Sayonara piano sonata~Russian Volume 2 - Chapter 10

Поцелуй на прощание

Вернувшись в подвал, я быстро проскочил мимо персонала и подбежал к микшеру. Я спросил у Хироши, стоящим в стороне: "Простите, можно вас кое-о-чем попросить?"

Когда я изложил Хироши свою просьбу, лицо его выражало недоумение. Однако звукооператор в бандане, похоже, сразу понял чего я хочу. Он зачитал следующее под рэп:

- Ты хочешь знать какой временной интервал у звуков?

- Ну, да. Если можно... постарайтесь поточнее.

- Дай-ка исходник. Я взгляну.

- Эгей, подожди-ка! Я ничего не понял!

- Неважно, понял ты или нет!

Парень схватил мой телефон и быстро записал сообщение Мафуйу.

- О? Тут довольно смущающее признание... Эй, парень, нехорошо заставлять девушку плакать.

- Агррррррх!

Я совершенно забыл о нём - я только что позволил незнакомому мужику услышать полные боли слова Мафуйу. Но сейчас не время думать о подобных вещах. Хироши схватил меня за руку, когда я заторопился к выходу.

- Эй! Вы еще не репетировали, ты куда собрался? Кстати, почему Кйоко тоже исчезла?

- Я должен найти Мафуйу немедленно! Скорее, отпустите меня!

- Ты хоть знаешь где она?

- Я сейчас вычисляю её положение. Чел, давай шевелись и двигай! Тебе же еще карту нужно найти, да? - вмешался парень в бандане.

- Мне правда очень жаль! Я обязательно вернусь до начала концерта!

Я быстро переглянулся с Чиаки, сидящей за барабанами. Потом побежал к двери. Слава богу, Фурукава в зоне отдыха. Он точно придет в ярость, если узнает, что мы возлагаем свои надежды на подобную глупость.

Однако, у нас не было иного выбора, кроме как сделать это. Все могло пойти прахом, и, возможно, оторванное крыло не удастся пришить обратно - даже так, мы не могли просто поддаться судьбе и ничего не делать.

Я налёг на педали своего велосипеда и отправился в соседний город - к станции, что ближе всего к моему дому. Я ворвался в магазин, чтобы купить самую большую карту, какую смогу найти, длинную линейку и компас. Я взглянул на часы в магазине перед выходом - было уже без пятнадцати шесть. Диск летнего солнца понемногу опускался за горизонт к этому времени. И следующая моя цель - хммм... должно быть, районное отделение. Стоп, снова оно? Единственное, что пришло мне в голову - вспомнить тот раз, когда мы с Мафуйу вместе сбежали из дому. Мысль, озарившая меня тогда, казалась довольно глупой. Я достал телефон и зашел на сайт районного отделения.

Стоп. Куда я должен позвонить? Я остановил велосипед и припарковал его на дорожке рядом с путями, и совершенно не знал что делать дальше. Если подумать, я даже не знал как называется мелодия, что они играют каждый вечер в пять!

Оставалось не так уж и много времени, и я бы только потратил его зря, если бы запаниковал и ничего не делал. Я набрал номер районного отделения..

- Эм, добрый вечер, я бы хотел кое-что узнать. Это по поводу музыки Дворжака... песни, которая играет каждый вечер в пять.

Когда я ещё раз вспомнил свои слова немного позже, мне показалось глупым, как я задал свой вопрос. Я, наверное, здорово озадачил оператора из основного отделения. Музыка Дворжака... кто бы понял о чём я?

Мой звонок несколько раз переводили в разные отделы, пока я наконец не попал на гражданскую оборону.

- Вы о той музыке? Это радио, вещающее предупреждения о катастрофах.

Кажется, на другом конце провода был пожилой гражданский служащий.

- Если случится что-то вроде землетрясения или пожара, мы начнём экстренное вещание. А то, что играет в пять часов каждый день - это не куранты, а тестирование.

О? Так вот в чём дело? Я и не знал...

- Ммм... эм, тогда... могу я узнать, где расположены ваши динамики в городе?

Моё сердце остановилось, когда я услышал ответ.

- Где, спрашиваете..? Более чем в сорока разных местах.

- Сорока...

Я был близок к обмороку, но всё же заставил себя продолжить:

- Можете, пожалуйста, сказать... расположение всех динамиков.

Все пожарные станции в городе, практически все муниципальные школы, а также парки. Я разложил карту на обочине и отметил все расположения динамиков, на которые мне указали. Мне опротивело это ещё на половине дела. Никогда бы не подумал, что их так много. Блин, уже почти шесть.

В этот момент зазвонил телефон.

- Нао? Это я. Человек за микшером сказал, что разобрался с цифрами и попросил сообщить тебе.

