Sayonara piano sonata~Russian Volume 1 - Chapter 14

Врач, каталог птиц, ответы

- Мафуйу?

Хоть я и громко кричал, ответа не последовало, и я принялся стучать в дверь. Вдруг я услышал, как что-то стучит по полу, а затем эхом донесся еще один взрыв отдачи.

Я попытался открыть дверь, сильно нажимая на ручку. На секунду я забыл, как открывается замок, и чуть не снес дверь. Я, наконец, вспомнил:перед тем, как повернуть руку, нужно нажать по диагонали вправо и вниз. Когда я открыл дверь, Мафуйу, облокотившаяся на нее, врезалась в меня. Я быстро поймал ее. Мафуйу ударилась спиной о мою бас-гитару, и из усилителей прогремел короткий звук.

Белая кожа Мафуйу еще сильнее побледнела.

- Что… случилось?

Я волновался, и поэтому мой голос был на октаву выше.

- …Я в порядке.

- И в каком же месте ты в порядке?! Ты можешь стоять?

- Не могу. Но… я действительно в порядке.

Мафуйу оттолкнула мою руку и попробовала встать. Но она тут же потеряла равновесие, и ее правую ногу парализовало. Увидев, как ее тело скривилось в странной позе, я, подпирая верхнюю часть ее тела, прислонил ее к стене.

- Почему так получилось?… - Мафуйу начала всхлипывать. Она отвернулась, чтобы не смотреть на меня, и пробормотала: «Почему? Я уже заставила себя все забыть, так почему ты сделал так, чтоб я вспомнила?»

О чем она говорит? Я понятия не имею.

Я снял с плеч бас-гитару. Струны за что-то зацепились, и по кабинету пронесся низкий звук. Левая рука Мафуйу слегка вздрогнула.

- Прекрати! Прекрати это! Не делай так, чтобы она издавала звук.

С проснувшейся в Мафуйу неожиданной силой, она вырвала у меня из рук бас-гитару и ударила ей об пол. Один из колков отвалился. Раздался громкий ужасающий звук, похожий на то, как когти скребут по стене.

Словно марионетка, у которой отрезали веревки, Мафуйу свалилась на свою гитару и мою бас-гитару, лежавшие на полу. Усилители настойчиво выдавали звук дисгармонии, похожий на чьи-то стоны, но я не знал, как их остановить. Теперь что? Почему все так вышло? Что мне делать? В любом случае...

Сначала нужно пойти в кабинет медсестры. Под гул усилителя, я, наконец, смог до этого додуматься.

- Я позову школьную медсестру.

- Мне этого не нужно, — простонала Мафуйу.

Какого черта эта идиотка говорит в такой ситуации? Я тут же помчался к главному зданию.

Только я хотел забежать в медкабинет, как чуть не врезался в Кумико-сенсей – школьную медсестру. Кумико-сенсей очень молодая, и поговаривали, что она раньше была хулиганкой, от чего становилось довольно страшно. И первое, что она сделала, это схватила меня за шиворот и закричала: «Хватит бегать по коридорам!» после чего она о чем-то вспомнила и отпустила меня.

- Ты из третьего класса первого года, так? В том же классе, что и Эбисава Мафуйу?

Я запыхался пока бежал и не мог говорить. Я еле кивнул в ответ.

- Ты не видел ее в классном кабинете? У нее сегодня прием к врачу, но из больницы позвонили и сказали, что она еще не пришла.

Она сегодня должна была идти в больницу?

Пятница. Единственный день, когда Мафуйу идет домой сразу после школы. Больница. Я был в шоке. Пытаясь урегулировать дыхание, я сказал: «Мафуйу… упала в обморок».

- Где она? – голос Кумико-сенсей все еще был спокойным, но в ее взгляде что-то изменилось.

- Внутренний двор...

Взяв с полки какие-то лекарства, Кумико-сенсей схватила меня за руку и выбежала из кабинета. Вернувшись во нутренний дворик, мы заметили Чиаки, сидевшую на корточках рядом с повалившейся Мафуйу. Что здесь делает… Чиаки?

- Аихара, пожалуйста, отойдите.

Я окажу первую помощь и потом позову кого-нибудь – я с пустыми глазами смотрел на действия Кумико-сенсей, в то время, как на меня беспомощно смотрела Чиаки.

- Что же такое случилось?

В ответ на вопрос Чиаки, я мог только покачать головой.

- Что же вы натворили, чтобы этим все закончилось?… - Кумико-сенсей смотрела на меня, прощупывая пульс Мафуйу.

- Мы… только играли на гитаре.

- И все? Как такое возможно? Играть на музыкальном инструменте для нее не должно быть проблемой.

Кумико-сенсей – она знала о состоянии Мафуйу?

- Как бы то ни было, я попросила приехать ее отца. Он сказал, что скоро будет.

