наоми!
– Нет, прости. Не волнуйся. Я никогда такого не сделаю.
– Мы сможем выступить на сцене вместе, после того как выдержим прослушивание, разве не так?
Меня ненадолго оглушили её слова.
Я смогу посетить рождественский концерт вместе с Мафую, хотя мы будем в числе выступающих. Точно. Плюс ко всему, я сэкономлю на билетах. Но тогда…
– Я хочу выступить на сцене, – пробормотала Мафую, прижав ладони к моей груди, пока смотрела на мой бас, который слился с ночным небом.
– Я хочу стоять на одной сцене вместе с тобой… Чиаки и Кёко. Веки вечные.
Слова Мафую шли от самого сердца. Её чувства давили, словно обжигали меня.
– … Тебе настолько сильно нравится выступать?
Я сам того не желая озвучил этот глупый вопрос. Мафую медленно кивнула.
– Я печалюсь каждый раз, выходя на сцену.
– Э-э?..
– Потому что это скоро закончится.
Слова Мафую покрылись инеем и рассеялись в небе.
– Придет день, когда все закончится, и оттого грустно – если бы только это могло длиться вечно.
Мафую положила пальцы на мою руку, которые в беспокойном темпе танцевали на воображаемых клавишах. Я знал откуда этот отрывок, хотя не слышал ни одного звука. Музыка появлялась после контакта с пальцами Мафую, когда они нажимали на мою кожу. Эрик Сати. «Вечное танго»[1]
– Раньше, когда фортепиано было для меня всем, я никогда не думала, что буду ощущать подобные чувства.
Я молча кивнул. То же относилось и ко мне. Раньше, когда я лишь слушал чужую музыку, то не подозревал о существовании такой страсти и пульсации.
– Я хочу продолжить играть. Хочу, чтобы Кёко пела, хочу двигаться вперед вместе с Чиаки… и я хочу слушать звук биения твоего сердца.
– …М-м-м.
Вспоминая о том, как я тогда поддался эмоциям, мне стало очень стыдно. Мои размышления были глупыми, по сравнению с незамутненными чувствами Мафую к группе.
Но затем Мафую притихла и отвернулась.
– …Поэтому, я извиняюсь.
– …За что?
– За Рождество. Мы не сможем… провести его только… вдвоем.
– Э? А, ну, – я был взволнован. Она видит насквозь мои намерения? – Всё нормально, я не переживаю.
– Нет? Почему?
– Я все равно не успел купить билеты… Больно, больно! Мафую, отпусти меня!
Почему-то Мафую вонзила ногти, которые покоились на моей руке, глубоко в кожу. Почему она вышла из себя после моих слов?
Не понимаю. Было бы лучше, если бы я переживал?
– Я говорю не о билетах! Тебе разве не жаль?
– Нет, разумеется, жаль. Но я ничего не могу с этим поделать, верно?
– Даже если ты ничего не можешь… – Мафую несколько раз ударила меня по рукам. Это опасно! Мы можем упасть! – Это всё ты виноват! Все бы получилось, если бы ты сказал о своих планах на Рождество раньше!
– Э-э… извини.
Мафую была права. Это моя ошибка, что я не поведал ей о своих намерениях, поэтому сэмпай думала, что мы свободны для выступления… Э?
До меня дошло кое-что. Я тогда узнавал у Томо стоимость билетов на рождественский концерт – знала ли об этом сэмпай? Похоже, она заинтересовалась происходящим, но кто рассказал ей? Нет, постойте, она бы не запланировала выступление в случае, если уже знала о нас. Возможно, я просто слишком сильно вдумываюсь в это.
Что более важно – мне нужно подыскать другой подарок. Я все еще могу преподнести ей запись Онеггера, но я уже сболтнул о ней. Я считаю, что по возможности подарок должен быть сюрпризом. Будет неинтересно дарить то, что хотел изначально.
Плюс ко всему, если мы станем исполнителями, то наверное будем готовиться за кулисами и пропустим выход группы Томо. В этом случае будет бессмысленно дарить Мафую «Рождественскую кантату». Словно шестое чувство мне подсказывало, что мы выдержим прослушивание, хотя я не имел тому доказательств – Мафую хочет пройти, и ко мне это тоже относится. К тому же, гитарные навыки Мафую становятся лучше с каждым днем. Не потому ли, что она наконец дала выход своей страсти?
Мечта Мафую – не имеющее конца выступление.
– А…
До меня вдруг дошло, какие глупости я творил. Я схватился за голову и согнулся от смятения.
– А-а-а…
– …Что случилось? Прости, очень больно? - с беспокойством поинтересовалась Мафую и прекратила дубасить меня по руке.
– Э? А, нет, я не поэтому.
Я свесил руки, но голова все равно покоилась на коленях.
– Просто я понял, что должен тебе подарить…
Это была действительно неглупая мысль – для меня, во всяком случае. Мафую была бы ему рада. Но я уже подарил его Чиаки. Это был битловский «Оркестр клуба одиноких сердец сержанта Пеппера». И это должна быть британская версия виниловой пластинки. Понятия не имею, удастся ли мне найти еще одну.
– …Прости, ничего. Я обязательно найду способ заполучить её ко дню рождения.
– Ко дню рождения… моему?
– Угу.
Это ведь не доставит ей проблем? Я просто передам тайком на школьных занятиях.
– Оно будет в воскресенье.
– Э? А-а-а! – я не обратил на это внимания. Самое неподходящее время. Я вновь уткнулся головой в колени. Но следом Мафую сказала нечто совершенно неожиданное.
– Не хочешь прийти ко мне домой?
Э?
Я все правильно расслышал? Когда я поднял голову, то увидел пунцовое лицо Мафую. По её дрожащим губам было очевидно, что она изо всех сил старается не отвести взгляд.
– Ты не против прийти ко мне домой в день рождения? Если… ты… не занят чем-нибудь. И если ты хочешь.
– Э? А, эм-м, ага. Приду. Ты серьезно? Можно?
Я все еще мне мог поверить. Прийти в гости к Мафую? Но тогда, не будет ли Эбичири поблизости? Все будет нормально?
– Папа собирается репетировать, так что его не будет.
После этого Мафую наконец поддалась смущению и устремила взгляд в тьму ночи.
Однако, несмотря на мрак, я все равно мог разглядеть, что её щеки пылают.
– Я тоже хочу... кое-что тебе подарить. Что-то, что нельзя унести.
Она хочет что-то подарить мне?
И это нечто нельзя унести?
Мое лицо по ощущению напоминало бардового цвета шарик. Я не припоминаю, о чем мы говорили после этого. Когда я заглянул в телефон, то в календаре обнаружил уже записанное время предстоящего визита.
– Почему тебе всегда удаётся найти Нао?
Мы столкнулись с Чиаки, когда спускались вниз по ступенькам обратно к репетиционной. Похоже, они с Мафую разделились, чтобы найти меня.
– Я просто услышала звуки бас-гитары, – деликатно пояснила Мафую.
Кстати да, у неё очень острый слух. Не удивительно, что она смогла найти меня в месте, где я обычно не бываю. Чиаки надулась, переместила взгляд с Мафую на меня и зарядила своим кулаком мне в живот. Ай!
– Ну ладно, давайте возвращаться скорее. У нас осталось не так много времени! Сэмпай все еще ждет.
Чиаки потянула меня за руку, а Мафую подталкивала в спину. Мне пришлось бежать вдоль по коридору, сжимая бас-гитару в своих руках.
- ↑ Le Tango Perpétuel
Глава 6: Восковая фигура; пули; гены.
В конечном итоге я попросил Тэцуро помочь отыскать подарок для Мафую.
– Альбом «Оркестр клуба одиноких сердец сержанта Пеппера»? Разве у нас не завалялся такой в кладовке? Ты же у нас рокер, вот и поройся там хорошенько.
Мы только что поужинали, и Тэцуро возлежал на диване, словно главарь мафиози, взбалтывал виски в стакане и жевал сушеных кальмаров.
– А, эм-м. Вообще-то я уже отдал его кое-кому.
Я поднял взгляд, чтобы оценить настроение Тэцуро, изо всех сил пытаясь лицом выразить извинение.
– Тогда топай в музыкальный магазин или что-нибудь такое. Ты наверняка найдешь там еще один.
– Эм-м, нужна именно виниловая пластинка. Тут дело непростое, долго объяснять. К тому же американское или японское издание не подойдет. Это непременно должен быть оригинал из Великобритании.
Я еще раз украдкой взглянул на лицо Тэцуро.
– Поэтому я подумал, что сам не смогу найти такую редкость, даже если поищу на барахолках. Но будь ты на моём месте, то мог бы что-нибудь придумать, верно?
– Слушай, такая штука может обойтись до десяти тысяч йен, в курсе?
– Да. Прошу, сейчас я могу уповать лишь на силу индустриального пройдохи!
– О, так ты, наконец, осознал как здорово быть индустриальным пройдохой? Теперь ты понял, что должен уважать меня? Отлично, я покажу тебе несколько упражнений, которые выведут тебя на стезю индустриального пройдохи прямо сейчас!
– Не-не, я отказываюсь от этого.
– Давай я чуть подробнее остановлюсь на деталях. Вот два основных движения. Разводишь руки широко в стороны…
– Не нужно демонстрировать их мне! – я тыкнул выключатель, чтобы вырубить «Турецкий марш».
– Ты уверен, что вправе так разговаривать со мной? Я могу отказаться искать твою пластинку, понимаешь?
– Аргх-х… – черт меня дернул стать должником худшего из людей.
– Ну и пусть. Главное, чтобы ты преклонялся перед могуществом моего личного локатора.
После сказанного Тэцуро действительно удалось наложить лапы на «Оркестр» уже на следующий день. Успел ко дню рождения Мафую. Теперь можно не переживать.
– Ну и, как теперь ты выразишь мне свое уважение? Ох, я прямо жду не дождусь… – ухмылялся Тэцуро, пританцовывая с пластинкой в руке.
Ты что, из детского садика сбежал? Я прогнал эту мысль и попытался найти в себе хоть какую-нибудь благодарность. Я произнес:
– … Полагаю, у нас сегодня будут сукияки.
– С говядиной «Мацусака»? Или «Кобэ»[1]?
– Оторви жопу от дивана и иди работать, если хочешь мяса с таким ценником!
Но хватило даже австралийской говядины , чтобы Тэцуро прослезился. Я запросто управляюсь с отцом, которого легко ублажить. Я имею в виду, если дело касается пищи, то все решает повар.
Я скрылся в своей комнате после ужина. Может, чересчур заблаговременно, но я не медля бережно завернул пластинку в оберточную бумагу и даже перевязал её ленточкой. Закончив, я лег на кровать и уткнулся лицом в подушку, смущенный картиной в мыслях, где я вручал Мафую подарок. Черт. Смогу ли я когда-нибудь сохранять спокойствие? А еще мне предстоит побывать дома у Мафую.
Девушка приглашает меня к себе… Я уже раньше бывал в комнате Чиаки, но если не принимать этого во внимание, то я впервые испытаю подобное. Что делать?
– Хочешь, я изображу Эбисаву Мафую, чтобы ты поупражнялся? Я хорошо подражаю чужим голосам, - спросил Тэцуро, просунув голову через дверь.
– Убирайся к чертям!
Я запустил в него подушкой, выпроваживая прочь.
Кагуразака-сэмпай не появилась на утренней практике следующего дня. Это был её первый прогул репетиции с проведения школьного фестиваля. Нам троим ничего не оставалось, кроме как поупражняться до начала уроков, но она не появилась, даже когда раздался предварительный звонок.
– Прослушивание уже скоро. Возможно, она занята приготовлениями к нему, – предположила Чиаки. Понятно. Сэмпай наверно снова что-то замышляет.
– Мы не подберем гитарную обработку без сэмпай…
– Но, Мафу-Мафу, от твоего нового соло у меня мурашки по коже. Сыграй так же и на предстоящем выступлении, – сказала Чиаки, повернувшись к Мафую, пока та укладывала свой Стратокастер в кейс.
Мафую широко распахнула глаза:
– …Это потому, что Кёко не было, вот я и сыграла вокальную партию вместо неё… – робко пробормотала Мафую.
Я был одного с Чиаки мнения. Мы уже определились с последней частью выступления – это будет «С Рождеством» Джона Леннона. Так как сэмпай отсутствовала, Мафую вместо неё исполнила мелодию вокала. Получилось живое и сильное соло. Исполнение, которое мы с Чиаки никогда не забудем.
– Вот здорово получится, если ты внезапно подключишься со своим соло к первому припеву! Все что нужно, это твоя гитара и синтезатор.
– Но у меня только две руки.
– А, точно.
Я тоже задумался о предложении Чиаки.
Джон Леннон пел: «С Рождеством», – эта мелодия, как следовало из названия, знаменовала Рождество; но в то же время дети пели: «Война закончится», – мелодию, молившую о мире. Это была песня с двумя мелодиями, звучащими одновременно.
Мафую воспроизвела вокальную партию Джона Леннона гитарным соло, чем словно подбросила песню в воздух. Было бы чудесно, если бы нашелся кто-то для партии детей: «Война закончится». Осталось бы лишь сэмулировать орган на синтезаторе.
Идея в моей голове потихоньку приобретала очертания, пока я складывал инструменты.
Когда мы собирались выйти из комнаты, казалось, что за плотно закрытой дверью играет мелодия рождественской песни. Чиаки, когда мы покинули репетиционную, заперла дверь и посмотрела на небо, задержав руку на дверной ручке.
– … Если бы только мы могли быть вместе навек.
Мафую и я обернулись, когда услышали слова Чиаки. Слабая улыбка появилась на её лице, которая исчезла в мгновение ока. Она продолжила:
– Было бы здорово с оглушительным успехом прорваться через прослушивание и вместе провести Рождество.
Мафую нерешительно посмотрела на меня. Она первой разорвала зрительный контакт, когда наши глаза встретились, и устремила свой взор на Чиаки:
– … Давайте постараемся изо всех сил, – кивнув, мягко пробормотала Мафую.
– М-м-м… По крайней мере мы вчетвером будем вместе.
Улыбка Чиаки веяла тоской одиночества сильнее, чем позднее осеннее небо, но я ничего не смог произнести. Чиаки тихо сказала, что пора идти на уроки, и бегом сорвалась с места.
Четвертый урок – физкультура – закончился. Ученики переоделись и шли из спорткомплекса в класс. В этот момент в школьных воротах с невероятной скоростью промелькнул велосипед, чем привлек внимание многих. Заплетенные косы танцевали в воздухе, словно хвостовые перья птицы. Затем девушка затерялась промеж зданий.
– …Она ужасно опоздала.
– И она одета как на прогулку. И в мини-юбке, в придачу, хотя на улице давно не лето.
– Вид со спины её длинных стройных ног, когда она ехала стоя, был просто потрясающим.
Кагуразака-сэмпай только сейчас прибыла в школу?.. Чем, черт возьми, она занималась? Я рванул в класс, поставил бэнто на парту Чиаки и поспешил к репетиционной. Обеденный звонок достиг меня, когда я добрался до лужайки позади здания.
Я застыл на месте, когда открыл дверь в комнату кружка.
– О, привет, молодой человек. Ты рано.
– Уа-а-а!
Я пересекся взглядами с сэмпай, которая в этот момент просовывала руки через рукава блузки, и попятился назад. Мало того, что я смог до мелочей разглядеть её лифчик – юбка тоже была расстегнута.
– Извини! – крикнул я и отвернулся.
– Я не смогу закрыть дверь, если ты не войдешь, понимаешь?
– Перестань молоть чушь и сейчас же оденься! – заорал я сердито, стоя к ней спиной. Хихиканье сэмпай оборвалось хлопком закрывшейся двери. Я сделал несколько глубоких вдохов, опершись руками на колени.
– Можешь войти, молодой человек.
Эти слова просочились сквозь щель чуть приоткрытой двери. Я доверчиво зашел; моим глазам предстали кремовые плечи и гладкая кожа обнаженной спины сэмпай.
– …По-почему ты раздета?
Пораженный, я выскочил из комнаты.
– Я собиралась переодеться в победоносное нижнее белье, так что я подумала, ты поможешь мне с застежками.
– Застегивайся сама!
– Вот досада. Я переоделась. Не волнуйся, теперь ты можешь войти.
Правда? Без всяких шуток? Я открыл дверь на миллиметр, чтобы через малюсенькую дырочку удостовериться в этом. Сэмпай даже школьный пиджак накинула, поэтому я зашел внутрь.
– Я думала, это неплохая идея – открыто совратить тебя разок, но все закончилось ничем, полагаю.
Чего? Понятия не имею, о чем ты толкуешь. Чтобы выкинуть картинку нежной кожи сэмпай из головы, я отвел от неё взгляд, и всё внимание уделил настройке баса. Я уже видел её в купальнике, но казалось, что это совершенно разные вещи.
– Меня терзают смутные сомненья. Разве у тебя нет сексуального влечения, молодой человек?
– Что ты по-по-подразумеваешь под этим?
– Мне хорошо известна притягательность моей спины. Ты ведь уже видел её раз пять? Разве ты хоть чуточку не возбудился?
– Я видел её лишь два раза! – что, черт побери, несет эта девица?
– Так ты даже ведешь этому счет. От этого меня переполняет счастье.
Сэмпай сверкнула своим звериным оскалом, которого я не видел довольно давно. Я попытался отступить в угол, но сэмпай уперла руки в стену, и моя голова осталась зажатой ими с обеих сторон, отчего я не мог шевельнуться.
– …Сэ-сэмпай? Ты сегодня странно себя ведешь. Что-то случилось?
– М-м-м, кое-что меня печалит не на шутку. Я вообще-то сейчас навещала организаторов рождественского концерта.
– О.
– Они определились с датой нашего прослушивания. Оно будет в следующую субботу.
Суббота… Я порылся в памяти и вздохнул с облегчением. Как раз перед днем рождения Мафую.
– Я надеялась, они пересмотрят дату. Я даже лично переговорила с распорядителем, но всё впустую.
– Эм-м… суббота не подходит?
– Больше всего подошло бы воскресенье.
– Э? Почему?
– День рождения товарища Эбисавы попадает на этот день, не так ли?
Я был ошарашен. Я не мог разгадать смысл, таящийся в словах сэмпай, поэтому какое-то время стоял сбитый с толку, зажатый в её хватке.
– Так как я хотела, чтобы наше прослушивание столкнулось с её днём рождения.
– … За-зачем?
– Ты спрашиваешь меня «зачем»? – сэмпай вдруг приблизила свое лицо к моему. Кончики наших носов едва не соприкоснулись. – Для чего же еще, кроме как не дать вам двоим отметить праздник?
– Чего…
– Мне удалось помешать вашей встречи в Сочельник, но, похоже, я зря тратила время.
Сочельник? Она сейчас сказала Сочельник? Получается, наше участие в концерте… Понятно, значит, сэмпай знала о моих планах пригласить Мафую.
Но зачем? Что здесь происходит?
– Ты правда не понимаешь, почему? Ты настолько непроходимо туп, что даже трогательно, – улыбнулась сэмпай, наконец, отпустив меня.
Мое лицо пылало, будто его сунули в печь.
– Хорошо. Причина действительно простая, но, полагаю, мне нужно начать с начала – так мои чувства достигнут твоего сердца.
Сэмпай оперлась на стену и вытащила свой Les Paul из кейса. Я же прислонился к стене спиной и сполз на пол.
– Я рассказывала тебе о причине, ради которой была рождена в этом мире. Ты еще помнишь?
Я кивнул. Что здесь происходит? Я ощутил, как непостижимая и пугающая привлекательность исходит от революционерки любви передо мной. Черная как смоль гитара, перекинутая через её плечо, напоминала орудие смерти, которое могло пронзить чьё-либо сердце, не оставив на теле ни одной царапины.
– Понятия не имею, о чем ты думаешь, но я собираюсь устроить революцию в этом мире. Со времен зарождения капитализма бесчисленное количество неудачников умерло на своем пути стать последним революционером. А теперь…
Сэмпай уселась на стол и моргнула.
– Почему, как ты думаешь, эти революционеры один за другим терпели неудачу?
Я повернул голову где-то на два миллиметра влево, потом вправо.
– Причина проста. Они перепутали порядок действий. Нельзя с самого начала звать себя революционером. Причина в том, что боец умрет на самом пике славы. Не будет смысла, если он станет пеплом, после того как распространит свою идею по миру. Однако…
Сэмпай воткнула провод в усилитель. Раздался характерный звук, когда она подала питание – словно толстая жила порвалась.
– Джон Леннон был другим; он самый успешный революционер в истории. Став сперва музыкантом, он таким образом привлек себе мировое внимание до своей битвы. Даже если мир забудет Михаила Бакунина или Льва Троцкого, имя Джона навсегда останется в сердце каждого. Почему так? Строго говоря, нельзя донести своих чувств другому лишь словами. Есть лишь два способа тронуть до глубины души: кровью или песней.
Сэмпай щелкнула переключателем на своем Les Paul. Гул наполнил репетиционную. Казалось, что я сейчас в чьем-то сердце.
– Если революционеры будут нести слова, положа на кон свою жизнь, то они умрут прежде, чем их идеи увидят рассвет. Я не могу совершить такую же глупость. Зачем приносить себя в жертву ради двух-трех цитат, которые запишут в большой сборник знаменитых изречений? Нужно петь, если ты действительно хочешь изменить мир. Песня донесет меня на вершину, и оттуда я произнесу свою речь. Я изменю этот мир, вылеплю, словно восковую фигуру, своим теплом.
Я едва улавливал смысл слов сэмпай. Но я понял вот что.
Сердце сэмпай прямо сейчас обливается кровью.
Не её слова достигли меня; её боль, сочившаяся отовсюду, ударила меня в самое сердце. Почему всё пришло к этому? Почему у неё такой печальный облик?
– Но я думаю, что, наверное, умру, не воплотив свою мечту, прямо как Джон Леннон, сраженный четырьмя пулями. Король беспомощен против зла и смерти, даже если он на вершине… Или даже именно потому, что он на вершине мира. Однако у меня есть преимущество, которого не было у Джона. Как ты думаешь, что это?
Это был не совсем вопрос. Это просто необходимая пауза, чтобы перевести дыхание, заворожить меня взглядом и облизать губы.
– Я женщина. Влюбленная женщина, понимаешь? Я могу родить ребенка. Я могу увериться, что новая жизнь не пострадает от пуль, и посвятить всю себя его воспитанию. Я не позволю собственной революции закончиться с моей смертью. Когда моя жизнь подойдет к концу, мой ребенок сможет продолжить шествие к рассвету нового мира.
Сэмпай положила руку на струны и взглянула на потолок, прежде чем вздохнуть. Гнетущая атмосфера заморозила воздух в репетиционной. Пальцы сэмпай вдруг пришли в движение. Это была «Марсельеза». Песня французской революции, омытая человеческой кровью.
– …Ну, это только пролог.
– Только пролог?! Чертовски долго!
Возразил – первое, что я сделал, когда, наконец, смог вдохнуть. Сэмпай громко рассмеялась.
– Итак, после сказанной речи самое время развеять твои сомнения.
– Под моими сомнениями ты подразумеваешь… – я напрочь забыл об этом, расслабленно слушая её длинную речь.
– Причину, по которой я расстроила твои планы отметить Рождество вместе с Мафую.
А-а, да, верно. Возвращение темы разговора к первоначальной выбила меня из колеи, но я приложил все силы, чтобы устоять на ногах и оперся об стену.
– С другой стороны, было бы замечательно, если бы ты сам смог понять всё без моих дальнейших объяснений.
– Не-а. Все равно ничего не понимаю.
– Все это означает, мне нужен ребенок, который унаследует мои амбиции. А чтобы сделать ребенка, потребуется отец.
– Ха-а?
– Мне что действительно нужно сказать что-то вроде «женись на мне» или «я не прочь заполучить твои гены», чтобы ты меня понял?
У меня не нашлось слов. Я сполз на пол. Сэмпай же сняла Les Paul c плеча и приблизилась ко мне с одурманивающей улыбкой на лице…
– Э? А-а, нет, э-э-э?
– Ты все еще думаешь, что я играюсь, молодой человек?
– Нет, ведь ты!..
Сэмпай села передо мной на корточки и приблизила лицо к моему. Она прошептала мне в ухо:
– Я уже не раз с нашей встречи объяснялась тебе в любви.
Такое ощущение, что мои внутренности облили жидким азотом. Я пошарил в воспоминаниях и вспомнил ранее сказанные слова сэмпай. Но зачем? Это было…
– Знаешь, молодой человек. Сейчас я впервые опробовала вкус такого сокрушительного поражения. Человек, которого я люблю, украден девушкой, которую я люблю, и девушка, которую я люблю, вот-вот украдет человек, которого я люблю. Ты не должен ничего говорить, молодой человек. Я наверное просто прижму твои губы, если ты заговоришь.
На расстоянии, когда неловкое движение приведет к контакту, губы сэмпай вывели эти слова.
– Я давно знаю, для кого ты бережешь уголок в своем сердце. Но даже в этом случае у меня нет выбора, кроме как стоять до последнего. Лучше совсем не рождаться, чем сдаваться в битве за любовь.
– Эм-м…
– Поэтому я изо всех сил старалась не дать тебе с товарищем Эбисавой вместе проводить время. Я добивалась успеха в одном, но терпела неудачу в другом. Просто, не так ли? Так теперь ты понимаешь, что я изо всех сил старалась остановить развитие ваших отношений?
Сэмпай сверкнула еще одной спокойной улыбкой. Это я должен был изо всех сил постараться тебя остановить.
Она была серьезна. Она не лгала. Её чувства ко мне были настоящими.
– После этого дружба и доверие, что были между нами прежде – наша обычная дружба – сгорит и исчезнет, превратившись в ничто. Прискорбно, но ничего нельзя сделать.
Превратится в ничто.
Я и сэмпай больше не сможем общаться как раньше, словно ничего не случилось.
Неужели это и правда... конец?
– Верно, вот что значит признаться в любви. Какая страшная штука. Любовь мягко разрушит все мыслимые фантазии об отношениях, и явит свои острые грани. Эй, молодой человек. Ты никогда не задавался вопросом, почему я ни разу не назвала тебя "товарищ", хотя сама втянула тебя в свою революционную армию?
Я затаил дыхание.
Ты спрашиваешь об этом именно сейчас?
– Наступит день, когда ты превратишься в моего дражайшего врага. Я поняла это, когда впервые тебя увидела.
Наша первая встреча. Тогда Кагуразака-сэмпай сидела на крыше репетиционной. Смотрела на меня, пленяла меня. А я пленил сердце сэмпай задолго до этого.
– Тебе не нужно отвечать на мои чувства, молодой человек. Я не хочу знать.
– Почему…
– Ты спрашиваешь почему? Я обнажила перед тобой своё сердце и не хочу услышать ответ, который меня ранит. Я сейчас сдерживаю желание обнять тебя крепко и выплакать скопившуюся печаль.
Я не видел лжи в её глазах, которые пристально на меня смотрели.
– …Н-но… почему… я?
Сэмпай прижала указательный палец к моим губам, не дав договорить.
– Девяносто процентов мирового счастья и несчастий исчезли бы, если бы мы могли сами выбирать, в кого нам влюбляться. И не было бы ни одной парочки. Не так ли, товарищ Аихара?
Я услышал скребущий звук о стену. Пока я вертел головой, сэмпай быстро поднялась, открыла дверь и протянула руки наружу.
– Не нужно никуда бежать. Входи, – произнесла довольная сэмпай, таща за руку кое-кого.
Это была Чиаки. Её лицо стало еще краснее, когда мы пересеклись с ней взглядами.
Услышала ли она наш разговор? Я попытался вспомнить, запер ли дверь, войдя в комнату… однако все расплывалось. Нет, но…
Я не мог произнести ни слова. Я присел возле стенки и наблюдал за сэмпай, которая обнимала Чиаки и что-то ей говорила. Где Мафую? Её здесь нет, верно? Об этом я переживал – единственное, что было ясным среди всего хаоса в моей голове.
Мафую наконец появилась спустя половину обеденного перерыва. Судя по всему, она сначала заглянула в медицинский кабинет. Она говорила мало, возможно из-за того, что почуяла взрывоопасное напряжение, царившее в комнате.
Моя рука совсем не слушалась во время обеденной репетиции. Разумеется, я был не в состоянии запомнить, на кого я смотрел и с кем переглядывался. Я просто взмолился, чтобы звонок прозвенел как можно скорее, когда взял несколько раз не те ноты. Удивительно, однако, что и остальные едва держались.
– Нао, хватит уже!
– Не принуждай себя, молодой человек…
– Прекрати играть, если не хочешь, Наоми!
После шквала упреков последовало мгновение тишины. Я не смог никому ответить или посмотреть им в глаза. Я отложил гитару в сторону.
Когда уроки кончились, я смог сказать Мафую и Чиаки лишь: «Извините, эм-м, я немного… я не приду сегодня на репетицию». После этого я закинул бас на спину и ушел. Голова была готова лопнуть.
- ↑ Дорогие сорта «мраморного» мяса
Глава 7: Ящик с инструментами; бетон; поле боя
Тэцуро отсутствовал, когда я добрался домой. Внутри, казалось, будто бы холоднее, чем снаружи, так что я укутался в плащ и ненадолго впал в прострацию на диване в гостиной. Когда мои мысли, наконец, обрели ясность, я припомнил всё, сказанное сэмпай ранее. Успокоившись, я сумел распознать кровоточащие эмоции, скрытые за пафосными речами Кагуразаки-сэмпай.
Когда это началось?
Когда сэмпай начала испытывать ко мне чувства?
На этот вопрос сам я не смог бы ответить. Но сэмпай ведь сама постоянно твердила об этом, не так ли? Начиная с нашей встречи.
«Таким образом, я положила на тебя глаз уже очень давно, молодой человек».
«…Я хочу тебя».
«Полагаю, я наконец нашла Пола, который принадлежит только мне».
«Это очень просто, молодой человек. Гораздо проще, чем ты думаешь».
Действительно. Это было очень просто.
Вот только я ничего не замечал.
Однако, даже всё осознав, я понятия не имел, что делать. Прослушивание уже не за горами. Но постойте, сэмпай сказала, что подгадала выступление и прослушивание, дабы не дать мне и Мафую побыть наедине. Она взяла и смешала личную жизнь и работу. Но с другой стороны, такой уж у неё характер.
Я свернулся калачиком на диване. В спине отдало болью. Я почувствовал, как что-то хрустнуло, и понял, что придавил бас своим телом. Побледнев, я поспешил достать инструмент из кейса. Черт. Что на меня нашло? Гитара в порядке? Я проверил четыре колка, струнодержатель и звукосниматель, после чего издал вздох облегчения, убедившись, что ничего не сломано.
Я прижал к груди гитару, поднял ноги на диван и вновь свернулся калачиком. Я не должен расстраиваться, размышляя обо всем этом сейчас. Зачем она обрушила на меня свою долгую речь в очень загруженный период? Что делать, если об этом прознает Мафую? Я не представлял, как тесно они общаются. Сэмпай вечно подтрунивает над Мафую, и не похоже, что Мафую против. Но когда они играют вместе, то атакуют друг друга звучанием, словно две кобры, готовые вцепиться друг в друга. Это можно назвать особым стилем Feketerigó, но разница в окраске мелодий при этом чересчур бросается в глаза. Моего баса, однако, было недостаточно, чтобы привнести примиряющую мелодию, и я частенько уповал на то, что получится прибегнуть к помощи синтезатора.
Стоп. Эй, сейчас не время думать о группе. Так я просто-напросто убегаю от реальности, не правда ли? Я ударил кулаком по корпусу гитары. О чём я должен беспокоиться сейчас, это...
Я что, действительно не должен сейчас волноваться о группе? Со мной всё в порядке?
Мне было противно от различных мыслей, бороздивших мой мозг. Два противоборствующих соло Мафую и сэмпай заодно с ритмичными фразами Чиаки, а также моими, раздавались издалека – я не сумел подавить их отголоски в своей голове. Я попытался мысленно восстановить отсутствующие струнные и орган. В Feketerigó нет пятого участника, но идея уже была в моем мозгу. Она засела в моих мыслях, когда я услышал соло «С Рождеством» в исполнении Мафую.
Зарисовки и фрагменты мелодий потихоньку обретали форму.
Какая ирония. Когда мы практиковались в репетиционной, я не слышал музыку, так как я был поглощен словами сэмпай. Но сейчас, пока я был один и хотел трезво поразмышлять о взаимоотношениях с сэмпай, в моей голове начала бушевать муызка.
Проще говоря, я неосознанно пытался найти место, чтобы спрятаться.
Бог музыки рассердится, если я продолжу сбегать от действительности, прикрываясь музыкой. Однако у меня не было другого выбора. Это единственное место, куда я мог сбежать.
Я встал с дивана.
Заглянув в свою комнату, я открыл шкаф и вытащил старый синтезатор и ящик с инструментами. Похоже, работа займет всю ночь. Но, полагаю, возиться с техникой куда более продуктивно, чем всю ночь напролет следить за стрелкой часов, удрученно забившись в угол кровати.
По крайней мере, мне будет казаться, что я двигаюсь вперед.
– Ты хоть немного спал ночью? Темные круги у тебя под глазами просто нечто! – выдала Чиаки, пристально осматривая мое лицо.
Я кивнул в ответ, всеми силами пытаясь подавить зевок. Мой голос был слегка несвежим.
В это утро мы стояли на платформе станции. Небо было еще темным, так как солнце еще не показалось. Но серый бетон и красная клетчатая юбка Чиаки жгли мне глаза после бессонной ночи.
– Я не мог уснуть, поэтому работал до самого утра.
Я снял тяжелые чехлы с плеча и опустил на землю. Вместе с бас-гитарой я прихватил синтезатор. Моя рука едва не отваливалась от груза.
– Вчера что-то случилось, верно? Но сэмпай отказывается говорить что-либо.
Глаза Чиаки сфокусировались на мне и чуть увлажнились, когда на её лице отразилась печаль. Два противоборствующих чувства наполнили мое сердце. Слава богам, она ничего не сказала; но всё же, почему она молчит и держит всё в себе? Не помню, кивнул я или помотал головой.
– Почему никто не хочет откровенничать…
«С чего это Чиаки так вежлива?» – подумал я про себя. Почему она не принуждает меня «выкладывать сейчас же»? Именно так она обычно поступает. Так было той ночью, когда меня потрясла «Крейцерова» в исполнении Мафую и Юри.
Однако сейчас дело касается не только меня… Я не могу рассказать Чиаки об этом.
– Сэмпай сказала тебе: «Я тебя люблю, прошу, обними меня», – верно?
Я отступил и чуть не сверзился на железнодорожные пути.
– Тебя так легко прочесть, Нао, – смущенно засмеялась Чиаки.
– Так ты всё с-слышала?
Она услышала, как сэмпай просила обнять её… или что-то вроде?
– Я не так много услышала, но я знаю, что сэмпай влюбилась в тебя с самого начала.
– Ты знала об этом все это время?
– Должна сказать, что все знали. Даже девочки нашего класса.
– Э-э-э?
Я присел рядом с синтезатором — или скорее просто рухнул на бетон от потрясения. Сейчас это уже не кажется столь невероятным. Чувства Кагуразки-сэмпай ко мне были ясны как день с самого начала.
– Забудь, для меня это не новость. Но для тебя нормально было такое не заметить.
– Э-э-э…
Пожалуй, я просто пропущу уроки. Как мне в глаза другим смотреть?
Я вдруг коснулся синтезатора рядом со мной.
Но так нельзя.
Чиаки присела напротив меня, рядом с чехлом синтезатора. Казалось, что меня захватят её наполненные энергией глаза, стоит мне поднять голову, поэтому я продолжил дальше разглядывать свои руки.
– Как и ожидалось, сэмпай очень сильная, – пробормотала Чиаки. – Хотя я не могу понять, почему она выбрала такое неподходящее время.
Это же самое… и я не мог понять. Вот поэтому я сейчас будто выпотрошен.