- Но почему ты... - блин, я дурак. Он мог связаться со мной только через Чиаки! Я сам виноват, что в спешке не оставил ему своего номера. Когда я записал последние три цифры в углу карты, Чиаки спросила:

- Кстати, для чего эти цифры? Неужели действительно есть способ найти Мафуйу? Уже так поздно...

- Я не знаю, но...

Я достал свой компас. И правда, осталось совсем немного времени. Собравшись с мыслями, я зажал телефон между ухом и плечом и пояснил:

- При нынешней температуре, скорость звука в воздухе составляет примерно 348 метров в секунду.

- Что?

- В сообщении я слышал звук курантов, когда голос Мафуйу затихал. Эти куранты звонят каждый день в пять вечера.

Я забыл, когда это было, но уже случалось, что мы с Мауйу слушали Дворжака - канон из второго действия "Симфонии Нового Света", созданный на абсолютном пределе скорости звука. Я был действительно благодарен привычке Эбичири излишне опекать его дочь - обычные телефоны совершенно не способны так чётко воспринимать городские звуки. Придётся отдать должное отличному телефону.

- Все громкоговорители в городе будут играть в одно и то же время. И это значит, что звуки из более отдаленных точек будут доходить до тебя дольше, верно? Мне нужно только определить временную задержку между курантами, и после помножить на скорость звука, которая равна 384 метрам. Это позволит мне приблизительно оценить, насколько Мафуйу далека от громкоговорителя. Есть три отдельных звука в сообщении, которые пришли в разное время, так что...

- Т-ты можешь определить где она, только исходя из этого? Но ведь интервал между звуками такой короткий... и, и... динамиков наверняка много, верно?

- Ммм... Тогда мне остается только верить в Мафуйу.

Я рисовал круг за кругом на карте с помощью компаса. Конечно, там будут большие погрешности, так как мои вычисления основаны на приблизительных временных интервалах и скорости звука, так что мне не удалось получить конкретную точку на карте, где три круга пересекались в одно время. Но даже так у меня всё ещё была надежда - пересечение между этими кругами и вон та линия.

- ...Верить в неё?

- Потому что она взяла гитару с собой, и сказала что не знает, встречаться с нами или нет.

Кроме того, было ещё и последнее место, где видели Мафуйу, на которое мне указала Мацумура-сан.

- Но какой толк от того, что ты знаешь это? Информации уже два часа!

- Так я и говорю – я предполагаю, что она направилась непосредственно к концертному залу сразу, как вышла из дома. У меня нет выбора, кроме как верить в это.

Начиная от дома Мафуйу, я повел пальцем, чтобы наметить путь вдоль национальной трассы, что идет на север. Последнее место, где Мафуйу видели, тоже было в том направлении.

Мой палец остановился в месте одного из пересечений нарисованных мною кругов. Я смотрел на синюю линию, что разделила карту по горизонтали – реку.

Это ли то место, где сейчас Мафуйу? Если она собирается продолжить путь в соседний город, ей имеет смыл идти всё время на север, к реке, а потом вдоль русла, которое поведет её на северо-восток.

Всё верно. Как хороши бы не были микрофоны в её телефоне, чтобы куранты были чётко слышны, ей нужно находиться в месте, где ничто не преграждает путь звуку, так?

В этом есть смысл, если она на побережье.

Я поставил звонок на удержание и ещё раз проиграл голосовое сообщение Мафуйу. Смогу ли я услышать звук воды, что подтвердит мою гипотезу? К сожалению, звуки, записанные микрофоном, были слишком слабы, чтобы сделать вывод, и всё оставалось на волю случая. В любом случае, это произошло более часа назад. Она могла устать от ходьбы, и сейчас просто отдыхает где-то. Или она может быть всё ещё на пути к концертному залу.

Мне остается только верить в последнее.

Распихав карту и телефон по карманам, я убрал подставку велосипеда чтобы продолжить свои поиски.

Когда я ехал по узкой дороге без обочин, меня постоянно обгоняли машины, пролетая мимо. Тёмные тучи в небе медленно рассеивались, и садящееся солнце опускалось по диагонали прямо на меня. На закате солнце было ярко-красное, словно кровь.

Я уже совсем взмок, когда наконец увидел речные дамбы. Я направил велосипед вверх по склону и стал жадно глотать воздух, летящий мне в лицо.

