Toaru Majutsu no Index ~ Russian:Volume9 Chapter2

Глава 2: Стадион магов и эсперов — "Stab_Sword."

Часть 1

Следующее соревнование - перекатывание шаров.

Камидзё и его сверстники уже вошли на арену. Обе команды выстроились в шеренги, словно кавалеристы перед атакой, в этом не столь уж просторном заасфальтированном сооружении.

Правила соревнования несколько отличались от стандартных. По сигналу стартового пистолета соревнующиеся должны начать толкать пятьдесят больших шаров - 25 с левой стороны и 25 - с правой - в сторону линии противника. Победителем будет возрастная группа, которая протолкнет более чем 25 шаров за линию противника.

В отличии от обычного соревнования по перекатыванию шаров, участники с обоих сторон должны коснуться всех шаров по крайней мере один раз. Другими словами, во время матча, участники могут использовать свои способности для того, чтобы преградить путь сопернику.

Как и другие ученики, Камидзё, положив руку на шар белой команды, который был два метра в диаметре, чувствовал запах пота и пыли. Атмосфера перед выстрелом стартового пистолета была напряжённой. Хотя по своей сути этот матч был похож на игру, окружающая атмосфера заставляла каждого ощутить серьёзность.

Но в этой ситуации Камидзё беспокоился совсем о другом.

Он думал о разговоре со Стейлом и Тсучимикадо, который состоялся двадцать минут назад.

— Из-за того, что Академгород занят приёмом обычных туристов, пришлось пренебречь безопасностью?

— Тогда маги увидели лазейку и решили ею воспользоваться.

Класс Камидзё отвечал за три больших шара, и они разбились на три группы - мужскую, женскую и смешанную. Камидзё был в мужской группе. Находившаяся неподалёку Айса Химегами безмолвно смотрела на него, словно хотела что-то сказать. Но Камидзё, слишком занятый размышлениями о разговоре, не замечал её взгляда.

— Но в чем причина? Они пришли сюда, чтобы похитить Индекс? Я не буду сидеть и смотреть, если её действительно в это впутают!

— Без паники, Тоума Камидзё. В этот раз целью врагов является не она. Если она ввяжется в это дело, для врага это лишь всё усложнит.

— А? Что это значит?

— Позже объясню. Ками-ян. Давай поговорим о главной проблеме, а именно о главной причине, по которой маги пробрались в Академгород.

— Всем приготовиться, — прогремели громкоговорители.

Все затаили дыхание, слегка наклонившись. Камидзё бросил быстрый взгляд по сторонам. Тсучимикадо в солнечных очках упёрся руками в шар, как и все остальные.

— Маги…? Значит, не один маг?

— В данный момент мы можем подтвердить, что магов по крайней мере двое. Лидвия Лорендзетти из Римской католической церкви и курьер, которую она наняла, Ориана Томсон из Англии. Обе они женщины. Должен быть ещё по крайней мере один человек, с которым они заключают сделку, но сейчас это не ясно. По слухам, самым большим подозреваемым является епископ Николай Толстой из Русской церкви, но в данный момент мы не можем этого подтвердить.

— Курьер? По поводу чего вся эта сделка?

— Именно то, что написано на упаковке, Ками-ян. Эти ребята хотят продать некий духовный объект, который передала церковь. БАХ!! Раздался выстрел стартового пистолета и матч начался.

Тоума Камидзё, который думал об этих делах, запоздал на секунду.

— Почему здесь… разве Академгород — не то место, которое меньше всего ассоциируется с магией?

— Верно, ня. Но в этом-то и причина. Ни охрана Академгорода ни «Правосудие» никак не могут задержать магов из магического мира. К тому же, ни «Армия Креста» ни «Несессариус» из магического мира не могут вступить на территорию Академгорода, принадлежащего миру науки. Так что сейчас сложилась ситуация, когда обе стороны не в состоянии действовать.

— Если бы не Дайхасейсай, действия Лидвии и всех остальных были бы ограничены из-за плотной системы безопасности. Только в этот напряженный период Академгород ослабляет свою систему безопасности. Вот тут-то они и могут действовать.

Чтобы угнаться за большим шаром, Камидзё отчаянно рванулся вперёд.

Земля сотрясалась от звуков шагов и катящихся шаров. Поскольку внутри шаров был только воздух, они не казались тяжелыми; скорее, они были лёгкими, как воздушные шары, и под действием ветра могли уклониться в сторону, если за этим внимательно не следить.

— Тогда почему бы вам не послать много членов «Несессариуса» вроде Стейла, чтобы арестовать их.

— Мне можно быть здесь по той веской причине, что я твой друг и приехал сюда как частное лицо на экскурсию. Если ситуация изменится на «сюда приехала группа британских пуритан», другие магические организации воспользуются этой возможностью, чтобы потребовать: «мы тоже хотим приехать». Ты думаешь, все они дружественны Академгороду? Определённо будут люди, которые займутся саботажем. Ты думаешь, они защитят это место, совершенно отличное от магического мира?

— Голос Академгорода, как лидера мира науки, намного громче, чем голос любой мелкой и безымянной магической группы, ня. Но если сейчас отказать им в просьбе, доступ запросят более крупные группы. Так что ситуация с Лидвией и Орианой довольно деликатная, Ками-ян. В этой беспокойной ситуации, если мы призовём других товарищей, Академгород охватит хаос. Чтобы ограничить количество людей, посвященных в дело, участвовать в нём могут только маги, у которых есть знакомые в Академгороде. Есть лишь несколько магов, связанных с Академгородом. Так что в этот раз мы можем использовать лишь небольшое число отборных войск.

Большие шары теперь двигались ещё быстрее. Тот, который толкала группа Камидзё, вырвался вперёд. Другими словами, у него была самая высокая вероятность первым коснуться шара соперников.

— ??? Разве не Каори Кандзаки — ещё один человек, знакомый с нами? Разве не она - некий сверхчеловек, которого называют Святым? Не лучше ли иметь на своей стороне больше людей?

— Кандзаки нельзя здесь находиться, особенно в данной ситуации, поскольку этот духовный предмет довольно необычен.

— А? Что это значит?

— Ками-ян, что касается этого духовного оружия, называемого «Пронзающим мечом», то его свойства таковы…

Поскольку шар был слишком большой, Камидзё со своего места ничего перед собой не видел. Услышав крик Аогами Пирса «Приближается!», Камидзё сосредоточился.

— Говорят, что этот меч может убить Святого одним ударом.

— БЕРЕГИСЬ! — раздался голос сзади.

Все ученики, кроме Камидзё, отбежали от шара.

«Э? Разве до столкновения с шаром противника не осталось ещё немного времени?»

Как раз когда Камидзё был озадачен этим…

Сзади последовал удар.

— Ух… ААА!!

Шар женской группы, катившийся исключительно быстро, нагнал их и поглотил Камидзё. Когда мимо прокатывался шар смешанной группы, Сейри Фукиёсе холодно сказала: «Какого чёрта ты делаешь, Тоума Камидзё?», в то время как Айса Химегами глянула на него с таким выражением, словно хотела сказать: «Я была права, ты выглядишь озабоченным».

Часть 2

Святые.

— Именно они, люди, которые подобны Сыну Божьему из христианского учения. По христианской «Теории Божества» если воспроизвести крест, на котором был казнён Сын Божий, то дубликат тоже будет обладать некоторой силой. Если применить эту теорию к взаимоотношениям между Сыном Божьим и людьми, то любой человек, подобный Сыну Божьему, будет иметь такую же силу, как и он. Эти люди, избранники небес, известны как Святые. У них необъяснимо мощная сила. Однако…

Соревнование по перекатыванию шаров закончилось (к счастью, школа Камидзё победила). Уходя с арены, Камидзё и Тсучимикадо продолжали беседовать, попивая напитки для спортсменов, которые Сейри Фукиёсе вручила им со словами: «Вам надо пополнить запас аминокислот. В этих напитках есть чёрный уксус и соевые изофлавоноиды».

— У Святых есть слабость.

— В самом деле? Но разве Кандзаки не достаточно сильна, чтобы в одиночку сразиться с ангелом?

Ангел. Это слово звучит не очень реально, но поскольку Камидзё видел ангела своими глазами, ему пришлось в них поверить. Эта ангел, называвшая себя Миша Крейцев, была достаточно сильна, чтобы уничтожить весь мир одним пальцем, и всё же Кандзаки была в состоянии бороться с ней до самого конца. Что бы ни делал Камидзё или любой другой человек, с Кандзаки им не сравниться.

