Bakemonogatari! (Russian) Mayoi Snail:001
001[edit]
Мне довелось познакомиться с Хачикуджи Маёй четырнадцатого мая, в воскресенье. Вся страна отмечает День Матери. Не имеет никакого значения, любите вы свою мать или же ненавидите ее, нет никакой разницы в хороших ли вы с ней отношениях или же нет, но до тех пор, пока вы гражданин Японии, вы все равно имеете право праздновать День Матери. Что ж, думаю, этот праздник пришел к нам из США. Быть может, это несколько странно, что нечто такое пришло к нам тем же путем, что и Рождество, Хэллоуин, День Святого Валентина и т.д., но, так или иначе, четырнадцатое мая может похвастаться самыми высокими зарегистрированными продажами гвоздик среди трехсот шестидесяти пяти дней года. Это день, когда вся семья собирается за одним столом, день, когда будут использованы «Купон на массаж плеч» и «Купон на помощь по хозяйству». [1] Стоп, не уверен, существует ли еще подобная традиция или нет, но, так или иначе, это произошло четырнадцатого мая, в день, на который пришелся День Матери в этом году.[2]
Вот что это был за день.
Такой вот день, девять часов утра.
Я сидел на скамье незнакомого мне парка. Пялился, как дурак, на столь же дурацкое голубое небо, абсолютно не представляя, чем бы заняться, сидя на скамье в незнакомом парке. Более того, я понятия не имел, где находится это место. Это был парк – это все что я знал о нем.
« Парк 浪白»[3] , гласила надпись на его воротах.
Если вы спросите меня, читалась ли она как «Namishiro» или «Rouhaku», или же как-то совершенно иначе, я не отвечу. Так же очевидно, что и происхождение названия мне неизвестно. Конечно же, ничего бы не изменилось, даже если бы я и знал. Проблема была уж точно не в этом. Я пришел сюда без какой-либо определенной цели в голове, я просто ехал наугад, куда придется, куда привела меня дорога, пока я ехал на своем горном велике и вот, путь мой закончился здесь, в этом парке, только и всего.[4]
Существует разница между «посещением» и «попаданием» в подобные места.
Хотя для всех кроме меня, возможно, и нет никакой разницы.
Мой велик остался стоять на парковке, недалеко от ворот.
На заброшенной парковке, открытой дождю и ветру настолько, что нельзя было понять стоят ли на ней велосипеды или же лишь груды ржавчины – тут стояли лишь две такие штуки и кроме моего горного велика больше ничего припарковано не было. Думаю, в этом случае человек мог бы испытать сильную гордость от того, что разъезжает по хорошо заасфальтированным дорогам на крутом горном велосипеде, но, эй – такое чувство можно испытать и не попадая в подобную ситуацию.
Парк был довольно большим.
Однако стоит добавить, что он был достаточно прост и беден, если завести речь об оборудовании детских площадок, но, возможно, мне так показалось. Он просто выглядел очень просторным. Качели в углу, да крошечная песочница[5] – вот и все. Ни качалок, ни лесенок, ни даже горки.[6] Для меня, ученика третьего класса старшей школы, подобное место должно было бы стать источником ностальгии, но по правде говоря, я не мог сдержать противоположное чувство.
Но, почему здесь так пусто, возможно для этого есть какая-то причина? Может быть, это место, вроде тех, где детские площадки признали потенциально травмоопасными для детей и однажды уже установленное оборудование убрали. Но так ли это? Да даже если и так, мои первоначальные ощущения не сильно изменятся, но, кстати говоря, думаю, что оставшиеся качели должны быть гораздо опаснее. Но, так или иначе, это меня не касается, и хоть каким-то чудом мое тело и лишено каких-либо травм или повреждений, я не буду утверждать, что у меня никогда не было подобного опыта.
Я действительно не раз искушал судьбу, когда был ребенком.
Вот о чем я размышлял, с ощущением полностью отличным от ностальгии.
Но.
На четырнадцатое мая я уже полтора месяца как лишился тела, которое вы бы могли назвать нормальным – и чувства глубоко в моем сердце все еще не могли принять реальность этого события. Ведь действительно, это не что-то такое, с чем можно разобраться за пару месяцев. А я, наверное, так никогда и не смогу. Но, я думал об этом.