Внизу, за покрытыми травой склонами, была река, что, казалось, тянулась в бесконечность. Она стала уже из-за жары, и была окрашена в цвета заката. Я достал карту и убедился, что еду против течения. Вопрос был в том, смогу ли я в самом деле найти ее. Область на карте, где три круга накладывались, была лишь треугольником в несколько сантиметров шириной, но на самом деле площадь была невероятно большой. Я видел людей, отдыхающих около реки, людей, гуляющих с собаками, и ещё играющих в бадминтон. И в голову мне пришла мысль: не будет ли лучше миру исчезнуть в сумерках, оставив на свету лишь меня и Мафуйу?

Тогда я точно бы смог найти её.

Пот на моём теле постепенно высыхал, и на ветру начинало становиться немного прохладно. Моя левая рука сжимала карту, а ноги не прекращали крутить педали.

Не так уж много примечательных мест вдоль реки – только металлообрабатывающая фабрика, что за дамбами. Я почти добрался до места, где начинался отмеченный на карте треугольник. Река передо мной вдруг стала шире. Так как мне нужно было ехать вдоль реки, пришлось сделать крюк и повернуть. Слева от себя я видел бейсбольное и футбольное поля, что проплывали мимо.

Проехав поворот и снова вернувшись к берегу, я остановил велосипед в месте, где трава окружала меня со всех сторон. Я смотрел на набережную, усыпанную галькой, меня охватила внезапная усталость. Я сел на покрытый травой склон.

Должно быть где-то здесь, верно? Все мысли унёс ветер, дувший на меня. Прохладная трава подо мной тотчас втянула в себя жар моего тела, вызванный активными передвижениями.

У меня оставался всего час. Кажется, найти её уже не удастся. Реальный мир безнадежно огромен, тогда, как я так незначительно мал – хотелось заплакать. Когда связь между двумя людьми исчезает, не остается никакой надежды, что они встретятся снова. Всё, что остаётся – лишь ночная тьма, что тихо, но уверенно поглощает меня.

Оно уже не вернется – то, что связывало меня с Мафуйу, больше никогда не вернется ко мне.

Я достал телефон и перепроверил время отправки голосового сообщения. Уже слишком поздно, чтобы что-либо делать, но я должен хотя бы попробовать позвонить Мафуйу ещё раз. Но всё, что я слышал – пустые гудки, падающие на траву капля за каплей. Я положил лицо на колени в отчаянии – рука, в которой я сжимал телефон, упала на траву. Казалось, каждый гудок отрезал кусок моей руки, и я считал звонки.

Вещь, что когда-то связала нас с Мафуйу…

Музыка.

Музыка – я слышал её.

Я медленно поднял голову, и на мгновение решил, что это лишь моя галлюцинация. Я прислушался к ветру, что колыхал поверхность реки, и исключил безжизненный электронный звук, что бесконечно доносился из моей руки. Я стал искать слабый звук.

Тут точно были звуки музыки – я действительно слышал их. Я соскользнул с травяного склона, и встал на голой почве у берега. Потом закрыл глаза и прислушался к звуку гитары. Повторяющийся открытый аккорд соль звучал подобно птичьему сердцебиению, и мелодия, что накладывалась на него, звучала, будто взгляд птицы сквозь ночную тьму.

Я слышал эту песню ранее. Это первая песня, что связала нас.

"Blackbird".

Я изо всех сил побежал – до того, как песня закончит играть, до того, как сядет солнце. Я бежал по траве и шёл против течения мелодии, чтобы найти её источник. По пути я давил распустившиеся канадские золотарники и даже наступал на их стебли.

Поле моего зрения внезапно расширилось, когда я достиг края участка, заросшего сорной травой. Река уже отражала последние отблески садящегося солнца, и медленно поглощала его. Ночной ветер мягко просачивался сквозь мои волосы. Я огляделся, в попытке отыскать песню. Сияние понемногу угасало, и всё вокруг меня постепенно погружалось в тёмно-синие цвета ночи.

Как раз, тогда я заметил краем глаза вспышку света.

В месте выше по течению, далеко от меня - где был холм, сформированный течением реки. Там была копна каштановых волос, ярко сияющих золотистым блеском под последними лучами садящегося солнца.

Я пнул гравий под ногой в сторону, и сорвался вверх по течению.

- Мафуйу!

Сидящий на корточках человек, уставившийся на поверхность реки, вдруг поднял голову, услышав мой голос - это и правда была Мафуйу. Тень от чехла её гитары растянулась далеко в направлении воды. Она крепко сжимала свой мобильник, на котором звучал "Blackbird".

- ...Почему?

Глаза Мафуйу широко распахнулись от удивления. Она промямлила, вытаращившись на меня, стоявшего перед ней.

- Почему... ты здесь?

Я сглотнул слюну и постарался перевести дыхание. Стоя с согнутой спиной и руками на коленях, я ответил:

- ...Почему!? Конечно, чтобы найти тебя!

Слезы снова появились на красноватых глазах Мафуйу.