– …Я так не могу. Я была потрясена, когда узнала об этом.
Верно. Чиаки тоже любит сэмпай. Черта с два она будет вести себя так, будто ничего не произошло.
– Эм, ну, извини.
– У тебя нет права извиняться передо мной, так что заткнись.
Я чуть не опрокинулся, когда Чиаки огрызнулась с ожесточенной улыбкой на лице.
– Я в порядке. Я не такая сильная, как сэмпай, поэтому у меня в голове включается странный механизм и говорит не заморачиваться, - чтобы все оставалось по-старому.
– …Разве это не значит быть сильным?
– Это значит быть слабым. Тебе, Нао, это тяжело осознать. Ты наверно ничего не поймешь, даже если я тебе объясню на пальцах.
Я промолчал, когда Чиаки указала пальцем на мой нос. Это вполне может оказаться правдой.
Хотя в одном я был абсолютно уверен: улыбка Чиаки была более беспросветной, чем скрытый тучами рассвет в начале декабря.
– Итак, пропустив вчерашнюю репетицию и поведя всю ночь в размышлениях, ты решил, что будешь делать?
Что буду делать? Куда буду убегать? Что предприму, начиная с этого момента?
Я медленно кивнул.
– …Я модифицировал фланжер, который в теории должен реагировать лишь на определенные ноты синтезатора.
– Погоди секундочку, ты о чем вообще?
– Об аранжировке, разумеется.
Я постучал по синтезатору.
– Я сам сделал для него пресет. Гитары сэмпай и Мафую будут связаны через синтезатор, а эффект с задержкой будет звучать на их фоне. Это также сгладит неровности тембров.
Чиаки от недоумения чуть приподнялась. Она помолчала какое-то время.
– Что… что это? Над этим ты работал без сна?
– Я ничего не мог поделать.
Мне удавалось отвлечься, если я сосредотачивал все внимание на музыке. Так что я сфокусировал сознание и пальцы на паяльнике, отвертке и плоскогубцах, погрузившись в работу по модификации. Я подключил фланжер, бас и компьютер к синтезатору, и начал вносить изменения в прошивку, постоянно сверяя звучание.
И это мой ответ. Черная коробка, которая лежала в кармашке чехла от синтезатора.
Чиаки разразилась смехом. Сначала она схватилась за живот и подалась вперед, но когда услышала мое беспокойное «Чиаки?», то закрыла лицо руками и прогоготала:
– … Постой, прости… А-ха-ха-ха, ха, Нао, ты правда…
– Я с-сказал что-то странное?
Чиаки, сдерживая смех, замотала головой и утерла слезы с уголков глаз.
– Сейчас я сама выгляжу как дура. Если бы только я могла быть как ты.
Нет, я просто отодвинул проблемы в сторону…
Я все равно буду видеться с сэмпай в школе. Я даже не представляю, как мне себя вести, когда мы встретимся. Однако, когда в дело вступит музыка, то она прорвет тишину и заполнит все независимо от безнадежности ситуации.
Объявление оповестило о прибывающем поезде, который, промчав мимо нас, отчего наши волосы взмыли в воздух, остановился напротив платформы – на этом разговор закончился.
Придя в школу, мы удивились, что ключей от кабинета практики в ящике не оказалось. Кто-то тут побывал раньше нас. Чиаки и я обменялись взглядами, после чего направились в репетиционную, расположенную на заднем дворе спорткомплекса.
– Насколько близки вы с молодым человеком? Что-то вроде этого?
– Э? А, э…
– Он не лез к тебе обниматься? Там было не так много места, верно?
– Наоми не сделал бы подобного…
– Но на улице холодно, так что он хотя бы вот так сделал, верно?
– Я-а-а! Кёко, хватит!
– Чем вы двое занимались…
Я лишился дара речи, когда открыл дверь. Кагуразака-сэмпай и Мафую сидели на столах, сдвинутых вместе, причем сэмпай обвила рукой Мафую за талию. Судя по всему, сэмпай сексуально домогалась к Мафую.
– Блин, сэмпай! А я-то гадала, почему ты сегодня появилась так рано!
Чиаки отпихнула меня в сторону и ворвалась внутрь. Затем она сцепила руки на шее сэмпай, чтобы обезопасить Мафую. С растрепанными волосами и мятой формой Мафую с испугом в глазах спряталась за спиной Чиаки.
– Так как она и молодой человек вели любовные беседы на водонапорной башне, вот я и устроила допрос с пристрастием. Как глава кружка могу ли я оставаться в неведении, когда речь заходит о подобном?
– Это никак не связано с тем, что ты глава кружка, не так ли? И совсем необязательно было снимать свой галстук.
– Но все забыли о том, что я также люблю девушек, потому-то и захотела еще раз подчеркнуть сей факт.
Все было бы нормально и без всяких подчеркиваний. Черт, она просто… Я случайно переглянулся с Мафую, когда она повернулась ко мне. Её лицо было окрашено в цвет закатного солнца. Я отвел взгляд в сторону на автомате.
Я уже представлял мысленно, что и с каким выражением я должен произнести, когда столкнусь с сэмпай или Мафую. Но, судя по всему, мои потуги пропали впустую. Да кто бы ожидал застать сцену сексуального домогательства, заходя в комнату для репетиций? Я вздохнул и сложил багаж вдоль стены.
– Так ты еще и синтезатор прихватил? Ты собирался поэкспериментировать с аранжировкой? Я подумывала о гитарной битве с Мафую. В этом случае…
Сэмпай нагнулась над моим плечом и посмотрела на мои руки. Она плотно прижалась грудью к моей и спине и уперлась подбородком на мое плечо, из-за чего я замер, наполовину вытащив синтезатор из чехла. Мое тело пронзили колючие взгляды Мафую и Чиаки.
– Эм-м, ну, я собираюсь вытащить синтезатор. По-пожалуйста, отойди.
Никто не проронил ни слова, пока я цеплял все провода. По сравнению с мудреной установкой и настройкой синтезатора с фланжером, подготовка их инструментов гораздо проще.
Когда я протянул свободный конец провода от синтезатора сэмпай, она одарила меня мягкой улыбкой и спросила:
– Это твой ответ?
Что? Что ты имеешь в виду под «ответом»?
Ответ на вчерашнее громкое, неудержимое и напитанное болью признание сэмпай?
Разве это возможно? У меня не нашлось ни слова, ни мысли, которыми мог бы ей ответить. Просто потому что я не представлял, каким образом можно вернуть нормальный порядок вещей…
Сэмай воткнула шнур в Les Paul, не дожидаясь моего ответа. Я по прежнему не мог заставить себя взглянуть на Мафую, когда передавал ей провод, поэтому я вместо этого сфокусировал взгляд на контрольной панели эффектора. Шкалы на экране пришли в движение, означая, что обе гитары подцеплены к устройству.
– Чиаки, ты начинаешь с хай-хэта. Сэмпай, будь добра присоединиться во втором припеве. Мафую исполнит соло во время первого.
В комнате царила тишина, но какая-то разгоряченная. Я начал постукивать по корпусу гитары, давая отсчет. Словно мимолетное эхо перезвона бубенцов появилось в снежном небе – это Чиаки начала слабо нажимать на педаль.
Я не сказал им название песни, которую собирался исполнить. В этом не было нужды. Нам нужно лишь вдохнуть, и мы перенесемся в безмолвную рождественскую ночь, когда падающие снежинки покрывают всё – будь то солдаты, окопы, трупы или оружие.
Словно выпустив воздух из легких, Стратокастер Мафую начал петь.
И вот незаметно
Пришло Рождество к нам,
Минувший добавился
К прожитым годам.
«С Рождеством».
Отголоски красиво оформленной темы основной мелодии наложилась на светлый гимн органа и рассыпалась брызгами. Я услышал, как кто-то сглотнул.. Никто не касался клавиш. Всё создавалось одним пресетом, который непосредственно обрабатывал гитару Мафую. Ему удалось гармонично связать её гитару с моим басом.
Казалось, будто еще одна Мафую стоит здесь. Но когда я поднял голову, то иллюзия бесследно исчезла. Напротив меня сидела Чиаки за барабанной установкой, извлекая звук падающих снежинок; там же стояла Мафую, её глаза смотрели вниз, пока она выводила песню своим Стратокастером; и наконец, Кагуразака-сэмпай, крепко стиснув в руках Les Paul, глядела на обрывки иллюзии вместе со мной.
Я пересекся с ней взглядами. Её глаза блестели словно тающий снег. Она сделала резкий взмах медиатором по струнам, накрыв шепот Стратокастера Мафую простым, но мощным ударом. Я сумел расслышать детское пение, молящее о мире. Война закончится, только пожелайте, война закончится тут же…
Мне удалось различить слабую разницу в тонах. Ярко загремели струнные и мурашки пробежали по моему телу. Действительно ли нас всего четверо? Действительно ли музыка создавалась лишь сердцем и крыльями Feketerigó? Хотя никто из нас не проронил ни слова, я слышал голос Джона Леннона и хор тысяч детей; я слышал даже вой бомбардировщиков, разрывы фугасов, плач сирот, а также яростные крики людей.
Чиаки ворвалась словно молния, которая, поразив ночное небо, увлекла всех нас в темп рока. Гимн вырвался из лап Джона Леннона и детей. Поддерживаемый крыльями Кагуразаки-сэмпай и Мафую, он превратился в сложную вариацию, которая спиралью вилась вверх с ослепительной скоростью. Она вобрала всю глубину звука синтезатора, выстрелила в ночное небо и там разорвалась. Стоило мне замешкаться на долю секунды с басом, гармония бы расстроилась и рассыпалась, закрыв собой сверкающие в небе звезды. Рассеянные частички света обжигали меня. Я должен был положиться лишь на слабые колебания, ощутимые лишь кончиками пальцев, чтобы непрерывно качать кровь к крыльям Feketerigó.
Никто не остановился.
В итоге, тем, что помешало сэмпай и Мафую продолжить, стал звон, раздавшийся издалека.
Когда я наконец остановил свои уставшие пальцы, темное небо растворилось. Ритм Чиаки значительно замедлился, гитары сэмпай и Мафую сдерживали друг друга, переставая петь, и следили за неотступным эхом, которое породил их двойник.
Никто из нас долгое время ничего не говорил, даже когда закончил трезвонить оповещающий звонок. Комната была наполнена приятным оцепенением.
– …Лучше мы еще никогда не играли, верно? – прошептала сэмпай, разгорячено дыша. Её глаза были увлажненными.
– Прослушивание, само выступление и даже больше. Это все достижимо, не так ли?
Я понятия не имею, кто был первым, но мы все кивнули. Даже синтезатор и фланжер – показалось, словно они ответили удовлетворенным отблеском.
Вместе с постепенно стихающим звуком усилителя задержавшийся жар наконец отстал от наших тел и сменился обычным воздухом, ощущавшимся кожей.
Это была действительно ужасающая сцена.
Когда я вспоминаю об этом, то осознаю, что тогда уже Feketerigó должна была распасться.
Но даже в этом случае мы были крепко связаны воедино устройством, которое я подключил и музыкой. Несмотря на тот факт, что я не ответил ни на чувства сэмпай, ни на собственные вопросы.
И это была моя первая ошибка.
Глава 8: День рождения
Передо мной высились здоровенные ворота с шипами и шишечками, от которых в стороны отходили металлические прутья. Большой представительный особняк расположился в глубине усеянного клумбами дворика.
Я проверил часы на сотовом. Четыре после полудня. Как раз оговоренное время.
В последний раз я посещал владения семьи Эбисава в середине лета. В тот раз дворик выглядел совсем иначе. "Цветов не видать, декабрь, как-никак", – подумал я, разглядывая пустые клумбы. В этот миг два добермана, лежавшие на дерне, резко вскочили. Они быстро помчались в мою сторону, когда я решил подойти к интеркому на столбе, но в итоге попятился в страхе.
Оба пса улеглись подле ворот и сосредоточенно глядели на меня. Они не лаяли и не скалили зубы. Они всё-таки помнят меня?
Подумав так, я сделал нерешительный шаг вперед, но они вновь вскочили.
– Э-эм, я не чужак, – зачем-то начал я объяснять всё собакам. – Я просто пришел на день рождения. Честно.
Собака справа смерила меня подозрительным взглядом – они что, каким-то образом понимают меня? Похоже, собака слева меня изучала. Я что, выгляжу настолько подозрительно? Это был невероятно огромный особняк, и я слышал, что дома Мафую одевается как настоящая леди, поэтому я пришел в костюме, чтобы тоже выглядеть соответственно. Я двумя шагами приблизился к воротам и сел на корточки перед собаками, пока они продолжали на меня смотреть.
– Я в этом выгляжу странно?
– Одеждой – нет, а действиями – да.
– Уа-а!
Я подпрыгнул от неожиданно раздавшегося голоса за моей спиной.
Рядом со мной стояла женщина в светлом брючном костюме. Я и не заметил, как она прошла через калитку сбоку. Я даже не услышал её шагов.
Короткая стрижка, строгие черты лица и леденящий взгляд. Пара милых сережек с дельфинами смотрелась неуместно. И они никоим образом не смягчали суровости общего впечатления. Это Мацумура Хитоми, дворецкий семьи Эбисава, ответственная за всё.
– Артур и Фричай[1] довольно смышленые. Они могут отличать костюмы, надетые на нас, – сказала Мацумура-сан, посмотрев на двух псов. – Но, к сожалению, они не понимают человеческую речь. Бессмысленно узнавать их мнение.
– А, нет, это не то… – меня увидели. Она меня увидела. Как же мне стыдно. – И-извините, я совсем не ожидал, что вы меня встретите.
– Вообще-то я вышла потому, что увидела подозрительного человека у ворот.
Она по-прежнему прямолинейна.
– А, эм, давно не виделись.
Я не смог придумать, что сказать, поэтому встал, отряхнул брюки и поклонился.
– Прошу прощения, – произнесла Мацумура-сан, быстро приблизившись ко мне, и протянула руки к воротнику моего пальто. Пока я недоумевал, она поправила мне галстук.
– Добро пожаловать. Госпожа уже ожидает вас.
Мацумура-сан открыла калитку и зашла на территорию, а я всё не мог сдвинуться с места. Два добермана послушно засеменили к цветнику, когда она их немножко потрепала и быстро отдала им несколько команд. Вот это действительно можно считать приглашением войти. Я бы не слишком соврал, заявив, что от малейшего их резкого движения у любого бы затряслись поджилки.
– Госпожа ещё не успела отдохнуть. Она практиковалась с фортепиано допоздна после того, как вернулась вчера с прослушивания, – произнесла Мацумура-сан, шедшая на три шага впереди меня.
От сказанного я вздрогнул и продолжил идти, сфокусировав взгляд на своих ладонях.
Вчерашнее прослушивание. Обжигающее ощущение от бас-гитары всё еще напитывало мои руки, отчего меня бросало в дрожь. Металлический привкус от микрофона и увлажненный нашим дыханием воздух до сих пор окружал меня. Мы разошлись, после того как за короткое время выложились на полную. Значит, она продолжила упражняться на фортепиано, придя домой?
– Я надеюсь, господин Хикава, ваша помощь позволит ей рассла…
– Наоми!
Ясный голосок, напоминавший весеннюю капель, раздался надо мной. Я посмотрел наверх.
Меня ослепил свет, то ли от шелковисто-золотистых волос, то ли от белоснежного платья. Даже её сапфирно-голубые глаза искрились. Мафую словно купалась в лучах света, летящей походкой приближаясь ко мне.
Но она остановилась на полпути, наткнувшись на мой обалдевший взгляд.
– …Что не так?
Она наклонила голову и неуверенно осмотрела себя.
– Э, а-а, нет… – не могу же я сказать, что был заворожен её видом? – … Нечасто увидишь тебя в таком наряде, – поспешно выпалил я эти неправдоподобные слова. Я уже видел Мафую в этом элегантном платье несколько раз: на обложках дисков, журналов и телевидении. Ничего нового.
– Это ты сам на себя пе похож. – Мафую наклонила голову и хорошенько меня осмотрела с головы до пят. – Костюм тебе не очень идет.
Это был серьезный удар. Ноги едва-едва не подкосились.
– А-а, извини. Эм, ну сейчас хотя бы лучше, чем в тот раз, когда ты посещал папин концерт.
– Госпожа, от ваших слов ему легче не станет. – Слова Мацумуры-сан сокрушительным ударом погрузили меня в депрессию. – Вам стоит аккуратнее подбирать слова.
Не вам говорить об этом!
Впервые войдя в особняк семьи Эбисава, я отметил, что внутреннее убранство не такое вычурное, как предполагаешь, впечатлившись наружной отделкой. Я ожидал, что дом будет украшен шерстяными коврами и мехами по самые лодыжки, люстрами шире столов или викторианскими вазами, достаточно большими, чтобы там мог спрятаться ребенок. Однако коридоры и лестницы оказались куда более скучными, чем я представлял. Создалось впечатление, что я попал в только что открывшийся музей искусства – повсеместная белизна заливала глаза, отчего я ощущал себя не в своей тарелке. Стоит добавить, температура в парадной была почти такой же низкой, как и снаружи.
Наконец меня проводили в комнату размером в два школьных класса, украшенную шторами и шерстяными коврами теплых оттенков. Слева от меня стоял большой рояль с откинутой крышкой, а на стенах располагалась высококачественная звуковая система, которая даже у Тэцуро вызвала бы зависть. Подогрев комнаты был включен, и я смог наконец снять пальто.
– …Это зал для малых концертов? Ваша семья часто устраивает званые ужины?
– Нет, это моя комната для репетиций.
Я чуть не выронил зажатый в руках подарок на пол. Комната по размерам почти не уступала моему дому.
Пока я смятенно озирался по сторонам, Мацумура-сан взяла у меня из рук пальто и повесила его на стену. Потом она проводила меня к креслу и жестом пригласила сесть. Рядом с маленьким круглым столом на одной ножке находился стильный чайный столик кремового цвета.
Когда Мацумура-сан вышла из комнаты, Мафую села на кресло напротив меня и мягко произнесла:
– …Спасибо… что пришел сегодня…
– М-угу.
Я хотел сказать что-нибудь крутое, но ничего не мог придумать, хотя размышлял целых пять секунд, сцепив пальцы.
Ничего не поделаешь. Пришлось предложить не слишком интересную тему: вчерашнее выступление.
– Ты в порядке после вчерашнего? Ты валилась с ног после прослушивания.
Прослушивание состоялось в намеченном для концерта зале, которое на деле являлось клубным домом. В отличие от «Яркого», здесь не было душного запаха – это было авангардное место, настолько просторное, что ноги слегка подкашивались просто от того, что стоишь на сцене. Другие выступающие отдали предпочтение диско направлению. Даже было несколько танцевальных коллективов. Естественно, мы были самыми юными участниками. Так как покорять сцену нам предстояло последними, мы прослушали немало качественных выступлений других групп, пока нервно тряслись за кулисами.
Однако сэмпай ими ничуть не впечатлилась.
«Мы победим с разгромным счетом, если будет учитываться зрелищность», – сказала сэмпай. Вот так самоуверенность. Но когда я увидел, насколько изнеможденный вид имела Мафую после выступления, то понял, что напрасно переживал, пройдем мы прослушивание или нет.
– Эм, неужто соло в песне «С Рождеством» такое долгое? Ты играла в одиночку целую минуту, и было похоже, будто ты выдохлась под конец…
Мафую сделала глубокий вдох и тут же рьяно помотала головой.
– …Я буду работать усерднее, чтобы выдержать всю песню.
Нет, пожалуйста, не нужно. Холодок пробежал по моей спине, когда я вспомнил слова Фурукавы. О нагрузке на запястья и недостижимой цели выдержать весь концерт целиком.
– И я слышал, ты занималась на фортепиано после прихода домой? Мацумура-сан…
– Это потому! – Мафую повысила голос, чтобы остановить меня от продолжения. – Потому что ты должен был сегодня придти. Я бы не отказалась от практики только потому, что устала после прослушивания.
Я? Что она имела в виду, когда говорила, что это из-за моего прихода?
– Неважно! Сегодня мой день рождения, так что хватит разговоров об этом!
– А-а, п-прости.
Верно. Нам выпала редкая возможность отпраздновать её день рождения наедине. Мне нужно вернуться к главному.
– Эм-м, поздравляю… сколько тебе исполнилось?
– Шестнадцать, разумеется.
Точно. Что за идиотские вопросы я задаю? Мафую тут же продолжила, возможно, заметив моё уныние.
– Когда твой день рождения, Наоми?
– Четвертого апреля.
Я не мог припомнить, чтобы кто-то устраивал в этот день для меня праздник. Вообще-то, я даже сам несколько раз забывал про него. В конце концов, он всегда приходился на весенние каникулы.
– Никто не отмечал его с тобой?
– Гм-м. Может, когда я был маленьким. Родители наверняка покупали торты или подобное. Однако они разошлись до того, как я пошел в школу.
– А-а… п-прости...
Мафую прикрыла рот, её лицо погрустнело. Я тут же замахал руками.
– Пустяки, я уже привык. Тэцуро есть Тэцуро – сейчас эта тема для меня почти что шутка.
– Давай тогда заодно справим и твой день рождения.
– И что это будет за праздник? День рождения, который запоздал на восемь месяцев?.. – я усмехнулся. С другой стороны, когда я это же сказал Чиаки, она отчитала меня.
– …Мы будем праздновать "День, когда наши возрасты сравнялись". Наоми, тебе ведь уже было шестнадцать, когда мы впервые встретились, не так ли?
Я захлопнул рот и посмотрел в лицо Мафую.
День, когда мы впервые встретились. Она даже вспомнила дату? Всё началось на весенних каникулах. Свалка, где время практически остановилось, затерявшаяся в горах рядом с морем. Фортепианный концерт Равеля свел нас вместе. И вот мы здесь, как же летит время.
Наши сердца взволновались от воспоминаний. Когда мы, бегло переглянувшись, смущенно потупили взгляды, нас потревожил внезапный стук в дверь.
– Я принесла выпечку и чай.
Это была Мацумура-сан. Она вкатила высокую двухъярусную металлическую тележку в комнату. На тележке стояли длинный чайник, корзина, полная свежеиспеченных мадленов[2] с несметным количеством суфле.
– Вау… пахнет вкусно.
– Чуть кривоватые мадлены с этой стороны сделаны госпожой.
– Хитоми! - вскочила Мафую, жалобно воскликнув, и сразу же обратила ко мне краснющее лицо.
– Потому что я до этого ни разу не готовила!
Ага, так как она профессиональный пианист. Проблем не миновать, случись что с её пальцами.
– Я не могла больше смотреть сиё действо, поэтому сама доделала мадлены и все суфле.
– Блин! Просто уйди, Хитоми! Я сама заварю чай!
Пунцовая Мафую встала и выпроводила Мацумуру-сан из комнаты.
– Хорошо, я буду в кабинете на первом этаже. Пожалуйста, крикните, если что-то произойдет. Господин Хикава ведь мужчина, в конце концов.
– Ну и что! Иди уже!
Мы вновь остались наедине.
– Что ж, эм-м…
Мафую начала возиться с заварником, пытаясь унять волнение. Я тоже сидел как на иголках. В корзине, как было сказано, лежали мадлены, сделанные Мафую. И правда. Четыре из восьми мадленов имели весьма причудливую форму.
– Эм, ну-у, э-э, но…
Мафую панически замахала руками, когда увидела, как я тащу одно из её пирожных.
– Ты не обязан специально выбирать мои! Эм, я хотела, чтобы ты попробовал, но!..
– Не волнуйся, очень вкусно. Действительно вкусно.
Вот он я – пью послеобеденный чай вместе с наряженной Мафую в словно неземной комнате (да еще в её собственной, в придачу)… Как вообще можно сохранить спокойствие в такой обстановке? Однако, уже сгорев сегодня со стыда, мне удалось в некотором роде остаться спокойным. К тому же я не соврал, сказав, что мадлены были вкусными.
– А я вот безнадежен в том, что касается десертов. Всё равно есть их некому – Тэцуро пьет только спиртное.
– Это единственное, что я умею. Хитоми только сегодня меня научила.
– На кухне, должно быть, полный хаос…
– Вот и нет!
Ну извини, я просто пошутил, серьезно! Не плачь!
– Если ты хороший кулинар, то никогда не поймешь чувства тех, кому готовка не дается, – пробормотала Мафую, откусив большой кусок суфле. Что она хотела этим сказать?
– Хочешь научиться готовить? Но польза этого навыка сомнительна. Все, что ты получишь, это людей, которые будут тебя использовать.
Мафую подняла глаза и посмотрела на меня. Она кивнула.
– …Кёко ведь не умеет готовить.
– … Э?
Мое сердце ухнуло вниз. Кагуразака-сэмпай? Почему она вдруг вспомнила о ней?
– Она может всё что угодно, но не может освоить кулинарию. Ни в чем ином я её не превзойду.
Это значит… постойте, что она хотела сказать этим? Превзойдет её?
– Кёко… – лицо Мафую залилось краской, голос вдруг окреп. Она хмыкнула и продолжила: – О-она не сможет приготовить тебе десерт.
Э? А, нет, постой. Мафую уставилась на меня взглядом, в котором читалась серьезность. Я проглотил слова, которые едва не сорвались у меня с языка. Знает ли Мафую об этом? О том, что Кагуразака-сэмпай сказала мне.
В этом случае мне стоит начистоту поговорить с Мафую прямо сейчас. Когда Мафую рядом, мои чувства к сэмпай… нет, стоп. Мафую не спрашивала меня об этом, поэтому будет странно, если я вдруг переведу тему.
Мой мозг начал плавиться. И вопрос, который сорвался с моего языка, были настолько обыденным и очевидными, что звучал просто нелепо.
– …Но, Мафую, у тебя ведь есть фортепиано, верно?
У Мафую округлились глаза. Потом она перевела взгляд на чайные кружки.
– Но одним фортепиано…
– Чем я могу наслаждаться бесконечно, так это твоей игрой. А, нет, мадлены тоже замечательные. Угу.
Мафую зыркнула на меня, надув губки, отчего недосказанные слова провалились в живот заодно с чаем.
Я чем-то её расстроил? Пока я недоумевая уминал уже пятый мадлен, Мафую вдруг встала.
Тщательно вытерев руки влажной салфеткой, она обернулась ко мне.
– Вот мой подарок тебе ко дню рождения.
– Э?
– Я сделаю его тебе прямо сейчас.
Я замер с недоеденным мадленом в руке, будто позируя для обложки компакт-диска. Белый силуэт Мафую удалился от меня. Её белоснежное платье, а также длинные каштановые волосы можно было разглядеть за мрачным роялем, крышка которого напоминала расправленное черное крыло. Казалось, что время остановилось навек. Сапфирно-голубые глаза Мафую были устремлены на меня.
– …Потому что в прошлый раз у нас не осталось времени.
Было ощущение, что голос Мафую пробудил меня после длинного сна.
– Я сыграю всё, что ты хочешь услышать, Наоми.
Я даже не заметил, как мадлен плюхнулся в чашку с чаем.
Мафую готова сыграть для меня на фортепиано. Для меня, и только для меня.
Подарок, который она не могла преподнести, если я не приду к ней – она об этом говорила?
Черт, я не мог понять что со мной. Какое у меня выражение лица? Я что, встал? Странно улыбался? Необъяснимое ощущение тепла хлынуло вверх из живота, отчего росла нервозность. Успокойся. Я приложил все силы, чтобы заставить себя сесть обратно в кресло.
– И что же будет первым произведением?
– Эм-м…
Мой голос сорвался, так что я прочистил горло. Что делать? Можно выбрать любое произведение? Правда? Тогда я должен выбрать нечто такое, чего не было в её номерных альбомах. Если бы тут был оркестр, тогда я мог бы попросить исполнить все «Бранденбургские концерты». Или может концерт для фортепиано с оркестром №24 в до-минор Моцарта. Ну, сейчас это невозможно воплотить, но что насчет «Вариаций и фуги на тему Генделя»? Мафую ведь легко даются работы раннего романтизма? Или лучше подойдут сочинения Баха для органа? Что насчет…
Несколько раз я едва не озвучил свои ненасытные желания.
Однако в итоге остался лишь один ответ.
Первой композицией, которую я хотел услышать в исполнении Мафую, должна стать эта работа, и никакая иная.
– …Op.81a Бетховена.
Лицо Мафую осветилось слабой улыбкой, когда она услышала мой ответ. Но в следующий миг она повернулась к восьмидесяти восьми черно-белым клавишам и погрузила пальцы, запястья, сухожилия и душу глубоко в тот самый ледяной черно-белый мир.
Её веки опустились, плечи начали раскачиваться. Я сам не понял, как встал. Я видел, как тонкие пальцы Мафую нажимают на клавиши трезвучий, символизирующих расставание.
Следом пришел шепот адажио.
Опус Бетховена под номером 81а – 26-я соната для фортепиано в ми-бемоль мажор, также известная как «Прощальная».
И там, в первой части, под аллегро уезжает друг. Пока поезд исчезал в утреннем тумане, звук клавиш был такой ясный, но в то же время наполненный неописуемой грустью.
Почему Мафую не записала эту композицию раньше? Помнится, она упоминала в одном из интервью, что это её самое любимое произведение из всех сочинений Бетховена.
Не потому ли, что оно о разлуке? Может история, рисуемая Бетховеном, отчетливо предстает у неё перед глазами, когда она его исполняет, причиняя ей боль? Или она боится, что её пальцы остановятся прежде, чем она сможет добраться до последней части?
Однако…
Причины теперь не важны.
Мафую сейчас исполняет «Прощальную» сонату. Проникнутое одиночеством анданте бесцельно побродило вокруг среди серого уныния, словно считая дни, проведенные без второй половины. Когда оно нашло выход подобно лучу света, высота начала постепенно нарастать, пока, наконец, не освободилась. Левая и правая руки искали друг друга с самого начала, и когда их мелодии столкнулись, они бросились в танец радости от воссоединения. Какая чистая, простая и, тем не менее, сильная гармония.
Когда я закрыл глаза, почудилось, что мое лицо готово воспламениться.
Могут ли звуки фортепиано иметь такую силу, что кажется, будто они способны прожечь кожу, и в то же время быть такими сладкими, словно пьянящий дождь ликера? Странно. Это уже не то знакомое звучание инструмента, которое я прослушал больше тысячи раз. Действительно ли это рояль? Может это щебетание волшебной птицы, которую своими пальцами ласкает Мафую? Я неосознанно двинулся вперед, влекомый блеском черного крыла.
Мафую надавила на клавиши финального аккорда ми-бемоль мажор. Она дождалась, пока последние отзвуки не погаснут, после чего убрала пальцы.
– …Наоми?
Я подскочил от неожиданности, когда она обратилась ко мне. Почему-то оказалось, что я прислонился на край рояля, а мой взгляд был устремлен на клавиши.
– …А-а.
– Что-то не так? Тебе не нравится?
Я рьяно замотал головой.
– Разве такое возможно? Просто, как бы это сказать? В любом случае, это было потрясающе. Эм-м…
Я не мог говорить. Унаследованные гены музыкального критика отчетливо проявились перед Мафую.
– Что станет следующим произведением?
– Эм-м…
Казалось, что сердце находится прямо рядом с ухом – я слышал, как оно едва не выпрыгивает.
– Ч-что бы выбрать? Полагаю, Бах подойдет лучше всего. Что ж, тогда, эм-м, партита №2 в до-минор.
Мафую кивнула. Каждый раз, когда я произносил название композиции, Мафую вновь погружалась в тот таинственный чернильно-снежный мир. Немного печально, но музыка, которую она сплетала, влекла все дальше, не давая сбежать. Сперва шел несмелый вопрос, а ему вторил ясный ответ, что вместе создавало впечатление бесконечной кутерьмы мороза и снега; венчало всё фуга, из глубинных вод протянувшаяся до сверкающего неба.
– А-ах, это…
Это тот уникальный рояль. Я наконец понял.
Это было то фортепиано. Ошибки нет. С самой фуги я ощутил шум приливных волн, настигающий меня. Также я слышал нежный бриз, шелестящий листьями. Еще слышался скрип ржавого велосипедного колеса, а также барабанящие по дверце холодильника капли дождя.
«Хорошо темперированный клавир», «Искусство фуги», «Музыкальное приношение», а также «Вариации Гольдберга». Я не мог уже различить, какие из них исполнялись по моей просьбе, и которые Мафую играла по своему желанию.
Мафую, всё это время молча игравшая на рояле, наконец положила руки на колени и выпустила тяжелый горячий выдох к потолку. Капли пота на её лице блестели в лучах света.
Со стороны казалось, будто она молится. Я колебался, размышляя, стоит ли окликнуть её.
Это из-за усталости после чрезмерных репетиций? На последних минутах казалось, что она выжимала из своего тела последние капли. Было больно смотреть.
Слабая улыбка появилась в уголках её рта. Она неторопливо сместила взгляд на меня.
– Эй, этот рояль.
Взгляд Мафую затуманился, когда я заговорил, словно она видела сон наяву. Она чуть склонила голову.
– Это тот… самый рояль со свалки?
Счастливая Мафую наклонилась ко мне.
– Определил просто на слух?
– Да, потому что…
Ничто не смогло бы повторить такие звуки. Я уже слышал их дважды, и ни за что и никогда их не забуду.
Однако Мафую помотала головой.
– …Тот рояль был мамин.
Я затаил дыхание.
– Хитоми тайком перевезла его для меня в особняк, но папа увидел его, когда вернулся в Японию, и выбросил в приступе ярости. Но я всё равно много раз навещала мамино фортепиано.
И вот там мы встретились. В магазине, расположенном в долине на краю мира.
– Я не могла ездить туда часто, как поступила в старшую школу. Да и на рояле стало невозможно играть – дожди его не пощадили. Поэтому я, в конце концов, это бросила. Однако папа недавно купил мне этот рояль.
Эбичири купил?
– Мой способ звукоизвлечения сильно схож с маминым. Её рояль был выполнен на заказ, и клавиши очень легко нажимались. Поэтому папа заказал фирме Yamaha копию того рояля.
Мафую с любовью погладила золотую эмблему фирмы-изготовителя, выгравированную над клавиатурой.
– Я совсем не понимаю, что происходит в его голове. Он сначала выбросил одно фортепиано, а потом сам заказал точно такое же.
Я думал, что немного мог его понять.
Возможно, некоторое время спустя он смог простить. Не жену, ушедшую от него, а себя.
– Немыслимо. Я не думала, что когда-нибудь верну его.
Тот же рояль, что был у её матери. Вещь, вернуть которую Мафую сильно желала.
Возможно, потому, что это было сокровенное желание Мафую, оно осуществилось.
– …Это волшебное место, ты знала?
– Волшебное? Ты о чём? – на всём серьезе спросила Мафую, не сводя с меня своих округленных глаз.
Я ни с того ни с сего смутился.
– Эм, ни о чем.
– Разве такое возможно? Объясни как следует.
Глаза Мафую вдруг стали еще серьезнее, и когда она надавила еще чуть-чуть, мне пришлось поведать правду – о названии, которым я тайно окрестил свалку.
– «Магазин сокровенных желаний».
– …Почему ты назвал её так?
– Почему ты хочешь знать?..
– Потому что это хорошее название.
Я отвел глаза. Мне была приятна её похвала, но, к сожалению, я просто позаимствовал это название кое-откуда.
– Слышала ли ты о романе «Нордстралия»?
Мафую помотала головой. Ну разумеется. Эта книга не из числа тех, которые у всех на слуху.
– Это название я нашел в том романе. Если ты осознаешь свое сокровенное желание, тогда это место исполнит его независимо от того, какое оно.
Эту книгу я прочел еще в детстве, поэтому не могу вспомнить полное содержание, а только несколько имен тут и там. Помнится, это история о мальчике по имени Род Макбан, который в конце концов заполучил в свои руки коллекционную почтовую марку и вернулся домой.
– Ты дал такое название, потому что всегда там набираешь себе запчасти?
– М-м-м, верно. Я мог устранить любую поломку, пока наведывался в то место.