Тсучимикадо глотнул напиток со словами:

— Но у её сил действительно есть слабость. Слушай внимательно: Святой это человек с телом такого же типа и природы, как и у Сына Божьего, так что у него не только такое же количество силы, но и похожий тип, характеристики и черты.

Тсучимикадо глубоко вздохнул.

— По сути, они унаследовали слабость Сына Божьего.

А! Камидзё невольно вскрикнул.

— Сын Божий однажды умер. Неважно, что он воскрес и вознёсся на небеса; тот факт, что он умер, отрицать невозможно. Ками-ян, ты знаешь, как был убит Сын Божий, которого распяли на Кресте?

Тсучимикадо ухмыльнулся Камидзё и продолжил:

— Его пронзили. После того, как его руки и ноги были прибиты к Кресту, его пронзили копьём. Нанесло ли копьё смертельный удар, или же им воспользовались, чтобы проверить, умер ли он — об этом до сих пор яростно спорят исследователи Библии. Но тот факт, что его пронзили не изменился, ня.

Тсучимикадо отпил ещё глоток и продолжил:

— «Пронзающий Меч» имеет религиозное значение казни и убийства, это духовное оружие, которое может растягиваться и сокращаться по желанию до любой длины. Говорят, что оно может «пронзить дракона и пригвоздить его к земле». Оно бесполезно против человека, но это верная смерть для Святого. Расстояние не имеет значения, чтобы убить, достаточно направить на него меч.

Услышав это, Камидзё покрылся холодным потом.

Похоже, Тсучимикадо хотел добавить пищи воображению Камидзё, поскольку продолжал:

— Звучит устрашающе? Когда «Пронзающий Меч» активирован, неважно, прячется ли Святой в противоатомном убежище или в центре Земли, или даже в загробном мире — достаточно просто направить на него меч, и он умрёт. Это намного удобнее и безжалостнее ядерного оружия. Поскольку этот меч был создан для уничтожения любого жадного и корыстолюбивого Святого, ня!

— О чём только думают эти маги, возясь с такого рода предметом…

— Это для войны, Ками-ян. Святой — магический эквивалент ядерной бомбы. Если в первую очередь убить всех Святых противника и защитить своих товарищей, произойдёт резкий перелом в ходе битвы.

Война.

Для обычных старшеклассников, живущих в современной Японии это слово звучит бессмысленно. Но Камидзё однажды почти что приблизился к ней. Однажды, из-за магической «Книги Закона» и монашки, которая заявила, что сумела взломать её код, Орсолы Аквинас, Британская пуританская церковь, Римская католическая церковь и католики Амакуса сошлись в трёхсторонней битве. Если бы началась настоящая война, масштаб определённо был бы значительно больше. Война, которая затронет весь мир, война, в которую будут вовлечены обычные невинные люди, война, которая изменит ландшафт.

— Однако ведь намного больше магов, которые не являются Святыми? Как и британские пуритане, они могут сражаться даже и без Кандзаки. Верно?

— Ками-ян, проблема не в этом. Она не в том, можем ли мы победить. Как только мы обретём ложное чувство того, что можем победить, мы спровоцируем войну. Как только Святой, который означает силу, будет мёртв, это вероятно, разрушит баланс сил в магическом обществе. Это вроде того, как вся страна скорбит, когда убивают члена королевского дома, ня. Люди, которые чувствуют, что это великий шанс добиться успеха, без колебаний ринутся в битву — но эти люди никогда не заметят, что их постигнет трагическая неудача.

В словах Тсучимикадо чувствовались холодность и жестокость.

Вероятно, именно из-за своего положения агента, работающего в разных местах, он знает слабости этого мира.

— Бессмысленно убитый Святой дестабилизирует страну и её организации в религиозном плане. Если снаружи или изнутри на неё нападут магические организации, страна будет разрушена. Эти ситуации не проявятся в открытую, но их достаточно, чтобы привести страны и весь мир к крушению. Как только баланс сил станет нестабильным, множество разных групп попытаются спланировать и установить новый порядок, что в конце концов приведёт к войне. Как организация по поддержанию международной безопасности, созданная чтобы противостоять магам, нулевой сектор Британской пуританской церкви, «Несессариус», не даст этому просто так сойти с рук, ня.

Это действительно прозвучало решительно, но под конец тон голоса Тсучимикадо был совсем легкомысленный.

«Этот его голос действительно расслабленный с точки зрения шпиона или он пытается скрыть свои чувства как профессионал?»

Дилетант Камидзё был не в состоянии выяснить это.

Камидзё отпил напиток, который теперь уже не был таким холодным, и сказал:

— Но в такой серьёзной ситуации разве не лучше попросить о помощи Индекс?

Верно, Индекс до сих пор нет.

Услышав объяснения Тсучимикадо и Стейла, он сразу же побежал на арену, не встретившись с Индекс.

Если речь заходит о магии, она очень надёжный помощник. По мнению Камидзё, никто не знает магию лучше, чем она.

Однако Тсучимикадо отклонил это предложение одной фразой:

— Бесполезно, мы не можем использовать Индекс. Мы не только должны не позволить ей приблизиться к месту действия, мы даже не можем допустить, чтобы она об этом узнала.

—… Почему?

— Хм. Потому что есть много запутанных причин. Ладно, я объясню всё с самого начала.

Судя по тому, как он почесал голову, Тсучимикадо это казалось непростым делом.

— Как я только что сказал, научный мир не может пересекаться с магическим. Как раз сейчас внутри и снаружи Академгорода много проблем… тебе понятно, если я так говорю, ня?

— А? Я действительно в курсе, что охранники и члены дисциплинарного комитета не могут противостоять магам напрямую.

Похоже, он слышал об этом раньше, когда впервые пробрался в частную школу Мисава со Стейлом, чтобы найти прятавшегося внутри алхимика.

Научный и магический мир — это два разных самостоятельных мира, две совершенно различные стороны. В такой ситуации, если любое полицейское агентство Академгорода должно будет задержать мага, это породит риск того, что информация о магическом мире просочится в научный мир.

— Например это как если бы наш самый новый и совершенный реактивный истребитель попал в руки врага?

— Верно. А если много магов целой группой ступят на территорию Академгорода, ситуация станет намного хуже. Поскольку в этом случае, маги, которые собираются провернуть сделку в Академгороде, смогут делать всё, что захотят. Как можно оставить их одних?

Камидзё почувствовал, что это довольно глупая система. Все имеют одни и те же намерения, но никто не может сделать ход из-за таких причин.

— Так что в этот раз мы сделаем исключение. Мы втроём — я. Ками-ян и Стейл — будем работать вместе.

Тсучимикадо ухмыльнулся.

— Конечно, некоторым организациям это не понравится. Эти люди наблюдают со стороны, но не могут попасть в Академгород. Некоторым из них хочется раскрыть это дело. Но с недобрыми намерениями. Эти люди используют заклинания, которые действуют как радары, засекая любой поток магической энергии. Как только начнётся движение, они будут тут как тут.

— Хм… так значит, вот в чём всё дело?

Камидзё сказал только это, поскольку, если честно, он не мог представить себе, как выглядит поток магической энергии.

— Но какое отношение это слежение за магией имеет к Индекс? Она не может пользоваться магией! Даже если эти ребята используют радарные заклинания, нет необходимости прятать Индекс.

Хотя Тоума Камидзё потерял память, это знание у него сохранилось. Несмотря на то, что Индекс хранит 103000 магических текстов, она не может их использовать. Это для того, чтобы не дать ей попасть в неприятности, используя их.

Увидев сомнения Камидзё, Тсучимикадо горько рассмеялся:

— Это разница в ценностях. Выслушай, Ками-ян. За последние несколько месяцев случилось порядочно происшествий, связанных с магией — и ты смог идеально их уладить — но в магическом мире никто не знает, что ты был в них замешан.

— Это не важно. У меня было бы больше головной боли, если бы об этом узнало слишком много народу. Но почему?

— Я пытаюсь сказать, что по сравнению с тобой, имя Индекс намного более заметно. Люди в мире магов не будут думать: «это случилось возле Тоума Камидзё», скорее они подумают: «это случилось возле Индекс, хранительницы 103000 магических текстов».

Камидзё подумал: «Так вот оно что».