- ...Зачем ты искал меня? Ты идиот!

Я не знал, должен ли я был разозлиться или удивиться, или, может, рассмеяться. В итоге, я протянул ей руку.

- ...Идем! Тебя вся ждут... Наш выход в семь.

Мафуйу обхватила колени руками и яростно затрясла головой.

- Я не могу пойти.

- Почему!?

- Потому что... Я решила сбежать, так что я больше не имею права вернуться. Я ведь всем буду доставлять лишь неудобства, даже, если я вернусь, верно?

Я поднял голову, чтобы взглянуть на небо, медленно окрашивающееся в цвета ночи. Вряд ли сработает, если я попытаюсь убедить её словами. Но даже так...

Я схватил правую руку Мафуйу, которую она погрузила пальцами в песок. Мафуйу удивленно посмотрела вверх.

- Как бы ты себя чувствовала, если бы тебе такое сказала правая рука?

- Ч...то?

Нам будет очень плохо, если тебя не будет рядом! Всё просто. Если ты не вернёшься, мы вообще не сможем сыграть ни единой песни.

- Но... моя рука сейчас...

- Да не важно! Можешь стоять? Вот, опирайся на моё плечо.

Я сам подхватил Мафуйу.

- Если не можешь играть рукой, играй зубами! Если даже так не получится, выходи на сцену и танцуй! Мы же группа! И подумай о том, кто придумал название группы!

- Не решай за меня! - глаза Мафуйу наполнялись слезами, - Даже, если... если я рядом, я ничего не смогу сделать! Я даже не могу играть на гитаре!

- Это не имеет значения! Если ты не можешь сейчас играть на гитаре, остается ещё фортепиано!

Я сильно схватил Мафуйу за правое запястье.

- О чём ты говоришь?

- Ничего не выйдет, если тебя не будет! Разве ты не понимаешь?

- Нет же!

С этими словами капли слёз Мафуйу упали на землю.

- Разве я не обещал тебе перед тренировочным лагерем? Я положу всю свою жизнь на это, знаешь ли! Вот почему я сказал, что буду слушать всё, о чём ты говоришь, если не сможешь найти причину. Тогда ты тоже с этим согласилась, верно? Раз так, не убегай!

Понятия не имею, что я несу.

- И я обещаю, ты обязательно всё поймешь в этот раз, когда доберёмся до концертного зала. Даже, если ты не можешь играть не гитаре, не страшно. Просто стой рядом со сценой и слушай, как играем мы. Если даже тогда ничего не поймешь, я буду полностью в твоём распоряжении - даже, если ты захочешь, чтобы я всю жизнь ходил со шляпой и попрошайничал. Итак...

В этот момент я вспомнил, что мне сказала Маки-сенсей ранее. Почему я так нервничаю, когда Мафуйу нет рядом? Всё потому, что я...

- На самом деле... Я собирался прожить три года старшей школы, не вступая ни в какие клубы, и просто проводить дни за прослушиванием дисков. Но потому что хотел, чтобы ты была рядом... я купил бас, переделал его и практиковался на нём. Но ты - ты всегда такая. Не исчезай так просто!

Но из-за появления Мафуйу, из-за того, что я хотел, чтобы она была рядом. Я уже зашёл настолько далеко и столько всего натворил. Как бы то ни было, слова растворились в раскалённом дыхании моего голоса.

Мафуйу подошла ко мне своей нерешительной походкой и ухватила меня за плечи. Она подняла голову и посмотрела на меня своим дрожащим взглядом, а после отвела глаза куда-то на верхнюю часть руки. Она произнесла хриплым голосом:

- ...Идиот. Ты идиот!

- Ну так позволь мне им быть! Ты можешь идти?

Хоть её взгляд всё ещё был на моей руке, она кивнула.

Мы ехали по велосипедной дорожке вверх по течению. Я чувствовал тепло тела Мафуйу на своей спине, и обе её руки обхватывали меня за талию. Крутить педали становилось всё труднее и труднее, а небо темнело с каждым следующим участком пути. Сердцебиение никак не угасало. Я старался вообще не смотреть на часы. Вцепившись в руль, я время от времени смотрел на руки, обхватившие меня за талию, словно убедиться, со мной ли ещё Мафуйу.

Мафуйу здесь, и сейчас я везу её туда.

Но всё, что есть на самом деле - она всего лишь "здесь", как пальцы её правой руки. Это всего лишь физическое существование. Текущая кровь не достигала её, так что она не могла двигаться.

Я не могу позволить всему так закончиться. Это нельзя было назвать группой. Если так...

Я и сенпай - сможем ли мы успеть вовремя?

