Toaru Majutsu no Index ~ Russian:Volume1 Chapter1 new

Глава первая: Маги пребывают в город FAIR,_Occasionally_GIRL.

Часть 1

— Вас, Водолеев, рожденных с 20 января по 18 февраля ждёт величайшая удача в любви, работе и с деньгами! Насколько бы невероятно невозможно ни пошли дела, с вами случится только хорошее, так почему бы вам не сыграть в лотерею?! Но какими бы популярными вы ни стали, не пытайтесь устроить свидание с тремя или четырьмя девушками одновременно♪.

— … Знаете, я так и думал, что будет что-то такое, но всё равно.

Было 20 июля, первый день летних каникул.

У Томы Камидзё, находившегося в общежитии в Академгороде, в своей комнате, в которой из-за сломанного кондиционера царила жара, просто не было слов. По-видимому, ночью удар молнии вывел из строя 80% электроприборов, а это означало, что содержимое его холодильника пропало. Когда он попытался съесть чашку якисобы, которую держал как запас на аварийный случай, лапша расплескалась по всей раковине. Не имея иного выбора, он решил перекусить в городе, но пока искал свой кошелек, наступил на карточку для банкомата и сломал её. Разозлившись, он заполз обратно в постель, чтобы выплакаться и заснуть, но тут его разбудил любовный звонок по телефону от его классной руководительницы, сказавшей: «Камидзё-тян, ты у нас дурачок, так что тебе нужно быть на дополнительных занятиях♪»

Он всегда чувствовал, что гороскопы, которые передавали по телевидению словно прогнозы погоды скорее всего были так себе, прогнозами, но над прогнозом, который был настолько лживым он не мог даже посмеяться.

— … Я в самом деле понимаю это. Но я не могу полностью осознать это, не высказав вслух самому себе.

Гороскоп постоянно ошибался, и Камидзё никогда не попадался по-настоящему хороший талисман. Просто такова уж была повседневная жизнь Томы Камидзё. Он полагал, что его фантастическое невезение передалось ему по наследству, но его отец выиграл в лотерею четвертый приз, около 100 000 йен, а его мать без конца выигрывала раз за разом в рулетку в торговом автомате. Временами он задумывался, не приемный ли он сын, но он никак не мог войти в сюжетную линию «наследника трона», не активировав флаг младшей сестры, так что подобные бессмысленные предзнаменования на самом деле были бы проблемой.

Подытоживая, можно сказать, что Тома Камидзё не испытывал ничего, кроме невезения до такой степени, что его жизнь в сущности можно было бы назвать непрекращающимся фарсом.

Но у него не было намерения просто бездельничать из-за невезения.

Камидзё не полагался на удачу. Другими словами, он был очень напорист.

— … Итак. Первоочередные проблемы это моя карточка и холодильник.

Камидзё почесал голову и осмотрел комнату. Пока у него был счёт в банке, он мог достаточно просто получить новую карточку. Настоящей проблемой был холодильник… или, скорее, завтрак. Хоть это и называлось дополнительными занятиями, он был уверен, что его заставят принимать таблетки мафусаилина и порошок элбразы для целей развития способностей. Принимать их на пустой желудок было не лучшей идеей.

Сняв с себя тенниску, которую носил вместо пижамы, и переодевшись в летнюю школьную форму, Камидзё решил по дороге в школу зайти в круглосуточный магазинчик. Оправдывая то, что ожидалось от отстающего ученика, с наступлением летних каникул Камидзё бесцельно бодрствовал всю ночь, так что сверлящая боль от недосыпания пронзила его голову. Тем не менее, он заставил себя думать позитивно.

— Ну, думаю, я легко отделаюсь, если за одну неделю наверстаю всё, что пропустил за четыре месяца занятий, на которых я не был в этом семестре, — подумал Камидзё.

Его настроение повысилось до такой степени, что он пробормотал: — Погода определённо хорошая. Может быть, мне следует проветрить свой футон.

Затем Камидзё открыл дверь на балкон, полагая, что там футон станет нежным и мягким к моменту его возвращения с дополнительных занятий.

Но на этом балконе, расположенном на седьмом этаже, стена соседнего здания располагалась всего в паре метров.

— Небо такое голубое, но моё будущее черно как сажа ♪

Его настроение резко упало. От того, что он заставил себя сказать это веселым тоном, эффект вышел противоположным.

То, что рядом не было никого, перед кем он мог бы разыгрывать простака лишь терзало его ощущением одиночества, и он обоими руками стянул футон с кровати.