Похоже, Тсучимикадо прочитал что-то на его лице. Он радостно сказал:

— Так что эти люди будут думать, что «всё происходит вокруг Индекс». Поэтому, положившись на здравый смысл, они сосредоточат свои поиски на Индекс, верно? Но в действительности, не существует следящего заклинания, которое могло бы накрыть весь Академгород. Даже если организация вроде «Грегорианского хорала» использует это заклинание, максимальный радиус действия составит около 500 метров. Так что удерживая Индекс на расстоянии, мы заставим этих ребят сосредоточиться на ней. Таким образом, если где-то произойдёт магическая схватка, вероятно, что её не обнаружат, ня. С другой стороны, если мы впутаем её в это дело, у нас будут большие проблемы.

— Другими словами, мы не можем позволить Индекс учуять любое присутствие магии, или чего-либо связанного с ней?

Камидзё подумал, что это легко сказать, но трудно сделать. Индекс запомнила 103000 книг, чтобы противостоять всем магам. Она не упустит просто так никакую самую маленькую зацепку. Как только она что-то такое найдёт, она ринется в бой.

При этом, даже если он сначала объяснит это Индекс, и скажет ей не вмешиваться, она скорее всего не послушается просто так, не правда ли? Как правило, она терпеть не может, чтобы другие ввязывались в любые дела, связанные с магией, так что она определённо не согласится, чтобы другие несли её ношу.

Пока Камидзё думал об этом, Тсучимикадо осторожно потряс пустую бутылку.

— Тем не менее, Ками-ян, это ещё одна «невезуха». Полагаю, ты не обрадуешься тому, что вся слава достанется Индекс?

— Идиот. Я переживаю за неё. В самом деле, этой Индекс слишком много. У меня уже столько проблем!

Камидзё щёлкнул языком, продолжая размышлять. Глядя со стороны на его лицо, Тсучимикадо рассмеялся. В его смехе не было оттенка иронии или насмешки.

— Ладно, значит вот оно как, ня. Ками-ян позаботится об Индекс и попытается скрыть любой намёк на то, что происходит в Академгороде. Ах, да, ты можешь пройтись с ней по магазинам; постарайся держать её подальше от мест, где может произойти магическая битва.

— А, что ты говоришь! Тебя послушать, это так легко…!

— Нет проблем! Для этого неудачливого Тоумы Камидзё это совершенно элементарная задача!

— Откуда такая уверенность?! Что случится на нашем следующем матче? Фукиёсе придёт в ярость, если мы просачкуем! Разве это не страшнее?

— Оставлю это на тебя! Сейчас самое важное - это Индекс. Однако, её легко контролировать при помощи еды, ня. Если что-то случится, брось еду в противоположном направлении, ня!

— …Мерзавец, если Индекс это услышит, она будет кусать тебя, пока твой череп не треснет. Погоди, это не так. Никогда не видел, чтобы она кусала кого-то кроме меня…

Тсучимикадо энергично похлопал по плечу вяло говорившего это Камидзё.

Часть 3

Асфальт под палящим солнцем действительно горячий.

Так думала голодная Индекс, лежа на асфальте.

После того, как парад закончился, охранница Айхо Ёмикава, убиравшая знак «Проход закрыт», не могла этого больше выдержать. Она прервала свою работу и подняла Индекс. Хотя это и не успокоило бы девочку, Ёмикава отнесла её на длинную скамейку, стоявшую под деревом. Трёхцветный кот следовал за Ёмикавой, а затем прыгнул на скамейку.

Комоэ-сенсей, с которой Ёмикава только что связалась, наконец прибыла. Эта учительница, которая была старше, чем Ёмикава-сенсей, была одета в светло-зелёную жилетку и короткое белое платье. Такой наряд, возможно, означал, что она хотела поболеть за своих учеников, и было действительно страшно, что эта одежда шла ей даже несмотря на её возраст. Ёмикава вздохнула от всей души.

— Привет! Ёмикава-сенсей, я получила сообщение, что кто-то из моих знакомых сейчас с тобой. ВАУ!

Увидев Индекс в таком состоянии, Комоэ-сенсей закричала.

— Сестра… сестра-сан?! Почему ты поникла, как увядшее растение? Не говори мне, что у тебя случился тепловой удар из-за того, что эта Комоэ-сенсей опоздала!!

Услышав её оглушительный крик, кот издал недовольный вопль и его шерсть стала дыбом.

Э… Ёмикава посмотрела на Индекс, лежавшую на длинной скамейке, и подумала. Похоже, у неё тепловой удар, и что бы там ни говорили, ничего странного нет в том, чтобы подумать, что у неё тепловой удар, если она носит такое плотное платье в такую жару.

— Комоэ-сенсей. СЕНСЕЙ!! Ладно, ладно, успокойтесь, ага?

— Как… как я могу успокоиться! Хотя сестра-сан не в моём классе, учитель должен быть защитником детей.

—Ладно, ладно, позже поговорим о том, каким ты видишь идеального учителя! У этого ребёнка не тепловой удар, она просто голодная.

Что? Озадаченная Комоэ-сенсей наклонила голову.

Затем она продолжила:

— Вот… вот почему я не могу успокоиться! Недоедание может быть опасным, знаешь ли!!

— Что? Невозмутимая в таких ситуациях Комоэ-сенсей — вот какую семпай я уважаю. К тому же, этот ребёнок уже съел три пакета из сухого пайка.

Услышав раздражённый голос Ёмикавы, трёхцветный кот как будто хотел сказать: «Ага, ага, мне тоже крекеры достались», довольно мяукнув. Вокруг его пасти ещё оставались крошки.

— … Тогда это не от того, что она голодная, а от того, что она объелась! Послушай, учитель должен руководить диетой и питанием ученика…!

— Тогда почему бы тебе не спросить об этом у самого ребёнка?

Увидев, как Ёмикава показывает пальцем, Комоэ-сенсей сказала: «Не показывай так на людей», схватила Ёмикаву за палец и опустила его вниз. Затем она осмотрела лицо Индекс.

Монашка в белом, совсем слабая и дрожащая, тихо сказала:

— Я… я голодная… То… Тоума ещё не пришёл?

— Ты действительно голодная?

— Разве я тебе не сказала? А, могу я поручить её тебе?

Да, должно быть тебе нелегко пришлось. Комоэ-сенсей вежливо поклонилась, пока Ёмикава уходила прочь, махая рукой, не оборачиваясь. Хотя это было немного сентиментально, Ёмикаве казалось, что Комоэ-сенсей не нужно было так уж беспокоиться о девочке.

Комоэ-сенсей вновь осмотрела Индекс.

Индекс безжизненно лежала на скамейке, и, дрожа, сказала:

— За… запах соуса… Я не выдержу, если буду продолжать его чувствовать…

Комоэ-сенсей наконец почувствовала, что у неё гора упала с плеч (не потому, что она почувствовала беспомощность, но потому что почувствовала облегчение). Услышав, что Индекс упомянула «соус», она начала принюхиваться.

— Хм? Не этот ли лоток?

Она огляделась. На противоположной стороне улицы, где Айхо Ёмикава убрала знак «Проход закрыт», был виден целый ряд лотков, обслуживавшихся учениками, как на школьном фестивале.

— Сестра-сан, я тебе кое-что купила.

Увидев Комоэ-сенсей с несколькими закусками, выбранными на лотке, Индекс, лежавшая на скамейке, внезапно подскочила.

— Ооо…Ооо…ОООооооооооооо оооооо…

Она издала крик, словно археолог, обнаруживший ещё не раскопанный предмет. Трёхцветный кот в её руках издал похожий вопль.

— Я купила жареную лапшу, окономияки, копчёные колбаски, такояки… а, мисс Иностранная монашка ест осьминогов?

— Съем! Съем! Даже если это будет натто или сушеная солёная рыба, я их съем!

При виде упакованной в прозрачные пластиковые коробки приготовленной учениками еды, хоть и не выглядевшей очень вкусной, глаза Индекс ярко засияли. Кот в её руках слегка задрожал. Может быть, животные инстинкты подсказали ему, что Индекс была страстно привязана к еде.

Комоэ-сенсей горько усмехнулась.

— А… а-ха-ха. Тогда давай воспользуемся случаем научиться правильно пользоваться палочками для еды. Не следует держать их в кулаке… ах!