Не знаю. Единственное, что было мне известно - я чувствовал присутствие её дыхания в моих ушах. Я покрепче ухватился за руль, ставший мокрым от моего пота, и сильнее нажал на педали.

Небо стало уже почти совсем чёрным, когда мы добрались до "Яркого". Окна на первом этаже, как и дверь к лестнице в подвал, горели яркими неоновыми огнями. Место определенно притягивало взоры, особенно в сравнении со спокойным и относительно тёмным жилым районом, в котором оно располагалось. Несколько людей крутились рядом с неоновыми лампами - наверное, зрители, ожидающие начала шоу? Я оставил велосипед на краю у стоянки, уже заполненной машинами, перед тем, как взглянуть на часы в офисе. Уже 7:10. Мы не успели вовремя. Неужели концерт уже начался?

- Твои ноги в порядке?

- Я... я могу идти, - Мафуйу соскочила с заднего сидения и встала на покрытую гравием землю.

Мы прошли мимо собравшихся зрителей. Когда мы уже собирались спускаться, Мафуйу вдруг снова остановилась и снова засомневалась. Я схватил её за руки.

- Быстрее!

- Но... Уже ведь...

Уже что? Чиаки всё ещё ждет нас! Всё из-за того, что я сказал, что точно приведу Мафуйу. Я быстро спустился по лестнице. Там стоял маленький столик на углу, и персонал продавал билеты на концерт. "Эй! Вы двое...!" - один из из них окликнул нас, поэтому я крикнул: "Мы из выступающей группы!" Потом я потянул Мафуйу за руки и побежал дальше вниз.

Когда я открыл тяжёлую звукоизолирующую дверь в конце лестничного пролета, несколько ослепляющих рассыпающихся лучей, а также интенсивные удары проникающего ритма набросились на меня.

Зайдя, мы с Мафуйу сразу же оказались отрезанными от внешнего мира дверью позади нас. Я видел публику, двигающуюся под ритм в плотном, горячем воздухе вокруг нас. Там было человек сто... нет, может больше? И человеком, купавшимся в разноцветных лучах софитов перед толпой, мокрым от собственного пота, была...

- ...Чиаки?

Мне пришлось напрячься, чтобы расслышать шёпот Мафуйу. Верно, это была Чиаки. Танцующие белые барабанные палочки вырисовывали красивые и жестокие линии в воздухе, словно кнут. Я едва видел пылающее лицо Чиаки среди бело-золотого мерцания золотых тарелок. Под их переменчивым блеском ритм бас-барабана словно проникал прямо в наши сердца, и даже поднимался к голове.

И тогда...

Чиаки увидела меня.

Нет, она не смотрит на меня. Каким-то образом, я точно знал...

Она смотрит на Мафую.

Внезапно ритм изменился. Это был волнующий ритм на шестнадцатых, резко ускоряющийся перед тем, как пойти на спад. Он принёс оживление в ряды зрителей, жаждавших больше.

- Это... - голос Мафуйу был немного хриплым.

Я тоже знал, что это было. "He Man Woman Hater" - песня, которую Мафуйу и Чиаки использовали в дуэли друг против друг друга более десяти минут, с ожесточением, словно хотели порезать друг друга на куски. Мафуйу вцепилась в меня левой рукой до дрожи. Она искала несуществующий набор из шести струн, чтобы иметь возможность ответить на вызов Чиаки.

- Идём. Чиаки зовёт нас.

Мы выбрали путь вдоль стены зала и протискивались за спинами толпы, направившись в сторону сцены. Мы прошли в зону отдыха, миновавши дверь - хоть это и называлось зоной отдыха, это был всего лишь коридор к задней двери, да несколько кабинетов по пути. Там было несколько парней, уже переодевшихся в свои костюмы. Они стояли плечо к плечу, и были готовы выйти на сцену в любой момент. Едва увидев, Фурукава схватил меня за плечо и прижал к стене.

- Эй! Тайсей! - Хироши собирался остановить его, но Фурукава увернулся от его рук. Фурукава придвинулся ко мне, схватив за воротник. Затылок болел от удара о стену, и каким-то образом его голос зазвучал особенно пронзительно.

- Харэ дурачиться, ублюдок! Сколько сейчас по-твоему времени?

- ...Простите...

- Какого хрена ты передо мной извиняешься? Ты должен извиняться перед своим барабанщиком. Она удерживала народ до сих пор в одиночку!

Я взглянул на сцену, тонущую в беспощадном свете софитов, со своего места в стороне. Чиаки - она встряхивала атмосферу зала, непрестанно двигая руками, словно они вот-вот сломаются. В одиночку.

Чиаки делала это одна.

- Эм, могу ли я узнать... где Кагуразака-сенпай?