Левое плечо Мафуйу слегка задрожало. Она медленно облокотилась на ноги Чиаки и приподняла голову; ее лицо выражало страдание.

- Нет… Я не хочу этого.

- Что ты говоришь? Ты должна была сегодня пойти в больницу. У тебя есть хоть какое-то желание лечить свою болезнь? Нельзя быть легкомыленной! Состояние твоего тела отличается от того, что у других людей, так что нам придется попросить приехать твоего врача…

Мафуйу замотала головой, и у нее потекли слезы.

- Нет. Я не хочу… чтобы «тот человек» видел меня в таком состоянии.

Кумико-сенсей игнорировала ее протесты и повернулась ко мне: «Опиши, что произошло поподробнее. Аихара, пожалуйста, возьми вон те подушки и подложи под Мафуйу.»

Я видел Эбисаву Чисато только на фотографиях. Несмотря на это, и хотя я был достаточно далеко, я увидел на парковке двоих мужчин в костюмах, идущих в нашу сторону – и я сразу понял, что впереди – отец Мафуйу.

- Что случилось?

Заданный кое-кем глупый вопрос прозвучал и из уст Эбисавы Чисато. Его волосы были опрятно причесаны и прилизаны, хотя попадались и седые волосы. Его строгие и четкие контуры лица явно выражали злость. Маки-сенсей пришла во внутренний дворик после звонка Кумико-сенсей. Как только она прибыла на место, он начал бушевать:

- Подумать только – такое произошло даже, когда Вы были рядом! Что вы будете делать, если что-то произойдет с Мафуйу?!

- Вы же не можете рассчитывать, что я буду около нее каждую секунду, - холодно ответила Маки-сенсей. Врач среднего возраста стоял рядом с взволнованным Эбичири и глазами говорил Кумико-сенсей, чтобы та «донесла девушку до машины».

Почему ты не поедешь в больницу? С кем ты остаешься?

Я отвел глаза и даже подумывал, не сбежать ли мне отсюда.

- Гитара? Говоришь, гитара? Ты смеешься? Кто позволил тебе играть на подобном инструенте? Мафуйу, чего ты пытаешься добиться, играя за моей спиной на гитаре? Разве ты не знаешь, насколько важны твои пальцы? Ты, может, больше никогда не сможешь сыграть на фортепиано...

- Маэстро Эбисава! Пожалуйста! Не надо так загонять Мафуйу в угол! – сказала Маки-сенсей голосом, пронизанным болью.

- Я посылал ее в старшую школу не за тем, чтобы она играла на подобных инструментах!

Я прикусил губу, слушая пронзающие крики Эбичири. Затем доктор и отец засунули Мафуйу на заднее сидение, как труп в мешке. Я ничего не мог поделать, кроме как смотреть на все молча.

Прямо перед тем, как двери машины закрылись, мы с Мафуйу переглянулись. У нее был такой же взгляд, как и тогда – не способные издать ни звука, они могли лишь отчаянно искать, на что можно было положиться – эти глаза напоминали небо перед ливнем, усеянное темно-серыми тучами. Нет, я не мог ее вот так отпустить. Я почти мог слышать шепот прямо у уха, но я не мог ни сказать ни слова, ни сделать ни единого шага.

Я не уверен, что случилось после этого. Скорее всего, меня жестоко отругала либо Маки-сенсей, либо Кумико-сенсей? Может быть, я не помнил большинство деталей, потому что ни та, ни другая не хотели рассказывать, что случилось с Мафуйу. Единственное, что я помнил, это то, что я не сказал ни слова. Почти на все вопросы вместо меня отвечала Чиаки.

Когда я вернулся домой, было уже после 6-ти, и из колонок в гостиной доносилась «Catalogue d'oiseaux» Мессиана. Перепел, соловей и даже дрозд – всего лишь одного фортепиано достаточно, чтобы озвучить голоса различных птиц. Тэцуро лежал на диване на боку и слушал музыку, попивая виски.

- Ты вернулся… Что случилось? Ты выглядишь довольно плохо, ты знаешь? Что-то произошло?

Я слабо покачал головой и, сняв с плеч бас-гитару, бросил ее на ковер. Я сел и погрузился в диван.

Несмотря на то, что Тэцуро невероятно заторможенный, бывают случаи, когда он замечает мои чувства без слов. В таких случаях, наилучший вариант – это оставить меня в покое и сделать ужин самому – как он и поступил.

На столе лежало подгоревшее мясо и салат, утопающий в соусе. Я съел только немного безвкусного супа мисо.

- Эй… Нао…

- Хмм?

- Ты не жаловался, так может еда, которую я сегодня приготовил, ничего?

- Нет, не волнуйся – отстой, как и обычно. Я наелся.