Даже если учесть скудность детской площадки, парк казался на удивление покинутым. По правде говоря, в нем кроме меня и не было ни души. Сегодня вообще-то по всей стране воскресенье. Конечно, детской площадке этого парка многого недостает, но здесь же так много места, думаю, дети могли бы играть в бейсбол с резиновым мячом и пластиковой битой. Или нынешние младшеклассники уже не играют в бейсбол или в футбол, ненамного отстающий по популярности?
Возможно, они лишь играют в компьютерные игры, сидя по домам, или же все они засели в школе на дополнительных занятиях? Или же местные ребята, должно быть, посвятили все свое время Дню Матери, как и все хорошие детишки.
Но, так или иначе, в это воскресенье я похоже один во всем этом парке, или же вообще один на всем белом свете – подберите любое преувеличение на свой вкус, но я действительно ощущал себя хозяином этого места. Мне казалось, будто бы мне больше не нужно возвращаться домой. Потому что сейчас есть лишь я, лишь я один здесь… хм. Стоп, вообще-то есть еще кто-кто. Не только я. На другом конце широкого открытого пространства, напротив моей скамейки, в самом углу парка у металлического стенда с картой, прямо перед нарисованной на ней жилой зоной, стояла младшеклассница и изучала ее. Боюсь, я не могу сказать какова она, глядя на нее со спины. Все впечатление о ней сводилось к громадному рюкзаку, что был на ней надет. На секунду мне показалось, что я нашел себе приятеля и мой разум замер в нерешительности, но в это время школьница, о которой я говорил, будто бы вспомнила о чем-то и выбежала из парка. И я остался один.
«Только не это», подумал я.
«Братик, ты…» вдруг вспомнил я слова моей сестры.
Слова в порыве брошенные мне в след , когда я уже уезжал прочь из дома на своем горном велике.
«Братик, ну почему ты так…» Мда...
«Проклятье» - Пробормотал я, меняя свое положение: если раньше я смотрел в небо, то сейчас я уставился себе под ноги, обхватив голову руками.
Плохое настроение захлестнуло меня, словно приливная волна.
Только что я смотрел вверх, был спокоен и расслаблен, сейчас же я чувствовал себя ничтожным и ненавидел себя за это. Самобичевание – вот подходящее слово. Обычно я не из тех людей, кто грузит себя, я не из тех, из чьей головы не выходит слово «страдание», но, пускай даже так редко, пускай лишь в дни вроде четырнадцатого мая… да, в такие знаменательные дни, по определенным причинам я часто скатываюсь в подобное состояние. Особая ситуация, уникальное состояние. На самом деле я чертовски чувствителен к этому. Я потерял свою отрешенность. Я даже чувствую себя убегающим.
Эх, нет ничего лучше обычных дней.
Пожалуйста, пусть уже настанет завтра.
Вот так, с такого вот редкого моего состояния и начался эпизод про Улитку. Хотя, оглянувшись назад, я понимаю, что если бы я не пребывал в таком состоянии, то этот эпизод мог бы никогда и не произойти.
Примечания переводчика[edit]
- ↑ Вспоминаем «Купон на право лапать мою грудь» из Nisemonogatari за авторством Ханэкавы. Но, так или иначе, Исин намекает, что в семье Арараги приняты очень веселые обычаи.
- ↑ День Матери в Японии – второе воскресенье Мая. Коёми отмечает, что именно в этом году он выпал на 14-е.
- ↑ Дословно «Белые Волны», но дальше Коёми намекает, что прочитать можно разными способами.
- ↑ В английской версии заканчивается вопросом. Коёми все же не так спокоен, как утверждает, и срывает свое раздражение на неповинном читателе, будто бы тот пристает к нему с расспросами.
- ↑ Буквально «размером с лоб кошки».
- ↑ У англичан столько разных названий для качелей. "See-saw" как я понимаю – качели в виде доски перекинутой через возвышение, вроде тех на которых катались Хитаги и Коёми в аниме. Акиюки Симбо врал нам! Ничего из показанного в парке на самом деле не было! О_о
| Вернуться на главную страницу | Вперёд к 002 |