— Раз уж всё остальное не получилось, я должен хоть его сделать нежным и мягким, — подумал он.

Размышляя, он почувствовал, как что-то мягкое хлюпнуло у него под ногами, и, взглянув вниз, обнаружил булку с якисобой, всё еще в пластиковой упаковке. Она была в ранее упомянутом сломанном холодильнике, так что наверняка испортилась.

— … Я лишь надеюсь, что вечером не начнется внезапный дождь.

Озвучив неожиданно возникшее у него плохое предчувствие, Камидзё протиснулся через открытую дверь на балкон.

Он заметил, что там уже висел белый футон.

— ?

Хотя это было школьное общежитие, устроено оно было как гостиница с одиночными номерами, так что Камидзё жил один. А значит, никто кроме Томы Камидзё не повесил бы футон на перила балкона его комнаты.

Приглядевшись повнимательнее, он понял, что это и не футон вовсе, а девушка в белой одежде.

— Хааа?!

Настоящий футон выпал из его рук.

Это была загадка. На самом деле это была просто бессмыслица. Как будто она упала в обморок от истощения поперек металлического бруса, девушка повисла животом на перилах балкона так, что её руки и ноги свисали прямо вниз.

Ей было четырнадцать или пятнадцать лет. Она выглядела на год или два моложе Камидзё. Должно быть, она была иностранкой, поскольку кожа её была белоснежной, и волосы тоже были… Нет, серебристыми. Её волосы были довольно длинными, так что полностью покрывали свисавшую голову, скрывая от взгляда лицо. Камидзё предположил, что в нормальном положении они должны доставать ей до талии.

Её одежда…

— Вау, это настоящая сестра… В смысле, монашка, а не родственница.

Можно ли было назвать то, что она носила, монашеским одеянием? Это была именно та одежда, которую можно было ожидать увидеть в церкви на монашке. Оно немного напоминала длинное платье, достававшее до лодыжек, а на голове у неё был клобук, довольно похожий на платок. Однако в то время как обычное монашеское одеяние было совершенно черным, на ней было белоснежное. Его что, пошили из шёлка? К тому же, на всех важных точках рясы была сделана вышивка золотой нитью. Камидзё просто не верилось, насколько может измениться впечатление, создаваемое одной и той же одеждой, если изменить её раскраску. То, что он видел, напоминало ему чайник нувориша.

Очаровательные пальчики девушки зашевелились. Она медленно приподняла свисавшую голову. Её словно шелковые серебристые волосы с легкостью разделились на пробор, словно занавес, и из-под этих длинных, длинных волос показалось лицо девушки.

— Вау, вау…!

Лицо девушки было довольно милым. Её белая кожа и зелёные глаза были новым впечатлением для такого человека как Камидзё, опыт которого в путешествиях за границу равнялся нулю, и она чем-то напомнила ему куклу.

Но не это так взволновало Камидзё.

Она была иностранкой, а учитель английского языка предложил Томе Камидзё весь остаток жизни проводить политику избегания иностранцев. Если кто-то из какой-то странной страны неожиданно начнет говорить и говорить с ним, он должно быть, в конце концов купит пуховое одеяло, даже не осознав этого.

— Я…

Милые, но немного пересохшие губы девушки слегка пошевелились.

Камидзё бездумно отступил на пару шагов назад. Он еще раз с хлюпаньем наступил на булку с якисобой.

— Я голодная.

— …

На мгновение Камидзё подумал, что он настолько отупел, что его сознание автоматически заменило услышанные иностранные слова на японские. Вроде того как глупые детишки из начальной школы придумывают нелепые тексты к песням, настоящих слов которых они не знают.

— Я голодная.

— …

— Я голодная.

— …

— Сколько раз я должна сказать тебе, что я голодная?

Похоже, девушка с серебристыми волосами немного разозлилась на то, что Камидзё стоял, застыв на месте.

«Нет. Это всё решает. Это не может быть ничем кроме японского языка», — подумал он.

— А, э… — сказал он, глядя на висящую на балконных перилах девушку. — Что? Ты хочешь сказать, что упала в обморок от истощения или что-то такое?

— Ты мог бы также сказать, что я упала в обморок и вот-вот умру.

— …

Эта девушка действительно хорошо говорила по-японски.

— Было бы здорово, если бы ты смог накормить меня до отвала.

Камидзё посмотрел вниз на раздавленную и вероятно, испортившуюся булку с якисобой, всё еще в упаковке, лежавшую у его ног.