Было видно, что Тэцуро обидился на мою шутку, но я покинул его и вернулся в гостиную. Я уселся на диване и продолжил слушать крики птиц. У меня вдруг появилось желание заплакать.

Значит, Мафуйу меня ждала.

Она должна была сегодня поехать в больницу, но только из-за того, что я вчера сказал – ничего не зная, я все равно сказал такую глупость, как «Давай устроим в пятницу поединок». Из-за этого она ждала – она ждала меня.

Песня птиц закончилась. Тэцуро снял фартук и сел на диван напротив меня. Затем он молча налил себе в стакан виски. В такой ситуации, я был бы очень благодарен, если бы он не задавал никаких вопросов о том, что случилось.

- Ах да, Тэцуро…

- Хмм?

- Я думаю… это должен быть концерт для фортепиано… Он состоит из трех частей, и средняя часть – марш. Ты подобное раньше слышал, правильно?

Я промычал Тэцуро вещь, которую Мафуйу играла на свалке.

- Это должен быть концерт для фортепиано Равеля… - пробормотал Тэцуро на середине мелодии.

У меня по спине пробежал холодок.

- …Какой?

Морис Равель за всю жизнь сочинил только два концерта для фортепиано. Первый – концерт для фортепиано в соль-мажор, который он сочинил для себя. А второй...

- Тот, что в ре-мажор, - ответил Тэцуро. До этого я не догадался.

Этот концерт в ре-мажор был написан для австрийского пианиста Пауля Витгенштейна. Он потерял то, что называют «жизнью пианиста» - правую руку, во время первой мировой войны. Поэтому, концерт для фортепиано, написанный для него, также известен под названием...

- «Концерт №2 для левой руки».

Почему я не заметил раньше?

Было много знаков – Мафуйу никогда не пользовалась палочками, и она не переписывала в школе то, что было на уроках.

Вот почему она выбрала гитару.

Пальцы на правой руке Мафуйу… они, скорее всего, больше не двигались. Я только сейчас это осознал. Жестокая судьба отняла у Мафуйу карьеру пианистки, но несмотря на это она не смогла сбежать от обожаемой ей музыки. Поэтому, она изо всех сил хваталась за гитару, точно утопающий человек за кусок дерева.

Почему я не заметил этого раньше? Даже если никто больше не заметил… я должен был отыскать этот ответ!

Почему...

Почему она мне ничего об этом не рассказала? Я, тупоголовый, совсем ничего не знал, и даже, как дитя, вызвал Мафуйу на поединок. Из-за меня она осталась, и в итоге я неумышленно навредил ей.

Я правда не знал, потому что Мафуйу мне вообще ничего не сказала! Я очень хотел найти взрослого, которому я бы мог высказать свое оправдание, но Тэцуро и кейс с бас-гитарой оба молчали. Я вспомнил «Eroica Variations», которые я играл вместе с Мафуйу, и фугу, прерванную на середине. Какие чувства испытывала Мафуйу, слушая полифонию, которую больше не могла сыграть в одиночку, наблюдая, как кто-то другой играл мелодию вместо ее неподвижной правой руки?

Почему у нас всегда не получается превратить наши чувства в слова?

Через неделю наступил июнь. Мафуйу действительно исчезла – она больше не ходила в школу.

Все мои одноклассники что-то обсуждали: похоже, что-то случилось в пятницу, до каникулов. Мои одноклассники всегда игнорировали то, что говорят другие, и им было наплевать на настроение человека – но в этот единственный раз они ничего меня не спрашивали.

- Потому что ты очень расстроен… - тихо сказала мне Чиаки на обеденном перерыве.

- Расстроен? Нет. – солгал я.

- Я даже у Маки-сенсей спросила.

Чиаки на удивление мало съела. Она даже ничего не взяла из моего бенто.

- Похоже, отец Эбисавы хочет уехать в Америку. Там есть специалисты, так что ей будет удобней обследоваться или ложиться на операцию… Я не знаю подробностей, но помоему Эбисава поедет вместе с ним.

- …Да уж.

Так вот, что она имела в виду, когда говорила: «в июне я исчезну»?

Значит, Мафуйу больше не вернется? Так вот почему она хотела, чтоб мы обо всем забыли…

И теперь – у меня больше не было возможности перед ней извиниться, и улыбнуться я ей тоже больше не мог. Я не могу больше разозлить ее или испугать картинкой зомби, а тем более попросить помочь настроить мою бас-гитару.

Если бы я с самого начала знал, что она исчезнет – если бы я знал, что она говорила правду – тогда я бы забыл ее, и дело с концом.

По словам Чиаки, Кагуразака-сенпай почему-то тоже не пошла в школу. Она тоже чувствовала себя ответсвенной за то, что случилось с Мафуйу? Не может быть!