- Я тоже хотел бы это знать! Куда она смылась?

Её здесь нет - означает ли это, что сенпай не смогла сделать всё вовремя. Пронзительные звуки открытых римкликов шли со сцены, и нисходящие звуки бас-барабана понемногу сходили на нет. Последняя нота барабанного соло потонула в аплодисментах зрителей. Чиаки крутанула барабанные палочки в руках в ответ на аплодисменты, и, пошатываясь, тут же встала. Словно невидимая струна затягивала ей шею, она неровной походкой прошлась к краю сцены и упала мне на грудь.

- ...Нао, ты... такой... тормоз ....

- ...Прости...

- И я очень хочу наорать на Мафуйу! – несмотря на то, что Чиаки вяло лежала у меня на груди, она бросила на Мафуйу яростный взгляд. Мафуйу отодвинулвсь в сторону и сняла с плеча кейс для гитары.

- В любом случае, дай мне сначала попить!

Чиаки взяла предложенную Хироши бутылку воды и мигом осушила. Краснота на её лице и не думала сходить, но она уже с волнением оглядывалась на сцену.

- Что ты хочешь сделать?

- Продержаться до возвращения сенпай, конечно!

- Сдайся уже! – сказал рядом со мной Фурукава. – Тебе удалось завести толпу своим сольным выступлением. Ты сделала всё, что могла.

- Не хочу! – тут же отвергла его предложение Чиаки. – Мафуйу, ты тоже иди готовься, быстрее! Сенпай точно вернется.

Я покачал головой. Чиаки и не подозревала, какой требовательной была моя просьба. Мафуйу опустила голову и уставилась на свою правую руку.

- Забудь об этом, я поняла. Я вернусь на сцену одна. Глупая Мафуйу!

- Эй! Чиаки!

Я побежал к сцене в погоне за Чиаки. На нас моментально обрушились радостные крики толпы. Взглянув на зрительный зал, передо мной предстало лишь море людей, чьи лица я не мог как следует рассмотреть из-за освещения сцены. У меня по коже пробежали мурашки – Чиаки... она сражалась в одиночку здесь?

Сзади до меня доносились крики Фурукавы или кого-то ещё, но было уже слишком поздно. Я стоял на сцене, глядя на сотню человек подо мной – их вены уже были накачаны наркотиком, предоставленным Чиаки. Передо мной, слева на сцене, на подставке меня ждала моя Aria Pro II.

Пути назад уже не было. В мои вены тоже что-то вкололи – я почувствовал жар. В момент, когда я коснулся грифа своей бас-гитары, то ощутил, как по телу пробежал сладкий разряд электричества. Несмотря на то, что я нервничал и у меня дрожали ноги, мой разум был на удивление ясным. Что нам делать? Сенпай ещё не приехала, и Мафуйу всё ещё стоит позади меня, как столб… если бы хоть кто-то из них вышел на сцену. В одиночку я ничего не мог сделать – я уже потратил все силы, притащив сюда Мафуйу.

- …Нао, постой… Прости…

Чиаки высунула голову из-за барабанной установки и хриплым голосом сказала:

- Я еле могу двигать ногами. Наверное, перестаралась… Пожалуйста, дай мне передохнуть – я не могу нажимать на педали. Ахаха, вот так незадача.

Я посмотрел на свисающие ноги Чиаки. Я уже начинал слышать, как негодует толпа подо мной.

- Извини, мне нужно отдохнуть ещё немножко, - судя по голосу Чиаки, она была на грани слёз. Чиаки в одиночку сражалась на сцене, а что же я? Смогу ли я сделать то же самое? Но я не могу. Я мог только таскать свою бас-гитару, ничего не делая, отвернувшись от зрителей. Изначально, с этой ситуацией нельзя было справится одному. Я посмотрел на край сцены. Мафуйу сидела на корточках возле стены, глядя на меня с болезненным выражением лица. За ней, Фурукава и Хироши что-то обсуждали. Похоже, Хироши наконец-то сдался. Он поднял руки над головой - и оба достали гитары из кейсов.

А. Вот тут всё и закончится?

Я наконец-то с большим трудом привел сюда Мафуйу, но было уже поздно. Когда я понял; когда я убежал отсюда; когда искал её, когда мы вместе вернулись – было уже слишком поздно.

И тогда…

Атмосфера в концертном зале изменилась.

Я заметил это легкое изменение – порыв ветра, а за ним – сила, которая поддерживала меня, что была на грани обморока.

Я покрепче встал на ноги и повернулся к зрителям. Позади раскачивающейся толпы была открытая звуконепроницаемая дверь. Чёрные волосы человека, стоявшего возле неё, были заплетены в косу, которая развевалась на выходящем горячем воздухе – прямо точно оперение птицы.