Он понятия не имел, что происходит, но знал, что лучше ему в это не встревать. Надеясь благополучно отправить девушку куда-нибудь подальше, он засунул раздавленную булку ей в рот. Он был уверен, что она сбежит как только уловит запах кислятины, так что этим он хотел выразить что-то вроде того, как в Киото засидевшемуся гостю предлагают тядзукэ.

— Спасибо. Итак, поедим.

Её рот проглотил булку вместе с упаковкой, прихватив и руку Камидзё.

Ещё один день начался для Камидзё криком и привкусом невезения.

Часть 2

— Полагаю, для начала мне нужно представиться.

— Вообще-то я бы предпочёл, чтобы ты сначала объяснила, почему висела там.

— Меня зовут Индекс.

— Это явно вымышленное имя! Что ты имеешь в виду под «Индексом»?! Ты что, содержание книги?!

— Как ты можешь видеть, я из церкви. Это важно. О, но я не из Ватикана. Я из англиканской церкви.

— Я не знаю, что это значит, и ты что, собираешься просто игнорировать мои вопросы?!

— Хммм, имени Индекс недостаточно? Ну ладно, моё магическое имя Dedicatus545.

— Приём? Приём? Я тут что, с инопланетянкой какой-то разговариваю?

Камидзё ничего не понимал, так что засунул палец в ухо, а Индекс начала грызть ноготь на большом пальце. Это что, привычка у неё такая?

Камидзё удивлялся, почему они вежливо сидели лицом друг к другу, разделенные стеклянным столиком, словно это были смотрины перед свадьбой.

Если он задержится еще ненамного, то опоздает на свои дополнительные занятия, но вряд ли он мог оставить эту странную особу у себя в комнате. Что еще больше ухудшало ситуацию, загадочной девочке с серебристыми волосами, называвшей себя Индекс, комната похоже, понравилась до такой степени, что она по-видимому не прочь была лениво поваляться на полу.

Это что, невезуха Камидзё позвала её сюда? Он от всей души надеялся, что нет.

— Как бы там ни было, будет здорово, если ты сможешь накормить меня до отвала.

— С чего бы мне это делать?! Я не собираюсь увеличивать показания твоего любвеметра. Лучше уж мне умереть, чем активировать какой-нибудь странный флаг и в конце концов застрять на руте Индекс.

— Э… это что, сленг? Извини, но я понятия не имею, о чем ты говоришь.

Обычное дело для иностранки — она ничего не знала о культуре японских отаку.

— Но если я уйду сейчас, то свалюсь в обморок, не пройдя и трёх шагов.

— … Перестань молоть всю эту чушь об обмороке.

— Я соберу остаток своих сил, чтобы оставить посмертное послание: твою фотографию.

— Чёё…?

— А если кому-то удастся спасти меня, я скажу им, что была заточена в этой комнате, и меня мучили до потери сознания. Я дам им знать, что ты силой заставлял меня удовлетворять свои косплейные прихоти.

— Не смей говорить такого! Ага, ты всё-таки знаешь пару вещей о культуре отаку, да?

— ?

Она склонила голову вбок, словно котёнок, в первый раз увидевший себя в зеркале.

Он пожалел, что позволил ей так вывести себя из равновесия, чувствуя, словно его одного каким-то ужасным образом обвели вокруг пальца.

«Ладно, так и сделаем!» — подумал Камидзё.

Он с шумом направился на кухню. В холодильнике остались лишь испорченные продукты, так что накормить её не будет стоить ни гроша. Парень подумал, что всё будет в порядке, если еду подогреть. Он сбросил всё в сковородку, и сделал что-то вроде овощного рагу.

«Кстати говоря, откуда пришла эта девушка?» — задумался он.

Естественно, в Академгороде были и люди из-за рубежа. Тем не менее, у неё не было характерного «запаха» жителя города. Однако, если она проникла в город, это было тоже странно.

Академгород обычно считали городом, состоящим из сотен школ, но было бы правильнее рассматривать его как школу-интернат размером с город. Он был достаточно большим, чтобы занять треть площади Токио, но его окружало что-то вроде Великой китайской стены; хотя режим тут был не таким строгим, как в тюрьме, всё же это было не то место, куда можно было просто забрести.

… Или, по крайней мере, так казалось. В действительности, три спутника, запущенных в экспериментальных целях техническим колледжем, вели постоянный мониторинг города. Каждого человека, входившего в город или выходившего из него, полностью сканировали, и если обнаруживался подозрительный человек, данные которого не совпадали с данными на пропускных пунктах, немедленно вмешивались подразделения «Анти-навыка» или «Правосудия» из разных школ.