Глаза Мафую блеснули, когда она посмотрела на меня. Я, можно сказать, слышал завывания ветра, осевшего в моих воспоминаниях.
– Ну и, ты осознал его? Своё сокровенное желание.
Сокровенное желание?
– …Я не знаю.
– Я своё — да.
Её желание?
Никто из нас не смог озвучить вопросы, которые напрашивались сами собой.
Потому что это было то место, где мы встретились. Но эта мысль лишь выдавала желаемое за действительное. Щеки Мафую запылали как угольки, когда мы ненадолго встретились глазами. Если бы я сказал что-нибудь, то, возможно, расстояние между руками Мафую, которые неподвижно лежали на клавиатуре, и моими руками, которыми я опирался на крыло рояля, постепенно уменьшилось бы до нуля.
Тень промелькнула на лице Мафую.
Эти глаза, похожие на глубокое море, пытались мне о чем-то поведать? Казалось, что на сердце что-то давит, когда я собирался её спросить, поэтому я просто медленно выдохнул.
– …Ну, – сухой вздох в конце обратился в голос. – У меня есть подарок… который я тоже хочу тебе подарить.
На миг я подумал, что Мафую сейчас прослезится. Однако она просто опустила взгляд и мягко кивнула. Я едва не начал извиняться.
Я достал сумку из-под своего плаща.
Пока я вручал ей завернутый подарок, её увлажненный взгляд попеременно перемещался с ленты на мои руки и обратно.
– …Можно открыть?
– …Угу, эм-м, ну, я еще хотел бы прояснить кое-что о подарке.
Мафую метнула в меня удивленный взгляд. Затем она развязала ленту и убрала оберточную бумагу. Её глаза расширились, когда она увидела красный конверт пластинки.
– Извини за поношенный вид. Я смог раздобыть её только с рук.
– Ничего… я раньше никогда не слушала Битлз целым альбомом.
– У вас есть проигрыватель?
Мафую кивнула и повела меня к аудиосистеме рядом со стеной. Она поместила круглую черную пластинку на блин устаревшего, но исправного проигрывателя и опустила на неё иглу.
Овации и аплодисменты публики раздались из динамиков, когда мы сели на диван. Мафую положила конверт с красочными изображениями участников группы себе на колени. Глядя на обложку, она спросила:
– Это концертная запись?
– Не-а. Студийная.
Овации прервались решительным ритмом и гитарными риффами.
– К моменту записи Битлз уже были всемирно известными звездами. Их везде окружали ярые фанаты и всюду преследовали СМИ, поэтому они уставали от одной только мысли о концерте.
Пол Маккартни наконец запел выдуманную историю об истоках их музыки.
– Но им все равно нравилось выступать на сцене, хотя это понятно – они ведь всё-таки рок-группа. В общем, они выдумали группу и представили все так, что эта запись – живое выступление этой группы. Вот так появилась эта пластинка.
«Оркестр клуба одиноких сердец сержанта Пеппера».
Вымышленное название, вобравшее в себя их мечты. Оно стало названием альбома, а также первого и последнего треков в нем.
Мафую молча сидела рядом со мной, утопнув в диване, и слушала голос Ринго Стара, который появился сразу после Пола. Микрофоном наконец завладел Джон Леннон. Духовые, струнные, клавесин, ситар… Все те животрепещущие инструменты, которые не могли появиться на настоящем концерте, на вымышленной сцене стали частью рок-музыки.
Я вставал лишь единожды, чтобы перевернуть пластинку на сторону «Б». Я думаю, что Мафую даже не заметила моих действий.
Выступление подходило к концу. Оркестр сержанта Пеппера превратил свою прощальную речь в песню-импровизацию. К сожалению, подходило время с ними попрощаться…
Песня окончилась. Шквальные овации постепенно стихли. Их потихоньку сменило бренчание струн и фортепиано, добавившееся чуть позже.
Почему-то у меня всегда проступают слезы на этом моменте. И я до сих пор не понимаю, почему вступление трогает меня больше всего.
Бонус, «A Day in the Life».
Человеческое тепло появилось на моей руке.
Это были пальцы Мафую. Она наигрывала на моих кистях ту же мелодию, что и фортепиано в песне.
Наконец, оркестр добрался до финального крещендо. Все инструменты начинали с низших тонов, перебираясь к высоким нотам, не обращая внимания на столкновения и скрежет дисгармонии. Песня продолжала расти и расширяться в поисках света, разгоняя тучи…
Хлоп.
Гармония одновременной атаки трех фортепиано сотворила гудящее эхо, и разрозненные обрывки рассеялись по всей поверхности моря.
Наши руки сцепились, когда мы слушали последние фрагменты. Несмотря на то, что звук фортепиано полностью рассеялся в пространстве, запись еще не кончилась. Я отчетливо слышал топот и скрежет стульев по полу.
Затем тишина внезапно прервалась, но не песней или нашими словами, а инвертированным голосом. Волосы Мафую вздрогнули. Она крепко вцепилась в мою руку.
– …Ч-что это?
Мелодия бродила на самом краю вместе с несколькими голосами, воспроизводимыми в обратную сторону. Короткий фрагмент повторялся снова и снова.
– Эм-м, это называют «канавкой сбега сержанта Пеппера». Канавка сбега пластинки повторяет последнее кольцо. Запись будет играть, пока не остановишь проигрыватель.
Слава богам, проигрыватель в доме Мафую оказался старой модели… я тайком издал вздох облегчения. Также я безмолвно поблагодарил Тэцуро за то, что он раздобыл еще одну великобританскую версию винила.
Пластинки, выпущенные в США и Японии либо полностью игнорировали эту особенность, либо она играла не бесконечно. Разумеется, трек на компакт-диске просто медленно стихал.
Вот почему я искал именно великобританскую версию винила.
– Зачем они так сделали? – с беспокойством косясь на пластинку, поинтересовалась Мафую.
Мне было немного неловко отвечать ей заранее заготовленным объяснением. Нет-нет, тогда получается, я зря просил Тэцуро раздобыть этот винил? Я должен рассказать ей обо всех мелочах.
Мой взгляд упал на обложку – на Джона, с валторной в руках, в военном мундире. Я неторопливо подбирал подходящие слова.
– Эм, наверняка это их шутка. Битлз любили подразнить аудиторию. Они наверное хотели сказать: «Всё закончилось», но…
Я скользнул взглядом по маленькой руке Мафую, которая лежала поверх моей.
– Возможно, они просто не хотели, чтобы ненастоящий концерт кончался. По крайней мере, я так думаю.
Я заметил, что распахнутые глаза Мафую не отрывались от моих щек.
– Вот почему я решил подарить тебе эту запись на день рождения.
Концерт, который ни за что не закончится, пока не снимешь иглу.
Мечта, которая никогда не сможет воплотиться в реальности.
Я украдкой взглянул на Мафую, когда закончил с объяснениями, и встретился с её глазами. Мы оба смущенно потупили взгляды на наши сложенные вместе руки.
Мафую издала неразборчивый звук и вскочила, залившись краской. Она спрятала правую руку, которая только что лежала на моей, за спину, и замотала головой, отступив назад.
– Прости, эм-м…
– Я выключу проигрыватель.
Мафую подбежала к аудиосистеме – подол её платья вспорхнул вместе с ней – и подняла считывающую головку. «Канавка сбега сержанта Пеппера» начала стихать, разрушая бесконечность. Странная тишина повисла между нами. Поместив винил обратно в конверт, Мафую вернулась назад к дивану, прижимая пластинку к груди. Мне стало чуточку не по себе. Мне удалось сделать её счастливой?
– Мне показалось… я сейчас кое-что услышала.
Я склонил голову.
– Ну, я думаю, что услышала писк невероятно высокой частоты, перед тем как появились голоса.
Я был ошарашен.
– …С-серьезно? Ну, ты права.
Это была одна из ребяческих шуток Битлз. Перед закольцованной канавкой они добавили высокочастотный писк, который могли услышать только собаки. Она смогла его различить?
– Собаки? Почему?
– Понятия не имею. Такая вот шутка, наверно.
– А, может потому, что это оркестр констебля Пеппера? Это может быть связано со свистком, которым зовут служебных собак.
Мафую говорила с некоторой хрипотцой. Она вертела пластинку, с интересом её разглядывая. Вот оно что, сам бы я никогда не додумался. Но постойте, он ведь сержант, а не констебль, верно?
– Тут на обложке еще множество забавных вещей. Можно разглядеть нашивки и знаки различия. А еще эти фальшивые усы.
Когда я потянул на себя конверт, затейливая и красочная картинка попала в поле зрения Мафую. Детская улыбка появилась на её лице. Она наверняка по-настоящему счастлива, верно?
Немного погодя, Мафую прижала конверт обратно и еще раз крепко его обняла.
– …Я…
– Э?
– Я послушаю её потом еще раз. Снова и снова.
– А, ох, угу.
– Спасибо тебе. Я очень счастлива, по-настоящему счастлива. Очень-очень счастлива.
– М-м-м, я знаю.
Мафую, сжимая пластинку, села рядом со мной.
Она была еще ближе, чем раньше, её плечо соприкасалось с моим. Я не мог повернуться ни на градус.
Хвала богам, она выглядела довольной. После всех блужданий между нервозностью и облегчением казалось, что кости внутри меня готовы раскрошиться.
– Наоми, почему…
Мафую тихо забормотала рядом с моим ухом. Мне оставалось лишь слегка повернуться к ней.
– Почему ты всегда знаешь, чего я хочу, если это касается музыки?
В-вот как?
– Но почему ты не поймешь того, чего я действительно желаю?
Нельзя смотреть, меня тут же затянет… Но я всё же повернул голову, несмотря на собственную мысль. Меня тут же поглотили темно-синие глаза Мафую, которые были всего в пятнадцати сантиметрах.
Чего она действительно желает, значит.
Почему? Я знал, что мне нужно всего лишь выразить ответ словами, но я не мог издать ни звука. Мне не хватало смелости. Музыка только что кончилась, а я по-прежнему не мог вдохнуть.
Мне нужно лишь выразить ответ словами.
Но почему-то слова Кагуразаки-сэмпай всплыли в моей голове в этот миг.
«Вот что значит признаться в любви. Какая страшная штука».
«Любовь мягко разрушит все мыслимые фантазии об отношениях».
Страшно представить, что я больше не смогу как обычно сидеть рядом с Мафую, если признаюсь ей. Не это ли настоящий ужас?
Если я решу промолчать, мы сможем общаться друг с другом, как сейчас, и дальше. Но стоит признаться, и тогда между нами останутся только острые грани.
К тому же, я еще не дал сэмпай четкий ответ. Она говорила, что не хочет его слышать, но это не причина. Я ни за что не скажу те же слова другой девушке, пока не дам ответ сэмпай. Я не смогу.
Нет, я должен. Глаза Мафую были затуманены печалью. Я не хочу, чтобы её лицо еще раз омрачилось. Я должен ей сказать.
Когда я только собирался открыть рот…
Пронзительный гитарный риф раздался между мной и Мафую. Я подскочил от неожиданности и случайно отбросил руку Мафую. Она едва не упала, но вцепилась в диван.
– А-а, извини!
Это был мой мобильник. И трезвонящий рингтон – «Революция» – означал…
Я вспомнил, что оставил телефон в кармане пальто, поэтому я бросился к стене.
– Привет, молодой человек. Прости, что прерываю, но я позвонила, так как имею сказать тебе нечто очень важное. Впрочем, я бы в любом случае сделала звонок.
На том конце была Кагуразака-сэмпай, размышлявшая вслух. Я оперся рукой о стену и поник головой от уныния.
– Что-то важное?
Я спиной ощущал взгляд Мафую. Само как-то вышло, что я закрыл собой телефон от неё, и понизил голос.
– У меня есть хорошая новость и плохая. Какую предпочтешь услышать первой?
Я вздохнул. Этот вопрос я слышал от неё несчетное количество раз, начиная с нашей первой встречи.
– С любой. По сути это одно и то же.
Сэмпай на миг замолчала. Мне удалось её удивить? Черт, это так здорово.
– Ты всё больше стаешь мужчиной, достойным моей любви. Знаешь, в чем дело? Когда твоя тупость исчезает, ты стаешь таким крутым, что моё сердечко бьется часто-часто.
– Нет-нет, о чем ты?
Мафую прямо за моей спиной! Я сомневаюсь, что она может расслышать телефонный разговор, но у неё невероятно острый слух!
– В любом случае, всё так, как ты сказал. Мы выдержали прослушивание. Я не ожидала, что результат будет известен так скоро. Надеюсь, это будет самый лучший Сочельник.
Я перехватил трубку поудобней.
Мы выдержали прослушивание. Хорошая и плохая новость.
– …Ка-как бы это… – я сдерживался изо всех сил. – Так какая плохая новость?
– Твой голос дрожит. Это тоже по-своему мило, – хихикнула сэмпай. – Что ж, передай следующее сообщение товарищу Эбисаве, которая за твоей спиной. Если вы сегодня переступите черту, это будет означать, что у тебя со мной тоже будет непрямой поцелуй. Пожалуйста, помни об этом.
– Кёко-о!
Мафую издала яростный вопль. Судя по всему, она действительно нас слышала. Звонок разъединился. Мафую, красная до ушей, не жалея сил забарабанила по моей спине. Мне тоже было крайне неловко, так что я не решался посмотреть ей в глаза.
Все пришло к тому, что я упустил шанс сказать те важные слова.
И это была моя вторая ошибка.
Глава 9: Весна, стеклянная рука
Я добрался домой около восьми вечера. Когда я открыл парадную дверь, то тут же был встречен сотрясающей тарантеллой Шопена, которая доносилась из глубин темного коридора вместе со странным пением Тэцуро.
– Мясо, мясо, овощи! Мясо, мясо, овощи!
– Что за хрень здесь творится…
Тэцуро кружил в безумном танце вокруг мясного рагу, над которым вился пар, с чашкой и парой палочек, зажатыми в руке. Его лицо приобрело зеленоватый оттенок, когда он заметил мое присутствие.
– Ха? Погоди, Нао. Почему ты вернулся домой?
– Вообще-то эта собственность также является моим местом жительства, – зачем-то перешел я на деловой тон.
Я выключил проигрыватель и окинул взглядом содержимое котелка. Мясо кипело на газовой горелке плиты. Рядом с котелком было нечто, напоминавшее тарелку с нарезками необычайно дорогой мраморной говядины.
– Ну, видишь ли, Нао, я думал, тебя не будет дома, поэтому я собирался насладиться единственным блюдом, которое умею готовить.
– Сколько стоит эта говядина? За грамм?
– Шесть соте… Постой, Нао! Я очень сожалею!
– Ты ведь осведомлен о финансовой ситуации нашей семьи в данный момент?
У меня было желание окунуть голову Тэцуро в кипящий чан, но в последний момент я передумал.
– Очень важно время от времени поощрять себя, Нао.
– Но, Тэцуро, ты не сделал ничего, что заслуживает поощрения, тебе не кажется?! И все, что тут есть – мясо и пиво – даже ужином нельзя назвать!
– Верно, вот почему я исполнял изобретенный мною вегетарианский танец. Тридцать минут которого обогатят тебя витаминами шестидесяти лимонов.
Мне всерьез захотелось вытащить несколько кочанов капусты и томатов из холодильника и запихать их ему в глотку, но это было бы расточительством. Плевать.
– Хочешь немножко? Это всеми любимые сукияки по-тэцуровски, приготовленные вашим личным слугой… хотя здесь только пиво, соевый соус и мясо! Просто, но всё равно объедение!
– Не-а. Я не голоден…
Усталым движением я снял плащ. Это не из-за того, что я пополдничал. Слишком много событий сегодня произошло: я поговорил с Мафую, слушал её игру… В меня сейчас ничего не полезет.
И потом добавился заключительный штрих от Кагуразаки-сэмпай. Я вздохнул, снял галстук и развалился в диване.
Наша четверка проведет Рождество вместе. Это решено.
Но я несказанно рад этому. Мы будем покорять очередную сцену, которая на ступень выше. И всё будет так, как говорила сэмпай – в этот раз предстоит вечер без поддержки аудитории. Мы не можем допустить ни малейшей ошибки.
Проблема заключена в том, сможем ли мы выдержать репетиции и выйти на сцену с таким хаосом в головах? Лишь Кагуразака-сэмпай по-прежнему сверкала своей широкой улыбкой; казалось, словно на неё саму не подействовало то громогласное откровение… И только троица рядом с ней, напротив, суетилась больше всего.
Знала ли Мафую о признании сэмпай? Э-э-эх, стоило спросить об этом сегодня… нет, без шансов. Я бы ни за что не осмелился такое спросить.
Суть в том, что мне тоже нравится Кагуразака-сэмпай. Ну, в том смысле, что я все это время был под её крылом. Она всегда была рядом, чтобы подпихивать и двигать нас вперед. Мне приятны чувства сэмпай, но я не смогу ответить ей взаимностью, так как мое сердце заняла Мафую.
Я хотел сказать об этом сэмпай, но она остановила меня взглядом, в котором читалось: «Я понимаю, не принимай это близко к сердцу». Нам даже удалось выдержать прослушивание, несмотря на неоднозначную ситуацию, в которой мы оказались. Вот так дела, должен сказать.
Нет…
Я не могу и дальше врать себе.
Я не смог сказать это, потому что я, черт побери, бесполезен.
Сегодня тоже. Я не смог сказать Мафую об очень важном. Зачем тогда я вообще ходил к ней? Я так жалок.
– В итоге ты просто взял и вернулся домой? Там был диван, верно? Всё, что тебе нужно было, это завалить её на диван, не так ли? Слабак.
– Нет, это что-то… Что за ерунду ты городишь, Тэцуро?!
Я метнул подушку в сторону Тэцуро, входящего в гостиную с банкой пива в руке.
– Эта мраморная говядина была просто божественной. А теперь я наслажусь «клубничкой» на десерт. Какую руку ты положил ей на плечо?
– Будь добр, просто вернись к своей работе.
Тэцуро недовольно забурчал, открыв крышку ноутбука, и сел на диван напротив меня. Я вернулся в свою комнату, чтобы переодеться в домашнее. С непривычки от костюма мои плечи горели.
В этот миг я вспомнил об аудиокассете в кармане пиджака. Мафую передала её мне как раз перед моим уходом. Это был последний подарок того дня.
Вот незадача, я не мог послушать её в своей комнате. Ничего не поделаешь, вернусь обратно в гостиную.
– Тэцуро, не против, если я поставлю кассету?
– Бог мой, ты действительно записал ваше воркование?
– Завали пасть и проваливай к чертям!
Поблизости не было ничего мягкого, поэтому я, недолго думая, схватил коробку от DVD и запустил её в сторону Тэцуро.
Нажав клавишу «play», я вернулся обратно на диван. Какой-то фоновый шум, затем голос продюсера, или звукооператора, или еще кого. Потом появилась бодрая мелодия скрипки, которой вторили несложные арпеджио фортепиано.
Голова Тэцуро вынырнула над экраном ноутбука.
– …Ты наложил лапы на демо-запись?
– Угу.
– Ясно. Хм-м, она наравне с Жюльеном Флобером, хотя не играла долгое время.
Что ж, несмотря на свою бесполезность, он остается блестящим музыкальным критиком. Он сумел сходу это определить.
Это был альбом-камбек Мафую в совместном исполнении с Юри. Она передала мне демо-запись. Это была скрипичная соната Бетховена номер 5 в фа мажор, более известная как «Весенняя», и часто составляет пару «Крейцеровой». Такое встречается сплошь и рядом, так что наверняка оба произведения будут включены в альбом.
Вместо неторопливого произведения я предпочел бы послушать горячий спор «Крейцеровой» или скрипичной сонаты №7 в до минор, – думалось мне, пока я навострив уши вслушивался в перетекания бодрящей и чистой мелодии в фа мажор.
Что-то померещилось, когда музыка дошла до третьей части, скерцо.
– …Что это?
– Эй, что ты делаешь, Нао? Не перематывай пленку!
– Эм-м, извини, я хочу прослушать еще раз.
Я отмотал кассету к началу третьей части и вновь запустил воспроизведение. Странное ощущение внутри меня постепенно крепло.
То же самое повторилось и в последней части. Однако, этот раз не был таким заметным, в отличие от медленно текущей «Весенней». Я перемотал кассету к следующей части.
Прерывистые вспышки аккорда ля мажор. Значит, вторым номером определенно будет «Крейцерова». Этого должно быть достаточно, чтобы подтвердить мои сомнения. Я сел перед музыкальным центром и сосредоточил внимание на тарантелле в финальной части.
– …Что не так, Нао?
– Э? А, пустяки.
Было ли это моим воображением? Я перемотал кассету обратно на середину тарантеллы.
– …То, как Мафую нажимает клавиши правой рукой… Разве нет ощущения, будто что-то не совсем в порядке?
Тэцуро вопросительно склонил голову и задумался. Так это было лишь моим воображением? Но необъяснимое чувство стало еще сильнее, чем было при прослушивании «Весенней».
– Это наиболее заметно в последних частях. Будто она прикладывает дополнительное усилие, чтобы вдавить клавиши.
Что же это? Будто… Да…
Будто она использует плечи, чтобы вложить силу в пальцы, компенсируя тем самым отсутствие силы в запястьях. Из-за этого появлялась задержка, делая звучание смазанным.
Я вздрогнул.
Тэцуро сел на пол, подполз ко мне и прислонился к музыкальному центру. Мы перемотали кассету и запустили воспроизведение с начала.
- Ты прав. Некоторые ноты звучат деревянно к концу произведения.
Нет, это не то. Это не самое главное. Было нечто куда более важное, чем это.
- Эй, у тебя слух острее, Нао. Ты уверен насчет этого? Это всё лишь из-за её правой руки?
Я кивнул, когда Тэцуро потряс меня за плечи. Виной всему была лишь её правая рука.
Словно рука из хрусталя.
Почему это случилось?
Она исполнила достаточно много пьес прямо у меня на глазах, но я не заметил ничего, что выбивалось бы из колеи.
Нет... минуточку. Все композиции, которые я сегодня услышал, принадлежат Баху, за исключением «Прощальной», и все они – фортепианные произведения, которые длятся около трех минут. Также она делала передышку между пьесами.
Однако произведение, записанное на пленке, – сочинение Бетховена. Продолжительность «Крейцеровой» очень длительна. Более того, Мафую играет не одна. Это дуэт с Юри. Она не может играть в удобном для неё темпе.
То есть, это... рецидив болезни?
– Я удивлен, что ты заметил нечто подобное.
Тэцуро покивал и встал.
- Лучше я сделаю звонок Эбичири. На всякий случай.
- Э? А, по-постой.
- Чего?
Я сам не понял, зачем я его остановил.
- Что, если это рецидив? Лучше подстраховаться, чем жалеть.
Рецидив. Я сглотнул. Нет, но прошлый раз был вызван психологическим расстройством. Но теперь не было ничего, что сковывало бы пальцы Мафую.
Затем я вспомнил слова Фурукавы. Она давала слишком большую нагрузку запястьям. Если взять напряженную манеру игры на гитаре и сложить с возросшим количеством времени фортепианной практики, тогда это может быть не рецидив – нет психологических причин. Но возможно такой вариант будет еще хуже.
В любом случае, сперва я должен спросить Мафую. Будет здорово, если всё обойдется.
Однако Тэцуро уже набрал номер, пока я приводил в порядок свои беспорядочные мысли. Хотя разговор завершился быстро.
- Эбичири не оказалось на месте, поэтому я попросил Мацумуру передать сообщение.
Ах да, Эбичири нет дома. Я издал вздох облегчения. Я подумал, а стоит ли Эбичири знать об этом? Должно быть, я просто ошибся. Я перемотал кассету еще раз. Может я пойму, что это было просто наваждение, если приглушу звук? С этой наивной мыслью в голове я нажал на «play» .
Однако, стоило один раз заметить, и теперь не было возможности избавиться от этого странного ощущения.
– Ну что ж, пусть товарища Эбисавы еще нет, давайте произнесем тост. Поднимем бокалы.
Наступил следующий день и, когда я зашел внутрь, это было сказано Кагуразакой-сэмпай, которая первой добралась до репетиционной. Она передала мне и Чиаки бумажные стаканчики и наполнила их содержимым бутылки.
– Погоди, это алкоголь, не так ли?
– Не любишь виски? У меня и саке есть.
– Я не в этом смысле. У нас потом уроки!
– Еще! – заявила Чиаки. Она осушила все одним глотком, прежде чем я успел её остановить. – Фу-у-а-а! Это просто ячменный чай!
– Нас бы наказали и исключили, если бы мы попались со спиртным, – улыбнулась сэмпай.
– Но я хочу чего-нибудь алкогольного! Это не дело, если я не выпью рюмку или две!
Чиаки хлопнула своим бумажным стаканчиком по столу. Она не в духе со времени нашей встречи на станции.
– …Что-то случилось?
– Разумеется!
– Что же?
– Уг-х… Сэмпай, ты слышала глупость, которую сказал Нао?
Сэмпай обняла прослезившуюся Чиаки и нежно погладила по голове.
– Нехорошо топить горе в алкоголе, товарищ Аихара. Мы в конце концов выдержали прослушивание и завоевали себе вчера вечером краткий миг счастья, поэтому должны от радости заключить друг друга в объятия.
– М-м-м, я не пойду сегодня на уроки. Я хочу весь день провести вместе с сэмпай.
– Меня радуют такие мысли, но когда остаётся две недели до экзаменов, прилежная ученица внутри меня собирается сходить на уроки.
– Тогда я хочу пойти на уроки вместе с сэмпай…
– Прятаться будешь у меня под юбкой?
– Приложу все силы!
Не смей! Что за хренью вы, девчонки, занимаетесь?
– Хотела бы присоединиться к нам, товарищ Эбисава?
Сэмпай направила взгляд за мою спину. Я с удивлением обернулся.
Через небольшую щель в проеме двери пара темно-голубых глаз украдкой глядела в комнату. Сэмпай прошествовала мимо меня и Чиаки к двери, схватила Мафую за руку и втащила внутрь.
– А, нет…
Маленькое тело Мафую исчезло в объятиях сэмпай.
– Раз уж все четверо здесь, время для следующего тоста.
Мафую вырвалась из объятий сэмпай и ретировалась к стенке. Затем она сняла гитару. Мы вчетвером обменялись взглядами, но не задерживали их надолго.
В конце концов, в наших отношениях ничего не изменилось.
Внезапно я заметил, как Чиаки устрашающе смотрит на меня. Что такое, я сделал что-то не так?
Чиаки недовольно отвернулась и поволокла стол в центр комнаты.
– Говорить тосты с ячменным чаем в руках бессмысленно! Давайте приступим к боевой стратегии!
– Верно, пора нам подумать о песнях, которые мы исполним во время выступления.
Мафую молча кивнула и села на одну из табуреток.
– Какую выберем тему для нашего следующего концерта? И пока есть возможность, стоит договориться о нашей одежде.
– Раз уж это будет канун Рождества, как насчет того, что мы нарядимся в костюм Санты-в-мини?
– Нет, такое мне не идет.
– Все Санты-в-мини останутся без работы, если Мафу-Мафу и этот костюм несовместимы.
– Молодой человек, как ты смотришь на то, чтобы тоже примерить мини-юбку? Или ты предпочтешь нарядиться северным оленем? До чего же непростой выбор.
– Кёко, это совсем ненормально.
– Я спроектирую новую линейку одежды.
Девчонки принялись за обсуждение, а я прислонился к стене и слушал. Само собой получилось, что я стал рассматривать правую руку Мафую. Еще столько важных дел требовали моего внимания, но я не мог двинуться ни на дюйм.
Однако Мафую не пришла на репетицию после уроков, и это случилось потому, что она получила звонок сразу по окончании занятий. Она выскочила из класса, когда её мобильник зазвенел, но я узнал мелодию. Это был Эбичири.
– Извините, я не совсем понимаю, что происходит, но папа хочет, чтобы я сейчас же шла домой, – извиняясь, объяснилась Мафую со мной и Чиаки.
Я был ошеломлен. Должно быть, мои беспочвенные сомнения от Тэцуро через Мацумуру-сан дошли до Эбичири. В этом причина? Я хочу сказать, Эбичири ведь паникер, когда дело затрагивает Мафую. Вообще-то это может быть связано со звукозаписывающей компанией или продюсером, или еще чем-либо.
Я что, тоже стал таким же, как Эбичири? Печаль-беда.
– Ты готовишься к изданию своего альбома, верно? Времени будет всё меньше и меньше.
– М-м-м… Он запланирован к релизу в начале следующего года.
– А сама премьера?
– Думаю, концерт будет чуть позже. Но…
Мафую крепко обхватила Чиаки своими руками.
– Я непременно продолжу репетировать с группой. Я не хочу подводить никого из вас.
– Угу, я понимаю.
Чиаки сильно похлопала Мафую по голове.
– Но не принуждай себя. Мафу-Мафу, ты всегда действуешь опрометчиво.
– Э-э…
Лицо Мафую заалело. Мельком глянув на меня, она вышла из класса.
– Как тебе? – Чиаки выпятила грудь, словно хотела подчеркнуть что-то.
– …Что?
– Какой я теперь взрослый человек. Я буду улыбаться независимо от боли, которую чувствую. Я поддержу врага, даже если мое собственное сердце обливается кровью.
– Извини, я немного не понял, что…
Вдруг звездочки заплясали перед моими глазами – колено Чиаки глубоко вошло в мой живот. Она не дала мне времени вернуть дыхание. Второй и третий удар последовали сразу за первым.
– Погоди! Не… стой! Чиаки, мне больно! Какого черта ты творишь?!
– Ничего! Ладно, давай пойдем в репетиционную! Тупица Нао!
Едва не выбив из меня дух, Чиаки потащила меня за руку по коридору.
– Скоро Рождество, так что много чего нужно сделать!
Это верно. Мне нужно разобраться со всеми делами до наступления Рождества.
Проблему с сэмпай. Проблему с Мафую. И с группой, разумеется.
Я побежал по коридору вслед за Чиаки. Сквозь окна мне удалось рассмотреть маленький силуэт и каштановые волосы, которые пересекали площадку перед воротами, чтобы покинуть школу.
В тот миг в моем сердце не было ничего кроме мимолетного чувства тревоги. Едва ли я мог догадываться, что прослушивание окажется лебединой песнью для feketerigó.
Глава 10 - Пронизывающий ветер, треснувшая комната.
Мафую не появлялась в школе уже второй день, и вдруг мне позвонил Юри. Как раз был обеденный перерыв. Я вскочил со стула, когда увидел, чьё имя высветилось на телефоне, и тем самым привлек внимание одноклассников. В следующий миг я выскочил из класса в коридор.
– Наоми? Эм-м, прямо сейчас…
– Юри? Это ты? Слава богу, мне наконец удалось с тобой связаться. Эм-м, я насчет Мафую. Ты знаешь, что с ней? Она пропускает уроки, не отвечает на мои звонки, и когда я наведался к ней домой, меня прогнала прочь Мацумура-сан…
– Успокойся, Наоми. Я хочу тебе сообщить кое-что по этому поводу. Я летал во Францию по делам, так что не мог ответить на звонки. Заранее извиняюсь. А еще…
Голос Юри казался очень напряженным, отчего внутри меня росло беспокойство.
– Ты знаешь, где Мафую? Где она сейчас?
– Ну, я расскажу обо всем при встрече. Эй, успокойся. Не о чем беспокоиться.
– Почему ты…
– Ты свободен вечером? Или ночью? Я могу ждать допоздна, если будет нужно.
– Разумеется могу. Где ты сейчас? Могу я к тебе подъехать?
– Извини, я сейчас в Токио. Эм-м…
Юри рассказал мне о широко известном в Японии репетиционном помещении, которым пользовался оркестр. Тэцуро водил меня в это место прежде, так что я наверняка сумею найти его с помощью мобильника.
– Я выдвигаюсь прямо сейчас.
– Э? Но твои занятия….
Я завершил вызов.
Я повернул голову. Чиаки стояла напротив меня, опершись рукой на дверь, её глаза были наполнены беспокойством.
– Ты связался с Мафую?
Я торопливо кивнул. Ну, я связался не совсем с ней. Черт, почему никто не может прямо объяснить, что происходит?
С того раннего ухода из школы Мафую больше не показывалась. Хотя она отправила мне два коротких сообщения.
«Меня нет из-за работы».
«Прости, я сейчас в Токио. Объясню всё позже, когда вернусь».
На этом всё. Она не отвечала на мои звонки. Я и Чиаки побывали во владениях Эбисава, но Мацумура-сан явила свое бесстрастное лицо и произнесла: «Юной хозяйки нет дома, так как сейчас у неё в Токио встреча со своим отцом. Я не знаю, для чего именно она уехала». Внутрь она нас не пустила.
Она снова собирается исчезнуть, никому ничего не сказав? Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Этого не случится – вот во что мне хотелось верить. Этого никогда больше не произойдет. Она сейчас вместе с Юри? Что-то случилось?
– В любом случае, я пойду туда и всё выясню.
Глаза Чиаки округлились.
– Ку-куда ты собрался? У нас еще уроки после обеда!
– Я уйду пораньше. Пожалуйста, предупреди учителей и сэмпай.
– …Нао!
Меня остановили за запястье, когда я почти выскочил из комнаты. Я хотел было вырваться, но замер, когда увидел заплаканные глаза Чиаки.
– ...А-а.
Бесцветный голос проскользнул меж дрожащих губ Чиаки. Хватка ослабла, и её рука выпустила мое запястье.
– …Извини, это наверно потому… потому что это Мафую. Ты готов на все ради Мафую.
– Чиаки?..
– Это не важно. – Чиаки отвесила мне пинок под зад. – Иди уже!
Но ведь ты меня остановила, разве нет? Однако, когда я увидел Чиаки, сдерживающую слезы изо всех сил, не стал ничего говорить и молча развернулся.
Я заскочил на поезд как был в школьной форме, затем пересел на экспресс по линии Дзуси. Потребуется около часа, чтобы добраться до станции Синагава. Я заметил посторонние взгляды, пока, держась за поручень, переводил дух. В чем дело? Я быстро огляделся по сторонам и понял, что все одеты в теплую зимнюю одежду. Я же рванул из школы без пальто, и до сих пор не замечал мороза. Я снял галстук и сунул его в карман.
Я вытащил свой мобильник и открыл сообщения от Мафую, которые перечитал уже бесчисленное количество раз. В них не было ничего необычного. Что на самом деле произошло? Действительно ли это связано с её правой рукой?
Лишь захлопнув мобильник, я почувствовал, как отдали болью плотно сжатые челюсти. Так что я начал считать стук колес, чтобы успокоиться.
Я едва не пропустил станцию Синигава, пока, погруженный в мысли, сидел с закрытыми глазами. Пришлось протискиваться через уже закрывающиеся двери поезда. Так, нужно успокоиться. Было бы невероятно глупо сейчас потеряться или влипнуть в какие-нибудь неприятности.
Я уточнил расположение помещения для репетиций по навигатору в телефоне и прошел через турникет. Когда от завываний холодного ветра уши стали сворачиваться в трубочки, я наконец пожалел, что не прихватил с собой пальто. Я начал обгонять прохожих, лица которых были скрыты в тени.
Помещение для репетиций было расположено в спальном районе, где не было высотных строений. Само здание было современным и имело форму куба, так что найти его не составило труда. Мне нужно просто подойти к стойке и упомянуть имя Жюльена Флобера? Или сделать еще один звонок Юри? Сможет ли он ответить, если он сейчас что-нибудь исполняет? Все сомнения как ветром сдуло, как только я вошел в фойе. Златовласая фигурка, свернувшаяся калачиком на диване рядом с лифтом, подскочила, как только увидела меня.
– …Наоми! – ринулся ко мне Юри.
Его глаза были опухшими. Было очевидно, что он не так давно плакал.
– Т-ты всё-таки пришел. Извини, эм, маэстро Эбисава еще не прибыл.
– Эбичири? Ты встречаешься здесь с Эбичири? Так он хотел поговорить со мной? А Мафую тоже с ним? Эй, что за…
– Наоми, больно. Отпусти… меня.