Некоторые из зрителей возле двери заметили это и повернули головы. Силуэт махнул рукой и что-то бросил. Я еле сумел поймать сверкающий предмет, пронесшийся над толпой. Зрители в момент затихли, и на зал опустилась тишина.

- …Что это?

- Что случилось?

- Кто это?

- Э? Что?

Начали образовываться небольшие волны. Но я смотрел только на то, что было у меня в руке – кассету с четко различимым на ней названием песни.

- Понятно, эта песня!

Каким-то образом, казалось, будто сенпай уже знала обо всём с самого начала.

- ...Сенпай? – прошептала Чиаки. Я засунул кассету в диктофон Мафуйу, висящий под микрофоном. Как только я нажал на кнопку проигрывания, снова раздались крики зрителей. Толпа раздвинулась, и она стала постепенно пробираться к сцене, поглощенную разноцветным освещением.

На меня посмотрели сенпай, Чиаки и наконец Мафуйу. Затем она нежно улыбнулась.

В тот момент начала играть мелодия фортепиано.

Крутящийся диктофон проигрывал чёткие аккорды фортепиано, и наклонённый микрофон нежно улавливал исходящие звуки. Я сразу понял, в чём дело, а значит Мафуйу тоже поняла.

Хотя Кагуразака-сенпай разрезала её на куски и соединила её заного, получив в итоге другую песню, я всё равно узнал её, как только услышал - это играла на фортепиано Мафуйу.

Стоя спиной к зрителям, сенпай позволила течь мелодии фортепиано. Тогда же, она сказала всем низким, но чётким голосом:

- На месте ещё не все члены группы.

Чиаки озадаченно наклонила голову. Мафуйу же подняла голову и смотрела на сенпай.

Действительно, присутствовали не все члены Feketerigo. Хотя Мафуйу физически была здесь, её душа отсутствовала.

Поэтому...

- Давайте, как обычно, разогреемся песнями The Eagles?

Увидев, что в глаза Чиаки возвращаются силы, сенпай обернулась и схватилась за микрофон. Я нежно положил аккорды бас-гитары на чёткие звуки фортепиано Мафуйу.

Затем, подключился голос сенпай...

«The Last Resort.»

Хриплый голос путешественника, который переправлялся через море, взяв с собой лишь своё тело и жизнь.

«The Last Resort» - последняя песня из альбома The Eagles «Hotel California», и это был реквием, посвященный коренным индейцам, чья родина была разграблена, запятнана и уничтожена. Это медленная и грустная песня. Мелодия, которая сейчас несла звуки, на самом деле части сонаты для фортепиано Бетховена - хотя интересно, сколько людей это заметило?

Наверное, только мы здесь. Соната для фортепиано №30 в ми мажор - сейчас звучали вариации последней части - «Gesangvoll, mit innigster Empfindung» - немецкое название, данное Бетховеном.

Сколько у сенпай это заняло времени? Она достала музыку из альбома Мафуйу, сделала переаранжировку без смены темпа и превратила её в песню The Eagles. Именно это я и попросил её сделать. На словах это просто, но она всё-таки выполнила мою просьбу.

И вот почему Мафуйу сейчас здесь.

Хотя это был всего лишь ряд соединённых нот, выплюнутых обшарпанным диктофоном, висевшим на микрофонной стойке, сенпай, Чиаки и я увидели в нём Мафуйу.

Мафуйу ведь тоже должна была это найти, да? Место, которое она занимает в наших сердцах. Она не играет, а лишь слушает издалека, но тогда она тем более должна понимать - понимать, почему она здесь.

Перейдя ко второму припеву, жёсткие звуки тарелок постепенно затухли, и тут же вступили барабаны Чиаки. Цвета молча покачивающейся толпы были точь-в-точь, как море в глазах Мафуйу; тем временем, звук фортепиано Мафуйу направлялся прямо в это море. Секстоли четвёртой вариации колыхались, будто на волнах. Когда вокальная партия кончилась, сенпай затянула долгую мелодию, переплетая звуки её Les Paul с фортепиано, и так мы подошли к шестой вариации.

Однако здесь я остановился.

Мелодия фортепиано Мафуйу вот-вот подойдет к концу, но «The Last Resort» была далека от завершения. Когда гамма перейдет в соль мажор, реквием индейцев станет нашей элегией.

Я начал молиться. Наконец-то, фортепианная партия Мафуйу закончилась, и осталась лишь мелодия моей бас-гитары и звуки гитары сенпай, подражающие крикам чаек. Мафуйу исчезла. В нашем звучании образовалась пустота.