Прежде чем Комоэ-сенсей смогла что-то объяснить, Индекс уже вонзила зубы в свою цель, заглатывая пищу, набив полный рот. Запасы еды высотой с гору исчезли в одну секунду. Кот последовал её примеру, но его критической слабостью было то, что его язык не выдерживал острой пищи.

Комоэ-сенсей удручённо опустила плечи.

— Уу… ууууу. Я хотела… воспользоваться случаем, чтобы дать сестре-сан немного ощутить японскую культуру.

Жуя, Индекс спросила: — Э? Комоэ, что ты сказала?

Запихав последний кусочек окономияки в рот, Индекс моргнула. Куча еды исчезла без следа.

У Комоэ-сенсей, страстно увлечённой преподаванием, была одна слабость. Она чувствовала себя крайне угнетённой, если упускала случай кого-то чему-то научить. Но Индекс, которая была слишком сытой и довольной, этого не знала.

Комоэ-сенсей говорила, а её плечи дрожали:

— Ничего! Сенсей не будет об этом сожалеть! Я не расплачусь из-за чего-то такого.

— ??? А, я тебя ещё не поблагодарила. Я теперь наелась; спасибо тебе за гостеприимство. Э, странно? Отчего ты выглядишь, как будто вот-вот расплачешься?

Индекс слегка наклонила голову.

— … Если подумать, куда пошёл Тоума? Уже почти обед.

— … Что это, ты говоришь об обеде, когда ты только что….?

Но Индекс вообще не слышала, что говорит Комоэ-сенсей.

— Куда пошёл Тоума….? У меня такое чувство, что сегодня он довольно часто меня бросает…

ВРРУМ! Страсть Комоэ-сенсей к преподаванию вспыхнула снова.

Похоже, что монашка, стоявшая перед Комоэ-сенсей, не училась ни в какой школе (должно быть, дело было в этом). Другими словами, ей трудно было быть вместе с Камидзё во время Дайхасейсай. Хотя посетители могли принимать участие в соревнованиях, но только в предназначенных специально для них, так что соревноваться с учениками они не могли. Девочка перед Комоэ-сенсей не могла исполнить своё желание участвовать в соревновании с Камидзё.

Комоэ-сенсей почувствовала, что ей понятно, о чём думает Индекс.

Её бросили одну в таком крупном мероприятии, и хоть этого не было видно, нанесенный ей эмоциональный ущерб должен быть довольно большим. С другой стороны, если она сможет участвовать в каком-то соревновании, должно быть, это её удовлетворит. Почему Камидзё не может этого понять? Вот так бросить эту девочку? Комоэ-сенсей была разочарована своим бестолковым студентом, и задумалась, есть ли решение этой проблемы.

Не компромисс, а решение.

— Всё в порядке, есть мероприятие, в котором сможет поучаствовать и Сестра-сан, — появился ответ. Если она не сможет помочь этому беспомощно выглядящему ребенку, то у неё ведь не будет права называть себя учителем? Думая об этом, Комоэ-сенсей хихикнула прежде чем на неё напал приступ смеха.

— Э? Что ты сказала?

— Я сказала, что ты сможешь развлечься на Дайхайсесай вместе с Камидзё! Теперь Сестра-сан не будет заброшенной и одинокой!

Услышав этот бодрый голос, Индекс сперва изумилась, потом успокоилась и даже забыла о голоде. Трёхцветному коту было всё равно, поскольку он зевал.

— Что… что? Что мне нужно сделать?

— Вот оно, вот!

Улыбаясь, Комоэ-сенсей медленно стянула с себя жилетку.

На ней была форма чирлидера.

— Хе…хехе. Хотя ты не можешь участвовать в соревновании, нет проблем, если ты чирлидер. Конечно, у нас остаётся этот вариант. Я чувствую, что ты как раз годишься для этого! Может быть, ты будешь смущаться, если будешь делать это сама. Не волнуйся, Комоэ-сенсей составит тебе компанию!

Комоэ-сенсей продолжала улыбаться. Она излучала во все стороны свою педагогическую уверенность, и её лицо сияло ярко как никогда.

Увидев Комоэ-сенсей такой, Индекс естественно насторожилась по поводу того, что будет дальше.

— По…почему Комоэ-сан так счастлива?

— Не задавай таких примитивных вопросов. Хотя это неожиданная находка, эта учительница будет очень счастлива тем, что сможет научить Сестру-сан. Хе-хе, я не думаю об этом как о возмещении за то, что не смогла научить тебя пользоваться палочками для еды!

Не обращая внимания на тот факт, что Индекс её знакомая, Комоэ-сенсей куда-то потянула её, совершенно скованную.

Часть 4

Тоума Камидзё наконец-то вернулся на то место, где была перекрыта дорога. Там не было ни следа Индекс, знак «Прохода нет» убрали, и охранницы-нее-сан рядом не было.

Хотя Тсучимикадо сказал:

— Несмотря на то, что важно найти Лидвию и Ориану, также важно, чтобы Индекс не пронюхала, что творится в Академгороде, Ками-ян. Мы позаботимся о безопасности Академгорода и проследим, нет ли каких-то следов магии, а ты должен регулярно встречать Индекс, чтобы она была чем-то занята. Иначе, если она заметит что-то подозрительное в наших действиях, то сразу же ринется в гущу событий… — судя по тому, как всё происходит, Камидзё ничего не может сделать.

«Мне некого спросить о том, куда пошла Индекс, и никаких зацепок не видно. Её бесплатный телефон разрядился, так что связаться с ней не получится… не может быть, не говорите мне, что она заблудилась?»

Для привыкшего к жизни в Академгороде Камидзё это ни на что не было похоже. Но если бы Стейл узнал, что Индекс пропала, он наверное, сказал бы: «Понятно; а теперь умри» и без оглядки напал бы на него.

«Хм. Куда же она могла пойти…»

Камидзё огляделся, внезапно сфокусировав взгляд на том, что было перед ним. На другой стороне улицы находилась группа студентов, обслуживавших лотки с едой.

— Нет… не может быть. Только не говорите мне, что она не смогла вытерпеть голод и решила пробежать весь этот путь без денег. В таком случае, этот район может быть снесён «неистовством голодной девочки»…!!

Камидзё побледнел. Его правая рука обладает способностью «Разрушителя иллюзий». Не имеет значения, экстрасенсорные ли это силы, магия или даже чудо, ему просто нужно прикоснуться правой рукой, чтобы их разрушить. Но против этой кусачей девочки он просто бессильный Нулевой уровень.

Но даже если так, он должен остановить её своей рукой.

Камидзё решил подойти к лоткам.

Внезапно кто-то похлопал его по плечу.

Обернувшись, он увидел смотрящих не него Айсу Химегами в рубашке с короткими рукавами и шортах и Майку Тсучимикадо, сидящую на роботе-уборщике и торгующую бенто. Химегами говорила с Майкой, всё ещё продававшей бенто.

— До этого момента ты выглядел как будто собрался противостоять королю демонов. Отчего у тебя такой вид храброго воина?

— Почему ты выглядишь таким усталым? Ты голодный? Тебе не нужно бенто?

Камидзё, который собирался ринуться в битву, был потрясён дуэтом нежных голосов

— Слушайте. Это из-за того, что я оставил здесь голодную Индекс, а когда вернулся, не смог её найти. Самый близкий источник пищи - эти лотки. Я думаю, не устраивает ли она погром… !!

Их обоих удивили его слёзные жалобы.

— Та монашка, я только что видела её вон там.

Химегами указала в направлении, совершенно отличном от того, где были лотки.

— Похоже, что её утащила та знаменитая миниатюрная учительница из школы Тоумы Камидзё.

Майка, всё ещё сидевшая на роботе, наклонила голову, вспоминая.

— ??? Её утащили силком… это невозможно. Комоэ-сенсей знает Индекс. Так в чём же дело? Она что, хотела показать ей Академгород? Всё равно спасибо вам, девочки; я сам их разыщу.

После того как Камидзё сказал это и направился туда, куда указала Химегами, Майка Тсучимикадо закричала: «Гамбате!», а Химегами промолчала.

«Хм… с каких это пор Химегами и Майка так сдружились? А, может она познакомилась с Майкой, когда та приходила в гости на летних каникулах?»

Он думал об этом, идя по улице. Пешеходы вокруг удивлялись ветровым турбинам с лопастными роторами, вырабатывавшим электричество. От этой сцены веяло свежестью.

Внезапно он услышал кошачье мяуканье.

Этот вопль можно узнать сразу же, как услышишь - это вопль трёхцветного кота.