Я пришел в себя и увидел, что мои пальцы впились в плечо Юри.
– Извини, но Мафую…
– Давай зайдем внутрь. Это место не слишком подходит.
Увлажненными глазами Юри обшарил фойе. Женщина с ресепшена настороженно приблизилась к нам, но Юри помахал рукой, давая знать, что всё в порядке. Он затем схватил меня за руку и потащил за собой. Моя голова, наконец, немного прояснилась. Что за хрень я творил в фойе?
Мы поднялись на два этажа выше и вошли в комнату, напоминавшую приемную. Внутри находился стеклянный стол, два компактных дивана, очень простенький книжный шкаф и немного другой незатейливой мебели. Фотографии дирижеров прошлых лет аккуратно висели на стенах, глядя на нас сверху.
Юри вздохнул и занял место позади диванчика, оперевшись на спинку руками. Сегодня он был одет по-мужски – простенький шерстяной свитер и длинные брюки, которые особенно подчеркивали его стройность.
– Извини, что напугал тебя… – Я начал с извинений. Мое поведение после его звонка стало не слишком приятным. Но Юри утер нижние веки тыльной стороной кисти и выдавил из себя улыбку.
– Это я должен извиняться перед тобой.
– Почему…
Это связано с Мафую?
– Эм-м… – взгляд Юри остановился на кончиках моих пальцев. – Я не совсем тот, кто должен все объяснить. Сам маэстро Эбисава скоро будет.
– Состояние правой руки Мафую... ухудшилось?
Я посмотрел прямо в глаза Юри, которые из-за слез сверкали, словно кристаллы. Я знал, что мое предчувствие верно, причем задолго до его кивка.
– Лишь один Наоми заметил. А мне оправдания нет. Я ничего не заметил, несмотря на многочисленные репетиции и занятия. Это все я виноват.
Пальцы Юри, лежавшие на спинке дивана, легко дрожали.
– Почему? Тут нет твоей вины…
– Последние два дня она была на обследовании. Я не очень разобрался в деталях, но её запястье… Сустав запястья травмирован. Потому что она перенапрягала запястья из-за слабости пальцев.
Как ни странно, я был ничуть не удивлен.
Возможно потому, что я уже догадывался об этом. Я мысленно был готов еще до его ошеломляющей новости. Начиная с момента, когда я удрал из школы и пока был в вагоне... Нет, стоп, может я заметил это, когда Мафую перестала ходить в школу... Или я предвидел всё это с тех пор, как почуял неладное после прослушивания той демо-кассеты?
Слова Юри эхом отдавались в каналах моих ушей.
«Она перенапрягала запястья из-за слабости пальцев».
Он не о фортепиано говорил. Ей не нужно было прибегать к этому для игры на клавишах. Но...
Но если говорить о гитаре, такое вполне возможно.
– ...Если она продолжит, есть вероятность, что её правая рука перестанет слушаться. – Юри закрыл лицо руками и продолжил: – Это всё из-за меня... Я обучил её неправильной технике игры на гитаре.
Казалось, что его голос медленно погружается в пучину.
– Мафую должно быть играла на гитаре так, как она привыкла, даже после излечения пальцев... А вновь занявшись фортепианной практикой...
Раздражающий металлический звук раздался за моей спиной – распахнулась дверь. Однако я сдержался и не обернулся.
– Итак, вы уже здесь.
После того, как прозвучали эти слова, ко мне начали приближаться шаги. Я чуть повернул голову, и увидел Эбичири, одетого в плотный плащ. Он грозно смотрел на меня и Юри. Я хотел поприветствовать его, но тело словно отказывалось мне подчиняться.
– Должно быть, ты уже услышал новость от Юри.
Я намеревался ответить да, но просочившийся из меня голос больше походил на скрежет наждака по струнам скрипки.
- Почему вы стоите? Присядьте.
Юри и я не двинулись, несмотря на приглашение. Эбичири издал вздох.
- Она отправилась на вторую проверку этим утром. Я запретил ей прикасаться к гитаре когда-либо вновь.
Мои ноги сами повели меня к Эбичири. Однако, увидев его болезненно сжатые губы, его отведенный в сторону взгляд, слова, которые готовы были исторгнуться из меня потоком, превратились в не более чем беспомощный вздох.
- Отправлю её в Америку так быстро, насколько это возможно. Мы не можем допустить, чтобы она также лишилась возможности играть на фортепиано.
Во мне взбурлило беспокойство. Я крепко стиснул кулаки, чтобы сдержаться. Что же станет с рождественским концертом? Все собирались выйти на сцену. Чиаки и Кагуразака-сэмпай приложили столько сил, чтобы этот Сочельник стал лучшим… и Мафую тоже...
Я промолчал. Бессмысленно говорить об этом Эбичири.
- Я понимаю твои чувства.
Голос Эбичири был сух, как и всегда, но я сумел ощутить в нем теплоту.
- Группа сумела выдержать прослушивание, не так ли? Дочь рассказала мне об этом. Должно быть, она была очень рада, потому что рассказала это сама, без моих расспросов.
Я не хотел слышать это от него. Может быть, это эгоистично, но такие сладостные воспоминания стоит приберечь для себя.
- Однако я надеюсь, что ты поймешь.
- ...Я... понимаю.
Я выдавил из себя эти слова с большим трудом. Я чувствовал себя преступником, которому зачитали приговор.
Не будет никаких занятий, которые могут вызвать нагрузку её руки. Она направится в Америку для лечения и реабилитации. Так будет лучше для Мафую.
Даже если это будет означать, что она никогда больше не будет играть на гитаре.
- Врачи сказали, реабилитация не займет много времени. Два месяца. Она сможет вернуться к учебе, если мы успеем к зимним каникулам. Однако, с гитарой...
Зачем же говорить об этом так, словно вы извиняетесь? Неописуемый гнев вспыхнул внутри меня. Вам следовало просто поставить меня перед фактом. На кого мне направлять свой гнев, если вы всё говорите правильно?
Я сжал кулаки до такой степени, что ногти практически впились под кожу ладоней. Я помолчал, ожидая, пока моя беспричинная злость утихнет.
- Я очень сожалею, что вынудил тебя приехать сюда. Мафую упрямо не хотела, чтобы ты узнал об этом. Но так ведь нельзя. Я собирался рассказать об этом лично у вас дома, но мне предстоит разговор со звукозаписывающей компанией буквально через несколько минут.
- Где... Мафую? Где она... прямо сейчас?
- Она ждет в машине.
Мое сердце ёкнуло, словно в него попал гвоздь.
Мафую здесь. Желание встретиться и мысли, что я должен ей сказать при встрече, перемешались внутри. В глазах потемнело, и я едва не рухнул на колени.
- Сожалею, но я думаю, вам лучше сегодня не встречаться.
Я кивнул в знак согласия. Сразу после этого из коридора послышался шквальный топот. Внезапно распахнулась дверь.
- Папа, я слышала, Наоми зде...
Мафую застыла, когда её глаза встретились с моими. Единственное, что двигалось, это дрожащие губы Мафую. Почему-то её темно-синее платье очень походило на траурное. Часть моего сознания разглядывала Мафую с неестественным спокойствием.
- По-почему? - голос Мафую дрожал словно последний осенний листок. - Почему ты здесь?
- Я попросил его прийти.
Юри, все это время молча сидевший на диване, наконец заговорил.
- Флобер ему всё рассказал, - добавил Эбичири с болью в голосе.
Лицо Мафую вмиг побелело.
- Зачем?! Я же говорила тебе ничего не говорить Наоми, ведь так? Юри, ты дурак! Болван! – закричала Мафую, согнувшись и вцепившись в ручку открытой двери.
Хотя я неотрывно смотрел на неё, откуда-то я знал, что лицо Юри исказилось от скорби, хоть он стоял позади меня.
- Мафую, нет причин винить Юри.
Волосы Мафую взметнулись в стороны, когда она возразила отцу:
- Я буду выступать, и не важно, что говорит папа! Все... Все так упорно репетировали, и теперь из-за меня окажется, что всё напрасно? Ни за что!
В моей голове стоял гул как от землетрясения. Эбичири, красный от ярости, издал вопль, наверное что-то вроде: "О чём ты говоришь, дурочка?", - но я больше не воспринимал звуки должным образом. Я видел лишь губы Мафую, дрожащие от полного боли голоса, и голубые глаза, взор которых размывался из-за слез.
- Наоми! Ты не должен им говорить! - её голос достиг моего сердца вновь. - Ты не должен говорить об этом Чиаки и Кёко. Прошу. Я сыграю на гитаре и точно продержусь весь концерт.
- О чем... ты говоришь?
Казалось, будто мир раздробился на осколки. Я даже не был уверен, правильно ли говорю.
- Мы ведь говорим о твоей руке, понимаешь? Ты можешь навсегда лишиться возможности играть на гитаре, особенно на концертах.
- Я всё ещё м-могу ей двигать, это даже ничуть не больно. Всё в порядке, просто рука немного быстрее устает.
- Мафую! - наконец я сумел различить голос Эбичири. - Разве ты не слышала, что сказал врач? Всё куда опаснее из-за того, что нет явных проявлений и симптомов! Хватит уже упрямиться!
- Я должна быть на сцене! Я так решила!
С этими словами Мафую скрылась, сильно хлопнув дверью. До меня доносились её удаляющиеся шаги.
- Не ходи за нами. Сейчас тебе стоит поехать домой, - прокричал Эбичири, остановив меня, и сам выбежал наружу. Очередной топот вновь заглушила дверь.
Мои руки, потянувшиеся к двери, бессильно обвисли.
Мог ли я что-нибудь сделать? Даже если бы я догнал её, мог ли я что-либо ей сказать?
За мной кто-то шмыгнул носом. Я повернулся и увидел заплаканного Юри, опершегося на спинку дивана. С большим трудом он поднялся.
- ...Это всё... я виноват.
Полные боли слова прорвались наружу вместе со слезами.
Нет, он здесь ни при чем, вины Юрия здесь нет. Но я не смог сказать ему эти неправдивые слова утешения - потому что подарил гитару Мафую не кто иной, как Юри.
Поэтому единственное, что я мог, это подойти к нему и поддержать его, пока он не рухнул на пол.
- Прости, Наоми. Мне очень жаль...
Юный скрипач уткнулся мне в грудь и зарыдал. Я утопил руку в его золотистых волосах и крепко к себе прижал. Не сделай я этого, то наверное опустился бы на пол, залитый собственными слезами, и тоже погрузился во тьму.
Глава 11: Загороженный свет; второй звонок.
Погрузив свое тело в сидение электрички, я проехал два круга по линии Яманотэ, на которую сел по ошибке. Только после этого я, наконец, перебрался на нужную ветку и устремился домой.
По пути от станции я вытащил мобильник, чтобы посмотреть который час. Пять вечера – неудивительно, что уже темнеет. У меня были пропущенные звонки: шесть от Чиаки и один от сэмпай. Смутные тревоги, которые сидели в самых потаенных уголках сознания, вдруг навалился всей силой.
Когда я собирался сунуть телефон в карман, он зазвонил.
– Блин! Наконец-то ты ответил! Ты вернулся? Видел Мафую?
– Э? А-а, угу.
Звонкий голос Чиаки принес небольшое облегчение. Теперь я уже сам перестал понимать собственное сердце.
– Я виделся с ней. Эм, я был в репетиционном помещении оркестра. Юри, Эбичири и Мафую тоже были там.
– …Что-то случилось? Ты…
Голос Чиаки внезапно оборвался. Мне вспомнился отчаянный крик Мафую. Я не должен ничего рассказывать сэмпай и Чиаки.
Поэтому я перехватил телефон в левую руку, сглотнул и уселся на ступеньках станции, где было не так много людей.
– Эм, ничего серьезного. Ну, ты знаешь, Мафую какое-то время назад преследовали репортеры, верно? Похоже, те папарацци снова у неё на хвосте.
Я проговорил все настолько медленно, насколько мог, стараясь, чтобы голос не дрогнул и не сорвался.
– За её домом следят, так что она сейчас прячется в отеле в Токио. Я думаю, они хотели попросить о помощи Тэцуро, но не смогли с ним связаться, поэтому Юри позвонил мне.
Невероятно, я сочинил всё на ходу, не моргнув и глазом. Пока я говорил с Чиаки, мой голос и сердцебиение успокаивались. Ни за что бы не подумал, что у меня есть такой бесполезный талант. Хуже меня никого нет.
– Я все неправильно понял и доехал аж до самой Синагавы. Вот это я сглупил.
– И это… все? Слава богу…
Когда я услышал теплый и нежный голос Чиаки, в сердце закололо, словно мою грудь пробурили сверлом. Она поверила мне. Она действительно поверила. Полагаю, что не без причины, ведь я единственный почуял неладное, послушав скрипичный концерт… В общем, тут ничего удивительного.
– Почему она мне не позвонила? Это так бессердечно! Сэмпай тоже волновалась!
– А-ага. - Я, весь выжатый как тряпка, пытался выдумать оправдание. – Потому что было похоже, что они собираются разведать о нашей группе. Мафую сказала, что не хочет доставлять вам проблем. А если бы вы узнали, где она, то ломанулись бы к ней увидеться.
– Лишь один придурок по имени Нао сделал бы такую глупость!
Верно. Я тот самый придурок, сделавший это.
– Ну и? Вернется ли она завтра?
– Э? А-а, эм-м, я не слишком уверен, но, думаю это ненадолго.
Что теперь? Как долго Мафую планирует держать всё в секрете? Не получится утаивать это вечно. Почему я вру, выполняя её просьбу?
– Давай тогда поработаем над нашими костюмами, хорошо? У меня есть интересная идея, так что я завтра принесу с собой образец.
– Угу, понял. Эм-м, можешь объяснить все Кагуразаке-сэмпай вместо меня?
– Нао, ты должен сказать ей сам…
– Да ну, она отчитает меня до потери пульса, если я буду говорить с ней один на один.
Чиаки хихикнула.
– Хорошо, я все поняла. Я ей всё передам. Ты сегодня вернешься в школу?
– А-а… – точно, я оставил свой плащ и портфель в школе. – Угу, подойду попозже.
Я завершил звонок и сунул мобильник в карман. Сейчас у меня было такое ощущение, будто я по локоть измазал руки каким-то вонючим маслом.
Причина, по которой я попросил Чиаки передать сообщение, заключалась в том, что сэмпай сию секунду раскусила бы мою ложь. И еще мне нужно вернуться обратно в школу. Я был напуган не на шутку и не мог даже встать. С другой стороны, если бы я направился прямиком домой, Чиаки непременно занесла бы мои вещи ко мне домой, и это бы усугубило ситуацию.
Я пересел на край лестницы и положил голову на колени на добрых десять минут, пока холод не начал пронизывать мое тело. Встать оказалось непросто, даже опираясь на поручень.
На следующий день Мафую также не показалась на утренней репетиции.
– Сегодня Мафую опять не будет? Но я уже сделала новую футболку, – произнесла Чиаки без свойственного ей рвения, закончив регулировать педаль бас-бочки перед нашей разминкой.
– Ага, хотя я не слишком уверен.
Вчера я сделал несколько звонков поздним вечером, но она ни разу не взяла трубку.
Бережно подкручивая колки, Кагуразака-сэмпай заговорила:
– Молодой человек, тебе есть, что мне сказать, верно? Если желаешь, мы могли бы уединиться в укромном месте.
Холодок пробежал по моей спине. Сэмпай говорила полушутя, но в её глазах не было ни одной озорной искорки.
Знает ли она что-нибудь? Всё-таки, это ведь сэмпай. Вполне может быть, что за те два дня, пока я хандрил, она разузнала о том, где была Мафую, и о её правой руке.
Нет, она ни за что не стала бы молчать, если бы знала.
Потому что…
Feketerigó может никогда больше не взлететь.
– Сэмпай, что бы я ни сказал, ты всё равно пропустишь мои слова мимо ушей, верно? Я уже смирился с этим.
Я продолжил лгать и даже нацепил улыбку. Зачем я это делаю? Я сам не знал ответа. Но я всё равно не имел смелости посмотреть в глаза сэмпай – глаза, которые видят тебя насквозь. Поэтому я издал вздох облегчения, когда она переключила свое внимание на Чиаки.
– Маловероятно, что мы утвердим твой дизайн, но давай хотя бы взглянем на одежду, что ты подготовила, товарищ Аихара.
– Это несправедливо, сэмпай! Я собиралась сделать Мафую большой сюрприз, так что я должна подержать это в секрете еще немного.
Я слушал их полный надежд разговор словно издалека и делал вид, будто всё моё внимание уходит на настройку бас-гитары. Совсем скоро прозвенел звонок.
Мафую так же не оказалось в классе, и она не появилась даже после классного часа и начала занятий. Это длилось уже четвертый день, и одноклассники, включая Тэраду, непрестанно засыпали меня вопросами вроде: «Наша Принцесса сегодня снова не пришла, ты знаешь почему, Нао?»
Что же происходит? Она всё еще проходит обследование? Или Эбичири запер её дома? Это весьма вероятно, судя по её вчерашним словам. Она говорила, что непременно примет участие в Рождественском концерте. О чем, черт побери, она думает? Она может навсегда лишиться правой руки.
Она не полетит в Америку, не предупредив нас, ведь так? Конечно нет, просто Эбичири наверняка занят подготовкой к концерту Девятой Бетховена.
Но ведь нет ничего плохого в том, чтобы ходить школу, верно? Я хотел увидеть Мафую.
Безумно хотел увидеться.
Утренние уроки я провел, тяжело облокотившись на парту, гнетомый беспокойными мыслями, которые бурлили внутри меня.
У меня не было аппетита во время перерыва, так что я отдал свой ланчбокс Чиаки. Затем я направился в учительскую забрать ключи от нашей репетиционной.
– О, Нао, как раз вовремя.
Меня поймали у входа в учительскую. Это была Маки-сэнсэй, учитель музыки и куратор кружка изучения народной музыки. Она выглядела заметно уставшей. Это очень вредило её молодому и красивому лицу, которое было превосходным инструментом, чтобы вводить в заблуждение учеников мужского пола.
– Мафую здесь, в препараторской, – шепнула она.
Подскочив от неожиданности, я уставился на неё.
– Я слышала о подробностях от маэстро Эбисавы. В общем, иди пока туда. Мне нужно прогуляться в кабинет руководства.
Я сдержанно кивнул.
– Ты ничего не сообщил ни Кагуразаке, ни Аихаре о правой руке Мафую, верно? – приглушенно спросила Маки-сэнсэй.
– … Ага, Мафую просила не рассказывать им.
– Даже если так, вечно держать все в секрете не получится.
Маки-сэнсэй права. Но я мог лишь держать рот на замке.
– Подумай, чем ты можешь помочь.
Когда она хлопнула меня по спине, я рванул к лестнице.
На четвертом этаже, справа от железной двери музыкального кабинета, находилась еще одна – раздвижная – в препараторскую. Место, куда не сунется ни один нормальный ученик. Вотчина Маки-сэнсэй, если быть точным.
Когда я распахнул дверь, мои глаза были встречены зимними лучами полуденного солнца. Каштановая копна замерла с той стороны пианино, которое занимало половину тесной комнатушки.
Мафую встала, загородив свет<ǃ--вот это предложение пошло в название главы-->. Она округлила глаза и отодвинула стул назад. Её волосы всколыхнулись, партитуры из рук посыпались на пол.
Я ожидал, что она встретит меня грубыми словами, но Мафую лишь опустила взгляд и села обратно на стул.
Я зашел в комнату, закрыл дверь и прислонился к левой стене, чтобы спрятаться от солнечных лучей из окна.
Мы довольно долго молчали. Казалось, я даже слышал, как солнце ползет по небу.
– Извини…
Мафую, наконец, заговорила.
– За то, что случилось вчера.
Я помотал головой. Она извинилась первой, и я почувствовал себя виноватым.
– Юри… не… сердится, верно?
– Нет, но он плакал.
Тогда Юри отверг мое предложение сопроводить его до дома и выбежал из приемной. Я же беспомощно повалился на диван, и какое-то время не мог даже шевельнуться.
– Юри… он не виноват, - пробормотала Мафую, сместив взгляд на раскрытую правую ладонь.
– Юри всё сделал правильно. Я кое-что придумала.
– Кое-что придумала?
– Мне просто нужно перетерпеть весь рождественский концерт.
– Ты до сих пор продолжаешь говорить глупости? – Я неосознанно подвинулся к пианино. – Сейчас не время думать о выступлении, понимаешь? Ты можешь навсегда лишиться возможности играть на фортепиано!
– Почему оно так важно…
У Мафую это вырвалось само, и она неосознанно сжала левой рукой ладонь правой. Предложение осталось недосказанным.
– Я-я знаю, очень глупо так себя вести, но…
– В таком случае…
– Но я хочу выступить на концерте! Я не хочу отказываться от гитары!
– Вот почему я говорю тебе не принуждать себя. Что, если ты действительно повредишь руку?
– Это неважно, пускай повреждается!
Слова Мафую пронзили моё сердце.
Прижав руку к сердцу, с глазами, полными слез, Мафую продолжила:
– Потому что я делаю всё это ради тебя…
– Ради меня?..
– Это касается как фортепиано, так и гитары. И играю на них, потому что ты так пожелал. Какая разница, есть рука или нет, если я не могу выступить на одной сцене с тобой. Я не допущу, чтобы Чиаки и Кёко играли вместе с тобой, а я нет.
Я оперся о ледяную стену.
– Почему… это для тебя так важно?
Что за чушь я спросил? Я что, идиот? Такое чувство, что спокойная личность в моей голове отвесила мне неслабый удар по черепушке. Лицо Мафую словно начало размываться.
– Почему? Ты спрашиваешь почему? У тебя нет даже малейшей идеи?
Для меня это было уже чересчур; меня итак переполняли сомнения.
– Погоди, Мафую, мне жаль…
– Ни слова больше! – крикнула Мафую, заткнув уши.
– Мне не нужна твоя опека! Я не хочу слышать об этом от тебя!
– Тогда что мне делать?
– Я не знаю! Не знаю!
Мафую схватилась за голову и опять уселась на банкетку. Её всю нещадно трясло.
Земное притяжение вдруг стало меньше. Стены, книжные полки, пианино и стул – всё закружилось вокруг меня. Что происходит? Я недоуменно огляделся вокруг, прежде чем понял, что оказался лежащим на полу. Я прислонился к стене и вытянул ноги.
Казалось, холодный пол высосал из меня все силы до последней капли.
Почему всё пришло именно к этому?
Потому что я не смог внятно выразить свои мысли? Знает ли Мафую о признании Кагуразаки-сэмпай, о том, что я до сих пор не отказал ей прямо и каждый раз откладываю это всё дальше и дальше?
Даже если она не знает, Мафую все равно провела свой день рождения со мной, несмотря на беспокойство, которое я вызвал своими многочисленными оправданиями.
Она прикладывает все силы, чтобы стоять со мной на одной сцене в Рождество.
Хуже меня никого нет.
Не было слов, которыми я мог бы помочь правой руке Мафую. Наше Рождество уже полностью разрушено. Его не спасти.
Тем не менее, я поднялся и выпрямился, опершись на край крышки пианино.
– Мафую.
Её худенькие плечи вздрогнули.
– Твоё…
Слова, которые должны были последовать далее, скопились у меня на кончике языка, не зная, какой облик им принять. В итоге, они обратились в холод.
– Твоё здоровье предпочтительнее. Рождественский концерт будет проводиться каждый год, а твою руку не заменишь. Тебе следует её лечить.
Что за черт? Я не собирался пускаться в нравоучения. Я должен был подобрать какие-нибудь другие слова. Мафую взмахнула своими каштановыми волосами.
– Я знаю. Будь добр, не говори то же, что и папа.
Я не мог даже коснуться её плеча, хотя был очень близко к ней. Я прирос к месту.
– Я знаю. Разумеется, знаю. Но тебя может не оказаться рядом в следующее Рождество.
– С чего ты это…
Я оборвался на полуслове.
Это я пробудил ненужное беспокойство в ней, не так ли?
Я не нашелся, что еще сказать. Мафую обняла себя за плечи и съежилась.
Молчание между нами длилось бог знает сколько. Когда Мафую, наконец, встала солнце все еще пряталось под крышей спортзала. Оно не сдвинулось ни на дюйм.
– Куда… ты собираешься?
Я заставил себя задать вопрос, когда увидел, как Мафую протискивается через узкую щель между пианино и стеной, пробираясь к двери.
– В репетиционную.
Холодный ответ.
– Но… ты ведь не можешь играть на гитаре, верно?
Прислонившись рукой к двери, Мафую, не оборачиваясь, кивнула.
– Папа отобрал у меня Стратокастер.
– Тогда что ты будешь делать? Как долго ты собираешься утаивать это от сэмпай и Чиаки?..
– Сама знаю!
Мафую вышла из комнаты. Я мигом последовал за ней.
Кагуразака-сэмпай уже ждала нас в комнате кружка; и когда мы вошли, она бросила ноты на синтезатор, встала и вдруг заключила Мафую в тесные объятия.
– М-м-м…
Мафую беспомощно замахала руками, когда её лицо вынужденно затерялось в жилетке сэмпай.
– У-а-а… сэ-эмпай!
Я попытался их расцепить, но сэмпай не выпустила Мафую и уклонилась от моего захвата.
– Ты не можешь владеть товарищем Эбисавой единолично, молодой человек.
– Что ты хочешь этим сказать?!
– Это… больно, пожалуйста, отпусти меня, Кёко.
– Я не смогу утолить чувство одиночества, которое мучило меня в течение трех последних дней, если сделаю это.
Мафую, которая собиралась отпихнуть Кёко, бессильно опустила руки.
– Не нужно более слов. Я просто нуждаюсь в подтверждении, – прошептала сэмпай в ухо Мафую.
Ах, она знает кое-что о происходящем – это я еще раньше заметил. Я удалился в угол, сел на пол и, как дурак, смотрел на двух девушек, продолжавших обниматься.
– …Извини, – пробормотала Мафую, уткнувшись носом в грудь сэмпай.
Сэмпай неторопливо погладила её по волосам, прежде чем, наконец-то, выпустила её и позволила присесть.
– Ты не принесла с собой гитару, так ведь?
Вопрос сэмпай заставил плечи Мафую дернуться. Это было молчаливое согласие.
– Понятно.
Кажется, у сэмпай тоже не нашлось слов. Вот это сюрприз, учитывая её мастерство краснобая.
Последовал скрипучий звук, и поток холодного воздуха ворвался в комнату. Мы втроем одновременно посмотрели в сторону двери.
– Мафую! Тебе следовало зайти в класс, если ты пришла в школу! Я так волновалась за тебя!
Чиаки внезапно подскочила к Мафую и обвила руками её шею.
– М-м-м…
Тревожное выражение появилось на лице Мафую. Она прижалась щекой к руке Чиаки. Затем Чиаки заметила гнетущую атмосферу внутри комнаты. Она посмотрела на сэмпай, затем переместила взгляд на меня, словно только что заметила мое присутствие.
– …Что-то произошло?
Наконец, Чиаки переключила внимание на Мафую. Та помотала головой.
– Ничего. Все ждали товарища Аихару, чтобы она поддала жару! – солгала сэмпай с натянутой улыбкой на лице.
Чиаки не могла не заметить, что тут что-то неладно, но она лишь кивнула и ответила: «Ну ладно», - затем достала бумажный пакет из-под стола. Она наверняка собиралась действовать так, как сказала сэмпай.
– Вот… это новая футболка Feketerigó! Ну, здесь только один экземпляр, так как слишком муторно их делать.
Чиаки вытащила яркую желто-зеленую футболку с длинными рукавами из пакета и выставила напоказ. Окаймления на шее и рукавах были красного цвета.
– М-м-м, отклонено. Но я полагаю, мы могли бы продать её фанатам, – незамедлительно последовал вердикт сэмпай.
– Это бессердечно! У меня ушло столько сил на создание! Вот, тут жетон «Оркестр Одиноких Сердец». И на плечах тоже есть эполеты.
Мафую и я были ошарашены этой броской футболкой.
И правда. Посередине груди красовался знак отличия, и на месте эполет были нашиты красно-желтые треугольные повязки.
– Я срисовала всё с обложки альбома «Оркестр одиноких сердец сержанта Пеппера», который Нао мне подарил. Тот же размер, что на пластинке. Красиво, не так ли?
– …Наоми… подарил тебе? – голос Мафую дрожал. – …Битлз?
Чиаки нахмурилась, кивнув. Мне показалось, будто внутри Мафую что-то сломалось. Когда она повернулась ко мне, в её глазах не осталось ни капельки теплоты.
– …Как? Ты подарил Чиаки такую же?
В моей голове стало пусто. Когда я кивнул, то почувствовал, как пересохшее горло отдало болью. Я не стал останавливать опрокинувшую стул Мафую, когда она приготовилась уйти.
– По-постой, Мафую! Что не так?
Чиаки подошла и остановила Мафую за плечо. Мафую повернулась и сбросила её руку. Чиаки прислонилась спиной к стене, её лицо было ужасно бледным, что практически казалась прозрачным.
– Т-тебе так не понравилась эта футболка? Э-эм, тебе не обязательно надевать её на сцене, если не хочешь.
Мафую зажмурила глаза и замахала своими каштановыми волосами со всей силы.
– Я всё равно никогда больше не покажусь на сцене.
– …Ха?
– Я больше не могу играть на гитаре. Последние два дня я обследовалась в больнице. Врач сказал, что моё запястье не выдержит нагрузок, если я продолжу так же играть на гитаре. Вот так!
Хватит. Мне хотелось кричать. Но воздух покинул мои легкие, и я не мог больше издать ни звука. Я не мог даже встать. Должен… должен быть лучший способ разрешить ситуацию, но это я загнал Мафую в угол. Это моя вина.
– Мафую!
Мафую выскочила из комнаты, стоило Чиаки приблизиться к ней. Она наверное пинком открыла дверь, потому что строение слабо задрожало, когда холодный воздух вновь проник в репетиционную и унес последние остатки тепла, обволакивавшего мое тело.
Я поднялся. Мне нужно было догнать Мафую. Однако Чиаки ухватила меня за воротник.
– Ч-что? Что это сейчас было? Эй, что Мафую имела в виду, когда спросила: «Ты подарил Чиаки такую же?»
Головокружение из-за резкого подъема и чувство вины смешалось в черно-красное пятно в моей голове. Меня затошнило. Но я сдержался, ущипнув себя за бок, и ответил:
– … Это подарок… на день рождения Мафую… который я ей дал. Виниловую пластинку «Оркестр одиноких сердец сержанта Пеппера».
Тот же презент я преподнес Чиаки. Вот я тупица. Безнадежный при том. Бум! Моя шея перекрутилась после сильного удара, жгучая боль прокатилась по всей щеке. Это Чиаки врезала мне.
– Ты идиот! Не ходи за нами! Я пойду за ней!
Чиаки выскочила из комнаты, и дверь репетиционной захлопнулась в очередной раз. От хлопнувшей двери я завалился назад, но меня придержало что-то мягкое, и я не упал на пол.
Глянув за спину, я увидел безэмоциональное лицо Кагуразаки-сэмпай.
Она придержала меня, подхватив под мышками.
– …И-извини.
Я хотел выпрямиться и отодвинуться от сэмпай, но она не позволила мне. Она сцепила свои руки у меня на груди.
Тепло покидало меня.
Словно вся моя кровь вытекала из ушей.
Чиаки и Мафую так и не вернулись даже после звонка, оповестившего об окончании обеденного перерыва. Я молча сидел на стуле, продолжая сжимать в руках кустарную футболку Чиаки. Кагуразака-сэмпай, в свою очередь, сидела за столом с гитарой на коленях, беспрерывно карябая что-то на нотном стане. По редким фразам, которые она наигрывала, я мог заключить, что она делала реаранжировку песен для одной гитары.
В момент, когда раздался звонок, сэмпай с хлопком закрыла тетрадь и убрала гитару обратно в кейс.
– …Молодой человек.
Тишина, наконец, была нарушена.
– …Да?
– Знаешь, я сделала что-то действительно презренное. Знаешь, почему я решилась на признание в такое время?
Почему же?
Какая была причина?
– Это было проклятье.
Я был в ступоре. Мои глаза смотрели на сэмпай пустым взглядом.
– Признанием я хотела нарушить баланс в наших отношениях. А отказавшись узнать твой ответ, молодой человек, я не позволила тебе сказать Мафую то, что сама сказала тебе. Такое проклятие.
– Что…
– Потому что я так сильно желала тебя. Даже если был девяносто девяти процентный шанс провала, даже если бы мне пришлось бежать, даже если бы мне пришлось ползти на карачках… Я все равно бы желала поставить всё на эту последнюю возможность. Меня не грызет совесть из-за совершенных подлых поступков. Но…
Сэмпай потянула гитарный кейс за ремень и прислонила его к стене.
– Из-за того что я не смогла предвидеть подобный исход, я считаю себя самым худшим человеком на свете. Я противна сама себе.
О чем это она?
Сэмпай здесь ни при чем. Это всё моя вина.
Когда я готов был погрузиться в бездну отчаяния, сэмпай силой вытащила меня оттуда, не особо интересуясь моими чувствами.
– Молодой человек, я больше никогда не улыбнусь тебе.
– …Э?..
– Я потеряла интерес к битве, где нет врагов. Мне даже не стоит пользоваться всеми моими подлыми уловками. Моя любовь к тебе с этого момента заморожена.
Когда она выходила из комнаты, то даже не удостоила меня взглядом.
– В следующий раз я явлю тебе свою улыбку, лишь когда товарищ Эбисава вернется.
Дверь захлопнулась. Я сполз по стене и свился калачиком на полу.
Наедине с пылью в тесной комнатке я услышал, как раздался второй звонок.
Глава 12: Сокровище, бабочка, тепло машины.
Той ночью я услышал стук с той стороны занавешенных штор, когда сидел на своей кровати в темноте, обняв колени.
Кто-то стучался в окно.
– …Чиаки?
Я свернулся в клубок. На краткий миг я подумал, что это Мафую. Однако, по манере стука я могу заключить, что это Чиаки. Или возможно я пришел к такому выводу, потому что не хотел разочароваться в своих ожиданиях.
Сильный, резкий удар вынудил меня ответить.
– Заходи, окно не закрыто.
Мне было слишком лень вставать с кровати. Сначала раздался звук открывающегося окна, потом раздвигающихся штор.
Чиаки встала прямо там – окаймленная алюминиевой оконной рамой с ночным небом на фоне. Она вскарабкалась на второй этаж по дереву в саду. Её отливающие оранжевым волосы были распущены и развевались от холодного зимнего ветра, хлестая её по щекам. Она всё еще была в школьной форме, кстати.
Её рука покоилась на раме, но она не входила. Глаза, привыкшие к темноте, различили её угрожающий взгляд и что-то зажатое в руке.
Я сглотнул слюну пересохшим горлом и предпринял попытку встать с кровати. Следом я осознал, что тоже все еще не переоделся со школы.
– …Что… с Мафую? Ты её нашла?
Она не вернулась на послеобеденные занятия.
Купаясь в свете сумерек, Чиаки голосом, который мог быть унесен порывом ветра, пробормотала:
– Всё, о чем думает Нао, это Мафую.
Я тяжело вздохнул.
– …Э-э, извини, я ничего не… Я не смогла догнать Мафую. Упустила. Я наведывалась к ней домой проверить, но там сказали, что её нет и выставили меня. Я пропустила занятия, так как добираться обратно было очень неудобно.
– Чиаки, эм…
– Так что насчет концерта?
«Да что ты там стоишь-то? Это же очень опасно, знаешь?» – подумал я про себя.
– …Ну, сэмпай вроде…
– Я не про сэмпай спрашиваю! – Чиаки вдруг резко повысила голос. – Я спрашиваю о том, что ты сам думаешь!
К-кто, я?
Я был полностью опустошен, чтобы думать о группе или предстоящем выступлении. Даже сейчас я прилагал значительные усилия, чтобы просто стоять, опираясь на спинку кровати.