Пение сенпай тоже напоминало молитву - наполненную надеждой, ради которой она могла и пролить кровь. Во имя судьбы и бога. Какая же беспомощная и коварная фраза. И все её покинули - пение сенпай отдавалось эхом в пустоту.

Однако.

Вдруг, я заметил. Чье-то присутствие. По другую сторону мелодии сенпай, и выше медленно вступающего темпа Чиаки - звук прямо рядом со мной. Мелодия звучала уж слишком естественно. Как будто она отделилась от моей бас-гитары и простиралась бесконечно в небо. Она нежно обволокла звучание Les Paul сенпай. Выдыхая аккомпанимент к припеву в микрофон, я прищурился и посмотрел на другой конец сцены.

Позади высокого силуэта сенпай виднелось золотое сияние - каштановые волосы Мафуйу, мерцающие под ослепительными освещением сцены.

На секунду я было подумал, что это у меня слуховые галлюцинации. Я постоянно слышал то, чего на самом деле не было. Но слава богу это была вовсе не иллюзия. Затем сенпай пропела заключительные молитвы. Эта песня, показывающая беспомощность тех, у кого отняли родину, и тех, кто опустошал чужую родину.

Её называют раем
Не знаю почему
Назови что-то раем
И поцелуй на прощание

Как будто мелодичный голос сенпай засосало в темноту, остались лишь безостановочно струящиеся звуки гитар. Одна из гитар обрисовала финал песни, в то время как другая парила в небесах.

Я ещё раз посмотрел на другой конец сцены. Это и правда не было галлюцинацией - Мафуйу была прямо передо мной, подергивая струны её Stratocaster›а тонкой светлой правой рукой - это напоминало мираж.

Я почти не помню, что случилось после этого.

Гитарные соло Мафуйу и сенпай сражались на протяжении пяти минут, и если бы я их не остановил, они бы и дальше продолжили. После окончания «The Last Resort» у нас не было времени передохнуть. Зрители уже требовали продолжения, топая ногами.

Мы почти не разговаривали на сцене, так как была дорога каждая секунда там. Всё, что в нас накопилось за два месяца, за раз выплеснулось на сцену за 30 минут. Некоторых, может, даже захлестнуло потоком эмоций .

Закончив играть все песни, мы уходили со сцены, сопровождаемые радостными криками; с нас рекой тёк пот. Чиаки не удержалась на ногах - слава богу сенпай поймала её, прежде чем она упала на пол.

Хироши и остальные члены его группы, наряду с группой из старпёров, улыбались. Единственный, кто хмурился, был Фурукава. Однако этот хмурый человек заговорил:

- Эй. Вы - на разогреве, но почему-то люди требуют, чтобы вы вышли на бис.

Он неохотно указал на сцену - точно, как он и сказал! Толпа ритмично хлопала и топала, и было ощущение, будто земля трясётся. Я уже хотел поддаться довольно комфортной усталости, так что я извиняясь улыбнулся и ответил:

- Эм... Но время выступления ограничено...

- Хватит жаловаться! Живо на сцену, или здание рухнет на нас.

Фурукава ударил меня по спине. Похоже, персонал и не думал передвигать инструменты на сцене, и они все смотрели на нас. Наверное, придется самим.

Тогда я взглянул на сенпай. Та дала истощенной Чиаки сесть ей на колени, а после сказала мне:

- Похоже, нам следует позволить товарищу Чиаки отдохнуть. Вы двое можете занимать сцену!

Мы двое... вдвоём? Это значит...

Я посмотрел на Мафуйу. Её светлая кожа покраснела, а глаза стали цвета летнего неба.

- Видишь, так называется наша группа!

Сенпай похлопала Чиаки по груди. Логотип Feketerigo был напечатан в этом месте на её футболке.

- А значит есть только одна песня, которую мы можем сыграть на бис.

Не успел я спохватиться, как Мафуйу уже склонила голову в согласии. Она без колебаний поднялась на сцену. Разборчивые звуки хлопанья в ладоши и топанья потонули в громе аплодисментов. Я понял, когда увидел Мафуйу, стоящей с гитарой через плечо без капли страха - несмотря на различие в стилях, Мафуйу остается профессиональным музыкантом, так что она уже привыкла ко всему этому.

Единственной проблемой было то, что ко мне это не относилось. Пока я тянул время до выхода на сцену, Мафуйу коротко заглянула мне в глаза. Потом она сжала большой и указательный пальцы, чтобы начать ту самую песню - «Blackbird».

Таким образом, мне тоже пришлось подняться на сцену.

Свет софит и лицо Мафуйу были просто ослепительны - я не смог даже определить пел ли я нормально или нет.

Назад Глава 9

Вернуться на Главную страницу

Вперед Глава 11