— Индекс?

Камидзё остановился и посмотрел в направлении, откуда доносилось мяуканье. Это был небольшой парк, окружённый домами. Ограда из проволочной сетки была намного выше обычной, и выглядела, как будто отбрасывала и подавляла всё на большом расстоянии. Трудно было рассмотреть что-либо, стоя у входа, потому что пышная зелень деревьев закрывала вид.

Камидзё подумал, что с этим ничего не поделаешь.

Строго говоря, это был не парк. На сетчатой ограде висел знак с надписью: «Собственность кафедры ботаники университета Тадаяма». В этом место собирают данные о росте растений. Даже во время Дайхасейсай, когда охрана намного плотнее, здесь никто не патрулирует. Хотя это место открыто для публики, это не значит, что кому угодно следует сюда входить.

Знакомый трёхцветный кот высунул свою голову из зарослей. Увидев лицо Камидзё, он снова скрылся в кустах.

«Только кот?.... Нет, Индекс так просто его бы не отпустила. Другими словами, она здесь, внутри? Хм, если у них здесь растут яблони, может быть она просто вошла сюда не сознавая, что делает».

От таких мыслей Камидзё начал впадать в ярость, и подумал, что нужно это проверить. Он старательно уклонялся от ветвей, преграждавших ему дорогу.

— Индекс? Ты здесь? Отзовись, если меня слышишь…

Он продвигался вперёд, и его глаза расширились, когда он увидел перед собой такую картину.

Прямо перед ним была Индекс.

Но почему она переодевается?

— …………………………….

Камидзё и Индекс застыли на месте.

Комоэ-сенсей в форме чирлидера, смотрела на Индекс и стояла спиной к Камидзё, так что понятия не имела, что он здесь.

Камидзё подумал: «Странно».

Насколько он помнил, последний раз он видел Индекс в белом монашеском платье с золотой вышивкой, напоминающей чайник. Однако по какой-то причине её платье было аккуратно сложено на земле. К тому же, почему на платье лежит бельё похожего цвета?

И почему на Индекс надета форма чирлидера, белый топ и светло-зелёная короткая юбка, похожие на те, что надеты на Комоэ-сенсей?

Однако Индекс лишь до половины просунула руки в одежду, и свешивавшийся топ покрывал её маленькие груди. Самое удивительное то, что Комоэ-сенсей стояла у ног Индекс, помогая ей натянуть трусы, которые носят чирдилеры (они должны быть того же типа, как и надеваемые под теннисные юбки) и так случилось, что Камидзё стал свидетелем всего этого.

Индекс уже натянула трусы на одну ногу и собиралась засунуть в них вторую, когда неподвижно замерла в этой позе.

Конечно, в таком положении юбка не могла выполнять свою обычную функцию. Более того, одежда чирлидера не имела функции «скрыть».

Позвольте повторить ещё раз: монашеское платье Индекс было аккуратно сложено на земле.

Сверху на нём лежало бельё похожего цвета.

Комоэ-сенсей помогала Индекс натянуть трусы. Если бы её голова не закрывала обзор, Камидзё увидел бы нечто такое, что он так просто не забыл бы.

— …а….а…

Выражение её лица сменилось с потрясённого на «я убью этого парня». Камидзё был совершенно охвачен ужасом, покрылся холодным потом и не мог двинуться с места. Комоэ-сенсей, одетая в форму чирлидера, безмятежно говорила с Индекс, не замечая, что происходит.

— Мне так жаль. В школьные раздевалки разрешается входить только ученикам. Извини, что прошу тебя переодеться здесь…э, ай?!

Индекс вообще не слушала её. С трусами, всё ещё болтающимися на её бедре, она яростно бросилась на Камидзё.

— ТОУМА?! ДА СКОЛЬКО Ж МОЖНО?!

— АААА! МНЕ ПРАВДА ОЧЕНЬ ЖАЛЬ! ПОЖАЛУЙСТА, НЕ КУСАЙ МЕНЯ СНОВА!!

Камидзё изогнулся, пытаясь уклониться от атаки Индекс «укуси в голову». Прыгнув вперёд, Индекс вцепилась в Камидзё обеими руками, и плотно прижалась к его телу. Тем не менее, она не смогла нацелиться в голову, поскольку её цель внезапно начала двигаться.

Чавк! Маленький рот Индекс впился в лицо Камидзё.

— ААА…!!

Камидзё почувствовал мягкость её губ а также твёрдые неровные зубы. Эта тёплая штука между двумя рядами зубов должно быть, язык. Дыхание более тёплое, чем температура тела Камидзё коснулось его лица. Чувствуя слюну Индекс. Камидзё не мог не задрожать.

— АА, Индекс!!

— …

Камидзё, с совершенно красным лицом, закричал, но не услышал ответа Индекс.

Шух! Индекс отскочила от Камидзё быстро, но тихо. Как правило, в такой ситуации она бы кричала, но в этот раз она безмолвно опустила голову, выражения её лица было не разглядеть, и даже уши у неё покраснели. Ему стало интересно, нет ли у неё каких-то особых подсознательных мыслей о том, чтобы кусать людей. Похоже, она получила сильный удар и даже не замечала, что её одежда в беспорядке.

Камидзё посмотрел на Комоэ-сенсей. Она просто закрыла лицо руками, издавая слабый крик «Ва….а…», который казался совершенно не убедительным.

— Это… это не то, да, Индекс-химе? Всё в порядке, это просто случайность! Случайность! Неожиданность! Пожалуйста, не воспринимай это так серьёзно… э, АА! Минуточку, Индекс, почему ты покраснела от злости? Ты всё время была такой робкой! Только не говори, что я сказала что-то не то?!

Видя, как девочка-чирлидер тихо дрожит, Камидзё отступил на шаг, ещё на шаг. Как раз когда он собирался сделать третий шаг…

— Камидзё.

Его пронзил раздавшийся сзади холодный женский голос.

Камидзё нервно обернулся, стараясь не упускать из вида Индекс.

Сэйри Фукиёсе.

Одетая в тонкую куртку члена комитета поверх спортивной формы, она сказала:

— Я искала здесь Цукиёми-сенсей потому что у меня к ней есть некоторые административные вопросы, и зашла сода посмотреть, потому что услышала голоса… и снова здесь ты.

Она посмотрела на Камидзё вместе с полураздетой, слегка дрожащей Индекс, затем на Комоэ-сенсей, залившуюся краской, затем на тщательно уложенное платье и бельё, и наконец на Индекс — или, точнее, на трусы, болтавшиеся на её бедре.

— ПОЧЕМУ ТЫ ЗДЕСЬ?! ТЫ, ВОЗМУТИТЕЛЬ СПОКОЙСТВИЯ?! ДАВАЙ-КА ПОБОЛЕЙ ЗА ВСЕХ!!

Выдержав тяжелый удар, в котором не было сил, Тоума Камидзё вылетел, покатившись по земле. (?)

Часть 5

Тоума Камидзё, покрытый синяками и ссадинами, наконец вышел из парка (точнее говоря, ботанической исследовательской площадки). Если быть точным, его вытащила оттуда разъярённая Сэйри Фукиёсе, и не за руку, а за воротник. В парке Индекс наверное, позволила Комоэ-сенсей помочь ей переодеться.

— Ну в самом деле. У тебя есть хоть какое-то стремление сделать это мероприятие успешным? Я знаю, что как член комитета должна прикладывать больше усилий, чем остальные, но меня злят люди вроде тебя, которые ведут себя как будто к ним всё это не имеет ни малейшего отношения!

С этими словами Фукиёсе вытащила пакетик молока из кармана куртки. Может быть, от злости у неё в организме возник недостаток кальция.

По воцарившейся атмосфере можно было сказать, что она ничего не скрывает, говоря «Я ненавижу Тоума Камидзё», но скорее, говорит это от всей души.

Камидзё, которого она тащила за воротник, сказал:

— Фу… Фукиёсе-сан. В ка… в каком соревновании сейчас участвует наша школа…?

— Ты даже этого не можешь запомнить? Это оттого, что твоим мозгам не хватает питания. О, да, сейчас высший приоритет нужно присвоить, получению достаточного количества сахара!

С этими словами она кинула пустой пакет из-под молока в мусорную урну, и, порывшись в карманах, нашла пакетик сахара, который подают с кофе.

— Ух! Подумать только, что это простой, необработанный сахар!