– Я…
Мой голос мазнул по ушам Чиаки и исчез во тьме за окном.
Больше я ничего не сказал.
– …Как бы то ни было, я поняла.
Чиаки впервые улыбнулась. Затем она слегка отклонила голову. Уличное фонари осветили щеки Чиаки, и я заметил на них различимые следы влаги. Заметив странное выражение на моем лице, Чиаки быстро вытерла щеки обратной стороной кисти.
– Вот, я возвращаю это тебе.
Чиаки вытянула левую руку через проём. В ней был зажат большой, но плоский квадрат…
Это был конверт пластинки. «Оркестр одиноких седец сержанта Пеппера».
Но у меня не было возможности взять его, вытянув руку. Мне нужно было передвинуться на два метра, и я бы достал. Но я не мог даже покинуть пределы своей кровати.
– Быстро забрал! Тупица Нао!
Она бросила его. Конверт ударил меня в колено и упал на пол, словно мертвый мотылек.
Я медленно его поднял. В тот момент я понял, что он неестественно легкий.
– …Просто обложка? А где сам винил?
Вообще-то, это не так важно. То, что она не вернула его, это пустяк…
– Да, просто обложка. Потому что мне сразу представляется слезливое лицо Мафую, когда я вижу этот конверт, и это меня бесит. Но пластинку я оставила.
– По-почему?..
– Что значит «почему»?! – закричала Чиаки, вцепившись в оконную раму. – Да с чего я вообще должна её тебе возвращать? Это мое сокровище, понимаешь?! Уж об этом-то не так и сложно догадаться, тупица!
Чиаки хлопнула створкой окна с такой силой, будто хотела её сломать.
– Хватит с меня на сегодня! Просто умри, Нао! – донесся её голос из-за стекла.
Затем она вмиг исчезла из моего поля зрения. Раздался топот по крыше, скрип ветвей и их шарканье о стену дома.
Но все эти звуки тут же потонули во мраке.
Сжимая пустой конверт, я опять сел на свою кровать. Её сокровище.
Посреди ночи зазвонил мобильник. Под рингтон «Blackbird» я свалился с кровати на пол.
Я проверял и перепроверял вибрирующий экран множество раз. Это была Мафую. Это действительно была Мафую.
– Мафую? Это Мафую?
Я озвучил глупый вопрос сразу, как только ответил на звонок. Какое-то время из динамика ничего не доносилось. В моей груди бушевало беспокойство.
– …Извини за поздний звонок.
Голос принадлежал Мафую. Но она говорила словно с чужаком – и я приуныл.
– Э-э-эм, о сегодняшнем случае с винилом, э-э…
Что теперь? Как мне следует извиниться? Стоит ли вообще извиняться? За что? Мои мысли зашли в тупик и бродили где-то области затылка. Меня замутило…
– Теперь это не важно.
– …Нет важно! В общем, я…
– Нет. Я сегодня обстоятельно поговорила с папой. Я уже решила опять вернуться в Америку. Там есть очень хорошие доктора.
Я издал сиплый стон.
– Так как я пробуду там год, то больше не приду в школу.
Я зажмурился, пытаясь обнаружить хоть малейший отголосок эмоций в голосе Мафую. Но ничего не услышал. Год? Она не появится в школе в течение года? Мало-помалу, словно заполняя водой засохшее русло, значение её слов наконец дошло до моего сознания.
– …Но… твой отец говорил, что это займет лишь два месяца или около…
– Я уже изменила свое мнение. Я попросила папу пересмотреть планы.
Голос Мафую, мягкий, но не дрогнувший, перебил меня.
– Папа уже начал готовиться. Он перевезет меня так быстро, насколько это возможно, даже если будет очень хлопотно. Мы отправимся сразу после нового года. Возможно, даже получится отбыть в этом году.
Когда мы впервые встретились? Я попытался растормошить мой опустошенный разум. Это случилось ранней весной – в апреле. Но такое чувство, словно мы были вместе долгое, очень долгое время.
– Поэтому…
Поэтому? Поэтому что?
Однако ни я, ни Мафую не сказали больше ни слова.
Я даже не могу точно сказать, когда звонок оборвался.
Я бросил телефон на кровать, укрыл свое дрожащее тело одеялом и вновь свернулся калачиком. Я понятия не имел, который час, но сонливости не было ни в одном глазу. Я попытался удержаться от дальнейших дум, но моё сознание имело свое мнение на этот счет. Множество промашек, куча бессмысленных предложений – если бы я не сделал то, если бы я не сказал это… И так без конца. Всё это потихоньку забирало тепло моего тела.
Наконец, я осознал, что не могу уснуть вовсе не потому, что не закрыл глаза. Виноват был мозг. Кроме того, глаза ныли каждый раз, когда я закрывал их.
Я отпнул одеяло и сел. Холод впился в меня тысячей игл.
Свет из гостиной на первом этаже просачивался через щель в двери. До меня доносилась едва слышимая музыка.
– …О, так ты еще не спишь? Уже почти два. Ступай в кроватку, как пописаешь, – сказал лежащий на диване Тэцуро, не повернув головы, и продолжил стучать по клавиатуре ноутбука.
Я же в свою очередь своим заторможенным мышлением пытался опознать знакомую мелодию, кружащуюся возле моих ушей.
Кассетный проигрыватель, расположенный в середине музыкального центра, крутил пленку. Это был скрипичный концерт. Тот, что Мафую дала мне.
– А-а, извини. Я поставил её бес спроса. Кажется, дело серьезное.
Беспечная речь Тэцуро слегка утешило мое израненное сердце.
Я сел на колени перед проигрывателем. Слава богу, это «Весенняя». Я бы застыл на месте, если бы играла «Крейцерова». Теплый тембр Юри кружил вокруг тяжелой поступи Мафую, словно рой бабочек.
Я нажал клавишу стоп, чтобы вытащить кассету.
Пластмассовый предмет лежал на моей ладони.
Обеими руками схватившись в кассету, я начал давить на неё большими пальцами. Всё вышло само собой. Это всё кассета виновата. Если бы только я не прослушал её. Если бы я не заметил.
Если бы я не заметил… разве к этому бы всё пришло? Всё могло стать куда хуже, чем есть сейчас.
Но для меня это не имеет значения. Я больше не желаю слушать её фортепиано.
Было бы замечательно, если бы всё сломалось.
Прозрачная поверхность сменила цвет на мутно-белый. Послышался треск. Неприятное ощущение.
Однако мои пальцы в то же мгновенье ослабели.
Пам. Этот звук пришел от кассеты. Слеза упала на её поверхность. Это была слеза, которая наконец пробила свой путь наружу. Кассета еще хранила остатки тепла. Пусть даже это было тепло от техники, сам факт непоколебим.
Подарок, данный мне Мафую.
Я не мог ни выбросить, ни тем более сломать его. Потому что это мое сокровище. Не важно, что случится, и не важно, где будет Мафую, факт, что я люблю Мафую, никогда не изменится. Именно поэтому я не могу отказаться от своих чувств.
– А…А-а…
Приглушенный голос вырвался из моей глотки.
Я крепко прижал кассету к груди, словно пытался протолкнуть её меж ребер.
Сокровище. Слово, которое упомянула ранее Чиаки. Виниловая пластинка, которую я подарил ей. Полоска от слез, которую я разглядел благодаря уличному свету.
Разве это возможно? Но…
Понятно... почему…
Я сжался в комок перед музыкальным центром, издававшим едва уловимый фоновый шум. Кожа на шее, казалось, готова разорваться. Я действительно осознал кое-что в самый неподходящий момент. Такое просто невозможно, это, должно быть, мое воображение. Я наверное в чем-то неправ. Я изо всех сил пытался убедить себя в этом, вплоть до отдаленных уголков сознания. Но в глубине душе я знал, что прав.
По-прежнему сжимая в руке кассету, я выскочил из гостиной и устремился вверх по лестнице в свою комнату за телефоном. Пока я искал номер Чиаки, мои пальцы остановились. Какой смысл звонить ей сейчас? Что я мог ей сказать?
Мой поступок в отношении Чиаки был таким же гадким, как и в случае с Мафую… Нет, даже еще хуже.
Я упал на кровать. Моё тело тоже проявило иронию – я просто взял и отключился в такой момент. И вот так, с кассетой в одной и телефоном в другой руке, меня насильно затянуло в сон.
Глава 13: Утро, новостная лента, собачий свисток
– Нао, эй, Нао! Мне скоро выходить, так что сообрази-ка завтрак!
Мои плечи кто-то затряс, отчего пришлось медленно открыть глаза. Мое тело словно запеленали в простыне – я почувствовал, как натягивается кожа, пока разминал шею.
Я ненадолго сфокусировал взгляд на потолке, чтобы глаза привыкли к яркому, затем удостоил вниманием физиономию Тэцуро.
– …Это худшее утро в моей жизни…
А чего еще ждать, если после худшей ночи в моей жизни меня с самого утра тормошит Тэцуро?
– Поторопись и займись завтраком! У меня сегодня разговор с компанией N, но они не хотят раскошеливаться на ланч.
Хватит. Перестань меня трясти, голова трещит. Я отстранил руки Тэцуро и, нахмурившись, принял сидячее положение. Что-то ярковато здесь. Который час?
– Ах да, я позвонил в школу и отпросил тебя, раз уж ты не встал в восемь. Разве я не замечательный папочка?
– Уже десять, черт! Если ты додумался позвонить, тогда почему вместо этого не разбудил меня в восемь?!
Беглого взгляда на часы хватило, чтобы окончательно прогнать сон. Я прыжком соскочил с кровати и наорал на Тэцуро.
– Так ты сваливаешь всю вину на других, хотя это ты сам провалялся в кровати. Вот тебе и сегодняшнее поколение.
– Гр-р-а…
Ничто не выводит меня из себя так, как резонные аргументы Тэцуро. Ну и фиг с ним, мне слишком неловко показываться на глаза Чиаки или Кагуразаки-сэмпай, так что я не против передохнуть. Я потянул на себя одеяло и укрылся им с головой.
– Мой завтрак! – жалобно протянул Тэцуро.
– В холодильнике есть протеиновый коктейль.
– А его можно разогреть и использовать как подливку к рису?
Делай что хочешь.
Я не стал отвечать, так как думал, что он просто дурачится, но когда он действительно вышел из моей спальни, не проронив ни слова, я догнал его и направился на кухню.
Я дождался, когда Тэцуро расправится с незамысловатым рисом по-китайски, и отправил его на работу.
– Ты прослушивал всю кассету Мафую целиком? От начала до самого конца? – спросил Тэцуро, повернув голову, пока одевал возле двери обувь.
– …Э?
Разумеется, да. До самой тарантеллы «Крейцеровой» сонаты. В этом месте я и заметил скрытую травму руки Мафую. С чего это он вдруг заговорил об этом?
– В любом случае, тебе лучше прослушать её непрерывно до самого конца.
После этого Тэцуро вышел. Звук выхлопной трубы становился всё дальше и дальше.
Что он хотел этим сказать? Я его не понял. И у меня нет особого желания слушать её вновь – это слишком больно.
Я потряс головой, прогоняя мысли. Мое сознание до сих пор было как в тумане, так что я решил принять душ. Рубашка на мне была измята, так как я уснул в школьной форме.
Приняв душ, я вернулся обратно в гостиную, высушивая полотенцем волосы. Несмотря на замечательную погоду снаружи, мне было холодно, даже после того как я надел джемпер поверх плотной футболки. Когда я перестал беспокоиться о пропущенных уроках? Когда это началось?
С того ли момента, как моя жизнь начала вертеться вокруг группы?
Я выудил из-под кровати кассету, которая ночью упала туда, и бережно принес её обратно в гостиную на первый этаж, держа её словно яйцо.
Нажав на кнопку воспроизведения, я понизил громкость и свернулся калачиком на диване.
Медленно потекла красивая мелодия скрипичной сонаты №5, «Весенней». Бетховен невероятный композитор. Картина рисовалась удивительная, но он не просто преподносил её красивыми фразами. Он украшал их так, что специфичные фрагменты проникали в самые глубины сердца, навевая всё больше грусти по мере развития.
Мне не стоит слушать это. Я не хочу представлять Мафую, нажимающую клавиши своими нежными, ранимыми пальцами. Однако я продолжал бездвижно обхватывать колени, слушая уже следом «Крейцерову» сонату. Казалось, словно скрипка Юри отделяла голову от шеи, в то время как фортепиано Мафую перемалывало каждую косточку в моем теле… однако боль была, в общем-то, приятная.
Мафую скоро отдалится от меня.
Но даже если так, всё равно остается возможность услышать её игру в будущем. Лишившись гитары, Мафую непременно вернется в прежний мир после реабилитации в Америке.
Хорошо ли это?
Согласен ли я с этим?
Я еще сильнее сцепил руки вокруг коленей. Я не желал поддаваться зажигательному танцу и безжалостным столкновениям между Мафую и Юри, хотел остаться нетронутым искрами, жаром и болью, которые выплеснулись в тарантелле последней части.
«Крейцерова» подошла к концу. Остатки ревербераций были полностью поглощены тишиной зимнего полудня. Лишь тихо шумела кассета, продолжая вращаться.
Крылья Feketerigó уже переломились.
Если Мафую того желает, тогда все мои мысли и действия больше не важны.
Попроси Мафую помощи, я бы нашел способ вернуть её обратно. Но в этот раз всё по-другому. Мафую пересекает океан по собственному желанию. И нас останется лишь трое…
Щелчок. Я поднял голову. Это музыкальный центр. Кассета доиграла до конца сторону А, поэтому он автоматически переключился на Б.
Краткий миг был лишь удушливый белый шум.
Затем, всплыв из глубин, появился чистый и ясный тембр Стратокастера. Каждая нота была чиста и прозрачна, словно серебряная нить дождя, а потом они слились в непрерывную гармонию, наполнившую мои уши. Это было сверкающее арпеджио.
Это не было каким-то определенным произведением. Просто музыкальные фразы, которые Мафую выводила каждый раз при разогреве. По спирали поднимающиеся пузырьки полутонов, стая птиц, мечущаяся между землей и облаками. Звуки, звуки, больше звуков, сцепленных вместе в идеальную последовательность с идеальными интервалами, проникало в мои вены.
Так запись были и на второй стороне, ха. Я совсем не заметил этого. Так об этом обмолвился Тэцуро?
Я представил нашу репетиционную – грязные стены, усилители, синтезаторы и стулья, которыми был заставлен весь пол. Вот Мафую, склонив голову, перебирает струны гитары. Чиаки, вся распаленная, бьет в хай-хэт, вклиниваясь в ритм. Кагуразака-сэмпай с улыбкой щелкает переключателем на микрофоне, на секунду наполняя воздух шумами. Вот как мы обычно начинали.
Картина, которая больше не повторится.
Я закрыл глаза, смакуя сладостные грезы.
Воспроизведение внезапно остановилось. Меня вышвырнуло обратно в пустую гостиную. Лишь моё сердце осталось в репетиционной, пропитанной духом рок-музыки.
Если бы я мог просто обнять колени, заткнуть уши и пронестись мимо бесчисленных дней и ночей, тогда всё бы улеглось, начисто забывшись. Брошенный сломанный механизм будет ломаться дальше. Это естественно, и так даже лучше для меня. Я это хорошо осознаю.
Следом я встал с дивана.
Я вернулся к себе в спальню и начал комплектовать ящик с инструментами. Закончив, я отпер кладовку внизу – там был пластмассовый ящик, наполненный разного рода рухлядью, что я собрал ранее. Там всё было разложено более-менее аккуратно, но я все равно потратил достаточно много времени на поиски.
С наступлением вечера я решил заглянуть к Чиаки. Путь занимал каких-то пять минут.
Я подумывал предварительно позвонить, но понятия не имел, что сказать. А также что мне было делать, если бы она не разрешила приходить? Получается, что не было иного выбора, кроме как неожиданно заявиться под вечер.
– Боже мой, это же Нао. Чиаки? Она дома. Входи. Ты уже поужинал? Чиаки! Нао пришел!
Я достаточно давно не был у них в гостях, но мать Чиаки ничуть не изменилась. Она окликнула Чиаки, комната которой находилась на втором этаже, и затащила меня внутрь, не дав вставить и слова.
– Э-эм, ну…
Когда я хотел заговорить, от шквального топота загрохотала лестница.
Чиаки была одета в короткие шорты и футболку – такие тонкие, что слабо верилось в наступление зимы. Её полуоткрытый рот подергался добрых секунд пять, а лицо окрасилось красным.
– Ч-ч-то ты тут делаешь?! Придурок! Да как у тебя наглости хватило сюда припереться?!
– И-извини.
Я рефлекторно закрыл голову ящиком с инструментами. К счастью, в руках Чиаки не было ничего, чем она могла бы запустить в меня.
– Сейчас же прекратили ругаться на пороге. Вы двое, живо наверх.
Это был единственный раз, когда я был особенно благодарен матери Чиаки за строгость. Отчитав нас как следует, она пихнула Чиаки и меня вверх по лестнице. В комнате Чиаки был бардак, горы и завалы из журналов, а равно и повисшая тишина. Через некоторое время зашла мама Чиаки, прихватив поднос с напитками и легкими закусками.
– … Эм-м, алкоголь немного не… – я ожесточенно замахал руками, когда увидел на подносе бутыль со спиртным.
– Ох, но Чиаки уже выпила.
И правда! На полу лежали три маленьких пузыря «Шаосин»[1].
– Блин, ты каждый раз это предлагаешь. Уже должна запомнить, что Нао не пьет.
Чиаки выхватила тарелку с закусками и вытолкала маму из комнаты вместе с подносом.
Однако, когда мы остались наедине, комната снова погрузилась в тишину. Чиаки взяла горсть какипи[2] и нервно затолкала в рот.
Что мне делать? Я не смею даже поднять на неё взгляд.
Прикончив снэки и вино, Чиаки издала протяжный вздох и прижала плюшевого дельфина к груди.
– …Мафую звонила, – произнесла она мягко.
Я озадаченно поднял голову, но не смог отчетливо разглядеть её скрытое за дельфином лицо. Однако казалось, что её глаза чуть увлажненные.
– Она сказала, что собирается в Америку, и больше не придет в школу…
Я кивнул.
– И она попросила прощения. Это так нечестно. Что я могла ей сказать, если она извинилась, так ведь?
Её слова глубоко тронули меня.
Интересно, а что, если мне извиниться перед Чиаки? Но это неверная мысль. «Извини» – это холодное, подлое проклятие, которым перерубают все связи между людьми. Я крепко сжал инструменты в моей руке.
– Ах да, зачем ты пришел, Нао? Я сейчас… эм, очень пьяна, и мысли путаются. Я могу просто избить тебя или разреветься прямо перед тобой, понимаешь?
Я скосил взгляд на ящик с инструментами еще раз, а потом посмотрел Чиаки в глаза.
– …Я здесь, чтобы починить электрофон.
Плюшевый дельфин выскользнул из объятий Чиаки
– …Э?
– Твой проигрыватель сломан, не так ли? Подумай. Разве не глупо, если ты не можешь послушать тот редкий подарок, полученный от меня?
Чиаки уставилась на стену, проглотив язык. На гвоздике в стене висела виниловая пластинка. «Оркестр одиноких сердец сержанта Пеппера».
– Э-э-э?
Только сейчас Чиаки заметила ящик с инструментами рядом со мной.
– Где он? В шкафу?
– А-а, ну, эм-м…
Чиаки махом вскочила и бросилась к комоду, шатаясь из стороны в сторону.
– Тебе нельзя заглядывать внутрь! Отвернись!
Она не возражала, когда я зашел в неубранную комнату, так что я не имел представления, почему она запретила мне смотреть внутрь шкафчика. Но я всё равно отвернулся.
Я открыл ящик с инструментами, когда старый пыльный механизм предстал передо мной. Сперва я вытащил полиэтиленовый пакет с запасными частями. Потом начисто вытер проигрыватель влажной тряпочкой.
Было тяжело работать под пристальным взглядом Чиаки, но мои пальцы вскоре запорхали, найдя общий язык с машиной. Я заменил иглу, поправил скос диска и проверил напряжение мультиметром.
Ничего сложного. Все-таки, это просто механизм. Его можно починить, когда он ломается. В нашем мире есть множество вещей, не подлежащих ремонту после поломки.
Проверив щелчком переключателя, крутится ли диск, я посмотрел в сторону Чиаки.
– Я хочу проверить, в порядке ли звук. Можно?
Чиаки стрельнула глазами на стену. Её кивок был настолько слабым, что был практически неразличим глазу.
Я притянул аудио шнур от музыкального центра и подцепил его к электрофону. Затем я поместил пластинку на вращающийся диск. Необъяснимое волнение в моей груди усилилось, когда я опустил иглу. Появился приятный шорох.
Овации раздались из колонок. За ними резкие гитарные фразы. Затем медные инструменты усилили гармонию Пола, Джона и Джорджа.
Я повернулся к Чиаки, возможно с некоторым самодовольством на лице. Чиаки же, обняв плюшевого бобра и дельфина, сжалась в комок, будто пыталась от чего-то спрятаться. Её глаза сверлили то меня, то вращающийся диск.
– …Ах, п-прости. Эм-м, я закончил.
Только я протянул руку, чтобы остановить воспроизведение…
– Не выключай!
Я повернул голову. В глазах Чиаки застыли нескрываемые слезы.
– Ничего. Пусть играет. Я хочу послушать.
Чиаки затем швырнула подушку в моём направлении, которая попала мне по ноге и приземлилась рядом.
Мы сидели и вместе внимательно слушали Битлз среди шума. Ненастоящий концерт, созданный шуточно-нелепым смешением мечтаний четверых.
Они дали настоящий концерт лишь годы спустя после выхода альбома. Он состоялся на крыше здания – они не рекламировали его, не получали разрешений на его проведение. В следующем году они распались.
Я вдруг вспомнил мысль, высказанную сэмпай некоторое время назад. В один прекрасный день кто-нибудь может исчезнуть и никогда потом не вернуться.
Она права. Мафую исчезла. Всё из-за моей тупости.
Но даже если так, Чиаки всё еще рядом. Рядом со мной.
Почему?
– …Почему я?.. Разве не нашлось парней получше?
Внезапно атмосфера странным образом переменилась. Музыка, доносившаяся из колонок, вдруг стала звучать так, словно её воспроизводил самый дешевый плеер. Чиаки вскочила как ужаленная. И лишь тогда я сам понял, что сказал.
– Ч-ч-что…
Заикающийся голос Чиаки прозвучал рядом со мной. Я робко поднял взгляд и увидел пылающее лицо между дельфином и бобром.
– Ч-что?! Что ты сейчас сказал?!
– Эм-м, я не это имел в… Нет, вообще-то, именно это, но, эм-м…
Бобер и дельфин ринулись атаковать меня.
– Придурок! Нашел что сказать… Да ты хоть знаешь, как сильно я!..
Я изо всех сил закрывал руками голову. Кроме стремительных атак игрушками мне достался также пинок с разбегу. Сквозь просветы между руками я видел, что Чиаки рыдает.
Это еще сильнее подкрепило мои подозрения. Я сотворил нечто ужасное с Чиаки. Она всегда была позади меня, поддерживала меня; она стучится в мое плотное закрытое окно; она всегда была рядом, вот я и принимал её тепло как должное. Но, даже если всё так…
Слово «извини» действительно нехорошее слово… вот почему я ничего не сказал. Потому что я влюблен в Мафую. Пусть её больше нет рядом, моё чувство все равно очень сильно…
– М-мои…
Пум-пум. Игрушки наконец выпали из рук Чиаки. Её колени подкосились. Она затем оперлась на мои плечи и приблизила своё лицо. Через одежду мне передалось её тепло.
– Мои чувства к Нао…
Её слова потонули в слезах.
В этот миг музыка из колонок наполнилась шутливым тоном гобоев. «Когда мне будет шестьдесят четыре».
Притворно-юный голос Пола Маккартни заставил плечи Чиаки затрястись.
«Буду ли нужен,
накроешь ли ужин,
когда мне шестьдесят?»
«Ты тоже стара,
Найдешь ли слова
Меня остановить?»
«Я буду сед,
Но когда тухнет свет,
Могу лампу заменить».
После второго куплета плечи Чиаки затряслись еще сильнее, и её руки, державшие меня за плечи, начали дергаться. Когда Пол дошел до места, где пелось о накоплениях и внуках, она, наконец, подняла голову.
– А-ха-ха-ха-ха!
Чиаки повалилась на пол, дико хохоча в потолок. Она даже не заметила того, что давит своих плюшевых друзей.
– А-ха-ха, что за фигня? По-почему именно сейчас заиграла эта песня? Это слишком для обычного совпадения!
Чиаки каталась на полу и истерически смеялась, корчась всем телом. Я мог лишь безмолвно наблюдать.
И впрямь… совпаденьице.
В итоге, Чиаки смеялась до конца песни. Когда она приняла положение сидя, её глаза до сих пор оставались красными и опухшими от слез, но мрак, который её окутывал, полностью исчез.
– А-ах, фу-у, это ужасно. Как это у меня получилось рассмеяться в такой неподходящий момент? Не понимаю.
Сказав это, она утерла слезы с уголков глаз кончиками пальцев.
– Э-эм, Чиаки…
– Помолчи.
Мощь в словах Чиаки заставила меня заткнуться. Я ничего не смог сказать.
Так это правда. Люди могут выглядеть еще печальнее, когда улыбаются.
– Всё в порядке. Я поняла.
Она поняла.
Значит, Чиаки знает, что я не могу ответить ей. Её слова причинили боль куда большую, чем атаки игрушками или пинки.
Затем мы сели рядом с друг дружкой и дослушали оставшуюся часть альбома.
Ни один из нас не проронил ни слова. Однако, по остатком тепла на моих плечах, а также по легкой боли в побитых местах, я мог сказать, что Чиаки уже на пути к месту, которого мне не достичь.
Несмотря на то, что мы как обычно сидели друг рядом с другом, безымянная, иллюзорная, теплая связь, которая существовала между нами долгое время, в этот вечер была разрушена.
Поэтому, лишь на одну вещь я мог положиться – на песни, что исторгал проигрыватель.
Конец концерта приближался. Прощальные слова альбома потонули в оглушающих воплях толпы. Словно шаги Мафую постепенно нагоняли меня. Фортепианное вступление «A Day in the Life» по обыкновению заставило меня прослезиться.
Даже не оборачиваясь, я знал, что Чиаки снова плачет.
Каждая новостная статья, спетая Джоном.
Обычное загруженное утро, переплетенное с Полом.
Мы уже тысячи раз прожили их, и я уверен, что продолжим переживать еще тысячи. Обыденность, но незаменимая; повседневность, но жестокая.
– Давай выступим на концерте.
Я произнес это, когда отзвуки фортепиано еще слабо гудели рядом с нами.
– Пусть Мафую больше нет с нами, мы втроем выйдем на сцену. Давай вместе дадим самый лучший концерт.
Заплаканными глазами глядя на проигрыватель, Чиаки медленно кивнула.
В этот миг собачий свисток – практически неразличимый писк – раздался словно издалека.
Глава 14: Северный олень, пижама, минидиск
Мы всё еще не пришли к единому мнению в выборе сценических костюмов к последнему дню перед выступлением.
– Видишь, вот последняя. Я победила.
Кагуразака-сэмпай щелкнула Чиаки по носу, вытащив последнюю фри из коробки.
– Почему ты говоришь так, словно твоя победа сама собой разумелась? – плаксивым тоном произнесла Чиаки, откинувшись на спинку.
24 декабря. Так как в репетиционную не попасть из-за зимних каникул, мы заняли студию, расположенную на третьем этаже музыкального магазина, где работала Кагуразака-сэмпай. Мы дали генеральную репетицию и буквально только что добрались до студии. Вместо обсуждения нашего выступления, сэмпай и Чиаки затеяли спор по поводу костюмов и ведущего. Я же был не слишком удовлетворен нашим выступлением, так что, убавив громкость бас-гитары, беззвучно играл.
– Но я уже изготовила оленьи рога!
Чиаки надулась и нацепила на голову пару искусно сделанных оленьих рогов. Предложение сэмпай одеться всем в белое сошлось в жестком столкновении с задумкой Чиаки: «Санта-Клаус и северные олени». Поэтому они решили урегулировать этот вопрос с помощью картофеля фри. Условие было поистине простым – тот, кому достанется последняя долька, выигрывает. Говорят, при этом требуется весьма запутанная стратегия (серьезно?), но я был сконцентрирован на своей игре во время их дуэли. Я почти не обращал на них внимания, пока Чиаки не завопила, когда осталось всего пара штучек.
– Да, точно! Ты тоже должен сразиться с ней, Нао! Ведь нам стоит поддержать дух Рождества, согласен?
– Не интересно. Давайте уже начнем репетицию.
И не ешьте в студии.
– Ты не доволен нашим предварительным концертом? Даже продюсер, который беспрерывно возмущался, сбавил тон после прослушивания.
Организаторы были не слишком обрадованы, когда мы подали заявку об изменении состава из-за ухода Мафую, хотя этого стоило ожидать. Всё потому, что судьи были больше всего восхищены соло Мафую, когда она на гитаре исполнила первую строфу «Счастливого Рождества». Мы реаранжировали песню для трио, пытаясь понравиться организаторам. В итоге продюсер, который был одержим идеей выпнуть нас с мероприятия, сдался после нашего пробного выступления.
Однако я всё равно не могу простить себя за незрелость. Был человек среди всех слушавших, неприкрыто недовольный нами, – это Фурукава, выступавший вместе с нами на сцене. Он, наверное, не привык к нашему тембру, потускневшему после отъезда Мафую.
Вот поэтому я позволил девочкам дальше спорить о костюмах и погрузился обратно в басы моей Aria Pro II.
– В любом случае, это решено. Все в белом. Товарищ Аихара, ты можешь надеть короткие шортики, если хочешь.
– Э-эх… А как же олени…
Несмотря на всё нежелание, Чиаки уступила. Я издал беззвучный вздох облегчения. Потому что оленем, без сомнений, одели бы меня. И я даже наверняка не смог бы играть из-за смущения.
– Смелости тебе не занимать, если ты бросаешь мне вызов, зная, что проиграешь. Почему ты так настаиваешь на Санта-Клаусе?
– Потому что я написала Мафу-Мафу, что буду одета Сантой, поэтому она наверняка придет посмотреть на нас. Я даже отослала ей пригласительный билет.
Мои пальцы от удивления перестали перебирать струны. Я повернул голову.
– …Чиаки, ты тоже отослала ей билет?
Глаза Чиаки округлились.
– И ты?
– Ага, но…
Я хотел сказать, что это мой долг, но промолчал. Это слишком эгоистично.
– Если ты собрался дарить ей билет, то должен был взять и заявиться к ней домой! Или, по крайней мере, позвонить! Тряпка!
Горькая, но правда. Приуныв, я сжал коленями бас-гитару.
С того самого дня…
Мафую не приходила в школу, и второй триместр мы закончили без неё. В день последнего звонка Маки-сэнсэй подошла ко мне и рассказала, что Мафую уже оформила все необходимые документы для отчисления.
– Удивительно. Получается, каждый из нас отправил ей по билету, ха, – пробормотала сэмпай, бездумно уставившись в пустоту.
Так ты тоже это сделала?
– Стоит добавить, я свой подписала. Интересно, с чьим пригласительным она придет завтра? Эта битва обещает быть весьма интересной, не находите?
Мы с Чиаки промолчали.
У меня было предчувствие, что Мафую наверняка не придет
Никто более не проронил ни слова, на этом всё и закончилось. Когда лампа над дверью загорелась красным, знаменуя окончание сессии, нас выдворили из комнаты.
Снаружи была непроглядная темень. Почти девять. Когда я посмотрел на небо, моему взору предстали темные облака, которые затеняли теснившиеся вокруг строения. Попрощавшись с управляющим магазина, я вышел на улицу и намотал шарф вокруг шеи в несколько слоев, прежде чем сунуть его концы под куртку. Воздух был холодным до такой степени, что казалось, кисти отвалятся от предплечий, если не сунуть руки в карманы.
– Молодой человек, ты собираешься вот так сдаться? – спросила сэмпай, присев на придорожную ограду.
Свет из магазина падал на лицо Чиаки, пристроившейся рядом с сэмпай. Она тоже смотрела прямо на меня.
С того случая сэмпай держала слово и не являла более мне своей улыбки. Однако с Чиаки она продолжала вести себя по-старому, от чего было еще больнее. С другой стороны, возможно, именно самой сэмпай было больнее всего.
– Она собирается в Америку на целый год, не так ли? Почему ты не повидаешься с ней?
Я не мог ей ответить, поэтому смотрел на свои пальцы, кожа на которых высохла и шелушилась. А из-за того, что я играл пальцами, дела у правой руки обстояли еще хуже.
– Ты собираешься прятаться за бас-гитарой?
Тон Кагуразаки-сэмпай не был ни издевательским, ни поучающим. Она просто пыталась услышать подтверждение. Я честно кивнул.
Не было никаких конкретных или веских причин избегать Мафую. Просто я не представлял, как мне себя вести при встрече. Но когда я осознал, что могу вообще не увидеть её снова, то по-настоящему испугался.
Эбичири говорил, что им нужно пробыть в Америке два месяца – это значит, она могла вернуться в школу. Однако, Мафую изменила эти планы. Целый год. Она отрывает себя от нас на удручающе долгий период времени, и я не могу понять зачем.
Потому что она не желает больше меня видеть? Я не желал даже думать о подобных причинах.
Так что, в последние две недели я не ложился допоздна, работая над аранжировкой, а также над пресетами синтезатора. Я был настолько поглощен этим, что завалил три теста. А также струны моей гитары дважды рвались.
Я не должен думать о Мафую, пока буду занят делами группы. Разве так не легче? – задавался я вопросом. Но это не тот случай. Потому что всё, что я делал, это пытался залатать сломанное крыло Feketerigó. Заполнить ту пустоту, которая осталась после ухода Мафую.
Сводил ли я дорожки бас-гитары и синтезатора, или обсуждал с сэмпай аранжировку песни для одной гитары, меня разрывало на части от осознания, что Мафую больше нет рядом.
Я не мог позабыть Мафую. Ни на кратчайший миг.
Музыка больше не была для меня надежным убежищем. Наоборот, мне пришлось накрепко вцепиться в неё и ждать.
– …Единственное, что занимает сейчас мои мысли, это предстоящее выступление. Хотя я понятия не имею, что мне делать после него, – наконец, ответил я хриплым голосом.
Рождественский концерт, который, как говорила Мафую, мы должны дать.
По крайней мере, я надеюсь исполнить её волю.
– Нао, ты ничуть не повзрослел, – произнесла Чиаки, прикрывая рукой в перчатке белые выдохи.
Её ноги болтались туда-сюда. Я знал, что она не хотела никого оскорбить, но её слова всё равно меня задели.
– Нет-нет, не обязательно.
Сэмпай каждый раз поворачивалась к Чиаки, когда улыбалась.
– Он, возможно, ходит кругами, но, несмотря на все полученные раны, может твердо стоять на ногах. Если это не зовется «вырасти», то тогда я понятия не имею, что это.
– Сэмпай по-прежнему добра к Нао.
– Но мне всё равно далеко до тебя, товарищ Аихара.
Обе девчонки улыбнулись друг другу, окруженные теплым сиянием, оставив меня наедине с холодной ночью.
Чиаки спрыгнула с ограждения и стряхнула пыль с задней части своих брюк. Сэмпай в свою очередь выкатила велосипед из задворок дома.
– Похоже, будут осадки. Пойдет ли снег? – пробормотала сэмпай, глядя в беззвездное небо. – Я очень хотела исполнить «Счастливого Рождества», но, полагаю, тут ничего не попишешь.
Изначально мы планировали оставить её на бис, но решили вообще не включать в наше выступление. Первоначальная аранжировка предполагала гитарное соло Мафую во вступлении, и иных вариантов мы не придумали.