«Но… та девчонка-электрошокер вчера подчинила грозовую тучу. Это могло скрыть Индекс от спутников», — решил он.

— Так почему ты висела и сохла на моем балконе? — спросил Камидзё у девушки, поливая соевым соусом нечто вроде рагу, которое он готовил с исключительно злобными намерениями.

— Я не висела для просушки.

— И что же ты тогда делала? Тебя что, сдуло ветром, и ты упала туда?

— … Ну что-то в этом роде.

Камидзё сказал это в шутку, и даже перестал двигать сковородкой, обернувшись, чтобы посмотреть девушке в лицо.

— Я упала. Я пыталась перепрыгнуть с крыши на крышу.

— С крыши?

Камидзё посмотрел на потолок.

Дешёвые школьные общежития выстроились в ряд, и еще больше восьмиэтажных зданий того же типа стояли в параллельном ряду. Достаточно было выглянуть с балкона, чтобы увидеть промежуток между зданиями шириной в два метра. В самом деле, прыжком с разбега можно было перескочить с крыши на крышу. Однако…

— Но тут же высота восемь этажей? Один неверный шаг и ты полетишь прямо в ад.

— Да, если покончишь с собой, даже могилы у тебя не будет, — уклончиво сказала Индекс. — Но у меня не было выбора. Другого способа сбежать не было.

— Сбежать?

Услышав это зловещее слово, Камидзё нахмурился.

— Да, — сказала Индекс, как ребёнок. — За мной гнались.

— …

Рука Камидзё, которой он потряхивал раскаленную сковородку, снова застыла в воздухе.

— Я прыгнула как надо, но в полёте меня подстрелили в спину, — девушка, называвшая себя Индекс вроде как улыбалась. — Извини. Похоже, что падая, я застряла на твоём балконе.

Она невинно улыбнулась Томе Камидзё, без единого намёка на самокритику или сарказм.

— Тебя подстрелили…?

— Да? О, тебе не нужно беспокоиться насчёт раны. Эта одежда служит и защитным барьером.

Что она имела в виду под защитным барьером? Это что, бронежилет?

Девушка покрутилась, словно для того, чтобы похвастаться новым платьем, и несомненно не выглядела раненой. Камидзё пришлось догадываться, куда её на самом деле подстрелили. Идея о том, что она была помешанной или просто всё выдумала, казалась более реалистичной

Но…

Оставался тот факт, что она в самом деле висела на перилах балкона седьмого этажа.

Если, чисто гипотетически, всё, что она сказала, было правдой…

Кто в неё стрелял?

Камидзё колебался.

Он подумал о том, какую решительность надо было иметь, чтобы перепрыгнуть с крыши на крышу восьмиэтажного здания. Он также принял во внимание, насколько ей должно было повезти, чтобы попасть на его балкон на седьмом этаже, и скрытый смысл того факта, что она потеряла сознание.

Она сказала, что за ней гнались.

Последнее, о чём он поразмыслил — значение улыбки на лице Индекс, с которой она всё это рассказала.

Он ничего не знал о ситуации, в которой была Индекс, и совершенно не понимал, что означали несколько сказанных ею фраз. Скорее всего, он понял бы не больше половины даже если бы Индекс рассказала ему всё от начала и до конца, и всё равно не имел бы понятия, как хотя бы начать понимать вторую половину.

Тем не менее, одно оставалось истиной.

Чувствуя, как что-то сжимается в груди, он наконец признал тот факт, что она угодила на его балкон на седьмом этаже, когда один неверный шаг мог отправить её точно на лежавший внизу асфальт.

— Еда.

Индекс высунула голову из-за спины Камидзё. Несмотря на свободное владение японским языком, она должно быть, не имела большого опыта обращения с палочками для еды, потому что держала их в кулаке как ложку, восторженно уставившись на сковородку.

Глаза у неё были как у котенка, которого вытащили из картонной коробки в дождливый день.

— … А…

Камидзё выложил (бывшую) еду на сковородку чтобы сделать что-то вроде (ядовитого) овощного рагу.

По какой-то причине ангел в Камидзё, который обычно соглашался с дьяволом в Камидзё, корчился в муках при виде проголодавшейся девушки.

— А! Я-я знаю! Если ты действительно настолько голодная, как насчёт того, чтобы сходить в приличный семейный ресторан вместо того, чтобы давать тебе эту ужасную стряпню, сделанную парнем из объедков?! Нам могут даже доставить еду на дом!

— Я не могу ждать так долго.

— … А… х!

— И стряпня не ужасная. Ты приготовил её для меня, и не потребовал платы. Она должна быть вкусной.