Как раз когда дрожащий Камидзё собирался ускользнуть, Фукиёсе захватила его голову под своей левой рукой, и зажала её подмышкой.

— Твоей сонной голове лучше бы проснуться. Или же, может ты хочешь немного соевых изофлавоноидов? Может, немного пудинга из соевых бобов?

— Ууу! Если бы ты с самого начала предложила соевый пудинг, Тоума Камидзё был бы особенно благодарен! Они ведь содержат сколько-то сахара, да?

При виде Фукиёсе, собиравшейся запихнуть сахар в его рот, руки и ноги Камидзё начали бешенно извиваться, но он не смог сдвинуться, поскольку его голова была зажата её подмышкой. Он продолжал сопротивляться, пока не почувствовал, что что-то мягкое касается его правой щеки.

Это была пышная грудь Сэйри Фукиёсе.

«ВАААА…!»

Сопротивление Камидзё усилилось втрое. Фукиёсе, похоже, не осознала этого, слегка нахмурившись, и держа пакетик сахара одной рукой.

— Секундочку! Секундочку! Даже если я это съем, моя тупость не излечится!!

— Разве тебе самому не грустно от этих слов?

Вовсе мне не грустно!! Камидзё быстро повернул голову в сторону, лишь для того, чтобы ощутить упругость груди Фукиёсе. Его тело моментально застыло.

С удивлённым видом Фукиёсе наконец выпустила Камидзё из захвата.

«Я спасён», — подумал Камидзё, жадно глотая воздух.

Затем Фукиёсе снова схватила его за воротник.

— Как раз сейчас наша школа участвует в соревновании по перетягиванию каната для девушек второго года, и в трёх соревнованиях для парней. За кого ты хотел бы поболеть? Полагаю, ты бы хотел пойти к девушкам, потому что такой уж ты человек!

— Почему ты так плохо обо мне говоришь? Почему ты так холодна со мной, Фукиёсе? Ты что, борешься с глобальным потеплением?

— Извини, но моя защита не настолько тонкая.

Да уж, защита у тебя такая толстая, словно ты готовишься к ледниковому периоду! — подумал Камидзё. Он почувствовал, что она не оценит его шутки, и ничего не сказал.

— Тем не менее, Фукиёсе, у тебя есть какие-то проблемы с делами комитета?

— … С чего тебе беспокоиться за меня по этому поводу?

— Так называемое чувство беспомощности должно быть похожим на это, я полагаю… разве организация этого мероприятия не сложна и утомительна? Хоть я и не знаю подробностей, разве правильно, если я буду беспокоиться только о своих делах?

На Дайхасейсай члены оргкомитета должны заниматься самыми разными делами, вроде подготовки матчей, судейства, проведения трансляций до, во время и после соревнований, заботиться о потерявшихся детях, и подсказывать людям дорогу. Кроме всего этого, им приходится ещё и участвовать в соревнованиях, как и всем остальным. По сравнению с обычными учениками, у них настолько мало свободного времени, что просто жаль их. Фукиёсе уставилась в лицо Камидзё.

— Всё в порядке. Я уже передала сообщение Цукиёми-сенсей. И для того, чтобы справиться с непредвиденными событиями, в моём расписании есть немного свободного времени, так что не о чем волноваться!

— Как жаль. Что, если ты оставишь меня в покое и пройдешься по магазинам со своими подругами?

— Есть много способов создать воспоминания. Они должны это понимать!

Только сказав эти слова, Фукиёсе поняла, что они были бесчувственными.

Камидзё, воротник которого по-прежнему сжимала Фукиёсе, сказал:

— Ладно, ладно… твоя правда, но можешь хотя бы перестать тащить меня за воротник?

— Тогда будем держаться за руки.

Фукиёсе неожиданно отпустила воротник Камидзё и протянула свою маленькую руку. Похоже, она пользовалась каким-то кремом для рук: или «Коэнзим Q10» или ещё каким-то широко рекламируемым продуктом для здоровья.

— А? Эээ — ну если ты не возражаешь.

Он поколебался, прежде чем взять Фукиёсе за руку. Он подумал, что её рука должно быть, будет холодной, но неожиданно, она оказалась тёплой. Камидзё почувствовал, что от одного этого его сердце бешено заколотилось.

Фукиёсе глянула на него.

— Тормозишь.

— …

Камидзё, жаловавшегося: «Почему моё сердце так колотится», утащила девушка-«железный занавес», которая была не в лучшем настроении.

Часть 6

Фукиёсе тащила Камидзё по улице, держа его за руку.

Вокруг было много людей. Возможно, из-за того, что в этом месте сходились линии метро и беспилотных автобусов. Из метро в автобус, с автобуса маршрута «А» на автобус маршрута «В»… именно так пассажиры прибывали в Академгород и двигались дальше.

Они уже отошли довольно далеко от того места, где Камидзё разлучили с Индекс. Похоже. Фукиёсе серьёзно намеревалась притащить Камидзё в школу, чтобы поболеть за их товарищей, но ему следовало приняться за работу как только с ним свяжутся Тсучимикадо и Стейл, разыскивающие Ориану. Это плохо, но что он мог поделать? Камидзё продолжал беспокоиться молча.

— Ох, Камидзё, что, Дайхасейсай и правда такой скучный? — внезапно спросила Фукиёсе, державшая его за руку.

Что?

Камидзё нахмурился.

— Я почувствовала, что ты выглядишь рассеянным, словно тебя что-то беспокоит.

Камидзё вздрогнул.

Фукиёсе пристально посмотрела на Камидзё.

— Я не могу заставить тебя сосредоточиться только на Дайхасейсай. Я не могу остановить тебя, если ты хочешь уйти с него.

По внешнему виду казалось, что подозрения у Фукиёсе вызывает исключительно сосредоточенность Камидзё, а не что она разузнала что-то о Дайхасейсай.

— Как один из организаторов этого мероприятия, упорно трудившихся ради этого дня, даже если это просто проявления моего упрямства, я надеюсь, что у всех останутся от него чудесные воспоминания. Я буду счастлива, если каждый сможет счастливо смеяться… но ты сегодня выглядишь скучающим. Как бы там ни было, похоже, что в своих приготовлениях я что-то недосмотрела.

— У тебя действительно сильное чувство ответственности. Я вовсе не скучаю, это интересно, когда всё вокруг так сумбурно.

Камидзё не понимал, почему Фукиёсе вошла в оргкомитет Дайхасейсай. Её никто не заставлял, и раз она была добровольцем, у неё должна была быть причина, по которой ей хотелось, чтобы мероприятие прошло успешно.

Но она не знает.

Она не знает, что есть маги, которые хотят воспользоваться её упорным трудом, она не знает о тайном заговоре вокруг сделки по продаже «Пронзающего меча», и она не знает о столкновении мнений внутри Академгорода и за его пределами.

Я должен работать ещё упорней, подумал Камидзё.

Не только ради Фукиёсе.

Другие члены оргкомитета хотят, чтобы Дайхасейсай прошёл успешно. Ученики и гости тоже хотят, чтобы у них остались чудесные воспоминания об этом событии.

Поэтому он должен трудиться ещё упорнее.

Увидев у Камидзё такое выражение лица, Фукиёсе, смотревшая на него, удивилась.

— У тебя что-то на уме.

— А? Нет ничего! Я действительно настроен. Почему ты так беспокоишься, Фукиёсе-сан.

Сказав это и увидев, что Фукиёсе выглядит такой подавленной и всё её сияние исчезло, забеспокоившийся Камидзё повернулся к девушке, продолжая держать её за руку, и посмотрел ей в лицо.

Хлоп!

Его толкнули в спину.

Похоже, на этой оживленной улице кто-то толкнул его плечом.

Из-за этого неожиданного происшествия Камидзё подался вперёд, и расстояние между ним и смотревшей на него Фукиёсе моментально сократилось.

Расстояние между их лицами было всего 30 сантиметров.

— АХ!...

— ЭХ!!...

В тот момент, когда они оба вскрикнули, расстояние между ними сравнялось с нулём. Бам! Камидзё и Фукиёсе мягко столкнулись лбами. Их носы соприкоснулись, и хотя губы их и не встретились, Камидзё почувствовал вырывавшееся из губ девушки лёгкое дыхание.

«Что…?»

Камидзё невольно задержал дыхание.

— Отстань, Тоума Камидзё!

В следующий момент, БАХ! Фукиесё изо всех сил ударила Камидзё головой.