Улыбка сползла с лица сэмпай, когда она посмотрела на меня и Чиаки.
– Не важно, как мы будем стараться, даже если выложимся на все сто, то сможем достичь лишь трех четвертей от мощи оригинального состава Feketerigó. Удручающе, но факт есть факт. Однако даже в этом случае…
Она вытянула правую руку.
– Давайте сделаем это Рождество самым лучшим.
Мы с Чиаки кивнули, положив сверху свои ладони. Но тяжести и тепла не было. Возможно, сэмпай это заметила, поэтому положила свою левую кисть поверх наших.
По возвращении домой я, приготовив Тэцуро ужин, принял ванну. Пока работала стиральная машина, я готовил одежду к выступлению. Я надену открытую рубашку с длинным рукавом, которую на время одолжил, и сверху – белый костюм.
Также дело коснулось и обвеса – бас-гитары, фланжера и синтезатора. Я проверил всё еще раз.
Затем я включил компьютер. Всё прекрасно работало на пробах, но я воткнул наушники, чтобы убедиться в исправности.
Дерьмо, сна ни в одном глазу. Концерт начинается завтра в полдень. Выйдет весьма скверно, если я прободрствую всю ночь и, прикорнув под утро, просплю всё к чертям. Однако мои щеки пылали от воодушевления, оставшегося во мне после проб и репетиции. Я прислонил корпус гитары к лицу. Поверхность отдавала приятным холодом.
Осознав, что занимаюсь какой-то глупостью, я открыл окно. Когда холодный воздух лизнул меня по щекам, жар в моем теле слегка поугас. Дерево – то, по которому обычно взбирается Чиаки, и даже один раз Мафую, – выделялось в лучах уличных огней. Листья уже все опали. Я сумел разглядеть нечто белое, кружащее между тонкими тенями.
Снег. Это снегопад.
Единственным, что двигалось в эту необычно тихую ночь, были подсвеченные снежинки, плывущие в свете фонарей. Внизу по-прежнему чернел асфальт, но снегопад за ночь должен скрыть его. Интересно, всё ли в порядке будет завтра с поездами? Надеюсь, их работу не приостановят.
Собираясь захлопнуть окно из-за кусачего холода, я увидел золотистый силуэт, блеснувший под светом фонарей.
Я не мог разглядеть отчетливо из-за веток кроны, поэтому рефлекторно вытянул шею.
Ага, мне не почудилось. Кто-то возле моего дворика. Худощавая тень стояла рядом с невысоким железным частоколом, оглядываясь по сторонам. Она смотрит в мою сторону? Золотистые волосы время от времени сверкали под светом.
Золотистые волосы?
Я прислонился животом к подоконнику и постарался вытянуться наружу как можно дальше, но при этом не упасть.
Это был Юри. Из-за его плеча что-то торчало. А, гитарный кейс. Юри с гитарой наперевес стоял между фонарным столбом и забором, уставившись на мой дом. Какого черта он тут забыл в снежную ночь?
Я сбежал вниз по ступенькам, запрыгнул в ботинки и выскочил из дома, даже не накинув куртку. Когда я уже был рядом, Юри собирался всё бросить и уйти.
– Юри!
Мой голос прозвучал на удивление звонко, хотя шел снег. Силуэт с кейсом на плече остановился.
– …Наоми.
Юри обернулся. Его лицо было мертвенно-бледным, губы – синими. Похоже, он выскочил из дома в спешке, раз забыл надеть куртку.
– Какого лешего ты творишь? Так и простудиться недолго!
– Э-эм, извини. Извини.
Я подбежал к нему. Юри тут же повис на мне.
– …Я бежал сюда.
Что он хотел этим сказать? «На улице метет, надел бы, по крайней мере, куртку», – хотел я ему сказать, но, когда коснулся его дрожащей и замерзшей кожи понял, что сейчас не время читать нотации. Я завел его домой. Тэцуро, недавно принявший ванну, в этот момент вышел из раздевалки. «Я принесу сменную одежду, так что иди», – бросил я и втолкнул Юри в ванную. Его одежда была влажной из-за снега, так что я прихватил свою пижаму со второго этажа и побежал на кухню нагреть немного воды. Когда я вернулся в гостиную и устало вздохнул, Тэцуро, сушивший волосы полотенцем, быстро спросил:
– И? Что происходит?
– Ну, я сам хотел бы это знать.
Кстати да, откуда он знает мой адрес?
– Это Жюльен Флобер, верно?
– Ага.
– Так значит Нао на поприще индустриального пройдохи уже превзошел меня, ха…
О чем это ты?
– Ах да, интересно, почем можно продать его банные фотки.
– Я всерьез собираюсь разорвать между нами все отношения, усек?
– О, боже, это просто шутка, Нао! Проклятье, ты совсем как маленький жмот.
– Заткнись и возвращайся к работе!
Пока я гонялся за Тэцуро по всему дому с подушкой в руке, Юри вошел в гостиную с полотенцем, обернутым вокруг головы. Пижама свободно висела на нем.
– Тебе уже лучше? Согрелся?
Я швырнул подушку в Тэцуро и предложил Юри присесть на диван.
– М-м-м… спасибо.
После ванны щеки Юри были красными, словно спелые яблоки. Он бросил взгляд на Тэцуро и опустил голову.
– Прошу прощения, что помешал столь поздним визитом.
– Нет проблем. Ах да, помнишь меня? Меня зовут Хикава Тэцуро. Может и не похоже, но я довольно известный критик в музыкальной среде. Это я написал пояснения к твоей музыкальной программе, когда ты впервые давал концерт в Японии.
– Тогда я еще не очень хорошо владел японским.
– Пустяки, не бери в голову. Да, точно, не мог бы ты дать мне эксклюзивное интервью, а также цветное фото для обложки? Твой менеджер – та еще задница.
– Завязывай со шпионажем и возвращайся к работе!
– Я что, по-твоему, делаю? Шпионаж – устойчивая и независящая от времени и места базовая специализация индустриального пройдохи!
Моя голова снова разболелась, так что я повел Юри к себе на второй этаж.
– А, извини за это. Таков уж мой отец. – Я почесал голову и уселся на пол.
Юри, устроившийся на моей кровати, хихикнул, сжав дымящую кружку с водой в руках.
– Пустяки. Он интересный человек, прямо как ты.
Не говори так даже в шутку.
Юри огляделся по сторонам.
– Так вот какая у тебя комната.
По неясной причине он начал радостно болтать ногами. Что? Моя комната настолько интересная? Я буквально только что выставил синтезатор и бас-гитару из комнаты, поэтому на полу остались лежать несколько кабелей. Мне даже стало неловко за этот беспорядок.
– В твоей комнате куча музыкальных штук. Она всегда такая?
– Ничуть. Я просто готовился к выступлению.
Улыбка исчезла с лица Юри тут же. Долгое время он лишь крепко сжимал кружку.
Вообще-то, я давно не виделся с Юри – с того случая в репетиционном зале оркестра в Синагаве. В тот день, когда я последний раз встречался с Мафую. День, когда наши крылья сломались.
Возможно, всё шло наперекосяк уже давно, и лишь я оставался глух и слеп к происходящему.
– Завтра… состоится концерт, верно? – мягко поинтересовался Юри, поставив чашку на колено. – Прости, что нагрянул внезапно. Ты ведь не сердишься, да?
– Не переживай об этом. Но откуда ты узнал, где я живу?
Не помню, чтобы говорил ему свой адрес.
– Я узнал от Кёко.
От сэмпай, значит? С чего бы это? Разве они близко общаются?
– Эм-м, а где моя гитара?
– А, я оставил её в коридоре. Сейчас принесу.
Когда я занес кейс в комнату, Юри открыл его и вытащил из него кое-что.
У меня перехватило дыхание.
Этим «кое-чем» оказался винтажный стратокастер солнечно-пламенной окраски, сверкавший бликами на свету. . Мне потребовалась лишь секунда, чтобы понять. Ошибки нет. Это была гитара Мафую.
Почему она оказалась у него? Нет, постойте, этот стратокастер же изначально принадлежал Юри.
– Мафую вернула её мне. Я не просил об этом.
Я быстро поднял взгляд. Разве Мафую не сказала, что гитару конфисковал Эбичири? Почему она у Юри? Так она соврала? Почему?
Юри тесно прижал стратокастер к себе и снова сел на кровать.
– …Мафую изменила график своего лечения. Наверное, её не будет весь год.
– Угу, я слышал.
И также я знал, что это её собственное решение.
– Еще она сказала, что будет учиться там.
– …М-м-м.
Правда? Ну… в этом есть смысл. Она уже не состоит в списках учениц нашей школы. Мафую теперь планирует свою жизнь по ту сторону океана. В стране, где меня не будет рядом.
– Слышал о госпитале, где она будет лечиться?
– Э? Нет.
Ну, это знание мне вряд ли поможет.
– Я слышал, это в Калифорнии. Там есть институт профзаболеваний, известный спортивной медициной.
Спортивной медициной?
– Вот я к чему, – Юри крепко стиснул гриф стратокастера и издал болезненный вздох. – Мафую повредила руку, потому что я научил её неправильному хвату. Это пагубно сказалось на её запястье. Говорят, ту больницу посещают многие музыканты.
– Значит, она пройдет реабилитацию, чтобы можно было вновь играть на фортепиано?
– Многие гитаристы тоже там побывали. Я знаю нескольких.
Я непонимающе уставился на Юри.
– Пальцы и запястья Мафую очень слабые, и к тому же она обучена играть неправильно. Вот почему она собирается начать с нуля – чтобы можно было опять взяться за гитару. И поэтому лечение займет год.
Играть на гитаре тоже?
Почему? Я не мог вдохнуть.
Разве Мафую уже не забросила гитару? Нет, но, стратокастер здесь.
И три четверти Feketerigó всё еще рядом.
– Так она тебе ничего не сказала об этом.
Голос Юри звучал так, словно тот сейчас расплачется.
– Я спросил Мафую, почему она уезжает, так ничего тебе не рассказав.
Я подвинулся ближе к Юри и спросил:
– Что Мафую сказала? Что она ответила?
«Почему же ты сам не спросил, бесполезная тряпка?» – мученический голос раздался у меня в голове.
– Она отказалась отвечать. Я не знаю. Не имею понятия. Потому что, хоть она и любит тебя очень сильно, хоть она могла бы вернуться спустя два месяца, и вы снова были бы вместе… Это ведь было бы замечательно? Но Мафую, она…
Юри хныкнул, прижав гитару. Я рухнул на пол.
Почему? Прямо сейчас, в этот самый момент Мафую наконец донесла до меня свои чувства. Пересесть за фортепиано и вернуться ко мне недостаточно. Мафую также четвертинка Feketerigó. Она любит группу очень, очень сильно.
Она собиралась вернуть крылья, даже если для этого придется невообразимо долго быть далеко от нас, в другой стране.
– Почему? Зачем же расставаться вот так – молча? Терпеть не могу подобные разлуки. Что Мафую, что Наоми, – оба печальные, я не хочу вас видеть такими.
– Потому что…
Я очень плохо поступил с Мафую.
Я думал, Мафую никогда не вернется.
– Она определенно вернется! Наоми, ты идиот! Разве ты не понял этого?
Юри отбросил страт, спрыгнул с кровати и приземлился рядом со мной. Потом он подался вперед, положив руки мне на колени; его глаза были наполнены слезами.
– Она делает всё, чтобы вернуться, чтобы она могла вновь играть на гитаре. Почему? Почему ты такой? Почему ты тоже не можешь сделать всё, чтобы увидеться с ней, даже если это невозможно? Она скоро покинет Японию, осталось не так много времени, ты понимаешь?
Я понимаю это. Но…
– Когда ты наберешься смелости? Если будешь лишь ждать, то так и не осмелишься!
Слова Юри нанесли моему сознанию сокрушительный удар. Я обессиленно растянулся на полу рядом с кроватью.. Я встал на колени у края кровати, опершись на руки.
Мафую делает это всё ради гитары и ради группы.
Так она сможет вновь парить рядом с моей пульсацией?
Но Мафую не сказала мне этого. Потому что боится возможной неудачи? Или потому что не хватило смелости так же, как и мне?
Если так, то какие же мы тогда глупцы.
Я ощутил чужое тепло на своей спине. Юри спрятал там свое лицо.
– Извини, Наоми.
– …За что ты извиняешься?
Люди никогда не станут лучше, если будут извиняться за то, что называют дураков дураками.
Но тепло Юри понемногу покинуло мою спину. Потом прозвучал звук застегивающейся молнии. Когда я обернулся, он уже уложил гитару в кейс.
– Я не могу этого вынести. Не я должен был тебе это говорить. Просто Мафую глупая, трусливая и упертая. Однако, она мне нравится, и ты мне тоже нравишься. Мне очень больно. Я не нахожу себе места, когда думаю, что это всё моя ошибка. Я не стерпел, когда Мафую вернула мне гитару, так что я попросил Кёко дать мне твой адрес. И прибежал сюда.
Я помотал головой. Это не его ошибка, но у меня не было желания утешать Юри пустыми словами.
– Но ты всё по-прежнему тормозишь. Думаешь только лишь о концерте.
- Ну извини, - непроизвольно вырвалось у меня.– Я обещал Мафую, что это будет лучшее из всех выступлений. Она точно не простит меня, если я нарочно плохо выступлю. Поэтому…
– Это лишь твое бессмысленное упрямство.
Упрямство? Он сказал упрямство? Это верно. Я встал и достал минидиск из кармана кейса бас-гитары. Затем я вставил его в магнитофон.
– …Что это?
Юри подошел и начал разглядывать аппаратуру.
– Запись сегодняшнего пробного выступления.
Доказательство моего упрямства.
Заиграл ассонанс хай-хэта Чиаки и перебора сэмпай, становясь всё ближе и ближе, будто звон бубенцов. Альты отбивали этно-ритм, басы переполнялись энергией, основная мелодия, шедшая от синтезатора, предельно дополнялась эффектом модуляции.
Юри опустился на пол.
Какая ирония. В исполнении трех людей, а не четырех, как было задумано, песня стала звучать печально-чисто.
Юри поднял мой бас, валявшийся на полу.
Бесчисленное количество раз я разочаровывался в себе, глядя на таких превосходных исполнителей как Кагуразака-сэмпай, Мафую и Фурукава. Однако, это ничто по сравнению с тем, что я ощущал сейчас. Худощавые пальцы Юри мелькали по грифу, в совершенстве дублируя мелодию баса, безупречно сплетаясь c Feketerigó, записанным на минидиске.
– Твоя техника улучшилась, Наоми.
Не похоже, что он меня хвалит, поэтому я ничуточки не повеселел. Если бы только всех этих гениев можно было бы запечатать в стеклянные футляры и никогда не выпускать…
– Потому что ты смёл всё связанное с Мафую в сторону и сосредоточился на практике.
– Просто заткнись. На настоящем концерте всё будет куда круче! Приходи и убедись в этом сам, если завтра будешь свободен, – проворчал я с досадой.
Юри показал мне язык.
– У меня на завтра планов нет, но я ни за что не пойду на этот концерт!
Ах вот как? Ну ладно. Я дал волю гневу в своих мыслях, поэтому внешне остался спокоен.
– Потому что вас только трое. От этой записи концерт не слишком будет отличаться, верно?
Не скажи, ты недооцениваешь выступление «живьем». Но я продолжал молчать.
– Минидиска было более чем достаточно. Однако, как получилось такое хорошее качество?
– Потому что звук от инструментов сразу направляется в специальный эффектор. Затем пульт его обрабатывает и выводит через синтезатор. Так что оставалось лишь прицепить к линейному выходу синтезатора MD-рекордер – и запись звука после этого стала пустяковым делом.
– О…
Юри поскучнел и скосил взгляд на мою бас-гитару. Затем он вздохнул и встал.
– …Ну ладно тогда, я пойду. Тебе завтра тоже рано вставать.
– Э? Притормози-ка. Твоя одежда же еще не высохла. И снаружи до сих пор валит снег…
Юри округлил глаза и уставился на надетую пижаму. Он ведь не собирается уйти прямо в ней?
– Эм-м, ну… но…
– Почему бы тебе просто не заночевать тут, Жюльен Флобер? Нас лишь двое мужчин на весь этот дом, так что тебе нечего беспокоиться. Эй, Нао, шевелись! Расчисти пол и уложи футон!
– И давно, черт побери, ты подслушиваешь, Тэцуро?!
Я запустил подушкой в щель приоткрытой двери. Отвратительный смех начал спускаться на нижний этаж. Вот ублюдок.
Я глянул на Юри. Он поднял глаза и посмотрел на меня.
– …Ничего, если я останусь?
Когда ты делаешь такие щенячьи глаза, моё сердце начинает ёкать.
– У-угу.
Свалив весь мой обвес для концерта в углу комнаты, я лег на футоне на полу и посмотрел на время. Последние электрички уже на пути в депо. Завтра опять будет пробное выступление, так что вставать придется рано.
– Спокойной ночи, – пожелал я мягко и шмыгнул под одеяло, выключив свет. Различные отголоски сегодняшнего дня бродили в моей голове.
«Молодой человек, ты собираешься вот так сдаться?» – спрашивала сэмпай. – «Нао, ты ничуть не повзрослел», – раздраженно комментировала Чиаки. Сердечный ритм, созданный консонансом хай-хэта и бас-гитары. Множество раздражающих требований организаторов. Поезд, скользящий по ледяным рельсам.
– …Наоми.
Вдруг кто-то позвал меня по имени. Я откинул одеяло.
В темноте я сумел разглядеть Юри, сидящего на футоне.
– Что такое?
– Можно, я буду спать на твоей постели?
В такой тьме он, наверное, не видел, какое глупое выражение застыло на моем недоумевающем лице.
– За-за-зачем?
Слишком холодно? Он хочет поменяться?
– Наоми, ты ведь не исчезнешь, да? – голос Юри был неспокоен. – Я так боюсь. Ты ведь не исчезнешь как Мафую? Кажется, все… все исчезнут, если я закрою глаза. Мне так страшно.
– Я не исчезну. Я тут.
Меня озаботило такое беспокойство Юри.
– Ты-ы не… сердишься на меня, так ведь? У тебя нет ко мне ненависти, верно? По-потому что… это всё… это всё я виноват. То же и с Мафую. Если бы я только не стал учить её играть на гитаре…
Юри уткнул лицо в одеяло рядом с моей рукой и затих.
Здесь нет его вины – но я не мог ему это сказать. Потому что это ложь. Мафую травмировала руку, потому что Юри неправильно обучил её играть на гитаре.
Однако я мягко погладил шелковистые волосы Юри.
– Я бы никогда не встретил Мафую, если бы ты не научил её играть.
И сэмпай тоже. И, конечно же, я бы не познакомился с Юри.
И не ведал бы об огне страстей сцены, а также сладостном вкусе жгучего горячего пота.
И истинную красоту музыки.
– Я не сержусь. И Мафую, наверное, тоже. Ей незачем тебя ненавидеть, Юри.
– …Правда?
– Ага.
– Но мне всё равно страшно. Я боюсь, что все исчезнут, когда я проснусь.
Юри вцепился в моё запястье и издал болезненный стон. Я вздохнул. Что за морока. Он прямо как ребенок. Нет, вообще-то, он и есть ребенок. И я тоже. Так как Юри на год моложе меня, по возрасту он ученик средней школы.
– М-м-м, л-ладно, если хочешь. Но моя постель и так слишком маленькая.
Миниатюрный Юри шмыгнул ко мне в кровать. До меня доносились его всхлипывания.
Что ж, тут нет ничего такого, ведь мы оба мальчики. Но я, тем не менее, малость нервничал. Я отвернулся, оказавшись спиной к Юри.
– …Наоми…
Он тихонько прошептал моё имя. Его дыхание нежно лизнуло мою шею.
Более того, его теплое тело мягко прижалось к моей спине.
Разве я смогу заснуть? В голове кишели мысли, не имевшие совершенно ничего общего с недавними переживаниями. К тому же, он француз, а еще упоминал, что уже делил раньше с Мафую одну кровать. Возможно, у него это уже вошло в привычку. А может быть, у них так заведено.
Пожалуй, не стоит беспокоиться об этом. Нужно сосредоточиться на завтрашнем выступлении.
К удивлению, все лишние звуки, мельтешившие вокруг, постепенно стихли, словно их убаюкало тепло Юри.
Наконец, я умиротворенно погрузился в сновидения.
Глава 15: Снег; подсветка; узел
Когда я проснулся, меня обвивала кольцом пара тонких рук от спины до груди. Что за хрень? Когда я повернулся на другой бок, кончик моего носа соприкоснулся с мягкими, шелковистыми волосами. Прямо перед моими глазами обнаружилось ангельски милое спящее лицо. Я, ошарашенный, хотел отползти, но оно издало протяжный звук носом и спряталось за руками.
Ох, точно, это Юри. Мы уснули вместе. Он, может, и парень, но просыпаться в одной кровати с таким хрупким созданием и видеть перед собой невероятно женственное лицо – не слишком полезно для сердца.
Бережно, чтобы не разбудить, я медленно освободился от его хватки и покинул постель. Пол издал сухой скрип. Понятия не имею который час, но было достаточно темно. Табло музыкального проигрывателя показывало девять. Ну, если так темно, значит… Когда я раздвинул занавески, мои глаза ослепли от снежно-белого мира. Не до конца проснувшееся тело содрогнулось от леденящего холода. Дороги, крыши, дворики и заборы – всё было покрыто снегом. Крохотные снежинки медленно опускались с высоты серых облаков.
Белое Рождество.
Почему-то всё казалось нереальным. Я бы не удивился, если бы все события, начиная со вчерашнего прихода Юри, оказались сном. Однако когда я вытянул руку наружу, моё тепло в самом деле унес с собой молчаливый поток холодного воздуха.
Моя сонливость понемногу улетучилась. Когда я закрыл окно и повернулся, то увидел по-прежнему спящего на моей кровати блондина. Это не сон. Ни Юри, ни выпавший снег, ни предстоящее сегодня выступление.
Думаю, мне сегодня лучше выйти пораньше, чтобы успеть вовремя, так как из-за обильного снегопада до места добраться будет труднее. Переодевшись в парадное, я закинул бас-гитару и синтезатор на спину и вышел из комнаты. Преодолев всего лишь короткую узкую лестницу, я подумал, что моя спина вот-вот переломится. Юри сказал, что у него сегодня выходной, лучше не будить его, пусть наберется сил.
– О, утречка, Нао. Фантастическую ты провел ночку, да?
– И я-то гадаю, какого черта ты поднялся так рано, Тэцуро… Вместо того, чтобы отпускать идиотские шуточки, не стоит ли тебе заняться чем-то полезным? Тебя ждет множество дел, не так ли? Таких как стирка, например.
Я швырнул полотенце в помятое лицо Тэцуро, которое выплыло из гостиной.
– Да, у меня на утро и правда много дел. Передачи для детей и аниме ждут не дождутся, когда я их посмотрю.
Я был не в настроении ему отвечать, поэтому просто поплелся на кухню. У меня не было желания впустую растрачивать энергию на подобную бессмыслицу – сегодня предстоит концерт.
– Что там с Жюльеном Флобером? Он всё еще спит?
– Ага. Он сказал, что сегодня отдыхает, так что накорми его чем-нибудь, перед тем как отправить на станцию.
– Можно мы устроим маленькую фото-сессию у нас дома?.. Нет-нет-нет, я просто дурачусь! Нао! Не делай такое страшное лицо, держа в руке нож! – Тэцуро стремглав бросился назад в гостиную. – Кстати, я думал, он пойдет на концерт с тобой. Разве не для этого он пришел сюда?
– Не-а, он сказал, что не собирается.
– О? – Тэцуро задумчиво почесал голову и побрел прочь.
Я знаю, Юри недоволен. Ему наверняка неинтересно слушать Feketerigó без Мафую, притом не важно, хорошо мы играем или нет. То же относится ко мне. Если это так, в чем причина, что я всё еще стремлюсь на сцену? Нас ведь осталось только трое.
Я просто слишком упрям, как сказал Юри?
Или это лишь ради сладостно-возбужденного упоения во время выступления?
Или чтоб искупаться в блеске прожекторов и оваций?
Возможно, верны все предположения, возможно, ни одно из перечисленных. Наши предки оставили нам магические слова, которыми можно объяснить всё в любой ситуации.
На вопрос «в чем причина?» отвечу: это рок-н-ролл.
Прикончив завтрак, я подготовился к непогоде, надев поверх ветровки непромокаемый плащ, оба кейса с музыкальными инструментами завернул в объемные полиэтиленовые пакеты.
Небо стало чуточку светлее, когда я вышел из дома, но снегопад и не думал кончаться. Из-за низкой температуры снег был рыхлый, и мои ботинки провалились наполовину, когда я ступил наружу. Не сказать, что ходить было невозможно, но мне и без того багаж добавлял хлопот. Я всерьез пожалел, что не оставил синтезатор в концертном зале, когда мы вчера там репетировали.
Когда я вышел со двора, меня поприветствовала дожидавшаяся Чиаки. Как барабанщику ей не приходится ничего носить с собой, так что она прихватила зонт. Возможно, устраивая маленький бунт против решения сэмпай, Чиаки надела красную куртку, который напоминал о Санта-Клаусе.
– С добрым утром! Давай мне синтезатор.
– Я сам собирался зайти за тобой.
– Пройдет тысяча лет, прежде чем ты встанешь раньше меня, – улыбнулась Чиаки, выхватив у меня из рук кейс с синтезатором.
Я сперва собирался предложить ей гитару, так как она была значительно легче, но та уже бодро топала к станции с синтезатором на спине.
– Хорошо выспался? Ты из тех людей, которые забивают голову лишними мыслями перед выступлением.
– А, ага.
Я думал, что не смогу уснуть с прижавшимся к спине Юри, но, каким-то образом, напротив, выспался очень хорошо. Возможно, это потому что я успокоился, ощутив человеческую теплоту. Но об этом я ни за что не расскажу Чиаки.
– Думаю, на репетиции от меня толку не будет – пальцы промерзли.
– Ты просто приклей барабанные палочки к рукам жевательной резинкой.
– А-ха-ха, Нао, почему бы тебе тоже не заклеить жвачкой свой рот?
– Тогда я не смогу петь.
– Зато сможешь мычать.
Странно, почему я ощущаю себя спокойнее, приближаясь к месту выступления? Мафую наверняка не придет, поэтому мы не сможем донести ей нашу рок-музыку. И, хотя я знаю это… Нет, стоп, может, как раз таки потому что я это знаю?
Я хотел рассказать Чиаки об услышанном от Юри – о больнице, куда собирается Мафую, – но я не находил подходящей возможности сменить тему, пока мы подшучивали друг над другом.
Клуб, где состоится наша битва, располагался под самым большим развлекательным центром в нашем городе.
Торговый центр был наводнен людьми, невзирая на метель. Сквозь шум до меня доносилась Jingle Bells от входа в торговую галерею, украшенного мигающими огоньками. Чиаки и я вышли со станции, с нас обоих градом лил пот. Появилось ощущение, что капли пота обратились в льдинки, когда холодное дуновение пронеслось по коридору.
Спустившись по сбегающей лестнице в частный коридор, мы миновали дверь с табличкой «Служебный вход» и добрались до закулисья. Среди персонала, который с занятым видом сновал вокруг с наушниками на головах, я увидел спину и заплетенные длинные черные волосы – Кагуразака-сэмпай уже была здесь.
Стояли рядом с ней два знакомых мне человека. Мускулистый загорелый парень был Томо. Высокий со светлыми волосами – Хироши из «Меланхоличного хамелеона», партнер Фурукавы. Что Хироши делает здесь?
– Всем доброго утра. Отдайте ваши инструменты работникам. Они позаботятся о них, – внезапно произнесла сэмпай, развернувшись.
Она заметила наше присутствие раньше Томо и Хироши, хотя стояла к нам спиной.
Кстати о ней – наряд сэмпай был довольно-таки вызывающим. Несмотря на снежную пургу, она надела мини-юбку и короткий топ, который оголял предплечья и пупок. В довершение ко всему на ногах у неё красовалась пара белых туфель. Однотонно белым было всё – для полноты образа героини второсортного боевика ей не хватало лишь лазерного пистолета
– Ого! Разве тебе так не холодно, сэмпай?
– От неудержимого огня внутри меня скоро всем станет жарко. Товарищ Аихара, тебе тоже стоит снять свою куртку.
Красная куртка вмиг покинула тело Чиаки. Она что, тоже надела белоснежный топик? Я даже не знал, куда отводить взгляд.
– Нао единственный, кто одет не убийственно, – разочарованно повел плечами Томо.
– Тебе стоит играть на басу за кулисами. Кёко и Чиаки завоюют куда большую популярность, если выйдут на сцену вдвоем, – хихикая, присыпал мне солью раны Хироши.
– Эм-м, ну, а вы чего здесь?
Мне понятно присутствие Томо, ведь он один из выступающих, но что тут делает Хироши?
– Это всё Тайсэй – он хотел, чтобы я был и ведущим, и его бэк-вокалистом. Сказал, что привык к моей манере речи, поэтому вести шоу будет легче со мной. Но это не значит, что я комик или массовик-затейник.
Хироши скривился. Что ж, нас будут окружать знакомые лица. Мы вчера не видели никого из других участников, так как направились прямиком в студию сразу после генеральной репетиции.
– Бывай, Кёко, увидимся позже.
Хироши и Томо скрылись за кулисами, когда загорелась подсветка сцены. Фурукава тоже там? У меня с ним всё еще натянутые отношения, так что мне повезло, что мы не столкнулись.
– Вы двое, идите сюда.
Сэмпай поманила нас рукой, подойдя к краю сцены, где располагались напольные огни.
Обустройство клуба было довольно странным. Я не мог представить его план в своей голове, хотя был тут уже в третий раз. За основу будто взяли картины Эшера: пространство меж полом и невероятно высоким потолком делилось на разноуровневые танцплощадки с множественными лестничными пролетами, а также были две шестиугольные сцены, расположенные очень высоко.
– У нас, должно быть, будет хороший обзор, раз будем выступать на таком возвышении. Мы обнаружим её немедленно, если она придет.
«Она» – это кто? Ни Чиаки, ни я не стали уточнять.
Сэмпай точно заметит пару сапфировых глаз и каштановые волосы, даже если вокруг будет лишь темнота и мелькающие огни.
Однако мы все знали, что она может не появиться.
Мы уже в клубе, а я до сих пор спокоен. Это из-за снега? – думал я про себя. Казалось, что мои переживания заслонил собой чистый белый мир.
Все рождественские песни – о разлуке. Возможно, в этом причина.
И вот, пока я стоял в недрах торгового центра перед разгоряченной толпой, погруженный в липучую трясину из темноты и бликов света, которые скользили по мне, появилось ощущение, что в моей груди вновь запылал огонь.
Надеюсь, ты придешь.
Я хочу увидеть тебя.
Я хочу увидеть тебя, Мафую.
Четыре ритмичных удара бас барабана сотрясли стены и потолок. Топот толпы, а также восхищенные крики просачивались сквозь бетон.
В отличие от тесного лайв-кафе, здесь была самая настоящая комната для репетиций, расположенная в конце коридора за кулисами. Помещение было размером с полкласса. Справа стоял стол, а слева – аккуратно расставленные шкафчики. Здесь присутствовало множество музыкантов, поэтому комната была полна людей, инструментов, костюмов и аппаратуры.
Так как уже подходила наша очередь, мы заняли место поближе к сцене. Чиаки и Кагуразака-сэмпай переговаривались с членами хип-хоп группы, которая должна была выйти сразу после нас. «Еще школьники?». «Серьезно?». «На прослушивании ходили слухи о невероятном коллективе, так это были вы?». «Как насчет промочить горло после выступления?». «Хорошая мысль, давайте в следующий раз куда-нибудь сходим». Они неприкрыто кадрили девчонок, но меня мало заботило происходящее. Вместо этого я умиротворенно слушал вибрации, исходившие со сцены, сидя в обнимку со своей ногой.
Но я-то так и не узнаю, пришла Мафую или нет.
Возможно, лучше и не знать. Я должен позволить времени идти вскользь меня, пока сам буду ослеплен подсветкой и прожекторами. И верить в красивую иллюзию, что она там.
Группа с другой сцены заканчивала свое выступление. Не считая реплик ведущих и разогревающих треков, выступления шести коллективов будут идти нон-стоп. Вот почему здесь две отдельные сцены. Пока одна группа выступает, вторая сцена подготавливается.
Пора уже нам выдвигаться.
Дверь в комнату репетиций распахнулась. Я встал. Женщина из числа персонала просунула голову через проем.
– Господин Хикава из Feketerigó, вас тут спрашивают…
Сэмпай и Чиаки, находившиеся позади меня, отреагировали куда быстрее, мгновенно соскочив со своих мест. Мои колени дрожали. Возможно ли, что это Мафую?
Когда я вышел в коридор, ко мне бросилась невысокая фигура.
– Наоми!
Светлые волосы выползли из-под капюшона куртки, а за ними последовали красные уши и такого же цвета нос. Я совсем растерялся. Юри? И не только. Прислонившимся к стене коридора, который стряхивал с себя снег, был…
– Д-дядя Тэцуро? – издала Чиаки странный возглас, выбежав в коридор.
– Приветик! Я пришел посмотреть ваш концерт, Чиаки!
Небритый и непричесанный Тэцуро с улыбкой помахал рукой.
Зачем? Что здесь делают Тэцуро и Юри?
– Н-ну, я попросил его подбросить меня, так как не мог дозвониться до тебя, Наоми, – произнес Юри, прижавшись ко мне.
Тэцуро привез его сюда? Зачем он это сделал? И разве Юри не говорил, что не собирается смотреть наше выступление?
– Маэстро Эбисава только что звонил.
Я затаил дыхание. Кагуразака-сэмпай подвинула Чиаки и подошла ко мне.
– Он сказал, что им удалось купить невостребованные билеты, у которых истекла бронь. Они собираются вылететь в четыре.
Меня словно окунули в сугроб – прошло достаточно много времени, прежде чем я осознал сказанное Юри. Вылет в четыре? Что он имел в виду? В четыре поcле полудня, сегодня?
Это же через два часа!
– Почему так внезапно?! – воскликнула Чиаки позади меня.
– Маэстро увидел пригласительные на концерт, – слезливо произнес Юри. – Он испугался, что она передумает, поэтому тут же выкупил билеты.
Пригласительные, что мы дали ей. Ох, точно. Эбичири взял перерыв с сегодняшнего числа.
Мафую, она… Через два часа она уже будет пересекать океан.
Лишь только тогда я ощутил острую боль, будто меня разрывали пополам. Я знал, что рано или поздно этот момент наступит, но всё равно не верил. Это прощание.
– Наоми, е-езжай в аэропорт прямо сейчас!
Юри сильно толкнул меня в грудь.
– Молодой человек, дорога до аэропорта займет час и тридцать семь минут.
– На часах пока еще только два!
Я неверящим взглядом посмотрел на сэмпай и Чиаки. О чем… О чем вы говорите?
– …Я не… поеду.
Притворно уверенный голос.
– Наоми, почему ты упрямишься даже сейчас?..
– Вот-вот начнется наше выступление!
– Что… Что ты несешь, недоумок! Гораздо важнее увидеться с Мафую…
– Но я должен выйти на сцену. Я ни за что не брошу группу.
– Я выйду вместо тебя!
Юри внезапно отстранился от моей груди и посмотрел на трех членов Feketerigó - Чиаки, сэмпай и меня.
– Я сыграю на бас-гитаре. Эй, ты, должно быть, слышал раньше, Наоми. Я умею играть на чём угодно… на всём. И моё исполнение гораздо лучше твоего. Так что, Наоми, тебе стоит…
Не представляю, откуда вырвались мои сильные эмоции, но я схватил Юри за шиворот и шмякнул его об стену коридора. Даже Тэцуро оторопел.
– Нао…ми…
Юри согнулся от боли.
Я уже слышал ранее. Юри с легкостью воспроизвел мелодию баса, прослушав её лишь единожды. С такой непринуждённостью, словно вертел в руках апельсин. Вот только...