В первый раз на её лице была сияющая улыбка, похожая на монашескую.

На Камидзё обрушилась боль, словно его желудок выжимали, как мокрую одежду, а Индекс тем временем сгребла содержимое сковородки зажатыми в кулаке палочками для еды, и отправила его в рот.

Ням-ням-ням.

— Видишь? Она вкусная.

— … О, в самом деле?

Чавк-чавк-чавк.

— Хорошо, что ты добавил кисленького, чтобы я могла восстановить силы.

— Гык! Она кислая?!

Жевание.

— Ага, но это нормально. Спасибо. Ты просто как старший брат или вроде того.

Она широко улыбнулась, продолжая есть с такой невинностью, что к щеке у неё прилип росток боба.

— … Гх… Увааааааааааааа!

Камидзё со скоростью звука сгрёб сковородку, в то время как Индекс выглядела невероятно недовольной. Однако Камидзё поклялся в глубине души, что только он один отправится в ад.

— Ты что, тоже голодный?

— … Ха?

— Если нет, ты бы лучше дал мне доесть остальное.

Камидзё видел, как Индекс смотрит на него немного снизу вверх, пожёвывая кончики палочек для еды.

Камидзё получил божественное откровение.

Бог сказал ему принять ответственность и съесть всё это самому.

Это не имело ничего общего с невезением; всё это он навлёк на себя сам.

Часть 3

Тома Камидзё набил полный рот жареным мусором и ухмыльнулся.

— М-м-м, — с недовольным выражением на лице проворчала девочка, называвшая себя Индекс, разгрызая печенье. То, как она держала небольшое печенье обеими руками, делало ее немного похожей на белку.

— Ладно, ты сказала, что за тобой гнались. Кто гнался?

Вернувшись из своей нирваны, Камидзё снова спросил о самом важном моменте в её рассказе.

Он не собирался сопровождать в самые глубины ада девочку, которую встретил менее тридцати минут назад. Однако, похоже, уже было слишком поздно делать вид, что ничего не случилось.

«Значит, в конце концов, мне придется говорить как лисица», — подумал Камидзё, используя собственное обозначение притворной доброты.

Он знал, что это, скорее всего, ничего не решит, но всё равно хотел утешить себя ощущением, что «кое-что сделал».

— Хммм…, — сказала она немного хриплым голосом. — И кто же это был? Может быть, Розенкрейцеры или У.З., также известные как «Утренняя звезда». Я думаю, что это была какая-то группа вроде них, но я еще не знаю, как она называется… Они не такие, чтобы искать смысл в названиях.

— Они…? — смиренно спросил Камидзё.

Очевидно, ее преследовала какая-то группа или организация.

— Да, — сказала Индекс на удивление спокойно. — Магическое общество.

…

…

…

— Ха? Магическое? Ха? Что? Это безумие!!!

— Э? А? Я ч-что, странно выразилась по-японски? Я имею в виду магию. Группу магов.

— … , — то, что он услышал это по-английски, не улучшило ситуацию. — Что? Что? Ты что, говоришь о каком-то опасном культе? Вроде культа, который учит, что неверие в их лидера приведет к божьей каре, а затем переходит к тому, чтобы дать тебе ЛСД и промывает мозги? Это намного хуже со всех сторон.

— … Ты что, смеешься надо мной?

— … Прости, я просто не могу… Я не могу признать магию. Может, я и знаю о разных видах экстрасенсорных способностей вроде пирокинеза и ясновидения, но я просто не могу признать магию.

— …?

Похоже, Индекс была в замешательстве.

Наверное, она ожидала, что человек, верящий только в науку, будет отрицать, что в мире могут существовать любые странные явления.

Однако, в правой руке Камидзё содержалась сверхъестественная сила.

Её называли «Разрушителем Иллюзий», и она могла одним ударом нейтрализовать даже системы богов, о которых говорится в мифах, лишь бы это были сверхъестественные силы, выходящие за рамки обычного.

— Экстрасенсорные способности тут не редкость. Чей угодно мозг можно «развить» и открыть ему путь, если ввести в вену «эсперин», подключить к шее электроды и проиграть в наушниках определенные ритмы. Всё это можно объяснить с научной точки зрения, так что признавать это совершенно нормально, верно?

— … Я этого совсем не понимаю.

— Это нормально! Это полностью нормально, как нельзя больше нормально. Трех повторений достаточно?

— … Тогда как насчет магии? Магия – это нормально.

Индекс надулась, словно кто-то обидел её котенка.