- Вернется ли она после проверок?… - пробормотала Чиаки. Мне начало казаться, что ничего больше не имеет значения. Это я все испортил и совершенно неправильно ее понял. Я всегда думал, что Мафуйу расскажет мне что-нибудь особенное, но в действительности между нами была стена гораздо толще двери музыкального кабинета, через которую не проникал звук. Я не мог не чувствовать, как прекрасна музыка – несмотря на разделявшее нас огромное расстояние, лишь сыграв то, что было написано в нотах, мне чудилось, что Мафуйу находится прямо рядом со мной. Какая чудесная сила! Сейчас же исчезни с моих глаз.

Когда я вернулся домой, я отнес бас-гитару в центр переработки. Было такое ощущение, будто где-то отошел контакт, когда Мафуйу стукнула бас-гитарой об пол, и она больше не издавала звука. Я выкрутил ручки на максимум и даже разобрал ее и собрал заново, но все было безрезультатно. С моими знаниями я мог починить ее, но я честно был не в настроении.

Даже при виде этой сцены, Тэцуро не выдавал шуток, типа: «Как и ожидалось от моего сына, ты сдался очень быстро» или «Просто останься девственником на всю жизнь», и он даже приготовил мне (ужасно отвратительный) ужин. Я всегда могу говорить такие бесполезные вещи, но я не могу озвучить свои важные чувства.

После ужина, я сел напротив Тэцуро, который работал над своими статьями, и обнял колени. Из колонок до меня слабо доносилось «Hungarian Dances».

- …Тэцуро, ты слышал?

- Хмм? А, ммм, - ответил Тэцуро, не поднимая взгляда от ноутбука.

- Я кое-что услышал от папарацци-всезнайки в музыкальных кругах. Хочешь послушать?

- Это… про правую руку Мафуйу?

- Так ты знаешь!

- …Но я ничего не знал!

Я осознал все, когда спасти уже ничего нельзя было. Тэцуро отодвинул ноутбук в сторону. Затем он посмотрел на меня и сказал: «Наверное, это было в прошлом году? Похоже, ее пальцы перестали двигаться прямо перед ее концертом в Англии. Концерт отменили, и они проскитавшись по многим больницам, так и не смогли выяснить причину заболевания. Некоторые говорили, что это из-за обсессивно-компульсивного расстройства».

Я вспомнил испуганный взгляд Мафуйу и вдруг подумал: «может, это связано с ее отцом?»

- Вот почему она вернулась в Японию. Думалось, краткий перерыв от фортепиано и немного реабилитации смогут помочь ей восстановиться. Но все не так оптимистично! Ее состояние все хуже и хуже, и ей приходиться постоянно наблюдаться у врачей.

Я чувствовал боль рядом с сердцем. Так вот, что Мафуйу так отчаянно пыталась скрыть. Она отгоняла одноклассников, пытающихся приблизиться к ней, и ни к кому не подходила. Ей очень удавалось быть раздражающим человеком. Более того, все, кто к ней пытался приблизиться – идиоты, так что никто не заметил, что с ее пальцами что-то не так.

Неужели мы ничего не могли поделать?

Я очень надеялся, что мне кто-нибудь скажет: «Ты виноват!» или «На самом деле, это не твоя вина» прямо мне в лицо без замешательства. Однако, услышав, как я это сказал, Тэцуро холодно ответил:

- Откуда мне знать? Думай сам!

Все, что мне оставалось, это в отчаянии обнять голову.

- …Тэцуро, о чем ты думаешь, когда говоришь мне эти вещи?

Вопрос был настолько глупым, что даже я еле-еле сдержался. Поэтому, я не посмел посмотреть на Тэцуро после этого вопроса.

- Ничего? Просто жалко, что я не смогу больше услышать, как она играет на фортепиано. Я очень надеюсь, что она по крайней мере запишет до конца «French Suites»! Но для меня, она одна из многих тысяч пианисток.

Если бы я мог думать, так же, как и он. Разве не было бы проще?

- Но ты воспринимаешь это не так, да?

Я поднял голову и посмотрел на него. Тэцуро кинул на меня взгляд, который говорил: «Идиот, почему же еще ты бы спросил меня это?», затем переключил внимание на свою статью.

Вернувшись в свою комнату на втором этаже, я повалился в постель, даже не переодевшись в пижаму. Я закрыл глаза и хотел все забыть, как и хотела Мафуйу.

Это легко сделать. Я абсолютно уверен в своей плохой памяти, и спустя несколько месяцев, я точно забуду, что существовал человек по имени Мафуйу, и я не вспомню обо всем, связанном с бас-гитарой. Я возвращусь к жизни, когда мне приходилось наслаждаться музыкой других.

Только если бы я не заметил, как кто-то стучит мне в окно, два дня спустя.

Назад Глава 13

Вернуться на Главную страницу

Вперед Глава 15