— ААА?!

Камидзё отшатнулся. Рука, которую он держал, высвободилась. Он чувствовал, что голова его горит. Выражение лица Фукиёсе как будто не изменилось, но её раздражённость усилилась.

— … Подумать только, что ты сделал это в тот момент. когда я с тобой разговаривала серьёзно. Ты действительно неисправим.

— Нет… всё не так. Я действительно серьёзно думаю об этой ситуации!!

— Дай-ка я скажу тебе, что я не прощу тебя до конца жизни.

— Ууу! Почему Фукиёсе-сан так охладела ко мне?! — закричал Камидзё. Фукиёсе сильно ударила его по затылку. Если это был её решающий довод, возможно это было немножко слишком сдержанным. Как раз когда Камидзё наклонился, осторожно потирая затылок…

Пуф!!

В этот раз его ударило по голове что-то довольно мягкое.

После того как он хладнокровно подтвердил этот факт, он понял, что это была женская грудь.

— УАААХХХ!

Камидзё отчаянно рванулся назад. Что это за неожиданная последовательность событий?! При виде не на шутку испуганного Камидзё, столкнувшаяся с ним женщина только сказала: «Айяйяй», и, похоже, не придала этому значения.

Стоявшая рядом с Камидзё Фукиёсе издала глухой, полный мстительности вопль: «… Камидзё»,.

Столкнувшаяся с ним особа была женщиной, примерно 18-19 лет, и носила обычную рабочую одежду. Должно быть, она была сверстницей Каори Кандзаки.

Она была выше Камидзё, и хотя для японки рост у неё был большой, увидев её бросающиеся в глаза светлые волосы и голубые глаза, он не мог сказать, что это была точная догадка. У Фукиёсе была хорошая фигура по сравнению с одноклассницами, но не идущая ни в какое сравнение с красотой этой дамы. Не только округлости её грудей и бёдер искушали, но она источала незримое ощущение кокетливости.

Казалось, её волосы были или завиты или эпилированы, и по-видимому, в это было вложено немало труда. Она разделила волосы на множество мелких пучков и завила их с помощью электрической плойки, а затем сплела по три пучка вместе. Она также создала те ещё детали в других областях, так что должно быть, провела немало времени, создавая эту причёску. Хотя на нёй не было никаких украшений, волосы сами по себе смотрелись как тонкий золотой орнамент.

Скорее всего она была художницей, поскольку вся её одежда была испачкана краской. Она держала транспарант размером 1,5 метра на 70 сантиметров, покрытый белой тканью. Кончики её пальцев едва дотягивались до низа транспаранта, даже несмотря на то, что она вытянула другую руку.

Но.

— Аа…

Вскрикнул не Камидзё, а стоявшая совсем рядом с ним Фукиёсе

Женщина была одета в довольно неряшливо выглядевшую рабочую форму, но одежда её была нараспашку. Не то, чтобы она не застегнула вторую пуговицу сверху, скорее, все пуговицы, кроме второй, были расстёгнуты. Ложбинка между её грудями и пупок были выставлены на всеобщее обозрение. Камидзё почувствовал, что она словно одета в купальник.

Её брюки были довольно свободными, и казалось, что они болтаются на её талии. Хотя Камидзё не стал специально для этого обходить её сзади, похоже, что он увидел бы её ягодицы там, где брюки свободно свисали.

Такой стиль одежды не только открывал слишком многое, существовала ещё и опасность, что одежда свалится при малейшем движении. В отличие от грудастой охранницы-нее-сан, одетой в спортивную форму, эта женщина отлично осознавала, что у неё прекрасное тело.

Художница-нее-сан изобразила свободной рукой жест, показывающий, что она извиняется, и заговорила на неожиданно правильном японском языке.

— Эхехе. Извини. Извини. Я не привыкла к такой толпе народу. Ты не ушибся? А, здесь? Твой затылок всё ещё болит?

— Уу… Хотя дело не в этом, ваша теплота охватила всё моё тело. Я в самом деле чувствую, словно отдаю себя в ваши руки…

Увидев, что Камидзё жалуется таким образом, Фукиёсе, прищурив один глаз, ударила его кулаком в затылок, отчего его голова утонула в груди художницы-нее-сан. Эта нее-сан не вскрикнула, а легонько оттолкнув голову Камидзё в сторону, сказала:

— Хайз. Дай-ка я взгляну, всё ли с тобой в порядке. Ты, не можешь, вечно драться вот так. Редко можно увидеть такую суматоху, так что конечно, у вас должны остаться чудесные воспоминания.

Ах, казалось, что Камидзё вот-вот расплачется.

— Такая великодушная! Настолько отличающаяся от этих девчонок, которые кусаются и дерутся! Я готов утонуть в этой теплоте!

— Айяй, разве не слегка по-детски говорить, что кто-то нравится тебе только потому что тебе это выгодно?

Фукиёсе взглянула на Камидзё таким взглядом, словно хотела сказать: «ты придурок», в то время как художница-нее-сан улыбалась и кланялась ей.

— А-а. Эта мисс вон там, мне очень жаль, что так случилось.

Фукиёсе удивлённо спросила:

— П..почему вы извиняетесь передо мной?

— Поскольку эта онее-сан кажется, главная причина того, что ты так сердишься, верно?

Услышав такие откровенные слова взрослой женщины, девушка невольно съёжилась.

Камидзё выкрикнул: «Смотри внимательно, это взрослая женщина; смотри и учись, ты, девочка-железный занавес».

Затем Фукиёсе бросила его через голову приёмом айкидо, впечатав Камидзё в землю.

— А, ты в порядке? Если ты всё ещё можешь драться, полагаю, с тобой всё будет в порядке.

Так сказала художница-нее-сан, глядя на прижатого к земле парня и прижимающую его девушку. Затем она протянула Камидзё руку для рукопожатия.

— Это извинение за то, что толкнула тебя. Как правило, вы, японцы, извиняетесь, кланяясь, но мы обычно делаем вот так.

— А… вот, значит, как?

— А-а. Нужно ли мне поцеловать тебя?

Пуф! Камидзё сглотнул слюну.

Немного подрожав, чистый и невинный Тоума Камидзё закричал:

— ХОЧУ ПОЦЕЛУЙ!!

Кулак Сейри Фукиёсе немедленно врезался в солнечное скопление Камидзё. Художница-нее-сан уставилась на него, всё ещё трясущего головой, засмеялась и снова протянула руку.

Было бы здорово, если бы у Индекс были такие культурные манеры и она не кусала бы окружающих. Камидзё пожал руку художницы правой рукой.

Дзынь!

Раздался чудесный звук, словно что-то упало и разбилось.

— Э?

Это сказал не Камидзё и не нее-сан, а упорно смотревшая на них Сейри Фукиёсе. Поняв, что случилось, они не издали ни звука.

Тоума Камидзё вдруг вспомнил, какой силой обладает его правая рука.

Художница-нее-сан пыталась выяснить, не разбилось ли что-то.

— А-а.

Нее-сан попыталась изобразить горькую улыбку, но у неё ничего не получилось.

— Мне нужно возвращаться к работе. Можно, я уже пойду?

Сказав это, она ушла прежде чем Камидзё и Фукиёсе смогли ответить. Хотя она продолжала двигаться так же, царственная аура теперь рассеялась.

— … Что, она не пожала мне руку? Почему, Тоума Камидзё?

— А? Может быть, она не хочет дружить с собой?

Когда наконец он распрямился, то снова получил в голову.

Фукиёсе вздохнула от глубины души. Она схватила Камидзё за руку, чтобы утащить его отсюда. В этот момент внезапно зазвонил её мобильник. Похоже, звонил кто-то из оргкомитета, поскольку Фукиёсе заговорила официальным тоном. Слышать, что она говорит так вежливо, значило, что что-то случилось. Фукиёсе посмотрела прямо в глаза Камидзё, затем взглянула на часы и сказала: «Не опоздай на соревнование по поеданию хлеба!» С этой типичной для члена оргкомитета фразой, она ушла, всё ещё сжимая в руке свой телефон. Камидзё смотрел, как она удалялась, и думал, ощупывая одной рукой своё сильно избитое лицо.

Что он только что разрушил: магию или экстрасенсорные способности?