— Э… Ладно, возьмем для примера игру в «камень-бумагу-ножницы». Стоп, игра в камень-бумагу-ножницы известна во всём мире?

— … Я думаю, это из японской культуры, но всё-таки я её знаю.

— Отлично, если ты сыграла в камень-бумагу-ножницы десять раз подряд и каждый раз проигрывала, есть ли для этого какая-то причина?

— … М-м-м.

— Не должно быть, верно? Но человеку по природе свойственно думать, что она есть, — сказал Камидзё без особого интереса. — Ты подумала бы, что не может такого быть, чтобы ты продолжала так проигрывать. Ты бы предположила, что есть какое-то неизвестное правило, и как только ты начинаешь размышлять подобным образом, что происходит, когда ты принимаешь во внимание гороскопы и тому подобное?

— … Ты имеешь в виду что-то вроде: «Ракам не везет, так что вы не должны принимать участие ни в каких соревнованиях»?

— Да, это истинная сущность оккультизма. Везение – это просто наши мечты о таких неизвестных правилах. Хотя реальность – это всего лишь жалкое совпадение, наши души ошибочно принимают её за какую-то великую неизбежность. Вот это и есть оккультизм.

На мгновение Индекс нахмурилась как недовольная кошка, но затем сказала: — Так значит, ты не просто отрицаешь ее, не раздумывая?

— Верно. И именно потому, что я так серьезно думал об этом, я могу сказать, почему эти затхлые старые истории ни на что не годны. Я не могу поверить в какого-то мага из комиксов. Если бы мы могли оживить мертвеца, затратив на это всего лишь немного маны, никто не стал бы развивать другие способности. Я попросту не могу поверить в сверхъестественное, не имеющее никаких связей с настоящей наукой.

Он чувствовал, что люди смотрели на экстрасенсорные способности как на странность лишь потому, что ничего о них не знали. Тот факт, что эти способности можно объяснить с точки зрения науки, был общеизвестен в этом городе.

— … Но магия существует, — сказала Индекс, надув губы.

Скорее всего, магия была чем-то вроде опоры для её души, подобно Разрушителю Иллюзий Камидзё.

— Ну, неважно. Так почему они гнались за тобой?

— Магия существует.

— …

— Магия существует!

Похоже, что она упрямо хотела, чтобы он признал это.

— Т-тогда что такое магия? Можешь ли ты метать огонь из рук, не пройдя нашу программу развития способностей? Если да, то я хотел бы посмотреть. Может быть, тогда я тебе поверю.

— У меня нет магических способностей, так что я не могу этого сделать.

— …

Камидзё почувствовал себя так, словно стал свидетелем неудачи эспера, сказавшего, что не может согнуть ложку перед телекамерой потому что камера отвлекает его.

В то же время его душу наполнило довольно сложное чувство.

Он настаивал, что оккультного не существует, и что магия была нелепой, но на самом деле он ничего не знал о силе Разрушителя Иллюзий, находившейся в его правой руке. Как она работала, и что оставалось скрытым от его взгляда? Академгород находился на мировой вершине развития способностей, но даже его системные сканеры не смогли проанализировать эту способность. В результате ему присвоили нулевой уровень.

К тому же, эта способность не появилась в результате развития способностей по научно составленному графику. Она существовала в его руке с рождения.

Он настаивал, что оккультного не существует, и всё же он сам был частью сверхъестественного, игнорировавшего правила.

Так или иначе, он отказался принять нелепые доводы о том, что магия могла существовать просто потому, что в мире существовали странные явления.

— … Магия существует.

Камидзё вздохнул.

— Отлично. Давай допустим, спора ради, что магия существует.

— «Спора ради»?

— Если она существует, — продолжал Камидзё, не обращая на неё внимания, — то почему они гонятся за тобой? Это имеет какое-то отношение к тому, как ты одета?

Камидзё говорил о довольно странном монашеском одеянии, которое носила Индекс, сделанном из белоснежного шелка и расшитом золотой нитью. Другими словами: «Это связано с церковными делами?»

— … Потому что я Индекс.

— Ха?

— Наверное, они гонятся за ста тремя тысячами гримуаров, которые у меня есть.

…

…

…

— … И снова я ничего не понимаю.

— Почему ты выглядишь утратившим интерес каждый раз, когда я что-нибудь объясняю? Ты что, такой переменчивый человек?

— Э, давай вернемся к этому. Я не уверен, что такое упомянутые гримуары, но я представляю себе, что это книга, вроде словаря.