– Не стоит недооценивать Feketerigó.
Глухой, мрачный голос.
– Твое исполнении может быть в сто раз лучше моего, но я единственный, кто умеет управляться с блоком эффектов. Единственный, кто может гармонизироваться, подстраиваясь под мелодию сэмпай.
Вместе с поддержкой Чиаки я единственный, кто может заставить сердце биться. А еще, единственный человек, кто мог вознести нас ввысь, это Мафую. И только Мафую.
Мафую… единственная, кто может это.
Моя ярость утихла, и руки поникли. Кто-то мягко обхватил мои плечи и отодвинул меня в сторону, подхватив Юри, который начал сползать на пол.
Это была Кагуразака-сэмпай.
– …Извини, но, но я… Мафую и Наоми, они…
Юри начал всхлипывать на руках у сэмпай. Я посмотрел на собственные ладони. Какого черта я творю? Какой смысл вымещать злость на Юри?
Однако, хотя я говорил сгоряча… всё сказанное было правдой.
– Молодой человек. – Сэмпай нежно погладила Юри по голове и мягко спросила: – Не будешь ли ты жалеть об этом всю оставшуюся жизнь?
Мои пальцы сильно впились в ладони. Я еще не до конца справился с гневом. Почему? Почему этой персоне обязательно нужно преподнести всё так театрально?
– Разумеется буду! – почти кричал я. – Жалеть буду в любом случае, пойду или нет, но!..
Взгляды всех и каждого невообразимо жгли, поэтому я обратил речь к своим ботинкам.
– Эта группа Мафую, место, куда она может вернуться и снова играть на гитаре. Поэтому я ни за что не брошу его!
– Мафую… и гитара? Ч-что ты хочешь этим сказать? Эй, Нао!
Чиаки приблизилась и хорошенько меня встряхнула. Э-эх, проговорился. Мафую собиралась держать всё в секрете, но я проболтался. Ну конечно. Теперь уже нет необходимости хранить тайну, верно?
Разве мы не товарищи, связанные воедино той, имя которой Мафую? Разве мы не Feketerigó – люди, которые делят кровь и полет как один?
Я всем обо всём рассказал. Причину, по которой она решила лечь в больницу; причину, по которой бросила школу и решилась на долгое лечение.
Планы Мафую.
Чиаки, не находя себе места, схватилась за мои руки и крепко вцепилась в них.
– …Это просто тупость. Мафую и Нао – двое тупиц. Я совсем вас не понимаю!
Высказавшись, она потерла кулаками виски.
Топот над нашими головами становился более хаотичным, и гул аудитории заметно прибавил в громкости. Я слышал, как ведущий без умолку тарахтит, распаляя публику. Чиаки вытащила пару барабанных палочек из-под пояса за спиной и зажала в правой руке. Она стрельнула в меня глазами, и пошла вдоль по коридору к лестнице, откуда доносился шум.
– Идем, молодой человек.
Опираясь о стену руками, Юри смотрел на меня глазами, полными невысказанных чувств.
Я ничего не сказал. Я лишь хотел, чтобы он послушал наше выступление. Если он останется на концерте, мне наверняка удастся донести до него то, что никак не передаст запись с репетиции.
Обернувшись, я поспешил нагнать Чиаки и сэмпай, которые уже погрузились в гул толпы.
Освещение сцены было отключено, поэтому нам пришлось действовать аккуратно, дабы не запутаться в проводах. Томо и Фурукава предложили помочь с настройкой оборудования, так как они только что закончили выступать на этой самой сцене.
На другой сцене между тем вокальный хор покачивался под ритм фанка, но гармоничность их музыки, тем не менее, не страдала.
Наконец, мониторы и порталы были настроены и готовы к работе. Перекинув ремень гитары через плечо, я присел перед блоком эффектов, пытаясь успокоиться.
От неожиданного пинка под зад я повалился вперед, распластавшись перед ножками микрофонной стойки. Поднявшись на карачки и обернувшись, я поймал на себе колючий взгляд из-под банданы. Это Фурукава.
– Так эта девица всё-таки не придет?
– Я ведь… уже говорил раньше, нет? Мафую больше не будет играть на гитаре.
– Какого черта? Я очень хотел услышать её игру.
Он надеялся, что Мафую придет. Как я и думал, Фурукава остался недоволен моим выступлением на вчерашней генеральной репетиции.
– Вот как. Я думал, она покажется на концерте, ведь было целых две недели, чтобы переучиться правильной технике игры. И тогда ваша жалкая попытка выступить могла бы увенчаться успехом.
Таких чудес… не бывает.
– Значит, сегодня опять будет вчерашнее убожество? Такое даже не стоит слушать.
Я отвел взгляд от Фурукавы.
В тот же миг я встретился глазами с Кагуразакой-сэмпай, которая настраивала высоту микрофонодержателя. По горькому выражению её лица я понял, что она услышала наш разговор с Фурукавой.
Теперь, когда Мафую с нами нет, нам троим оставалось лишь подправить партии мои и сэмпай, чтобы заполнить образовавшиеся пустоты. Не более того. Просто заплатка на скорую руку.
– Вы, ребята, уже показали самое лучшее на прослушивании, верно? Не понимаю, зачем вы так упорно хотите выйти на сцену.
Фурукава скрылся за сценой, бросив нам эти грубые слова.
Пусть так, но нам остается лишь одно – выступить.
Даже если нам не пробить потолок в три четверти прежней мощи, сколько бы мы не старались.
Зал взорвался эмоциями. Будоражащие танцевальные ритмы исчезли, когда на первой сцене зажглись синие огни, осветив застывших в финальных позах исполнителей.
Ведущий заговорил четким речитативом, хотя я не до конца понял, на каком языке. Смахивало на рэп. Среди потока фраз я сумел ухватить слово, похожее на «Feketerigó».
Я посмотрел на сэмпай, стоявшую перед Чиаки, и мы втроем бегло обменялись взглядами. Когда хай-хэт начал отбивать шестнадцатые, я перехватил бас-гитару и подвинулся к микрофону. Всё началось с прозрачных тонов несложных аккордов, затем последовала запутанная дробь на томах.
Я начал постукивать кончиками пальцев по струнам. Беспокойство начало нарастать. Ломаный ритм.
Мощный крик Кагуразаки-сэмпай разрезал темно-синий океан на части, разжигая пламя ослепляющим светом.
Передо мной сотни людей трясли головами с налитыми кровью глазами, словно танцевали в удушье. Волны баса, извлекаемые моими пальцами, посылали высоковольтные импульсы в их сердца, вытесняя из них всякую вялость.
Я сжал нековую часть грифа и позволил басовым нотам вгрызться в высокие частоты. Блок эффектов, следуя заложенной в него программе, начал анализировать, комбинировать и расширять данные об аккордах от гитары Кагуразаки-сэмпай. Результатом стал взорвавшийся вспышкой света электроорган и смещенные фейзером струнные. Светящийся дождь всосался в черную дыру напротив – в туманное пространство прямо под пением сэмпай – в то место, которое изначально должны были поразить взрывы гитары Мафую.
Мы ничем не смогли заполнить пустоты. Как вообще это возможно?
Я вновь пришел к болезненному осознанию, когда щипал струны гитары, которые ощущались как мои артерии.
Мафую здесь нет.
В этот самый момент я бы хотел, чтобы она могла быть с нами под одним небом и огненным дождём. Однако, Мафую было не найти.
Это потому что я пытался выжечь невыносимо мучительную и гнетущую правду в ушах, на сетчатке и на каждом дюйме своего тела? Поэтому я позволил аранжировке потонуть в какофонии, а блоку эффектов творить сумасшествие – всё для того, чтобы тараном вклиниться в пение сэмпай?
Всё так, как говорили Юри и Чиаки. Я непроходимый дурак.
Большущая дыра появилась в моём сердце. Отчасти из-за этого я ускорил темп своей музыки. Моё сердце обливалось кровью, и рана становилась всё больше.
Однако я мог лишь одно – продолжать петь. Ни сэмпай, ни Чиаки ни за что не увидят меня плачущим. Разумеется, публика тоже. Но, стоит мне перестать петь хоть на долю секунды, мой голос потонет в слезах, и я не смогу издать и звука.
Поэтому я продолжал петь и дуновениям от вентиляторов хлестать меня по влажным щекам.
Ощущение настоящего покинуло мои конечности. Каждый отдельно взятый отдавшийся пляске слушатель словно стал живой клеточкой в моем теле. Когда уставшие клетки отмирают, на их месте растут новые, жаждущие крови для укрепления жизненных сил.
Я думаю, так себя должен ощущать Бог.
Но всё-таки, мне это не нужно.
В этот самый момент всё, что мне нужно, это провести по невидимым струнам, выстроившимся в ряд в воздухе, и я сумел бы вычленить любой поющий голос из тысяч других. Пусть даже это будет хрип пересохшего горла, жесткий, как пустынный песок.
Но ничего этого мне нужно.
Всё, чего я хотел, это увидеть Мафую.
Я хотел увидеть её. Хотел так отчаянно…
– …Молодой человек!
Я поднял голову и отмахнулся от поглотившей меня тьмы. Я наконец понял, что стою на коленях, крепко вцепившись в микрофонную стойку.
Что происходит? Огни делили моё лицо пополам. Разве наше выступление еще не окончено? Я слегка повернул голову. Я разглядел, как Кагуразака-сэмпай с печалью смотрит на меня, а так же её руку, опустившуюся на моё плечо.
– Молодой человек, ты можешь продолжать? Сумеешь встать?
Когда мои ноги подогнулись? Мы закончили пятую песню нашей программы, песню, в которой я был солистом, а соло гитары сэмпай аккомпанировала в фуге… Так почему я до сих пор слышу барабаны и фортепианные трезвучия? И что за лавина топота и аплодисментов у меня под ногами?
Повернув голову, я увидел Чиаки, сидящую за хорошо освещенной ударной установкой, её волосы дико развевались от рывков головой. Я содрогнулся.
Фланжер считывал ритм том-томов Чиаки, превращая его в слабую гармонию фортепиано и ксилофона.
– Молодой человек, настала пора выступить на бис! Первая сцена еще не закончила подготовку, так что мы продлим наш концерт. Поднимайся!
Бис? Чтобы я весь истек кровью? Чтобы я выблевал собственные перемолотые кости и органы? Ведь…ведь меня уже терзает мучительная боль. Что еще я могу спеть? Мафую больше нет рядом. Любая выбранная песня лишь послужит напоминанием, что ее с нами нет...
В этот миг мы нашли ответ. Я – в глазах сэмпай; она – по моим губам.
Ну что?
Это был молчаливый вопрос от сэмпай.
Сумеем ли мы?
Не помню, кивнули мы или нет в знак согласия. Мы обернулись и посмотрели на Чиаки. Я дважды постучал по корпусу гитары тремя пальцами. Чиаки уверенно моргнула в ответ. Пускай без одного крыла, мы всё равно птица, единый организм. Нам не нужны слова, чтобы говорить друг с другом.
Правая рука взмыла вверх. Она ухватилась за шестнадцатые, которые плотно заполняли воздух в клубе, и разом выдернула их.
Том-томы, фортепиано и сверкающие украшения, кружившие вокруг мелодии, вмиг исчезли. Публика, уставшая от танцев, неожиданно оказалась посреди падающего снега. Озадаченные люди посмотрели вверх на облачное небо. И в этот миг слабый, покалывающий звук – хай-хэт Чиаки – вошел с тактом в шесть восьмых.
Ни сэмпай, ни я не двинулись, не стали петь.
Но я услышал.
Сэмпай и Чиаки, должно быть, тоже услышали. «Счастливого Рождества».
Я сумел расслышать мелодию, которую выводил стратокастер Мафую со всей присущей ей силой. Это, должно быть, не более чем иллюзия, или, скорее, воспоминания из прошлого, которые дремали в прошивке фланжера, разбуженные слабым звяканьем Чиаки в этот самый вечер.
Однако, мы были не единственными, кто слышал этот звук.
Поющие голоса под ногами, пронзавшие воздух, и пение стратокастера Мафую оживили Сочельник – они наложились, перетекая одна в другую. Добавился детский хор, молящий об окончании войны.
Я взаправду слышал. Усталые парочки подпевали слова песни, состоявшей лишь из двух куплетов, разнося музыку в вечернем небе. Они даже не знают имени Мафую. Они наверняка даже не слышали до этого её гитару.
Мы не единственные, кто сейчас слышал.
Мафую здесь.
Мафую действительно здесь.
По окончании первого куплета сэмпай и я медленно подошли к микрофону. Барабанные импровизации Чиаки поддержали незамысловатый бой сэмпай, и они вместе вспорхнули в небо. Мой бас тяжело ступал в тени Чиаки.
После основного припева сэмпай начала напевать в микрофон. Я планировал подпеть, но не смог издать ни звука. Моё горло жгло от кислотных слез. Я отчетливо слышал гитару Мафую прямо перед своей пульсацией, примостившейся между штрихами Кагуразаки-сэмпай. Голос, который я потерял, может больше никогда не вернуться.
Но, может, я смогу вернуть его? Что же делать?
Мафую уже начала свое путешествие, в то время как мы всё еще на сцене. Никто из нас не обменялся словами в подтверждение. Музыка – это пламя, которое будет распространять свои лучи света куда захочет, независимо от расстояния, оставляя лишь отблески белых язычков в глазах. Вот насколько хрупки и нежны чувства, которые нельзя передать словами.
Поэтому мы поём.
Вот причина, по которой пение – исток всей музыки, не зависящий от времени или нации, который связывает всё в один узел, в одно бушующее пламя.
В итоге, вторя пению сэмпай, тысячи голосов затлели, словно язычки пламени. Петь молитву Джона Леннона возлагалось детям. Война окончится, если молиться искренне. Но Джон был убит. Однако, наследием остались не только его слова, не только его взгляды и не только его музыка.
Когда хоровая часть закончилась, Кагуразака-сэмпай поступила по обыкновению – подняла конец грифа над головой и пустилась в дикое гитарное соло. Она пронеслась через первую часть на одном дыхании, потом посмотрела направо, на Мафую… и подмигнула. Потом повернулась ко мне и улыбнулась.
Сэмпай показала мне свою улыбку.
Потому что Мафую здесь.
Я исполнил на бас-гитаре гемиолу[1] в ответ на улыбку сэмпай. Думается, она знает, что мои щеки все влажные, но это ничего. По мере приближения к окончанию бис-выступления вся четверка Feketerigó устремила взгляды к центру. Когда мы повернули головы, наши взгляды встретились с глазами Чиаки в промежутке между том-томами. Я дергал струны со всей мощи, без остатка выдыхая воздух и разрывая легкие, и бегал по сцене. Когда огни в самый удачный момент потухли к окончанию песни, я повалился на пол, и овации аудитории пронеслись по мне вихрем.
- ↑ Гемиола (др.-греч. ἡμιόλιος — полуторный) или (лат. sesquialtera — полтора) — в музыке ритмический приём, при котором трёхдольный метр изменяется на двудольный путём переноса акцентов в такте. (прим. перев.: в данном случае шесть долей сменяются четырьмя, полагаю)
Глава 16: Аэропорт; черный луч
В итоге, мне пришлось позаимствовать плечи Томо – только с его помощью я сумел добраться до комнаты репетиций. Насколько же я жалок. Чиаки и сэмпай сами смогли дойти на подгибающихся ногах, опираясь на стены.
В комнату мы не столько вошли, сколько ввалились бесформенной массой. Персонал и другие исполнители поздравили нас с выступлением, но я не улавливал, о чем именно они говорили. Я посмотрел на часы затуманенным взглядом.
Три тридцать.
– …Кажется, уже слишком поздно, – пробормотала Чиаки.
Её раскрасневшееся лицо было мокрым от пота.
Я схватил свою ветровку, плащ-дождевик и выпрямился. К моему удивлению, Кагуразака-сэмпай уже надела куртку и готовилась выйти из комнаты.
– Бог мой, ты тоже идешь?
– …Ага.
Я крепко стиснул минидиск в кармане. Всё записывалось напрямую из блока эффектов через кабель.
Хотя я понимал, что всё напрасно. Мы ни за что не доберемся до аэропорта за тридцать минут. Однако я не могу сидеть на одном месте и просто ждать.
– Я отличаюсь от тебя, молодой человек. Я не совершаю глупых и бессмысленных поступков. Но я иду.
– Сэмпай? Почему ты идешь вместе с этим придурком?..
Чиаки подбежала к сэмпай, но получила от неё лишь тычок в лоб.
– Потому что еще не поздно. Ты тоже с нами, товарищ Аихара?
Еще не поздно? Что же нам делать? Я вышел из комнаты вместе с сэмпай. Когда я собрался спросить, что она имела в виду…
– Наоми! Наоми! Эй!
Маленький золотой вихрь метнулась к нам со стороны выхода на лестницу. Юри едва не врезался в меня, но ему удалось затормозить в самый последний миг. Он согнулся и некоторое время переводил дыхание, затем поднял голову и произнес:
– М-мы пока ещё… можем … успеть! Выдвигаемся в аэропорт прямо сейчас!
– За-зачем?
Откуда он прибежал?
– Вылет задержали? Ожидают, когда погода наладится?
Сэмпай вклинилась со своими вопросами. Я наконец понял, что к чему.
Из-за снегопада. Это могло задержать рейс. Почему я забыл о такой возможности?
– Если верить новостям, вы еще можете успеть. Но как только снегопад прекратится…
– Скорее!
Сэмпай пустилась бегом прежде, чем Юри успел закончить предложение. Чиаки обогнала меня вмиг, так как я бежал медленно из-за подгибающихся от усталости коленей. Затем по неведомым причинам к нам также присоединился Юри. Вчетвером мы взлетели по лестнице и вбежали в лифт.
– По-стойте, эм-м… – Юри перевел дыхание, после чего продолжил: – Поезда встали, и на дорогах сейчас затор!
– Ч-то же тогда делать? Только-только появился лучик надежды!
Чиаки, высказавшись, приуныла и сильно топнула ногой от досады. Пока жар в моем теле понемногу спадал, темно-синее отчаяние охватывало меня изнутри. Я выудил телефон проверить транспортные новости. Как и говорил Юри, движение поездов до аэропорта приостановлено из-за снегопада. Что насчет такси? Но стоит ли? Ведь большая часть дорог наверняка загружена после метели. Есть ли альтернативные способы добраться туда? Даже если придется идти пешком…
Лифт остановился, и мы бросились в просторное фойе. Я наконец вырвал из объятий холода непослушные мышцы. Я ринулся вперед, не замечая, о чем говорит позади бегущий Юри. Снаружи до сих пор валил снег, но внутрь его не пускали стеклянные витрины. Деревья вдоль тротуара были покрыты толстым белым слоем. Автомобили на дороге были припорошены снежком и не двигались ни на дюйм, напоминая суши на конвейерной ленте.
Я направился к стеклянным дверям и вышел на улицу, встреченный лишь пронизывающим до костей ветром и мелкими снежинками. Вдруг в этот миг что-то полетело ко мне слева, и я рефлекторно поймал предмет рукой. Боль из середины ладони простерлась на всю руку.
Закрытый шлем.
Я не веря своим глазам посмотрел на заведенный байк, припаркованный у обочины, а также на небритого мужчину в комбинезоне, который стоял рядом с ним.
– …Что ж, вот и Нао. Я бы предпочел подвести пассажирку, а не пассажира, – беззаботно произнес Тэцуро, залезая на байк, и надел шлем.
Сзади раздались приближающиеся шаги. Это сэмпай и все остальные.
– Тащи сюда свою задницу, мой глупый сын. Застегни куртку, иначе ехать на заднем сидении будет опасно. И перчатки не забудь. Я плевать хотел на безопасное вождение, так что тебе лучше подготовиться.
Я прирос к месту. Чиаки сильно хлопнула меня по спине.
– Пошевеливайся, тупица Нао!
– Я попытаюсь не отставать от вас. Если ты успеешь вовремя, не забудь передать товарищу Эбисаве, что будешь бессовестно изменять ей, если она не вернется.
– Наоми, бу-будь острожен.
– Не стоит беспокоиться. Если мы попадем в аварию, то отправимся в иной мир вместе, рука об руку, как отец и сын. Мы не будем одиноки.
– Не каркай!
Я был близок к тому, чтобы запустить в него шлемом.
– Ох… замечательно, всё в порядке, если у тебя хватает сил на меня кричать. А теперь залазь!
Я даже не был уверен в том, сумею ли выразить словами свои чувства, они были готовы смешаться в один ком и вырваться изо рта. Поэтому я подавил эмоции, нацепил шлем и уселся на заднее сидение. Затем я обвил на удивление широкую спину Тэцуро. В следующую секунду меня вдавило в сидение. Я едва не свалился с мотоцикла, поэтому сильнее напряг чуть не расцепившиеся руки.
Затем мой взор заслонили проносящиеся мимо снежные хлопья.
На дорогах до сих пор были заторы, хотя центр мы уже миновали. Срезав путь, Тэцуро сделал непосредственно то, что обещал – не колеблясь набрал скорость. Я малость испугался, увидев, сколько снега собирается на заднем колесе.
Когда мы остановились на светофоре, Тэцуро произнес:
Шевели коленями и разминай пальцы, когда мы останавливаемся. Будет невообразимо глупо, если ты не сможешь бежать, когда мы доберемся до аэропорта.
Я пошевелил конечностями, как было велено, и они заныли в ответ. Я непроизвольно задумался: могут ли руки отвалиться от плеч из-за холода так, что я даже не замечу этого? Никогда бы не подумал, что езда на мотоцикле в метель настолько сурова.
Мы выехали на магистраль, и плотность домов вокруг стала уменьшаться. Информационные панели сообщали, что пути возобновили обслуживание. Снегопад прекращается.
– Это замечательно, что метель остановилась, но самолет может в скором времени взлететь, – пробормотал Тэцуро, когда мы миновали развилку.
Я не утруждался смотреть на часы, когда мы проезжали мимо автозаправок или станций. Вылет состоится не по расписанию, так что мне оставалось лишь крепче вжаться в спину Тэцуро и молиться.
Пока мы двигались по кольцу-развилке, впереди были видны колонны автомобилей. Пробка медленно рассасывалась, пока Тэцуро, не колеблясь, лавировал между машинами. Когда мы миновали первый пост, снегопад поутих, в воздухе кружили лишь снежинки, которые поднимал поток машин. Но к моему удивлению, стало холоднее. Казалось, что кожу срезают ржавым ножом. Хотя конечности ниже локтей и колен совсем окоченели и лишились чувствительности. Советы Тэцуро абсолютно ничем не помогли. Но не мне жаловаться. Боль Тэцуро должна быть в сто раз сильнее моей.
Я вдруг подумал кое о чем, пока меня обдувал пронизывающий ветер со снегом.
– Эй, Тэцуро!
Я знал, что это небезопасно, но все равно крикнул.
– Что? Не кричи мне в уши! Ты слишком громкий!
– За-зачем ты приехал сюда на мотоцикле?
Чтобы довезти Юри, разумеется. Это понятно. Но…
Я заметил кое-что, когда проверял трафик на дорогах с телефона. Поезда от дома до торгового центра ходили в обычном режиме.
Значит, Тэцуро планировал подвезти меня в аэропорт с самого начала?
– Послушай, Нао!
Я едва разбирал слова Тэцуро из-за шлема, а также ветра, уносящего его голос.
– Не думаю, что ты меня четко расслышишь, но я собираюсь сказать тебе нечто действительно важное. Наверное, первостепенная вещь, которую отец не должен говорить своему сыну! Не становись похожим на меня!
Это «важное» предложение было единственным, которое я разобрал полностью. Я прислонил шлем к спине Тэцуро и усилил хватку.
– Видишь! В конце концов, я не сумел удержать любимую женщину. Ты унаследовал эту бесполезную черту от меня, так что прости за это! Ты не мог ничего сделать, ведь родителей не выбирают! Но у тебя еще есть время! Я ни за что не опоздаю!
Из-за шлема я не мог ни утереть свои слезы, ни позволить ветру унести их прочь.
Бетонные ограждения, которые превращали дорогу в подобие канала, внезапно исчезли. Появившимся по ту сторону ограждений было белое здание, от вида которого захватывало дух. Рёв нарастал у меня над головой. Из-за снегопада различим был лишь контур самолета.
Аэропорт.
Мой взор вновь перекрыли бетонные блоки. Виднелись лишь центр управления и терминал аэропорта. Снегопад прекратился. Самолеты возобновили вылеты!
Синий указатель пролетел над нашими головами. Тэцуро сместился на другую полосу, ведущую вниз, ко входу. Я расслышал рёв ещё одного самолета, когда мы проезжали шлагбаум на платную парковку. Вылетел ли её рейс? Успокойся, сперва нужно удостовериться.
Тэцуро остановил байк с южной стороны зала ожидания, где толпились машины, и высадил меня. Встав с сидения, я зубами стянул перчатки с одеревеневших рук и вытащил мобильный. Юри отослал мне сообщение с подробностями о рейсе Мафую и его текущий статус. Вылет всё еще задерживается, так как взлетно-посадочная полоса очищается от снега. Время еще есть.
– Спасибо, Тэцуро!
Я побежал. Пассажиры вместе со своим багажом, которые были вынуждены торчать в аэропорту из-за задержек, устроили давку у входа в зал ожидания. От теплого воздуха из распахнутых дверей моя кожа начала зудеть. Казалось, что я хромаю, но боли не ощущалось. Объявления вроде «мы приносим извинения за задержку» воспроизводились непрестанно. Заодно объявлялось, насколько каждый из рейсов будет задержан и во сколько намечен вылет. Я ощутил, как по позвоночнику поднимается холодок. Где международные перелеты? Таможенный и паспортный контроль располагались на третьем этаже. Я ни за что не доберусь до Мафую, если она уже прошла досмотр. Я протиснулся в лифт, забитый сумками и людьми в зимней одежде, и ждал, пока кабина поднимется по шахте. В этот миг прозвучало следующее объявление. «Начинается посадка на международный рейс номер 6331 Токио-Лос-Анжелес». Я вытащил телефон трясущими руками, чтобы убедиться еще раз. На этом самолете полетит Мафую. Когда я увидел целый океан людей на третьем этаже, меня охватило отчаяние. Огромная толпа по одному проходила обязательную проверку возле стоек, но она не шла ни в какое сравнение с прорвой людей, которых досматривали службы безопасности. Я на миг оцепенел, затем начал расталкивать всех и пробиваться вперед. Черта с два мне удастся найти Мафую в такой толкотне. Что, если она уже в самолете?
Я продирался сквозь скопление людей, направляясь к стойкам. Хотя пассажиры и работники вокруг косились на меня – подростка без багажа и лишь в одной ветровке – с подозрением, мне было не до них.
Мои глаза зацепились за каштанового цвета длинные волосы, которые только что миновали предполетный контроль. Она собиралась пройти через гейт.
– Мафую!
Хриплый и сухой голос пронесся по залу.
Мафую обернулась, её сапфировые глаза широко распахнулись. За краткий миг я сумел разглядеть, как буря эмоций проносится вспышкой над поверхностью синего океана.
– Мафую!..
Я оперся на раму металлодетектора и закричал. Затем я наконец увидел Эбичири, который стоял рядом с тянущей поклажу Мафую. На его лице, когда он меня увидел, отразилось нескрываемое неудовольствие.
Он тянул за руку свою упирающуюся дочь, пытаясь провести её через гейт. Однако ноги Мафую не двигались. Её рот открывался, словно она силилась что-то сказать.
Мы будто были связаны нашими взглядами. Выражение лица Эбичири переменилось, когда он услышал объявление. Он попытался силой увести дочь.
– Наоми, – надрывно произнесла Мафую, – за-зачем… ты здесь?
Разве могу я быть где-то иначе? В моих глазах почти полностью потемнело.
– Придурок, почему… ты не пришел раньше…
Краем глаза я разглядел, как два служащих в униформах бросились ко мне. Эбичири тащил Мафую за руку прочь от турникета. Она уходит. Я потратил столько усилий, чтобы наконец-то увидеть её. Я все-таки успел вовремя, но Мафую вот-вот уйдет, а я ничего не могу поделать, лишь смотреть.
– Мафую.
Я вытащил минидиск из кармана и рванулся вперед. В толпе возникли сильные волнения. Против меня было всё: служащие, ещё не согревшиеся руки, большое расстояние до Мафую…
Я попытался смести помехи прочь и бросил его.
Сверкнув черным, диск миновал пост досмотра и разделявшие нас стойки, приземлившись прямо на грудь Мафую.
Я сумел различить звук, с которым мир раскололся надвое.
Руки Мафую вытянулись в мою сторону – она потеряла свою правую руку, ненадолго вернула, чтобы снова потерять. То был звук, с которым она поймала черный луч своей незаменимой рукой.
Люди из службы безопасности побежали к Мафую. Меня же окружила охрана и скрутила руки, которыми я размахивал. Я хотел растолкать толпу, чтобы увидеть Мафую. На крайний случай я хотел сказать что-нибудь ей. Охранники грозно орали мне в уши. Я выгнулся, дернул плечами и протаранил стену людей, чтобы вырваться.
Эбичири и остальные работники аэропорта защищали Мафую, перекрывая мне обзор. Бежевый плащ спрятал от меня длинные каштановые волосы.
– Я буду ждать тебя! – прорезался мой голос. – Я найду тебя, если ты не вернешься! Даю слово, что найду!
Бушующего меня прижали к земле несколько пар рук. Мой мир сократился до белого клочка линолеума. Мне хорошенько задвинул по затылку охранник, который горланил больше всех.
Через довольно долгий промежуток времени объявление оповестило о вылете. Бесконечный шум шагов, которые как приближались, так и удалялись от меня, стал финальным ударом для моего сознания.
Меня занесли в комнату и усадили на складной стул. Я услышал раскатистый гул. «Какая из этих пар крыльев уносит Мафую?» – подумал я.
В итоге мне удалось лишь передать свою музыку. Нет, я наверное и здесь облажался. Скорее всего, диск конфисковала служба безопасности. Или, может, его забрал Эбичири. Я даже не помнил, что отвечал на грубые вопросы работников аэропорта.
Лишь Мафую.
Лишь одно отпечаталось в моей памяти - спина Мафую. Последнее, что я видел перед тем, как она исчезла.
Глава 17: Последний звонок
Когда я открыл дверь на крышу, робкий мартовский луч слегка меня ослепил.
Обычно в полдень слышны оркестровые трубы или тромбоны, болтовня обедающих в скверике девчонок или гомон парней, гоняющих мяч на баскетбольном поле. Другими словами, бурлит жизнь. Но сегодня школа охвачена торжественной тишиной. Нарушали её лишь школьный гимн и фортепианный аккомпанемент, которые доносились из спортзала.
Едва я ступил на шершавый бетонный пол и огляделся, как сразу же заметил фигуру в школьной форме, сидящую на ограждении. Две косички подергивались от весеннего бриза, в то время как несколько прядей покоились на черной гитаре на её бедрах. Глаза были закрыты – она слушает школьный гимн?
Стоп, она закрыла глаза?
Я тут же бросился вперед.
– Это опасно, сэмпай! Да ещё с гитарой…
Кагуразака-сэмпай приоткрыла глаза, глянула на меня и улыбнулась.
– За последние три года я гораздо больше просидела здесь в обнимку с гитарой, чем на своем стуле в классе. Так что не стоит волноваться.
Даже не пытайся отмазаться. Можно с легкостью сверзиться вниз, если сидеть на краю с закрытыми глазами. Почему ты об этом не думаешь?
Сэмпай наверняка растрогалась моим обеспокоенным лицом, поэтому она спрыгнула с сетки и похлопала меня по плечу.
– Я поняла – мы должны беречь себя для выступления. Я не буду делать ничего опрометчивого. Я о том, что завтра состоится церемония вручения аттестата специально для меня. Я хочу совершить невозможное, сделав это событие незабываемым.
– Эм, почему бы тебе вместо этого не принять участие в церемонии, которая идет прямо сейчас?
Я указал в сторону спортзала.
– Ты знал, есть школьная традиция, когда ученик с лучшими оценками за все три года обучения становится представителем от лица учащихся?
– О, вот как?
Я понятия не имел.
– Но учителя не позволили бы ученику, едва превысившему порог посещаемости, быть представителем, и я тоже не горела желанием читать манифест, вышколенный учителями. В этом наши интересы совпали, так что я решила пропустить церемонию и поднялась на крышу. Вот так взрослые решают дела. И сейчас некий человечек читает вместо меня ту откровенно скучную белиберду о «будущем, полном надежд».
Мы с Чиаки переживали, сумеет ли сэмпай успешно выпуститься. Однако, эта персона с легкостью расправилась с выпускными и её уже зачислили в весьма престижный университет. Я, конечно, знал, что она неглупая, но таких заоблачных результатов совсем не ожидал.
– Ты бы сто пудов сказала что-нибудь взрывное, если бы произносила речь.
– Если хочешь, могу такое устроить завтра во время выступления, – улыбнулась сэмпай, нежно погладив свой Les Paul.
Завтра мы устраиваем концерт в честь окончания школы в «Ярком», и сэмпай будет главной звездой.
– Ах, да. Откуда ты узнал, что я здесь, молодой человек?
– Ну, мы сначала искали тебя на выпускной церемонии. Я ждал снаружи, а Чиаки заглянула в спортзал. Она сказала, что там тебя нет.
Учащихся было слишком много, поэтому на выпускную церемонию пускали лишь немногих учеников, участвующих в делах школьного совета.
– А, вот вы где! Наконец-то нашла!
Ошеломленный резким возгласом, я повернул голову к двери на крышу и увидел, что к нам бежит Чиаки.
– Нао снова меня опередил. Вот отстой.
Чиаки злобно уставилась на меня, обняв руку Кагуразаки-сэмпай.
– Вы разделились, чтобы разыскать меня?
– Я подумала, ты будешь в комнате репетиций. Кстати, почему ты пропустила выпускную церемонию?
– Кончилась та эпоха, когда над моим выпускным властны другие. Или ты хотела, чтобы я поучаствовала?
– Я собиралась выцепить тебя на выходе из спортзала и получить вторую пуговицу.[1]
Но ведь пиджаки только у парней, нет? Однако сэмпай издала смешок и прислонилась к ограждению, сняв с плеча Les Paul.
– Так получилось, что на моем блейзере четыре пуговицы. Вот тебе, товарищ Аихара. Как и просила, вторая сверху.
Она оторвала нижнюю левую пуговицу и передала её Чиаки, лицо которой расплылось в блаженстве.
– А вот тебе, молодой человек.
Она дала мне нижнюю декоративную пуговицу с правой стороны.
– А эта мне.
Она выдернула верхнюю левую и положила её в карман.
Затем она оторвала последнюю, поцеловала и повернулась ко мне.
– …Где она сейчас? В Европе?
Я был застигнут врасплох, но тут же сообразил, о чем она говорит.
– Она, должно быть, дает турне по России. По крайней мере, так писали в журналах.
– Гм, Россия, значит?
Сэмпай пошла к сетке на противоположной стороне. Мы с Чиаки шли следом, влекомые неведомой силой. Снизу нашим глазам предстал школьный пейзаж. Белые круги из лепестков обрамляли землю под каждой сакурой, хотя отцвели они едва ли на треть.
Кагуразака-сэмпай как следует размахнулась и со всей силы швырнула пуговицу в воздух. Чиаки и я не следили за полетом пуговицы. Мы просто смотрели на широкий простор голубого неба.
Возможно, пуговица перелетела океан.
– Теперь уже нет в нем надобности.
Сэмпай сняла свой блейзер, лишенный пуговиц. Темно-синее оперение, брошенное к другой стороне ограды, прокатилось на ветру и устремилось вниз к цветам сакуры вдалеке от нас.
«Почему всё обернулась так?» – мелькнула у меня мысль.
Мы ведь расстаемся не навсегда. Завтра мы встретимся на одной сцене, но мои слезы было не остановить.
Мафую не вернулась, даже когда минул год.