Подумав немного, Камидзё решил, что вероятность того, что это были экстрасенсорные способности меньше. Все экстрасенсы в Академгороде — ученики. Во время Дайхасейсай они должны участвовать в соревнованиях. Конечно, он не может с лёгкостью сделать такой вывод, поскольку есть исключения вроде Майки Тсучимикадо. Но одежда художницы, при одном взгляде на ярлыки производителя создавала ощущение импортной. Камидзё чувствовал это, потому что видел название этой фирмы в рекламе по телевизору.

Конечно же, у учеников Академгорода не было шансов носить такую одежду.

А это значит…

Тоума Камидзё вытащил свой телефон и огляделся, чтобы убедиться, что Фукиёсе рядом нет. Возникло бы много хлопот, если бы кто-то из охраны или дисциплинарного комитета вмешался в дело, так что он не хотел, чтобы она это слышала. Затем он нажал вызов номера Мотохару Тсучимикадо.

— Ал-ло, Ками-ян, ты как следует запутал Индекс, ня? Мы проверяли дыры в системе безопасности, которые Ориана могла использовать как место для совершения сделки, их довольно много в секторе 7. Так что будь добр, не подпускай Индекс туда…

— Минутку, могу я у тебя кое-что спросить, Тсучимикадо?

Похоже, по голосу Камидзё Тсучимикадо понял, что дело срочное, и понизил тон.

— Что ты хотел спросить?

— О той вещи. Мы пытаемся предотвратить продажу того инструмента… э, какого-то меча, это наша цель, верно?

Камидзё всмотрелся в толпу и всё ещё мог видеть спину той женщины в свободной рабочей одежде.

— Это «Пронзающий меч». И это не инструмент, а духовное оружие. Э, и что теперь? Ты сдрейфил, Ками-ян. Но кроме нас никаких подкреплений нет, ты же знаешь.

— Правда?

— Что это должно означать, Ками-ян?

Камидзё выпрямился, стараясь не терять из виду ту женщину. Но она поворачивала за угол.

— Когда я кое-кому пожал руку, Разрушитель Иллюзий похоже, что-то разрушил. Я не знаю, что это было. но эта особа не выглядит как ученик. По её одежде я предполагаю, что она явилась из-за пределов Академгорода.

— Секундочку, Ками-ян. Дай-ка я спрошу. Не несёт ли эта особа какой-то громоздкий багаж? «Пронзающий меч» полтора метра длиной, и с каждой стороны ширина перекрестия 35 сантиметров. Если кому-то нужно спрятать такой большой меч… что он использует? Пожалуй, он не поместится в сумку для багажа.

Услышав слова Тсучимикадо, Камидзё побледнел.

— Она несёт его.

— Несёт что?

— Она несёт транспарант. Эта женщина несёт транспарант, как будто что-то покрытое белой тканью…

— Ками-ян, где ты сейчас находишься?

— Э? Секундочку… перед банком Ичидзай.

Сказав: «Жди меня там», Тсучимикадо прервал разговор.

Услышав, сигнал отбоя, Камидзё задумался, должен ли он гнаться за той женщиной или ждать Тсучимикадо. Подумав об этом немного, он решил кинуться туда, где исчезла женщина. Они наверняка упустят её, если он будет ждать, пока подойдёт Тсучимикадо.

У Камидзё было предчувствие, что что-то произойдёт.

Он подумал об этом в то же самое время, и радоваться тут было нечему.

Часть 7

Светловолосая женщина в открытой одежде, пробиралась сквозь толпу, держа под мышкой большой транспарант. При этом она была уверена в себе. Хотя ей приходилось признать, что она замечала, что делает, её чувства совершенно не могли справиться ни с чем, что не было запланировано.

Женщина засунула свободную руку в карман брюк. В этот момент её брюки слегка сползли, но похоже, она не придала этому значения. Она вытащила что-то из кармана. Это были карточки вроде тех, что используют для запоминания английских слов, но написано на них ничего не было. Это были просто белые листки плотной бумаги, скрепленные металлическим кольцом.

— Ух…

Женщина закусила карточку зубами и оторвала её от кольца. В этот момент на бумаге появились слова, словно это была лакмусовая бумажка. На карточке появились напечатанные жёлтым слова «Символ Воды». Они были выполнены жёлтой краской и были на английском.

Женщина засунула остальные карточки в карман, и прижала карточку, которую держала в зубах, к уху, словно раковину морского моллюска.

— А-а, алло, алло. Я Ориана Томсон. Меня кто-нибудь слышит? Ответьте, пожалуйста.

Хотя казалось, что она разговаривает сама с собой, из карточки, которую она держала возле уха, зазвучал голос, настолько тихий, что казалось, воздух от него вообще не колебался.

— Не говори своё имя вслух. Будь осторожна, тебя могут подслушать окружающие. Будет труднее, если раскроют твою настоящая личность.

Это звучало серьёзно.

Услышав это, женщина по имени Ориана горько засмеялась и сказала:

— У меня уже неприятности. Эта онее-тян предпочитает выступать, импровизируя. Но это не та ситуация, которая вам нравится, верно, Лидвия Лоренцетти?

Её собеседница, которую назвали Лидвией, некоторое время помолчала.

— Не разговаривай со мной таким мерзким тоном. По религиозным причинам я не могу ответить тебе тем же.

— Я догадываюсь. Монашке, которая пользуется выдержкой, чтобы заставить людей беспокоиться, трудно наказывать других словами. Знаете что? Иллюзии Ангелов, которые эти принесённые в жертву Святые видели перед смертью, с точки зрения науки можно рассматривать как следствие злоупотребления наркотиками.

— …

— Ась? Не говорите мне, что вам не нравится слушать научную точку зрения. Вы того типа, что ищет тех, кто отрицает Слово, когда вы используете психологию масс?

— … На самом деле именно ты этим обеспокоена…

Услышав такой ответ собеседницы, Ориана расстроено замолчала. Она начала беспокоиться, потому что если так будет и дальше продолжаться, этот разговор будет бессмысленным.

— Я что, несколько неосторожно поиграла с огнем, барышня? Тогда эта онее-тян сейчас извинится перед вами.

— Я помню, что ты младше меня.

— Хоть бы и так, вы всё равно барышня. Не важно, сколько вам лет, всё равно вы барышня. Разве не самое заветное желание монашки - взрослеть, оставаясь барышней?

— Для людей, проповедующих Евангелие бедным, неприемлемо называть кого-то старше себя барышней. Ты должна была слышать слова Библии: когда монашка становится членом Семьи Божьей…

Ты будешь и дальше меня пилить? Ориана вздохнула.

Типичная римокатоличка, Лидвия Лоренцетти, испытывала вдохновение как только начинала говорить о молитве Богу, или об истинах о распространении Евангелия.

Ориана слушала её ворчание, не уделяя ему внимания, поджидая удобного момента, чтобы вклиниться в разговор.

— Да, насчёт той проблемы, о которой я только что говорила…

— Мы, монашки, невесты Бога, поэтому вступать в отношения с другими означает проявление неподчинения Богу… я хочу сказать, что…

— Может быть. в другой раз.

Ориана просто сменила тему.

— В общем, заклинание, которое онее-тян наложила на себя, теперь разрушено.

То заклинание.

Его название звучит: «Хаос и спокойствие на поверхности».

Ориана пользовалась этим заклинанием для того, чтобы обеспечить свою безопасность. Это заклинание поглощало мысли её преследователей о том, чтобы преследовать её. Оно бесполезно, если кто-то повернётся к ней, чтобы заговорить, но как только она повернётся к кому-то другому, он почувствует: «не стоит звать её», «поговорю с ней в следующий раз» и не обратится к ней. Это заклинание использует и расширяет заклинание «Отгони постороннего».

Пока работает это заклинание, даже если Ориана держит огненный шар или что-то опасное в руках, никто не захочет с ней поговорить. Благодаря этому она могла выполнить план и осуществить сделку.

Но по какой-то причине Ориана не могла восстановить это заклинание, которое было разрушено.

— Тогда в чём причина?

— Я не знаю.

— Какие-то помехи?

— Тоже понятия не имею.

— …

— Ой, не отключайте телефон. Эта нее-тян вовсе не заинтересована тонуть, погружаясь в эту болезненную тишину.

— Тогда что ты теперь будешь делать? Придумай меры противодействия.

— Что касается этого…

Ориана Томсон хихикнула.

— В первую очередь мне нужно отделаться от этого парнишки за мной.

Примечания

Назад к Главе 1

Вернуться на Главную

Вперёд к Главе 3