— Да. Книга Эйбон, Лемегетон, Unaussprechlichen Kulten, Cultes des Goules, и Книга Мертвых хорошие тому примеры. Некрономикон настолько знаменит, что есть множество имитаций и подделок, так что он не очень надежен.

— Нет, меня не особо волнует их содержание.

Он хотел добавить: «потому что в любом случае все они просто куча ерунды», но придержал язык.

— Вместо этого он спросил: — Так где же эти сто тысяч книг?

Он не собирался отступать от этого вопроса, ста тысяч книг хватило бы, чтобы заполнить целую библиотеку.

— Ты имеешь в виду, что имеешь ключ к тому месту, где они хранятся?

— Нет, — Индекс покачала головой. — Все эти сто три тысячи гримуаров до единого со мной.

— Ха? — нахмурился Камидзё. — Ты же не хочешь сказать, что это книги, которые не могут видеть дураки, правда?

— Ты бы не смог увидеть их, даже если бы не был дураком. Не было бы смысла, если бы кто угодно мог их видеть.

Слова Индекс были настолько оторваны от реальности, что Камидзё показалось, что над ним смеются. Он оглянулся по сторонам, но не увидел ни единой заплесневелой старой книги, которая могла бы быть гримуаром. Всё, что он увидел – разбросанные по полу журналы об играх, манга и домашнее задание на лето, которое он забросил в угол.

— … Вааа.

До сих пор он заставлял себя выслушать всё это, но теперь он был на пределе.

Он начал размышлять, не вообразила ли она себе, что за ней гонятся. Если она прыгнула с крыши восьмого этажа, соскользнула, и уцепилась за его балкон только из-за иллюзии, она была не тем человеком, с которым он хотел бы иметь дело хоть минутой дольше.

— Верить в экстрасенсорные способности, но не в магию, бессмысленно, — сказала Индекс, надувшись. — Эти экстрасенсорные способности что, и правда настолько замечательные? Это неправильно – смеяться над людьми только потому, что у тебя есть какие-то особые способности.

…

— Ну, ладно, — Камидзё слегка вздохнул. — Я согласен. Это неправильно. Неправильно думать, что ты выше других лишь потому, что ты можешь исполнить небольшой трюк.

Взгляд Камидзё остановился на его правой руке.

Ни огня ни молнии из неё не будет. Она не может испустить лучи света или устроить взрыв, и никакие странные знаки не появятся на его запястье.

Однако, его правая рука может нейтрализовать любые сверхъестественные силы, вне зависимости от того, были ли они добром или злом или даже системами богов, описываемых в мифах.

— Ну, для людей, живущих в этом городе, способности, которыми они обладают, являются частью их личности, так что, наверное, ты должна быть немного снисходительнее, если уж до такого дойдет. Фактически я ведь тоже один из этих эсперов.

— Это так, дурак? Хмф. Всегда можно просто согнуть ложку рукой вместо того, чтобы устраивать суматоху в своей голове.

— …

— Хм-хм. Что такого замечательного в парне, который отказывается от своего натурального цвета и красится? Хмф.

— … Ты не против, если я закрою этот твой рот с этой нелепой гордостью, правда?

— Я-я не уступлю терроризму. Хмф, — сказала Индекс, словно недовольная кошка. — В-в любом случае, ты сказал, что ты эспер, но что ты умеешь делать?

— Э-э-э, ну, если ты подходишь с этой стороны…

Камидзё не был уверен, что ему сказать.

Не так уж часто Камидзё рассказывал о своей правой руке другим людям. К тому же, поскольку она реагировала только на сверхъестественные силы, её действие нельзя было объяснить без знания сверхъестественного или экстрасенсорного.

— Вот, видишь, это моя правая рука. О, и в моем случае, это не результат допинга; такой она была с рождения.

— Вижу.

— Если я коснусь чего-нибудь правой рукой, любая сверхъестественная сила будет нейтрализована. Это относится к файерболлам мощностью с атомную бомбу, тактическим рейлганам и даже к деяниям Господним.

— Э?

— Почему твое лицо выглядит так, словно ты только что увидела в каком-то журнале волшебный камень удачи?

— Но… ты даже не знаешь имени Бога, и всё же ты только что сказал, что можешь нейтрализовать Его чудеса, — от удивления Индекс с презрительным смехом засунула мизинец себе в ухо.

— Х-х-х. Э-это действительно раздражает. Я вроде как терпеть не могу, когда надо мной смеются какие-то фальшивые магические девочки, заявляющие, что магия существует, но неспособные это доказать.

Этот крик души Томы Камидзё похоже, расстроил Индекс.

— Я-я не фальшивая! Магия действительно существует!