Моё первое с ней воссоединение состоялось через обложку музыкального журнала. Примерно летом прошлого года, кажется. В статье говорилось об успешной реабилитации, а также о её намерениях вернуться на музыкальную сцену.
Её первый альбом-комбэк включал три диска – нечто совершенно из ряда вон выходящее. Он состоял из полного собрания фортепианных концертов Бетховена. Запись велась с Бостонским симфоническим оркестром, дирижировал Эбичири. Дуэт дочери и отца стал главной темой для обсуждений. Успех был ошеломительный. Однако, похоже, что изначальную идею – выпустить скрипичные сонаты с Юри – отложили в долгий ящик. В итоге Кагуразака-сэмпай невероятно сильно завидовала мне, владельцу демо-записи, и даже просила сделать копию. Однако я всегда отвечал отказом, так как не хотел, чтобы эту музыку услышал кто-нибудь другой.
Возможно, потому что это моё сокровище.
Как она сама ранее заявила, Мафую также возобновила концерты. Всё началось с выступлений в крупных городах Америки совместно с Эбичири, но вскоре она доросла до сольного турне по Европе. Она стала чаще мелькать по телевидению. И не только – казалось, что даже далекие от музыки журналы ходили за ней по пятам. Я с трудом узнавал в ней ту самую девочку, с которой мы выступали на одной сцене и вместе учились. Та самая девочка, которая быстро выходила из себя, выводила из себя других, заставляла плакать и даже являла свои слезы другим.
Однако я знал по её игре, будь то запись с диска или прямой эфир по четвертому каналу, что Мафую существует. В стране по ту сторону океана и вне моей досягаемости, где-то там, в блистательном и ледяном мире света.
Юри, кстати, постоянно писал мне на электронную почту и звонил. Бывали случаи, когда он отправлял письма, находясь в турне. И он даже совершал международные вызовы, чтобы просто поделиться такой информацией:
– Я видел Мафую, когда Эбичири пригласил меня в Бостон. Ревнуешь?
– …У неё всё хорошо?
– Я спросил, ты ревнуешь?
Почему ты так сердишься? Хотя я определенно ревную.
– Ты всё тот же, Наоми. По этой причине Мафую отказалась со мной говорить, когда я завел о тебе речь.
– Эм-м… Ясно…
Я вздохнул. Непросто услышать такое от того, кто часто с ней видится.
– Почему ты с ней не увидишься?
– Ну, как бы… она не бывает в Японии.
Я понимал, это не более чем отговорка, и Юри, возможно, тоже догадывался. Если бы я захотел, то через Тэцуро связался бы с Эбичири или попросил Юри о помощи. Я бы долетел самолетом хоть до Америки, Франции или Германии. Но меня пробирала дрожь каждый раз, когда я задумывался над тем, что она может отказаться от встречи со мной.
Мафую, может, всё еще держит на меня обиду. Потому что я очень плохо с ней поступил.
– Мафую, наверно, сейчас меня ненавидит. Она, возможно, не захочет больше говорить со мной, – озвучил такие же мысли Юри плаксивым голосом.
– …Не, я не думаю, что это так.
– А что, если она не захочет больше меня видеть? Наоми, ты ведь возьмешь на себя ответственность в этом случае, верно?
Какую еще ответственность?
Юри собирался приехать в Японию в мае. Сэмпай тоже по нему скучала, поэтому я предложил устроить джем-сейшн в студии или лайв-кафе . Обсудив детали, мы закончили разговор.
Положив трубку, я подавил слезы, которые собрались в уголках глаз.
Она, наверно, слишком занята записью и концертами, – утешил я себя. Это вошло в привычку с прошлой зимы, когда с отбытия Мафую в Америку минул год. И каждый раз я твержу себе об этом, когда вижу её по телевизору или в журналах, или когда кто-нибудь вдруг о ней упоминает.
Однако, когда желание плакать пропадало, в памяти всплывала улыбка Мафую, её заплаканное лицо, её незрелый лепет, её сердитый голос, её влажное дыхание.
Группа Feketerigó продолжила свою деятельность даже без Мафую. Со значительным изменением, однако – сэмпай начала приглашать в группу гостевых исполнителей.
– Потому что мы учимся летать со сломанным крылом.
Что касается концерта в честь выпускного, то тесная сцена «Яркого», вмещавшая единовременно максимум восьмерых, почти полностью была заполнена гитаристами. Во второй половине концерта я даже не знал, что за песни мы исполнили – каждый играл во что горазд. Чиаки хохотала как сумасшедшая, наделав в выступлении кучу ошибок.
Однако главным событием стало застолье, состоявшееся после концерта. Мы заняли второй этаж китайского ресторанчика, который часто посещали. Не считая членов нашей группы, пришли Хироши, Фурукава и остальные члены «Меланхоличного хамелеона», Томо c диджеями-приятелями, персонал «Яркого», управляющий из магазина, где работала сэмпай… Тут собрались разношерстные люди и напивались в хлам.
– Кёко, мы отпразднуем твой выпускной тридцатью залпами. Готовься и готовь стаканы! – сказал Хироши, подойдя прямо к ней с бутылью вина в руке, и целой очередью парней позади.
Эй, не соглашайся на этот тост! Но у меня не было даже малейшей возможности остановить её. Налили-осушили, налили-осушили. С каждым разом очередь таяла. Словно она соревновалась с парнями кто кого перепьет.
– Что, уже всё?
Даже выпив все предложенные «залпы», сэмпай всё еще оставалась трезвой, когда поставила стакан на стол. В ответ на её героическую выносливость парни всерьез собирались пойти по второму кругу, но их вовремя остановили.
– Всё-таки, на кой черт тебе сдалось это высшее образование, Кёко? Разве я не сказал, что порекомендую тебя звукозаписывающей компании? Сделала бы стремительную карьеру.
Краснощекий Хироши приткнулся к ней.
– Люди, с которыми ты знаком, Хироши, наверняка твоего же пошиба, так что позволь отклонить твое предложение. Я ценю своё будущее, понимаешь?
– Эй, Тайсэй, ты слышал как она нас сейчас обозвала?
– Но это правда, – Фурукава немного опешил, когда разговор вдруг переключился на него. – Я думаю, ей лучше податься в инди.
Я, однако, тоже не ожидал, что сэмпай продолжит учиться. И хотелось бы знать, для чего.
– Хм-м? Зачем? Зачем же еще, если не для знаний? – прямо ответила сэмпай, наполнив стакан сётю.[2] – Я революционер. Если у меня не будет знаний, я потеряю право именовать себя так.
– Вот уж не ожидала, что сэмпай так серьезно всё обдумала, – Чиаки, сидевшая рядом с сэмпай, искренне удивилась. – Мне казалось, она поступила только чтобы пофлиртовать с девчонками.
– Это тоже одна из причин. В последнее время меня тянет к девушкам постарше. Там наверняка много обеспеченных дамочек. Я прям жду не дождусь.
– Дурочка ты, сэмпай!
Чиаки потянула сэмпай за ухо. Да уж, эти девчонки никогда не меняются.
– Но не волнуйся, молодой человек.
Она прильнула к моей руке.
– Я выбрала женский университет, чтобы ты не беспокоился.
Я едва не прыснул улуном изо рта.
– Ч-ч-что ты имеешь в виду?
– Ну, она не вернулась, даже когда я выпустилась… Это значит, я автоматически становлюсь победителем, и ты наконец-то можешь уделить всё внимание мне, смекаешь?
Нет-нет-нет.
Когда я наконец сбежал из того места, у меня оставалось достаточно времени, чтобы успеть на последнюю электричку. Чиаки тоже увязалась за мной (нам завтра только предстояла собственная церемония последнего звонка). Вечеринка выпивох меня измотала, поэтому я, используя гитару как костыль, уселся на скамью железнодорожной станции и согнулся пополам.
– Ты в порядке? Подать воды? – обеспокоенно поинтересовалась Чиаки.
Полагаю, по этой сцене никто не определит верно, кто из нас действительно пьян.
Где-то к полуночи поезд добрался до нашей станции. Я немного отошел после вечеринки, да и лицо больше не пылало. Сойдя с поезда, я поежился от холода. Чиаки вышла вслед за мной, и опустевшая электричка загромыхала по темным рельсам.
Мы вдвоем побрели бок о бок, ведь нам было по пути.
– Что ж, если говорить начистоту, – вдруг нарушила тишину Чиаки, когда мы пересекали зебру, – я так надеялась, что сэмпай останется на второй год.
Да уж, начистоту. Но почему ты решила рассказать об этом так внезапно?
– Её университет в Токио, верно? Нам скоро будет довольно трудно встречаться, и я даже не уверена, останемся ли мы группой.
– Почему бы тебе не попробовать поступить туда же?
Со старшей школой ведь прокатило.
– Меня туда не возьмут с моими-то мозгами!
В следующую секунду я получил удар. Сперва я подумал, что это очередная шутка, но когда она посмотрела на меня, в уголках её глаз я заметил мерцание. У меня кольнуло в сердце.
– Нас остается всё меньше и меньше.
Не волнуйся. Люди так просто не исчезают.
Даже если нас разделяет расстояние, мы не будем одиноки, пока знаем, что встретимся вновь.
Даже если мы не можем встретиться, нас не будет снедать печаль, пока мы не забываем друг друга.
Несколько бессмысленных слов утешения появились в моей голове. Но я не собирался ей говорить ни одного. Потому что они все лживы. Я понимал это очень хорошо.
Не волнуйся, я не исчезну.
Это худшее, что я мог бы сказать ей. У меня нет права говорить такое Чиаки.
Мы молча прошли мимо нескольких фонарных столбов, свернули возле семейного ресторана, который почему-то еще оставался открытым в ночное время; затем слева от нас выскользнули тени жилого комплекса. Когда мы спустились по склону, впереди замаячили высоковольтные линии – дом Чиаки был совсем рядом.
– …Мы все равно проведем утреннюю репетицию, хоть завтра последний звонок?
В конце концов, я мог думать лишь об одном.
Чиаки остановилась и с укором уставилась на меня.
– Эй, мы ведь ритм-секция. Если мы будем совершенствовать нашу игру, то всё будет хорошо, даже если кто-нибудь вдруг к нам присоединится.
Даже если кое-кто вдруг вернется в группу.
Никаких проблем не возникнет, пока ритм-секция будет выдерживать темп.
Мы сможем заставить Feketerigó вспорхнуть в любой момент.
Чиаки затем внезапно начала бить по моей руке, молча отвесив немало ударов. Эй, что ты делаешь? Больно же. Я убрал руку в сторону и когда собрался взглянуть ей в лицо, её ладонь повернула мою голову в другую сторону.
– …Что?
– Ничего.
– Но…
– Раз сказала ничего, значит ничего! Блин, почему у тебя нет ни капельки такта, ни капельки чуткости?
В этот раз от нескольких хлопков пострадали мои плечи. Я собирался заговорить, но Чиаки выполнила подсечку и сбежала.
– Бывай, глупый Нао! До завтра!
Её чайного цвета волосы колыхались под уличным светом, прежде чем исчезли за углом. На миг я был обездвижен, но затем поднял свою гитару и продолжил путь.
Я остановился в центре навесного моста. Изнутри все сильнее и сильнее жгли горькие чувства. Я заскользил взглядом вдоль широкой автострады до точки, где сходились ряды фонарных огней.. Почему-то всё, что я видел, казалось таким приятным. Белые шлейфы пролетавших автомобилей, постепенно удаляющиеся задние огни такси и грузовиков, ночной ветерок, наполненный слабым ароматом цветов, и, возможно, пением сэмпай, отзвуки которого всё еще остались в моих ушах.
Когда-нибудь всё пройдет, не оставив и следа.
Тэцуро дома не оказалось, когда я вошел. На столе вперемешку лежали несколько листов и дисков. Судя по всему, он вышел прогуляться, когда работа была в самом разгаре. Наверняка попивает кофе в семейном ресторане или еще где-нибудь. Звучит неправдоподобно, но Тэцуро без моей помощи не может приготовить даже кружку растворимого кофе.
Я прислонил бас-гитару к стене и начал раскладывать DVD и журналы, разбросанные по полу. Меня здесь не было лишь день, и вот до чего дошло. Когда я уложил все документы в аккуратную стопку на столе, то кое-что заметил.
На самом верху кучи лежал компакт-диск. На обложке была изображена девушка в профиль. Очень простая иллюстрация, где она смотрит на клавиши чуть приоткрытыми глазами. Садясь за рояль, она всегда собирает свои каштановые волосы вот так, оголяя очень худую и бледную шею.
Это последний вышедший альбом Эбисавы Мафую. Она немножко повзрослела… думаю. Она всё та же Мафую, что я знал прежде? Я медленно приподнял диск.
После возвращения на сцену Мафую выпустила три альбома подряд. Мне становилось больно лишь при одном виде обложек, поэтому я не покупал их. Но благодаря специфике работы Тэцуро мы получили диски от компании в подарок.
Это уже четвертый альбом после её возвращения. Наконец-то, Бах. Полная коллекция Французских сюит. Я хотел послушать их так сильно, хотя знал, что обязательно расплачусь.
Я сел на диван и открыл бокс. Когда я собрался вытащить небольшой буклет с пояснениями, что-то выпало из него. Подняв, я понял, что это лист с детальным расписанием концертов Эбисавы Мафую.
Флаер содержал названия концертных залов и даты, где она будет выступать. С января по июнь напротив всех чисел стояла отметка [БИЛЕТЫ РАСПРОДАНЫ]. Она не планировала играть в Японии. Поэтому я вздохнул и решил сунуть листок обратно в бокс.
Но затем я кое-что заметил.
Одну немного странную строчку. Концерт четвертого апреля.
Это единственное выступление, напротив которого не было штампа [БИЛЕТЫ РАСПРОДАНЫ]. Наоборот, там стояло [ПРИВАТНЫЙ]. Что имеется в виду? Это в Париже. Название места было на французском, поэтому я не разобрал.
Место тоже странное. Никаких концертов во Франции в тот же период не запланировано. Только Париж.
Четвертое апреля.
Я крепче вцепился в листовку и снова перепроверил название. Затем я рванул в кабинет на втором этаже и сверился с франко-японским словарем. «Воровской рынок». Она будет выступать на «Воровском рынке» в Париже?
Через миг мои воспоминания озарились снопом искр и связались воедино.
Я потянул выдвижную полку, где вразнобой хранились романы с научной фантастикой. Смит Кордвейнер известен только одной работой. [3] Я быстро пролистал роман. Нашел.
Я закрыл книгу и, задержав дыхание, взглянул на потолок, затянутый паутиной.
Это сообщение от Мафую для меня? Взаправду? Она попросила звукозаписывающую компанию напечатать это? А что, если бы я не увидел?
Зачем ей делать подобное? Не проще ли было сказать об этом прямо…
Книга выскользнула у меня из рук.
Разве я не делал то же самое? Не был честен с собой и откладывал решение день ото дня. Несмотря на то, что хотел увидеть её. До смерти желал увидеться. Мы находились в разных частях света, а я бездвижно стоял перед разделявшим нас океаном.
Даже после собственных слов, что найду её.
Я пообещал, что найду независимо от того, где она будет, не так ли?
Я поднял книгу, вложил флайер между страниц, в которых заключался ответ, и захлопнул её.
Пейзаж, возникший у меня перед глазами, состоял из шума волн, криков морских птиц и запаха влажной земли. И всё перекликалось с чьим-то зовом. Вперед. Я узнаю ответ, лишь оказавшись там.
Это волшебное место, так что оно, наверное, услышит моё сокровенное желание.
- ↑ В японских школах существует традиция дарить вторую сверху пуговицу от школьной формы человеку, который тебе нравится. Считается, что она находится ближе всего к сердцу и за 3 года вбирает в себя частичку души и энергетики хозяина. Это происходит во время выпуска старших классов. Обычно выпускник преподносит свою пуговицу любимой девушке на память и в качестве признания в своих чувствах. Или же младшеклассницы просят ее у своего сэмпая, показывая этим, что неравнодушны к нему.
- ↑ Сётю (яп. 焼酎 Сё:тю:, букв. «жжёное вино») — японский крепкий спиртной напиток. Более крепкий, чем саке; обычно его крепость составляет 25 градусов (слабее водки, но крепче вина).
- ↑ Здесь стоит пояснить: это относится только к Японии, т.к. там в 1988 году роман «Нордстралия»(Norstrilia), куда, если вы помните, входит цикл «Недолюди»(Underpeople), который в свою очередь является переработанной журнальной повестью «Магазин сокровенных желаний» (иногда встречается название «Лавка сердечных желаний», «Department Store of Heart's Desires») выиграл Премию Сэйун / 星雲賞 / Seiunshō, 第19回 (1988) в номинации лучший переводной роман. У нас же наоборот, куда большую известность получили другие работы (например, «Игра с крысодраконом»). Причем роман «Нордстралия» целиком на русский даже не переводился.
Чем выше я поднимался по склону поля, тем сильнее становился запах травы. Солнечные лучи грели землю. Откуда-то издали доносился шум волн.
Когда я зашел в лес, тропа стала немного ровнее. Отбрасывающие тень верхушки деревьев нежно защищали меня от солнца. Слава богу, солнечно, подумал я. В прошлый раз, когда я был здесь, шел ливень, и в придачу стояла непроглядная тьма. Сколько раз я тогда спотыкался о корни.
Грузовики проделали в лесу тропу. Растения под деревьями уже распустились. С моего последнего визита прошло два года.
Меня постепенно начала охватывать тревога. Она все еще там? Позволяет ли волшебная долина еще посещать ее людям?
Остановившись, я прислонился к дереву и достал из заднего кармана джинсов потрепанную книгу с голубым корешком - отличительный знак издательства "Фантастика Хаякавы". На обложке была изображена овца посреди песчаной бури.
«Нордстралия».
Это история о юноше, который заполучил все богатство мира. Не понимая, чего он по-настоящему хочет, он возвращается на Землю в поисках ответа. Там он встречает красивую женщину-кошку и отправляется в поддельный подземный город. На углу копии парижского рынка воров располагается магазин повелителя кошек. Древний магазин, умеющий распознавать истинные желания посетителей. И называется он «Магазин сокровенных желаний».
Я сверился с заложенным в книге флаером. Все сходится. Это предназначенное для меня послание Мафую? И если то волшебство еще не исчезло...
Я запихнул книгу обратно в карман и пошел дальше, ступая по твердой земле. Влажный воздух, раскаты волн и шелест веток напоминали дождик за окном. Птица раскрыла крылья и улетела прочь, оставив позади лишь проносящиеся мимо меня крики. Я шагал, не переставая молиться.
Деревья начали редеть. Лес был окутан густым туманом. Я ускорил шаг, затем пустился в бег, ногами подбрасывая листья в воздух. Музыки не было слышно. Я выбежал из леса, и солнце ударило в глаза. Посреди широкой долины возвышалась гора из несусветного количества мусора. Заброшенные машины без колес и дверей, ржавые велосипеды, покрытые перегноем холодильники, выцветшие шкафы - это нагромождение находилось в шатком равновесии и понемногу росло, замедляя вокруг себя время.
Шум океана, чириканье птиц, звуки насекомых - ничего из этого я не слышал, даже завываний ветра. Я стоял у входа в долину. Это край мира. Дальше я пойти не мог.
Я медленно подошел к дюне, стараясь не издать ни звука. Чтобы добраться до верхушки мусорной горы, я залез на капот машины, ухватился за кусок кровли и встал на погнутый дорожный знак. Запах ржавчины, запах застоявшейся воды и запах прошедших лет ударил мне в нос.
Я добрался до места, напоминавшего кратер вулкана. От моих ног до низины в середине горы шел крутой спуск. Я опустился на колени на раскуроченный шкафчик и обвел взглядом низину. Приступ головокружения настиг меня. Я едва не рухнул из-за этого.
Вокруг никого. Палящее солнце высушивало остатки моих надежд и мечтаний. Я здесь один. И...
Фортепиано не было.
Фортепиано, что тесно связало меня и Мафую, нигде не было видно.
Я встал ослабевшими дрожащими ногами на металлическую полку и начал медленно спускаться. Когда я достиг края низины, то увидел черный отблеск между старым торговым автоматом и таксофоном. Я рванул туда, по пути несколько раз спотыкаясь и едва не падая.
Фортепиано было погребено под различным крупногабаритным хламом. Я мог разглядеть только часть клавиатуры, выглядывавшую из мусора, точно айсберг. Отодвинув деревянный стеллаж, я обнаружил, что почти все струны рояля лопнули. Ножки тоже были сломаны.
Прошло два года – не удивительно, что сваленные здесь предметы продолжают разрушаться, и в один прекрасный момент доходят до состояния, когда их уже не спасти.
Я присел на корточки на покрытую вмятинами оцинкованную сталь и посмотрел время на мобильнике. Третий час пополудни - время выступления, указанное на флаере.
Почему я такой тупой? Никакое это не послание. Вполне возможно, что в Париже действительно есть концертный зал с названием «Рынок воров». Я потерял то, потерю чего не вынесу, но у меня не хватает смелости вернуть это - что же я за ничтожество: проехал на поезде несколько часов до края мира, только чтобы выяснить, что она ко мне не вернется. Наверное, это просто совпадение. Солнце бережно грело мне уши, но слезы не текли, а мир тем временем замер.
Я нежно прошелся ладонью по боку фортепиано, которое, казалось, погружалось в землю. Оно было теплым от впитанных солнечных лучей. Это фортепиано когда-то принадлежало матери Мафую. Фортепиано, которое помогло мне найти фрагменты себя, равно как и мое сокровенное желание.
Но теперь оно сломано и никогда больше не сможет сыграть ни одной ноты. Остались лишь еле-еле отдававшиеся в ушах отголоски звуков далекого прошлого.
Как же сильно я хочу увидеть Мафую. От нахлынувших чувств жгло горло.
Так почему просто не отправиться и не увидеться с ней?
Точно.
Полететь в страну, что по ту сторону океана.
И на этот раз я должен сказать ей.
Я встал и прогнал воспоминания о звуках фортепиано, эхом отдававшихся в моей иллюзии. Когда я повернул вспять...
На вершине горы из мусора показался белый силуэт.
Окутывавшее долину волшебство начало медленно исчезать. Белоснежное платье и каштановые волосы танцевали на ветру, порывами проносившегося меж гор.
Я не мог издать ни звука. Это не иллюзия. Волшебство уже исчезло. Но у меня прямо перед глазами, в реальности, Мафую стояла так близко, что я мог дотянуться до нее рукой.
Мафую здесь.
Я хотел выкрикнуть ее имя, но получилось лишь неразборчиво прохрипеть. Я увидел, как ее сапфировые глаза округлились. Я перепрыгнул через грязный скутер и бросился к ней, сминая под собой коробки и пластиковые бутылки. Добравшись до склона, я принялся карабкаться что было сил, наплевав на опасность обвала.
- Мафую!
На сей раз мой голос обрел силу. Это Мафую. Это правда она! Она пришла. Мы наконец встретились. Мы наконец увидели друг друга!
- Нао...ми.
Ошарашенная Мафую что-то слабо пробормотала. Но вскоре она пришла в себя, нагнулась и, еле-еле оттолкнувшись, спрыгнула на стоявшую чуть ниже парту. Затем она повернулась ко мне. Она собирается спуститься до самого низа.
- Нет, с-стой, опасно...
Пока я выбирал подходящие слова, ящик, за который держалась Мафую, накренился.
- ...Кья!
Мусор начал обваливаться с поверхности склона. Холодильник у меня под ногами пошатнулся, и я упал вперед. Прочно встав на ноги и вытянув изо всех сил руки, мне удалось поймать белое перышко, спорхнувшее вниз, и прижать к себе.
Я врезался во что-то спиной, наверное, в багажник внедорожника, и, так как на меня навалилась еще и Мафую, возникло ощущение, будто из моего тела выдавили весь воздух. Спину и затылок пронзила боль. Мышцы шеи подергивались от зубодробительного скрежета продолжавшего падать хлама. Это было опасно...
- ...П-прости!
Мафую сидела на моем животе посреди оседавшей вокруг пыли.
- Э-эм, я была так ошарашена, что...
- Ничего, все в порядке.
Хотя окажись подо мной что-то острое, я точно был бы трупом. Я не мог двигаться, но не из-за боли - скорее из-за смешанных горько-сладких чувств. Я продолжал лежа смотреть на Мафую. На ее лицо, обрамленное волосами, казавшимися янтарными под весенним солнцем. На обложках альбомов она, может, выглядит и взросло, но сейчас о ней этого совсем не скажешь. Эти слегка влажные, похожие на сапфиры глаза принадлежали той, с кем я очень хорошо знаком - девочке, которую легко рассердить и довести до слез.
Я думал, что никогда больше не увижу ее. У меня дрожали губы от застрявших в горле слов и кипящих чувств.
- ...Я не ожидал... что ты придешь сюда.
Это единственное, что я мог сказать. Лицо Мафую медленно залилось краской.
- П-почему? - она положила свои кулачки мне на грудь и приблизила свое лицо к моему. - Если ты здесь, значит, ты видел его, так? Мое расписание выступлений. Так что...
- Э? А, м-м-м.
Мне нужно было лишь верить.
- Но на флаере сказано «два часа». Когда я пришел, здесь никого не было, и...
Мафую покраснела до самых ушей.
- Э-э-это... Это... по французскому времени, - сквозь стыд попыталась оправдаться Мафую.
Французское время... То есть по местному это получается шесть утра?
- А, эм...
- ...Ты снова потерялась?
- Я не потерялась!
Она забарабанила кулаками мне по груди. А, ладно. Она опоздала всего на 20-30 минут.
Я опоздал на все два года. Но Мафую все равно пришла.
- Я, я тоже... - запинаясь, начала сквозь слезы Мафую, - хотела позвонить тебе или написать столько раз. Но я не была уверена... что...
Я почувствовал непреодолимую боль в груди, там, куда прижала руки Мафую.
- Поэтому, если бы ты не заметил, я собиралась... забыть тебя. С перерывами у меня сложно, и я не знала, когда смогу вернуться в Японию, так что пришлось молить рекламный отдел, чтобы они немного изменили флаер. Н-но что, если бы ты не увидел его? Не заметил бы? Что мне тогда было бы делать? Я подумала... может не надо было всего этого? Можно просто было позвонить тебе, но так как... ты ни разу не пытался связаться со мной... Я боялась, я так боялась, но все равно - если здесь, в этом месте...
Голос Мафую вот-вот утонет в слезах. Я положил ладонь поверх ее рук, лежавших на моей груди.
- ...А, п-прости.
Мафую встала. Ее тепло покинуло меня. Я медленно сел. Она не хочет, чтобы я видел, как она плачет? Заметив мой взгляд, Мафую тут же отвернулась и вытерла слезы. Затем она спрыгнула с багажника внедорожника.
- ...Мамино фортепиано... - пробормотала она себе под нос, а я тем временем медленно встал.
Пошатываясь, Мафую пошла по неровной земле к середине свалки. Ее спина казалась иллюзорной - такое ощущение, что она в мгновение ока исчезнет в лучах солнца, стоит мне хоть на миг отвести взгляд.
Мафую села на колени перед погребенным фортепиано. Она не шелохнулась, даже когда я подошел к ней сзади. Она дрожала.
- ...На нем... уже не сыграешь...
Голос беспомощности.
Здесь больше нет музыки. Связывавшая нас магия исчезла. Картина реальности вернулась на окраину мира, и этому месту предстоит встретить очередной год. Время тянулось. Кроме меня и Мафую здесь никого не было.
Поэтому я вымолвил имя Мафую.
Она посмотрела на меня, на мою протянутую руку.
Ее изящные пальцы переплелись с моими. Я помог ей подняться. Ее сапфировые глаза были в считаных сантиметрах.
- ...Именно здесь... ты помогла мне найти мою бас-гитару.
Я медленно подбирал каждое слово.
- Ты играла «Blackbird» на рассвете после того, как кончился дождь. Ты помнишь?
Мафую посмотрела мне прямо в глаза и кивнула.
- Именно в тот момент... я влюбился в тебя.
Я медленно передавал смысл слов Мафую подобно тому, как передают земле тепло солнечные лучи, проделав в вакууме путь в 150 миллионов километров. Ее голубые глаза напоминали океан. Ее розовые губы дрожали каждый раз, когда она пыталась что-то сказать.
- Я, я... тоже...
Мафую в очередной раз покраснела. Хотя мое лицо, наверное, было таким же.
- Я влюбилась в тебя... задолго до этого.
- Когда именно?
Мой голос дрожал. Что за идиотский вопрос?
- Я не знаю.
Мафую закрыла глаза и прокричала мне в грудь:
- Не успела я опомниться, как уже влюбилась в тебя. В такого человека, как ты!
- ...Эм, ну извини.
- Почему ты извиняешься?
Мафую несколько раз ударила меня в грудь кулаками, один раз даже головой. На самом деле было довольно больно, и я поднял руки, планируя остановить ее...
И прежде, чем я осознал это, я уже крепко обнимал Мафую.
Мои пальцы утопали в ее волосах. Мафую прижалась щекой к моей груди. Она наверняка слышала бешеный стук моего сердца. Я понимал, что делаю нечто невероятное, но отпускать ее я не собирался.
Наконец... Мафую тоже обняла меня.
- Дурачок, - сквозь слезы прошептала она мне в грудь
- Я ждала тебя все это время.
- М-м-м.
Я не сказал «прости». Мне больше не нужно было ничего говорить. Потому что она здесь, в моих объятьях. Я ощущал исходившее от Мафую тепло.
Будет здорово, если мы теперь останемся вместе навсегда.
Мы покинули долину, держась за руки. Зайдя в лес, я почувствовал, словно место позади нас снова поглотило останавливающее время волшебство. Но ни я, ни она не обернулись.
Лесной воздух был влажным, будто после ливня. Наверное, из-за слез Мафую. Доносилось чириканье птиц - должно быть, переговариваются где-то в листве. Музыка снова вернулась к нам.
Пока мы шли по лесу и возвращались к маленькой тропинке между полями, ни я, ни Мафую не обронили ни слова. Я был необычайно счастлив просто ощущая ее руку, тесно сцепленную с моей. Я боялся, что скажу что-нибудь глупое, если заговорю. Большая часть внимания уходила на украдчивые взгляды на Мафую. Когда наши взгляды пересеклись, она смущенно опустила голову. Она, наверное, думает о том же, о чем и я.
Мы спускались по склону, как вдруг раздались звуки ансамбля оркестра. Мафую вскрикнула и прижала руки к сумочке, висевшей на уровне пояса. Входящий звонок. «Концерт для фортепиано №2 в си-бемоль мажор» Бетховена.
- ...Тебе звонят? Ты не поднимешь трубку?
Мафую замотала головой.
- Это папа, так что все в порядке.
Правда? Мелодия продолжала играть, пока не оборвалась на основной теме.
- Он, наверное, хочет, чтобы я как можно быстрее вернулась в Токио.
- График действительно загруженный, да?
- Все хорошо. Я все равно не хочу посещать эти скучные вечеринки.
Мафую снова взяла меня за руку.
- ...Сегодня все, чего я хочу... это быть с тобой, Наоми.
Мое сердце дико стучало. Сильно захотелось побежать вниз, потянув за собой Мафую. Моё сердце никак не хотело униматься.
- Эм, значит сейчас у тебя перерыв? Надолго?
- Я возвращаюсь в Чикаго на следующей неделе, - опустив голову, тихо сказала Мафую.
Затем она снова подняла голову и посмотрела на меня.
- Н-но, эм, ну, я еще приеду на неделю в начале мая. Еще я буду в Японии летом, когда будет проходить запись. Тогда мы сможем увидеться еще раз.
Я закивал и сильнее сжал руку Мафую.
- Кстати о начале мая: мы планируем дать трехдневный концерт. Ты придешь?
- Живое выступление?
Глаза Мафую наполнились беспокойством, и она спросила:
- ...Feketerigó?
- Ага.
Подняв мою руку до уровня груди, Мафую пробормотала:
- ...Чиаки и Кёко... злятся на меня?
- Чиаки немного сердится.
Подняв глаза, Мафую взглянула на меня. Я рассмеялся и принялся качать ее руки из стороны в сторону.
- Не переживай, они обе очень соскучились по тебе. Группа до сих пор жива, и недавно мы даже пригласили нескольких гостевых выступающих. Ты еще помнишь Фурукаву? Гитариста с очень яростным взглядом. Помнишь, как он говорил, что не станет выступать с такой паршивой группой как наша? Он, наконец, не против выступать с нами.
Поэтому не надо переживать. Даже если мы были в разлуке, даже если кое-что поменялось, даже если мы что-то потеряли...
Нет ничего, что мы не смогли бы вернуть.
- Ч-что-ж.
Больше Мафую ничего не сказала. Склон кончился, и мы подошли к бетонным улицам. После того как мы немного прогулялись по жилому району, она, наконец, заговорила:
- Э-эм, я купила новую гитару.
Я удивленно посмотрел на Мафую.
- В Калифорнии я познакомилась с человеком из фирмы «Fender» и попросила его сделать гитару на заказ.
Гитара на заказ, значит. Экстравагантно, однако. Нет, стоп, гитара? Она только что сказала «гитара»?
- Так это означает...
- Она на нашей вилле. Хочешь посмотреть?
- Еще бы! Н-нет, постой, посмотреть я хочу, но, эм...
- Звучит жестковато. Мне больше по душе звук гитары Юри. Надеюсь, ты сможешь мне помочь.
Я ожесточенно кивнул.
- И еще.
Мафую подняла свою и мою руку и уставилась на наши пальцы.
- Не думаю, что стала хуже играть... так что надеюсь, Чиаки и Кёко согласятся послушать. Хорошо?
- Конечно!
Я схватил руку Мафую двумя своими.
- Эм, ну, хочешь поиграть в студии на нашей репетиции? Нет? А, но, м-м-м, если ты ни с того ни с сего появишься в мае на сцене, это будет просто... В любом случае, я позвоню сэмпай...
- Нет!
Мафую схватила меня за запястье, когда я уже доставал телефон. Наши взгляды пересеклись. Она слегка отвернула в сторону красное лицо.
- Эм, в принципе можно, но... давай потом... А сегодня я хочу лишь...
Побыть с тобой... - то, что она сказала после, я не услышал.
Когда мы добрались до станции, солнце уже почти село. Мы миновали автобусную стоянку, спустились вниз по переходу и прошли сквозь турникеты.
Подходя к платформе, мы увидели маленькую серую точку посреди зеленых гор. Мы остановились у края и молча смотрели на край мира, магазин, где останавливается время.
Серая поверхность вдруг разорвалась, рассыпавшись по зеленоватым склонам бесчисленными осколками, которые затем взмыли к небу.
Это была стая птиц.
Они меняли формацию, выискивая нужные воздушные потоки. Несмотря на значительное расстояние, отделявшее нас от птиц, мне показалось, что я слышал их крики.
Сжимавшие мою руку пальцы Мафую нащупывали несуществующие шесть струн. Начиная с постоянно повторяющейся ноты соль на открытой струне, голос Пола Маккартни стал сливаться с закатом. Я ничего не слышал, но я знал.
Разумеется, такая птица не обитает в этой стране.
Перо, что я крепко сжимаю, перо, что наконец-то вернулось сюда, снова полетит через океан. Ничего уже не будет как прежде.
Но даже так...
- Эй, Мафую.
- ...Да?
- Никогда больше не исчезай.
В ответ Мафую сильнее сжала мою руку.
Иллюзорные шесть струн исчезли. Отдававшие эхом в сердце отрывки песни «Blackbird» рассеялись в воздухе.
Стая птиц покружила по небу и под затухающие звуки полетела далеко-далеко. Обернувшись, я увидел крохотные тени птиц между горизонтом и четкой границей двух разных оттенков голубого.
«Не возвращайтесь, расправьте крылья и летите прочь», - помолился я. Судя по теплу, передававшемуся от руки Мафую, она загадала то же самое желание. Мы прислонились друг к другу, в тишине наблюдая, как отрывки песни улетали над океаном вдаль.