— Тогда покажи мне что-нибудь, девочка с Хеллоуина! В любом случае ты не поверишь в мой Разрушитель Иллюзий пока я не разрушу что-нибудь моей правой рукой. Давай, любительница фэнтэзи!

— Ладно, я сделаю, — Индекс раздраженно вскинула руки над головой. — Вот! Эта одежда! Это защитный барьер высшего качества, называемый Переносная Церковь!

Индекс раскинула руки, чтобы похвастаться напоминавшим чайную чашку одеянием монашки.

— Переносная Церковь? Что? Да это просто бессмыслица! Знаешь, не очень-то хорошо использовать эти невразумительные технические термины вроде Индекс и защитного барьера. Объяснять что-то значит рассказывать об этом тому, кто не понимает, в достаточно простой форме, чтобы он мог понять. Тебе что, это непонятно?!

— Чего? Да как ты смеешь это говорить, когда ты не делаешь ни малейшей попытки понять?! — рассерженная Индекс замахала руками. — Ладно, лучше раз увидеть, чем сто раз услышать, верно? Принеси с кухни нож и ударь меня в живот!!!

— Ударить тебя ножом?! Это что, закончится сюжетом в новостях, в котором будет сказано: «всё началось с глупого спора» или что-то в этом роде?

— А, ты мне не веришь, — плечи Индекс ходили вверх-вниз от того, что она тяжело дышала. — Тут есть самый минимум компонентов, необходимых для создания церкви: значит, они и есть церковь в виде одежды. Способ, которым соткана ткань, способ, которым она сшита, способ, которым она украшена вышивкой… все они рассчитаны. Нож не оставит на ней ни царапинки.

— Ну да, ну да. Да какой дурак согласился бы ударить тебя ножом? Он должен был бы быть невиданным малолетним преступником.

— Да ты прекратишь насмехаться надо мной? Это точная копия Туринской плащаницы, одежды, которую носил святой, которого ударили копьем Лонгиния, так что у неё уровень защиты папского класса. Полагаю, ты сказал бы, что это что-то вроде противоатомного бомбоубежища. Она отклоняет или поглощает любой удар – физический или магический. Я же сказала тебе, что упала на твой балкон после того, как меня подстрелили, да? Ну, во мне была бы огромная дыра, если бы не Переносная церковь. Теперь-то ты понимаешь?

«Заткнись, дура», — со злостью подумал Камидзё.

У Камидзё резко снизился уровень одобрения Индекс и он пренебрежительно смотрел на её одежду.

— …Хмм. Значит, если это действительно сверхъестественная сила, она что, разорвется в клочья, если я коснусь её правой рукой?

— Да, но только если твоя способность настоящая. Хе-хе-хе.

— Идеально!!! — закричал Камидзё, хватая Индекс за плечо.

Возникло странное чувство того, что его воздействие поглотило словно мягкой губкой, как будто он схватил облако.

— Стоп… э?

Камидзё успокоился и подумал.

Что, если всё, сказанное Индекс, было правдой, как бы невероятно это ни было, и эта Переносная Церковь действительно была пошита с использованием сверхъестественной силы?

Действительно ли нейтрализация этой сверхъестественной силы разорвёт её одежду в клочья?

— Хаааааааааааааааааааааааааааааааа?!

Камидзё невольно закричал от странного предчувствия того, что он вот-вот неожиданно поднимется на несколько ступенек по лестнице, ведущей к взрослости. Но…

…

…

…?

— Эээээээ? … Ха?

Ничего не случилось. Совершенно ничего не случилось.

«О, блин, не заставляй меня так переживать», — подумал он с облегчением.

Камидзё просто не мог этого вытерпеть.

— Видишь? Ну так как насчёт твоего Разрушителя Иллюзий? Совершенно ничего не случилось. Хе-хе.

Индекс уперлась руками в бёдра и гордо выпятила свою маленькую грудь.

Но в следующее мгновение её одежда просто свалилась с неё, как лента с подарочной упаковки.

Нитки, которыми было сшито её монашеское одеяние, аккуратно разошлись, превратив его просто в отдельные куски ткани.

Похожий на шапку цельный клобук должно быть, был отдельным предметом одежды, поскольку только он один на ней и остался. От того, что у неё была покрыта только голова, смотреть на это было ещё больнее.

Девочка застыла, по-прежнему упираясь руками в бёдра и гордо выпятив свою маленькую грудь.

Если подытожить, она была совершенно голой.

Примечания

Назад к Прологу

Вернуться на Главную страницу

Вперёд к Главе 2